Текст книги "Гончаров и смерть репортера"

– А чего мне бояться? Я не Красная Шапочка, а ты не Серый Волк.

– Конечно, но вдруг привяжусь я к тебе?

– За это не бойся!

Отъехав пару километров, я остановился перевести дух и привести себя в порядок.

Что, в сущности, случилось? Да ничего из ряда вон выходящего, просто меня как первоклассника затащила на себя опытная баба. Вопрос только – зачем.

Не из спортивного же интереса! И уж точно – не из-за моего цыплячьего экстерьера. Дурак ты, Гончаров, и лечению уже не подлежишь, затем она тебя трахнула, чтобы кто-то третий мог спокойно осмотреть твою машину. Вот и вся проблема, но зачем? Ведь ты никоим образом не высветился. А если все-таки кто-то за мной идет? Как знать? Одно ясно – ухо с ней держать надо востро. Баба совсем неглупая, можно сказать, совсем наоборот. У меня таких не было, тем более в постели. На таких мужики и помирают.

* * *

В редакции я появился во втором часу дня. Валентин рассеянно просматривал свежий набор и одновременно ругался с кем-то по телефону. Увидев меня, он кивнул на кресло, а перстом – на тумбочку возле стола. Нацедив двадцать граммов какого-то коричневого дерьма, я закурил и вытянулся в кресле, ожидая, когда он закончит свою бодягу.

Из головы не выходило мое сегодняшнее приключение. Теперь оно не казалось мне таким уж безобидным. Здесь, в стенах редакции, мне явственно вспомнился Старков и его беспричинный страх. Чушь! Беспричинных страхов не бывает! И мое сегодняшнее приключение не может быть случайным хотя бы по той причине, что на пленке Старкова есть изображение ее дома. М-да-а, кажется, взялся я за это дело не подумав!..

– … Да пошел ты на… – закончил телефонный разговор Валентин.

Бросив трубку, он протер мокрый нос, лысину, а потом очки.

– Ну что там у тебя, Костя, можешь похвалиться какими-то успехами?

– Послушай, умник, прошло только два рабочих дня, а ты уже требуешь результатов. За такой период не размножаются даже кролики.

– Замечание принято, молчу. Скажи только одно: это не пустышка? Не водил ли Старков меня за нос все это время, чтобы на дурочка зарплату получать?

– Нет, Валя, к сожалению, за нос он тебя не водил, но лучше бы это было именно так! Я еще и копнул-то чуть-чуть, а дерьмо, кажется, уже полезло.

Скажу тебе абсолютно серьезно: я жалею, что взялся за это дело. Но сейчас не о том. Тебе не знаком сей тип?

На стол перед Дунаевым легла фотография человека, снятого Старковым незадолго до гибели. Взглянув на нее, Валентин отрицательно покачал головой:

– Нет, Костя, не знаю… Хотя постой-ка, постой! Не может такого быть! Нет, показалось. Конечно показалось!

– Валя, а что тебе показалось?

– Да нет, чушь это полная, спутал я его с одним человеком.

– С каким? Ты не играй в эти игрушки, они вредны для здоровья. Кого тебе напоминает это лицо?

– Знаешь что, Костя, сделаем так. Я тут кое у кого уточню, а вечерком тебе позвоню или лучше заеду, лады?

– Лады, – протягивая руку за снимком, согласился я.

– Нет, нет, оставь мне его до вечера, вечерком завезу сам.

– Вечерком меня не будет, жду твоего звонка в конце рабочего дня. И еще, приготовь мне фотокамеру с телевиком, только с обычной пленкой, безо всяких там компьютеров. Валька, будь осторожен, мы наткнулись на большую кучу дряни. Будь поаккуратнее.

– Я понял тебя, старик. Все будет тип-топ.

Дома, дабы смыть свой невольный грех, я первым делом залез под душ и тщательно почистил перышки, потом, немного полаявшись с невестой, лег на диван и приготовился думать. Этот процесс всегда вызывал во мне отвращение, сегодня же – особенно. Мысли, вместо того чтобы, скручивая факты, вязать канву наиболее правдоподобной версии, крупным планом выдавали мне мощные титьки Марго. Спасибо телефонному звонку – оторвал меня от этого греховодного занятия. Наверное, разродился Валентин.

– Здорово, Иваныч, – тихо, но жизнерадостно приветствовал меня Макс.

– Привет, Ухов, как ты там? Неужели уже встаешь?

– Пока нет. Это мне один крутой дал сотовый телефон.

– Ты же их, этих крутых, на дух не переносишь.

– В больничке, Иваныч, все равны, а на том свете и подавно.

– Я гляжу, философом становишься?

– А чем тут еще заниматься? Видак да философия – вот и все мои развлечения.

– Конечно, – хохотнув, согласился я. – Вчера через щелочку я наблюдал, какой ты видак смотришь.

– Да?… – Повисла напряженная пауза. Видимо, Макс соображал, какую именно фазу этого периода мне посчастливилось засечь.

– Ты не переживай, – успокоил я, – твоя баба всех подробностей не узнает. А вообще я остался тобой доволен. Валяй в том же духе, это говорит о твоем успешном выздоровлении.

– Не ожидал я от тебя такой пакости, Иваныч, хоть бы покашлял. Ну ладно! Я что звоню-то, ты все отделение на уши поставил, за пять минут нашел вора. Как это тебе удалось?

– Видишь ли, Макс, я очень талантливый сыщик, тебе еще многому нужно у меня поучиться, выздоравливай поскорее. А теперь о серьезном. Мне на несколько дней нужна твоя машина и человек вроде тебя.

– Насчет машины проблем нет, ключи у тебя. А человек… Тут посложнее. Вроде меня не бывает! Но я понял, что ты хочешь. Жди, в течение часа он тебе позвонит. Думаю, тебе понравится. Вы даже немного похожи. Только заплатишь ему меньше, чем мне. А то обидно. Отбой.

Утомительное это занятие – ожидание. Особенно если тебя самого ждет неотложное дело, а времени в обрез. Первый звонок раздался только в пять часов.

Незнакомый голос сперва сообщил мне, что зовут его Сергей Медов, но можно просто Мед, а потом спросил, смогу ли я через час быть в военкомате, где он будет ждать меня в дежурной части.

Дав добро, я еще полчаса прождал звонка от Валентина, но безрезультатно. Оба его телефона, рабочий и домашний, не отвечали. Сукин кот!

Не иначе как загулял, в отсутствие-то жены сам Бог велел, но предупредить-то меня он мог!

Сергей Медов оказался двухметровым тридцатилетним агрегатом с тремя маленькими звездочками на плечах. Несмотря на груду мышц, дефицитом интеллекта он не страдал. В общем, парень мне понравился. Записав его координаты, я на время с ним расстался.

* * *

В ста метрах от дома Марго, через картофельное поле, начинался перелесок. Туда я и загнал уховскую машину, предварительно просмотрев возможные пути отступления. Крыльцо, вход и пристройки были у меня как на ладони.

Приложив к глазам бинокль, я даже засмеялся от восторга, настолько чудесно просматривалось все подворье. Кажется, я мог бы рассмотреть прыщ на заднице хозяйки.

Первой ласточкой, которую я засек, была высокая стройная брюнетка в ярко-красном жакете и черной юбке. Про себя я сразу назвал ее Кармен. Приехала она на белой «девятке», которую небрежно бросила тут же, у входа. Вторыми прилетели сразу две птички, удивительно похожие друг на друга девицы с фиолетовыми волосами. Это, должно быть, на любителя, поскольку красотой близняшки не блистали.

Время подходило к половине восьмого, когда третий экипаж высадил сразу четырех проституток под командованием пятой. Если она тоже промышляла древним ремеслом, то ее клиенту я бы не позавидовал. Итого вместе с хозяйкой собралось девять женщин. Очевидно, рабочий день заведения мадам Хвостовой начинался. Против этого я не возражал, и если дальше все пойдет, как сейчас, мне останется только выругаться и уехать. Но что-то клиент не едет. Неужели моих девочек сегодня ждет облом? Незавидная работа, никакого тебе планирования и гарантийной зарплаты. Впрочем, ее сейчас нет ни у кого! Ага, кажется, первый гусь на подлете, но, судя по потрепанной машине, не очень жирный.

Невысокий, вислозадый джентльмен со свертком под мышкой воровато проскользнул в дом и вскоре, в сопровождении одной из четырех только что прибывших, уединился в низком сарайчике. Итак, господин Гончаров, позвольте вас поздравить с началом спектакля. А в остатке мы имеем восемь негритят.

Далее события начали развиваться более динамично. Почтенный и седовласый владелец десятой модели сразу увлек близняшек. Старый развратник!

Негритят осталось шесть. Из подъехавшего в восемь часов «мерседеса» никто не выходил. Это было уже интересно, и я невольно насторожился, но напрасно.

Оказывается, большой мен ждал личного приглашения. Вышла моя Кармен и самолично пригласила гостя в хату. Несмотря на шикарное авто, одет высокий гость был невзрачно – мятые серые штаны дополняла такая же куртка с высоко поднятым воротником. Лица его я не разглядел, так как он ни разу не повернулся ко мне.

Оказывается, я очень плохо разбираюсь в конъюнктуре блядского рынка, потому как прибывший с личным шофером представительный господин уволок в кабинет ту самую мымру, на которую я бы не поставил и ломаного пятака. Теперь у меня, вместе с хозяйкой, оставалось только четыре негритенка.

Когда из подъехавшего джипа вышло четверо крутых, я подумал, что последние клиенты прибыли и мне пора уезжать. Но вели они себя настолько своеобразно, что я решил немного обождать. Выйдя из машины, крутые преспокойно закурили, не стремясь тотчас обласкать веселых дев. Ну а дальше они повели себя совсем неординарно. Вместо того чтобы пройти в дом и доложить хозяйке о своем прибытии, они, по знаку бритоголового, одетого в зеленый камуфляж парня, прямым ходом прошли в центральную дверь пристройки. Прямо скажем, странная компания!

Джип стоял ко мне боком, и, как я ни старался, ни передних, ни задних номеров разглядеть не мог.

Через некоторое время были разобраны оставшиеся жрицы любви, но меня теперь это уже мало интересовало. Я не отрывал взгляда от центральной двери пристройки. Только один раз оттуда высунулся бритый качок и что-то крикнул в сторону дома. Минут пять спустя собственной персоной нарисовалась моя утренняя любовь с «дипломатом» в руках. В пристройке Марго пробыла лишь несколько минут, а когда вышла, вид у нее был яростный и негодующий. Что там происходит?

Оставалось только гадать. В своих измышлениях я перебрал с десяток вариантов, пока наконец догадка, простая как полено, не осенила меня. Вне всякого сомнения, один из четверки крутых, скорее всего бритоголовый, был не кто иной, как Витек, любитель пейзажной живописи. То ли муж, то ли брат Марго.

Я запустил двигатель и уже включил заднюю скорость, собираясь выбираться из этого бардачного места. Буквально одна секунда и один взгляд, брошенный напоследок, решили все дело: я вырубил зажигание. Черная тонированная «Нива», по уши в пыли, резко осадила возле джипа, едва не воткнувшись ему в задницу. Пассажирская дверь, ближайшая ко мне, открылась, оттуда вылез парень в черных очках и черном же камуфляжном костюме. Внимательно осмотревшись кругом, он что-то сказал второму пассажиру. Мамочка родная! Только этого нам и не хватало! С заднего сиденья ему протянули короткий, детский автомат, который он тут же заткнул за пазуху. Следом вылез аналогичный тип с такой же игрушкой. Не разгибаясь, он затаился за задним колесом, держа автомат наготове, а я очень пожалел, что не взял с собой Медова.

Оставшийся в кабине водитель настойчиво посигналил. Загадочная средняя дверь пристройки открылась, и из нее не торопясь вышли трое. Вразвалку они подошли к воротам и что-то спросили у приехавшего. Согласно кивнув, он остался стоять на месте. Тогда, открыв калитку, к нему вышел бритоголовый качок. Приехавший вытащил из машины «дипломат» и открыл его на капоте.

Бритоголовый разодрал несколько белых пакетов и придирчиво их обнюхал. Видимо, оставшись довольным, он согласно кивнул и понес один пакет на пробу друзьям.

Итак, сделка состоялась – четвертый качок с «дипломатом» вылез из пристройки, подошел к ограде и передал кейс бритоголовому, а тот в свою очередь вручил его приезжему очкарику. Открыв «дипломат», он разорвал несколько пачек и проверил подлинность купюр. После этого они пожали друг другу руки и собрались расходиться. Помешал водитель, неожиданно выскочив из машины. Он, точно Вий, указал пальцем прямо на меня – так, по крайней мере, мне показалось через окуляры бинокля. Это очень неприятно, когда в тебя тычут пальцем вооруженные бандиты. Не долго думая я пошел задним ходом, лавируя между деревьями и моля Бога, чтобы их тачки навсегда увязли в картофельном поле.

Бог помог, но только наполовину. Миновав перелесок, я выскочил на заброшенную грунтовую дорогу и повернул направо, стремясь поскорее попасть на шоссе. Проселок немного поднимался вверх и был на последней стадии паршивости.

Машину трясло и швыряло, как будто я ехал по свалке шифера. Когда чахлый лесочек справа закончился, я с удовлетворением увидел черную «Ниву» продавцов, беспомощно барахтающуюся в картошке. А вот джипа покупателей на месте возле дома я не обнаружил. Этот фактор неблагоприятно отразился на моей нервной системе. Громко и нецензурно выругавшись, я придавил уховскую старушку тяжелой рифленой подошвой. Она, конечно, взревела и поначалу побежала резвее, но вскоре начала хрипеть и отхаркиваться, обещая в недалеком будущем умереть вообще.

Куда подевался джип, я предполагал. Учитывая коварство поля после вчерашнего дождя, его хозяева, надеясь на свою скорость, предпочли более долгий, зато надежный вариант. Хорошо зная окрестные дороги, они удумали подловить меня при въезде на асфальт. Если я буду по-прежнему плестись, у них это получится. Более того, они даже могут выехать мне навстречу, чтобы в лесочке, подальше от людских глаз, спокойно со мной побеседовать. Подобные разговоры не входили в мои планы. Иного пути как назад у меня не было – по правую руку находилось поле, а слева шел крутой спуск к реке. Только назад, но и там меня ждала неизвестность. Во-первых, я не знал, куда я в конце концов приеду, а во-вторых, меня вполне там могли поджидать молодчики из черной «Нивы». Ужасно неприятная ситуация. Конечно, можно бросить машину и налегке спуститься к реке. Скоро начнет темнеть, и им не отыскать меня даже с собакой, но в таком случае опять из-за моей глупости пострадает Ухов. Найдя машину, нетрудно найти хозяина.

Значит, господин хороший, приплыли! Но нет! Можно сбросить машину с обрывистого берега, она должна взорваться! Вряд ли тогда меня будут преследовать. Опасаясь обилия подъехавших ментов, они постараются вообще отсюда слинять. Но взорвется ли тачка, упав на песок? Чепуха, можно в багажнике зажечь тряпье, чтобы было наверняка. Жалко машину, но черт с ней, жизнь дороже!

Нужно было торопиться. Выбрав место покруче, я спешно готовил уховской старушке отходную. Вытащив из багажника все нужное, зажег в нем промасленную ветошь и захлопнул крышку. Потом открутил пробку бензобака и, перекрестившись, столкнул бедолагу вниз. Взобравшись наверх, я едва успел спрятаться. С надрывным воем снизу шла черная «Нива». Все-таки вытащили, успел подумать я, и в этот момент рвануло. Испуганно заверещав тормозами, «Нива» встала в десяти шагах от меня.

Трое пробками вылетели из машины и тут же залегли, ожидая повторной атаки. Прошло около минуты, когда один из них счастливо заорал:

– Мужики, отбой, ложная тревога, это тот мудак на бежевой тачке гробанулся. Вон горит как!

– Путь себе в Божье царство освещает, – набожно пояснил главарь.

– Э-э-э, не говори больше так, не надо, – возразил водитель. – Аллах его не возьмет, вонючий сильно. Пойдем поглядим, какой из этого козла получился шашлык.

Они спустились вниз, а у меня от страха перед самим собой перехватило дыхание. Неужели решусь? Должно получиться – двигатель «Нивы» работал. Думать было некогда, уже через секунду я врубал скорость. Выстрелы услышал, когда отъехал метров на пятьдесят, но раньше в лобовом стекле прочертили диагональ три дырки, одна из них вполне могла появиться там, пройдя через мой затылок.

Наверное, спинки сидений у них были бронированные, потому что пару раз мне показалось, как позади кто-то больно пинает в спину.

А вот наконец и долгожданное шоссе и, конечно, с левой стороны знакомый джип, а возле него все четыре качка. Словно шакалы, стоят и не знают, что делать, – то ли спасать свои шкуры, то ли дружно всей стаей наброситься на жертву. Теперь-то мне хорошо был виден их номер. Проезжая мимо, я не мог удержаться от гадости, да и тащить их у себя на хвосте желания не было.

Поэтому, чуть приоткрыв тонированное стекло, я крикнул с акцентом:

– Мужики, совсем-совсем плохо! Надо быстро-быстро ноги делать!

Круто заложив вираж, я закидал их щебнем из-под колес и ушел в сторону города. Не доезжая до поста ГАИ, убедившись, что погони нет, я остановил машину и перевел дух. Похоже, что влип я в историю более серьезную, чем предполагал. Взглянул на часы и оторопел: стрелки показывали восемь часов двадцать пять минут. Значит, на все про все не ушло и часа, а мне эти двадцать пять минут показались целой жизнью. Однако времени для размышлений о ее быстротечности у меня не было – необходимо было срочно избавляться от машины.

Неизвестно, какими связями обладают одураченные мною бандиты, да и нет никакой гарантии, что первый же гаишник, меня остановивший, не их лучший друг, товарищ и брат. А черная «Нива» в наших местах – явление редкое и потому запоминающееся. Особенно если на ее лобовом стекле нарисованы три пулевые дырки. Кроме того, меня могут остановить в чисто профилактических целях, и уховский техпаспорт на старую «шестерку» я вряд ли сумею привязать к новенькой «Ниве». Черт возьми, у меня ведь еще и деньги, о которых я в этой сумасшедшей погоне за жизнью совсем забыл! Причем деньги, судя по всему, огромные.

Оглянувшись назад, я убедился, что кейс послушно и доверчиво возлежит на сиденье, а рядом, его охраняя, застыл автомат, брошенный перепуганными наркодельцами. Видимо, именно этому обстоятельству я обязан был жизнью. Окажись стрелков двое, неизвестно, в каких бы я кущах бродил сейчас. Что и говорить, груз у меня довольно необычный, и линять надо немедленно!

Уйдя с трассы влево, я углубился в лес и долго петлял между деревьями, не зажигая фары. Совершенно неожиданно я выскочил на узкую просеку, параллельную магистрали. Свернув вправо, почти на ощупь я поехал по ней, все более удаляясь от города. Одолев таким образам около полукилометра, решил, что достаточно запутал свои следы, и уже хотел тормозить, когда передо мной в полумраке неожиданно возникло какое-то заброшенное строение. Видимо, к нему и была когда-то пробита просека. Бетонное сооружение показалось мне более чем странным. Около трех метров в ширину и шести в длину, высотой оно было более трех метров. Но не это удивило меня. Поразило полное отсутствие каких-либо окон и дверей. По всему периметру – ни единого проема! Три стены падали совершенно отвесно, а одна, торцевая, примерно под углом в тридцать градусов спускалась к земле. Возле нее и притулилось нечто, похожее на курятник. Пробравшись внутрь, я обследовал крохотный полуразвалившийся домишко. Судя по всему, за последнее полугодие его посещали только птицы. Полное недоумение вызывал поломанный письменный стол и куча спресованных дождем и солнцем конторских книг. На одной из них с трудом удалось прочесть, что я держу в руках ценный документ строгой учетности, а именно – журнал приема-сдачи дежурства по силосной траншее номер пять, принадлежащий коллективному хозяйству «Волжский рассвет».

Как бы ни были слабы мои познания в вопросах сельского хозяйства, но теперь и я понял, что бетонная цитадель – всего лишь силосная яма. Отличное место, где можно припрятать стыренный автомобиль, потому что бросать его на виду никак не хотелось. А тут тебе готовый замаскированный гараж!

Проверил пандус. Кроме вездехода, сюда никому не забраться, настолько крут он был. Как же сюда попадали дряхлые колхозные грузовики? Надо было спешить – наступали уже плотные сумерки, если не сказать – темнота. Подойдя к краю бункера, я заглянул вниз и чуть было не сверзился, уж больно пьянящ и силен оказался аромат, шибанувший мне в нос. Процесс гниения шел давно и продуктивно.

Укрепив на краю стопорного бордюра светлый платок, я погнал «Ниву» в последний путь. Такими темпами я очень скоро стану заправским автомобильным палачом! Воя от возмущения, словно предчувствуя скорую гибель, машина нехотя вползла на эшафот. Здесь, на относительно ровной площадке, я начал готовить ее к отпеванию. Во-первых, освободил от тяжкого бремени денег. Во-вторых, основательно попотев, подсыпал грунт под порожек безопасности, чтобы она могла спокойно и просто переступить через этот последний рубеж. Ну а потом занялся самым главным – технической частью осуществления проекта. Автомат, оказывается, можно использовать не только для поражения живой силы противника. Упертый в педаль сцепления, он хорошо работал как обычный дрын. Последний раз сев в обреченную машину, я подогнал ее к самой кромке так, что передние колеса буквально зависли над бункером. Потом до предела вытянул подсос, врубил первую скорость и, прижимая автоматом педаль сцепления, начал осторожно выбираться наружу.

Вероятно, я плохо закрепил автомат, потому что, когда уже одной ногой я стоял на бетонной площадке, эта черная тварь вдруг поехала. От неожиданности я упал на сиденье, и мы вместе с «Нивой» полетели в вонючий силос.

Да, мой невесте выпало большое счастье – при падении я не потерял сознания, а траншея оказалась неглубокой. Гнилое и вязкое дерьмо, которым она была наполнена, не доставало мне даже до рта, и я мог спокойно дышать и радоваться жизни. А вот «Ниве» пришлось хуже. Упала она не так, как я того хотел, а мордой вперед, и ее неприкрытая задница до сих пор торчала наружу. По ней я и выбрался наверх, стуча зубами от холода.

Кажется, господин Гончаров, в этом месяце вам уже дважды посчастливилось искупаться в дерьме. Первый раз по прихоти злых людей, что простительно, а сейчас – только по своей личной инициативе. Не кажется ли вам, что вы несколько преждевременно открываете купальный сезон этого года? Если так пойдет и дальше, то недолго и простудиться.

Черт возьми, что же теперь делать? В таком виде идти на трассу просто неприлично. Даже если я и остановлю машину, чистоплотный частник не позволит мне ее пачкать. Придется помирать здесь. Только Гончаров может, уйдя от верной смерти, через час подыхать в дерьме, в десяти километрах от города, имея при себе огромную сумму денег.

Хочешь не хочешь, но двигаться надо, хотя бы потому, что таким образом можно согреться. С отвращением выкурив подмокшую сигарету, я буквально на ощупь стал пробираться к дороге. Это было настоящим мучением. Спотыкаясь о торчащие корни, я бился лбом о деревья, падал на острые сучки, думая только об одном: как бы защитить глаза. К половине одиннадцатого, избитый, окровавленный и вонючий, я наконец-то вышел на трассу.

Машины шарахались от одного моего вида. Безрезультатно проголосовав около получаса, я хотел уже идти пешком. И тут-то возле меня затормозил колесный трактор-универсал со скребком и экскаваторным ковшом. Еще не веря своему счастью, я продолжал шагать, но трактор продолжал настойчиво предлагать свои услуги.

– Отвезешь, что ли? – спросил я в стельку пьяного тракториста.

Он радостно закивал и заморгал совершенно бессмысленными глазами.

Господи, теперь я понял, почему он сопровождал меня несколько десятков метров молча. Бедняга просто не в состоянии изъясняться.

Отодвинув его в глубь кабины, я сел за руль. Тракторист пытался что-то возразить, но вскоре, убаюканный теплом, старательно захрапел в унисон тракторному движку.

Во двор собственного дома на тракторе я въезжал впервые. Тракторист спал как хорек, и мне не оставалось ничего иного, как заглушить мотор возле подъезда. Но что делать с моим дорогим мужичком? Ведь немного проспавшись, он предпримет попытку езды по ночному городу и нарвется на кучу неприятностей.

Кое-как растормошив, я дотащил тракториста до квартиры и открыл дверь. Слава Богу, Милка не проснулась. Бросив своего спасителя на кухне на диванчике, сам я заперся в ванной, стараясь поскорее раздеться, чтобы смыть с себя стойкий, въевшийся запах силоса.

Однако моим планам не суждено было сбыться. Истошный крик буквально выбросил меня в коридор. Бедный тракторист с окровавленным и перекошенным от ужаса лицом ползал по полу, моля о пощаде, потому что в него почти в упор целилась полуголая Милка.

– Стой, дура! – успел крикнуть я, выбивая у нее оружие. – Со мной он, пусть поспит немного!

Она сползла по стенке и, усевшись прямо на пол, заревела в голос. Я слышал, что это хорошо и полезно – после нервного срыва громко голосить, поэтому, не мешая плакальщице, аккуратно вытащил и отбросил обойму, не забыв и про патрон в стволе. И лишь потом занялся не менее напуганным алкашом. Беднягу как заклинило, он только беззвучно открывал рот и пучил глаза. Понадобилось полстакана водки, чтобы привести его в себя.

– Где я? – затравленно озираясь по сторонам, задал он первый вопрос.

– Не волнуйся, на том свете. Тебя сбил «КамАЗ», когда ты выехал на встречную полосу движения.

– Да ладно тебе, мужик, я посерьезу, куда я попал?

– Говорю же тебе русским языком – в ад! Сейчас я твою печень жрать буду.

– А где трактор? Куда я трактор-то дел? Меня ж завтра бугор убьет.

– И правильно сделает. Но это будет завтра, а сейчас ложись спать.

– Ты что, хочешь этого ханурика здесь на ночь оставить? – вдруг перестав реветь, взъярилась Людмила. – Ни за что, пусть катится к чертовой матери, мне достаточно одного идиота!

– Успокойся, Мила, если бы не этот человек, то неизвестно – где и в каком виде я был бы сейчас.

– В каком ты виде, видно и здесь, похоже, ты устроился подрабатывать ассенизатором. Гончаров, ты деградируешь прямо на глазах! И дружков подбираешь сообразных, убирай его отсюда или будет хуже!..

– Не, мужики, в натуре, где мой трактор? – не унимался беспокойный тракторист. – Вы мне только скажите – где мы, и я сразу пойду.

– Да здесь твой трактор, кретин, у подъезда стоит, выгляни в окно и успокойся! Задолбали вы меня все!

Тракторист, а потом и Милка по очереди посмотрели на трактор, и оба остались довольны. Один – наличием сельскохозяйственной машины, другая – предстоящим расставанием.

– А где это мы, мужик? До «Волжского рассвета» далеко?

– Двадцать километров, а находишься ты в городе.

– Да ты че, не может быть! А как я к тебе-то попал?

– Заткнись и ложись спать, поедешь с утра пораньше, а сейчас заглохни. Милка, это касается и тебя.

– А ты мне тут не приказывай, нашелся командир вонючий! Нет, правда, чем это от тебя воняет?

– Силосом, иди спать, сейчас помоюсь и все тебе расскажу.

Рассказывать мне ничего никому не пришлось. Когда я вышел из ванной, оба крепко спали. Едва коснувшись подушки головой, я и сам тут же глубоко и тревожно заснул.

Разбудил меня неугомонный тракторист. Было пять часов. Поблагодарив за радушный прием, назвавшись Виктором Шиловым, он пригласил в следующее же воскресенье быть у него с супругой и детьми.

Тремя часами позже меня разбудил крик. Сидя в центре комнаты на полу, Милка ошарашенно взирала на открытый кейс, который я во вчерашней суматохе позабыл припрятать.

– Откуда это, Костя?… – трагическим шепотом спросила она.

– Так, завалил вчера одного банкира, мелочь. Не мешай спать и закрой чемодан! Как на дело идти, так вас нет, а как капусту рубить, так вы тут.

Послушай, Милка, – окончательно просыпаясь, вспомнил я, – вчера мне должен был позвонить Валентин Дунаев. Он звонил?

– Нет, тебе вчера вообще никто не звонил.

Подтащив телефон, я набрал его номер. Протяжный и тоскливый зуммер – это было все, что я услышал. Рабочий телефон ответил тем же.

– Если мне кто-нибудь позвонит, скажи, что буду через час, – уже на ходу инструктировал я Милку. – И передай папуле, что ждем его сегодня на ужин.

«Дипломат» спрячь и дверь никому – ни под каким предлогом! – не открывай, даже знакомым. На улицу не высовывай и носа, его могут оттяпать по самые плечи.

Пока!

* * *

Несмотря на приличные заработки, Валентин занимал скромную трехкомнатную квартиру в хрущевке. Жил он недалеко от меня, над кафе «Рассвет», теперь почему-то переименованного в «Цыганские ночи». Последний раз я был у него лет шесть тому назад, и тогда его Маней, а тем более – Ваней и Даней, еще и не пахло. Дверь двадцатой квартиры, согласно пульсу времени, была бронирована. Немного успокоенный, я нажал кнопку звонка. Мучил я ее минут пять, пока окончательно не убедился в тщетности своих потуг. Выглянувшая из соседней квартиры старуха авторитетно посоветовала добиваться поставленной цели.

– Ты шибче, шибче жвони, дома он, как вчерась приехал, так и не выходил по сию пору. Шпит, наверное. Жвони шибче.

– Бабушка, а к нему вчера кто-нибудь приходил?

– А как же, почитай, сражу к нему и пришли, наверно, не ушпел и раждеться!..

– А кто приходил, вы их знаете?

– К няму многие ходют, ражве вшех упомнишь, ты жвони, шпит он! – напоследок сказала бабка и закрылась в своей конуре.

Я осторожно потянул дверь, и она послушно пошла за моей рукой.

Вторая, деревянная, вообще была распахнута настежь. В таких случаях у меня всегда начинает ныть сердце. С этой болью я и вошел в квартиру. Валентин действительно спал, но почему-то в передней. Сидя на полу, он неловко запрокинул голову и вывернул шею. Наверное, живым спать в такой нелепой позе крайне затруднительно, но Валентину было решительно на это наплевать, потому что черные запекшиеся струйки на его лысом черепе говорили о том, что в его голову попали по меньшей мере две пули. Осторожно прикрыв дверь, я спустился на улицу к автомату. Набрав номер, долго ждал ответа. Наконец раздраженный голос Ефимова сообщил, что он слушает, и добавил, что только полные идиоты в субботний день звонят в такую рань. Терпеливо выслушав всю тираду, я вежливо поздоровался.

– Какого черта! – пуще прежнего взорвался полковник. – Сам не спишь, дурью маешься и людям спать не даешь. Что тебе надо?

– Совета.

– Тогда я посоветую тебе идти к гребаной матери и не возвращаться оттуда никогда! – потихоньку остывая, по инерции орал будущий тесть.

– Алексей Николаевич, у меня к вам очень серьезное дело.

– Ладно, сейчас умоюсь и перезвоню.

– Я не из дома.

– Куда же тебя занесло в семь часов утра?

– К Валентину Дунаеву, может быть, слышали о таком?

– И не только слышал! Козел он вонючий с авторучкой в заднице. Можешь так ему и передать, а при личной встрече за ту поганую статью я лично отшибу ему голову.

– Очень сожалею, товарищ полковник, но вы опоздали. За вас это сделал кто-то другой.

– Не понял. Что ты там мелешь? Дай-ка ему трубку!

– Да мертв он! – теряя терпение, закричал я. – Неужели вам это непонятно?!

– Вот теперь понятно! Говори его адрес и жди бригаду. Я тоже сейчас подъеду. Любопытно взглянуть на него, когда он спокоен. Ты руками-то там ничего не лапай, а то…