Текст книги "Крещение Руси – благословение или проклятие?"

Есть в современном Полоцком княжестве (Республика Беларусь) национальный праздник – «Дзяды» (Деды) – День поминовения предков. Тут можно только разводить руками – ну как, каким образом 1000-летнее «христианское владычество», а ведь тут побывали все – католики, униаты, иудеи, православные, те же «фашисты», наконец… не стерло память о чисто языческом, древнейшем обряде поминовения духов предков. В этот день принято не убирать со стола недоеденную пищу, чтобы накормить «духов». Обратите внимание (см. вкладку), как эта языческая традиция, восходящая к теряющейся в дымке веков седой древности, сумела не просто устоять, но переосмыслить и подчинить себе позднюю христианскую. Так что поторопился, ой, поторопился неизвестный волхв закопать свой посох и умыть руки. Кому-то просто очень хотелось, чтобы он поступил так… Кому? А главное – когда? Ведь «Дощечки…» активно вошли в литературный процесс не ранее 50-х годов прошлого века – время более чем интересное.

Сепаратный мир

То же самое можно сказать и о «Слове о полку Игореве». Очень заметно у его автора желание «подогнать под ответ» задачку. А задачкой виделось – единое Российское государство. Идея национального строительства (именно «нация», близкая к современному пониманию этого слова) – не ранее XVIII века! Вот почему «список» в первую очередь оказался у государыни императрицы. Идеи братьев Гримм витали в воздухе. Красивый и жутковатый образ, приведенный в качестве эпиграфа, не мог быть составлен язычником – только христианином. «Веют душу от тела» – чисто христианский взгляд. Для язычника нет понятия «бессмертной души» – для язычника есть «дух», но это не одно и то же, и так просто «отвеять» одно от другого нельзя! Тело – это способ переместить дух в мир иной. Именно поэтому огненное погребение у славян – наиболее почетная форма перехода. Дух превращается в огонь, в самую божественную из всех божественных субстанций! Без тела он этого совершить не сможет.

Могли ли уживаться две столь враждебные идеологии? Как показывают немногие сохранившиеся источники, вполне могли. Причем не только будучи разнесенными «технически», знать верит во Христа, народ – в Сварога. Все это спокойно (относительно) уживалось и в душе одного человека. Обратите внимание, как в 1117 году (спустя 129 лет после Владимира) сам Владимир Мономах, наихристианнейший князь, которого вполне можно было бы назвать первым русским православным публицистом и теологом, помнит о том, что его «русское имя» отличается от греческого (βασιλεύς). «Я, смиренный, дедом своим Ярославом, благословенным, славным, нареченный в крещении Василием, русским именем Владимир, отцом возлюбленным и матерью своею из рода Мономахов… и христианских ради людей, ибо сколько их соблюл по милости своей и по отцовской молитве от всех бед! Сидя на санях, помыслил я в душе своей и воздал хвалу богу, который меня до этих дней, грешного, сохранил. Дети мои или иной кто, слушая эту грамотку, не посмейтесь, но кому из детей моих она будет люба, пусть примет ее в сердце свое и не станет лениться, а будет трудиться»[34]34
  «Поучение Владимира Мономаха». – М.: Х-Л, 1978. С. 393.


[Закрыть]. Получается, наречение «русского» имени, даже в княжеской среде, буквально пропитанной влиянием Византии, было вполне легитимно? Иначе вряд ли бы князь (!) так спокойно сообщал об этом в своем богословском трактате. Какова же должна была быть сила традиции, что более столетия спустя, даже в самом сердце новой веры помнили еще веру и традицию старую? Да и сам текст очень неоднозначен. Что значит «по отцовской молитве»? Это сейчас мы убеждены, что молитва в те годы могла быть только христианской. Что означала эта «отцовская молитва» тогда? И если внимательно читать текст, то можно увидеть, что князь, пускай и очень мягко, но спорит с тогдашним каноном. «Всякие чудеса и эти блага сотворил и совершил. «И кто не восхвалит тебя, господи, и не верует всем сердцем и всей душой во имя Отца и Сына и Святого Духа, да будет проклят!» Прочитав эти божественные слова, дети мои, похвалите бога, подавшего нам милость свою; а то дальнейшее – это моего собственного слабого ума наставление. Послушайте меня; если не все примете, то хоть половину. Если вам бог смягчит сердце, пролейте слезы о грехах своих, говоря: «Как блудницу, разбойника и мытаря помиловал ты, так и нас, грешных, помилуй»[35]35
  Там же. С. 399.


[Закрыть]. Куда смотрит епископия?! Это же просто фантастическая мягкотелость по отношению к своим идейным противникам! Обратите внимание, как сейчас «ревнители» Закона Божьего призывают противопоставить «неверным» «кинжалы и серебряные пули», да еще пытаются нас уверить в том, что «так было всегда». Наверное, по писанному великим тов. Сталиным, классовая борьба со временем должна не затухать, а, наоборот, обостряться!

Вот другой замечательный документ своего времени – «Хожение за три моря» Афанасия Никитина содержит яркие свидетельства параллельного существования двух и более религий. «Милостиею Божиею преидох же три моря. Дигерь Худо доно, Олло перводигерь дано. Аминь! Смилна рахмам рагим. Олло акьбирь, акши Худо, илелло акшь Ходо. Иса рухоало, ааликъсолом. Олло акьберь. А илягаиля илелло. Олло перводигерь. Ахамду лилло, шукур Худо афатад. Бисмилнаги рахмам ррагим». Христианские молитвы у автора легко перемежаются с сурами Корана. А это XV век! Русь уже почти 500 лет как «крещена». Современные «переводчики» пытаются затушевать эти кричащие противоречия принятой версии и переводят приведенный текст, например, так: «Милостию Божией прошел я три моря. (Остальное Бог знает, Бог покровитель ведает.) Аминь! (Во имя Господа милостивого, милосердного. Господь велик, Боже благой. Господи благой. Иисус дух божий, мир тебе. Бог велик. Нет Бога, кроме Господа. Господь промыслитель. Хвала Господу, благодарение Богу всепобеждающему. Во имя Бога милостивого, милосердного. Он Бог, кроме которого нет Бога, знающий все тайное и явное. Он милостивый, милосердный. Он не имеет себе подобных. Нет Бога, кроме Господа. Он царь, святость, мир, хранитель, оценивающий добро и зло, всемогущий, исцеляющий, возвеличивающий, творец, создатель, изобразитель, он разрешитель грехов, каратель, разрешающий все затруднения, питающий, победоносный, всесведущий, карающий, исправляющий, сохраняющий, возвышающий, прощающий, низвергающий, всеслышащий, всевидящий, правый, справедливый, благий)»[36]36
  http://old-russian.chat.ru/16nikitin.htm


[Закрыть]. Как ловко современный «переводчик» подменил понятия! Вроде бы как переводил с древнерусского, ну и заодно, без каких-либо дополнительных ссылок «перевел» и с арабского. Текст, который в тексте Никитина был приведен как цитата на языке оригинала, русскими буквами, что в то время считалось нормой, стал как бы частью самого первоисточника. И никого не волнует, что «перевод», мягко говоря, не имеет никаких параллелей с христианскими молитвами, хотя вроде бы как и использует христианские «переведенные» понятия. «Олло акьберь»! Это, оказывается, «Бог велик!» (Вот за что бьются исламские радикалы! Мы их просто не понимаем!) И как-то не важно, что «Басмала» или «бисмиллях» (араб. ةلمسب) – термин для обозначения фразы, с которой начинается каждая сура Корана (кроме девятой). Ее произнесение входит в ежедневную молитву мусульман, но не только! Это вообще очень важный в исламе «зачин», с него начинаются, например, конституции исламских государств и многие другие документы, составляемые мусульманами (письма, договоры, обращения, завещания и т. п.). Русский купец Афанасий Никитин, ходивший за три моря, наверняка не с пустыми руками и наверняка не раз «ударивший по рукам» с тамошними купцами и закрепивший договор на бумаге, безусловно, был знаком с местными обычаями, в том числе и с этим. А современный «перевод» заставляет нас думать, что никакого взаимодействия и параллельного существования культурных контекстов и не было. Я уже не говорю о том, что фраза «Нет Бога, кроме Господа» («Иисус дух божий»? – что это еще за теологическая инновация?) вообще довольно двусмысленная с точки зрения канона (косвенное отрицание Троицы). Для того чтобы говорить о том, что Бог един/один и другого нет, надо бы его как-то поименовать. Иное – лишено всякого смысла. Нет бога, кроме Аллаха, – понятно. Пускай спорно, но понятно. Нет бога, кроме Перуна, – еще более спорно (а как же Сварог, Даждьбог, Велес?), но это хотя бы концепция, претендующая на новое течение «родноверия», но нет Бога, кроме… Бога… Это – концепт, достойный разве что пациента дурдома.

А был ли, собственно, секс?

Не нужно особо доказывать, что христианский образ жизни связан с известными сексуальными ограничениями и табу и очень сильно отличается от нравов так называемых язычников. Это тема вообще больная, и тут спектр полемики столь же широк, сколь и безумен – от приписывания русским как некоей «национальной черты» чуть ли не самокастрации до публичного «свального греха», эдакого «русского тантризма». Современная РПЦ предлагает за образец супружеских = сексуальных (других не бывает!!!) отношений историю жизни св. чудотворцев, благоверных и преподобных супругов Петра и Февронии, возводя ее к XII веку, хотя записано повествование о блгв. Петре и Февронии в XVI веке свящ. Ермолаем (в иночестве Еразм) Прегрешным (кстати, шикарный псевдоним!), литератором, «засветившимся» в эпоху Иоанна Грозного. Есть основания полагать, что автором мог быть и сам Грозный. Он вообще-то любил «литературные мистификации», в частности, доказанным можно считать факт использования им псевдонима «Парфений Уродивый» («Парфений» – греч. Παρθένιος «девственник». Отсюда же православное имя Парфён). Надо отдать должное Грозному царю – литератор он был отменный, и в чувстве юмора, хотя и весьма своеобразном, ему тоже отказать нельзя. Сейчас исследователи спорят, о ком из исторических личностей написано житие: одни склоняются к тому, что это были князь Давид и его жена Евфросиния, в иночестве Петр и Феврония, скончавшиеся в 1228 году, другие видят в них супругов Петра и Евфросинию, княживших в Муроме в XIV веке. То есть источник сам по себе достаточно поздний. Возможно, он возник именно тогда, когда созрел «социальный заказ»? А может быть… Это реминисценция истории самого Иоанна IV и его супруги Анастасии Романовны (в девичестве Кошкиной-Захарьиной-Юрьевой). По словам летописи, «предобрая Анастасия наставляла и приводила Иоанна на всякие добродетели», хотя, по словам Казимира Валишевского, «влияние Анастасии на царя было преувеличено, как преувеличено все в этой легендарной стране»[37]37
  Валишевский К. Иван Грозный. – М.: АСТ: Астрель, 2001. ISBN 5-17-005555-2.


[Закрыть]. Как бы то ни было, при датировках мы снова утыкаемся в «водораздел» XVI в. Интересно, что в первые годы правления династии Романовых были целенаправленно уничтожены целые библиотеки древних летописей, в которых, возможно, содержались ответы хотя бы на какие-то вопросы. Что пытались скрыть «новые римляне»?

Большую часть подробностей быта славян приходится восстанавливать по косвенным источникам. То есть по свидетельствам иностранцев. Византийские историки считали славян ветвью гуннов. (Это тоже большой вопрос, кого они называли этими самыми «гуннами».) Прокопий Кесарийский описывает наших предков как людей огромного роста, мощного веса и громадной силы с цветом кожи… золотисто-красным (?). Но волосы у славян уже в VI веке были в основном русыми. Преобладали на Руси в ту пору патриархальные отношения и многоженство (обычно – от двух до четырех жен). При этом ни в одном из племен жены в рабском подчинении у мужей не были. Более того, «нелюбимые» жены могли почти официально, не таясь, изменять мужьям. И если находили кавалера, который «предлагал им свое сердце», обещая сделать «главной» женой, древнеславянские барышни меняли супруга. У Маврикия Стратега в том же VI веке удивление вызвал излюбленный славянами способ совокупления – в воде: на озерной или речной отмели, а то и на плаву среди широкой реки. Изумился Маврикий и тому, что славянская молодежь еще до замужества и женитьбы развлекалась групповым сексом во время праздников – о девственности никто не думал. Секс долгое время (вплоть до XII века) ассоциировался у наших предков с праздником, смехом, песнопениями и неким музыкальным сопровождением. Так, один из такого рода праздников древних славян – в честь бога женитвы Лада – позднее стал днем Ивана Купалы. Что секс в жизни древних славян занимал почетное место, сомневаться не приходится, поскольку и по сей день сохранился (и жив, и умножается) целый огромный фольклорный пласт народной смеховой культуры – полупорнографические частушки, сказки, анекдоты, древнейший протоязык русский мат и т. д. Есть мнение, взращенное на советских дрожжах, что фольклор создать очень легко – заперся в кабинете и сиди себе выдумывай. Так, между прочим, были созданы целые народности на территории бывшего СССР. Но с русским фольклором все много сложнее – слишком огромные расстояния, слишком большие массы людей, телепатировать им непосредственно в мозг свои выдумки невозможно. Тем более, невозможно их заставить эти выдумки повторять. Что бы ни говорили о «качестве» сборников сказок Афанасьева, известных ошибках и неточностях, допущенных при их составлении, следует признать – работа-то проведена титаническая. И самобытный национальный фольклор, в том числе и на «заветную» тему, – факт. Какое влияние здесь оставила борьба «христианства» и «язычества» – тема для серьезнейших исследований. Но, безусловно, влияние оказали оба. Надо сказать, что творчество, вообще любое творчество, возникает там, где появляется табу. Иначе – нет смысла. Если все можно сказать прямо – не нужны образы, не нужны тропы, не нужны «попытки отразить». Поэтому жрец (священник) и творец всегда соседствуют. Эта диалектическая любовь-ненависть – основной двигатель любой культуры. Жрец налагает табу – творец их обходит, жрец создает традицию, художник ее взрывает. Культура делает новый шаг. Вся архаика когда-то была революционной.

Христианам не удалось никаким «огнем и мечом» вытравить почитание Купалы, и проще было связать с ним христианского святого Иоанна Крестителя. Казалось бы, связка Креститель/Купала очевидна (ведь во время крещения окунают в воду – «купают»), однако Юрий Петухов достаточно убедительно опровергает такой подход. «К слову, сразу же отметим, что наивно-простецкая этимология, проникшая во многие справочники, учебники да и околонаучные издания, нас больше занимать не будет. Ибо еще можно как-то предположить, что у слов «купаться» и «купала» могли быть в 5–6-тысячелетней глуби некоторые общие корни, но выводить «купалу» из глагола «купаться» и наивно, и глупо. Потому что стоит только пойти по ложному пути, как мы тут же окружим себя сонмом словечек-выродков, сочиненных нами самими: купать – купала, латать – латала, сочинять – сочиняла, спать – спала, воровать – воровала, таскать – таскала. И единственным, пожалуй, по отношению к подобным этимологиям жизненным словопорождением, которое можно с правом отнести ко многим «академикам» и их прилежным ученикам, подвизающимся на ниве «официальной исторической школы», будет следующее: «охмурять – охмуряло»!

Мы же будем исходить не из схожести звучаний, а из более основательных положений[38]38
  Петухов Ю.Д. Тайны древних руссов. – М.: Вече, 2008. С. 53.


[Закрыть]. Ясно, что связка с Иоанном Предтечей очень поздняя и толком не прижившаяся. Только в советское время она считалась приемлемой, и то среди, мягко скажем, весьма далеких от проблем религиоведения людей.

Трудно даже вообразить сексуальное раздолье в честь бога Лада, если вспомнить, что о куда более «пристойном» празднике Ивана Купалы в XVII веке (!!!) православные монахи писали: «Тут же есть мужам и отрокам великое падение на женское и девичье шатание. Тако же и женам мужатым беззаконное осквернение тут же». Сохранилось послание псковского игумена Памфила (нач. XVI в.), автор которого дает интересное описание языческого праздника в ночь Ивана Купалы и требует от наместника города искоренения языческих обрядов. «Не исчезла еще здесь ложная вера идольская, праздники в честь кумиров, радость и веселие сатанинские. Когда приходит великий праздник, день Рождества Предтечи, то тогда, в ту святую ночь, чуть ли не весь город впадает в неистовство, и бесится от бубнов, и сопелей, и гудения струн, и услаждается непотребными всевозможными игрищами сатанинскими, плесканием и плясками: выходят волхвы-мужи и жены-чародейки на луга и болота, в степи и дубравы, ища смертной травы. Вы же, господа мои, истинные властители и грозная опора этого города христолюбивого! Уймите храбрым мужеством вашим от таких начал идольского служения богом созданный народ сей».

Здесь следует быть чрезвычайно аккуратными и не мешать все в одну кучу – «все они язычники», – а все-таки попытаться понять идейно-политическую и чисто бытовую ситуацию тех времен. Она очень отличается от нашего о ней представления.

На Стоглавом Соборе (1551) было принято очередное запрещение «языческих обрядов»: «О игрищах еллинского бесования. Еще же многие от неразумия простая чадь православных христиан во градах и в селах творят еллинское бесование, различные игры и плясания в навечернии Рождества Христова и против праздника Иоанна Предтечи в нощи и в праздник весь день. Отныне же впредь подобает православным христианам вместо сих бесования в такие святыя и честныя праздники приходити ко святым божиим церквам и упражнятися на молитву: и божественного писания со вниманием слушати и божественную литургию со страхом предстояти: всем православным христианам на таковая еллинская бесования не ходити ни во градех, ни по селам». Здесь следует особо остановиться на значении слова «еллинский». Сейчас «эллинами» (от греч. Έλληνες – самоназвание греков) мы называем древних греков, логично связывая их верования с известной нам [«языческой»] мифологией, изученной и систематизированной в основном не ранее XIX века. Во времена написания текста все было несколько иначе. Грек для русского средневековья было = христианин (см. Приложение № 1). Вместе с тем «Послание Апостола Петра к римлянам» (гл. 1): «13. Не хочу, братия, оставить вас в неведении, что я многократно намеревался прийти к вам (но встречал препятствия даже доныне), чтобы иметь некий плод и у вас, как и у прочих народов (Деян. 9, 15, 1 Кор. 9, 16). 14. Я должен и Еллинам, и варварам, мудрецам и невеждам. 15. Итак, что до меня, я готов благовествовать и вам, находящимся в Риме (Мк. 8, 38, 1 Кор. 1, 24, 1 Кор. 15, 2, 2 Тим. 1, 8). 16. Ибо я не стыжусь благовествования Христова, потому что оно есть сила Божия ко спасению всякому верующему, во-первых, Иудею, потом и Еллину»[39]39
  http://www.patriarchia.ru/bible/rom/


[Закрыть]. Обратите внимание, что понятия «эллин» и «варвар» противопоставлены, равно как «эллин» и «иудей». В первом случае как образованный/дикий, во втором случае как близкий/далекий. Далее (гл. 2): «9. Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое, во-первых, Иудея, потом и Еллина! 10. Напротив, слава и честь и мир всякому, делающему доброе, во-первых, Иудею, потом и Еллину!» (Здесь очень уместно вспомнить «11. Увидев то, фарисеи сказали ученикам Его: для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками? 12. Иисус же, услышав это, сказал им: не здоровые имеют нужду во враче, но больные, 13. пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы? Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Матф. 9).) Таким образом, отождествлять понятия «эллин» и «язычник» довольно опрометчиво. Что же это за «игрища еллинского бесования»? По коннотации и по «месту обсуждения» этого явления оно как-то очень тянет на некую внутреннюю ересь или сатанинскую секту («сатана» – антибог – это исключительно христианское понятие), а никак не на «некачественную» работу проповедников. Что это была за «ересь», каковы были ее постулаты, какое распространение имела она на Руси – мы, скорее всего, никогда не узнаем. Здесь последующие «хранители» отлично поработали, и как же вовремя подоспели «монгольские татаре», чтобы на них все это благополучненько свалить!

«Татаре» – христиане?

В книге «Никакого «Ига» не было! Интеллектуальная диверсия Запада» я достаточно подробно останавливался на вопросе вероисповедания монгольских татар, согласно известной серии кокаиносодержащих галлюцинаций, пришедших завоевывать Русь. Должен признаться, что однозначного ответа на этот вопрос у меня нет. Точнее – его не дают источники. Слишком уж они противоречивы. Князь Михаил Черниговский убит монгольскими татарами «за веру христианскую» (1246 г.), но их вполне устраивало, когда эту же веру исповедовал Святой Благоверный Князь Александр Невский. «Безбожный» Батый жег церкви и грабил монастырские богатства в Рязани и Суздале, но в то же время известно, что по приказу его сына Сартака первый в монгольское время митрополит Кирилл в самой столице ханов Сарае учредил православную епископию, поставив в нее епископом (в 1261 г.) Митрофана. Есть сведения, что крещеным был сам Сартак. В 1276 году сарайский епископ Феогност на Константинопольском соборе докладывает православному миру о крещении татар. Тогда же на порабощенных «безбожными татарами» землях было создано несколько новых епархий: четыре в Восточной Руси, две в Западной Руси, а одна в собственно Сарае. В первое столетие татаро-монгольского владычества количество православных монастырей выросло более чем в пять раз, а всего с середины XIV до конца XV века общее число монастырей в стране увеличилось с 50 до 400. Именно со времен «ига» на Руси повелась мода крыть купола сусальным золотом («чтобы чаще Господь замечал» ©) – и ведь было чем! На знаменитой иконе «Житие Сергия Радонежского» есть очень подробно выписанное изображение Куликовской битвы, где обе стороны мало того что идут в бой друг на друга под одинаковыми стягами со Спасом Нерукотворным, так еще и имеют совершенно однозначно читаемых небесных покровителей: с одной стороны – святые-воители (в броне), с другой – просто святые (без брони), но от этого их участие в битве не менее весомо. На множестве икон, миниатюр, отражающих события времен вторжения на Русь татарских монголов глава одной из сторон изображается в короне, которая в те годы могла ассоциироваться только с Византией, другой – в русской княжеской шапке. В русских летописях ни Батый, ни Мамай ни разу не названы «ханами» – только царями. А царь – это, извините, не просто «пахан» с самыми большими яйцами, а венчанный на царство, согласно определенному чину, персонаж. Есть еще загадки, связанные с употреблением слова «эллин» в древнерусских текстах. В Лицевом Летописном своде XIV века в главе о Мамаевом побоище: «…попущением божием за грехи наши по наваждению Диавола поднялся царь восточной стороны именем Мамай еллин верою». Что все это значит? Позднейшие «послемонгольские» правители Руси со своим мощным «агитпропом» пытаются от нас что-то скрыть. Что? И снова мы упираемся в водораздел XVI века. Именно с него началась «правильная» история крещеной Руси. В так называемый домонгольский период православие утвердилось только среди высших классов и горожан (и преимущественно славян). В ХIII веке христианство распространяется среди чуди – одного из самых многочисленных народов в пределах тогдашней Руси. Вслед за чудью святой верою были просвещены карелы. Незадолго до битвы на Калке Стефан Пермский крестил многочисленных тогда коми.

В историях «про татар» постоянно идет противопоставление – «правильные» христиане и «неправильные», «другой веры» (то ли христиане, то ли мусульмане, то ли язычники/еллины). Ясно. Христианская церковь на Руси до начала становления Московского царства, безусловно, имела огромное влияние, но это влияние не было тотальным. В странном конгломерате русских княжеств, объединенных военным правлением (что в дальнейшем было названо «монголо-татарским игом»), оказывается, было место для «разделения властей». Можно говорить, что руководимая греческими митрополитами, посвященными в сан еще в Византии и получившими ярлык на митрополитство от хана, Церковь на Руси тогда практически не зависела от светской власти. Так же и светская власть не зависела от нее. Княжеская власть не была «самодержавной», ярлыки на княжение выдавались в той же орде. Но и власть «ханов» /«царей» также не была безгранична (вассал моего вассала – не мой вассал!). Какое-то время эта система сдержек и противовесов работала. Прибавим сюда вечевые традиции горожан, значение казачьего круга и выборность атаманов у казаков, которых обозвали «монгольскими татарами», и мы получим очень мощное поле противодействия феодальным порядкам. По существу, способ производства уже давно стал «феодальным», а «надстройка» так и осталась в парадигмах греческих античных полисов. И здесь роль Церкви меняется. Если экономика Руси до XV–XVI веков носила многоукладный характер, то с увеличением доли Христианской церкви в экономической жизни общества феодальная ее составляющая возрастала. Можно смело сказать, что именно благодаря Церкви – крупнейшему феодалу – Русь превратилась в феодальное государство – Московию. Поскольку церковные земли были ограждены от вмешательства государственных властей, как «татарских», так и русских, они привлекали все больше крестьян, и доля их производства в общем сельскохозяйственном продукте постоянно росла. Это особенно справедливо в отношении монастырских владений. Уровень процветания, достигнутый Православной церковью к концу первого века монгольского владычества, носил беспрецедентный характер. И вот на одной чаше весов у нас поэтические строки Александра Блока:

 
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!..
(«Скифы», 1918)
 

и фильм Тарковского «Андрей Рублев», а с другой – сотни предметов материальной культуры, десятки храмов и монастырей, созданных, а вовсе не уничтоженных в это время. Я уже не говорю о том, что те, кто хотя бы раз видел, как в русском православном храме обустроен вход, должны понимать, что не то что табун, но и одну-единственную пони-то туда «загнать» проблематично. С одной стороны, «убиенные за веру» Михаил Черниговский и суздальские монахи, с другой – увеличение числа монастырей в разы. Русское монашество, которое в «домонгольский» период развивалось довольно медленно и в основном за счет поддержки «материнской» Греческой церкви, а вот в годы «ига» быстро превратилось в доминирующий элемент в экономической и политической жизни страны.