Текст книги "Тень Покровителя (сборник)"

Белый приблизился к противоположной стенке, поцарапал ключом в одному ему известном месте и открыл низкий овальный проход.

– Это автоматический подъемник, – пояснил он. – Один из немногих, которые еще действуют. Про него либо забыли, либо и не знали никогда.

– Он ведет на закрытые уровни? – недоверчиво спросил Павел.

– На всякие. Сейчас увидишь.

Тесная кабинка была едва освещена. Она пошла вверх так стремительно, что у Павла подогнулись колени. В нужном месте Белый остановил лифт и открыл двери.

Павлу показалось, что они попали внутрь гигантского противогазного шланга. Перед ними лежал круглый коридор или труба с гофрированными стенами, света здесь было еще меньше, чем в кабинке лифта.

– Вот они, – шепнул Белый.

Павел заметил в глубине коридора четыре низкорослые фигуры, они медленно приближались. Он почувствовал волнение – ему еще ни разу не приходилось общаться с пилотами.

Пилоты подошли. Полумрак не давал возможности рассмотреть их, но Павел вдруг осознал, насколько далеко эти существа отстоят от него, гораздо дальше, чем вожди «Покровителя», хотя и те тоже были детьми другого мира.Пилоты взялись за руки и опустились на пол. Секунду спустя к ним присоединился и разносчик.

– Готов ли ты к общению? – спросил он.

– Я готов, – нерешительно ответил Павел, чувствуя необычность момента. Он тоже присел, чтобы не смотреть на собеседников сверху вниз.

– Слушай и запоминай, – проговорил разносчик. – Запоминай, даже если не сможешь понять услышанное. Осознание придет в свое время.

– Я слушаю.

– Миссия гнезда завершена, – начал Белый, прикрыв глаза, – воля Рода – уничтожение гнезда. Принцип гнезда – невмешательство в дела пассажиров. Восставший – пассажир, имеющий равные шансы среди всех. Восставшему дается право распорядиться судьбами пассажиров и оболочкой гнезда. Восставшему дается знание и носитель знания. Носителем знания считается Принявший разум. Принявший разум будет памятью Восставшего – памятью, но не руками, не ногами, не мозгом, не волей и не силой. Способен ли Восставший принять доверие или необходимо искать исполнителя среди других пассажиров?

Белый замолчал, глядя в пустоту. Павел сидел, не шевелясь, ожидая продолжения.

– Отвечай, – сказал Белый. – Способен ли ты...

– Я? – растерялся Павел. – Что?

– Отвечай!

– Я не знаю.

– Ты способен! Отвечай!

– Да, да! Я способен, – поспешил сказать Павел, хотя сильно сомневался, что правильно понял вопрос.

– В таком случае подготовь план своих действий.

Пилоты вдруг встали, развернулись и пошли прочь.

Павел проводил их удивленным взглядом.

– И это все?

– Все.

– Для чего мы сюда пришли? Ты и сам мог бы рассказать все это в нашей комнате.

– Они хотели сказать это тебе лично. Такова их воля. И не ищи логики в поступках ячеек, ты ее не найдешь, она иная. Теперь тебе дается право действовать. И не только право. Пошли домой, мне нужно многое тебе объяснить.

Павел подумал, что за все время этой странной беседы, а вернее, монолога, он ни разу не поймал себя на мысли, что с ним играют. Слишком сложно и необычно это было. Вожди «Покровителя» на такое не способны, они всегда логичны и прямолинейны. А если так...

В груди начало разливаться томительное чувство: неужели разговоры о спасении не были пустой болтовней? Неужели все так просто: пришел кто-то сильный и мудрый и предложил – будь свободен!

Нет, так просто не бывает. Но Павел плевать хотел на трудности, потому что ставка была поистине высока.

– Итак, – сказал Белый, когда они вновь расположились на своих лежанках, – задавай вопросы. Первым делом, тебя, наверно, интересует, что такое Род, гнездо, пассажиры...

– Как раз нет. Это я, кажется, сам понял. Род – сообщество пилотов, то место, откуда они прибыли. Пассажиры – это мы и гвардейцы, ты и сам мне так говорил. Гнездо – корабль, на котором мы находимся.

– Корабль – только оболочка гнезда. А само гнездо – сообщество ячеек на корабле. Между ячейками и оболочкой тонкое взаимодействие. На «Покровителе» должно быть строго определенное число пилотов, иначе он начнет разрушаться. Это, кстати, уже происходит – ведь вожди перебили большую часть ячеек. Ты и сам видишь: работающих лифтов почти не осталось, бегущие дорожки остановились, пища стала похожа на... Ну, ладно. Это лишь видимая часть упадка. А что происходит в других системах корабля, ты и представить себе не можешь.

– Значит, «Покровитель» обречен?

– Да. Просто-напросто не хватает рук, чтобы его обслуживать. Но он еще протянет некоторое время. Его хватит, чтобы совершить несколько дальних путешествий. И тебя это, думаю, тоже должно волновать. Королевству скоро будет тесно на своей планете. Если они научатся производить и использовать ядерное оружие – как ты думаешь, на ком они его испробуют в первую очередь?

– А пилотов это, как я понял, не волнует?

– Их уже ничто не волнует. Их миссия окончена, и они только ждут момента, чтобы уйти. Давай пока не будем об этом. Гораздо важнее, все ли ты понял из общения с ячейками.

– Не все. Носитель знаний, принявший разум... О чем вообще речь?

Белый вздохнул, собираясь с мыслями.

– Видишь ли... Пожалуй, стоит все-таки рассказать подробнее. Много лет назад гнездо отделилось от Рода и отправилось в путь, чтобы найти обитаемые миры и выяснить, способен ли кто-то во Вселенной на... Не знаю, как сказать, это сложное понятие...

– Принять разум?

– Не только. Ну, будем называть это так. Сначала гнездо нашло один мир, и один из его обитателей принял разум. Потом пришла очередь другого мира, и там тоже нашлось существо, согласившееся принять разум. Согласилось, но потом отказалось, увидев, что это не несет никакой понятной ему выгоды. Потом был третий мир. Там ячейки даже не успели предложить свой разум, потому что дикое воинственное племя ворвалось в оболочку и начало истреблять ячейки. Дать отпор агрессорам не составило бы труда, но сам факт вторжения был так интересен, что гнездо решило ограничиться наблюдениями. – Неужели наблюдения могут быть важнее жизни? – проговорил Павел.

– Нет, жизнь важнее. Но при чем тут жизнь?

– Их же убивали!

– Нет, коллективный разум нельзя уничтожить одним махом. Если ячейка разрушается, ее разум подхватывает другая. Вот в чем величие Рода – он не знает страха перед смертью. Разве не к этому стремится человечество?

Белый наконец понял, что перегрузил собеседника информацией, и остановился, чтобы Павел мог обдумать услышанное.

Но Павел понял все гораздо быстрее, чем ожидал разносчик.

– Дикое племя, – прошептал он. – Неужели это...

– Да, друг мой. Это вожди «Покровителя». Не принявший разум – доктор Краб. Ну а Принявший...

– Принявший разум – это ты!

– Я.

– Ты не землянин?

– Выходит, что так.

– Но ты ничем не отличаешься от нас – ни внешностью, ни речью, ни манерами.

– Наши миры во многом похожи, вот и все. Видишь мои белые волосы? Это самое заметное отличие нашей расы. Кроме того, я так много с вами общался, что знаю вас наизусть.

– И ты будешь помогать мне?

– Нет. Я принял разум, я часть гнезда и не имею права на вмешательство. Я буду лишь твоей памятью. Просто хранителем информации – не более.

– Зачем? У меня есть своя память.

– Я знаю здесь почти все. А ты – ничего. Ты можешь пользоваться моими знаниями. По-моему, это немало.

– И что же мне делать?

– Я не мозг, – напомнил Белый. – Я только память. Ты сам должен решить, что тебе делать.

– Но ты должен дать какую-то исходную информацию.

– Пожалуйста, я готов. Что тебя интересует?

– Как покинуть корабль?

– Есть несколько способов. Первый – на небесных машинах. Половина из них, правда, пришла в негодность. Они расположены на верхних уровнях, пройти незамеченным туда практически нельзя.

– Нельзя? А другой способ?

– Посадочные капсулы. Пусковые установки есть на всех уровнях.

– Как на всех? И на этом тоже?

– Разумеется.

– Я прямо сейчас могу пойти и отправиться домой?

– Нет, не можешь. Я не расскажу, как управлять ими. А если бы и рассказал...

У Павла потемнело в глазах. Он вскочил, не дав Белому закончить, сжал кулаки. Оказывается, все это время Земля была рядом – рукой подать, а с ним играют, создавая какие-то искуственные проблемы.

– Ты зря так нервничаешь, – заметил Белый. – Я ничего тебе не расскажу. Твоя персона не интересует гнездо.

– А что его интересует? Чего ради затеяна эта возня?

– Ячейки хотят понять коллективность вашего разума. Сможешь ли ты вернуть представителей своего Рода в естественную среду обитания? Их миссия окончена, но представился случай получить дополнительную информацию. Дай им эту информацию.

Белый был прав. Павел начисто забыл, что, кроме него, здесь десятки, если не сотни других людей – таких же несчастных и оторванных. И среди них – Денис, его друг.

Павел сел, сжав виски руками. Дело принимало другой оборот, все оказалось сложнее.

– Сколько их?

– Не их, а вас, – поправил Белый. – Я отвечу – тридцать девять человек.

– Так мало?

– Пока мало.

– Но может быть, каждый займет капсулу и уберется отсюда?

– Попробуй убедить их. Тебе предоставляется право решать. Однако я должен предупредить тебя: капсулы управляются отсюда от старта и до посадки. Кто будет следить за ними?

– Да хотя бы ты.

– Я – Принявший разум. Я не вмешиваюсь.

– Что ты заладил: не вмешиваюсь, не вмешиваюсь... Неужели ваши дурацкие законы тебе дороже жизней людей?

– Нас не интересуют ваши жизни. Мы исследователи.

– Тогда один из нас останется и будет управлять этими чертовыми капсулами.

– Отлично. Но кто согласится остаться? Может, ты?

– Почему я?

– А чем ты лучше других?

Павел в бессильной ярости ударил кулаком по стене. Все его надежды рассеивались как дым. Ну, Господи, что им стоит вернуть счастье нескольким десяткам потерянных людей?!

– Я вас ненавижу! – простонал он.

– Мне это неинтересно.

– А если найти оружие и прорваться силой к небесным машинам?

– Думай, – пожал плечами Белый и отвернулся к стене. – Завтра постарайся представить мне свой план.

* * *

Всю ночь Павел лежал с открытыми глазами и думал. Чем ближе было утро, тем яснее он понимал, что задача почти невыполнима. Пилоты только зря растревожили его надежды. А может, не зря?..

Все же он решил что-то делать. Пока есть хоть крупица надежды, он обязан использовать любую возможность.

Тридцать девять человек... Как собрать их, как найти за тысячами одинаковых дверей, как убедить?

Еще нужно обязательно обзавестись оружием. Но это наверняка проще – Белый подскажет, где оно хранится. Прорваться силой к небесным машинам тоже возможно, если Павел будет не один. А пока он один – доктор Краб уже наверняка обработал остальных, и вряд ли они способны на активные действия. Но без помощников не обойтись, нужно хотя бы человек пять.

А почему пять? Еще неизвестно, сколько гвардейцев будет противостоять им. Надо спросить у разносчика и об этом...

Еще следовало подумать, как обезвредить вождей «Покровителя», если пленникам все же удастся покинуть небесный остров. Ведь первое, что они сделают, отправятся искать беглецов. А они умеют искать. Впрочем, об этом пока рано думать.

Проблем было так много, что Павел готов был отчаяться. Он прикрыл глаза и мысленно сказал себе:

«Ничего... По капле, по крупице – шаг за шагом, навстречу цели. Я смогу. Я умею делать невозможное...»

* * *

На следующий день Павел проснулся только тогда, когда Белый вернулся с разноски обедов.

– Ты что-нибудь уже придумал? – сразу поинтересовался он.

Павел начал перечислять пункты своего сомнительного плана, запинаясь и путаясь от неуверенности:

– Найти склады оружия. Отыскать и оповестить всех людей, что здесь находятся. Выбрать среди них наиболее сильных и самостоятельных, чтобы они могли действовать вместе со мной. Вывести из строя все небесные машины, кроме одной – для себя. Прорваться к выходу и убраться отсюда.

Павел отдавал себе отчет, что успех каждого пункта этого плана зависит больше от случайности и удачи, чем от его личных качеств. Сумеет ли он скрыть от вождей свой тайный замысел, найдутся ли среди пленников достойные помощники, есть ли в пределах досягаемости оружие – любой из этих вопросов в случае неблагополучного исхода проваливал все. Кроме того, много вопросов оставалось непроработанными. Кто, например, будет управлять небесной машиной? Павел этого делать не умел.

Он посмотрел на Белого, ожидая, что тот выскажет свое мнение. Но разносчик лишь пожал плечами.

– Действуй...

Павел был разочарован. Он ожидал, что Белый более подробно оценит план, укажет его плюсы и минусы.

Однако разносчик все-таки добавил:

– Я, конечно, не должен ничего советовать и вообще вмешиваться, но... Подумал ли ты о том, что вожди уже имеют термоядерное оружие? И активно учатся им пользоваться. Подумал ли ты, что будет с вашей планетой, когда ты разгневаешь их своим поступком?

– Нет.

– Думай...

– А сколько их? Я имею в виду вождей «Покровителя».

– Вождей... Не стоило нам привыкать называть этих подонков вождями. Я не знаю точно. Король, пять или шесть офицеров и еще человек шестьдесят-семдесят рядовых гвардейцев.

– И все? Как такая кучка людей могла натворить столько дел?

– Ну, нет. Дела натворили вы сами, – усмехнулся разносчик. – А они только указывали вам, что делать. Ладно, хватит морщить лоб, давай обедать.

На обед Белый принес то же самое, что и вчера. Павел без аппетита съел несколько клейких листьев и сказал:

– Я хочу немедленно начать.

– Дождись хотя бы вечера. Сейчас здесь многолюдно.

– Все равно. Ты должен сказать, где хранится оружие.

– Какое? Стратегические ракеты прикреплены на внешней стороне оболочки, а часть спрятана в одном из внутренних залов.

– Нет, мне что-нибудь попроще. Автоматы или карабины.

– Почти все стрелковое оружие они оставили на своей планете. Небольшой запас находится на шестьдесят втором уровне.

– Это закрытый уровень...

– Разумеется.

– Как же я туда попаду?

– Ты опять заставляешь меня быть твоим мозгом. Думай. Вспомни, например, про лифт.

После столь прозрачного намека Павел твердо решил устроить вылазку сегодняшней ночью. До вечера он то лежал у себя, то просто бродил по коридорам, обдумывая каждый пункт плана, просчитывая возможное развитие событий и запасные варианты. За день ему удалось поставить кое-что на свои места, но большая часть была еще как в тумане.

Белый лег спать как ни в чем не бывало. Павел вдруг вспомнил, что упустил одну важную деталь, и тронул его за плечо.

– Дай мне ту штуку, которой ты открываешь двери.

Разносчик разлепил глаза и посмотрел на него несколько удивленно.

– Ну, хорошо. Возьми.

Коридоры, как и ожидалось, были пусты. Павел пока не чувствовал страха – гвардейцы здесь почти не появлялись, тем более ночью. Дорогу к подъемнику он помнил четко, поэтому добрался быстро. Пришлось, правда, замешкаться перед дверью – Белый не объяснил, как пользоваться ключом.

Павел несколько минут тыкал им вслепую, пока не заметил на косяке три крошечные риски. Он надавил на них «пальцами», и те сразу провалились внутрь. Павел отвел ключ в сторону – так же, как это делал Белый, и открыл дверь.

Открыть вход в кабинку лифта уже не составило труда. Оказавшись внутри, Павел не стал терять времени и быстро нашел следующие три отверстия для ключа – других органов управления здесь не было.

Ключ вошел в выемки с мягким щелчком. Павел надавил на него снизу, подпружиненное гнездо повернулось, и ускорение налило тело тяжестью.

И тут Павел понял, что не знает, как найти шестьдесят второй уровень. В кабине не было никакой индикации; видимо, тот, кто делал лифт и пользовался им, умел определять высоту уровня каким-то особым чувством.

Хуже всего, если кабина остановится как раз там, где полно гвардейцев. Это будет полным провалом операции.

Лифт стремительно летел вверх. Павел понимал, что давно уже пора остановить его, но никак не решался. Через несколько десятков секунд кабина вдруг остановилась сама.

Павел почувствовал, как лоб покрывается испариной. Он затаил дыхание и прижал ухо к холодному металлу двери. Снаружи не доносилось ни звука. Тогда он решился наконец открыть вход...

С первых секунд ему показалось, что он попал в открытый космос. Первым желанием было прыгнуть обратно и захлопнуть дверцу, пока космический холод не превратил тело в глыбу льда.

Но этот порыв быстро прошел. Павел понял, что попал в круглый зал, весь потолок которого занимало огромное окно. Видимо, это был последний, самый высший уровень небесного острова.

Глаза быстро привыкли к темноте. Здесь не было пыли, паутины и других привычных следов запустения, но Павел почему-то сразу понял, что это место давно никем не посещалось. Может быть, с тех пор, когда дикое племя вождей захватило корабль.

Похоже, они не любили смотреть на звезды. А пилоты по каким-то причинам перестали приходить сюда.

Зал был почти пустым – только пол с несколькими десятками приземистых тумб и огромный прозрачный купол наверху.

Павел сделал несколько шагов вперед, обернулся и застыл потрясенный. Он увидел Землю – исполинскую темную громаду, обрамленную белым сиянием. Там, куда он сейчас смотрел, была ночь, и он не мог видеть очертания морей и материков. Он мог только догадываться, что, может, именно сейчас «Покровитель» проплывает над его городом, домом.

Павел почувствовал, как сжимается в холодной тоске его сердце. Это была ужасная мука – видеть свой дом и сознавать его недоступность.

«Я вернусь, – прошептал он. – Я сделаю все, чтобы вернуться. Все возможное и невозможное...»

Павел постоял еще минуту и вернулся в кабину подъемника. Сразу он постарался взять себя в руки. Неожиданное свидание с Землей потрясло его, но оно только прибавило решимости.

Павел запоздало понимал, что не стоило одному отправляться в это путешествие. Но возвращаться за Белым означало потерять ночь, потому что Павел не знал даже, как найти свой уровень.

Он решил действовать самостоятельно. Даже если сегодня не удастся найти оружие, он, может быть, научится немного ориентироваться в этом огромном летающем муравейнике. А может, случайно обнаружит что-то любопытное.

Вновь замелькали невидимые этажи. Павел наугад досчитал до пяти и отпустил ключ. За дверью на расстоянии чуть больше вытянутой руки оказалась гладкая металлическая стена, а в обе стороны уходил узкий и темный коридор. Похоже, это был служебный уровень для обслуживания бортовых систем. Павел хотел было пройти немного по одному из коридоров, но решил, что вряд ли найдет здесь что-либо интересное.

Следующий выбранный уровень оказался еще более темным. Павел увидел целый лес труб, проводов и шлангов самых разных калибров. Они выходили из потолка и уходили в пол. Из-за полумрака все казалось серым.

Нетрудно было понять, что и этот уровень предназначен для решения технических задач – по всей видимости, для наблюдения за коммуникациями.

Павлу не хотелось лазить по этим джунглям, похожим на заброшенный чердак, но вдруг он заметил, что кое-где из пола вырываются бледные лучики света. Это наводило на мысль, что через этот «чердак» можно тайно проникать в помещения закрытых уровней корабля.

Павел опустился на колени и пополз к ближайшему пучку света, не забыв прихватить с собой ключ.

Свет выбивался из узких щелей, проделанных в полу в виде несимметричного и совершенно нелогичного узора. Павел прижал к одной из них глаза и тут же поспешил отползти назад: он увидел под собой бездонную шахту, хорошо освещенную, но совершенно пустую. На мгновение пришел страх – перегородка под ним могла оказаться слишком хлипкой и не выдержать вес тела.

Он осмотрелся и увидел неподалеку следующее облако света. Если и там окажется шахта, придется прекратить обследование этого уровня.

Но на сей раз он увидел не шахту, а пустой коридор. Почти такой же, как и на его уровне, но немного пошире и менее замусоренный.

Следующая решетка – снова коридор. Павел оглянулся и понял, что потерял из виду вход в лифт. Нужно было найти его, но следующая освещенная решетка была совсем рядом.

Он посмотрел сквозь прорези и сразу замер. Под ним было жилое или рабочее помещение – жутко захламленное, но не брошенное. Павел хорошо видел разбросанные по полу инструменты, детали, книги, надкусанные бруски сбалансированной пищи, а немного в стороне, на пределе видимости, он заметил две ноги, обутые в грязные солдатские ботинки. Все остальное скрывалось за переборкой.

Павел наблюдал несколько минут, но человек не пошевелился. Не было сомнений, что это один из похищенных солдат, возможно, даже один из тех, кого Павел собственноручно заносил в машину.

Он вдруг подумал, что эта неожиданная встреча не случайна. Из нее можно было извлечь какую-то пользу.

Стараясь быть неслышным как тень, Павел приподнялся, сунул пальцы в отверстия решетки и потянул переборку на себя. Она не шелохнулась. Но Павел не сомневался, что люк должен открываться.

Он начал тщательно ощупывать его по периметру и наконец обнаружил три крошечных отверстия. Они все так же легко щелкнули, лишь только Павел приложил к ним ключ, и переборка приподнялась.

Павел снова замер, прислушиваясь. Солдат, похоже, ничего не заметил, он сидел неподвижно, как покойник. Павел поднял крышку еще выше, сунул в щель голову и быстро огляделся. Кроме этого солдата, в помещении никого не было. Павел отодвинул крышку в сторону и прыгнул вниз.

Солдат посмотрел на него испуганно и виновато.

– Тс-с-с! – прошептал Павел.

– Я еще не разобрался, как их запускать, – с горечью сообщил парень. – Но я научусь, я скоро все узнаю. Я немного отдохну и опять буду пробовать.

Павел не столько слушал, сколько поражался, глядя на лицо этого худого угловатого мальчишки – оно было серым, а вокруг глаз серость переходила в черноту, из которой выступали больные, налитые кровью глаза. Это было лицо не юноши, а старика, измученного какой-то жестокой болезнью.

– Я уже умею запускать детонатор, – продолжал солдат. – Вот смотрите, я уже подключил.

Он указал рукой на противоположную стену. Павел обернулся и заметил лежащий на верстаке большой оранжевый цилиндр со значком радиоактивности на боку. Такие штуки Павел видел только в кино, но нетрудно было догадаться, что это действующая боеголовка ядерной ракеты.

– Это быстро. – Солдат тяжело поднялся и побрел к верстаку. – Я сделал так, что это может сработать от аккумулятора.

– Сядь на место, – сказал наконец Павел.

Солдат послушался.

– Что, ты говорил, у тебя не получается?

– Я не могу запустить двигатели ракеты. Для этого нужно пусковое оборудование. И инструкции. Я ведь ничего не умею. Вы думали, раз я на точке служил, значит, знаю, как они устроены. А я простым связистом был.

«Ого! «Вы думали...» Значит, он принял меня за одного из вождей. Стоит ли разубеждать его в этом?»

Солдат, видимо, неверно истолковал молчание Павла, и его лицо исказилось от страха.

– Но я все сделаю! – торопливо заговорил он. – Честное слово, у меня все получится. Мне бы только инструкции найти. И еще – поспать бы немножко.

– А что ж ты не спишь?

– Не могу. Только глаза закрою – сразу будто толкает кто-то: работай, думай... А как думать, если голова болит?

Было совершенно ясно, что жуткий внешний вид парня и его не очень связная речь – следствие операций доктора Краба.

Павел оглянулся на дверь.

– К тебе часто приходят?

– Нет, – удивленно ответил солдат. – Вы ведь сказали, чтобы я сам пришел, когда все получится.

– Да, да, я забыл. Ты действительно хочешь выспаться?

– Конечно! Я уже много дней не спал. Хотя тут не видно, где день, где ночь.

Павел смотрел, не отрываясь, на пол, где среди мусора лежал острый, как бритва, монтажный резак.

– Я могу сделать так, что ты заснешь. Но придется потерпеть – будет больно.

– Я не боюсь, – заверил его солдат. – Я и не чувствую ничего. Вот, смотрите...

Он задрал рукав и показал большую уродливую язву ниже локтя.

– Случайно руку на паяльник положил, да и не заметил ничего, пока не запахло.

Павел поднял резак, осмотрел лезвие.

– У тебя тут есть спирт или какой-то огонь?

– Огонь? Вон газорезка лежит. А спирта нет. Но могу в ангар сбегать, поискать.

– Какой еще ангар?

– Тот, где мы ракеты разбираем.

– Нет, не надо никуда бежать. Заводи свою газорезку.

Павел ввел лезвие резака в голубой клинышек пламени и держал там, поворачивая разными сторонами, чтобы выжечь органику.

– Снимай брюки, – приказал он.

Искать приемник не пришлось – над ним краснел свежий шрам, из которого еще сочилась сукровица. Павел собрался с духом и ввел лезвие в плоть.

Ткани развернулись, разошлись нежно-белыми и розовыми слоями. И тут же заалели от выступившей крови. Пока ее было мало. Однако Павел на всякий случай вынул из кармана и положил рядом свой носовой платок.

Он попытался нащупать пирамидку кончиком резака. Было жутковато – трогать живые ткани холодным острием, и поэтому руки вдруг начали дрожать. Он испугался – и руки затряслись еще сильнее.

Тогда Павел крепко сжал рукоятку резака пальцами, ввел лезвие поглубже, пытаясь подковырнуть приемник снизу.

Раздался треск рвущихся тканей, в лицо брызнула кровь. Павел быстро стер ее рукавом и, к своему ужасу, обнаружил, что развороченная рана стремительно наливается алой жидкостью. Она потекла по ноге солдата, начала капать на пол, потом полилась тонкой струйкой.

Павел попытался остановить ее платком, но тот быстро пропитался, превратившись в скользкий теплый комок.

Солдат, похоже, действительно ничего не чувствовал, он сидел, привалившись к стенке, и безучастно глядел в потолок.

До Павла вдруг дошло, что он взялся за непосильное дело. Но было уже поздно останавливаться, потому что кровь неумолимо уходила из этого худого измученного тела, а вместе с ней капля за каплей, секунда за секундой, вытекала и жизнь.

Очаявшийся Павел сунул пальцы в самый центр кровотечения, нащупал там твердую частицу и вырвал ее, отбросив в сторону.

Парень вздрогнул всем телом и что-то простонал. Кровь продолжала литься ручьем. Павел лихорадочно соображал, что ему делать. Кажется, в таких случаях нужно накладывать жгут, но где его взять?

Он подобрал с пола толстый провод в синей изоляции, обернул вокруг ноги солдата и попытался закрутить потуже. Кажется, кровь стала капать медленнее. Может, потому, что Павел пережал вены. А может, просто ее осталось совсем мало в этом измученном теле.

Нужно было срочно закрывать рану. Зашить, заклеить, залепить – все равно, лишь бы остановить кровь. Павел быстро огляделся и вдруг увидел неподалеку от себя перфоратор для сшивания листового железа.

Ботинки заскользили по окровавленному полу, когда Павел бросился к инструменту. Но он не заметил этого и, схватив широкую, шершавую рукоятку, быстро наложил на разрез три скобы – грубые, варварские, но надежные. Он осторожно ослабил провод на ноге солдата и убедился, что кровотечение почти остановилось. Только на самом краю раны набухали и быстро скатывались большие красные капли.

Павел отошел, вытер руки о пиджак. Солдат лежал с закрытыми глазами и не шевелился.

На висках выступил холодный пот – неужели он мертв?!

– Эй, – позвал Павел тихо, будто пугаясь своего голоса. – Эй, парень, что с тобой?

Он подошел, потряс солдата за плечо.

– Скажи что-нибудь!

Но Павел зря старался. Солдат спал. Спал так, что ему не нужны были ни морфин, ни водка – усталость подействовала лучше любого обезболивающего.

Павел осторожно натянул ему на ногу брючину, надел ботинок. Потом сгреб в кучу все, что валялось на полу – чтобы не так была заметна кровь. Рядом с солдатом он положил два съедобных брикета, чтобы тот догадался подкрепиться, когда проснется. Павел знал: человеку, потерявшему много крови, нужно лучше питаться.

Его все еще терзала совесть – рана могла загноиться, потеря крови также могла вызвать роковые последствия. Да и сам факт удаления приемника неизвестно как подействует на этого мальчишку. Павел уже жалел о том, что решился на это.

Оставалась лишь слабая надежда, что все обойдется. Только бы солдат пережил эти сутки, а там уже Белый подскажет, как с ним лучше поступить. И тогда у Павла появится, наконец, помощник.

Павел подставил под ноги какой-то корпус или кожух, дотянулся до люка и вернулся в кабину подъемника. Ему жутко хотелось поскорее уснуть.

* * *

– Где ты пропадал всю ночь? – хмуро спросил Белый, вернувшись после разноса обедов.

– Пытался отыскать шестьдесят второй уровень, – ответил Павел, отчаянно зевая и растирая лицо ладонями. – А потом искал свой. Объездил не меньше сотни этажей, пока случайно не наткнулся.

– Заблудился, что ли?

– А как не заблудиться? В этом чертовом лифте никаких опознавательных знаков.

– Что значит, «никаких знаков»? Все, что тебе нужно, есть на рукоятке ключа.

– Интересно... – Павел приподнялся и с негодованием посмотрел на Белого.

– Дай-ка его мне, – продолжал тот. – Вот, смотри: эти колечки подвижны, на них нанесены линии, точки, полукружности. Когда ты вставляешь ключ, кольца поворачиваются и образуют узор, по которому ты определяешь номер уровня или отдельного помещения. Точнее, не номер, а наименование. У ячеек нет системы нумерации, они всему и везде дают свое имя. Этим именем, кстати, можно и заблокировать вход...

– Почему ты сразу не сказал? – разозлился Павел.

– А почему ты не спросил?

– Но я не могу обо всем спрашивать...

– А я не могу читать твои мысли и угадывать, что тебе нужно, а что – нет. Когда тебе в голову придет очередная идея, обдумай все хорошенько и посоветуйся со мной.

– Хорошо, – буркнул Павел, понимая, впрочем, что Белый по-своему прав. – Тогда нарисуй мне узор шестьдесят второго уровня, чтобы сегодня я уже не тыкался вслепую.

– Ничего не нужно рисовать. Смотри, его можно набрать вручную. Теперь, если ты вставишь ключ в гнездо лифта, он доставит тебя точно по адресу.

Через полчаса инструктажа Павел мог уже довольно сносно ориентироваться, находясь в кабине подъемника, а также знал имена-узоры большинства уровней, которые могли ему пригодиться.

– Насколько я понял, ты сегодня так ничего и не нашел, – заключил Белый.

– Нашел, – нахмурился Павел, вспомнив ночное происшествие. – Но не совсем то.

– Рассказывай.

– Я обязан отчитываться?

– Думаю, да. Это в твоих интересах.

Павел неохотно поведал разносчику о своих приключениях, стараясь не вдаваться в подробности. Он по-прежнему опасался, что своим безрассудным поступком сделал тому несчастному солдату только хуже.

Но Белый воспринял его рассказ чуть ли не с восторгом.

– Удивительно! Просто феноменально. И что ты собираешься делать дальше?

– Хочу спросить у тебя, где здесь можно найти чистый бинт или вату, зеленку. Раз ты моя память, ответь, чем я могу обработать рану этому парню.

– Ты правильно сформулировал вопрос, – ответил Белый и загадочно улыбнулся. – Если бы не твоя последняя фраза, я послал бы тебя искать вату или зеленку. А так я могу предложить кое-что получше...