Текст книги "Обреченные королевства"

Морган Родес
Обреченные королевства

Falling Kingdoms

by Morgan Rhodes

Copyright © 2012 Penguin Group (USA) Inc.

© М. Семёнова, перевод, 2013

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2013

Издательство АЗБУКА®

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Персонажи

Оранос

Южное королевство

Клейона (Клео) Беллос – младшая оранийская принцесса

Эмилия Беллос – старшая оранийская принцесса

Теон Ранус – телохранитель Клео

Симон Ранус – отец Теона

Эрон Лагарис – придворный, суженый Клео

Корвин Беллос – король Ораноса

Элена Беллос – покойная королева Ораноса

Николо (Ник) Кассиан – оруженосец короля

Мира Кассиан – сестра Ника, фрейлина Эмилии

Рогер Кассиан – покойный отец Ника и Миры

Дарий Ларид – бывший жених Эмилии

Себастьян Лагарис – отец Эрона

Клейона – богиня огня и воздуха

Пелсия

Срединное королевство

Йонас Агеллон – младший сын виноторговца

Томас Агеллон – старший брат Йонаса

Сайлас Агеллон – виноторговец, отец Йонаса

Фелиция Агеллон – старшая сестра Йонаса

Пауло – муж Селии

Брайон Раденос – лучший друг Йонаса

Эйрин – деревенская женщина

Сэра – внучка Эйрин

Хьюго Базилий – пелсийский вождь

Лэлия Базилий – дочь Базилия

Лео – одиннадцатилетний солдат из деревни Йонаса

Тарос – один из повстанцев Йонаса

Эва – первоначальная колдунья, Хранительница

Лимерос

Северное королевство

Магнус Дамора – принц Лимероса

Люция Дамора – принцесса Лимероса

Гай Дамора – король Лимероса

Альтия Дамора – королева Лимероса

Сабина Маллиос – любовница короля, ведьма

Яна – сестра Сабины

Майкол Трикас – робкий ухажер Люции

Тобиас Аргинос – внебрачный сын Гая

Госпожа София – друг короля

Господин Ленардо – друг короля

Андреас Пселлос – ухажер Люции, соперник Магнуса

Эмия – служанка на кухне

Валория – богиня земли и воды

Хранители

Иоанн – юный Хранитель

Тимофей – старший Хранитель

Федра – юная Хранительница

Данай – старший Хранитель

Пролог

Прежде нынешнего вечера ей еще не доводилось убивать.

– Держись сзади, – прошипела сестра.

Яна распласталась по каменной стене виллы. Она обшаривала взглядом обступавшие их тени и лишь изредка поглядывала вверх, туда, где во мраке неба горели яркие бриллианты звезд.

Потом крепко зажмурилась и стала молиться древней колдунье: «Прошу тебя, Эва, пошли мне волшебную силу, ведь иначе я ее не найду…»

Когда она вновь открыла глаза, ее пронизал страх. В дюжине шагов на ветке дерева сидел золотой ястреб.

– Они наблюдают за нами, – шепнула девушка. – Они знают, что мы сделали!

Сабина бросила на ястреба быстрый взгляд.

– Нужно двигаться. Немедленно! У нас нет времени!

Старательно отворачиваясь от ястреба, Яна оттолкнулась от стены, которая казалась такой безопасной, и последовала за сестрой к тяжелой двери из дуба и железа. Сабина прижала к ней ладони, направляя магическую энергию, усиленную ранее пролитой ими кровью. Яна заметила, что по краям ногтей Сабины еще виднелись красные ободки, и всколыхнувшееся воспоминание заставило ее содрогнуться. Между тем кисти рук Сабины окутались янтарным свечением. Еще миг – и дверь виллы рассыпалась, превратилась в груду опилок. Дерево – плохой заслон против магии земли!

Сабина оглянулась через плечо. Ее лицо сияло торжествующей улыбкой, хотя из носу текла кровь.

Сестра ахнула, и улыбка Сабины померкла. Утираясь, она шагнула через порог.

– Это пустяки, – сказала она.

На самом деле – вовсе не пустяки. Если переусердствовать с использованием временно усиленной магии, можно дождаться беды. А стоит потерять бдительность, недолго и вовсе погибнуть.

Однако Сабина Маллиос вовсе не славилась осторожностью. Нынче вечером она, не задумываясь, использовала чары своей красоты, чтобы увести ничего не подозревавшего мужчину из таверны навстречу судьбе. А вот Яна слишком долго медлила, прежде чем точным ударом острого клинка остановить его сердце.

Сабина была сильной, страстной и отличалась полным бесстрашием. Следуя за старшей сестрой, Яна мечтала быть такой же отважной, как она, но сердце предательски колотилось у горла. Что поделаешь, вся осторожность, отпущенная им на двоих, досталась именно ей. Яна предпочитала все просчитывать заранее. Она видела в расположении звезд знаки судьбы, потому что всю жизнь изучала ночное небо.

И вот родилось дитя, о котором говорило пророчество, и она стояла посреди роскошной виллы, выстроенной из прочного камня и дерева – в отличие от крытых соломой мазанок ближней деревни.

Яна не сомневалась, здесь – именно то место.

Из них двоих она была знанием, Сабина же – действием.

Когда сестры объединялись, их ничто не могло остановить.

Сабина завернула за угол коридора – и вскрикнула. Яна ускорила шаг, сердце бешено стучало. В темноватом коридоре, скудно освещенном лишь мерцающими на стенах факелами, стоял стражник. И держал ее сестру за горло.

Яна действовала не раздумывая.

Выбросив вперед руки, она воззвала к магии воздуха. Стражник выпустил Сабину, отлетел прочь и врезался в стену с силой, достаточной, чтобы переломать кости. Потом свалился на пол и остался лежать бесформенной грудой.

Голову Яны пронзила жестокая боль, острая настолько, что девушка всхлипнула. Теперь уже у нее из носу хлынула кровь, обильная, теплая и густая. Она вытерла ее дрожащей рукой.

Сабина осторожно растирала помятое горло.

– Спасибо, сестренка.

Магия свежей крови помогла ускорить шаг и наделила их сумеречным зрением, столь необходимым в потемках незнакомых узковатых проходов. Одна беда – долго она не продержится.

– Где? – требовательно спросила Сабина.

– Близко.

– Я тебе доверяю.

– Девочка в этом доме. Я знаю!

Они прошли еще несколько шагов по темному коридору.

– Здесь! – Яна остановилась у незапертой двери.

Она толкнула ее, и сестры, войдя, приблизились к деревянной колыбели, украшенной замысловатой резьбой. Внутри лежала малютка, закутанная в мягкое покрывало из кроличьего меха. Кожа у девочки была очень белая, со здоровым румянцем на пухлых щеках.

Яна глядела с обожанием, а на лице у нее впервые за много дней расцветала улыбка.

– Красивая, – шепнула она и нагнулась над кроваткой, чтобы бережно взять новорожденную на руки.

– Ты точно уверена, что это она?

– Да.

Яна действительно ни в чем еще не была так убеждена за все семнадцать лет своей жизни. Девочка, которую она держала сейчас на руках, очаровательная малютка с небесно-синими глазами и легким пушком на голове, которому предстояло превратиться в густую гриву цвета воронова крыла, – это именно то дитя. И обладала она, согласно пророчеству, магической силой, потребной, чтобы отыскать Родичей – четыре предмета, источники всех элементалей – земли и воды, воздуха и огня.

У нее будет сила настоящей колдуньи, а не простой ведьмы вроде Яны и ее сестры. Первой за целую тысячу лет – с тех пор, когда по земле ходила сама Эва. В магии этой девочки не найдется места крови и смерти. Они ей попросту не понадобятся.

Об этом рождении Яне поведали звезды. Поиск девочки был ее предназначением.

– Положите мою дочь в кроватку! – прорычал голос из темноты. – Не троньте ее!

Яна резко повернулась, прижимая малютку к груди. Первым долгом она увидела лезвие кинжала, направленное на них с Сабиной. На остром клинке играли блики свечей. Сердце у Яны упало. Этого-то она и боялась. Столько молилась, чтобы избежать подобного!

Глаза Сабины сверкнули.

– Мы вовсе не желаем причинить ей вред, – сказала она. – А ты ведь и не догадываешься, что она такое, верно?

Брови женщины недоуменно сдвинулись к переносице, но ярость лишь придала твердости взгляду.

– Я не дам вам унести ее отсюда. Я вас прежде убью!

– Нет! – И Сабина вскинула руки. – Не убьешь.

Глаза матери округлились, она начала хватать ртом воздух, но вдохнуть не могла, потому что Сабина перекрыла ему путь в легкие. Яна с несчастным видом отвернулась, но все кончилось очень быстро. Тело женщины в последних конвульсиях скорчилось на полу. Сестры обошли его и бросились наутек, выбрались из виллы и побежали к лесу, Яна на ходу закутала девочку в свой просторный плащ. У Сабины из носу лилась ручьем кровь – расплата за слишком щедрое пользование разрушительной магией. Алые капли падали на заснеженную землю.

– Слишком много, – прошептала Яна, когда наконец они смогли замедлить шаги. – Слишком много сегодня смертей… Не нравится мне это!

– Иным путем мы не заставили бы ее отдать девочку. Дай-ка я на нее посмотрю…

Испытывая странное нежелание, Яна протянула дитя.

Сабина взяла малышку и принялась в потемках разглядывать личико. Потом быстро глянула на сестру и проказливо улыбнулась:

– Мы сделали это!

И Яна ощутила запоздалое возбуждение – только теперь, когда трудности и опасности были позади.

– Да, – сказала она. – Сделали.

– А ты не верила! Вот бы мне такие видения, как у тебя!

– Я добиваюсь их путем больших усилий и жертв…

– У нас все сплошные усилия и жертвы. – В голосе Сабины прозвучало неожиданное пренебрежение. – Все дается слишком тяжело! А вот у этой малышки магия будет получаться чересчур легко. Как я ей завидую!

– Вырастим ее вместе. Обучим всему и будем рядом, когда ей придет время исполнить свое предназначение. Мы станем сопровождать ее на каждом шагу этого пути…

Сабина покачала головой.

– Не мы, – сказала она. – Я. С этого момента я ее забираю.

Яна нахмурилась:

– О чем ты? Сабина, мы же договорились, что все решения будем принимать вместе!

– Только не теперь. У меня на эту девочку иные планы! – Лицо Сабины сделалось жестким. – Прости, сестричка, но тебе в них места нет.

Глядя в глаза Сабины, внезапно очень холодные, Яна даже не сразу почувствовала острие кинжала в груди. Она тихо ахнула лишь потом, когда боль стала распространяться.

Они с сестрой всегда были вместе… делили пополам каждый день, каждую свою мечту… каждую тайну…

И вот теперь получается – не каждую. Случилось то, о чем Яна даже не могла помыслить.

– Почему ты так… меня… предаешь? – кое-как выговорила она. – Мы же… сестры!

Сабина вытерла кровь, еще сочившуюся у нее из носа, и ответила:

– Ради любви.

Она выдернула кинжал, и Яна повалилась на колени на мерзлую землю.

Сабина ушла с малышкой на руках, ни разу не оглянувшись. Темный лес скоро поглотил ее.

У Яны померкло в глазах, сердце билось все медленней. Мимо пролетел ястреб, которого она видела раньше. Пролетел и скрылся, оставив ее умирать в одиночестве…

Пелсия

Шестнадцать лет спустя

– Жизнь без вина и красоты не стоит того, чтобы жить! Ты согласна, принцесса?

И Эрон обнял Клео за плечи.

Они шли вчетвером по каменистой пыльной тропе. Еще двух часов не минуло, как высадились с корабля, а Эрон уже напился, и тех, кто его знал, это не особенно удивляло.

Клео покосилась на дворцового стражника, сопровождавшего их. У того недовольно блеснули глаза: Эрон оказался неподобающе близко от принцессы Ораноса. Охранник, впрочем, беспокоился зря. Эрон хоть и носил, не снимая, в поясных ножнах украшенный самоцветами кинжал, в целом он был не опаснее бабочки. Причем пьяной.

– Согласна полностью, – ответила она, приврав лишь самую малость.

– Кажется, мы почти пришли? – спросила Мира.

Красивая девушка с безупречной кожей и длинными темно-рыжими волосами. Клео она была подругой, а ее старшей сестре – фрейлиной. Решив отказаться от поездки из-за неожиданной головной боли, Эмилия настояла на том, чтобы Мира сопровождала Клео. Когда же корабль прибыл в порт, не менее дюжины их общих друзей предпочло остаться на борту, при всех удобствах, а Клео и Мира присоединились к Эрону – тот надумал отправиться в ближнюю деревушку в надежде раздобыть «идеальную» бутылочку вина. На самом деле дворцовые погреба были забиты тысячами бутылок из Ораноса и Пелсии, но Эрон, как выяснилось, был наслышан о некоем винограднике, который рос в здешних местах и производил несравненный напиток. Именно по его требованию Клео взяла отцовский корабль и созвала множество друзей, чтобы отправиться в Пелсию по очень важному делу: отыскать для Эрона ту самую бутылку.

– Это Эрон должен знать, далеко ли еще идти, – ответила Клео. Она куталась в бархатный плащ на меху: день стоял прохладный. – Эрон нас сюда завел, к нему и вопросы!

Каменистая земля была еще голой, но в воздухе уже кружились редкие снежинки. Пелсия лежала куда севернее Ораноса, но Клео помимо воли удивлялась царившему здесь холоду. Оранос даже в самые глухие зимние месяцы оставался во власти мягкого тепла. Зеленые холмы, оливковые рощи, безбрежные плодородные пашни… Пелсия же казалась царством пыльных серых камней, и разница бросалась в глаза.

– Почти пришли? – повторил Эрон. – Почти пришли?.. Мира, персик мой, не забывай, что все хорошее случается с теми, кто умеет ждать.

– Господин мой, я не знаю человека терпеливее меня самой. Просто ноги болят…

И она улыбнулась, умерив тем самым жалобный тон.

– Денек замечательный, – продолжал Эрон. – И мне выпала удача гулять в сопровождении двух юных красавиц. Возблагодарим же богиню за великолепие, которое нас встретило здесь…

Клео вновь посмотрела на стражника, и от нее не укрылось, как тот на миг закатил глаза. В свою очередь, он тоже заметил ее взгляд, но не отвернулся, как сделал бы на его месте любой другой охранник. Напротив, смотрел едва ли не с вызовом, и это заинтриговало ее. Клео вдруг поняла, что до нынешнего дня вообще не видела этого человека. Или – не замечала?

Она обратилась к нему:

– Как тебя зовут?

– Теон Ранус, ваше высочество.

– Быть может, Теон, тебе есть что добавить по поводу длительности нашей прогулки?

Эрон хохотнул и сделал глоток из фляги.

– Нет, принцесса.

– Удивляюсь, однако, – сказала она. – Это ведь тебе винные бочонки обратно на корабль придется нести.

Теон ответил:

– Мой долг и честь – служить вам, ваше высочество.

Клео присмотрелась к нему внимательнее. Волосы цвета темной бронзы, загорелую кожу еще не тронули морщины. В целом он мог сойти не за охранника, сопровождавшего ее в этом путешествии по настоянию отца, а за одного из состоятельных друзей, что ожидали на корабле.

Эрон, кажется, подумал ровно о том же.

– Слишком молодо ты выглядишь для дворцового стражника, – произнес он, щурясь на Теона и уже с некоторым трудом ворочая языком. – Ты ведь не намного старше меня…

– Мне восемнадцать, господин мой.

Эрон фыркнул:

– О, как же я ошибся! Ты намного, намного старше меня…

– Всего на год, – напомнила ему Клео.

– Двенадцать месяцев могут явиться вечностью, полной наслаждений, – улыбнулся Эрон. – И пока не истек последний оставшийся мне год, я намерен сполна насладиться юностью и безответственностью…

Но Клео пропустила его слова мимо ушей, потому что имя охранника затронуло что-то в памяти. Однажды ей довелось подслушать, как отец, выходя из зала советов, в нескольких словах упомянул о семье Ранус. Теперь Клео вспомнила, что отец Теона погиб всего неделю назад: упал с лошади и сломал шею.

– Соболезную твоей утрате, – с искренним чувством проговорила она. – Симона Рануса уважали как личного телохранителя моего батюшки.

Теон чопорно кивнул:

– Он исполнял свой долг с великой гордостью. Когда король Корвин надумает подобрать ему замену, я надеюсь, что среди прочих будет названо и мое имя… – Судя по тому, как Теон сдвинул брови, он вовсе не ждал, что принцессе известно о гибели его отца. В темных глазах молодого человека мелькнула тень недавнего горя. – Спасибо на добром слове, ваше высочество.

Эрон громко фыркнул. Клео испепелила его взглядом.

– Он был хорошим отцом? – спросила она Теона.

– Лучшим из лучших, – ответил тот. – Наставлял меня с тех самых пор, когда я впервые взялся за меч, и научил всему, что я теперь знаю.

Клео сочувственно кивнула:

– Стало быть, его знания продолжатся в тебе.

Крепкий и красивый молодой человек так завладел ее вниманием, что принцессе становилось все труднее обращать взгляд в сторону Эрона. Тот выглядел довольно-таки хилым и бледнокожим, как всякий, кто проводит большую часть жизни в четырех стенах. Теон был широкоплечим, с мускулистыми руками и грудью. А до чего ладно сидел на нем темно-синий мундир дворцового стража!..

Чувствуя некоторую вину, Клео заставила себя вновь обратиться к друзьям.

– Эрон, – сказала она, – у тебя есть полчаса, потом поворачиваем к кораблю. Мы всех заставляем ждать.

Оранийцы были не прочь славно повеселиться, но вот долготерпением не славились никогда. Тем не менее, раз уж их привезли к пелсийскому причалу на корабле отца Клео, придется им дожидаться, пока сама принцесса не будет готова отбыть.

– Рынок, куда мы держим путь… он вон там, впереди, – жестикулируя, указал Эрон.

Клео и Мира вгляделись и вправду увидели скопище деревянных лотков и потрепанных цветных шатров; до них оставалось минут десять, не более. До этого они совсем не видали людей – если не считать группки детей, гревшихся у костра, мимо которого они прошли около часа назад.

– Скоро увидите, – продолжал Эрон, – зря ли мы тащились в такую даль!

У пелсийского вина была репутация напитка, достойного богини. Ни в одной стране мира не могли произвести ничего, хоть отдаленно сравнимого с ним по вкусу. И это не говоря уже о чудесном свойстве никогда не давать похмелья с вытекающими из него головными болями и тошнотой. Кое-кто объяснял это сильной магией земли, которой славились почвы Пелсии и, соответственно, сам виноград: и правда, откуда бы взяться подобному совершенству в стране, известной столь многими изъянами?

Так или иначе, Клео пить не собиралась. Она вообще теперь к вину не прикасалась, вот уже много месяцев соблюдала полную трезвость. До того принцесса, как говорится, уже выпила свою долю оранийских вин, и даже с лихвой. На вкус напитки были чуть лучше уксуса, но люди – и Клео не была исключением – глотали их не ради вкуса, а в погоне за опьянением, когда в целом мире хотя бы временно не остается никаких забот.

Чувство это очень коварное; если предаваться ему без руля и ветрил, очень даже можно заплыть в опасные воды. Потому-то Клео и не собиралась в обозримом будущем брать в рот ничего крепче воды или персикового сока.

Она молча наблюдала за тем, как Эрон высасывал из фляги последнюю каплю. Вот уж кто ничтоже сумняшеся бражничал и за себя, и за нее. И даже не думал извиняться, натворив во хмелю безобразий. Эрон был отнюдь не лишен недостатков, но при дворе многие полагали, что государь именно его выберет ей в мужья. От этой мысли Клео бросало в дрожь, но все же она предпочитала держать потенциального жениха под рукой. Дело в том, что Эрон про нее кое-что знал. Он уже много месяцев об этом не упоминал, но Клео была уверена: не забыл. И никогда не забудет.

Если обнародовать эту тайну, ей конец.

Вот принцесса и терпела его, с вежливой улыбкой встречая все выходки. Ни одна живая душа не догадывалась, как на самом деле она его презирала.

– Мы на месте! – наконец объявил Эрон, и они вступили в ограду деревенского рынка.

Клео посмотрела направо и увидела вблизи, непосредственно за лотками, деревенские домики и сараи. Здесь не чувствовалось того достатка, к которому она привыкла в Ораносе, но принцесса с удивлением отметила, что глинобитные домики под тростниковыми крышами выглядели ухоженными и опрятными, и это плохо вязалось с уже сформировавшимся у нее впечатлением от Пелсии. В ее представлении Пелсия была страной нищих крестьян, управлял которыми не король, а всего лишь вождь; правда, ходили слухи, что был он могущественным колдуном. Пелсия расстилалась совсем рядом с Ораносом, но Клео редко задумывалась о северных соседях родины, проявляя интерес разве что к занятным побасенкам о «необузданных дикарях» родом оттуда.

Эрон остановился у лотка, затянутого темно-фиолетовой тканью. Нижний край полотнища мел по пыльной земле.

У Миры вырвался вздох облегчения.

– Наконец-то…

Клео повернулась налево – и встретила внимательный взгляд блестящих черных глаз на морщинистом, темном от загара лице. Помимо воли она сделала шаг назад и тотчас ощутила за спиной надежное и такое уютное присутствие Теона. Местный житель выглядел человеком грубым и, пожалуй, опасным, как, впрочем, и все, кого они встречали в Пелсии. Передний зуб у виноторговца был сколот, но остался белым – яркий солнечный свет позволял это рассмотреть. Мужчина носил простую одежду из льняной ткани и потертой овчины. Толстая шерстяная куртка хранила его от холода. Клео мысленно сравнила себя с ним и плотнее запахнула соболиный плащ, который скрывал бледно-голубое шелковое платье, расшитое золотой ниткой.

Эрон с интересом рассматривал торговца.

– Это ты – Сайлас Агеллон? – спросил он.

– Да.

– Отлично! Сегодня твой удачный день, Сайлас. Я слышал, будто у тебя лучшее вино во всей Пелсии…

– Тебе правду сказали.

Из палатки позади лотка появилась милая темноволосая девушка.

– Мой отец – даровитый винодел, – сказала она.

– Это Фелиция, дочка, – пояснил Сайлас, кивая в ее сторону. – И сейчас ей полагалось бы не с покупателями болтать, а к свадьбе готовиться.

Она рассмеялась:

– И оставить тебя день-деньской таскать бочонки с вином? Я и то шла, чтобы попросить закончить торговлю пораньше!

– Посмотрим. – Теплый блеск в глазах виноторговца сменился пренебрежением при виде наряда Эрона. – А вы, вообще, кто такие?

– Ты и твоя милая дочь имеете величайшую честь быть представленными ее королевскому высочеству, принцессе Клейоне Беллос Оранийской! – Эрон указал пелсийцу на Клео, потом на Миру. – Это госпожа Мира Кассиан, а я Эрон Лагарис. Мой отец – благородный владетель Кручи Старшего, что на южном берегу Ораноса.

Дочь виноторговца удивленно посмотрела на Клео, после чего почтительно наклонила голову:

– Какая честь, ваше высочество…

– Да, честь немалая, – согласился Сайлас, и Клео не уловила сарказма в его голосе. – В нашу скромную деревню нечасто заглядывают высокородные господа из Лимероса или Ораноса. Я даже и не упомню, когда тут последний раз появлялся кто-нибудь из благородных. Почту за честь угостить вас, ваше высочество, прежде чем мы станем говорить о покупке.

Клео с улыбкой покачала головой:

– Твоим товаром интересуется Эрон, добрый торговец. Я всего лишь сопроводила его сюда.

На лице виноторговца отразилось разочарование и даже некоторая обида.

– В любом случае вы окажете мне величайшую честь, отведав моего вина. Хотя бы ради свадьбы Фелиции.

Как отказать в такой просьбе?.. И Клео кивнула, стараясь скрыть нежелание.

– Конечно, – сказала она. – С удовольствием.

Чем быстрее она с этим покончит, тем скорее они уберутся с базара. Тут было много народу и повсюду яркие краски, но вот запах среди лотков витал весьма неприятный. Словно поблизости зияла открытая выгребная яма, вонь которой никто даже не пытался скрыть ароматами трав и цветов. Фелиция откровенно радовалась скорой свадьбе, но бедность этой страны и ее жителей все равно бросалась в глаза. Может, Клео стоило остаться на корабле, отправив Эрона одного за любезным его сердцу вином?

По сути, Клео знала о нищей маленькой Пелсии только одно: она обладала сокровищем, которого при всем желании не могли отнять могущественные соседи. Здесь, у самого моря, росли виноградники, подобных которым не было ни в одной стране мира. Многие утверждали, что благодарить следовало магию земли. Клео слыхала о том, как здешние лозы тайно выкапывали и везли прочь… Однако все они, едва оказавшись вне пелсийских границ, жухли и умирали.

– Вы у меня на сегодня последние покупатели, – сказал Сайлас. – Провожу вас и сделаю, как просит дочка: закрою лоток и стану готовиться к венчанию. Оно прямо сегодня, в сумерках.

– Мои поздравления обоим, – равнодушно сказал Эрон. Он уже изучал выставленные на прилавок бутылки. – Подходящие бокалы у тебя, надеюсь, найдутся?

– Конечно. – Сайлас зашел за тележку и принялся рыться в облезлом лубяном коробе. Вытащил три стакана, заигравшие в солнечных лучах, раскупорил бутылку вина. Из горлышка потекла бледная жидкость, отливавшая янтарем.

Первый стакан торговец протянул Клео.

Теон внезапно оказался подле принцессы и выхватил стакан у пелсийца, не позволив Клео даже прикоснуться к нему. А лицо у стражника сделалось такое, что Сайлас неуверенно отшагнул назад и переглянулся с дочерью.

– Что ты делаешь? – запоздало ахнула Клео.

Теон резковато ответил:

– А вы готовы, не задумываясь, отведать все, что предлагает вам незнакомец?

– Вино не отравлено!

Он посмотрел на жидкость в стакане:

– Вы совершенно уверены?

Клео раздраженно смотрела на него. С чего он решил, будто кто-то вознамерился ее погубить? И зачем?.. Между Ораносом и Пелсией вот уже больше столетия царил мир. Ничто не могло грозить Клео в этой деревне. Она и стражника-то с собой взяла не потому, что боялась нападения, а больше ради отца, вечно озабоченного ее безопасностью.

– Отлично. – Принцесса сделала короткий жест в сторону Теона. – Пробуй первым. Если кто-нибудь из вас вдруг упадет мертвым, я это пить уж точно не буду…

– Что за чепуха, – пробормотал Эрон. Опрокинул в рот содержимое своего стакана и без раздумий проглотил.

Клео внимательно наблюдала за ним.

– И как? Умираешь?

Он стоял зажмурившись, весь поглощенный знакомством с новым удивительным вкусом.

– Умираю? Разве что от жажды, – проговорил он затем.

Клео вновь обернулась к Теону и улыбнулась ему с едва уловимой насмешкой.

– Может, вернешь наконец стакан? – сказала она. – Или ты думаешь, что виноторговец отравил каждый из них по отдельности?

– Нет, конечно. Пожалуйста, наслаждайтесь… – И Теон протянул ей вино.

Темные глаза Сайласа выражали скорее смущение, чем раздражение из-за сложностей, устроенных слишком бдительным охранником.

Клео же рассматривала стакан, пытаясь незаметно оценить, насколько тот чист.

– Я уверена, вино восхитительное…

На лице виноторговца мелькнуло благодарное выражение. Теон передвинулся вправо и встал у тележки – в непринужденной позе, но не теряя бдительности. А Клео раньше думала, что это отец порывался чрезмерно опекать ее!

Краем глаза принцесса заметила, как Эрон протянул свой стакан за новой порцией напитка. Дочь виноторговца вновь налила ему, и он тотчас выпил.

– Невероятно, – сказал он. – Просто невероятно. Все в точности как мне рассказывали…

Мира сделала деликатный глоточек, как и подобало родовитой даме, и ее брови изумленно поползли вверх.

– Какое чудо, – проговорила она.

Что ж, настал ее черед. Клео осторожно попробовала напиток. Ощутив его на языке, она перво-наперво испугалась. И не потому, что тот оказался отвратительным или горьким, – наоборот, вино было сладким, мягкого, ни на что не похожего вкуса. Клео тотчас же захотелось еще. Так сильно, что даже сердце в груди забилось быстрее. Несколько глотков – и стакан опустел. Принцесса оглянулась на друзей. В окружающем мире определенно прибавилось света, а силуэты ее спутников окутались золотыми ореолами. Оба стали куда красивей обыкновенного. И даже Эрон начал казаться не таким противным…

Что же до Теона – невзирая на его несносное поведение, Теон сделался просто неотразимо прекрасен.

Несомненно, вино было опасным! И безусловно, оно стоило любых денег, какие торговец мог запросить за него.

А еще, столь же очевидно, Клео следовало держаться от него подальше. И сейчас, и в будущем.

– Вино отменное, – сказала она вслух, постаравшись не показать всей меры своего восторга. Ей до смерти хотелось попросить еще стакан, но она прикусила язык.

Сайлас просиял:

– Очень рад это слышать…

– Я же говорила, мой отец гений, – кивнула Фелиция.

– О да, я считаю, что твое вино стоит купить, – заплетающимся языком выговорил Эрон. Пока они шли сюда с берега, он то и дело прихлебывал из золотой, украшенной резьбой фляжки, которую всегда носил при себе. Оставалось лишь удивляться, как он еще держится на ногах без посторонней помощи. – Четыре бочонка я возьму немедленно, и пусть еще дюжину доставят на мою виллу…

У Сайласа загорелись глаза.

– Это вполне можно устроить.

– Я дам тебе по пятнадцать оранийских сантимов за каждый бочонок.

Загорелое лицо виноторговца подернулось бледностью.

– Но они стоят самое меньшее по сорок. Бывало, мне платили даже по пятьдесят…

Губы Эрона сжались в одну черту.

– Когда? Лет пять назад?.. В наши дни покупателей стало так мало, что ты небось концы с концами не сводишь! И обедневшему Лимеросу в последнее время стало не до того, чтобы ввозить дорогие вина, верно? Остается только Оранос… а у твоих соплеменников, забытых богиней, медного гроша в кошелях не найдется! Пятнадцать за бочонок – это мое последнее предложение. Учитывая, что я беру шестнадцать бочонков… а в будущем, возможно, и больше… так вот, можно сказать, для одного дня заработок неплохой. Чем не свадебный подарок для дочери? А, Фелиция? Или все-таки лучше свернуть торговлю и не получить совсем ничего?

Фелиция прикусила нижнюю губу, ее брови сошлись к переносице.

– Это, конечно, лучше, чем ничего, – сказала она. – Свадьба – дело не из дешевых, но… Я все же не знаю. Отец?..

Сайлас хотел что-то сказать, но замялся. Клео едва следила за событиями; ее больше занимало, как бы воспротивиться позыву отпить из стакана, который заново наполнил для нее Сайлас. Эрон обожал торговаться. Это было его любимой забавой – всячески сбивать цену, вне зависимости от того, что собирался покупать.

– Я, конечно, не хотел бы проявить неуважение, – заламывая руки, проговорил Сайлас. – Но, может, вам будет угодно дать хотя бы по двадцать пять за бочонок?

– Не будет. – Эрон разглядывал ногти. – Вино у тебя и вправду отменное, но и здесь, и по дороге назад к кораблю найдется еще множество виноторговцев, которые с радостью примут мое предложение. Если тебе не нужна эта сделка, я обращусь к кому-нибудь из них. Ты этого хочешь?

– Нет, я… – Сайлас сглотнул и наморщил лоб. – Я очень хочу продать вам вино, я же ради этого сюда и пришел. Но пятнадцать сантимов…

– А у меня есть идея получше. Почему бы не сойтись на четырнадцати сантимах за бочонок? – В зеленых глазах Эрона блеснули озорные и недобрые огоньки. – Считаю до десяти! Принимай решение, а то скину еще сантим!

Мира отвела глаза, ей было неловко. Клео открыла рот… но вовремя вспомнила, что Эрон при желании мог сотворить с ее тайной, и вновь закрыла его. Он желал получить это вино по самой низкой цене, которой сумеет добиться. И дело было не в скудости средств. Клео знала, что у Эрона при себе достаточно денег для покупки множества бочонков даже по самым заоблачным ценам.

– Значит, быть по сему, – выговорил Сайлас сквозь зубы, словно преодолевая сильную боль. Мельком посмотрел на Фелицию и вновь обратился к Эрону: – Шестнадцать бочонков по четырнадцать сантимов за каждый. Пусть у моей дочери будет свадьба, которой она заслуживает…