Текст книги "Невеста Всадника без головы"

Дав знак гостям, Галина поспешила вниз – встречать невесту.

– Господи, какая ты необыкновенная! Я здесь торчу с двенадцати часов, ни одной такой невесты не было. Ничего похожего! Как ты смело выбрала наряд – и ведь угадала! – Галя расцеловала Аню, улыбнулась Юре, а мужу достался лишь сухой кивок. Впрочем, в следующую секунду Галя взяла Вадима за руку. Среди этого невообразимо суетливого действа она вдруг понадеялась на животворящую силу воспоминаний:

– Ты помнишь? Помнишь, как я боялась твоей мамы?

Вадим на минуту растерялся, а потом улыбнулся и обнял жену:

– Еще бы! Я ее до сих пор боюсь.

Он понял, что переживает сейчас Галя, и ему стало вдруг жалко ее. В следующий миг он пожалел и свои надежды на безоблачную жизнь. «В конце концов, она не виновата, что я влюбился в Алю. Она вообще ни в чем не виновата, а страдает. Черт, уже ничего поменять нельзя, но хоть по-человечески относиться можно!» – подумал Вадим и неожиданно для всех поцеловал Галю.

– У кого здесь свадьба? – раздался голос Ани. Она уже поздоровалась с гостями, уже выслушала множество комплиментов, уже рассказала, где купила платье и почему не стала делать прическу.

– Свадьба у тебя. Через десять минут ваша очередь, – Галя указала на массивные двери, которые вели в зал.

– Ну, десять минут – это целая вечность!

– Фраза влюбленной женщины, – пошутил кто-то.

– Да, хотя и говорят, что влюбленные часов не наблюдают!

– Влюбленные и счастливые – это не одно и то же. – Эта фраза могла принадлежать только Юре. Его способность говорить двусмысленности, его неосторожные намеки и пристрастие ставить окружающих в неловкое положение иногда создавали окружающим определенные неудобства.

– К Аньке это не относится, – громко рассмеялся Вадим и, чтобы исправить ситуацию, стал рассказывать историю о том, как известная певица записывала на его студии новый альбом. Собравшиеся с удовольствием отвлеклись.

– Анечка, вы такая сегодня красивая, что я даже робею. Если бы мне сказали, что это та Аня, которая лечит арабских скакунов, я бы не поверил! – к невесте подошел мужчина средних лет. Рядом с ним стояла приятная дама, которая опиралась на красивую трость.

– Спасибо вам, Эдуард Владимирович! Мама, познакомься, – обернулась Аня к Варваре Сергеевне, – это знаменитый ученый…

«Знаменитый ученый» замахал руками, а женщина улыбнулась:

– Муж смущается, когда его называют знаменитым.

– Хотя он очень знаменит! – Аня хотела что-то еще добавить, но тут к ней подошел еще кто-то из гостей, и опять раздались комплименты и поздравления.

– Мам, только у наших молодоженов столько гостей во Дворце бракосочетания. Я вообще не понимаю, как им разрешили такое. Вроде бы должны быть родители, свидетели, а тут…

– Аня так захотела, а раз она захотела, то и получила, ты же ее знаешь. Все напором и личным обаянием.

– Это да! Жених-то помогал?

– Ничего не могу сказать – помогал. Аня без него бы не справилась!

– Да ну ладно!

– Юра, перестань, сестра почувствует – обида будет на всю жизнь! Да, не могу сказать, что я от него в восторге, и тебе он не нравится, но уже все! Делать нечего, будем считать, что она нас убедила.

– Будем, хотя…

– Юра… – предостерегающе произнесла Варвара Сергеевна. Она уже не волновалась и не беспокоилась. Аня, без сомнения, самая красивая невеста в загсе и, разумеется, во всей Москве. Гости в сборе – так что уже через несколько минут работницы этого функционирующего как часы заведения попросят всех в зал регистрации…

– Анна и Олег Сомовы! Приготовьтесь! Сейчас вас позовут для того, чтобы заполнить документы, а потом вы должны будете пройти в зал! – откуда ни возьмись возле невесты и ее матушки появилась распорядительница.

– Готовы они, готовы! – весело отозвались гости.

– Готовы! – так же весело подтвердила Аня и посмотрела на большие настенные часы. – Сейчас появится жених!

– Тут вокруг во всех переулках столько машин! Припарковаться просто невозможно. – Галя достала из сумочки сигареты и, стараясь не замечать укоризненного взгляда мужа, добавила: – Анют, пойдем на балкончик, там так хорошо и Олега первые увидим.

– Пойдем, – кивнула Аня. По ее поведению было видно, что напряжение, свойственное ожиданию, спало. Казалось, что ей явно хорошо от присутствия гостей, родственников, что вся эта затея со свадьбой теперь уже стала развлечением, аттракционом, где есть место шуткам, смеху, беспечной бестолковости.

– Смотри, уезжают, – Галя кивнула на пару, в которой жениху и невесте было лет по пятьдесят. – Ишь ты какие! Не скажешь, что молодые, но счастливые!

– Галочка, ты не переживай. В конце концов, все как-то устраивается. И не всегда наихудшим образом, – сказала вдруг Аня. Таким образом она дала понять Гале, что знает об их проблемах с Вадимом. Еще вчера она бы не посмела даже намекнуть на эти обстоятельства, но сейчас, без пяти минут жена, прошедшая сложное расставание с Максимом и умиленная происходящим, она захотела и Галю сделать хоть немножечко счастливой.

– Ох, Аня, не надо об этом. Разревусь. Мы же тоже здесь расписывались… – старательно хмурясь, чтобы не расплакаться, проговорила Галя.

– Ну, все, все! – тут же воскликнула Аня. – Не вздумай плакать! Тем более ты же видела, что и Вадим все вспомнил. Значит, ему не все равно!

– Хорошо бы. Такое событие забывать не стоит. Не потому, что оно такое значительное. – Галя посмотрела на Аню и улыбнулась: – я штампу в паспорте не придаю никакого значения. Событие значительное потому, что вы решились на него. Вы преодолели страх, недоверие. Сейчас вы, как никогда, близки – вы поверили друг другу…

– Аня, вас зовут! – на балконе появилась Варвара Сергеевна.

– Как?! Уже?!

– Да, ты на часы посмотри!

– А Олега еще нет!

– Господи! Так позвоните ему!

Аня выхватила у Гали телефон. Набрала номер, который помнила наизусть.

– Не отвечает! Он, наверное, в дороге. Сейчас как раз пробки, застрял, а ответить не может, телефон далеко лежит… – Аня попыталась объяснить происходящее самой себе и окружающим.

– Ну, еще раз набери! – Варвара Сергеевна начала тревожиться.

Однако Аня держалась стойко. Она привыкла доверять Олегу и уважать его.

– Мам, да ладно, – махнула она рукой. – Он будет с минуты на минуту. Он вообще никогда не опаздывает. А может, он нас найти не может?!

– Не выдумывай, – покачала головой Варвара Сергеевна. – Тут не так все сложно.

Аня пожала плечами и стала высматривать на улице своего жениха.

– Сестренка, ты позвони ему. может, машину не может поставить? Тут на самом деле все переулки забиты, – к Ане шагнул брат Юра, протягивая телефон. – Просто там тетка эта голосит, говорит, вы график ломаете.

– Уже звонила, – жалобно глянув в глаза брату, сообщила Аня. – Пока не отвечает! Юра, пойди скажи, что чуть-чуть задерживается жених. Или мы просто пропустим свою очередь – пусть сейчас идут те, кто должен после нас идти.

– Ладно, сестренка!

– Не волнуйся – в Москве застрять немудрено. – Галя опять закурила.

– А я и не волнуюсь! – Аня рассмеялась. – Галя, мне так стыдно, но я счастлива до безумия. Я вот понимаю, что нарушаем график этого солидного учреждения, что на собственную свадьбу опаздывать не положено, что гости уже шушукаются, но мне только весело. Подумаешь, часом раньше, часом позже.

– Ну, час – это, конечно, слишком, но я тоже не вижу проблемы. Главное, чтобы Варвара Сергеевна не волновалась.

– А мы ее сейчас займем.

Аня заглянула в холл:

– Стас, Марина, – окликнула она молодую пару. Именно эти люди были как раз теми немногочисленными друзьями, которых пригласил Олег. – Олег на машине должен был поехать или на метро?

– На машине. Я утром с ним разговаривал, – отозвался Стас, а Марина добавила:

– Очень рано, часов в семь. Ему надо было заехать на объект, потом он должен был быть дома, готовиться…

– Да, я знаю, – отмахнулась Аня. – ребята, у меня просьба – если вы не хотите, чтобы вашего друга съела за опоздание моя мама, займите ее разговором. Побольше хорошего об Олежке рассказывайте!

– С удовольствием.

– Ну вот, – сказала Аня, когда Стас и Марина остановились около ее матери, – проблемы нет.

Галя курила и смотрела на старые липы, которыми был обсажен двор. Она сейчас завидовала Ане, ее счастью, такому легкому, такому безоблачному. Она завидовала Олегу, который опаздывал на собственную свадьбу, но который, видимо, точно знал, что любящая Аня простит ему это. Она завидовала им обоим, таким беспечно-уверенным в своем выборе, в своей любви, в свободе, с которой они эту любовь воспринимают.

– Я вот что думаю: детей мы заведем сразу, – говорила Аня, совсем забыв, что именно эта тема в семье брата под запретом. Но Галя простила ее – благодушное состояние передалось и ей.

– Аня, вас опять зовут, больше никого на сегодня нет. Ваша церемония на сегодня – последняя! – Юра вплотную подошел к Ане.

– Ну что я могу сделать, – весело отозвалась сестра, – что я могу сделать, если жених опаздывает. Будем ждать. Юра, скажи там им, что… у него сломалась машина. Пусть подождут. Иди и скажи прямо сейчас. Нет, постой, дай мне свой телефон, я еще раз наберу.

– Я уже звонил – не отвечает…

– Странно, но, думаю, не смертельно. Сейчас появится.

Аня внимательно стала смотреть на оживленный проспект, часть которого была видна с балкона.

– Галь, если он будет подъезжать, он с этой стороны покажется?

– Да, больше неоткуда.

– Ну, тогда давай спорить. Я говорю, что, как только мы досчитаем до десяти, он появится.

– До пяти давай, – засмеялась Галя.

– Девочки, вы можете мне объяснить, что происходит? Гости падают с ног и очень странно на меня смотрят. – Варвара Сергеевна подошла к ним, когда каждая уже могла досчитать до тысячи.

– Я – не могу, – вздохнула Галя, но, увидев лицо Ани, добавила: – Хотя, если честно, совершенно не удивляюсь. На городских дорогах такой бардак творится…

– Ты хочешь сказать, что он попал в ДТП, что с ним что-то случилось? – тут же вскинулась Аня.

– Ты что?! Если бы что-то произошло, он бы тебе позвонил! Сразу же!

– Господи! Какая же я дура! Телефон!! Мой телефон остался в машине Вадима. Олег мне наверняка звонил на него раз сто, а я не слышала. И ничьих больше номеров он не знает, понимаешь? А я здесь, на этом идиотском балконе! Звоню с чужих мобильников! Господи!

Аня выскочила в холл, промчалась мимо гостей, которые старались делать вид, что ничего особенного не происходит. Вслед побежал Вадим. Он все понял и ругал себя, что сам не вспомнил о забытом телефоне сестры.

– Вадим, да быстрей же открывай! Вдруг что-нибудь случилось! – дергая машину за ручки дверей, в панике кричала Аня.

Вадим нажал сигнализацию, и Аня, не жалея тонкого платья, рыбкой нырнула в машину и бросилась искать телефон в ворохе вещей, приготовленных для того, чтобы взять их в ресторан.

– Вот, наконец-то, – появившись на улице, она трясущимися руками нажимала кнопки. И через полминуты упавшим голосом произнесла: – Вадим, ни одного звонка. Как ты думаешь, что это значит?

Вадим, который понимал, что двухчасовое отсутствие жениха в загсе ничего хорошего означать не может, взял Аню за руку:

– Ничего не значит. Вообще. Он может отсутствовать по массе причин. Причем очень уважительных и совсем не страшных. Не надо себя сейчас накручивать. Надо только сосредоточиться и понять, что делать дальше.

– Как – что делать дальше? Я вообще-то должна выйти замуж. Расписаться. – Аня произнесла это так, как произносят во сне ничего не значащие фразы.

Вадим посмотрел на сестру и скомандовал:

– Вот что. Садись в машину, я сейчас сюда пришлю Галю. Она побудет с тобой. А я разберусь с гостями. И вообще пойду узнаю, как можно перенести ваше бракосочетание, допустим, на завтра.

– Ты думаешь, – Аня рассеянно смотрела перед собой, – ты думаешь, завтра все будет по другому?

– Нет, конечно, осетр, которого мы заказывали, будет уже не такой вкусный, – попробовал пошутить брат, но Аня его шутки не оценила и даже не услышала, поскольку была поглощена собственными мыслями. Вернее, она старалась побороть страшное оцепенение, которое охватило ее. Ане казалось, что самое лучшее – это сидеть в машине, не двигаться, а просто смотреть в одну точку. Этой точкой была липа с толстой потрескавшейся корой.

– Аня, успокойся, еще ничего не случилось, а ты уже в таком состоянии, – попробовал достучаться до Ани брат.

– Мне страшно…

– Отчего?

– Я не знаю, что будет завтра. Вадим, погоди, не уходи. – Ане казалось, что исчезни сейчас из поля ее зрения брат, такой уверенный в себе, такой спокойный, такой надежный, и мир разлетится на кусочки.

– Не ухожу, – послушно ответил Вадим. – Хочешь, я побуду с тобой? Мы вместе подождем Олега.

– Ты хороший, но врешь сейчас мне. Олег не приедет. Я на этом чертовом балконе простояла два с половиной часа. И он не приехал. Я даже не заметила, как эти два с половиной часа пролетели. А он – не приехал. Понимаешь, не приехал?! – в голосе Ани послышалась истерика.

– Ну и что? – Вадим был спокоен. – Да, он не приехал. С ним могла случиться беда, он мог сломать машину. Ты ведь телефон забыла и даже не вспомнила, что тебе может звонить твой жених?

– Да, да, – быстро согласилась Аня, но Вадим по ее глазам видел, что все слова цены для нее не имеют.

– Так, сиди здесь, а я все-таки пойду наведу там порядок. Ты же знаешь маму – она в расстроенных чувствах весь дворец разрушит. А к тебе Галя придет.

– Не надо, я побуду одна. – Аня откинулась на мягкое сиденье. Самым страшным и невозможным для нее было еще раз показаться на глаза гостям. «В ресторане заказан ужин на шестьдесят человек. Меню самое изысканное… А он не приехал», – уже не думала, а лишь равнодушно отмечала она.

Вадим нашел Варвару Сергеевну и отвел ее в сторону, но не успел сказать ни слова, как она обрушила на него водопад негодования и беспокойства:

– Нет, ты представляешь, что это за человек?! Опоздать на три часа! И куда?! На свадьбу! И не позвонить, не сообщить. Он просто чудовище, он недостоин нашей Ани, он…

– Мама, надо ехать домой, – твердо сказал Вадим, прерывая мать.

– Как – домой?! – Варвара Сергеевна подняла на сына глаза, полные возмущенного ужаса. – Ты не представляешь, что ты говоришь! Мы будем его ждать! Моя дочь должна выйти замуж. У нас гости – уважаемые люди! В конце концов, я хочу посмотреть, с каким лицом он войдет сюда.

– Мама, Дворец скоро закрывается, гости устали и чувствуют себя по-идиотски. Аня почти не в себе…

– А не надо было в жены к этому идиоту собираться! – воскликнула Варвара Сергеевна.

– Мам, я думаю, что Олег не приедет.

– Глупость, куда он денется? – фыркнула Варвара Сергеевна. – Я уверена – это он специально устроил.

– Зачем?

– Да чтобы доказать, что он для нас такая значимая фигура. – Вадим видел, что маму колотит скопившаяся ярость. – Чтобы заставить всех нас его тут дожидаться! И чтобы все потом увидели, как Аня ему все простит…

– Мама, пусть так, но сейчас надо что-то делать, – устало вздохнул Вадим, взяв маму под руку. – И в первую очередь надо Аню отвезти домой…

– А ресторан?! – вспыхнула Варвара Сергеевна, вырывая у сына свою руку. – Ты представляешь, сколько стоит этот ужин?! И там тоже ждут люди. Как мы это все объясним?

Вадим помолчал, а потом решительно произнес:

– А мы не будем отменять ужин. Юра это всем сейчас объяснит и организует. У него получится.

– Что? Что получится?!

– Мы пригласим всех поужинать в знак извинения за долгое и неловкое ожидание.

– Господи! Если бы отец только это видел!..

Вадим нежно обнял мать за плечи и, пристально глядя ей в глаза, попросил:

– Мам, иди к Ане. Ей сейчас очень плохо. Ее жених сбежал из-под венца. Так, кажется, раньше говорили…

– Ее опозорили – так говорили в подобных случаях.

– Да…

Варвара Сергеевна вдруг безвольно обмякла. В ее душе тяжелым камнем улеглась печаль, жалость к дочери, обида на судьбу. Впервые в жизни эта деятельная и самонадеянная женщина уступила бразды управления ситуацией своим взрослым детям.

«Вот тебе, Аня, и лошадь! Я всегда знала, что лошадь снится к предательству и обману», – думала она, тяжелым шагом двигаясь к машине.

Глава вторая

– Вадим, мне уже совершенно неинтересно, что там произошло. Обещай, что ты никогда ему не позвонишь, не увидишь его, не задашь ни единого вопроса. Ты никогда не спросишь у него, почему он не приехал в загс. Обещай мне. – Аня, закутанная в теплый плед, шмыгала носом.

– Обещаю. Если ты действительно искренне этого хочешь.

– Хочу.

– Тогда договорились. Тем более что я подробно узнавал: никаких ЧП с человеком по имени Олег Сомов в Москве и даже области в тот день не происходило. Его не привозили ни в больницу, ни в морг, ни в полицию. Я, как человек знакомый с ним, не имел права не проверить наличие такой информации. Ты же понимаешь, мало ли что…

– Понимаю, ты – ответственный и порядочный человек. В отличие от него. – Аня вздохнула: – Слава богу, что с ним все в порядке. И можно считать, что человек просто раздумал жениться. Просто взял и раздумал. Вадим, вот скажи мне, пожалуйста, как так можно взять и раздумать? Как можно не позвонить, ничего не сказать, не признаться, а просто взять и не приехать на собственную свадьбу?

Вадим отвел взгляд. Он и сам не понимал, как это можно сделать. И непонятен ему был не поступок, а отсутствие объяснений. «Да, это не по-мужски. Понятно, что объяснение было бы жутким. Вся эта свадебная суета с удивительным для Аньки размахом – и вдруг такое объяснение! Конечно, при объяснениях Олегу пришлось бы туго. Но все лучше, чем так. Молчком. Трусливо». – Вадим вздохнул.

На сестру ему было страшно смотреть: исхудавшая, с шелушащейся кожей – нейродермит на почве сильнейшего стресса, с обгрызенными ногтями и поредевшими волосами…

С момента несостоявшейся свадьбы прошло два месяца. От прежней Ани ничего не осталось – ни облика, ни души. Это была девушка-женщина без возраста, без внешности, без характера. Она почти ничего не ела, ничего не делала, ничего не читала. Эти два месяца она жила, как растение, не выходя на улицу, не встречаясь с людьми. Варвара Сергеевна перевезла ее к себе, боясь оставлять в одиночестве и в надежде, что обстановка родного дома, ее детской комнаты сотворит чудо и вернет Ане интерес к жизни. «Никакого чуда исцеления не случится. Это так просто не проходит. Это может и вовсе не пройти», – подумал Вадим, как только мама привезла Аню к себе. Сейчас оказывалось, что он был прав. Единственная тема, на которую можно было говорить с Аней, – это вновь и вновь переживаемая трагедия несостоявшегося замужества.

– Мам, может, ее отправить за границу? – предложил как-то Вадим.

– Она не поедет, – отрицательно покачала головой Варвара Сергеевна. – Я уже на эту тему с ней говорила. Она вообще ничего не хочет. Даже возвращаться на работу.

– Да, вот это серьезнее всего, – согласился Вадим. Он знал, как Аня любила свое дело, как она спасалась в нем в самые непростые минуты своей жизни. Но сейчас…

– Мам, может вам гостей пригласить? Только ей не говорить заранее, что они придут. И – раз!

– Она не выйдет из комнаты.

– Ну и что? Сам факт присутствия посторонних может повлиять – она будет слышать голоса людей, суету. А то ты ходишь в своих бесшумных тапочках, словно медсестра в сумасшедшем доме, – попробовал пошутить Вадим.

Варвара Сергеевна всплеснула руками:

– А как ты хочешь? Мне порой так и кажется, что мы в дурдоме. Она ведь искренне не понимает, зачем вообще жить. А жить надо! Пусть иначе, с другими силами, но все равно – жить. Но ей этого я объяснить не могу, – вздохнула Варвара Сергеевна. – И потом, Вадим, ты можешь в меня стрелять, но не нравился мне этот Олег. Что-то в нем было высокомерное. Знаешь, как в бедном человеке бывает высокомерие перед богатым.

Вадим при этих словах матери не мог не улыбнуться – мама оставалась верна себе.

– Ты не смейся, – обиделась Варвара Сергеевна, – я знаю что говорю. Скорее он не считал нас ровней. Во всяком случае, держался он именно так. И вряд ли Анечка была бы с ним счастлива.

– Ну, мам, этого мы точно никогда не узнаем, а вот то, что без него ей плохо, – это факт.

Вадим с матерью согласен не был – Олег не казался ему высокомерным, он просто не спешил понравиться другим. Более того, Олег Сомов каким-то образом подчеркивал незаинтересованность в чужом одобрении, а людям в таких случаях вместо самодостаточности как раз и мерещится высокомерие.

– Плохо, но отчего плохо? – продолжала пытаться понять ситуацию с Аней мама. – Может, от того, что самолюбие задето?

– От того, что его нет рядом с ней, – просто ответил Вадим.

И эту простую истину он отметил точно. По ночам Аня плакала в подушку, вспоминая Олега так, словно он не позорно удрал от нее, а ушел, умер, исчез, оставив после себя самые лучшие, самые близкие воспоминания и неутешность так внезапно случившегося одиночества. Это утром она испытывала себя и родных злостью и обидой, по ночам мысленно простив ему все прегрешения. Она оплакивала их любовь, их несостоявшуюся семью, их неродившихся детей. Ночью она проживала эту мифическую жизнь, перемежая мечты со слезами. Варвара Сергеевна в соседней комнате тоже плакала, но беззвучно, пытаясь изобрести лекарство от болезни дочери.

… – Максим, я, наверное, не должна была приходить. – Варвара Сергеевна вздохнула и хотела было продолжить, но ей не дали:

– Не должны. – Максим сидел за своим огромных размеров рабочим столом и излучал чиновничье благополучие.

– Но… – Варвара Сергеевна сделала попытку подняться из большого кресла, куда ее заботливо усадил хозяин кабинета.

– Не должны, – продолжил Максим, остановив ее жестом, – это я должен был навестить вас и Аню. Еще тогда, когда стало известно об этом…

Максим замялся. Было видно, что он очень старается, но не знает, как охарактеризовать происшедшее, не задев самолюбие гостьи. Ей ведь и так было нелегко – он это и видел, и понимал.

– О несостоявшейся свадьбе, – продолжила за Максима Варвара Сергеевна, которая нашла в себе силы в нужный момент «подхватить» беседу.

– Да, после этого самого события, – деликатно произнес Максим, – но я боялся. Боялся потревожить Аню. Я понимал, что ей тяжело и неловко будет видеть меня.

– Лучше бы вы пришли, – проговорила Варвара Сергеевна и расплакалась. – Вы не представляете, что с нею стало…

– Представляю, – проникновенно произнес Максим. – Я видел ее однажды. Вы с ней куда-то уезжали. Недели две назад.

Варвара Сергеевна, вытирая слезы, пыталась вспомнить, куда же это они с Аней могли ездить. Ведь дочка категорически отказывалась покидать не то что дом, но и свою комнату.

– В поликлинику ездили, вспомнила, – вспомнила все же она. И удивилась: – А как же вы нас видели?

– Я часто приезжаю к вашему дому, – признался Максим. – Мне очень хотелось встретить Аню.

– Приезжайте к нам в любое время, даже если она не захочет! – воскликнула Варвара Сергеевна, но тут же замялась: – То есть если не сможет, ну, постесняется вас увидеть… Приезжайте – я буду очень вам рада! Ведь вы тот самый человек из того самого времени – счастливого.

– Обязательно буду у вас, – приложив руку к груди, пообещал Максим.

…Проводив Варвару Сергеевну, Максим с минуту постоял в своей просторной приемной, затем схватил стоявшую поблизости статуэтку и запустил ею в потолок. «Только не радуйся преждевременно!» – подумал он, улыбнувшись удивленно уставившейся на него секретарше.

В этот день Варвара Сергеевна приехала домой в таком приподнятом настроении, что Аня поинтересовалась:

– Мама, что случилось? Откуда ты? Неужели тебе удалось помирить Галю и Вадима?

Тихо тлеющий конфликт в семье Вадима был занозой в душе матери, и появилась эта заноза задолго до злосчастного бракосочетания Ани.

– Нет, – покачала головой Варвара Сергеевна, скрывая истинную причину своего хорошего настроения, – мне просто надоело делать вид, что жизнь состоит из сожалений. Я съездила по делам, пообщалась с людьми, развеялась – и теперь мне кажется, что наша беда, в смысле, твоя беда, – поправилась она, заметив усмешку на лице дочери, – не такая уж и беда. Хотя бы потому, что это случилось не вчера. И… и еще, конечно, из-за того, что это уже случилось. И подобной неприятности моя дочь может уже больше не бояться.

– Какой неожиданно философский взгляд на предмет. Вернее, на событие, – саркастически заметила Аня. – Кто же из знакомых тебя натолкнул на него?

– А никто, сама додумалась. – Варвара Сергеевна даже не обиделась на выпад дочери, ей сейчас было важно не выдать себя, не проговориться, чтобы визит к Максиму и разговор с ним остались в тайне. «Максим еще любит ее. Иначе бы он и не стал со мной разговаривать – и характер у него не тот, и положение не то, – размышляла она. – Времени на подобные глупости у Максима тоже нет. Секретарша вон звонила ему раза три, а Максим даже и не пошевелился. И не торопил меня… Все так обстоятельно, заинтересованно, с достоинством… Наведаться к нам обещал! Главное, чтобы, когда он придет, я не проговорилась. Иначе Анька мне этого не простит!»

И Варвара Сергеевна, сразу почувствовав прилив сил, на всякий случай стала готовиться к приему гостя, который мог появиться теперь в любой момент.

В квартире началась уборка. И Аня не могла ее не заметить.

– Мам, а чехлы ты зачем снимаешь? – спросила как-то она.

– Надоели, – почти искренне ответила Варвара Сергеевна. – Мне вообще надоело все, что у нас тут есть. Аня, понимаешь, надо иногда сниматься с насиженного места.

– Надеюсь, это ты фигурально выражаешься? – осторожно поинтересовалась Аня.

Варвара Сергеевна тут же постаралась ее успокоить:

– Да-да, конечно, я фигурально выражаюсь! Но тебе и на самом деле об этом пора подумать.

– Ты хочешь сказать, что я тебе здесь надоела? – тут же решила Аня.

– Господи! – всплеснула руками Варвара Сергеевна. – Да я бы тебя вообще отсюда никуда не выпустила. Нам так хорошо вдвоем, но ведь ты же уедешь, я же знаю. Вот еще немножко погрустишь – и уедешь.

Аня посмотрела на мать и подумала, что не знает причины, которая могла бы заставить ее покинуть этот дом.

– А если не уеду?

– Уедешь. – Варвара Сергеевна выпустила из рук чехол, который стаскивала с дивана, подошла к дочери и, обняв, погладила ее по голове: – Доченька, ты даже сама не знаешь, как может повернуться иногда жизнь.

– Мама, мне кажется, я это уже хорошо знаю, – уверенно, но грустно проговорила Аня.

Варвара Сергеевна уловила что-то новое в голосе дочери. Отстранившись, она взглянула на Аню. На лице девушки не было плаксивой гримасы, не было злости, только губы расплылись в ироничной улыбке, а на щеках появились знакомые ямочки.

Серия долгих и требовательных звонков в дверь раздалась в одну из теплых октябрьских суббот. Мать и дочь сидели по разным комнатам – совместная жизнь взрослых женщин временами полна разногласий. Что на этот раз послужило предметом спора, обе уже не помнили, но тем не менее молчание сохраняли.

– Аня, открой, я вся в нитках! – после четвертого звонка прокричала мать.

– Я открою, но, по-моему, мы никого не ждем, – не радуясь и не удивляясь, проговорила Аня.

– Наверное, это Вадим, – пояснила мать, – он обещал на неделе заехать.

Аня прошла в прихожую.

– Братец, ты такой настойчивый. Видишь, не открывают, значит, не хотят никого видеть, – ворчливо проговорила, она, открывая дверь. Но брат ей ничего не ответил, потому что это был вовсе не он. За дверью стоял Максим, в руках у которого были огромные пакеты.

– Привет, – как ни в чем не бывало бросил он и, не дожидаясь ответа, прошел в прихожую. – Варвара Сергеевна, здрасте, моя мама вот вам передала. И там еще для вас книжка с рецептами.

Варвара Сергеевна было удивилась, но вовремя опомнилась.

– Спасибо, я ей позвоню сегодня вечером, – принимая подарки, сказала она. И дружески улыбнулась.

– Лучше позвоните через неделю, к нам там родственники приехала, так она с ними будет возиться, а как уедут, так звоните – времени у нее будет вагон. Ну вот. Я пошел… – с этими словами Максим вышел на лестничную площадку.

– Дай хоть на тебя посмотреть! И чаем напоить! – Варвара Сергеевна всплеснула руками.

– Спасибо, не могу даже на минутку задержаться, мне еще сантехника надо найти – краны потекли. А сегодня суббота, сами знаете: чем ближе к вечеру, тем меньше шансов решить эту проблему. Я заеду на днях, там еще пакет с какой-то зеленью мама оставила, но я его забыл. Извините. Пока, Анют.

Максим помахал рукой и вошел в лифт. Аня закрыла дверь. Она заглянула в пакет с маленькими зелеными яблоками и спросила мать:

– И как это все понимать?

– Варенье варить надо. У них на даче такой урожай…

– Ага, а ты откуда знаешь?

– Так я с Нонной Петровной чуть ли не каждый день перезваниваюсь! – невинно сообщила Варвара Сергеевна.

– С чего это вдруг?

– А мы всегда общались, – пожала плечами мама, – просто раньше времени было меньше. Сейчас – больше.

– Неужели тебе все равно, что мы с Максом расстались?

– Аня, мне не все равно, но из-за тебя портить отношения с хорошими людьми я не буду. Они-то не виноваты, что у вас отношения не сложились. Ты им всегда нравилась. Так что я общалась с ними и буду общаться.

Аня почувствовала, что мать упрямится. В другое время она бы избежала этой темы или, потакая расстроенной дочери, стала во всем с ней соглашаться. Но сегодня Варвара Сергеевна поблажек дочери не делала. Более того, она громко произнесла:

– Неудобно получилось. Максим даже в дом не зашел. Чашки чая не выпил. Не по-нашему это. У нас с гостями никогда так не поступали.

Все это Варвара Сергеевна выдала так, слово именно из-за Ани произошла эта постыдная неловкость.

– А что ж ты не предложила?

– Аня, я предложила, но ты стояла как статуя. Было видно, что ты готова броситься на дверь и захлопнуть ее как можно скорее! – воскликнула Варвара Сергеевна. – А тебе, как воспитанной девушке, надо было хоть что-то сказать человеку.

– То есть виновата я, – уточнила Аня, пристально глядя на мать.

– Я этого не сказала, – отвела взгляд Варвара Сергеевна. – Я только сожалею, что ты не помогла мне уговорить Максима остаться на чашку чая.

– Ничего, – саркастически прищурилась Аня. – Он тебя еще навестит. Жаль только, что у него появилась привычка приходить в гости без предупреждения.

– Почему жаль? – «включила дурочку» Варвара Сергеевна.

– Потому что я тогда бы заранее ушла из дома.

Варвара Сергеевна посмотрела на дочь и впервые за все это время почувствовала раздражение. Уж больно неприглядно Аня выглядела – лосины в катышках, растянутый свитер цвета, который когда-то назывался «светлый беж», волосы темные, как будто неживые, все разной длины, собранные в неопрятный короткий хвост. А уж запущенное серое лицо… «Она вполне могла бы привести кожу в порядок. У меня тут столько дорогой косметики – и скрабы, и маски, и кремы. Можно было и маникюр сделать. Хоть самой, хоть маникюршу на дом пригласить…» – Варвара Сергеевна неодобрительно покачала головой.