Текст книги "Клад Наполеона"

Из ее мощной глотки исторгся такой дикий вопль, что от него вполне могли обрушиться крепостные стены средней величины города. Верины барабанные перепонки с трудом выдержали такой удар, на какое-то время она все же оглохла.

А библиотекарша, затихнув, уставилась с ужасом на Веру, попятилась и проговорила с ужасом:

– За что вы его?

– Не болтайте глупостей! – оборвала ее Вера. – Когда я подошла, он уже лежал на полу с этой штукой в груди… лучше вызовите «Скорую»! Впрочем… – Вера взглянула на профессора и вздохнула. – Кажется, «Скорая» уже не нужна. Но вот милиция…

– Максим Максимович, – библиотекарша повернулась к своему верному спутнику, который испуганно жался за ее спиной и шмыгал носом, – Максим Максимович, действительно, позвоните в милицию… и еще обязательно Оресту Махмудовичу! И еще «Скорую» обязательно! – Дама возмущенно оглянулась на Веру. – Как это, милочка, вы можете решать, умер он или нет, вы же не врач!

– Пожалуй, вы правы, – Вера перевела дыхание.

Голова у нее слегка кружилась, но она старалась не обращать на это внимания. Сейчас важнее было другое, совсем другое. Что сказал ей профессор перед смертью?..

– Скажите, а та женщина, которая только что приходила к Карлу Фридриховичу, кто она?

– Женщина? – Дама уставилась на Веру с испугом и неодобрением. – К нему никто не приходил… кроме вас!

– Но как же… только что из библиотеки вышла женщина в куртке с капюшоном…

Библиотекарша переглянулась со своим спутником.

– Максим Максимович, вы кого-нибудь видели?

– Конечно, – ответил тот с готовностью.

– Кого же? – В голосе дамы прозвучало осуждение, как будто ее обманули в лучших чувствах.

– Вот ее, – и унылый Максим Максимович показал на Веру.

– По-вашему, я пырнула его ножом, а потом заорала, чтобы специально привлечь к себе внимание? – рассердилась Вера. – И зачем мне это нужно? Записаться заранее на прием, показать паспорт охраннику, чтобы убить профессора? Постойте!

Вера развернулась на пятках и бросилась к выходу из библиотеки.

– Куда вы? – Представительная дама с неожиданной прытью рванулась за ней и схватила за рукав. – Вам не уйти от ответственности!

– Орест Махмудович на совещании, – отрапортовал ее верный соратник, оторвавшись от телефона. – В милиции сказали – если покойник, то спешить некуда, приедут когда смогут, а «Скорая» сейчас будет…

Вера вырвала свою руку, пробежала по коридору и скатилась вниз едва ли не по перилам. У нее была сильнейшая надежда на строгого дядьку-охранника. Он не то что эти двое, у них всю библиотеку вынесут, полк солдат пройдет – они все про свои туалеты рассуждать будут. У этого же дядьки внизу полный порядок, муха без документов не пролетит, муравей не проползет, кузнечик не проскачет!

– Кто приходил сегодня к профессору Рихтеру? – гаркнула Вера над дядькой, который спокойно разгадывал кроссворд. От неожиданности он вписал в название города Ровно вместо «Р» букву «Г».

– Ты и приходила, – оторопело ответил дядька, – чего случилось-то?

– А еще кто? – наступала Вера.

– Корреспондентка одна, – толстый палец двигался по строчкам, – Зипунова Ольга Игоревна, газета «Тайные знания».

Вере захотелось чмокнуть дядьку в просматривающуюся сверху лысину.

– Задержите ее! – Это добралась до низа внушительного вида библиотекарша, рядом с ней семенил верный Максим Максимович.

В это время открылась входная дверь и в холл вошли два парня в синих комбинезонах с носилками, за ними поспешала полная докторша.

– Где тут больной? – спросила она.

– Вы куда это без пропуска? – вскинулся охранник. – Кто приглашал?

– Нас, дядя, не приглашают, – хмыкнул один парень, – нас вызывают. По телефону ноль-три!

– Сюда, наверх! – крикнула Вера. – Там раненый!

Увидев тело профессора, докторша покачала головой. Но, послушав пульс, схватилась за свой чемоданчик.

– Он жив? – спросила Вера.

– Сама удивляюсь, – призналась доктор, – по идее, после такого удара и минуты прожить не должен был. Но раз сердце все еще бьется, стало быть, удар не достиг цели. Давайте-ка, ребята, аккуратненько…

Пока врачи возились с раненым, Вера отошла в сторонку и позвонила Матвею.

– Все плохо, – шепотом заговорила она, – профессор ранен…

– Сейчас буду, – сказал Матвей и отключился.

В редакции газеты «Тайные знания» творился подлинный содом. Одновременно трещали три или четыре принтера, несколько человек разговаривали по телефону, рослая брюнетка со свисающей на глаза огненной прядью выясняла отношения с низеньким полным блондином, и лысый пузатый дядька средних лет устраивал профилактическую выволочку белобрысой девчонке в джинсовом комбинезоне. Все вместе это создавало нормальную творческую атмосферу.

– Я отдала тебе лучшие годы своей жизни! – восклицала брюнетка, отработанным жестом отбрасывая красную прядь. – А ты не можешь написать для меня одну несчастную колонку! Знаешь, Михайлов, кто ты после этого?

– Но Люда, – вяло отбивался ее собеседник. – Во-первых, ты отдала эти годы не только мне, а всей мужской части нашего коллектива, во-вторых, эту колонку нужно написать к шести часам, а у меня еще интервью с Сигизмундовым не закончено…

– Сигизмундов никуда не денется, а на нашей дружбе ты можешь поставить крест!

– Скажите, где можно найти Ольгу Зипунову? – спросила Вера брюнетку, воспользовавшись паузой в разговоре.

– Да вон она сидит, – отмахнулась та, показав на стол возле окна, и тут же продолжила прерванный диалог: – Я всегда знала, Михайлов, что ты – законченный эгоист, как все мужчины… И больше не проси у меня кофе и сахар!

Вера с Матвеем направились к окну.

Там сидела, склонившись над клавиатурой компьютера, невысокая пухлая женщина с коротко стриженными рыжеватыми волосами и такой розовой кожей, какая бывает только у натуральных рыжих.

– Это не она, – проговорила Вера вполголоса, порывисто схватив Матвея за руку.

– Ты уверена? – спросил Матвей, не заметив, что перешел на «ты».

– Точно, – Вера окинула журналистку придирчивым взглядом. – Та была худее, выше и гораздо спортивнее.

Действительно, Ольга Зипунова выглядела рыхлой, медлительной и совершенно неспортивной особой. В ней не было ни намека на кошачью грацию загадочной незнакомки.

– Вы – Ольга Игоревна Зипунова? – спросил Матвей, подойдя к ее столу и внимательно взглянув на журналистку.

– Как пишется «субтропики»? – спросила та, подняв на Матвея сонный взгляд. – Через Б или через П?

– Через Б, – машинально ответил Матвей. – Так вы – Ольга Зипунова?

– Да, это я… спасибо, так компьютер не подчеркивает… а что? Какое у вас ко мне дело? Вы, наверное, из сети компьютерных магазинов «Третий уровень»? Так я ни в чем не виновата, это корректор перепутал, когда правил верстку…

– Нет, я не из сети, я по другому поводу. Это вы брали интервью у профессора Рихтера?

– А кто это такой? – Журналистка растерянно заморгала.

– Точно говорю – это не она! – повторила Вера. – Она эту фамилию вообще первый раз слышит.

– Ну, почему же первый? – обиделась Зипунова. – Я ее точно где-то уже слышала! Рихтер – это ведь музыкант, да? Кажется, очень известный джазмен…

– Нет, мы говорим о профессоре истории Рихтере, – прервал ее Матвей. – Дело в том, что к нему под вашим именем приходила другая женщина. И там… там кое-что произошло.

– Что – она у него что-нибудь украла? – перепугалась журналистка.

– Мы не можем это разглашать в интересах следствия, – включилась в разговор сообразительная Вера.

– О, так вы из милиции! – оживилась Зипунова.

– Приблизительно… – ответила Вера уклончиво.

– Скажите, Ольга, – перебил ее Матвей. – Где ваше служебное удостоверение?

– Удостоверение? Должно быть здесь… – журналистка схватила со стола объемистую сумку и принялась рыться в ней, как деловитый бомж в помойке.

Вера и Матвей стояли рядом в ожидании.

Зипунова ушла в сумку чуть ли не с головой, время от времени оттуда доносились ее восклицания:

– Да вот же оно… нет, это пропуск в бассейн… а я-то думала, что потеряла его в Турции… а это как сюда попало?.. это вообще не мое… вот Валерка будет ругаться!..

Наконец по прошествии нескольких бесконечно долгих минут она снова показалась на свет божий и растерянно проговорила:

– Не представляю, куда оно могло запропаститься… а все-таки, что там случилось?

В это время к ее столу подошла брюнетка с огненной прядью.

– Зипунова! – проговорила она агрессивно. – Они на тебя что – наезжают? Гони их в шею! Или я позову Вовочку…

– Они, кажется, из милиции… – затравленно пискнула Зипунова.

– Из милиции? – Брюнетка недоверчиво оглядела посетителей. – Тогда пусть предъявят!

– Ну, мы не совсем из милиции… – проговорила Вера.

– Что значит – не совсем? – Брюнетка прежним жестом отбросила прядь и надвинулась на гостей, агрессивно выдвинув подбородок. – Либо вы из милиции, либо вы никто! Нельзя быть почти из милиции, как нельзя быть почти беременной… тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!

– Мы не из милиции, – выступил вперед Матвей. – Но случилось кое-что серьезное. Профессора Рихтера убили. И там засветилась женщина с вашим удостоверением. Поэтому милиция к вам рано или поздно придет. И вам придется отвечать на их вопросы. Так что лучше подумайте сейчас – кто мог воспользоваться вашим удостоверением?

– Убийство? – Брюнетка заметно побледнела и попятилась. – Извини, Зипунова, мне нужно срочно писать свою колонку… Михайлов отказался, а главный уже рвет и мечет…

Она тут же исчезла, а Матвей склонился над испуганной Зипуновой и повторил свой вопрос:

– Так все же – кто мог взять ваше журналистское удостоверение?

– Не… не знаю… – проговорила Ольга дрожащим голосом. – Я живу совсем одна… у меня никого не бывает…

Вера задумчиво оглядела рабочий стол журналистки.

Рядом с монитором, где многие держат фотографии любимых детей, стояла изящная металлическая рамочка со снимком замечательно красивой собаки.

– Ну, не совсем одна, судя по этой фотографии… – проговорила Вера.

– Ну да, конечно, у меня есть Вики! – произнеся это имя, журналистка оживилась. – Вики – красавица! Золотистый ретривер! Но не думаете же вы, что это она взяла мое удостоверение…

– Нет, конечно! – Матвей усмехнулся. – А Вики… она не скучает, если вы целый день на работе?

– Да, раньше она очень скучала, – сообщила Ольга доверительно. – Но потом, слава богу, появилась Лена…

– Лена? – Матвей сделал стойку, как почуявшая свежий след собака. – Кто такая Лена?

– Это мое спасение! Она профессиональный кинолог, то есть специалист по собакам…

– Я знаю, кто такой кинолог.

– Вики с ней очень сдружилась, и теперь у меня сердце спокойно! Самое главное – Лена очень порядочный человек, я могу дать ей ключ от квартиры, и она приезжает, чтобы погулять с Вики… вот, кстати, – Ольга взглянула на часы, – сейчас она как раз должна приехать…

– Знаете что? – Матвей наклонился и понизил голос. – Мы с вами сейчас съездим к вам домой, чтобы взглянуть на эту Лену…

– Вы думаете, что она… да нет, не может быть! – Ольга махнула рукой и ненатурально засмеялась. – Это невозможно!

– Во всяком случае, она легко могла взять ваше удостоверение.

– Но у меня очень много работы, – журналистка жалобно посмотрела на экран монитора. – Мы завтра должны сдать номер, а я еще не закончила обработку интервью с известным визажистом…

– Кажется, вы не поняли! – Матвей добавил в голос металла. – Убили человека, и вы – главный подозреваемый!

– Ой! – Ольга схватилась за голову. – Ладно, поехали!

Через полчаса Матвей остановил машину возле нарядного нового дома неподалеку от Черной речки. Матвей заглушил мотор и открыл дверцу.

– Ой, вот же они! – Ольга выскочила из машины и замахала руками.

Неподалеку, по другой стороне улицы, шла худощавая молодая женщина в темной куртке с капюшоном. Рядом с ней бежала крупная собака с шелковистой шерстью светло-рыжего оттенка. В ней имелось едва уловимое сходство с Ольгой Зипуновой.

– Ольга, стойте! – прошипел Матвей, но журналистка уже припустила по улице.

Тогда Матвей согнулся в три погибели на переднем сиденье машины, чтобы его не было видно со стороны, и знаками велел Вере сделать то же самое.

Ольга подбежала к женщине с собакой и что-то начала говорить. Незнакомка шагнула было к ней, но ретривер неожиданно метнулся, встав между ней и хозяйкой. Тогда незнакомка резко развернулась и быстро зашагала прочь по улице.

– Это она! – уверенно проговорила Вера, увидев гибкие кошачьи движения «кинолога». – Точно, это она!

– Ясненько! – Матвей дал Лене (вряд ли это было ее настоящее имя) немного отдалиться, затем включил зажигание и медленно поехал следом за ней.

Она всегда любила собак и ненавидела людей.

В отличие от людей собаки никогда ее не предавали, не использовали, не плевали ей в душу.

Первую собаку она завела, когда ей исполнилось десять. Это была Джеська, симпатичная дворняжка, преданная и тихая собачонка. Мать не слишком возражала – матери вообще ни до чего не было дела, она все силы и все свободное время тратила на то, чтобы устроить свою незадавшуюся личную жизнь.

Когда ей исполнилось тринадцать лет, мать наконец нашла себе нового мужа: толстого наглого мужика, от которого вечно несло чесноком и потом. Едва появившись в их доме, он уставился на тринадцатилетнюю девчонку липким наглым взглядом, а оставшись с ней наедине, полез под юбку.

Она попыталась жаловаться матери, но та ей не поверила и только как следует отлупила. А может быть, и поверила, но не захотела рисковать своим хрупким семейным счастьем.

В ответ жирный козел, ее новый «папочка», отомстил, ударив по самому больному.

Когда она была в школе, он отвез Джеську на другой конец города и выпустил на стройплощадке.

Она долго искала свою собаку, но нашла только изуродованный труп, раздавленный гусеницами экскаватора.

Тогда она сбежала из дома.

Ее никто особенно не искал. Мать, наверное, вздохнула с облегчением.

Ей пришлось пережить много такого, о чем не имеют представления люди, живущие обычной, размеренной и относительно безопасной человеческой жизнью. Она прибивалась к подростковым шайкам и вполне взрослым бандам, ее продавали и покупали за жалкие гроши, обменивали на дозу наркотиков и выбрасывали за ненадобностью из мчащейся на полном ходу машины. Она много раз видела смерть и много раз наблюдала ситуации, которые гораздо хуже смерти.

Между делом она потеряла веру в людей, детскую наивность и собственное имя.

Никто из новых знакомых не утруждался называть ее по имени, а вскоре она и сама забыла, как ее когда-то звали, отзываясь на любое имя или кличку, как бездомная собака.

Чудом она выжила, а то, что нас не убивает, делает нас сильнее.

Она стала очень сильной.

Наконец однажды ей повезло: она встретила дядю Колю.

Так его все называли – дядя Коля, и он охотно отзывался на это имя. Как его звали на самом деле, никто не знал. Да это никого особенно и не интересовало.

С виду дядя Коля был самым обычным бомжом. Его никто не воспринимал всерьез, никому и в голову не могло прийти, что этот грязный, опустившийся, заросший клочковатой бородой мужик неопределенного возраста – один из лучших киллеров в городе.

Она ему сразу приглянулась своим жестким, пустым, безразличным взглядом, своим бесстрашием, а больше всего тем, что она, как и он сам, ненавидела людей.

Дядя Коля взял ее в ученики.

Он научил ее всему – незаметно подбираться к жертве или часами караулить ее, справляться в одиночку с двумя, а то и тремя здоровыми мужиками, а самое главное – скрываться после выполнения. Он много раз повторял, чтобы она как следует запомнила: скрыться после выполнения гораздо труднее, чем выполнить.

Выполнением он называл заказное убийство.

Дядя Коля научил ее десяткам способов лишить человека жизни, показал, как можно зарезать, задушить, сбросить с высоты, толкнуть под поезд метро или под пригородную электричку, утопить в собственной ванне или отравить, не оставив следов.

Не любил он только огнестрельного оружия. Он считал его слишком шумным, слишком заметным, слишком запоминающимся и часто повторял, что если ты не можешь убить голыми руками – тебе не поможет никакое самое современное оружие.

Дядя Коля брал за заказы недорого, меньше конкурентов – сама работа доставляла ему удовольствие, а потребности у него были очень скромными.

Гораздо больше, чем об оплате, он заботился о своей безопасности.

Тем не менее один из заказчиков вычислил дядю Колю и убил его – то ли не захотел платить, то ли не захотел оставлять свидетеля.

Она осталась одна и решила продолжать дело дяди Коли.

Первым делом она «выполнила» того заказчика, который убил ее учителя. Она не считала, что кому-то что-то должна, но у нее имелось свое представление о справедливости.

Затем она выполнила несколько оставшихся после него заказов и уверилась, что может все.

Постепенно у нее появилась серьезная профессиональная репутация. Тогда она начала понемногу повышать тариф – потребности у нее были больше, чем у дяди Коли.

Во-первых, она хотела купить хорошее жилье. Ей надоело жить по чердакам и подвалам.

Во-вторых, она мечтала отложить достаточно денег, чтобы уехать со временем в теплые края, далеко-далеко – туда, где нет бомжей и ментов, где тебя не продадут за дозу дешевой наркоты.

Кроме того, она подкармливала бездомных собак.

Она приезжала на какой-нибудь пустырь, вытаскивала из машины полный таз сырого мяса и кормила стаю дворняг, следя, чтобы каждой досталось хотя бы немного. Как уже говорилось, у нее было свое представление о справедливости.

Заказы она получала через абонентский ящик. Туда опускали поздравительные открытки с обратным адресом и подписью. Это и были имя и адрес того человека, которого она должна была «выполнить».

Как-то по обычному каналу она получила довольно сложный заказ. Ее поздравляли с днем рождения сразу четверо.

По дополнительному каналу связи она узнала, что должна поехать в глухую деревню, дождаться там сигнала, убить четверых аквалангистов и забрать у них старинную шкатулку.

Для такой серьезной работы ей пришлось отказаться от главного правила дяди Коли – избегать огнестрельного оружия.

Она приехала на место работы, сняла комнату у деревенской старухи и приступила к подготовке.

Сперва она изучила место, обошла окрестности, пригляделась к тем четверым, кого ей следовало убрать. Из всех четверых только один представлял серьезную опасность, это был человек явно опытный и тренированный. Остальные мужчины были так себе, а женщина, точнее, девчонка чуть младше ее, вообще ничего собой не представляла.

Наконец ей позвонил по мобильному тот человек, которому было поручено постоянное наблюдение за ныряльщиками. Его звонок обозначал, что операция началась.

Она вышла из леса на берег озера – обычная ягодница, резиновые сапожки, темный платок, корзинка в руках, веточка в зубах. Подошла к самому опасному – Андрею, спросила у него дорогу к одной из окрестных деревень. Пока тот отвечал, кокетливо улыбалась, жевала веточку, потом спокойно вынула из корзинки пистолет с глушителем и выстрелила в упор. Потом застрелила второго, заглянула в палатку и убила девушку – та красилась перед зеркальцем и ничего не успела понять.

В это время из лесу вышел последний, четвертый член группы. Увидев трупы товарищей, он буквально позеленел, а когда она прицелилась в него, затрясся как осиновый лист и стал умолять оставить его в живых. Тогда она решила, что он может ей помочь.

Они погрузили в машину ящики и поехали по лесной дороге.

В подготовительный период она хорошо изучила окрестности и приехала к болоту. Здесь она застрелила последнего кладоискателя, который больше не был ей нужен, вытащила из машины маленький ящик, сняла машину с тормоза и загнала ее в болото.

Однако перед тем как утопить, она проверила содержимое больших ящиков. Там лежало столько всякого дорогого барахла, что у нее голова пошла кругом.

Вывезти эти вещи из леса и продать их – это было тяжело, опасно и непрофессионально. Но само то, что заказчик велел ей от таких дорогих вещей избавиться, а привезти ему только третий ящик, говорило о том, что в том ящике хранится что-то необычайно ценное. То есть у нее появился шанс изменить свои планы, раньше намеченного прекратить карьеру киллера и отправиться к теплому морю.

Она открыла третий ящик.

Там хранилась шкатулка – вроде бы ничего особенного, не золото и даже не серебро. Правда, на крышке шкатулки оказались очень необычные узоры, но ей до этого не было дела.

Внутри шкатулки лежала старинная книга в кожаном переплете, с бронзовыми уголками и золотыми застежками.

Открыв книгу, она увидела на первой странице рисунок – озеро, окруженное темными мрачными елями.

Дальше шли записи, сделанные красивым витиеватым почерком на незнакомом языке.

Собственно, ей все языки были незнакомы, кроме русского, она и по-русски еле научилась читать – дядя Коля убедил, что без этого умения ей не обойтись.

Во всяком случае, она поняла: эта книга стоит дорого, очень дорого. И она заставит заказчика раскошелиться.

Для этого его сначала следовало найти.

Весь ее бизнес строился на том, что заказчик и исполнитель не должны были встречаться. Вся информация, как и сам заказ, поступала по безопасному каналу.

Однако только сегодня ей звонил по мобильному тот человек, который следил за аквалангистами.

Потом нашла в своем телефоне его номер, а затем выкинула телефон в болото.

Она закопала пустой ящик, положила шкатулку с книгой в сумку, вывела из кустов заранее спрятанный там мотоцикл и уехала в ближайший городок.

Найти по номеру мобильного телефона его владельца не представляло для нее труда. Он оказался так глуп и жаден, что звонил ей со своего собственного телефона и даже не выбросил после звонка сим-карту. Она пришла к нему домой, когда учитель ОБЖ завтракал.

Едва увидев ее, он все понял и затрясся как желе.

Ей стало скучно: его не нужно было пугать или пытать, чтобы получить всю известную ему информацию. Он только увидел нож в ее руках и тут же выложил имя того человека, который поручил ему поселиться в санатории и наблюдать в бинокль за лагерем аквалангистов, а когда они достанут со дна озера ящики, позвонить по условному номеру.

Она на всякий случай зажала ему рот рукой в перчатке и нанесла один-единственный удар. Она очень любила такой способ убийства – один удар шилом в сердце. Тихо, чисто, аккуратно. Кроме того, быстро и почти безболезненно. Собственно, о том, что это безболезненно, она могла только догадываться – никто из жертв не делился с ней своими впечатлениями.

Закончив дело, она убрала все следы своего посещения, вытерла отпечатки пальцев и отправилась в Петербург. Потому что, если верить покойному преподавателю ОБЖ, именно там проживал ее заказчик. А не верить ему у нее не было оснований – перед смертью люди обычно говорят правду.

Впрочем, сама она жила там же, у нее даже имелась кое-какая работа – она для прикрытия устроилась кинологом, тренировала и выгуливала чужих собак. Это была удобная и необременительная работа, которая давала ей доступ во многие дома, а собак она очень любила.

Располагая сведениями, полученными от покойного учителя, она без труда нашла заказчика. По профессиональной привычке несколько дней наблюдала за ним и только потом, вывернув пробки в его подъезде, подкараулила в темноте.

Сама она воспользовалась прибором ночного видения. Когда заказчик, чертыхаясь, пробирался к лифту, она бесшумно подошла к нему сзади и вполголоса проговорила:

– Ну, здравствуй, это я! Не ждал?

Она видела, как тот затрясся, запаниковал, однако быстро взял себя в руки, и, когда он заговорил, голос был почти спокойным:

– Кто это – ты? Я тебя не знаю…

– Да знаешь, знаешь! По крайней мере, догадываешься. Я выполнила твой заказ, убила тех четверых…

– Тсс! – зашипел он. – Ты с ума сошла… разве можно говорить об этом вслух?

– Не паникуй! – Она усмехнулась, хотя и понимала, что он не видит ее лица. – Значит, делать можно, а говорить нельзя? В общем, я получила шкатулку с книгой, но условия теперь меняются.

– Мы… мы же договорились… так не делается… существуют определенные правила…

– Я эти правила установила – я их и меняю! Кое-что произошло. Во-первых, как видишь, я тебя нашла. Кстати, привет тебе от твоего приятеля – он был плохим преподавателем ОБЖ, раз не смог обеспечить собственную безопасность. Во-вторых, я видела книгу и понимаю, что она стоит намного, намного больше, чем ты мне хотел за нее заплатить…

– Она… Книга… у тебя? – На этот раз он не смог скрыть свое волнение.

– Книга в безопасном месте! И если ты хочешь ее получить, тебе придется основательно раскошелиться…

Она назвала цену в двадцать раз больше прежней. Получив такие деньги, она могла бы оставить свою работу и уехать к теплому морю.

Он какое-то время молчал, ошарашенный, а потом проговорил заплетающимся языком:

– Но у меня нет таких денег!

– Ты их достанешь, – ответила она безжалостно. – Книга того стоит. Она стоит гораздо больше, и если ты не найдешь денег, я запросто найду другого покупателя!..

Это был блеф. На самом деле, она не знала, что представляет собой ее находка, и не представляла, кому ее можно предложить. Но, как всякий блеф, ее слова были рассчитаны на то, что собеседник поверит.

И он поверил.

– Подожди, – проговорил он после короткой паузы. – Я найду деньги. Дай мне только время…

– Сколько? – уточнила она сухо. – Я не собираюсь ждать вечность! У меня есть другие дела!

– Три дня… – ответил он вполголоса.

– Хорошо, – она снова усмехнулась, порадовавшись его сговорчивости. – Ты сам назвал срок. Три дня. Счетчик пошел, – и она выскользнула из подъезда, оставив его в темноте и растерянности.

Время ожидания она не потратила впустую.

Для начала она еще раз полистала старинную книгу.

Хотя она и не знала французского языка, но смогла разобрать несколько раз повторявшееся имя императора Наполеона, и еще одно – имя Франца фон Армиста.

Пользоваться Интернетом она, конечно, умела и очень быстро выяснила, что в нашем городе самым крупным специалистом по истории Наполеона является профессор Рихтер.

Хозяйка одной из собак, с которой она занималась, была журналисткой, особой разболтанной и рассеянной до предела. Стащить у нее служебное удостоверение было проще простого.

Представившись именем этой журналистки, она договорилась о встрече с профессором и задала ему вопрос о том, кто такой Франц фон Армист.

Карл Фридрихович очень оживился и рассказал ей, что так звали офицера из свиты Наполеона, которому во время отступления из России поручили спрятать или затопить трофеи императора. Отряд Армиста с задания не вернулся, и дальнейшая судьба трофеев неизвестна.

Услышав от профессора краткий перечень трофеев, она поняла, что книга из старинной шкатулки стоит больше, гораздо больше, чем она запросила с заказчика.

Профессор сказал, что основные материалы, связанные с отрядом фон Армиста, хранятся у него на работе, и предложил ей встретиться там на следующий день.

На следующий день, пройдя в институт по журналистскому удостоверению, она встретилась с профессором в библиотеке. Тот показал ей папку с материалами.

Здесь были подробный перечень пропавших трофеев, поименный список отряда, а также указана точная дата, когда Армист с отрядом отправился на задание. Не было только одного – точных координат того места, где это произошло.

– Спасибо, профессор! – проговорила она, убирая папку в свою сумку.

– Что вы делаете? – удивленно спросил Карл Фридрихович. – Эти материалы нельзя выносить из института!

– Если нельзя, но очень хочется, то можно! – ответила она, усмехнувшись, и ударила профессора шилом в сердце.

Все равно его нельзя было оставить в живых – ведь он видел ее лицо.

Они находились в глубине библиотеки, среди стеллажей. Издалека доносился громкий, самоуверенный голос библиотекарши.

Осторожно опустив бездыханное тело на пол, она выскользнула из библиотеки, никем не замеченная.

Теперь, до встречи с заказчиком, следовало закончить еще одно дело – зачистить следы, убрать Ольгу Зипунову, ту журналистку, чьим удостоверением она воспользовалась. Ведь вахтер в институте записал эту фамилию, и через журналистку могли выйти на нее.

У нее были ключи от квартиры Зипуновой.

Она вошла в квартиру. Собака Зипуновой, красивый ретривер по кличке Вики, запросилась на прогулку.

Она никогда не могла отказать ни одной собаке и решила совместить приятное с полезным – погулять с собакой, встретить хозяйку и прямо на улице разделаться с ней.

Однако, когда они встретили Ольгу, собака повела себя как-то странно. Вики нервничала, повизгивала и все время пыталась втиснуться между хозяйкой и тренером. Когда она решила, что больше тянуть нельзя, и зашла сбоку, чтобы нанести Ольге свой коронный удар, собака подпрыгнула и всем весом навалилась на нее, отталкивая от хозяйки. В это время она боковым зрением заметила подозрительный джип, в котором явно кто-то прятался, и решила, что убивать сейчас Ольгу будет опасно. Тем более что уже очень скоро ей предстояла встреча с заказчиком.

Тогда она резко развернулась и направилась к своей машине, решив, что с журналисткой разберется позднее.

Барон фон Армист пришел в себя от пронизывающего холода.

Он долго не мог понять, где находится, что с ним происходит.

Ему показалось, что он плывет куда-то в мерно покачивающейся лодке. Над ним, в недостижимой высоте, мерцали холодные незнакомые звезды, время от времени прячущиеся за рваными стремительными облаками.

Вдруг впереди, совсем близко, раздалось короткое, хриплое лошадиное ржание. Это не был Голубчик – голос своего коня барон узнал бы среди сотен других голосов.

Значит, он не в лодке… наверное, в повозке… хотя скорее – в простой крестьянской телеге… ну да, теперь он расслышал натужный скрип несмазанных колес, мерные шаги лошади по промерзлой земле. И еще он почувствовал запах сена и увидел рядом со своим лицом колючую, душистую сухую траву.

Барон попытался приподняться на локте, чтобы оглядеться, но все тело болело, и он, мучительно застонав, снова вытянулся на спине.

– Очухался? – раздался совсем рядом с ним сочувственный женский голос, и над фон Армистом склонилось лицо, закутанное в теплый шерстяной платок. – Лежи, лежи, милок, скоро уже приедем!

– Холодно! – проговорил барон, с трудом припоминая русские слова. – Ошень холодно!

– Само собой, студено! – согласилась женщина и заботливо натянула на него повыше какую-то драную рогожу, прикрыла его сеном. – Ничего, солдатик, скоро ужо приедем! А в избе-то у меня натоплено…

Вдруг откуда-то из темноты высунулась оскаленная волчья морда. Фон Армист вскрикнул, попытался защититься от зверя… и услышал женский смех:

– Да не бойся ты, милок! Это же Полкан мой… Полкан, дурья твоя голова, куда ж ты в телегу заскочил? Напужал солдатика! Беги рядом!