Текст книги "Преподобный Сергий Радонежский"

Наталья Лясковская
Преподобный Сергий Радонежский

Допущено к распространению

Издательским Советом

Русской Православной Церкви

ИС Р15-420-1769

Художник М. Саморезов

Родина и родители

Русская земля прекрасна – и реками своими полноводными, и лугами цветущими, и дубравами густыми, и полями пшеничными!

А один из самых красивых уголков её – родина Преподобного и Богоносного отца нашего Сергия, игумена Радонежского, всея России чудотворца. Недалеко от Ростова Великого есть деревушка Варницы, там и находилось поместье его родителей, благородных бояр Кирилла и Марии.

Боярин Кирилл служил ростовским князьям верой и правдой, и в бою с ними бывал, и в Орду ездил как мудрый советчик и добрый товарищ. Все уважали его за ум и честность.

Был он ни беден ни богат, состоянием владел достаточным, но не пренебрегал обычными сельскими трудами и детей своих к тому приучал. Ведь что может быть лучше, чем на родной земле хлеб вырастить! Разве есть на свете что-либо вкуснее его?!

Необыкновенное дитя

У Кирилла и Марии уже был сын – Стефан, когда они узнали, что скоро у них появится ещё один ребёнок. Господь заранее послал знамение, что родится в мир не простой человек, но избранник Божий. Вот как это было.

Однажды в воскресный день Мария пришла в церковь к Божественной литургии. Когда собирались читать Евангелие, вдруг в тишине раздался голосок ангельский. На Херувимскую песнь младенец снова отозвался, да так громко, что услышали все. А когда священник возгласил: «Святая святым!» – младенец воскликнул в третий раз. Марию окружили женщины и дивились такому чуду…

И поняли люди: будет у Марии дитя необыкновенное.

Сын радости

Предположительно 16 мая (3 мая по старому стилю) 1314 года родился у Марии мальчик. На сороковой день родители понесли его в церковь крестить. Иерей нарёк младенца Варфоломеем, потому что в этот день, 24 июня (11 июня по старому стилю), празднуется память святого апостола Варфоломея. Это имя означает «сын радости». Кирилл и Мария рассказали священнику о троекратном возглашении ещё не родившегося сына, которое произошло в храме во время Литургии. Священник прочёл им слова апостола Павла:

«Бог, избравший меня от утробы матери моей… благоволил открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам» (Гал. 1, 15–16).

И радость переполнила сердца родителей!

Постник от рождения

Мальчик рос здоровым, бодрым, но Мария стала замечать: в иные дни сынок отворачивается от груди, отказывается есть. Мать встревожилась, решив, что он заболел. Призвали врачей. Те осмотрели ребёнка и не нашли признаков болезни. А вскоре выяснилось:

Варфоломей отказывался от грудного молока, когда Мария поест мясной пищи. То же повторялось по средам и пятницам. Младенец и сам от рождения постился, и желал того же от матушки своей!

Мария отказалась от скоромной еды – и постилась уже до конца своих дней.

Не давалась грамота отроку

Когда Варфоломею исполнилось семь лет, родители отдали его учиться: ведь грамота даёт ключ к чтению и уразумению Божественного Писания! Вместе с отроком учились и два его брата: старший Стефан и младший Пётр. У братьев дело шло успешно, а Варфоломей сильно отставал. Учитель наказывал его, товарищи смеялись над ним, а родители огорчались. Мальчик очень переживал, сидел над книгами по ночам, плакал и горячо, усердно молился: «Господи, научи, просвети и вразуми!»

Встреча со святым старцем

Хотя родители очень любили своих детей, ни Варфоломей, ни его братья не росли изнеженными барчуками: и в поле работали, и в саду, и с лошадьми умели обращаться.

Раз отец послал Варфоломея искать заблудившихся жеребят. Долго бродил мальчик – не видать пропажи!

Вдруг хлынул сильный ливень. Увидел отрок в поле дуб раскидистый, а под ним совсем сухо – и кинулся под него. Тут он заметил, что не один нашёл укрытие под ветвями: невдалеке молился незнакомый старец-черноризец. Поклонившись ему, мальчик отошёл в сторонку. Ему стало грустно, и он заплакал. Старец взглянул на Варфоломея ласково, подозвал его и спросил: «О чём плачешь?» И мальчик всё ему рассказал:

– Больше всего желал бы я научиться читать и понимать слово Божие! Но сколько ни стараюсь – ничего не получается. Помолись за меня, отче, чтобы Господь открыл мне учение книжное!

Старец воздел руки и очи к небу, с ним молился и Варфоломей. И молитва их достигла Престола Всевышнего.

«Аминь!» – произнёс старец. Бережно вынул из-за пазухи ковчежец, достал оттуда частицу святой просфоры и благословил ею Варфоломея: «Сие даётся тебе в знамение благодати Божией и разумения Святого Писания. Не смотри, что частица святого хлеба так мала: велика сладость вкушения от ея».

Пророчество святого старца

Мальчику очень хотелось отблагодарить доброго старца. Отец и мать учили Варфоломея заботиться о странниках, и он пригласил старца в родительский дом: зайти и подкрепить силы.

Кирилл и Мария радушно встретили черноризца, предложили угощение. Но тот сказал: «Прежде следует

вкусить пищи духовной». Все встали перед иконами, и старец велел Варфоломею: «Читай псалмы!» Тот сказал: «Я не умею». Но гость настаивал. Мальчик перекрестился и принялся читать Псалтирь – и вдруг у него получилось так стройно и внятно! И сам он, и родители, и братья обрадовались и удивились.

Затем странник разделил трапезу с хозяевами и удалился, вымолвив загадочные слова:

– Отрок сей многих приведёт вслед за собой к познанию божественных заповедей.

И исчез.

Все, кто это видел и слышал, остались в глубоком убеждении, что их посетил Ангел Господень.

Береги душу смолоду

В доме благочестивого боярина Кирилла было много духовных книг: жития святых, святоотеческие писания, летописные сказания. Варфоломей читал их и перечитывал. Может быть, некоторые рукописи XII–XIV веков, которые и сегодня хранятся в библиотеке Сергиевой Лавры, были принесены им в пустынь как единственное дорогое наследство после смерти родителей. Из книг черпал он уроки мудрости духовной.

Варфоломей понял, сколь губительно влияние страстей на сердце юного человека: кто хотя бы раз поддастся их влечению, тому вдвойне будет тяжело преодолеть их. Поэтому он избегал суеты и пустых разговоров, гуляний и застолий. Ему больше нравилось уединяться в тихом и спокойном месте и там молиться и размышлять о Боге.

Так воспитывал себя с юных лет будущий молитвенный защитник родной земли, несокрушимая опора Церкви Православной.

Заботливый и послушный сын

Шло время, и боярин Кирилл под старость обеднел. Тяжкие дани и подарки ордынским вельможам, которые тогда приходилось платить всем русским людям, и жестокий голод, нередко опустошавший ростовский край, довели его семью до нищеты.

Пришлось покинуть родные места и переехать в Радонеж, что в 14 верстах от Москвы, – по обычаю того времени Кирилл получил там поместье. Благочестивая семья поселилась возле церкви Рождества Христова.

Отец семейства был уже стар и не мог нести службу. Вместо него пошёл служить старший сын Стефан. Варфоломей же стал просить у родителей отпустить его в монастырь. «Подожди, сынок, – отвечал ему отец, – мы стали стары и немощны, а у женатых братьев твоих полно забот о своих семьях. Мы рады, что ты хочешь послужить Богу. Но послужи ещё и нам немного».

Варфоломей остался и прилагал все старания угодить родителям, чтобы старость их была спокойна и светла.

Прекрасный, поучительный пример благоразумия родительского и послушания сыновнего!

Семья монахов

Удивительные плоды даёт взаимная любовь: дух иночества вскоре передался от сына к родителям, Кирилл и Мария сами стали послушниками Хотьковского монастыря, расположенного неподалёку от Радонежа. В те годы этот монастырь объединял две обители: для старцев и для стариц.

Когда у старшего брата Варфоломея, Стефана, умерла жена, он, горюя, также решил оставить мир: поручил двух своих маленьких сыновей женатому брату Петру и принял постриг – стал монахом в Покровском монастыре в Хотькове.

Около 1339 года Кирилл и Мария отошли с миром ко Господу. Сыновья оплакали родителей и похоронили их в Хотьковой обители. Варфоломей провёл в молитвах

в монастыре сорок дней, щедро раздавая милостыню бедным, а затем вернулся в Радонеж.

Там он отдал брату Петру, обременённому большой семьёй, всё своё имущество – ничего себе не оставил, и вернулся в Хотьково.

Начало Сергиевой Лавры

Мысленно Варфоломей уже был далеко от мира: душа его жаждала безмолвия и трудов. Он стал уговаривать Стефана идти вместе с ним на поиски места для скита. Старшему брату было хорошо в тишине обители, и он не хотел уходить. Однако Варфоломей так просил, что Стефан уступил.

В те времена каждый мог пойти в лес, построить хижину или выкопать пещеру и поселиться в них. Если пустынников было несколько, они строили церковь, испросив у князя право на владение местом, а у святителя – разрешение освятить храм. Так основывалась новая обитель.

Долго ходили братья по окрестным лесам и наконец нашли место, самим Богом предназначенное для устроения обители: над этим местом порой виделся свет, а иногда оттуда исходило благоухание!..

Это была небольшая площадка, возвышавшаяся над местностью в виде маковки, поэтому её называли Маковец. Со всех сторон Маковец окружала чаща. За водой к ручью ходить было далеко, но это не испугало отшельников. Любуясь этой нетронутой красотой, Варфоломей как будто видел земной рай до грехопадения. Восторг наполнял душу молодого отшельника! Здесь он будет беседовать с Единым Богом, разделяя труды со своим родным – не только по плоти, но и по духу – братом.

Горячо помолившись, братья стали рубить лес, с великим трудом таскали тяжёлые брёвна на своих плечах. И вот – расчистили место, на котором через много лет процвела Лавра Сергиева.

Сначала сами-то они жили в шалаше, затем построили скромную келью. А вскоре возвели и маленькую церковку. Варфоломей спросил Стефана: «Во имя кого освятим нашу церковь?» «Я полагаю, церковь наша должна быть посвящена Пресвятому Имени Живоначальной Троицы, ведь ты ещё во чреве матушки

трижды возгласил», – отвечал старший брат. «Это и мне по сердцу», – сказал Варфоломей.

Пошли они в Москву – испросить благословения митрополита Феогноста на освящение храма. Святитель принял их милостиво и послал священнослужителей со всем, нужным для освящения. Так в 1340 году было положено основание Свято-Троицкой обители, столь прославленной впоследствии именем преподобного Сергия!

Слабость старшего брата

Варфоломей с ещё большим рвением постился и молился, он трудился с утра до ночи, терпеливо перенося лишения.

Но его старшему брату пустынь показалась слишком суровой. Никто не заходил к отшельникам, им трудно было достать даже самое необходимое: далеко вокруг ни села, ни двора, ни дорог. Только звери дикие бродят…

Не выдержал Стефан – решил уйти. Напрасно Варфоломей объяснял ему, что это – искушение. Старший брат подался на жительство в Москву, в Богоявленский монастырь.

Первый монах обители

В то время в одной из обителей близ Радонежа жил игумен Митрофан. Вероятно, Варфоломей духовно сблизился с этим старцем ещё прежде, чем ушёл в пустынь.

Игумен Митрофан иногда посещал молодого подвижника и служил Божественную литургию. Однажды Варфоломей попросил старца постричь его в монахи: «Как олень, жаждущий источников водных, всей душой жажду я иноческого пустынного жития!»

Игумен Митрофан пошёл в свой монастырь, взял всё, что нужно для совершения обряда, и 20 октября (7 октября по старому стилю) постриг Варфоломея в монахи. В этот самый день Святая Церковь празднует память святых мучеников Сергия и Вакха, поэтому Варфоломею было дано иноческое имя Сергий.

Затем игумен Митрофан причастил нового монаха Святых Христовых Таин. И только Сергий принял Святое Причастие – в церковке повеяло неизреченным благоуханием, и распространилось это благоухание даже за стены храма!..

Так преподобный Сергий стал первым монахом, постриженным в церкви Святой Троицы.

Потаённый подвиг

Игумен Митрофан покинул скит, и остался преподобный Сергий один.

Вот он – в убогой, но тихой и мирной келье возводит очи к Живущему на Небесах – работает Господу со страхом (Пс. 2, 11). «Кто может поведать, – пишет иеромонах Никон Рождественский, – все уединённые подвиги сей твёрдой души, неусыпно соблюдавшей все требования устава подвижнического? Кто изочтёт его тёплые слёзы и воздыхания к Богу, его стенания молитвенные, его бдения и ночи бессонные? Кто сочтёт его земные поклоны?»

Радостно вступает в свой подвиг отшельник: никто не принуждает его. Но пройдёт первый восторг, горение и умиление сменяются тоской, мысли не покоряются разуму, душа охладевает. А тут ещё голод, жажда, холод, опасность быть растерзанным дикими зверями! Мир манит обратно воспоминаниями – ведь там так тепло и уютно, ведь и там можно спастись.

И если бы не благодать Божия, никто не устоял бы в этой непосильной для человека борьбе.

Закаляя дух свой молитвами, тело своё Преподобный укреплял неустанными трудами. Когда земля трещала от жестоких морозов, он трудился не покладая рук в тонкой старенькой ряске.

Никогда он ни на что не жаловался, не роптал, не унывал, всегда был спокоен.

Брань духовная

Но святость нестерпима бесам – и ринулись они погубить преподобного Сергия!

Однажды пел святой пустынник утреню, как вдруг расступилась стена церковная, и в это отверстие, как тать и разбойник, не входящий дверьми, вошёл сатана. Его сопровождал легион бесовский – все в остроконечных шапках и в одеждах литовцев, которые тогда зверствовали на Руси не меньше татар. С шумом и дикими воплями, скрежеща зубами от адской злобы, бросились они разорять храм, пламенем дышали их богохульные уста. «Уходи отсюда, беги скорее, – кричали они, – а то разорвём тебя на части!»

Не испугался святой Сергий их угроз, только ещё крепче, ещё пламеннее произносил: Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящий Его. Яко исчезает дым, да исчезнут! (Пс. 67, 2–3).

И исчезло адово видение так же внезапно, как явилось.

Преподобный в совершенстве владел искусством духовной брани, которому поучал преподобный Иоанн Лествичник: «Вооружайся молитвою и бей супостатов именем Иисусовым, и тогда придёт к тебе Ангел Божий, добрый хранитель твой, и помолится с тобою». «Не страшись подвига: противопоставь воду, противопоставь Духа; этим угасятся все раскалённые стрелы лукавого» (Еф. 6, 16), – призывал святитель Григорий Богослов.

Много раз пугали бесы преподобного Сергия: то келья наполнится отвратительными змеями, так что даже пола не видно, то душегубы-разбойники явятся, то неведомые чудовища. Нечистые знали: если не изведут они Преподобного, возникнет на этом месте священная обитель к прославлению имени Божия, ко спасению многих, даже самых дальних потомков – нашему с вами спасению!

Но дана была великому святому способность наступать… на всю силу вражью (Лк. 10, 19). Дух его, как золото в горниле, пройдя испытания, только ещё более сверкал крепостью и красотой.

И он всегда побеждал!

Сергиев медведь

После такого можно ли было бояться обычного зверья лесного? Нет, это было для Преподобного «последним из страхов». Ни голодных волков, которые рыскали около его жилища и выли по ночам, ни грозных обитателей пустынных лесов – медведей – он не боялся: ограждал себя молитвами, и звери удалялись прочь, не причинив ему вреда.

Однажды угодник Божий увидел пред своею хижиной большого рыкающего медведя и понял, что тот не столько зол, сколько голоден. Преподобный принёс кусок хлеба и положил его на пень. Зверь съел хлеб и после этого стал приходить часто: брал угощение, смотрел на пустынника ласково. Преподобный делил с ним последний кусок, а иногда и всё отдавал своему мохнатому товарищу, «не разумеющему поста», сам же голодал. Ведь у него не было никакой иной пищи, кроме хлеба, да часто и того недоставало: вероятно, брат Пётр привозил, но делал это не регулярно, а лишь когда выдавался случай.

Преподобный Сергий обращался с медведем, словно и не было грехопадения и по-прежнему все твари повинуются человеку. Дикий зверь слушался подвижника и был смирен пред ним, как овечка.

Двенадцать

Нельзя скрыть цветок, благоухающий в траве: его найдут по запаху. Так и преподобный Сергий не смог укрыться в дремучем лесу: далеко разнеслась слава о его святой жизни. Не больше двух-трёх лет прошло, а всюду заговорили о молодом пустыннике: о его строгом воздержании, трудолюбии, о его простоте и незлобии, о его власти над злыми духами. Люди стали приходить к нему сначала для душеполезной беседы, за советом, а потом нашлись желающие и жить близ него.

Жаль было Преподобному расставаться со своим уединением. К тому же он опасался, что суровые условия разочаруют прибывших, как его брата Стефана, и они уйдут с роптанием.

– Сможете ли терпеть скудость этого места? – спрашивал преподобный Сергий. – Вас ждут голод, жажда и всякие недостатки.

– Всё готовы мы понести, отче, – отвечали ему ученики, – с помощью Божией, за твои святые молитвы. Об одном просим: не гони нас!

Подвижник был тронут их порывом и сказал: «И Давид поёт в псалмах: Как хорошо и как приятно жить братьям вместе (Пс. 132, 1). С радостью принимаю вас: стройте каждый себе келью».

И они стали ему духовными детьми, а он им – отцом любящим. Насельники Сергиевой пустыни знали: тоска задавит или уныние овладеет душой, страсти ли поднимут в сердце свои змеиные головы – не медли, иди скорей к доброму наставнику, открой ему сердце. Он скажет в утешение порой всего два-три слова, но зато какие это чудные, тёплые, благодатные слова! Они прольют мир в сердца, согреют их любовью. Можно ли было не привязаться к такому авве всею душой?!

Учеников было двенадцать, и это число долго оставалось неизменным: если убывал один, на его место заступал другой. Прежде всех пришёл с верховьев реки Дубны Василий, уже в преклонных летах, за строгое воздержание прозванный Сухим. В числе первых прибыли и преподобные Сильвестр Обнорский, Мефодий Пешношский, архимандрит Симон, земледелец Иаков, Онисим диакон и Елисей – отец с сыном, Андроник и Афанасий – последние четверо уроженцы ростовских земель, земляки преподобного Сергия.

Когда построено было двенадцать келий, их обнесли высоким деревянным забором. Привратником поставили Онисима, келья которого находилась у самого входа в монастырь.

Тихая обитель

Мирно протекала жизнь пустынников. Не было у них ни начальника, ни пресвитера, однако порядок повседневного богослужения соблюдался строго. А для совершения Божественной литургии в праздничные дни приглашали священника из ближайшего села.

Год спустя, после того как пришли к Преподобному братия, присоединился к ним и игумен Митрофан, постригавший святого подвижника Сергия в монахи. Преподобный очень обрадовался: он надеялся, что старец примет на себя начальство над монастырём. Но Митрофан был уже стар: вскоре он занемог и умер.

Всем слуга

И снова обитель осталась без совершителя Таин Божиих. Сам Сергий не хотел принимать ни священного сана, ни игуменства по своему глубокому смирению. Он желал быть, по слову Христову, только всем слугою (Мк. 9, 35). Четыре кельи он построил своими руками, сам рубил и колол дрова, носил их, складывал. Молол на ручных жерновах муку, пёк хлеб, варил пищу. Кроил и шил одежду и обувь, носил воду и ставил её у келий учеников. Своими руками омывал и приготовлял к погребению усопших. Питался он только хлебом и водою, и даже в этом себя ограничивал. Однако многотрудные подвиги не ослабили его сил телесных, а только укрепляли их! В молодые годы преподобный Сергий был столь крепок телом, что «имел силу противу двух человек».

Иноки учились у него всему и старались быть такими, как он. Тот, кто впервые приходил в обитель, часто не мог сразу понять: кто начальник здесь, а кто простой монах – все были один смиреннее другого.

Птенцы гнезда Сергиева

Так воспитывались будущие светильники земли Русской. А их вышло из-под крыла Преподобного немало, и были они лучшими среди лучших. Когда в 1365 году святитель Алексий основал в Москве обитель в честь чуда Архистратига Михаила, он «испросил честных старцев у Сергия». В Чудовом монастыре старцы «жили иночески, жизнью духовною, так что многие приходили к ним, старые и юные, и получали пользу».

И племянник Преподобного, двенадцатилетний Иоанн, сын Стефана, загорелся желанием жить под духовным водительством святого подвижника. Отец сам привёз отрока и передал брату. Иоанн принял пострижение и был наречён Феодором. Чистый душою и сердцем, он скоро навык всем добродетелям иноческим. В обители преподобного Сергия он прожил около двадцати двух лет, научился иконописанию и стал одним из первых иконописцев Сергиевой Лавры. В будущем же ему суждено было стать архиепископом Ростовским, основателем Симонова монастыря в Москве.

Учениками преподобного Сергия Радонежского были и преподобные Афанасий Высоцкий, Савва Сторожевский, Андроник Московский, Сильвестр Обнорский, Сергий Нуромский, Кирилл и Ферапонт Белоезерские, Никита Костромской, Роман Киржачский, Пахомий Нерехтский, Савва и Леонтий Стромынские, Мефодий Пешношский, Ферапонт Боровенский, Павел Обнорский… Ими было основано сорок монастырей.

Все подвижники имели множество учеников – из них, в свою очередь, вышли основатели ещё пятидесяти монастырей – так духовное потомство великого Радонежского святого распространялось по Руси, повсюду зажигая благодатный свет веры.