Электронная библиотека » Найо Марш » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 5 апреля 2015, 17:35


Автор книги: Найо Марш


Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Найо Марш
Смерть в белом галстуке

Посвящается НЕЛЛИ, которой эта книга обязана своим существованием


Ngaio Marsh

DEATH IN A WHITE TIE

© Ngaio Marsh Ltd, 1938

© Издание на русском языке AST Publishers, 2013

Главные действующие лица

– Родерик, – сказала леди Аллейн, взглянув на сына поверх очков. – Я выезжаю.

– Выезжаешь? – недоуменно переспросил старший инспектор Скотленд-Ярда. – Куда ты выезжаешь, мама? Откуда?

– Выезжаю в общество. Выезжаю в свет. Выезжаю на открытие сезона. Выезжаю. Боже мой, – смущенно прибавила она, – каким нелепым становится слово, если произнести его несколько раз подряд. Словом, выхожу из затворничества.

Аллейн опустил на обеденный стол какой-то официальный документ, который держал в руках, и воззрился на мать.

– Что такое ты говоришь?

– Не валяй дурака, милый. Я собралась на лондонский сезон[1]1
  Лондонский сезон – время великосветских развлечений, с Пасхи по июнь; включает: посещение скачек в Аскоте, проведение балов и т. п. Кроме того, молодые женщины получают здесь хорошую возможность познакомиться с потенциальным супругом. Т. н. «малый сезон» проходит с сентября по середину ноября. Периоды светских сезонов исторически соответствовали периодам пребывания королевского двора и высшего света в Лондоне; в настоящее время уже не имеют столь важного значения. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]
.

– Ты потеряла рассудок?

– Можно и так сказать. Я пообещала Джорджу и Грейс вывезти Сару в свет в этом сезоне. Вот письмо от Джорджа, а вот еще одно – от Грейс. Резиденция губернатора провинции, город Сува. Они находят мое предложение очаровательным.

– Видит Бог, мама, ты, наверное, сошла с ума. Понимаешь, что все это означает?

– Полагаю, да. Это означает, что я должна снять квартиру в Лондоне. Это означает, что я должна навестить разных людей, которые могут оказаться либо умершими, либо разведенными, либо заново вступившими в брак. Это означает, что я должна давать маленькие званые завтраки и коктейль-пати и сама посещать таковые. Это означает, что я должна сидеть в бальных залах, хваля чужих внучек и сберегать молодых людей для своей собственной. Я должна буду бодрствовать до четырех утра пять дней в неделю и боюсь, милый, что мои черные кружева и серебряный атлас стали мне уже несколько маловаты. Так что, помимо одежды для Сары, мне придется купить и кое-что для себя. И я хотела бы знать, что ты, Родерик, обо всем этом думаешь.

– Думаю, что все это полный абсурд. Почему, черт возьми, Джордж и Грейс сами не могут вывезти Сару в свет?

– Потому что они на Фиджи, дорогой.

– Хорошо, почему она не может подождать с выездом до их возвращения?

– Джордж получил назначение на четыре года. Через четыре года твоей племяннице будет двадцать два. Поздновато для светской дебютантки.

– Почему Саре надо непременно дебютировать в свете? Почему она не может просто там появиться?

– Этого я не сумею тебе объяснить, дорогой, но Джордж и Грейс безусловно смогли бы. Я, должна признаться, скорее, это чувствую. Для девушки первый сезон – такое огромное событие. Оно бывает лишь раз в жизни и на всю жизнь запоминается. А сейчас, когда мы вернулись к институту матрон, сопровождающих молодых девушек в свете, и к прочим давним обычаям, в этом действительно есть что-то от былого очарования.

– Значит, с дебютантками теперь опять три месяца носятся, как с тепличными растениями, чтобы потом они уже до конца жизни примирились с судьбой зимостойких многолетников?

– Если так тебе больше нравится. Система не лишена достоинств, мой дорогой.

– Возможно, она совершенно восхитительна, но не будет ли это слишком изнурительно для тебя? А где, кстати, Сара?

– Она всегда немного опаздывает к завтраку. Как чудесно спят эти дети, не правда ли? Но мы ведь говорили о лондонском сезоне. Думаю, Рори, он доставит мне большое удовольствие. Право, это вовсе не будет такой уж тяжкой работой. Сегодня утром я получила письмо от Эвелин Каррадос. Ну, помнишь, раньше она звалась Эвелин О’Брайен. То есть сначала, конечно, ее звали Эвелин Кертис, но это было так давно, что никого уже не трогает. Не то чтобы она так уж стара, бедняжка. Ей, вероятно, нет еще и сорока. Совсем ребенок в сущности. Ее мать была моей большой подругой. Мы вместе дебютировали в свете. А теперь вот Эвелин вывозит свою собственную девочку и предлагает мне помочь с Сарой. Что может быть удачнее?

– Ничего, – сухо ответил Аллейн. – Я помню Эвелин О’Брайен.

– Еще бы тебе не помнить! Я изо всех сил старалась убедить тебя в нее влюбиться.

– И я влюбился?

– Нет. Никогда не могла понять почему – ведь она была по-настоящему красива и очаровательна. Теперь припоминаю, что ты все равно почти не имел шансов – ведь она сама была безумно влюблена в Пэдди О’Брайена, который неожиданно вернулся из Австралии.

– Я помню. Эдакий романтический парень, верно?

– Да. Они поженились после непродолжительной помолвки. Спустя пять месяцев он погиб в автомобильной аварии. Ну не ужасно ли?

– Ужасно.

– А потом, месяцев через шесть или около того, на свет появилась эта девочка, Бриджет. Эвелин назвала ее Бриджет, потому что Пэдди был ирландцем. А потом Эвелин, бедняжка, вышла за Герберта Каррадоса. Никто не понимал зачем.

– Да уж. Редкий зануда. Кажется, он гораздо старше Эвелин.

– На тысячу лет, и такой весь из себя величественный! Просто не верится, что это он всерьез. Вижу, ты его знаешь.

– Припоминаю смутно. Он какая-то крупная шишка в Сити.

Аллейн прикурил для матери сигарету, закурил сам, прошел к застекленной двери в сад и посмотрел на лужайку.

– Твой сад тоже готов к сезону, – заметил он. – Как жаль, что мне нужно возвращаться в Ярд!

– Прямо сейчас, дорогой? Сию минуту?

– Боюсь, что так. Вот это самое дело. – Он помахал зажатыми в руке бумагами. – Вчера поздно вечером позвонил Фокс. Возникли новые обстоятельства.

– А что это за дело?

– О шантаже, но тебе не положено задавать вопросы.

– Рори, как интересно! А кого шантажируют? Кого-нибудь ужасно важного, надеюсь?

– Помнишь лорда Роберта Госпелла?

– Ты имеешь в виду Банчи Госпелла? Не может быть, чтобы его шантажировали. Более невинного создания…

– Нет, мама, не его. И он также не шантажист.

– Он такой славный маленький человечек, – убежденно промолвила леди Аллейн. – Милейший коротышка на свете.

– Сейчас не такой уж маленький. Он очень упитанный и носит широкий плащ-накидку и сомбреро, как Г.К.Ч.[2]2
  Г.К. Честертон, английский писатель (1874–1936).


[Закрыть]
.

– Да что ты!

– Ты, вероятно, видела его фотографии в своих мерзких иллюстрированных газетах. Его щелкают везде, где только можно. «Лорд Роберт (для друзей «Банчи») Госпелл рассказывает одну из своих знаменитых историй». В таком духе.

– Да, но какое он имеет отношение к шантажу?

– Никакого. Он, как ты сама выразилась, необычайно славный маленький человечек.

– Родерик, не зли меня. Банчи Госпелл имеет какое-то отношение к Скотленд-Ярду?

Аллейн увлеченно разглядывал сад.

– Скажем так, мы в Скотленд-Ярде питаем к нему огромное уважение. Он не только обаятелен, он также в некотором роде… довольно примечательный персонаж.

Леди Аллейн задумчиво посмотрела на сына.

– Ты с ним сегодня встречаешься?

– Думаю, да.

– Зачем?

– Ну как зачем, родная? Послушать одну из его знаменитых историй.


Это был первый день мисс Харрис на ее новой работе. Леди Каррадос наняла ее на время лондонского сезона. Мисс Харрис хорошо представляла, что это за должность. Нынешний сезон был отнюдь не первым в практике этой компетентной молодой женщины, почти пугающе лишенной воображения. Она словно разделила свой мозг на аккуратные ячейки, рассортировав все вопросы на «имеющие решение» и «решения не имеющие». Столкнувшись с какой-нибудь отвлеченной или нестандартной идеей, мисс Харрис либо немедленно запускала ее в дело, либо тут же запирала в дальнюю ячейку и никогда уже оттуда не вытаскивала. И если мисс Харрис не могла отреагировать моментально, то идея попадала в разряд не имеющих решения, а стало быть, и смысла. Возможно, потому, что ее интенсивно муштровали в юные годы, в большой семье букингемширского приходского священника, она никогда не спрашивала себя, почему должна жить именно такой жизнью – организуя развлечения для других и так мало развлекаясь сама. Такой вопрос мисс Харрис сочла бы бессмысленным и глупым теоретизированием. Работа – это набор четко зарегистрированных обязанностей, соответствующих месту, занимаемому человеком в жизни, а значит, вполне респектабельных. Более широкого этического интереса она в себе не заключает. Но не надо подозревать мисс Харрис в бесчувственности. Напротив, она была довольно восприимчива ко всем аспектам этикета, касающимся ее положения в домах, где ей приходилось работать. Где и с кем ей полагалось обедать и кто прислуживал за столом – все эти вопросы имели для нее огромное значение, и она с болезненной чувствительностью реагировала на тончайшие нюансы отношения к себе своих работодателей. На свою новую должность мисс Харрис смотрела с уверенным оптимизмом. Леди Каррадос произвела на нее благоприятное впечатление и обходилась с ней «как настоящая леди».

Мисс Харрис энергично прошла по коридору второго этажа и дважды – не слишком громко, но и не робко – постучала в белую дверь.

– Войдите! – послышался приглушенный голос.

Мисс Харрис вошла и оказалась в большой белой спальне. Ковер, стены и кресла – все было белым. Под белой адамовской[3]3
  Братья Дж. и Р. Адамы, шотландские архитекторы, дизайнеры интерьера и мебели (XVIII в.).


[Закрыть]
каминной полкой потрескивал камин кедрового дерева, а о лежащую на полу белую медвежью шкуру мисс Харрис едва не споткнулась, идя через комнату к большой белой кровати, где, откинувшись на подушки, сидела ее хозяйка. Повсюду лежали листы почтовой бумаги.

– О, доброе утро, мисс Харрис, – промолвила леди Каррадос. – Вы и представить себе не можете, как я рада вас видеть. Ничего, если вам придется подождать, пока я закончу это письмо? Присаживайтесь, пожалуйста.

Мисс Харрис скромно присела на маленький стул. Леди Каррадос одарила ее лучезарной, несколько рассеянной улыбкой и вернулась к письму. Мисс Харрис обвела взглядом свою хозяйку, отметив каждую черточку в ее облике.

В хорошие дни Эвелин Каррадос выглядела моложе своих тридцати семи лет. Эту высокую темноволосую женщину нельзя было назвать яркой, но она отличалась интересной бледностью. Показав ей однажды копию Сикстинской мадонны, Пэдди О’Брайен сказал, что она смотрит на свое собственное изображение. Он несколько преувеличил сходство. Удлиненное лицо Эвелин было более характерным, чем у рафаэлевской Девы Марии, но большие темные глаза и отливающие глянцем волосы, разделенные пробором посередине, напоминали ту, что изображена на полотне. С тех пор Пэдди называл жену «Донной», и она хранила его письма, начинающиеся словами: «Милая Донна». Удивительно, но и Бриджет, их дочь, никогда не видевшая отца, тоже называла свою мать Донной. Сидя в ожидании и глядя прямо перед собой, мисс Харрис вспомнила, как в тот день, когда она проходила собеседование, дочь хозяйки вошла в комнату и уселась на подлокотник кресла матери – спокойная девушка с красивым голосом. «А он еще не появился», – подумала секретарша о сэре Герберте Каррадосе, чья фотография в серебряной рамке стояла на туалетном столике.

Наконец леди Каррадос поставила подпись и провела рукой по стеганому покрывалу в поисках промокательной бумаги. Мисс Харрис тотчас подсунула ей свой комплект.

– О, у вас есть! – Это приятно удивило хозяйку. – Большое спасибо. Ну вот, с этим покончено.

Мисс Харрис заученно широко улыбнулась. Леди Каррадос лизнула клапан конверта и внимательно посмотрела поверх него на секретаршу.

– Вижу, вы принесли мою почту.

– Да, леди Каррадос. Я не знала, пожелаете ли вы, чтобы я вскрывала все…

– Нет, нет! Пожалуйста, не надо!

Хорошо воспитанная и искушенная в делах такого рода мисс Харрис ничем не выказала своих чувств, хотя слова хозяйки больно уязвили ее.

– Очень хорошо, леди Каррадос, – сдержанно ответила мисс Харрис.

Леди Каррадос смущенно подалась вперед.

– Знаю, я не права, – быстро проговорила она. – Конечно, я веду себя непростительно для человека, которому посчастливилось приобрести такого секретаря, как вы. Но видите ли, я не привыкла к подобной роскоши, и мне все еще приятно изображать, что я занимаюсь всем сама. Так что мне хотелось бы самой вскрывать свои письма, а потом я буду с удовольствием передавать их вам. Что, конечно, очень несправедливо, но вам придется с этим смириться, бедная моя мисс Харрис. – Она дождалась, пока секретарша улыбнется, и ответила ей очаровательным, понимающим взглядом. – А теперь, – сказала она, – давайте приступим к делу.

Мисс Харрис разложила письма на бюваре на три аккуратные кучки и вскоре принялась стенографировать ответы, которые ей предстояло написать от имени хозяйки. Леди Каррадос делала при этом что-то вроде подстрочного комментария.

– Люси Лорример. Кто такая Люси Лорример, мисс Харрис? А, это та старая леди Лорример, которая разговаривает так, будто все умерли или оглохли. Так, чего она хочет? «Слышала, что вы вывозите свою девочку и была бы так рада…» Что ж, придется позаботиться об этом, верно? Если дневное время окажется свободным, мы будем счастливы. Так, готово. Теперь это. О, да, мисс Харрис, вот это письмо очень важное. Оно от леди Аллейн, моего большого друга. Знаете о ком я? Один из ее сыновей – сногсшибательный баронет, а другой – сыщик. Слышали?

– Старший инспектор уголовной полиции, леди Каррадос? Знаменитый?

– Тот самый. Потрясающе интересный и недоступный. Когда началась война, он служил в министерстве иностранных дел, а после войны вдруг стал детективом. Не могу сказать почему. Впрочем, это не имеет значения. – Леди Каррадос бегло взглянула на секретаршу. – Впрочем, письмо не имеет к нему никакого отношения. Оно касается дочери его брата Джорджа, которую леди Аллейн вывозит в свет, и я обещала ей помочь с этим. Поэтому запомните, мисс Харрис, что Сару Аллейн нужно приглашать на все мероприятия. А леди Аллейн – на обеды для матрон и на все карточные игры. Поняли? Вот ее адрес. И напомните мне, чтобы я написала ей. Теперь идем дальше…

Она вдруг замолчала – так внезапно, что мисс Харрис удивленно подняла голову. Леди Каррадос вперилась взглядом в письмо, которое держала в своей красивой, тонкой руке. Пальцы ее слегка дрожали. Заинтригованная мисс Харрис смотрела на хозяйку и на квадратный конверт. Тишину в белой комнате нарушало лишь тиканье маленьких китайских часов на каминной полке. С резким звуком конверт упал на груду писем.

– Простите, леди Каррадос, вам нехорошо? – спросила мисс Харрис.

– Что? Нет. Нет, спасибо.

Отодвинув письмо в сторону, она взяла другое. И вскоре вечное перо секретарши вновь забегало по блокноту. Она набрасывала черновики писем: отказы и приглашения. Составляла списки имен, делая пометки напротив каждого, и обсуждала с леди Каррадос детали бала, который та устраивала.

– Я хочу нанять Димитри из «Шеперд Маркет» – ну, знаете: это фирма, обслуживающая торжества и банкеты, – чтобы он все организовал, – пояснила леди Каррадос. – Мне это представляется, – она помедлила, – самым надежным вариантом.

– Что ж, он действительно лучший в своем деле, – согласилась мисс Харрис. – Вы говорили о расходах, леди Каррадос. Димитри работает из расчета примерно двадцать пять шиллингов с человека. Но сюда входит абсолютно все. Вы уже можете ни о чем не беспокоиться.

– Двадцать пять? Всего будет, я думаю, четыреста персон. Во что это обойдется?

– В пятьсот фунтов, – спокойно ответила мисс Харрис.

– О Боже, это много, не так ли? И еще оркестр. И я считаю, что должен быть буфет с шампанским. Чтобы не было бесконечной процессии в столовую, по-моему, это так скучно.

– Буфет с шампанским, – твердо повторила мисс Харрис. – Боюсь, это будет означать тридцать шиллингов на человека.

– О, как ужасно!

– Таким образом, счет Димитри составит шесть сотен. Но зато, леди Каррадос, я бы сказала, тут каждый пенс окупит себя.

Леди Каррадос молча смотрела на секретаршу. Почему-то мисс Харрис почувствовала, что совершила оплошность. Такое уж было необычное выражение в глазах ее хозяйки.

– Полагаю, тысяча фунтов покроет все издержки, включая оркестр и прочее, – поспешно прибавила мисс Харрис.

– Да, понимаю, – отозвалась леди Каррадос. – Тысяча.

В дверь постучали, и послышался голос:

– Донна!

– Входи, дорогая!

В комнату вошла высокая темноволосая девушка с кипой писем в руках. Бриджет была очень похожа на мать, но никому бы и в голову не пришло сравнить ее с Сикстинской мадонной. Уж слишком много она унаследовала от яркого жизнерадостного Пэдди О’Брайена. У нее был прекрасно очерченный рот. Из-под четко очерченных бровей смотрели глубоко посаженные, широко расставленные глаза. Лицо выражало спокойную уверенность в себе, но когда она улыбнулась, что-то в ней изменилось и она стала еще больше походить на отца. «Ранимая, – подумала мисс Харрис. – Надеюсь, она умеет с этим справляться. Довольно неприятно наблюдать, как у них сдают нервы». Она учтиво ответила на церемонное приветствие Бриджет и смотрела, как девушка целует мать.

– Милая Донна, – сказала Бриджет, – ты такая славная!

– Здравствуй, моя дорогая! Мы тут с мисс Харрис что есть сил планируем. Сошлись на том, чтобы устроить твой бал восьмого числа. Дядя Артур написал, что мы можем воспользоваться его домом. Это генерал Марсдон, – пояснила она мисс Харрис. – По-моему, я говорила вам, что он предоставляет в наше распоряжение Марсдон-Хаус, на площади Белгрейв-сквер?

– Да, благодарю вас, леди Каррадос. У меня все записано.

– Ну разумеется.

– Настоящий мавзолей, – заметила Бриджет, – но вполне подойдет. Донна, я получила письмо от Сары Аллейн. Ее бабушка, ну, твоя леди Аллейн, снимает квартиру в Лондоне на время сезона. Донна, пожалуйста, я хочу, чтобы Саре присылали приглашения на все! Мисс Харрис знает?

– Да, благодарю вас, мисс Каррадос. Ох, прошу прощения, – тут же смущенно поправилась мисс Харрис. – Мне следовало сказать: «мисс О’Брайен».

– Боже, ну да, конечно! Сколько можно наступать на одни и те же грабли! – воскликнула Бриджет. – Извини, Донна, родная, но в самом деле!

– Ш-ш-ш, – мягко успокоила дочь леди Каррадос. – Это твои письма?

– Да. Все сплошные приглашения. Я отметила черным те, которые не хочу принимать, а остальные надо немедленно рассортировать. Да, и еще я поставила большую букву «Д» возле тех, которые ни в коем случае не хочу упустить. И…

Дверь снова отворилась, и в комнату, прихрамывая, вошел человек, словно сошедший с фотографии на туалетном столике.

Сэр Герберт Каррадос был неправдоподобно хорош собой: высокий, с военной выправкой и пышными гвардейскими усами, немного редкими волосами песочного цвета, густыми бровями, но несколько глуповатыми светлыми глазами. Однако того, что они глуповаты, никто сразу не замечал, поскольку брови придавали им свирепое выражение. Впрочем, человек он был не то чтобы глупый, а скорее самовлюбленный и напыщенный. Сэр Герберт походил не на успешного финансиста, а на вояку, и это составляло предмет его гордости. Во время мировой войны он занимал ничтожную штабную должность; это позволило ему на протяжении всей военной кампании оставаться в Танбридж-Уэллсе[4]4
  Небольшой город к юго-востоку от Лондона. Во время Первой мировой войны там располагались штаб армии и военные госпитали.


[Закрыть]
и не мешало его успешной, а временами и блестящей деятельности в Сити. Слегка хромая, он опирался на трость. Почти все полагали, что сэр Герберт получил ранение в ногу; так оно и было – его ранил на охоте беспечный егерь. Сэр Герберт неукоснительно посещал встречи однополчан и собирался баллотироваться в парламент.

Бриджет называла его Барт, что ему в общем-то даже нравилось, но время от времени он вдруг замечал ироническое выражение ее глаз, и это нравилось ему куда меньше.

В это утро сэр Герберт держал под мышкой номер «Таймс». Лицо его выражало терпеливую снисходительность. Он поцеловал жену, с точно отмеренной дозой симпатии поприветствовал мисс Харрис и приподнял брови при виде падчерицы.

– Доброе утро, Бриджет. Я думал, ты еще в постели.

– Доброе утро, Барт. Почему это? – спросила Бриджет.

– Тебя не было за завтраком. Тебе не кажется, что позавтракав до того, как приступить к светской жизни, ты проявила бы деликатность по отношению к слугам?

– Наверное, да. – Бриджет направилась к двери и возле нее остановилась.

– Каковы твои планы на сегодня, дорогая? – с улыбкой обратился сэр Герберт к жене.

– О… планов множество. Подготовка бала Бриджет. Мы тут с мисс Харрис прикидываем… прикидываем расходы, Герберт.

– В самом деле? – отозвался ее муж. – Уверен, мисс Харрис настоящий гений по части бухгалтерии. Каков же общий итог, мисс Харрис?

– Для бала, сэр Герберт? – Мисс Харрис бросила быстрый взгляд на леди Каррадос, и та несколько нервно кивнула. – Примерно тысяча фунтов.

– Боже правый! – Сэр Герберт уронил монокль.

– Видишь ли, дорогой, – торопливо начала его жена, – меньше не получится. Даже если использовать дом Артура. А если еще шампанское в буфете…

– Не вижу ни малейшей необходимости подавать в буфете шампанское, Эвелин. Если эти юнцы не могут удовлетворить свою жажду за ужином, значит, пьют слишком много – вот все, что я могу сказать. Должен заметить, – с оттенком наивного удивления продолжал он, – что не понимаю умонастроений современной молодежи. Слишком много азартных игр, слишком много выпивки, никакой цели в жизни. Взгляните хотя бы на молодого Поттера.

– Если вы имеете в виду Дональда Поттера, – насторожилась стоявшая у двери Бриджет, – вынуждена сказать…

– Бриджи! – остановила ее мать.

– Ты уклоняешься от темы, Бриджет, – заметил ее отчим.

– Я?!

– Я говорю о том, – сэр Герберт бросил на жену взгляд мученика, – что в наши дни молодые люди хотят от жизни слишком многого. Шампанское на каждом столе…

– Это не для того, чтобы… – попыталась возразить Бриджет.

– Просто это сберегает… – прервала ее мать.

– Тем не менее, – с терпеливой учтивостью продолжал сэр Герберт, – если ты считаешь, что можешь позволить себе истратить на вечер тысячу фунтов, моя дорогая…

– Тут не только деньги Донны, – возразила Бриджет. – Тут половина моих. Папа оставил…

– Бриджет, дорогая, – сказала леди Каррадос. – Завтрак.

– Извини, Донна, – ответила Бриджет. – Хорошо.

Она вышла.

Мисс Харрис подумала, ей тоже лучше уйти, но, похоже, все забыли о ней. Леди Каррадос быстро заговорила нервно и решительно:

– Уверена, Пэдди хотел бы, чтобы какая-то часть денег Бриджет была потрачена на ее дебют в свете, Герберт. Это не то чтобы…

– Дорогая, – отозвался сэр Герберт, бросив взгляд на мисс Харрис. – Разумеется. Решать тебе и Бриджет. Естественно. Я никогда и не подумал бы вмешиваться. Я просто старый дурак и бываю рад оказать посильную помощь. Не обращай внимания.

Появление горничной избавило леди Каррадос от необходимости отвечать на эти нелепые слова.

– Пришел лорд Роберт Госпелл, миледи, и спрашивает, нельзя ли…

– Доброе утро, Эвелин! – раздался от двери высокий голос. – Я уже здесь. Позвольте же мне войти!

– Банчи! – радостно воскликнула леди Каррадос. – Как приятно! Входите!

И лорд Роберт Госпелл, слегка задыхаясь под тяжестью огромного букета нарциссов, просеменил в комнату.


В тот самый день, когда лорд Роберт Госпелл навестил леди Каррадос, сама леди Каррадос наведалась к сэру Дэниэлу Дэвидсону, в его врачебную приемную на Харли-стрит. Она проговорила с ним довольно долго, и в конце получасовой беседы, сидя по другую сторону письменного стола, почти с отчаянием посмотрела в большие темные глаза доктора.

– Конечно, я бы очень хотела, чтобы Бриджи ничего не узнала о моем состоянии.

– Да у вас и нет ничего страшного, – развел руками Дэвидсон. – Ни сердечных заболеваний, ни легочных, ни прочего подобного вздора. Сомневаюсь, что у вас малокровие. Анализ крови, впрочем, покажет. Но, – и, подавшись вперед, он уставил в нее палец, – вы очень устали. Переутомлены. Будь я честным лекарем, я бы отправил вас в санаторий и велел в течение трех недель вести растительное существование.

– Я не могу этого сделать.

– Почему бы вашей дочери не дебютировать в свете на следующий год? Как насчет малого сезона?

– О нет, это невозможно. В самом деле, невозможно. Мой дядя предоставляет нам для бала свой дом. Бриджет уже все распланировала. Отказаться от этого почти так же хлопотно, как довести все до конца. Все уладится, просто мне кажется, будто у меня желе вместо мозга. Дрожащее желе. Эти странные приступы головокружения… И я постоянно из-за всего беспокоюсь.

– Я знаю. Что там с этим балом? Полагаю, подготовка захватила вас с головой?

– Я передала все дело в руки моей секретарши и Димитри. Надеюсь, вы будете у нас? Вы непременно получите приглашение.

– Буду счастлив, но лучше бы все-таки вы это бросили.

– Я правда не могу.

– У вас есть какая-то особая причина для беспокойства?

Последовала долгая пауза.

– Да, – ответила наконец леди Каррадос, – но я не могу вам ее назвать.

– Что ж, – пожал плечами сэр Дэниэл. – Les maladies suspendent nos vertus et nos vices[5]5
  Болезни приостанавливают и наши добродетели, и наши пороки (фр.).


[Закрыть]
.

Она поднялась, и он тоже вскочил, как перед особой королевской крови.

– Лекарство приготовят и доставят вам немедленно. – Он укоризненно посмотрел на нее. – И мне хотелось бы через какое-то время осмотреть вас снова. Полагаю, лучше не заходить к вам?

– Нет-нет, прошу вас. Я приду сама.

– C’est entendu[6]6
  Решено (фр.).


[Закрыть]
.

Леди Каррадос вышла, смутно желая, чтобы доктор Дэвидсон был чуть менее высокопарен, и всей душой мечтая о мягкой постели.


Агата Трой поправила свою нарядную новую шляпку и, сутулясь, вошла в помещение галереи «Уилтшир» на Бонд-стрит, где открылась ее персональная выставка. Ее всегда крайне смущала необходимость присутствовать на своих выставках. Люди почему-то считали себя обязанными что-то сказать ей о ее картинах, но никогда толком не знали, что именно, а она никогда не знала, что ответить. От скованности Агата сердилась и становилась неприветливой, а ее бессвязную речь ошибочно принимали за интеллектуальный снобизм. Как большинство художников, она была на редкость невразумительна, когда говорила о своей работе. Отточенные фразы высоколобых критиков повергали Трой в отчаянное смущение. Агате даже меньше докучали угодливые банальности обывателей, хотя и они приводили ее в замешательство.

Она проскользнула в дверь и подмигнула сидящему за конторкой молодому человеку в тот самый момент, когда крупная американка устремилась к нему с каталогом в руках, тыча рукой, затянутой в белую перчатку, в указанную там цену.

Трой поспешно отвела взгляд и увидела в углу многолюдной комнаты небольшого кругленького джентльмена, который сидел, свесив голову набок, с закрытыми глазами и мирно приоткрытым ртом, на слишком маленьком для него стуле. Трой направилась к нему.

– Банчи!

Лорд Роберт Госпелл широко открыл глаза и пошевелил губами, как кролик.

– Мое почтение! – отозвался он. – Ну и свалка здесь, а? Будь здоров.

– Вы спали.

– Может, вздремнул немного.

– Хороший комплимент, – усмехнулась Трой.

– Я уже здесь все обрыскал. Дай, думаю, заскочу, – пояснил лорд Роберт. – Очень понравилось.

Он поправил очки, откинул голову и с тихим одобрением начал созерцать большой пейзаж. Без привычного для нее смущения Трой смотрела вместе с ним.

– Совсем недурственно, – заметил Банчи. – Не правда ли?

У него была необычная манера уснащать речь викторианскими словечками – привычка, как он объяснял, доставшаяся ему от его сановитого отца. «Батюшки святы!» – было его любимым восклицанием. Он придерживался викторианских проявлений учтивости, всегда оставляя визитную карточку после бала и посылая цветы хозяйке после званого обеда. Одежду носил примечательную: днем – довольно старомодный, наглухо застегнутый пиджак и узковатые брюки, а вечером – мягкую широкополую шляпу и широкий, похожий на мантию плащ. Трой отвела взгляд от картины и перевела его на собеседника. Он подмигнул ей сквозь очки и указал толстым пальцем на пейзаж.

– Изысканно и лаконично, – констатировал Роберт. – Люблю лаконизм в искусстве. Пойдемте, выпьем чаю.

– Вообще-то я только что приехала, но с удовольствием.

– Со мной Поттеры, – сообщил Банчи. – Сестра с сыном. Подождите минутку. Я схожу за ними.

– Милдред и Дональд? – спросила Трой.

– Да, Милдред и Дональд. Они ведь живут со мной, как вы знаете, с тех пор, как бедняга Поттер умер. Дональда только что отчислили за какую-то передрягу с азартными играми или чем-то еще. Тот еще шалопай. В сущности, вполне безобидный. Только не упоминайте при нем Оксфорд.

– Буду иметь в виду.

– Вероятно, он избавит вас от этой необходимости, сам заговорив об этом. Мне нравится, когда вокруг меня молодежь. Яркая, веселая. Невольно подтягиваешься. Вы их нигде не видите? На Милдред красно-коричневый ток.

– Это не ток, Банчи, – сказала Трой. – Вон она. Это очень нарядный пурпурный берет. Она заметила нас. Идет к нам.

Вдовствующая сестра лорда Роберта, пробираясь сквозь толпу, направлялась к ним. За ней следовал молодой человек исключительно привлекательной внешности. Приблизившись, она приветствовала Трой, чуть запыхавшись, но очень ласково. Дональд поклонился и с улыбкой воскликнул:

– О, вы только посмотрите! Выдающаяся художница собственной персоной! Нам правда очень понравилось. Чертовски здорово!

– Много ты в этом смыслишь, – добродушно хмыкнула Трой. – Милдред, Банчи предлагает нам выпить чаю.

– Признаюсь, была бы очень рада, – ответила леди Милдред Поттер. – Разглядывание картин – самое изнурительное развлечение, даже если это твои картины, дорогая.

– Внизу есть ресторан, – сообщил лорд Роберт. – Следуйте за мной.

Пробравшись сквозь толпу, они спустились по лестнице. Дональд, которого по дороге случайно оттеснили несколько незнакомцев, крикнул вдогонку:

– Трой, вы слышали, что меня вышибли? – Он явно стремился привлечь внимание к себе, а затем уже к Трой.

– Слышала, – сурово ответила Трой.

– Разве это не ужасно? – продолжал Дональд, снова зашагав рядом и говоря уже тише. – Дядя Банч в ярости и говорит, что лишит меня наследства. Разумеется, это неправда. Он оставляет мне королевское состояние, не так ли, мой дорогой дядя Банч?

– Ну вот мы и у цели, – с облегчением вымолвил лорд Роберт, когда они подошли к дверям ресторана. – Рассаживайтесь, пожалуйста. Боюсь, мне придется поспешить. – Он вынул из кармана часы и прищурился. – Через двадцать минут у меня назначена встреча.

– Где? – спросила Трой. – Я подвезу вас.

– Вообще-то в Скотленд-Ярде. Я встречаюсь со старым другом по фамилии Аллейн.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации