Текст книги "Повесть временных лет"

В лето 6605. Придоша Святополк и Володимер, и Давыд Игоревичь, и Василко Ростиславичь, и Давыд Святославичь, и брат его Олег, и сняшася Любячи на устроенье мира, и глаголаша к собе, рекуще: «Почто губим Русьскую землю, сами на ся котору деюще? А половци землю нашю несуть розно, и ради суть, оже межю нами рати. Да ноне отселе имемся в едино сердце, и блюдем Рускые земли; кождо да держить отчину свою: Святополк Кыев Изяславлю, Володимерь Всеволожю, Давыд и Олег и Ярослав Святославлю, а им же роздаял Всеволод городы: Давыду Володимерь, Ростиславичема – Перемышьль Володареви, Теребовль Василкови». И на том целоваша крьст; «Да аще кто отселе на кого будет, то на того будем вси и крьст честный». Рекоша вси: «Да будет на нь хрест честный и вся земля Русьская». И целовавшеся поидоша в свояси.

И приде Святополк с Давыдомь Кыеву, и ради быша людье вси: но токмо дьявол печален бяше о любви сей. И влезе сотона в сердце некоторым мужем, и почаша глаголати к Давыдови Игоревичю, рекуще сице, яко «Володимер сложился есть с Василком на Святополка и на тя». Давыд же, ем веру лживым словесемь, нача молвити на Василка, глаголя: «Кто есть убил брата твоего Ярополка, а ныне мыслить на мя и на тя, и сложился ест с Володимером? Да промышляй о своей голове». Святополк же смятеся умом, река: «Еда се право будеть, или лжа, не веде». И рече Святополк к Давыдови: «Да аще право глаголеши, бог ти буди послух; да аще ли завистью молвишь, бог будет за тем». Святополк же сжалиси по брате своем, и о собе нача помышляти, еда се право будет? И я веру Давыдови, и прелсти Давыд Святополка, и начаста думати о Васильке; а Василко сего не ведяше и Володимер. И нача Давыд глаголати: «Аще не имеве Василка, то ни тобе княженья Кыеве, ни мне в Володимери». И послуша его Святополк. И приде Василко в 4 ноямьбря, и перевезеся на Выдобычь, и иде поклонится к святому Михаилу в манастырь, и ужина ту, а товары своя постави на Рудици; вечеру же бывшю приде в товар свой. И наутрия же бывшю, присла Святополк, река: «Не ходи от именин моих». Василко же отпреся, река: «Не могу ждати: еда будет рать дома». И присла к нему Давыд: «Не ходи, брате, не ослушайся брата старейшаго». И не всхоте Василко послушати. И рече Давыд Святополку: «Видиши ли, не помиить тебе, ходя в твоею руку. Аще ти отидеть в свою волость, сам узриши, аще ти не займеть град твоих Турова, и Пиньска, и прочих град твоих. Да помянешь мене. Но призвав ныне и́, ем и дажь мне». И послуша его Святополк, и посла по Василка, глаголя: «Да аще не хощешь остати до именин моих, да приди ныне, целуеши мя, и поседим вси с Давыдом». Василко же обещася прити, не ведый лсти, юже имяше на нь Давыд. Василко же всед на конь поеха, и устрете и́ детьскый его, и поведа ему, глаголя: «Не ходи, княже, хотять тя яти». И не послуша его, помышляя: «Како мя хотять яти? Оногды целовали крьст, рекуще: аще кто на кого будет, то на того будеть крест и мы вси». И помыслив си прекрестися, рек: «Воля господня да будет». И приеха в мале дружине на княжь двор, и вылезе противу его Святополк, и идоша выстобку, и приде Давыд, и седоша. И нача глаголати Святополк: «Останися на святок». И рече Василко: «Не могу остати, брате; уже есм повелел товаром поити переди». Давыд же седяше акы нем. И рече Святополк: «Да заутрокай, брате!» И обещася Василко заутрокати. И рече Святополк: «Поседита вы сде, а яз лезу, наряжю». И лезе вои, а Давыд с Василком седоста. И нача Василко глаголати к Давыдови, и не бе в Давыде гласа, ни послушанья: бе бо ужаслся, и лесть имея в сердци. И поседев Давыд мало, рече: «Кде есть брат?» Они же реша ему: «Стоить на сенех». И встав Давыд, рече: «Аз иду по нь; а ты, брате, поседи». И, встав, иде вон. И яко выступи Давыд, и запроша Василка, в 5-й ноямьбря; и оковаша и́ в двои оковы, и приставиша к нему стороже на ночь. Наутрия же Святополк созва боляр и кыян, и поведа им, еже бе ему поведал Давыд, яко «Брата ти убил, а на тя свечался с Володимером, и хощеть тя убити и грады твоя заяти». И реша боляре и людье: «Тобе, княже, достоить блюсти головы своее. Да аще есть право молвил Давыд, да прииметь Василко казнь; аще ли неправо глагола Давыд, да прииметь месть от бога и отвечает пред богомь». И уведеша игумени, и начаша молиися о Василке Святополку; и рече им Святополк: «Ото Давыд». Уведев же се Давыд, нача поущати на ослепленье: «Аще ли сего не створишь, а пустишь и́, то ни тобе княжити, ни мне». Святополк же хотяше пустити и́, но Давыд не хотяше, блюдася его. И на ту ночь ведоша и́ Белугороду, иже град мал у Киева, яко 10 верст в дале, и привезоша и́ на колех, окована суща, ссадиша и́ с кол и ведоша и́ выстобку малу. И седящю ему, узре Василко торчина, остряща ножь, и разуме, яко хотят и́ слепити, взпи к богу плачем великим и стенаньем. И се влезоша послании Святополком и Давыдомь, Сновид Изечевичь, конюх Святополчь, и Дьмитр, конюх Давыдов, и почаста простирати ковер, и простерша яста Василка и хотяща и́ поврещи; и боряшется с нима крепко, и не можаста его поврещи. И се влезше друзии повергоша и́, и связаша и́, и снемше доску с печи, и взложиша на перси его. И седоста обаполы Сновид Изечевичь и Дмитр, и не можаста удержати. И приступиста ина два, и сняста другую дску с печи, и седоста, и удавиша и́ рамяно, яко персем троскотати. И приступи торчин, именем Беренди, овчюх Святополчь, держа ножь, и хотя ударити в око, и грешися ока, и перереза ему лице, и есть рана та на Василке и ныне. И посем удари и́ в око, и изя зеницю, и посем в другое око, и изя другую зеницю. И том часе бысть яко и мертв. И вземше и́ на ковре взложиша на кола яко мертва, повезоша и́ Володимерю. И бысть везому ему, сташа с ним, перешедше мост Звиженьскый, на торговищи, и сволокоша с него сорочку, кроваву сущю, и вдаша попадьи опрати. Попадья же, оправши, взложи на нь, онем обедующим, и плакатися нача попадья, яко мертву сущю оному. И очюти плачь, и рече: «Кде се есм?» Они же рекоша ему: «В Звиждени городе». И впроси воды, они же даша ему, и испи воды, и вступи во нь душа, и упомянуся, и пощюпа сорочкы и рече: «Чему есте сняли с мене? Да бых в той сорочке кроваве смерть приял и стал пред богом». Онем же обедавшим, поидоша с ним вскоре на колех, а по грудну пути, бе бо тогда месяць груден, рекше ноябрь. И придоша с ним Володимерю в 6 день. Приде же и Давыд с ним, акы некак улов уловив. И посадиша и́ в дворе Вакееве, и приставиша 30 муж стеречи и 2 отрока княжа, Улан и Колчко.

Володимер же слышав, яко ят бысть Василко и слеплен, ужасеся, и всплакав и рече: «Сего не бывало есть в Русьскей земьли ни при дедех наших, ни при отцих наших, сякого зла». И ту абье посла к Давыду и к Олгови Святославичема, глаголя: «Поидета к Городцю, да поправим сего зла, еже ся створи се в Русьскей земьли и в нас, в братьи, оже ввержен в ны ножь. Да аще сего не правимь, то болшее зло встанеть в нас, и начнеть брат брата закалати, и погыбнеть земля Руская, и врази наши, половци, пришедше возмуть земьлю Русьскую». Се слышав Давыд и Олег, печална быста велми и плакастася, рекуще, яко «Сего не было в роде нашемь». И ту абье собравша вое, придоста к Володимеру. Володимеру же с вои стоящю в бору, Володимер же и Давыд и Олег послаша муже свои, глаголюще к Святополку: «Что се зло створил еси в Русьстей земли и ввергл еси ножь в ны? Чему еси слепил брат свой? Аще ти бы вина кая была на нь, обличил бы и пред нами, и упрев бы и́, створил ему. А ноне яви вину его, оже ему се створил еси». И рече Святополк, яко «Поведа ми Давыд Игоревичь яко «Василко брата ти убил, Ярополка, и тебе хощет убити и заяти волость твою, Туров, и Пинеск, и Берестие и Погорину, а заходил роте с Володимером, яко сести Володимеру Кыеве, а Василкови Володимери». А неволя ми своее головы блюсти. И не яз его слепил, но Давыд, и вел и́ к собе». И реша мужи Володимери, и Давыдови, и Олгови: «Извета о семь не имей, яко Давыд есть слепил и́. Не в Давыдове городе ят ни слеплен, но в твоемь граде ят и слеплен». И се им глаголющим, разидошася разно. Наутрия же хотящим чрес Днепр на Святополка, Святополк же хоте побегнути ис Киева, и не даша ему кыяне побгнути, но послаша Всеволожюю и митрополита Николу к Володимеру, глаголюще: «Молимся, княже, тобе и братома твоима, не мозете погубити Русьскые земли. Аще бо взмете рать межю собою, погании имуть радоватися, и возмуть землю нашю, иже беша стяжали отци ваши и деди ваши трудом великим и храбрьствомь, побарающе по Русьскей земли, ины земли приискываху, а вы хочете погубити землю Русьскую». Всеволожая же и митрополит придоста к Володимеру и молистася ему, и поведаста молбу кыян, яко творити мир, и блюсти земле Русьские; и брань имети с погаными. Се слышав, Володимер росплакався и рече: «Поистине отци наши и деди наши зблюли землю Русьскую, а мы хочем погубити». И преклонися на молбу княгинину, чтяшеть ю́ акы матерь, отца ради своего, бе бо любим отцю своему повелику, и вживоте и по смерти не ослушаяся его ни в чем же; темже и послуша ея, акы матере, и митрополита тако же, чтяше сан святительскый, не преслуша молбы его. Володимер бо так бяше любезнив: любовь имея к митрополитом, и к епископом и к игуменом, паче же и чернечьскый чин любя, и черници любя, приходящая к нему напиташе и напаяше, акы мати дети своя. Аще кого видяше ли шюмна, ли в коем зазоре, не осудяше, но вся на любовь прекладаше и утешаше. Но мы на свое взвратимся.

Княгини же бывши у Володимера, приде Кыеву, и поведа вся речи Святополку и кияном, яко мир будеть, И мачаша межи собою мужи слати, и умиришася на сем, яко реша Святополку, яко «Се Давыдова сколота; то иди ты, Святополче, на Давыда, любо ими, любо прожени и». Святополк же емся по се, и целоваша крест межю собою, мир створше. Василкови же сущю Володимери, на прелсереченемь месте, и яко приближися пост великый, и мне ту сущю, Володимери, в едину нощь присла по мя князь Давыд. И придох к нему, и седяху около его дружина, и посадив мя и рече ми: «Се молвил Василко си ночи к Уланови и Колчи, рекл тако: «Се слышю, оже идеть Володимер и Святополк на Давыда: да же бы мене Давыд послушал, да бых послал муж свой к Володимеру воротиться, веде бо ся с ним что молвил, и не поидеть». Да се, Василю, шлю тя, иди к Василкови, тезу своему, с сима отрокома, и молви ему тако: «Оже хощеши послати муж свой, и воротится Володимер, то вдам ти которой ти город люб, любо Всеволожь, любо Шеполь, любо Перемиль». Аз же идох к Василкови, и поведах ему вся речи Давыдовы. Он же рече: «Сего есм не молвил, но надеюся на бог. Пошлю к Володимеру, да быша не прольяли мене ради крови. Но сему ми дивно, дает ми город свой, а мой Теребовль, моя власть и ныне и пождавше»; якоже и бысть; вскоре бо прия власть свою. Мне же рече: «Иди к Давыдови и рци ему: «Пришли ми Кульмея, а ти пошлю к Володимеру». И не послуша его Давыд, и посла мя пакы река: «Не ту Кулмея». И рече ми Василко: «Поседи мало». И повеле слузе своему ити вон, и седе со мною, и нача ми глаголати: «Се слышю, оже мя хочет дати ляхом Давыд; то се мало ся насытил крове моея, а се хочеть боле насытитися, оже мя вдасть им? Аз бо ляхом много зла творих, и хотел есмь створити и мстити Русьскей земли. И аще мя вдасть ляхом, не боюся смерти; но се поведаю ти поистине, яко на мя бог наведе за мое взвышенье; яко приде ми весть, яко идут ко мне берендичи, и печенези, и торци, и рекох в уме своемь: оже ми будут берендичи, и печенези, и торци, реку брату своему Володареви и Давыдови: дайта ми дружину свою молотшюю, а сама пийта и веселитася. И помыслих: на землю Лядьскую наступлю на зиму, и на лето и возму землю Лядьскую, и мьщю Русьскую землю. И посем хотел есм переяти болгары дунайскые и посадити я у собе. И посем хотех проситися у Святополка и у Володимера ити на половцк, да любо налезу собе славу, а любо голову свою сложю за Русскую землю. Ино помышленье в сердци моем не было ни на Святополка, ни на Давыда. И се кленуся богомь и его пришествием, яко не помыслил есм зла братьи своей ни в чем же. Но за мое взнесенье низложи мя бог и смири».

Посем же приходящю Велику дни, поиде Давыд, хотя переяти Василкову волость; и усрете и́ Володарь, брат Василков, у Божьска. И не сме Давыдь стати противу Василкову брату, Володарю, и затворися в Бужьске, и Володарь оступи и́ в городе. И нача Володарь молвити: «Почто зло створив и не каешися его? Да уже помянися, колико еси зла створил». Давыд же на Святополка нача извет имети, глаголя: «Ци я се створил, ци ли в моем городе? Я ся сам боял, аще быша и мене яли и створили тако же. Неволя ми было пристати в свет, ходяче в руку». И рече Володарь: «Бог сведетель тому, а ныне пусти брат мой, и створю с тобою мир». И рад быв Давыд, посла по Василка, и привед и́ дасть Володарю, и створися мир, и разидостася. И седе Василко Теребовли, а Давыд приде Володимерю. И наставши весне, приде Володарь и Василько на Давыда, и придоста ко Всеволожю, а Давыд затворися Володимери. Онема же ставшима около Всеволожа, и взяста копьем град и зажгоста огнем, и бегоша людье огня. И повеле Василко исечи вся, и створи мщенье на людех неповинных, и пролья кровь неповинну. Посем же придоста к Володимерю, и затворися Давыд в Володимери, и си оступиша град. И посласта к володимерцем, глаголя: «В не приидохов на град вашь, ни на вас, но на врагы своя, на Туряка, и на Лазаря и на Василя, ти бо суть намолвили Давыда, и тех есть послушал Давыд и створил се зло. Да аще хощете за сих битися, да се мы готови, а любо выдайте врагы наша». Гражане же, се слышав, созваша вече, и реша Давыдови людье: «Выдай мужи сия, не бьемся за сих, аза тя битися можем. Аще ли, – то отворим врата граду, а сам промышляй о собе». И неволя бысть выдати я. И рече Давыд: «Нету их зде»; бе бо я послал Лучьску. Онем же пошедшим Лучьску, Туряк бежа Кыеву, а Лазарь и Василь воротистася Турийску. И слышаша людье, яко Турийске суть, кликнуша людье на Давыда, и рекоша: «Выдай кого ти хотят. Аще ли, – то предаемыся». Давыд же, послав, приведе Василя и Лазаря, и дасть я. И створиша мир в неделю. А заутра, по зори, повесиша Василя и Лазаря и растреляша стрелами Василковичи, и идоша от града. Се же 2-е мщенье створи, его же не бяше лепо створити, да бы бог отместник был, и взложити было на бога мщенье свое, якоже рече пророк: «И вздам месть врагом, и ненавидящим мя вздам, яко кровь сынов своих мщаеть и мстить, и вздасть месть врагом и ненавидящим его». Сим же от града отшедшим, сею же снемше погребоша я.

Святополку же обещавшюся прогнати Давыда, поиде к Берестью к Ляхом. Се слышав Давыд, иде в Ляхы к Володиславу, ища помощи. Ляхове же обещашася ему помагати, и взяша у него злата 50 гривен, рекуще ему: «Поиди с нами Берестью, яко се вабит ны Святополк на снем, и ту умирим тя с Святополком». И послушав их Давыд, иде Берестью с Володиславом. И ста Святополк в граде, а ляхове на Бугу, и сослася речьми Святополк с ляхы, и вдасть дары великы на Давыда. И рече Володислав Давыдови: «Не послушаеть мене Святополк, да иди опять». И приде Давыд Володимерю, и Святополк, свет створи с ляхы, поиде к Пиньску, послав по вое. И приде Дорогобужю, и дожда ту вой своих, и поиде на Давыда к граду, и Давыд затворися в граде, чая помощи в лясех, беша бо ему рекли, яко «Аще придут на тя русскые князи, то мы ти будем помощници»; и солгаша ему, емлюще злато у Давыда и у Святополка. Святополк же оступи град, и стоя Святополк около града 7 недель; и поча Давыд молитися: «Пусти мя из града». Святополк же обещася ему, и целоваста крест межи собою, и изиде Давыд из града, и приде в Червен, а Святополк вниде в град в великую суботу, а Давыд бежа в Ляхы.

Святополк же, прогнав Давыда, нача думати на Володаря и на Василка, глаголя, яко «Се есть волость отца моего и брата», и поиде на ня. Се слышав Володарь и Василко, поидоста противу, вземша крест, его же бе целовал к нима на сем, яко «На Давыда пришел есм, а с вама хочю имети мир и любовь». И преступи Святополк крест, надеяся на множество вой. И сретошася на поли на Рожни, исполчившимся обоим, и Василко взвыси крест, глаголя, яко «Сего еси целовал, се перьвее взял еси зрак очью моею, а се ныне хощеши взяти душю мою. Да буди межи нами крест сь». И поидоша к собе к боеви, и сступишася полци, и мнози человеци благовернии видеша крест над Василковы вои взвышься велми. Брани же велице бывши и мнозем падающим от обою полку, и видев Святополк, яко люта брань, и побеже, и прибеже Володимерю. Володарь же и Василко, победивша, стаста ту, рекуща; «Довлеет нама на межи своей стати», и не идоста никаможе. Святополк же прибеже Володимерю, и с нимь сына его 2, и Ярополчича 2, и Святоша, сын Давыдов Святославича, и́ прочая дружина. Святополк же посади сына своего в Володимери Мстислава, иже бе ему от наложнице, а Ярослава посла в Угры, вабя утры на Володаря, а сам иде Кыеву. Ярослав же, сын Святополчь, приде с угры, и король Коломан и 2 пископа, и́ сташа около Перемышля по Вагру, а Володарь затворися в граде. Давыд бо в то чинь пришед из Ляхов и посади жену свою у Володаря, а сам иде в Половце. И устрете и́ Боняк, и воротися Давыд, и поидоста на угры. Идущема же има, сташа ночлегу, и яко бысть полунощи, и встав Боняк отъеха от вой, и поча выти волчьскы, и волк отвыся ему, и начаша волци выти мнози. Боняк же приехав поведа Давыдови; яко «Победа ны есть на угры заутра». И наутрня Боняк исполчи вои свое, и бысть Давыдов вой 300, а у самого 300; и раздели я на 3 полкы, и поиде к угром. И пусти на вороп Алтунапу в 50 чади, а Давыда постави под стягом, а сам разделися на 2 части, по 50 на стороне. Угры же исполчишася на заступы, бе бо угр числом 100 тысяшь. Алтунопа же пригна к 1-му заступу, и стреливше побегнуша пред угры, угри же погнаша по них. Яко бежаще минуша Боняка, и Боняк погнаше сека в тыл, а Алтунопа взвратяшеться вспять, и не допустяху угр опять, и тако множицею убивая, сбиша е в мячь. Боняк же разделися на 3 полкы, и сбиша угры акы в мячь, яко се сокол сбиваеть галице. И побегоша угри, и мнози истопоша в Вягру, а друзии в Сану. И бжаще возл Сан у гору, и спихаху друг друга, и гнаша по них 2 дни, секуще. Ту же убиша и пископа их Купана и от боляр многы; глаголаху бо, яко погыбло их 40 тысящь.

Ярослав же бежа на Ляхы, и приде Берестью, а Давыд заим Сутеску и Червен, приде внезапу, и зая володимерце, а Мстислав затворися в град с засадою, иже беша у него берестьяне, пиняне, выгошевци. И ста Давыд, оступив град, и часто приступаше. Единою подступиша к граду под вежами, онем же бьющим с града, и стреляющим межи собою, идяху стрелы акы дождь. Мстиславу же хотящю стрелити, внезапу ударен бысть под пазуху стрелою на заборолех, сквозе дску скважнею, и сведоша и́, и на ту нощь умре. И таиша и́ 3 дни, и в 4-й день поведаша на вечи. И реша людье: «Се князь убьен; да аще ся вдамы, Святополк погубит ны вся». И послаша к Святополку, глаголя: «Се сын твой убьен, а мы изнемогаем гладом. Да аще не придеши, хотять ся людье предати, не могуще глада терпети». Святополк же посла Путяту, воеводу своего. Путята же с вои пришед к Лучьску к Святоши, сыну Давыдову, и ту бяху мужи Давыдови у Святоше, заходил бо бе роте Святоша к Давыдови: «Аще поидет на тя Святополк, то повемь ти». И не створи сего Святоша, но изъима мужи Давыдовы, а сам поиде на Давыда. И приде Святоша и Путята августа в 5 день, Давыдовым воем облежащим град, в полуденье, Давыдови спящю, и нападоша на нь, и почаша сечи. И горожане скочиша з града, и почаша сечи вое Давыдовы, и побеже Давыд и Мстислав, сыновець его. Святоша же и Путята прияста град и посадиста посадника Святополча Василя. И приде Святоша Лучьску, а Путята Кыеву. Давыд побеже в Половце, и усрете и́ Боняк. И поиде Давыд и Боняк на Святошю к Лучьску, и оступиша Святошю в граде, и створиша мир. И изиде Святоша из града, и приде к отцю своему Чернигову. А Давыд перея Лучьск, и оттуду приде Володимерю; посадник же Василь выбеже, а Давыд перея Володимерь и седе в нем. А на 2-е лето Святополк, Володимер, Давыд и Олег привабиша Давыда Игоревича, и не даша ему Володимеря, но даша ему Дорогобужь, в нем же и умре. А Святополк перея Володимерь, и посади в нем сына своего Ярослава.

В лето 6606. Приде Володимер, и Давыд, и Олег на Святополка, и сташа у Городца, и створиша мир, якоже и в прежнее лето сказах.

В лето 6607. Изиде Святополк на Давыда к Володимерю и прогна Давыда в Ляхы. В се же лето побьени угри у Перемышля. В се же лето убьен Мстислав, сын Святополчь, в Володимери, месяца июня в 12 день.

В лето 6608. Выиде Мстислав от Давыда на море месяца июня в 10. В том же лете братья створиша мир межи собою, Святополк, Володимер, Давыд, Олег, в Уветичих, месяца августа во 10 день. Того же месяца в 30, том же месте, братья вся сняшася, Святополк, Володимер, Давыд, Олег, и приде к ним Игоревичь Давыд, и рече к ним: «На что мя есте привабили? Осе есм. Кому до мене обида?» И отвеща ему Володимер: «Ты еси прислал к нам: «Хочю, братья, прити к вам, и пожаловатися своея обиды». Да се еси пришел и седишь с братъею своею на одином ковре: то чему не жалуешься? До кого ти нас жалоба?» И не отвеща Давыд ничтоже. И сташа вся братья на коних; и ста Святополк с своею дружиною, а Давыд и Олег с своею разно, кроме собе. А Давыд Игоревичь седяше кроме, и не припустяху его к собе, но особь думаху о Давыде. И сдумавше послаша к Давыду мужи свое, Святополк Путяту, Володимер Орогостя и Ратибора, Давыд и Олег Торчина. Послании же придоша к Давыдови и рекоша ему: «Се ти молвят братья: «Не хочем ти дати стола Володимерьскаго, зане ввергл еси ножь в ны, его же не было в Русскей земли. Да се мы тебе не имем, ни иного ти зла не створим, но се ти даем: шед, сяди в Бужьскемь в Острозе, а Дубен и Черторыеск то ти даеть Святополк, а се ти даеть Володимер 200 гривен, а Давыд и Олег 200 гривен». И тогда послаша слы своя к Володареви и к Василкови: «Поими брата своего Василка к собе, и буди вама едина власть, Перемышль. Да аще вам любо, да седита, аще ли ни, – да пусти Василка семо, да его кормим сде. А холопы наша выдайта и смерды». И не послуша сего Володарь, ни Василко. А Давыд седе Божьскемь, и посемь вдасть Святополк Давыдови Дорогобужь, в нем же и умре; а Володимер вда сынови своему Ярославу.

В лето 6609. Преставися Всеслав, полоцкий князь, месяца априля в 14 день, в 9 час дне, в среду. В то же лето заратися Ярослав Ярополчичь Берестьи и иде на нь Святополк, и заста и́ в граде, и ем и́, и окова, и приведе и́ Кыеву. И молися о нем митрополит и игумени, и умолиша Святополка, и заводиша и́ у раку святою Бориса и Глеба, и сняша с него оковы, и пустиша и́. Томь же лете совокупишася вся братья: Святополк, Володимер, и Давыд, и Олег, Ярослав, брат ею, на Золотьчи. И прислаша половци слы от всех князий ко всей братьи, просяще мира. И реша им русскыи князи: «Да аще хощете мира, да совокупимся у Сакова». И послаша по половце, и сняшася у Сакова, и створиша мир с половци, и пояша тали межи собою, месяца семтября в 15 день, и разидошася разно.

В лето 6610. Выбеже Ярослав Ярополчичь ис Кыева, месяца октября в 1. Того же месяца на исходе, прелстив Ярослав Святополчичь Ярослава Ярополчича, и ят и́ на Нуре, и приведе и́ к отцю Святополку, и оковаша и́. Том же лете, месяца декабря в 20, приде Мстислав, сын Володимер, с новгородци; бе бо Святополк с Володимером ряд имл, яко Новугороду быти Святополчю и посадити сын свой в немь, а Володимеру посадити сын свой в Володимери. И приде Мстислав Кыеву, и седоша вызбе, и реша мужи Володимери: «Се прислал Володимер сына своего, да се седять новгородци, да поимше сына твоего и идуть Новугороду, а Мьстислав да идеть Володимерю». И реша новгородци Святополку: «Се мы, княже, прислани к тобе, и ркли ны тако: не хочем Святополка, ни сына его. Аще ли 2 главе имееть сын твой, то пошли и́; а сего ны дал Всеволод, а въскормили есмы собе князь, а ты еси шел от нас». И Святополк же многу прю имев с ними, онем же не хотевшим, поимше Мстислава, придоша Новугороду. В то же лето бысть знаменье на небеси, месяца генваря в 29 день, по 3 дни, акы пожарная заря от встока и уга и запада и севера, и бысть тако свет всю нощь, акы от луны полны светящься. В то же лето бысть знаменье в луне, месяца февраля в 5 день. Того же месяца в 7 день бысть знаменье в солнци: огородилося бяше солнце в три дугы, и быша другыя дугы хребты к собе. И сия видяще знаменья благовернии человеци со вздыханьем моляхуся к богу и со слезами, дабы бог обратил знаменья си на добро: знаменья бо бывають ова на зло, ова ли на добро. На придущее лето вложи бог мысль добру в русьскые князи: умыслиша дерзнути на половце и поити в землю их, еже и бысть, яко же скажем послеже в пришедшее лето. В се же лето преставися Ярослав Ярополчичь, месяца августа в 11 день. В се же лето ведена бысть дщи Святополча Сбыслава в Ляхы за Болеслава, месяца ноября в 16 день.

В лето 6611. Бог вложи в сердце князем рускым Святополку и Володимеру, и снястася думати на Долобьске. И седе Святополк с своего дружиною, а Володимер с своею в единомь шатре. И почаша думати и глаголати дружина Святополча, яко «Негодно ныне весне ити, хочем погубити смерды и ролью их». И рече Володимер: «Дивно ми, дружино, оже лошадий жалуете, ею же кто ореть; а сего чему не промыслите, оже то начнеть орати смерд, и приехав половчин ударить и́ стрелою, а лошадь его поиметь, а в село его ехав иметь жену его, и дети его, и все его именье? То лошади жаль, а самого не жаль ли?» И не могоша отвещати дружина Святополча. И рече Святополк: «Се яз готов уже». И вста Святополк, и рече ему Володимер: «То ти, брате, велико добро створиши земле Русскей». И посласта ко Олгови и Давыдови, глаголя: «Пондита на половци, да любо будем живи, любо мертви». И послуша Давыд, а Олег не всхоте сего, вину река: «Не сдравьлю». Володимер же, целовав брата своего, и поиде Переяславлю, а Святополк по нем, и Давыд Святославичь, и Давыд Всеславичь, и Мстислав Игорев внук, Вячеслав Ярополчичь, Ярополк Володимеричь. И поидоша на коних и в лодьях, и придоша ниже порог, и сташа в протолчех в Хортичем острове. И вседоша на коне, и пъшци из лодей выседше идоша в поле 4 дни, и придоша на Сутень. Половци же, слышавше, яко идеть Русь, собрашася бещисла, и начаша думати. И рече Урусоба: «Просим мира у Руси, яко крепко имуть битися с нами, мы бо много зла створихом Русскей земли». И реша унейшии Урособе: «Аще ты боишися Руси, но мы ся не боим. Сия бо избивше, поидем в землю их, и приимем грады их, и кто избавить и́ от нас?» Русские же князи и вои вси моляхуть бога, и обеты вздаяху богу и матери его, ов кутьею, ов же милостынею убогым, инии же манастырем требованья. И сице молящимся, поидоша половци и послаша пред собою в стороже Алтунопу, иже словяше в них мужеством. Тако же русские князи послаша стороже свое. И устерегоша руские сторожеве Олтуиопу, и обиступивше и́, и убиша Алтунопу и сущая с ним, и не избысть ни един, но вся избиша. И поидоша полкове, аки борове, и не бе презрети их; и русь поидоша противу им. И бог великый вложи ужасть велику в половце, и страх нападе на ня и трепет от лица русскых вой, и дремаху сами, и конем их не бе спеха в ногах. Наши же с весельем на конех и пеши поидоша к ним. Половци же, видевше устремленье руское на ся, не доступивше, побегоша пред русскими полки. Наши же погнаша, секуще я. Дни 4 априля месяца велико спасенье бог створи, а на врагы наша дасть победу велику. И убиша ту в гюлку князий 20: Урусобу, Кчия, Арсланапу, Китанопу, Кумана, Асупа, Куртка, Ченегрепу, Сурьбаря и прочая князий их, а Белдюзя яша. Посем же седоша братья, лобедивше врагы своя, и приведоша Белдюзя к Святополку, и нача Белдюзь даяти на собе злато, и сребро, и коне, и скот. Святополк же посла и́ к Володимеру. И пришедшю ему, нача впрашати его Володимер: «То веде яла вы рота. Многажды бо ходивше роте, воевасте Русскую землю. То чему ты не казаше сынов своих и роду своего не преступати роты, но проливашет кровь хрестьяньску? Да се буди кровь твоя на главе твоей». И повеле убити и́, и тако расекоша и́ на уды. И посем сняшася братья вся, и рече Володимер: «Сь день, иже створи господь, взрадуемся и взвеселимся во нь»; яко господь избавил ны есть от враг наших, и покори врагы наша, и «скруши главы змиевыя, дал еси сих брашно людем русьскым». Взяша бо тогда скоты, и овце, и коне, и вельблуды, и веже с добытком и с челядью, и заяша печенегы и торкы с вежами. И придоша в Русь с полоном великым, и с славою и с победою великою. Сем же лете придоша прузи, августа в 1 день. Того же месяца в 18 день иде Святополк, и сруби город Гюргев, его же беша пожгли половци. Того же лета бися Ярослав с мордвою, месяца марта в 4 день, и побежен бысть Ярослав.

В лето 6612. Ведена дщи Володарева за царевичь за Олексиничь, Цесарюгороду, месяца иулия в 20. Томь же лете ведена Передслава, дщи Святополча, в Угры, за королевичь, августа в 21 день. Том же лете приде митрополит Никифор в Русь, месяца декабря в 6 день. Того же месяца преставился Вячеслав Ярополчичь в 13 день. Того же месяца в 18 Никифор митрополит на столе посажен. Се же скажем: сего же лета исходяща, посла Святополк Путяту на Менеск, а Володимер сына своего Ярополка, а Олег сам иде на Глеба, поемше Давыда Всеславича; и не успеша ничтоже и взвратишася опять. И родися у Святополка сын, и нарекоша имя ему Брячислав. В се же лето бысть знаменье: стояше солнце в крузе, а посреде круга кресть, а посреде креста солнце, а вне круга обаполы два солнца, а над солнцемь, кроме круга, дуга рогома на север; тако же знаменье и в луне тем же образом месяца февраля в 4 и 5 и 6 день, в дне по 3 дни, а в нощь в луне по 3 нощи.

В лето 6613. Постави митрополит епископа Анфилофия Володимерю месяца августа в 27 день. Томь же лете постави Лазаря в Переяславль ноября в 12. Томь же лете постави Мину Полотьску декабря в 13 день.

В лето 6614. Воеваша половни около Заречьска, и посла по них Святополк Яня и Иванка Захарьича, Козарина; и угониша половце и полон отяша. В се же лето преставися Янь, старець добрый, жив лет 90, в старости мастите; жив по закону божью, не хужий бе первых праведник. От него же и аз многа словеса слышах, еже и вписах в летописаньи семь, от него же слышах. Бе бо муж благ, и кроток, и смерен, огребаяся всякоя вещи, его же и гроб есть в Печерьском монастыри, в притворе, илеже лежить тело его, положено месяца иуня в 24. В се же лето пострижеся Еупракси, Всеволожа дщи, месяца декабря в 6. В то же лето прибеже Избыгнев к Святополку. В то же лето пострижеся Святославь, сын Давыдов, внук Святославль, месяца февраля в 17 день. Том же лете победиша зимегола Всеславичь, всю братью, и дружины убиша 9 тысящь.