Текст книги "Расплата за смерть"

– Ничего такого… – повторила следом за Нэнси Ева, ошеломленная обрушившимся на нее потоком информации. – Благодарю вас за ваш рассказ.

– О, что вы! Я просто хочу вам помочь! – Нэнси подалась вперед, глаза ее горели. – Ру сказала, что, если кому-то из нас что-нибудь известно, мы обязаны рассказать это вам, лейтенант Даллас. Должны ответить на все ваши вопросы и вообще – помочь всем, чем можем. Во-первых, потому, что правосудию нужно помогать, а во-вторых, потому, что вы – жена Рорка, а он является владельцем «Чистилища».

– Я это уже где-то слышала.

– Ой, да я ответила бы на все ваши вопросы, даже если бы вы не были замужем за Рорком! Ведь это мой гражданский долг, правильно? К тому же Тадж был классным парнем, и мне его очень жалко. Он никогда не лез в чужие дела, понимаете, что я имею в виду? И вообще – вел себя очень скромно. В некоторых клубах – даже классных – мужчины пользуются любым случаем, чтобы подглядывать за девушками, а перед Таджем можно было пройти в чем мать родила, и он даже не поднял бы глаз! Он, разумеется, смотрел на нас, когда мы выступали на сцене, но… Понимаете, смотреть – это одно, а пялиться – совсем другое! У него была жена, дети, а сам он был настоящим семьянином.

«Да заткнешься ты когда-нибудь?» – мысленно воскликнула Ева.

– Мисс Гейнор…

– Зовите меня просто Нэнси.

– Хорошо, Нэнси. Прошлой ночью вы работали, верно? А работала ли танцовщица по имени Митци?

– Конечно. У нас с ней почти одинаковые графики. Правда, прошлой ночью Митци ушла пораньше. Она страшно переживала, поскольку ее парень – вот ведь скотина, извините за выражение! – бросил ее ради какой-то дуры стюардессы. В гримерке она просто заливалась слезами, поскольку он, видите ли, был ее единственной любовью, обещал на ней жениться и купить дом в Куинсе. Хотя я не помню точно, может, и не в Куинсе, а в Бруклине…

– Мисс Гейнор…

– Но вам это, наверное, неинтересно, да? – улыбаясь, продолжала щебетать девушка. – Короче говоря, Ру увезла ее домой. Ру – хорошая женщина и очень заботится о нас, танцовщицах. Она ведь тоже когда-то танцевала. Мне, наверное, стоит позвонить Митци и узнать, как она там.

– Ей это наверняка будет приятно. – Информация была пустяковой, но, несомненно, подтверждала алиби Ру Маклин. – Расскажите мне, пожалуйста, о том, когда и как вы в последний раз видели Таджа.

– Хорошо. – Нэнси откинулась на спинку дивана, поудобнее устроилась на подушках и сложила руки на коленях, как примерная школьница. – В тот вечер у меня было два сольных выступления, два выхода в групповом танце и еще выступления перед клиентами в отдельных кабинетах. Так что я, как вы понимаете, была очень занята. Во время первого перерыва я видела Таджа. Он ел сандвич. Я сказала: «Привет, Тадж! Аппетитный у тебя сандвич, так и хочется его съесть!» Это была шутка, понимаете? Ведь сандвич для того и делают, чтобы его съесть!

– Ха! – выдавила из себя Ева.

– Вот и он тоже засмеялся, а потом сказал, что это – сандвич с цыпленком и что его приготовила жена. Я взяла банку вишневой газировки, сказала, что мы еще увидимся, и пошла переодеваться.

– Вы говорили о чем-нибудь еще?

– Нет, только о сандвиче с цыпленком. После этого я вернулась в гримерку, а там царил настоящий бедлам. Одна из девочек, Дотти, никак не могла найти свой красный парик, а Митци, как я вам уже рассказывала…

– Да, о Митци мы уже поговорили!

– Ага, ну так вот. Еще одна девочка, по-моему, это была Шармен, убеждала Митци, что она должна благодарить бога за избавление от такого придурка. А Митци от этого ревела еще сильнее, поэтому Уайлимена (раньше она была парнем, но сделала операцию по изменению пола и превратилась в женщину) велела ей заткнуться. Я имею в виду Шармен, а не Митци. А остальные суетились и бегали по гримерке, поскольку нам предстоял коллективный танец, в котором участвуют все танцовщицы. Когда он закончился, я пошла танцевать в отдельные кабинеты, увидела Таджа за стойкой и помахала ему.

У Евы кружилась голова. Ей казалось, что, если через секунду этот словесный поток не иссякнет, она грохнется в обморок.

– Он в этот момент с кем-нибудь разговаривал?

– Я не обратила внимания. Он работал как заведенный, поскольку посетителей было очень много и всем хотелось выпить. Так вот, я станцевала для того бизнесмена из Толедо. Он сказал, что у него день рождения, но они часто так говорят, чтобы ты не ограничилась танцами, а пошла бы гораздо дальше. Однако Ру не позволяет этого девушкам, у которых нет желтого билета. Короче, он дал мне сто баксов чаевых, и я пошла танцевать в другой кабинет, этажом выше. Так что Таджа я не видела вплоть до самого закрытия. Мне захотелось попить еще газировки, и он мне ее налил. Поскольку я страшно выдохлась, то села у стойки и посидела немного. Посетители к тому времени уже разошлись.

Девушка на секунду замолчала. Ева открыла было рот, но Нэнси ее все же опередила:

– Да, вот еще что! Вини заболел. На самом деле его имя Нестер Вайн, но мы зовем его Вини, поскольку он длинный и тощий, как виноградная лоза. Удивительно, как некоторым людям подходят их имена, правда? В общем, он в тот вечер был зеленого цвета, потный и все время бегал в сортир, пока Тадж не велел ему отправляться домой и лечь в постель. А мне было грустно, поскольку незадолго до этого до меня дошло известие, что мой Джоуи обручился с Барби Томас.

– В Атамве?

– Вот именно. Она давно за ним бегала! – Нэнси обиженно нахмурилась, но через секунду лицо ее вновь расцвело. – Тадж был очень милым и уговаривал меня не переживать, говорил, что я красивая молоденькая девушка и в свое время встречу хорошего человека. По его словам, когда встречаешь свою вторую половинку, то понимаешь это сразу, без слов. Наверное, говоря это, Тадж думал о своей жене, потому что в таких случаях у него во взгляде всегда появлялась такая нежность… От его слов мне стало легче, поэтому я посидела еще, хотя было уже очень поздно. Тадж должен был закрывать клуб вместе с Вини, но он заболел. Я вам об этом говорила?

– Да, – сказала Ева, – об этом вы уже говорили. – В ушах у нее звенело, перед глазами плыли круги. Ей казалось, что с ней вот-вот случится то же, что случилось с Вини, и придется бежать в туалет.

– Ну так вот, как я вам уже сказала, он заболел. Вообще-то по правилам не положено, чтобы клуб закрывал один человек, но иногда такое случается. Тадж сказал, что мне пора домой и что он вызовет для меня такси, но я отказалась, сказав, что поеду на метро. Но он мне этого не разрешил, поскольку на улицах в такой час небезопасно, поэтому я вызвала такси, и Тадж проводил меня до самой машины. – Глаза Нэнси повлажнели. – Он всегда был таким милым…

– Не говорил ли он вам, что ожидает кого-нибудь?

– Да вроде нет… – Нэнси наморщила лобик и снова сложила губы трубочкой. – Впрочем… Впрочем, может, и говорил, но я все время ревела как ненормальная. Из-за Джоуи, из-за того, что соскучилась по своим друзьям и по дому. Он, по-моему, сказал, что друзья всегда остаются друзьями или что-то вроде этого. Мне даже кажется, что он сказал, будто скоро должен встретиться с каким-то своим другом, но я тогда не сообразила, что он имеет в виду встречу в клубе в ту же ночь. Как бы то ни было, – девушка вытерла глаза тыльной стороной ладошки, – тот, кто убил Таджа, не мог быть его другом. Друзья так не поступают.

«Ну, не скажи! – подумала про себя Ева. – Смотря какие друзья…»

5

Следующие три дня Ева могла либо посвятить допросам стриптизерш, танцовщиц и постоянных клиентов клуба, либо сосредоточиться на персоне Макса Рикера. Небогатый выбор – тем более что сделать надо было и то, и другое.

Она вошла в комнату детективов и обвела взглядом лица находившихся там коллег. Один из офицеров сидел на телефоне, проверяя связи убитого, другие писали отчеты, третьи изучали вновь поступившую информацию. Двое детективов допрашивали какого-то человека, который выглядел скорее радостно возбужденным, чем испуганным. Пахло скверным кофе и порошком от тараканов.

Ева хорошо знала всех присутствующих в этой большой комнате. Кто-то из них был поумнее, кто-то соображал медленнее, но в целом все работали на совесть. Общаясь с этими людьми, Ева никогда не козыряла своим положением начальника, поскольку знала, что с помощью простого, дружелюбного обращения добьется гораздо большего.

Дождавшись, когда допрашиваемый, раскрасневшийся от удовольствия и гордый столь пристальным вниманием к своей персоне, покинул помещение, Ева громко произнесла:

– А теперь внимание!

С десяток голов разом повернулись в ее сторону. Она видела, как мгновенно изменилось выражение лиц. Люди прекрасно знали, какое дело расследует Ева, и бросили все, чтобы выслушать ее. «Нет, – снова подумала она, – тут нет необходимости употреблять власть. Они и так вылезут из кожи вон, чтобы только помочь!»

– У меня больше шестисот потенциальных свидетелей по делу об убийстве детектива Таджа Коли. Часть нужно отсеять, остальных – допросить. Поэтому мне понадобится помощь. Те из вас, кто в ближайшие дни найдет возможность поработать по паре часов сверхурочно, сообщите об этом мне или Пибоди.

Первым встал Бакстер. Время от времени он доставлял Еве неприятные минуты, но это был самый надежный человек из всех, кого она знала. Если она поручала ему какое-то дело, то была уверена в том, что он его выполнит, не меньше, чем в том, что завтра взойдет солнце.

– У меня есть время. А, черт, у нас у всех есть время! – Он обвел комнату сердитым взглядом, словно выискивая несогласных.

– Отлично! – Ева сунула руки в карманы. – В таком случае я введу вас в курс дела. – Тут она на секунду умолкла. Тема была крайне щекотливой, и ей следовало соблюдать осторожность, чтобы не повторилась история с лейтенантом Миллзом. – Вам известно, что в результате ночного нападения в престижном стриптиз-клубе «Чистилище» был до смерти забит детектив Коли. В то время, когда это произошло, клуб уже был закрыт, так что, судя по всему, Коли был знаком со своим убийцей. Итак, я разыскиваю человека, с которым он был близок и кому доверял. Доверял настолько, что повернулся к нему спиной, оказавшись совершенно беззащитным.

«Этому человеку, – мысленно добавила Ева, – Коли во время своей рабочей смены позвонил по сотовому телефону. Или тот позвонил ему. Именно поэтому убийца забрал с места преступления мобильный телефон Коли».

– Пока ничто не свидетельствует о том, что Коли находился в клубе под прикрытием, выполняя какое-то задание или собирая там некую информацию. Но не исключено, что убийца являлся его осведомителем из криминальных кругов. Версия об ограблении не выдерживает никакой критики. Я почти не сомневаюсь, что убийство было совершено по личным мотивам, – добавила Ева и обвела взглядом присутствующих. – Но главным мотивом, как я полагаю, являлось то, что Коли был одним из нас. 128-й отдел считает, что расследование должны вести они. Я же требую, чтобы дело осталось у нас.

– Правильно, черт побери! – Детектив Кармайкл поднесла ко рту пустую кружку из-под кофе и задудела в нее, как в охотничий рог.

– К счастью, журналисты пока этим делом не заинтересовались, – продолжала Ева. – Им подавай сенсации, а убитый бармен, по их мнению, не заслуживает заголовков на первых страницах. Для них не имеет значения даже тот факт, что он был полицейским. Подумаешь, еще один дохлый коп! Он для них ничего не значит.

Ева помолчала, следя за тем, как реагируют на ее слова подчиненные.

– Но он много значит для нас. И если кто-то из вас захочет помочь расследованию, сообщите мне или Пибоди, скольких свидетелей вы сможете на себя взять. Она раздаст вам имена, а вы тщательно запишете показания и передадите их мне.

– Эй, Даллас, могу я взять на себя стриптизерш? – пошутил Бакстер. – Но только хорошеньких!

– Конечно, Бакстер. Мы же знаем: ты можешь увидеть женщину голой лишь в том случае, если заплатишь за это. – В комнате раздался смех и даже нестройные аплодисменты. – Я в основном буду работать в городе. Если у кого-то появится что-нибудь стоящее, немедленно связывайтесь со мной.

Закончив, Ева направилась к дверям своего кабинета. Пибоди поспешила за ней.

– Вы собираетесь работать в городе одна?

– Ты мне нужна здесь, в Управлении. Будешь координировать работу со свидетелями.

– Да, но…

– Пибоди, вплоть до прошлого года, когда рядом со мной появилась ты, я всегда работала в городе в одиночку. – Усаживаясь за свой письменный стол, Ева заметила в глазах Пибоди обиду, и ей стало стыдно. – Послушай, Пибоди, держи себя в руках и не обижайся. Я вовсе не хочу сказать, что ты плохо справляешься с оперативной работой. Просто в данный момент ты нужна мне здесь, чтобы помогать ребятам и сводить информацию воедино. У тебя это получается гораздо лучше, чем у меня.

Пибоди, похоже, немного воспряла духом.

– Да, я это умею, – без ложной скромности согласилась она. – Но когда я закончу с работой здесь, я могла бы присоединиться к вам.

– Считай, что договорились. А сейчас начинай заниматься делами, пока ребята полны энтузиазма и готовы работать сверхурочно. – Давая понять, что разговор окончен, Ева повернулась к своему компьютеру. – Давай, действуй.

– Есть, босс!

Пибоди вышла, а Ева включила компьютер и вызвала досье Макса Рикера. Ей не нужны были сюрпризы, поэтому она хотела подготовиться к предстоящей встрече как можно тщательнее.

Ева и раньше видела фотографии Рикера, но сейчас вглядывалась в его черты с особым вниманием. У него было волевое лицо, плоские, тщательно выбритые щеки, резкие линии скул. Над плотно сжатыми губами тянулась седая щеточка усов. Суровый взгляд карих глаз был непроницаем. В темных волосах пробивалась седина.

Информация о его личности, выданная компьютером, включала следующие данные:

Макс Эдвард Рикер.

Рост: шесть футов и один дюйм.

Вес: двести два фунта.

Белый, европейской расы.

Возраст: пятьдесят лет.

Место рождения: Филадельфия, штат Пенсильвания.

Родители: Леон и Мишель Рикер. Умерли. Брат – умер.

Образование: окончил Университет Пенсильвании по специальности «Бизнес и менеджмент».

Семейное положение: холост. Женат не был. Имеет сына по имени Алекс двадцати двух лет. Мать ребенка – Эллен Мария Миранда. Умерла.

Места проживания: Хартфорд (Коннектикут), Сарасота (Флорида), Флоренция (Италия), Лондон (Великобритания).

Профессия: предприниматель.

Компании, в которых объект имеет значительное количество акций…

Далее следовал длинный перечень фирм и компаний.

Ева откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Когда-то она вот так же читала досье на человека, которому принадлежали сотни фирм, который ворочал миллиардами долларов и, как и Рикер, казался ей очень опасным. Тем человеком был Рорк, и после этого ее жизнь резко изменилась. Теперь, как надеялась Ева, навсегда изменится жизнь Рикера.

Вернувшись к реальности, Ева придвинула к себе клавиатуру и затребовала у компьютера информацию о криминальном прошлом Рикера, арестах и предъявленных обвинениях.

Идет сбор информации…

– появилось на экране.

Через некоторое время по экрану побежали строчки, и брови Евы от удивления поползли вверх. Чего тут только не было! Перечень преступлений Рикера начинался с мелкой кражи тридцатипятилетней давности, затем следовало незаконное хранение оружия, распространение наркотиков, мошенничество, подкуп, два покушения на убийство. Однако ни одно из этих обвинений не сумели доказать, и Рикеру каждый раз удавалось выскользнуть из рук правосудия. И все же список преступлений, в которых был замешан Рикер, удивлял своими размерами.

– Ты не так умен, как Рорк, – усмехнувшись, пробормотала Ева. – Он никогда не попадался. Ты просто нагл. Ты не боишься попасться, самонадеянно полагая, что в любом случае сумеешь вывернуться. И снова и снова показываешь всем фигу. – Ева внимательно вглядывалась в хищные черты Рикера. – Это твое слабое место, Рикер, очень слабое!

Скопировав досье Рикера на жесткий диск, Ева повернулась к телефону. Настало время выяснить, где Макс Рикер обретается в настоящий момент.

* * *

Еве повезло – она нашла Рикера в Хартфорде, штат Коннектикут, где у него имелся особняк в престижном районе. И, видимо, именно самоуверенная наглость Рикера заставила его согласиться на встречу с Евой, даже не обусловив эту встречу присутствием многочисленных адвокатов. По крайней мере, так думала она…

До места назначения Ева добралась довольно быстро и была встречена тройкой здоровенных мордоворотов, которые с усердным сопением в течение нескольких минут изучали ее полицейское удостоверение. Машину ей велели оставить у ворот и повезли к дому на маленьком пассажирском электрокаре. Этим средством передвижения управляла миниатюрная хрупкая женщина. Она ловко рулила по широкой дорожке, которая вела к трехэтажному особняку.

Перед входом красовался фонтан: мраморная женщина в ниспадающем широкими складками хитоне лила воду из кувшина в бассейн, в котором сновали золотые рыбки. У восточного угла дома возился с цветами садовник в мешковатой униформе серого цвета и нелепой, как у швейцара, фуражке с широким околышем.

В дверях появилась горничная, одетая в строгое черное платье. Она приветливо улыбнулась и пригласила Еву в дом.

– Здравствуйте, лейтенант Даллас! Надеюсь, путешествие было приятным? Мистер Рикер ожидает вас. Пройдите, пожалуйста, за мной.

Идя по анфиладе комнат, Ева внимательно осматривалась. Здесь ничто не напоминало дом Рорка с его роскошной и в то же время уютной обстановкой. Рикер тяготел ко всему кричащему: режущим глаз оттенкам, аляповатому псевдомодерну. Тут все буквально вопило об огромных деньгах, но ничто не указывало на наличие у хозяина художественного вкуса. Все углы тут были острые, и повсюду – серебряная отделка. Ева поняла, что серебряный – это вообще его любимый цвет.

«Тридцать сребреников», – вспомнила она.

Наконец они вошли в гостиную, выдержанную в кроваво-красных тонах. Одна стена была полностью стеклянной, и отсюда открывался прекрасный вид. Стены же пестрели картинами в стиле то ли модерн, то ли сюрреализм, то ли… хрен его знает, как там называется эта дурацкая мазня, когда холсты бестолково измазаны красками, будто развлекался пьяный шимпанзе.

В воздухе стоял тяжелый запах цветов, цвет стен был слишком яркий, мебель в стиле техно – вызывающей.

Рикер сидел в одном из кресел, потягивая из высокого тонкого бокала какую-то подозрительную жидкость пронзительно розового цвета. Увидев гостью, он легко поднялся на ноги и приветливо улыбнулся.

– А, Ева Даллас! Наконец-то мы встретились! Добро пожаловать в мою скромную обитель. Что из прохладительных напитков вам можно предложить?

– Ничего.

– Что ж, воля ваша. Если передумаете – только намекните. – Голос Рикера был каким-то обволакивающим. Так разговаривали герои в старых черно-белых фильмах, которые так любил Рорк. – Можешь идти, Марта, – обратился Рикер к горничной.

– Да, мистер Рикер.

Девушка склонила голову и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

– Ева Даллас… – снова проговорил Рикер, словно пробуя ее имя на вкус, и сделал приглашающий жест в сторону кресла. – Это просто восхитительно! Могу я называть вас просто Евой?

– Нет.

Дружелюбие в глазах Рикера уступило место холоду, и они словно покрылись серебряным инеем; из горла вырвался короткий лающий смешок.

– А жаль. Что ж, в таком случае – лейтенант. Не согласитесь ли вы присесть? Должен признаться, мне любопытно познакомиться с женщиной, которая вышла замуж за моего старого… Я чуть не сказал «протеже». – Рикер снова опустился в кресло. – Однако я не уверен, что Рорку понравилось бы такое определение. Поэтому я лучше скажу так: за моего бывшего партнера. Кстати, я надеялся, что вы навестите меня вдвоем.

– Рорку здесь нечего делать и не о чем с вами говорить.

– Я бы добавил: пока. Садитесь, пожалуйста. Устраивайтесь поудобнее.

Слово «поудобнее» было несовместимо с безобразным креслом, но Ева тем не менее села.

– А вы весьма привлекательны! – Голос Рикера словно окутывал ее, а глаза обшаривали гостью. Мужчина, который смотрит на женщину таким взглядом, хочет, чтобы она почувствовала себя беззащитной, словно раздетой, однако Ева ощутила лишь легкое раздражение. – В своем роде, конечно, – добавил Рикер. – Не ожидал, что Рорк сделает такой выбор. Его обычно тянуло к более стильным, женственным особям.

Рикер побарабанил пальцами по ручке кресла, и Ева с удивлением заметила, что ногти у него выкрашены в его любимый, видимо фирменный цвет – серебряный.

– А впрочем, с его стороны было мудро выбрать именно вас – женщину такой профессии и компетентности. Вероятно, для него очень удобно иметь столь доверенного союзника в рядах полиции.

Рикер явно пытался вывести ее из себя, и, понимая это, Ева старалась держать себя в руках.

– Вы полагаете? – Она склонила голову набок. – И отчего же, по вашему мнению, для него это столь удобно, мистер Рикер?

– Ну, учитывая его интересы… – Рикер со свистом потянул напиток через трубочку. – Учитывая его разнообразный бизнес.

– А вас интересует его бизнес, мистер Рикер?

– Сугубо в академическом плане, так сказать. Ведь мы с ним когда-то были связаны.

Ева подалась вперед:

– И вы согласились бы заявить о ваших с ним связях официально?

Глаза Рикера сузились и смотрели на нее не мигая, словно змеиные.

– А вы хотите меня допросить? Неужели вы за него не боитесь?

– Рорк сумеет за себя постоять. А вы?

– Вы что, приручили его, лейтенант? Взяли дикого волка и превратили в домашнюю собачку?

Ева от души рассмеялась:

– Эта домашняя собачка порвет вам глотку, не моргнув глазом, и вы это знаете. Я и не предполагала, что вы его так боитесь. Как интересно!

– Вы ошибаетесь, – спокойно ответил Рикер, но ладони его сжались в кулаки, а кадык заходил вверх-вниз, будто он пытался проглотить рыбью кость.

– Едва ли, – проговорила Ева, – но это не главное. Я приехала сюда не из-за Рорка. Меня больше интересуют ваши дела, мистер Рикер. – Ева вынула из кармана диктофон и включила его. – С вашего позволения.

Его губы под седой щеточкой усов изогнулись, но это не имело ничего общего с улыбкой.

– Разумеется.

Палец Рикера нажал незаметную кнопку на ручке кресла. В противоположном конце гостиной поднялась панель, и взгляду Евы предстал длинный стол, за которым чинно сидели шестеро мужчин в темных костюмах и с колючими глазами.

– Мои адвокаты, – представил их Рикер.

Ева положила диктофон на разделявший их с Рикером серебристый столик и произнесла, как того требовал закон, так называемую «формулу Миранды».

– Вы дотошны. Рорк наверняка высоко ценит в вас это качество. Я тоже.

– Знаете ли вы свои права и обязанности, мистер Рикер?

– Знаю, можете не сомневаться.

– И вы уже воспользовались одним из этих прав, пригласив ваших адвокатов присутствовать при нашем – неофициальном, заметьте – разговоре. Итак, мне известно, что шесть месяцев назад вы были арестованы за… – Ева уже знала обвинения, предъявленные Рикеру, наизусть, но для солидности открыла блокнот и прочитала: – …за изготовление, хранение, перевозку и распространение запрещенных законом веществ наркотического и галлюциногенного характера, а также за незаконное владение оружием, управление химическими заводами, не имеющими лицензии, а также…

– Лейтенант, не тратьте напрасно свое и мое время. Я прекрасно помню, какие обвинения мне предъявили, когда прошлой осенью мне не повезло и я был арестован. Надеюсь, вам также известно, что впоследствии большинство этих нелепых обвинений отпали сами собой, а остальные оказались бездоказательными, в результате чего суд признал меня невиновным.

– Мне известно, что ваши адвокаты и государственный обвинитель Нью-Йорка заключили сделку, в соответствии с которой некоторым мелким обвинениям не был дан ход. Взамен этого вы выдали правоохранительным органам имена четырех мелких торговцев оружием и наркотиками. Вы не всегда верны своим партнерам, мистер Рикер.

– Наоборот, лейтенант! Я – образец преданности! У меня просто нет партнеров, которые занимаются торговлей оружием или наркотиками. Я – добропорядочный бизнесмен и ежегодно делаю щедрые вклады в благотворительные фонды.

– Мне кое-что известно о вашей… гм… благотворительной деятельности. Вы, например, делали щедрые вклады в фонд организации под названием «Кассандра».

– Да! – Рикер воздел руки к потолку, как адвокат на суде, который пытается привлечь к себе внимание зала. – Да, делал! И был потрясен до глубины души, когда выяснилось, что эта такая благопристойная с виду организация была связана с террористами! Вы, лейтенант, оказали обществу неоценимую услугу, когда раздавили эту мерзкую гадину. Ах, как же я был наивен! Я полагал, что «Кассандра» защищает права и безопасность американцев. Я ни секунды не сомневался, что все это делается в рамках закона!

– Жаль, что вы не присмотрелись к «Кассандре» повнимательнее, мистер Рикер, прежде чем вкладывать в эту организацию десять миллионов долларов, заработанных, очевидно, потом и кровью!

– Трагическая ошибка, о которой я чрезвычайно сожалею. После этого прискорбного случая мой подчиненный, который курировал благотворительность, был уволен. За неразборчивость.

– Понятно. И все же, несмотря на сделку, заключенную с прокуратурой, вас должны были судить по целому ряду обвинений. Однако потом начали пропадать вещественные доказательства, из компьютеров исчезала информация, и, наконец, сорвалась устроенная на вас полицейская облава.

– Так, значит, вот какова официальная версия событий? – Рикер взлохматил волосы и стал похож на седого дикобраза. – Положим, информация была весьма скудная. Там было больше дезинформации, сфабрикованной полицией для того, чтобы оправдать незаконный налет на склад, которым, хоть он и являлся моей собственностью, управлял совершенно неизвестный мне, сторонний менеджер.

Глаза Рикера горели, его голос взмыл вверх, а пальцы с серебряными ногтями отбивали виртуозную дробь по хромированным ручкам кресла.

– Вся эта история была сфабрикована легавыми, и поэтому сейчас мои адвокаты готовятся к тому, чтобы подать в суд на нью-йоркское Управление полиции.

– Что связывало вас с детективом Таджем Коли? – резко сменила тему Ева.

– Коли? – Рикер по-прежнему улыбался, однако глаза его стали колючими. – Что-то не припомню. Вообще-то я общаюсь со многими из ваших, лейтенант. Люблю служак! Но вот это имя… Впрочем, подождите-подождите… – Он потер пальцами нос, а потом зацокал языком: – Господи, Коли! Ну, конечно же! Я слышал об этой трагедии. Его недавно убили, верно?

– Коли был одним из тех, кто обложил ваш склад с наркотиками в Нью-Йорке, в результате чего вы лишились нескольких миллионов долларов.

Один из адвокатов быстро заговорил:

– Хочу заметить, что мистер Рикер формально не имел никакого отношения ни к обнаруженному в Нью-Йорке складу наркотиков, ни к их распространению, которое было пресечено полицией Нью-Йорка. Мы настаиваем именно на такой формулировке и не согласны ни на какую другую.

Ева не удостоила адвоката даже взглядом, а Рикер пожал плечами.

– Очень печально, что детектива Коли убили, лейтенант. Но неужели меня будут допрашивать каждый раз, когда кто-то из полицейских умрет насильственной смертью? Я ведь могу расценить это как полицейский произвол и нарушение моих гражданских прав.

– Нет, не можете. Вы сами дали согласие на эту встречу, вас никто не тащил за шиворот в полицейское управление. – Ева улыбалась. – Я уверена, что ваша адвокатская рота подтвердит это. А что касается Коли… Он собирал информацию, и мне известно, что всякие мелочи, подробности, детали всегда являлись его сильной стороной. Вы, как бизнесмен и многоопытный человек, наверняка знаете, что мелочи порой играют решающую роль. Именно благодаря этим мелочам истина в итоге всплывает на поверхность, как бы глубоко она ни была упрятана. А я очень хочу докопаться до истины и очень сердита из-за того, что моего коллегу полицейского фактически казнили. Так что поиск этой истины и того, кто совершил – или приказал совершить – это преступление, является для меня делом чести.

– Не сомневаюсь, что вас задело жестокое убийство вашего коллеги, совершенное к тому же в клубе, принадлежащем вашему мужу. – В голосе Рикера совершенно не к месту зазвучали веселые нотки. – Обидно, правда? Так, может, вместо того, чтобы донимать меня нелепыми подозрениями, вам стоит позвонить собственному мужу и вызвать на допрос его?

– Я не говорила, что убийство было жестоким и что оно произошло в клубе, принадлежащем Рорку. Откуда у вас эта информация, мистер Рикер?

Впервые за время их разговора на лице Рикера отразилась глубокая растерянность. Взгляд его стал пустым, рот приоткрылся. Но в следующую секунду все шесть адвокатов заговорили разом, воздух наполнился какофонией голосов, и это дало Рикеру время, чтобы прийти в себя.

– Если бы я не умел добывать информацию, я был бы плохим бизнесменом. Мне сообщили об инциденте, случившемся в одном из заведений вашего мужа, – только и всего.

– Кто сообщил?

Рикер вяло махнул рукой:

– Ну, допустим, один из моих партнеров. Не помню, кто именно. А что, это запрещено законом – получать подобного рода сведения? Я люблю собирать информацию. Можете считать, что это мое хобби. Кто-то собирает марки, кто-то – монеты, а я – информацию о людях, которые меня интересуют. О вас, например. Я, в частности, знаю, что с тех пор, как вам исполнилось восемь лет, вас растило и содержало государство.

Руки Рикера сжались в кулаки, в глазах появился какой-то хищный блеск. «Скорее даже голод, – подумалось Еве. – Как у гурмана в предвкушении экзотического блюда».

– Вас насиловали, причем с особой жестокостью, не так ли? Наверное, тяжело жить с такой страшной душевной травмой, постоянно помня, как безжалостно у вас отобрали невинность. У вас даже имя не свое, его наспех придумали для вас сотрудники приюта. Ева… Как романтично! Ведь так звали первую женщину на Земле. И фамилия Даллас – просто и без вывертов. В этом городе вас нашли – грязную, истерзанную, избитую девочку, которая скулила в мерзкой подворотне.

Рикер достиг своей цели: по коже Евы побежали крупные мурашки, спина взмокла, леденящий холод пробрал до костей. Однако ей удалось отвести взгляд от лица Рикера и взять себя в руки. Она даже не моргнула.

– Что ж, садясь играть в карты, нужно договориться о правилах. Я тоже собираю информацию. О людях, которые оскорбляют мое обоняние. Копайте под меня сколько угодно – возможно, это даст вам более ясное представление о том, кто противостоит вам на сей раз. Дело Коли – в моих руках, и, поверьте, я узнаю, кто, почему и как отправил его на тот свет. Берегитесь, Рикер. Беседа закончена, – сказала она и выключила диктофон.