Текст книги "Все без ума от Евы"

– Понимаю, – погрустнел Чабрецов.

– Много отпечатков пальцев на раме, один длинный волос, видимо, женский, – прокомментировал биолог. – Я думаю, это все, что нам может пригодиться.

Чабрецов и Рязанцев подошли к окну и посмотрели туда, куда показывал криминалист. Отпечатки располагались на раме выше человеческого роста. То есть для того, чтобы их оставить, необходимо было встать ногами на подоконник.

– Да, это они оставили, – кивнул Чабрецов, слегка воодушевившись. – Это уже что-то, мы проверим по базе. А обещанный длинный волос где? Не думаю, что он имеет отношение к атаке на Василия. Юдин нам ничего не говорил о том, что один из мужчин носил длинные волосы. Длинный нос – да, но волосы…

Жанна подняла волос пинцетом. В свете ультрафиолетовой лампы он мягко светился.

– Кудрявый, – сказала девушка, – возможно, химически завитой.

Она зажгла свет и присмотрелась.

– И, по-моему, он вдобавок и крашенный в рыжий цвет, причем черные корни слегка отросли. Я бы сказала, что это часть женской прически, а не мужской, но это мы проверим в лаборатории.

– Откуда в мужском туалете женский волос? – пожал плечами Чабрецов. – Разве что волос прицепился к одежде мужчины, а потом упал на пол.

– Возможно, и так, – кивнула Жанна. – Но я хочу осмотреть еще пятый этаж, женский туалет, куда выбирались незадачливые преследователи вашего драгоценного Юдина. Там может оказаться больше отпечатков. А сейчас мне хотелось бы поискать на подоконнике следы обуви.

Девушка, химик и биолог подошли вплотную к окну, достали лупы и принялись изучать каждый квадратный миллиметр белой пластиковой поверхности.

Пожелав криминалистам удачи, Чабрецов принялся звонить милиционерам, стоявшим в оцеплении вокруг НИИ, а Рязанцев пошел вниз, к Еве, изучавшей амбарную книгу.

Василий спал сном младенца, лежа на четырех стульях, поставленных в ряд. Его голова лежала на Дашиных коленях. За столом, неподалеку от них, расположился Олег Скляров. Он думал. Олегу было непонятно, куда могли подеваться четыре человека. Да, здание и правда огромное, но все-таки люди – это вам не кошелек, который никак не удается найти.

– Крыша, чердак, комнаты, подсобки, кладовки, кабинеты, лаборатории, лестницы, – привычно перечислял он. – А еще подвал с инженерными коммуникациями. Но мы там тоже были. Все закоулки осмотрели. Все-таки у меня под началом двенадцать опытных бойцов.

Скляров встал и принялся бесшумно ходить по лаборатории.

«Надо еще раз обследовать здание, – думал он, – потому что получается невероятная вещь. НИИ кишит людьми, которых мы никак не можем найти. Арендатор с первого этажа утверждает, что слышал на втором этаже удивленный женский вскрик примерно в половине одиннадцатого вечера. Тем не менее никаких женщин мы там не обнаружили. Надо проверять все снова».

Олег попытался поставить себя на место преступников. Куда бы он спрятался на их месте? И, сколько он ни думал, получалось, что надежно спрятаться возможно только в том случае, если пути отхода были тщательно подготовлены заранее.

«А на то, чтобы исследовать каждый шкафчик, каждую диванную пружину, заглянуть под каждое ковровое покрытие и простучать стены, потребуется как раз пара месяцев», – подумал он с досадой.

Олег посмотрел на спящего Юдина. Руки его были замотаны бинтами, под марлей проступали небольшие красные пятна. У ног ученого лежал рюкзачок с прибором. Даша дремала. Ей снились бананы, много бананов.

Стукнула дверь, в помещение отдела вошли Ева и полковник.

– Олег, – сказал Рязанцев, – бери бойцов, поищем их еще раз. Ева только что проверила амбарную книгу. Один из сотрудников отдела Юдина, Алексей Белобородов, – ну, тот самый, у которого, по словам Даши, семнадцатилетняя дочь недавно принесла в подоле внучку, – из здания института не выходил. В общем, наш «Мистер Икс» обнаружен. Это Белобородов! А ведь этот человек знал, во сколько Юдин приходил, во сколько уходил, где жил и все другие подробности. Сегодня он, как сообщила Дарья, ушел домой в полвосьмого, потому что хотел еще заехать в магазин и купить внучке куклу. Но на самом деле он здесь, в здании. И сто процентов за то, что именно он помогал преступникам покинуть туалет.

Вася заворочался, перевалился на другой бок, чуть не упав со стульев, и вновь мирно засопел.

– Давайте искать еще раз, – кивнул Олег. – Но почему арендатор Николай что-то говорил об удивленном женском крике? Что за неопознанная женщина у нас тут осталась в НИИ? Получается, нам нужно искать шестерых? Четырех бойцов, Белобородова и вскрикнувшую женщину. Уму непостижимо, – проворчал он, подняв глаза вверх. – Куда же они все подевались?

– Кто эта женщина – пока неясно, – сказала Ева, – судя по амбарной книге, никаких женщин, кроме Даши Гусевой и Валентины Петровны Касьяновой, мамы Степана, тут нет. Даша все время была на глазах у Васи Юдина, мама Степана находилась – и находится – с сыном на девятом этаже, в офисе. Все, больше никто не числится, никакие дамы.

Рязанцев вздохнул.

– Ну скажи, Олег, – обратился он к Склярову, – если бы тебе нужно было здесь спрятаться, где бы ты укрылся?

– Я как раз думал об этом, – кивнул глава группы спецназа, – и подозреваю, что это было бы трудной задачей, если бы все пути отхода не были тщательно подготовлены. Для того, чтобы быстро вытащить четверых через окно, нужна веревка. Эта веревка у пособника преступников была приготовлена заранее. Более того, один из нападавших находился под наркозом, он не мог самостоятельно подняться. Значит, его обвязали веревкой и подняли. То же самое сделали с нападавшим, которому Василий повредил руку, – его подняли при помощи веревки. Все это требовало серьезной подготовки, как материальной, так и физической. Насчет того, где они потом спрятались, у меня нет никаких соображений. Но что-то мне подсказывает, что вся четверка не спускалась вниз. Это было бы слишком рискованно. Они там, наверху, над нами. Надо проверить крышу.

– А женский голос на втором этаже?

Скляров пожал плечами.

– И все-таки мы обследуем второй этаж повторно, – сказал Рязанцев. – Мне нужно знать, врет ли Николай.

Скляров кивнул, хотя лично он считал, что начинать надо с крыши.

Второй этаж НИИ, в отличие от всего остального здания, был отделан по-царски. Именно здесь располагались приемная и кабинет директора и его замов, а также бухгалтерия и отдел кадров. Все было устлано коврами и покрыто мрамором. В небольшом холле журчал фонтанчик. Вокруг него стояли мягкие кресла. Олег потер поверхность одного из кресел, но так и не понял, кожа это или кожзаменитель. Один из его бойцов щелкнул рубильником. Холл и коридор залило светом.

– Каждый закоулок, – сказал Рязанцев. – Это очень важно!

– Володя, – сказала мужу Ева, – она могла давно уйти отсюда, эта женщина. Я сомневаюсь, что она все еще здесь. НИИ – это огромное здание, тут тысячи комнат. Это игра в прятки, в которой мы оказываемся в заведомо невыгодном положении. Нам может помочь только удача. У нас ведь даже нету плана помещений.

Вооружившись толстой связкой ключей, полученной от вахтерши, Олег открывал одну комнату за другой.

– Никого, – сказал Скляров, выходя из бухгалтерии… – И здесь – никого, – покачал он головой несколько минут спустя, когда бойцы изучили каждую щель в приемной, где у стены стоял большой диван, возле которого притулился журнальный столик. В углу виднелся сейф, рядом имелся щиток с рубильником. Также стояли полки с папками, а посреди комнаты расположился фундаментального вида письменный стол с настольной лампой – очевидно, являвшийся рабочим местом секретарши.

Ева подошла к дивану, села на него и слегка попрыгала. Окна приемной были зашторены красивыми кремовыми гардинами с мохнатыми кистями, на столике стояла ваза с красной розой. Повинуясь внезапному импульсу, Ершова заглянула в вазу, а потом подняла ее в воздух. Воды в вазе не было. Удивившись, девушка ощупала листья цветка. Они оказались мокрыми. Ева присела на корточки и проверила ковровое покрытие в районе столика, стоящего перед диваном. Так и есть – большое мокрое пятно.

– Дорогой, – позвала Ершова супруга, – тут только что кто-то был! Пятно совсем свежее, воду разлили несколько минут назад. Кто-то пробегал мимо вазы и задел ее. Ваза упала, ее почти сразу же поставили на место, но вода успела вылиться на пол.

Скляров огляделся, а потом быстрым шагом подошел к сейфу. Бойцы стали на изготовку. Хищно щелкнули затворы. Толстая металлическая дверца бесшумно отворилась.

– Э, да их тут двое! – удивился Олег.

В сейфе, плотно прижавшись друг к другу, сидели женщина в возрасте около сорока и мужчина под пятьдесят.

– Замечательно, – пробормотал Рязанцев.

– Больше похоже на любовное гнездышко, а не на базу преступников, – добавила Ева, бросив взгляд на розу, засыхавшую в вазе без воды.

Дама, сидевшая в сейфе, с достоинством расправила плечи и ступила на ковер, изо всех сил делая хорошую мину при плохой игре. Вслед за ней из стального чрева сейфа выполз мужчина. От страха у него тряслись колени.

– Садитесь, – сказал полковник парочке, приглашая их присесть на диван, – сейчас мы с вами побеседуем. Я – Владимир Евгеньевич Рязанцев, полковник ФСБ. А вы кто?

– Я Алексей Михайлович Белобородов, – сказал мужчина, чья голова затряслась при виде десятка вооруженных до зубов бойцов. – Я ведущий научный сотрудник отдела пульсаров НИИ космонавигации. Кандидат наук.

Рязанцев и Скляров переглянулись.

– А меня зовут Карина Рубцова, – сказала женщина. В отличие от Белобородова она дрожала не от страха, а от возмущения. – Я жена директора НИИ академика Рубцова! Что вам от нас нужно? С каких это пор частная жизнь граждан интересует ФСБ?

– А ваш муж, конечно, думает, что вы уехали к маме в деревню? – спросил полковник, с трудом скрывая раздражение. – Правильно? Он и не подозревает, что у вас есть личная жизнь, никак не связанная с ним.

Карина выпрямилась. На ее бледных щеках появились красные пятна.

– Вы бы сами пятнадцать лет прожили с импотентом, а потом говорили, – сказала она.

Белобородов молчал. Он стоял, отвернув от нее голову, и смотрел в угол.

– Вы правы, – сказал Рязанцев, – личная жизнь граждан нас не интересует. И все же у нас есть к вам несколько вопросов. Садитесь, поговорим.

Мужчина и женщина сели на диван, перед которым стоял столик с пустой вазой. Из вазы торчала красная роза. Карина Рубцова отвела взгляд от цветка. Ева устроилась на подоконнике так, чтобы хорошо видеть обнаруженную в сейфе парочку. Олег и его бойцы остались стоять, не спуская глаз с Белобородова и Рубцовой.

– Вы нервничаете? – спросил Рязанцев жену директора.

– Да, – призналась Карина, – вы же, наверное, все моему мужу расскажете.

Белобородов и Рубцова еще ниже опустили головы.

– Вы же понимаете, что спецназ ФСБ искал тут не вас, – сказал Рязанцев после небольшой паузы.

Жена директора и ее любовник переглянулись.

– Н-нет, – наконец ответила Карина, слегка заикаясь, – я думаю, что тут что-то произошло… в здании. Что-то украли? Если честно, когда я увидела оцепление, то очень испугалась, даже вскрикнула. Я-то, как вы правильно догадались, сказала мужу, что уехала к маме. Представляете мое состояние, когда я поняла, что здание обыскивают и вот-вот найдут нас! Вся моя жизнь пойдет насмарку! Тогда мы спрятались в сейф и довольно долго там сидели, и в первый раз, когда тут все обыскивали, и во второй. А потом стало тихо, и мы вылезли… сидели на диване, дрожали, смотрели в окно. Я видела, как подъехала машина моего супруга, но его самого в здание не пустили. А что здесь произошло? Кого ищут?

Теперь лицо Рубцовой стало лихорадочно-оживленным.

– Карина, – сказал Рязанцев после небольшой паузы, во время которой он внимательно изучал лицо женщины, – в здании прячутся как минимум четверо опасных преступников. Так что будьте бдительны! Не смею вас больше задерживать.

Он встал и направился к двери. Ева спрыгнула с подоконника и пошла следом за мужем. Потянулись к выходу и бойцы Склярова и сам Олег.

– Постойте! – воскликнула Рубцова, когда все были уже в дверях, – а как же мы?

– А что – вы? – ответил вопросом на вопрос полковник, на секунду задержавшись. – Вы для следствия интереса не представляете. Я желаю вам удачи в объяснениях с мужем. Нельзя все время жить во лжи.

– Но тут же четверо преступников, – проблеяла женщина, – что, если они возьмут нас в заложники? Мы не хотим здесь оставаться… совсем одни!

Белобородов закивал.

– Хорошо, пойдемте с нами, – согласился полковник. – Но тогда мы не сможем скрыть, что нашли вас.

Карина заметалась.

– А вы не могли бы просто выпустить нас из здания НИИ? – спросила она. – Мы ведь уже все рассказали…

– Это исключено, – ответил Рязанцев, – к вам могут возникнуть вопросы у милиции. Да и у нас тоже.

Рубцова и Белобородов посмотрели друг на друга.

– Мы остаемся здесь, – сказала Карина.

– Отлично, – пожал плечами Рязанцев, – запишите мой номер телефона. И если что, звоните.

Все вышли. Тайные любовники остались.

– Ты не думаешь, что они связаны с этой четверкой? – спросила Ева мужа, когда они поднимались по лестнице. – Меня смущает, что из всех мужчин института госпожа Рубцова выбрала именно человека, работающего в отделе пульсаров. А ведь в НИИ трудится три с половиной тысячи человек. Случайность ли это? Кроме того, они решили, что лучшего места, чем приемная директора, для свидания нет. И нету лучшего времени, чем сегодня!

– Видимо, у Рубцовой были ключи от приемной и кабинета мужа, – сказал полковник, – а встречались они, по-видимому, часто.

– Кроме того, меня интересует, почему имени Карины Рубцовой не было в списке посетителей, записанных в амбарную книгу, – добавила Ершова.

– Ну, тут все понятно, – ответил Рязанцев. – Рубцова для вахтерши – это большое начальство. Она не обязана была записываться. Рукой махнула – и прошла. А вахтерша – бабуля старенькая, она десять раз успела забыть, кто входил, а кто выходил. Так что отсутствие записи о Рубцовой меня не удивляет.

– А меня удивляет, – не согласилась Ева, – гораздо безопаснее было бы снять на два часа сауну и ни о чем не беспокоиться. А так получается, что супруга директора очень рисковала, устраивая свидания в институте, где и ее саму все знают, и ее мужа, и Белобородова тоже.

– Да, это очень подозрительно, – согласился полковник, – хотя слова Николая вполне подтвердились: женщина сама упомянула о том, что она вскрикнула, увидев оцепление. То есть в половине одиннадцатого они были здесь. Разве что…

– Разве что – что? – спросила Ева.

– Разве что Рубцова в тот момент была одна, – сказал полковник. – Возможно, Белобородов пользуется ею, как прикрытием. Он оставил свою любовницу под благовидным предлогом в приемной, а сам быстро поднялся на пятый этаж, вытащил своих сообщников из туалета, а потом быстро спустился обратно, к Рубцовой. Все может быть. Но не будем спешить. Посмотрим, что скажут криминалисты. Кому принадлежит волос? Чьи отпечатки остались на раме? Нам бы очень помогла эта информация.

Было около четырех утра. Юдин все еще спал. Лицо у него было спокойным и умиротворенным. Ева сделала полковнику кофе, насыпав побольше сахару. Сверху спустился Степан. Из-за усталости мешки под его глазами были еще более заметны, чем обычно.

– Можно моя мама поедет домой? – попросил он полковника. – Она уже немолода и чувствует себя неважно. Мы можем оставить подписку о невыезде.

Мгновение Рязанцев колебался, но потом кивнул.

– Хорошо, – сказал он, – подумайте еще раз, не видели ли вы или не слышали ничего подозрительного, а потом, если ничего не надумаете, идите домой. Если понадовится, я позвоню.

– Я могу остаться, – сказал Степан, – мне главное – отправить маму. У нее уже в ушах шумит. Наверное, давление поднялось.

– Я могу дать ей таблетку раунатина, – предложила Ева. – А головная боль у вашей мамы есть?

– Нет, – покачал головой Степан, – ей кажется, что над ее головой кто-то ходит. Странно, правда?

После крошечной паузы Рязанцев, Ева и Скляров одновременно вскочили с мест.

– Где? – спросил полковник. – Где кто-то ходит? На крыше?! Я же говорил, я говорил!

– Но мама считает, что это из-за давления, – захлопал глазами Касьянов, но его уже никто не слушал.

Бойцы помчались наверх, перепрыгивая через три ступеньки. Тяжелое оружие било их по бокам, бронежилеты мешали вздохнуть полной грудью.

– Где-то там вроде, – сказала седая дама, тыкая пальцем в сторону крыши, – что-то шуршало. Может, птицы, а может, мыши. Но, скорее всего, у меня шумит в голове.

Мгновенно звякнули затворы, бойцы затаили дыхание. Медленно-медленно, резко поворачивая за каждый угол, спецназ поднялся на чердак, где было пусто и пыльно.

– Да тут сто лет никого не было, – развел руками полковник, сжимая в руке пистолет Макарова и освещая фонарем серый пушистый «океан», – слой пыли в палец толщиной. Может, и правда мыши? Ну, или действительно у женщины шум в ушах и все прелести гипертонии… А на крышу никак нельзя попасть иначе, чем через чердак? Может, с пожарной лестницы?

На крыше было холодно и ветрено. Порыв осеннего ветра взлохматил короткие волосы Евы и приятно охладил ее разгоряченную быстрым подъемом по лестнице кожу. Полковник посмотрел вниз, на редкие машины и светящиеся окна круглосуточного продуктового магазина.

– Смотрите! – воскликнул один из спецназовцев.

От края крыши тянулась тонкая, почти невидимая паутинка. Рязанцев, Ершова, Скляров и бойцы побежали к краю, скользя по влажному металлу. То, что казалось паутинкой, вблизи оказалось металлическим канатом – тонким, но чрезвычайно прочным.

– Ушли. Ушли! – зло сказал полковник.

Расстояние от крыши НИИ до крыши десятиэтажного дома, к которому тянулся канат, составляло на глаз почти полтора десятка метров. Владимир Евгеньевич набрал номер Чабрецова.

– Денис, – сказал он в трубку, – они ушли по крышам в соседний с НИИ дом. Это десятиэтажка, в которой находится круглосуточный магазин «Русь». Оцепите здание! Возможно, мы сумеем их перехватить.

Внизу, на земле, началось мельтешение. Побежали люди в форме, милицейские мигалки залили окрестности красно-синим цветом. Рязанцев стоял под порывами осеннего ветра, ругая себя за то, что не послушал Склярова и не проверил крышу с самого начала.

«Ошибка, – думал он, – какая ошибка! Я недооценил их».

На крыше соседнего здания появились стражи порядка.

– Никого нет, – прокричал майор, придерживая рукой фуражку, чтобы ее не снесло ветром. – Видимо, они успели спуститься и покинуть дом. Тут только ботинок остался! Левый! Видимо, они потеряли!

Милиционер поднял с крыши что-то черное.

– Бросайте ботинок нам, у нас тут есть группа криминалистов, это для них работа, – ответил майору полковник.

Майор хорошенько размахнулся и бросил черный предмет. Тот два раза перевернулся в воздухе и приземлился рядом с Олегом.

– Итак, что мы имеем? – сказал Владимир Евгеньевич, сидя за столом в лаборатории, превращенной в штаб.

Рядом с ним сидели жена и Скляров. С другой стороны стола расположились Чабрецов, Жанна, а также химик с биологом. Они клевали носами и терли глаза. Было около пяти утра. Все пили кофе с сахаром, пытаясь взбодриться.

– Итак, – повторил полковник, вытащив лист бумаги из принтера, стоявшего рядом с компьютером на одном из столов лаборатории, – имеем мы следующее. Около девяти часов вечера на Василия Юдина было совершено третье нападение. Если честно, я этого ждал. После визита Юдина в ФСБ к ученому была приставлена охрана, которая вела его от НИИ до дома, а потом обратно. Я предполагал, что новая атака будет совершена примерно там же, где и предыдущие, – то есть на пути Василия от станции метро к дому. Но я ошибся. Нападение было совершено прямо в здании института в то время, когда охрана ожидала Юдина на улице. Как вы знаете, Василию удалось отбиться, причем одному из нападавших Юдин повредил руку, второму сломал ногу, а вожак преступников, «высокий худой мужчина с длинным носом», по словам Юдина, зажал себе нос тряпкой с хлороформом и глубоко вдохнул его, дабы избежать Васиных вопросов.

Рязанцев нарисовал на листе бумаге четверых, один из которых был выше и стройнее остальных. Еще у двух фигур он отметил повреждения на руке и ноге. Пятый четырехугольник полковник нарисовал пунктиром.

– При этом у Василия не было с собой прибора, – продолжил полковник, – а это со всей очевидностью свидетельствует о том, что преступникам был нужен не прибор, а сам ученый. Именно то обстоятельство, что четверка готовилась эвакуировать бесчувственного Юдина из НИИ, позволило уйти им самим. Очевидно, у них было что-то вроде люльки или системы ремней с карабином, или гамак, или еще какое-то приспособление, позволившее сначала поднять главаря, находившегося в бессознательном состоянии, на пятый этаж, а затем переместить его по тросу с одной крыши на другую. За всем этим видны серьезные усилия по подготовке похищения. И, скажем прямо, планы преступников срываются раз за разом отнюдь не из-за того, что Василия защищают правоохранительные органы или спецслужбы. Астроном сам себя защищает, за что ему честь и хвала.

Рязанцев на минутку задумался. Он помешал в чашке остатки растворимого кофе и одним глотком допил его.

– Думаю, – продолжил полковник после паузы, – нападавшие действуют в интересах какой-либо террористической организации. В их рядах нет специалистов, способных разобраться в устройстве прибора по образцу. По этой же причине им никак не помогут чертежи. Им нужен сам Василий.

Со стороны двери раздался могучий зевок. Все обернулись. В дверях лаборатории стоял Юдин. У него был заспанный вид.

«Какой он все-таки красивый!» – подумала Ева, стараясь не слишком пялиться на человека, которого она была обязана защищать.

Василий сел за стол рядом с Ершовой. От него хорошо пахло. Рядом пристроилась его подруга. Вид у Даши был озадаченный.

– Мы не помешаем? – спросил Василий.

– Вы – ни в коем случае, – улыбнулся полковник, – а вот девушку мы, к сожалению, попросим нас покинуть.

Юдин едва заметно кивнул.

– Нет проблем, – сказала полненькая Даша, встала и вышла из лаборатории.

«Ага, – подумала Ершова, – невеста Юдина не спускает с него глаз! Оно и понятно: Василий – натура горячая, увлекающаяся, он мужчина видный, надо постоянно держать его на глазах, а то мало ли что».

– Мы как раз обсуждали вопрос, почему похитителям нужен не прибор, а именно сам Василий, – сказал полковник, когда за Дашей закрылась дверь, – и пришли к выводу, что за вами охотятся представители организации, в чьих рядах нет специалистов, способных разобраться с прибором. Поэтому им нужны вы.

– Я тоже об этом думал, – согласился Василий, – но у нас в отделе есть еще Захарова, Сичкарь, Белобородов и Копейкин. Любой из них может спаять прибор с закрытыми глазами. Однако же на них никто не покушается.

– Но ведь именно вы были основным создателем прибора, – подал голос Чабрецов.

Василий вытянул вперед и положил на стол руку с поцарапанными костяшками.

– Не надо навешивать на меня все лавры. Я официально заявляю, – сказал Вася, – что прибор является результатом коллективного творчества. Я только разработал общую конструкцию и придумал, как применять в этом случае триангуляцию. Остальное сделали мои коллеги. Но ими почему-то никто не интересуется.

«Навешивать лавры – это он хорошо сказал», – подумала Ева.

– Значит, Белобородов тоже все знает о навигаторе, – сказал Владимир Евгеньевич.

– Абсолютно все, – подтвердил Юдин и встал. – Я вас покину, – сказал он, – на пару минут.

– Конечно-конечно, – кивнул полковник, – только идите аккуратно и будьте осторожны, а вдруг в туалете на вас опять нападут.

Вася засмеялся, ни капли не смутившись, и вышел.

– Так вот, возвращаясь к Белобородову, – сказал Рязанцев. – То, что сказал нам только что Василий, лишает возможное участие этого человека в деле всяческой мотивировки. Мне легче принять мысль, что присутствие Белобородова на втором этаже этой ночью действительно связано исключительно с адюльтером. Если Алексей Михайлович Белобородов тоже знает о приборе все, то ему нет никакого смысла похищать Юдина.

– Только если его уговорили поучаствовать в попытке похищения путем шантажа, – заметила Ева.

– Все равно. Почему бы в таком случае не похитить самого Белобородова или просто заплатить ему деньги, чтобы он выполнил все работы, связанные с навигатором? Что вообще отличает Юдина от Белобородова? В смысле научной и технической подкованности, очевидно, ничего, – сказал Рязанцев.

– Но именно Василий носит с собой прибор, а не Белобородов, – заметил Чабрецов, глотнув воды, так как от кофе его уже мутило. – Хотя в нашем случае это не имеет никакого значения: в момент нападения в туалете устройства у Василия с собой все равно не было.

Владимир Евгеньевич взял карандаш и опять придвинул к себе лист бумаги, на котором ранее нарисовал пять прямоугольников. Под фигурами Владимир Евгеньевич написал в столбик несколько фамилий. В списке были Алексей Белобородов, старший научный сотрудник отдела пульсаров, Карина Рубцова, жена директора, Кирилл Чуб, продавец магазина «Наживка», Степан и Валентина Петровна Касьяновы, владелец фирмы по производству канализационных люков и его мама, а также Николай Левицкий, хозяин салона по ремонту сотовых телефонов. Потом полковник подумал и внес в список Дашу Гусеву и Марфу Федоровну Третьяк.

– А это кто? – спросила Ева, показывая на последнюю фамилию.

– Это вахтерша. Я вписал ее для полноты картины, – ответил супруг.

Потом полковник снова взял в руки карандаш и дописал рядом с каждой фамилией номер этажа – второй, опять второй, третий, девятый, еще девятый, первый, четвертый и первый.

– Забавно, – заметила Ева, – почти все находились ниже пятого этажа, куда вылезли преступники, покидая туалет, – кроме Степана и его мамы.

– Зато именно Валентина Петровна услышала шум на крыше, – парировал Рязанцев.

Чабрецов посмотрел на картинку и пожал плечами.

– Рисуешь ты, Володя, конечно, красиво, – сказал он, – но мне все равно совершенно неясно, кто помог четверым преступникам вылезти из туалета и сбежать через крышу.

– Вы всерьез полагаете, что этот человек потом вернулся? Я думаю, он покинул НИИ вместе со всеми, по шнуру, – добавила Ева. – И, скорее всего, так оно и было. И тогда весь этот список, – она показала на лист бумаги, – не имеет никакого смысла. Пятого среди них нет.

– Имеет, – внезапно подала голос молчавшая до этого момента глава группы криминалистов Жанна. – Список имеет смысл. Улики, которые мы обнаружили, свидетельствуют о том, что человек, помогавший покинуть четверым преступникам туалет через окно, не ушел из НИИ. Он находится рядом с нами!

В лаборатории повисла тишина.

– Сейчас мои сотрудники вам об этом расскажут, – сказала Жанна.

Биолог откашлялся.

– Прежде всего мы выяснили, что ботинок, обнаруженный на крыше десятиэтажки неподалеку от места, где был прикреплен трос с якорем на конце, совсем новый. Там нет следов пота. Более того, на подошве не обнаружены частицы пыли, почвы или растительности! Видимо, ботинок надели ровно один раз, перед атакой на Юдина, и потеряли во время транспортировки через трос, натянутый между НИИ и десятиэтажкой. Легкость потери наводит нас на мысль, что ботинок был заметно б́ольшего размера, чем нога преступника. То есть нас намеренно стремились ввести в заблуждение отпечатками обуви. Более того! Второй ботинок из этой пары был найден на улице, между НИИ и десятиэтажкой. То есть второй ботинок упал, когда преступник эвакуировался из здания института. Из всего вышесказанного следует только один вывод: потерянные ботинки принадлежали тому самому высокому и худому мужчине, который находился под воздействием хлороформа и спал, поэтому не мог следить за своей обувью. Но благодаря этому мы точно знаем, что преступники ушли по крышам.

Молодой человек сдвинул брови.

– Далее, – продолжил он, – перехожу к самому главному. Мы обнаружили несколько отпечатков пальцев вверху на раме в туалете и на подоконнике пятого этажа. Также были найдены два волоса. Насчет отпечатков ничего сказать не могу, мы отправили их в лабораторию, и ответ на вопрос, имеются ли такие отпечатки в нашей базе, появится только завтра… вернее, сегодня к обеду. А вот волосы представляют большой интерес!

Биолог подвинул вперед два листа бумаги – белый и черный, к которым были прикреплены два волоса.

– Один волос был обнаружен на четвертом этаже, второй – на пятом. Оба находились в непосредственной близости к открытым оконам. Они кудрявые. Длинные. Более того, предварительные исследования показали, что структура волос схожа с наблюдающейся у представителей негроидной расы!

Все бывшие в комнате ошалело посмотрели на биолога.

– Волосы окрашены в рыжий цвет, темные корни при этом отросли на сантиметр, но разница не слишком заметна, – сказал молодой человек, – мы не могли провести в полевых условиях анализ на содержание гормонов, но все признаки указывают на то, что волосы принадлежат женщине.

– Я беру на себя смелость утверждать, что это волосы Дарьи Гусевой, – сказала Жанна Егорова, – на вид они точно такие же, хотя, конечно, можно провести ДНК-анализ, что мы чуть позже и сделаем. То, что волос предположительно имеет отношение к негроидам, позволяет сделать вывод, что в истории происхождения Даши есть белые пятна, о которых мы пока ничего не знаем. Возможно, она…

– Потомок Пушкина? – спросил Скляров. – Ну и что, если она негроид?

Никто не засмеялся. Ева и Денис ошарашенно переглянулись.

– Еще раз скажите, где вы нашли волосы, – попросил полковник.

– Один – в мужском туалете, где произошло нападение, прямо на подоконнике, – сказал биолог, – а второй на пятом этаже, на полу, около открытого окна. И если появление Дашиных волос в женском туалете пятого этажа легко объяснить, то совершенно непонятно, что она делала в мужском клозете на четвертом.

– Дарья говорит, что постоянно находилась рядом с Василием. Все время, за исключением тех минут, когда он пошел в туалет, а она надевала плащ и собирала сумку, собираясь уходить, – напомнила Ева.

В дверях послышался шорох. Все обернулись. На пороге лаборатории возник Василий Юдин.

– Даша все время была со мной, – подтвердил он. – И я не понимаю, как ее волосы могли оказаться в мужском туалете. Просто не представляю! Кстати, также я не понимаю, как ее волосы могли оказаться на пятом? Все женщины нашего отдела ходят в удобства на третий этаж, так исторически сложилось.

– Ну, – сказал Денис, – вариантов в любом случае всего два. Либо Дарья Гусева сама их там потеряла, либо ее волосы туда специально подбросили. Осталось только выяснить, какая из версий правильная.