Текст книги "Поединок с мечтой"

Глава 3

Ольга сидела в своей комнате и грызла ногти. От этой бесспорно вредной привычки она избавилась давно, когда училась в институте. И не вспоминала о ней многие годы, но сегодня… Попутали бесы, не иначе!

Обкусав ногти до мяса, Оля вскочила с кровати и бросилась к тумбе, на которой лежала пачка чипсов. Не есть хотелось – что-то грызть. А как иначе успокоиться?

Разорвав обертку, Оля запустила руку в раскрытую пачку. Чипсы были соленые, острые, и кончики пальцев, пораненные зубами, сразу защипало. Захотелось плакать. Не от дискомфорта, естественно… Нервы сдали!

Когда прибежала Фатима и передала слова Святослава, Ольга лишь пожала плечами. Хозяин – барин. Если настаивает на том, чтоб прислуга умалчивала о том, что во флигеле обитает его брат, то так тому и быть. Значит, есть на это причины. Причем Оля предполагала, что знала главную из них. Святослав хочет защитить Максимилиана. И она ему поможет в этом. Но когда дошло до дела, она струхнула. Вспомнилось, что дача ложных показаний – уголовно наказуемое преступление. А сокрытие фактов – это помеха следствию, что тоже противозаконно.

В общем, натерпелась она за время короткой беседы с полицейским. Когда эта беседа закончилась, закрылась в туалете, где провела полчаса, не меньше. Желудок от стресса расстроился… Теперь вот жор напал… И жар. Олю бросало в пот, как климактеричку, и пот этот неприятно пах.

…Она выбежала из своей комнаты и метнулась в ванную. В домике для прислуги она была одна, но, к счастью, в данный момент ее никто не занял. Включив душ, она быстро разделась и забралась под него. Думала, полегчает, но нет. Желание плакать усилилось, и Оля, опустившись по стене на пол, обхватила колени руками и зарыдала. Слезы, смешиваясь с льющейся на голову водой, потоком стекали по ее лицу…

В дверь заколотили. Ольга вздрогнула.

– Занято, – выкрикнула она.

– Оль, это ты там? – раздалось через дверь.

Голос был мужской, значит, это Андрей.

– Я.

– Извини, что беспокою, тебя Святослав Иванович зовет. Говорит, срочно.

– Иду.

И стала выбираться из кабины.

Сделав это, Ольга наскоро вытерлась и оделась. Прежде чем покинуть ванную комнату, глянула на себя в зеркало. Глаза не красные, это хорошо. Никто не поймет, что она плакала. Мокрые волосы Оля собрала в привычной хвостик на затылке. Когда-то она пыталась сооружать на своей голове красивые прически, но, когда поняла, что они если ее и красят, то незначительно, перестала усложнять себе жизнь. Она мыла волосы хорошим шампунем, чтоб блестели, расчесывала, а когда высыхали, зажимала заколкой или резинкой.

Когда Ольга вышла из домика для прислуги, то увидела Андрея. Он сливал воду в бассейне.

– Полиция уехала? – спросила она.

– Минут двадцать назад.

– А где Святослав Иванович?

– Во флигеле.

Ольга кивнула и направилась туда.

Хозяина она застала в кухне. Он сидел за столом и пил сок. Лицо сумрачное, взгляд направлен внутрь себя.

– Звали, Святослав Иванович? – обратилась к хозяину Оля.

Тот тут же встряхнулся и коротко кивнул.

– Ты, насколько я помню, прекрасно обращаешься со шприцами, – сказал Святослав.

– Я проучилась в мединституте год.

– Да-да, ты говорила, когда колола меня… – Святослав как-то застудил поясницу и не мог встать, Оля вызвалась помочь с назначенными уколами. – А забор крови из вены сделать сможешь?

– Да, но… Я не практиковалась давно. Могу не сразу попасть в вену… Не лучше бы вам обратиться к настоящему профессионалу?

– Если я обращаюсь к тебе, значит, нет, – поморщившись, проговорил Святослав. Он терпеть не мог, когда ему возражали.

– Но могут остаться синяки.

– Переживем.

– Как скажете. Тогда я сбегаю за своим медицинским набором.

– Все уже тут. – Святослав хлопнул по серебристому чемоданчику, покоящемуся на стуле.

– Закатывайте рукав, – скомандовала Ольга, – я пока руки помою.

– Кровь не у меня брать нужно, а у Максимилиана, – сказал Святослав. – Свою я в медкабинете сдам.

Оля ничего не поняла, но не стала задавать лишних вопросов. Подошла к раковине и стала намыливать руки жидким антибактериальным средством. Хозяин настаивал на том, чтобы оно стояло во всех ванных, туалетах и кухнях. Иной раз Ольге казалось, что у Святослава Глинки рипофобия – мания чистоты. И еще парочка других легких психических отклонений, поскольку его перфекционизм и стремление к контролю выходили за рамки обычного.

За спиной раздался скрип, это кто-то спускался по ступенькам. Оля обернулась и увидела Максима. Он был в спортивном костюме. Судя по тому, как он висел на худом его теле, принадлежал он Святославу. И все равно выглядел в нем Мася очень неплохо. «А он симпатичный, – мелькнуло в голове у Оли. – Только очень худой… И молодой. А когда поправится и возмужает… Станет завидным женихом!»

– Я готова, – сказала Оля после того, как вытерла руки.

Святослав раскрыл чемоданчик и указал на него. Максу же указал на стул. Тот послушно сел.

Ольга достала шприц, спирт, вату и жгут. Разложила все это и краем глаза заметила, как пристально смотрит на нее Макс. Но не так, как другие…

Она привыкла к взглядам. Косым, любопытным, сочувствующим, снисходительным… К дурнушкам привлечено почти столько же внимания, как и к красавицам. Их рассматривают. Причем детально. Будто препарируют взглядом какое-то редкое животное или вскрывают инопланетянина. Не без брезгливости, но с интересом…

Макс смотрел на Олю иначе.

Если бы она верила в то, что может привлекать хоть кого-то, то подумала бы, что он ею восхищается.

– Начинай, – отдал команду Святослав.

Оля затянула жгут на руке Макса. Она была худой, но жилистой. И с хорошими венами. Игла вошла мягко и с первого раза.

Во время процедуры по набору крови Святослав смотрел в окно. Встал со стула и отвернулся к нему, едва увидел в руках Оли шприц.

– У вас волшебные руки, – услышала она едва различимый шепот Максимилиана. – Я ничего не почувствовал.

Этот невинный комплимент смутил Олю.

– Держите тампон и прижимайте его к месту укола, – строго проговорила она. – Лучше всего согнуть руку в локте.

– Закончили? – поинтересовался Святослав.

– Да, – ответил ему Макс.

– Хорошо. – Он развернулся и прошествовал к Оле, чтобы забрать у нее шприц. – Можешь быть свободной пока. Но проследи за Андреем, я распорядился поменять в бассейне воду и отдраить кафель до состояния стерильности. – Ольга кивнула. – И отправь Фатиму в баню, пусть там все вымоет. Я велел ей это сделать еще часа полтора назад, но она так и не приступила.

– Потому что выполняла другое ваше поручение. Знаете какое.

– Все, выполнила, пора за основную работу приниматься. Я плачу Фатиме за поддержание чистоты, а в бане бардак, – с раздражением произнес Святослав. – Не мне тебе говорить, как меня это бесит.

– Я прослежу за тем, чтоб все было убрано. Что-то еще?

– Ты за покупками сегодня собираешься?

– Да, нужно кое-что из продуктов приобрести. – Гипермаркет находился в получасе езды от деревни, Ольга моталась туда два-три раза в неделю на старой машине хозяина. Он специально не продал ее да еще снабдил парой переносных холодильников, чтобы продукты к столу доставлялись в наилучшем виде.

– Тогда сними мерки с Макса и загляни в вещевые отделы, чтобы купить там одежду его размера. Элементарную – трусы, штаны, майки… И что там еще ему понадобится…

– А не проще взять его с собой?

– Делай, как тебе велят, – рявкнул Святослав и покинул флигель, не глянув больше ни на экономку, ни на брата.

– Мне нельзя выходить за пределы участка, – услышала Оля голос Макса. – Поэтому кровь для анализа взяли у меня вы.

– Я не совсем понимаю…

– Святослав мне не доверяет. Он сомневается в том, что я его брат. Поэтому хочет сделать тест на ДНК. Для лучшего результата подходит венозная кровь. Сейчас Святослав поедет в лабораторию, где проведут анализ.

– Тут все ясно. Но почему вам запрещено выходить? – удивилась Оля. – Если вы самозванец, то и скатертью дорога.

– Святослав считает меня причастным к смерти Павлика.

– Это он вам сказал?

– Нет. Но я вижу, как он на меня смотрит, и все понимаю… – Макс разогнул руку, приподнял тампон и глянул на прокол. Он все еще кровил. – Стоило мне появиться, как погиб человек.

– Но он утонул.

– Вы что, ничего не знаете?

Оля вопросительно посмотрела на Макса.

– Павлика, скорее всего, убили. Стукнули по голове, чтоб лишить сознания, а потом удерживали его голову под водой, пока он не захлебнулся.

– Это бредовая версия весьма странного представителя правопорядка по фамилии Иванов, – усмехнулась Оля. – Мне кажется, он возомнил себя комиссаром Мегрэ или Коломбо. Заскучал. Скоро на пенсию, а ни одного громкого дела не раскрыл – иначе не послали бы его к обычному утопленнику.

– А мне он показался человеком проницательным.

– Но вы же не общались. Святослав Иванович скрыл от следствия факт вашего присутствия. Или я что-то упустила?

– Я сижу во флигеле с самого утра и делаю вид, что не существую. Но глаза у меня есть. Я выглядываю в окно. И Иванова я видел. Он только старается казаться глуповатым и отстраненным. Как тот же Коломбо.

– Я имела с ним беседу. Скажу честно, волновалась страшно, – призналась Ольга. – А все из-за того, что ваш брат потребовал сокрытия информации. Я врать не люблю и не умею. Но речь сейчас не об этом. Я не верю в то, что Павлика убили. И не потому, что ни у кого нет причин желать ему смерти. Хотя и это тоже…

– Но вы не знаете меня. И моих желаний. А еще господина Хренова, что ночевал сегодня в доме. Да и в потемках Никиной души заблудитесь.

– Вы перебили меня. А я не закончила мысль.

– Простите…

– Павлик никого к себе не подпускал. У него была боязнь прикосновений. Сам он мог до людей дотрагиваться, но им этого не позволял. То есть инициатива должна была исходить от него. Протянул руку – возьмись, можно. Он не получит удовольствия от прикосновения, но потерпит. Поэтому Павлик всегда был настороже. Как-то Оксана решила пошутить и подкралась сзади, чтобы закрыть его глаза ладонями. Невинная забава, которая едва не привела ее к серьезной травме. У Павлика было звериное чутье и отменная реакция. Он развернулся до того, как Оксана коснулась его, и выбросил вперед кулак. Разбил ей нос, а мог бы челюсть снести.

– То есть вы хотите сказать, что никто не подкрался бы к Павлику сзади?

– Он этого не допустил бы. А раны на затылке, скорее всего, появились раньше. Он мог в теплице удариться обо что-то. Или на него там же свалился ананас.

– Вы сообщили об этом странному полицейскому по фамилии Иванов?

– Конечно. Но мысли свои выразила сумбурно, не знаю, дошло ли до него. А Святослав Иванович Павлика знал лучше меня в сто раз. Поэтому уверена, он вас не подозревает в убийстве. Просто хочет защитить.

– Спасибо вам.

– За что? – Оля закрывала чемоданчик так сосредоточенно и тщательно, как будто в нем была ядерная кнопка. Ей было интересно, что скажет Максим, но зачем же это показывать?

– За поддержку. Если б не вы, я совсем раскис бы, – улыбнулся Саид.

– Не стоит благодарности, – не смогла не улыбнуться и Ольга. – В первую очередь я выполняю свою работу. И, кстати, о ней. Святослав Иванович поручил мне снять с вас мерки, но я и так вижу, что у вас классическая «эска». Рост какой?

– Сто восемьдесят два.

– Размер ноги?

– Сорок второй.

– Что бы вы хотели получить из одежды и обуви?

– В чем ходить, мне без разницы. Но я очень-очень-очень хочу антибликовые солнечные очки. Это дорого? Если да, то обойдусь.

– Разные есть, в том числе бюджетные. А зачем они вам?

– Люблю смотреть на небо. Особенно в ясную погоду. И чтобы разглядеть на солнце пятна, мне нужны хорошие очки.

– Я куплю их для вас.

– Не спросив, чем меня так привлекают пятна на солнце?

– Меня это не касается. Святослав Иванович распорядился приобрести для вас необходимое, и я это сделаю.

– А если бы я потребовал «Феррари»?

– Я купила бы вам игрушечную, – рассмеялась Ольга. – На карте, с которой я езжу за покупками, лимит – тысяча долларов. Хотите оставаться без очков, но с микрокопией спорткара?

Саид мотнул головой.

– Возьмите еще духи.

– Одеколон, вы хотели сказать?

– Нет, именно духи. Женские. По вашему вкусу. Но если в аромате промелькнут нотки весенних цветов, – молодой человек указал глазами на нарциссы, – это именно то, что подойдет больше всего.

– Зачем вам женские духи?

– Хочу подарить кое-кому.

– Не угодите. Каждый аромат на коже раскрывается по-разному.

– Поэтому я и попросил вас подобрать по своему вкусу… Вы же будете на запястье брызгать?

– Нет, на бумажную полоску. И если вы хотите сделать презент мне, то не стоит. Я не пользуюсь духами. И тем более не принимаю их от посторонних.

– А чем пользуетесь? – вскинулся Саид, но осекся и спросил осторожно: – И что принимаете?.. От посторонних?

– Хорошего дня вам, Максим. До встречи вечером.

– Я буду ждать.

– Новых шорт?

– Вас.

Ольга уничижительно фыркнула и прошагала к двери, зачем-то прихватив с собой медицинский чемоданчик.

* * *

У Оли была тайна…

Впрочем, как у всех. Каждый человек что-то да скрывает. Например, Олина мама несколько лет скрывала от мужа то, что у нее есть мужчина на стороне. Как и он от нее…

У папы тоже… был мужчина на стороне.

И это был один и тот же человек – их семейный доктор.

Ольга росла в богатой семье. Ее дед по отцовской линии был крупным партийным бонзой, по материнской – завмагом. Кто был круче при СССР – поди еще разберись. Но брак между детками двух могучих мужей был заключен по любви. Правда, она быстро прошла. Однако супруги не разводились, жили вместе, потому что на свадьбу столько добра надарили, что делить жаль. К тому же в семье появился ребенок. Мальчик. Наследник. Сережечка. Дедушки души в нем не чаяли. Баловали. Друг перед другом как будто соревновались в этом. Один велосипед купит дорогущий, второй тут же машину тащит. Да, пока не настоящую, детскую, но со значком «Бмв» и кожаным салоном.

Олин брат умер в тринадцать лет от передозировки (по официальной версии – от сердечной недостаточности). Ее тогда еще на свете не было.

Она родилась спустя год. Отец с матерью решили, что пережить потерю ребенка им поможет только появление другого. Но Оля не справилась. Она была не так симпатична, смышлена, весела, талантлива, как ее покойный брат. Она во всем ему проигрывала. Каждая вторая фраза родителей начиналась словами: «А вот Сережечка…» Дальше следовало сравнение не в пользу Ольги. Не Олечки или Лельки. К ней всегда обращались почти официально. Она же не Сережечка…

Оля привыкла жить в тени своего покойного брата. Она старалась заслужить родительскую любовь и признание, но, когда ей это не удавалось, принимала поражение как данность. Сережечка был великим! Где уж ей с ним тягаться? Неудивительно, что, когда Оля узнала о том, что он с двенадцати лет принимал наркотики, от которых спустя год и умер, не поверила. Но удостоверившись в том, что информация правдива, была раздавлена. Она в свои четырнадцать ни табака не нюхала, ни спиртного не пробовала, училась на одни пятерки, рисовала так, что ее работы оправляли на международные конкурсы, а все равно недостаточно хорошая? Где же справедливость?

И Оля обиделась на родителей. Впервые! И так сильно, что перестала их любить. Да, вот так… Взяла и перестала.

Это было странно. Еще вчера ее переполняла нежность к ним, благодарность, жажда ласки и желание отдать себя, лишь бы они были живы, а сегодня… ничего. Оля видела себя грелкой, из которой вылили теплую воду. Сравнение дурацкое, но у нее всегда было не очень с воображением.

Но надо сказать, что на поведении Ольги это никак не отразилось. Она была вежлива и исполнительна. Целовала родителей на ночь. Но если раньше делала это с чувством, то теперь лишь по традиции. А отец с матерью и не замечали. Они плохо разбирались в эмоциях дочери. Им было не до них. Особенно в последние годы, когда у мамы появился мужчина на стороне… И он же у папы.

Оля узнала о любовном треугольнике, когда училась на первом курсе мединститута. Туда она попала благодаря их семейному доктору – Вячеславу Игнатьевичу, Вячику, как его ласково называли родители. Впервые он появился в их доме, когда у Оли начались месячные, и тогда ей было двенадцать. Первая менструация сопровождалась такими адскими болями, что мама вызвала медика. Приехал Вячик. Корчащаяся от спазмов девочка-девушка тогда его не рассмотрела особо, но отметила, что у доктора очень мягкие и ласковые руки. Ей от одних его прикосновений стало спокойнее.

Позже, когда у папы обострился гастрит и чудо-доктор снова прибыл на зов платежеспособных клиентов, Оля смогла оценить его внешность. Красавец, похожий на Алена Делона, должен был бы ей понравиться, но… Что-то было в его красивом лице бабье. И в походке. Но Оля была очарована его чувством юмора и эрудированностью. Опять же руки… Она помнила их тепло. И девушка решила, что Вячик ей по душе.

Вскоре он стал частым гостем их дома. Приезжал не только когда кто-то из членов семьи хворал, зачастую просто так. И Оля, возвращаясь из школы, заставала его в компании мамы или папы. Обоих он убедил в том, что дочке нужно идти в медицинский. Обещал помогать чем сможет. И Оля была не против. Лечить людей – это здорово. И скрывать свое некрасивое лицо под маской (она планировала стать хирургом).

У девушки имелись подозрения насчет мамы. Она знала, что родители давным-давно не спят вместе, и предполагала, что Вячик – тот человек, кто греет ее постель. Однако застала Оля доброго доктора не с мамой – с отцом. К счастью, не в самый интимный момент. Всего лишь видела, как мужчины страстно целуются в машине. Оле обещали на восемнадцатилетие автомобиль, и она захаживала в салон, находящийся неподалеку от дома. Увидела отца, садящегося в миленькое авто белого цвета. Решила, что он выбирает для нее подарок. Но оказалось, не для нее. Для Вячика. Именно на белом «Пежо» он приехал к ним в гости в следующий раз. А поскольку Оля начала за ним следить, то застукала матушку с любовником. Но себя не выдала. Посмотрела на совокупляющихся людей и тихонько покинула квартиру. Как будто ее в ней и не было.

Спустя месяц она столкнула лбами родителей и их любовника. Притащила в дом маму, когда папа принимал Вячика. Это была не месть за то, что ее недолюбили. Не мелкая пакость. Не желание развести родителей, чтобы остаться с кем-то одним. Оля просто хотела торжества правды, поскольку устала от лжи…

Отец с матерью разошлись. Недвижимое имущество разделили по-честному. Жене – квартиру, мужу – дом. Оля осталась жить в квартире с мамой, а отец переехал в дом с Вячиком. Вилла в Болгарии на Солнечном Берегу стала приданым дочери. Ее вместо машины подарили ей на восемнадцатилетие. Вроде бы круто, но Оля понимала, что из нее хотят сделать богатую невесту, чтобы хоть кто-то взял в жены.

Она бросила институт, хотя прекрасно сдала летнюю сессию, и уехала в Болгарию. Она надеялась обрести СЕБЯ в СВОЕМ доме. Но нет… Не вышло. В ноябре, когда море стало свинцовым, ветер – ледяным, горы – туманными, Оля вернулась на родину.

Матушка была разочарована. Она надеялась на то, что на Олю клюнет какой-нибудь болгарин. Живут они в массе своей небогато, поэтому мечтают хорошо пристроиться. Дочка, конечно, мягко говоря, не красавица, но молода, неглупа, приятна в общении… И у нее есть шикарный дом на берегу моря. Такой можно под частную гостиницу переделать при желании.

Но Оля продала виллу по весне. Родители пытались ее отговорить от этого, но девушка оставалась непреклонной. Ей не нужна была летняя резиденция, а вот своя квартира – да. С мамой жить она больше не могла. Та постоянно находилась на грани нервного срыва. А все из-за Вячика. Оля и не предполагала, что ее родительница так его любила.

Приобретя жилье, девушка задумалась о том, чем заниматься. Она поступила на заочное отделение и стала искать себе применение. Деньги были, остались от продажи виллы, да и отец подкидывал, но Оля не могла сидеть без дела. И решила она открыть маленькое брачное агентство. Помогать людям находить друг друга – не менее замечательно, чем лечить их. Оле довелось познакомить нескольких своих приятельниц из мединститута с парнями. Она была девочкой из привилегированного класса, и в круг ее общения входили весьма достойные ребята. Они хорошо к ней относились. По-братски. А вот с гламурными телочками у нее не ладилось общение. Те не хотели брать в компанию дурнушку. Да, у каждой красивой девушки должна быть страшненькая подружка, но не уродка же… Оля выбивалась из общей, прекрасной, массы. Было время, когда она хотела с ней слиться и прилагала к этому усилия, но едва поняла, что гадкого утенка стая лебедей не примет, а лишь заклюет, решила быть гордой одинокой птицей. Но с «серыми шейками» Оля сближалась. Подругами их не называла – приятельницами, да. И приводила на вечеринки для узкого круга. Можно сказать, на лебединые озера. И знакомила с хорошими ребятами, которых уже тошнило от этих самых гламурных телочек. Одна из трех пар, образованных благодаря Оле, сочеталась узами брака после двух лет отношений. Именно это и заставило девушку поверить в то, что она сможет стать Купидоном.

Естественно, у глупой, неопытной девчонки ничего не вышло. Агентство прогорело. Оля выбросила на ветер деньги и обзавелась еще одним комплексом. Она сидела в офисе, который снимала, собирала личные вещи, чтобы забрать их домой, как открылась дверь. Звякнул колокольчик, Оля подняла глаза и обомлела…

Перед ней стоял самый красивый мужчина на Земле!

Рост, фигура, черные волосы, зеленые глаза, волевой подбородок с ямкой, всему этому позавидовал бы любой голливудский секс-символ. А еще улыбке незнакомца, обезоруживающей, мягкой. Потом оказалось, что он не растягивает рот широко, потому что во рту не хватает нескольких зубов.

– Здравствуйте, – поприветствовал Олю визитер. – Это брачное агентство «Купидон»? Я не ошибся адресом?

Вывеску Оля сняла, но объявления с рекламой «Купидона» все еще печатались в газете.

– Вы не ошиблись, но… Мы закрылись. Извините.

– Я, как всегда, опоздал, – тяжело вздохнул красавец мужчина, понурив буйную головушку. В густых черных волосах Оля увидела перхоть и отметила, что его руки нуждаются в маникюре. Но эти мелкие недостатки нисколько его не портили. Мужчина одинок, вот и не ухожен. Оля бы его быстро в порядок привела. Но увы, такой дурнушке, как она, даже и мечтать о подобных самцах не приходится.

– В городе есть еще несколько брачных агентств, обратитесь туда.

Красавец грустно кивнул и собрался уходить, но Оля его остановила:

– Хотите кофе? Я как раз собиралась пить.

– Не откажусь.

Через пять минут они сидели за столом и пили растворимую бурду – кофе-машину, как другие ценные вещи, Оля вывезла еще вчера. В офисе осталось что-то несущественное, типа запасных колготок и удобных балеток, которые так ни разу и не пригодились. Еще электрический чайник и пара кружек с купидонами.

Красавца звали Ильей. Это имя Оле нравилось, но, по ее мнению, оно ему не подходило. Пожалуй, сработала ассоциация с былинным богатырем, крестьянином, пролежавшим на печке до тридцати трех лет, а ее новый знакомый походил скорее на персидского принца.

– Вам дать адреса других салонов? – спросила Оля после того, как они познакомились. – У меня они есть… Надо знать своих конкурентов, сами понимаете.

– О нет, спасибо. Я хотел именно вас.

Оля едва кофе не подавилась. А Илья, поняв, как двусмысленно это прозвучало, начал оправдываться:

– Не в смысле – вас. А «Купидона»… Черт, так еще хуже все звучит. В общем, я просматривал газету «Из рук в руки», искал работу. Пил при этом чай. Он был горячим, я ошпарился и пролил напиток на газету. Угадайте, куда он попал?

– На рекламу «Купидона»?

– Совершенно верно. И я решил, что это знак. Дело в том, что работы у меня нет всего месяц, а жены уже десять лет. Я развелся в двадцать девять…

– То есть вам сорок? – Получалось, что Илья годился ей в отцы.

– Будет скоро.

– Ни за что бы не дала столько, – призналась Оля.

– Да перестаньте, – отмахнулся он. – Мужчина без женщины начинает, как пенек, мхом покрываться, пока не зарастает. Я на пути к этому.

– Но что вам мешает найти себе пару? Вы… – Оля сдержалась, чтобы не излить на Илью поток комплиментов, – весьма привлекательный мужчина.

– Я скромный, – признался Илья. – К женщинам, которые привлекают, стесняюсь подойти. А те, что бросаются на мужиков сами, меня настораживают и немного пугают.

– Сейчас появилось много сайтов знакомств. Можно написать той, что вам приглянулась. Это легче, чем подойти.

– У меня нет компьютера, и Интернетом на телефоне я не умею пользоваться. Одна надежда была на вас, – вздохнул Илья.

– А знаете что? – заявила Оля. – Я помогу вам! Остались у меня телефоны некоторых невест, я могу связаться с ними…

– Нет, вы можете сделать лучше, – и накрыл ее ладонь своей. – Дать мне свой номер.

И в этот момент Оля поняла, что затея с «Купидоном» не провалилась. Плевать на убытки… На недовольных клиентов. На то, что стала посмешищем для многих… Оля нашла счастье для себя!

С Ильей они поженились спустя два месяца после знакомства. Скоропалительно, как считали родители. Но со свадьбой помогли. Отец дал денег, мать занялась устройством торжества. Дед-партиец, переживший торгаша, подарил тур на Канары.

Это было самое счастливое время в жизни Оли. Конфетно-букетный период, подготовка к свадьбе, само торжество, медовый месяц…

Ольга любила Илью так, что готова была убить за него… Или умереть. Иногда чувство, которое она пыталась в себе сдерживать, выходило из-под контроля, и она начинала задыхаться. От счастья! Мама беспокоилась. Думала, у Оли в связи с началом половой жизни начались какие-то гормональные проблемы, а ее просто распирало от переизбытка любви и признательности. Илья был первым, кто не сравнивал ее ни с кем, не пытался переделать. И он отвечал на ее чувство, пусть и не так страстно, как ей хотелось бы, зато искренне…

Вернее, так Оля думала тогда, в счастливые времена.

Год они жили неплохо. Все благодаря отцу, который помогал деньгами. Оля работала, но ей много не платили – студентка-заочница, таким нелегко устроиться на хорошие места. А Илья любил и вкусно покушать, и хорошо одеться, и посетить какое-нибудь модное место. Он стал лощеным, вставил зубы, избавился от перхоти, привел в порядок ногти. И все равно не мог найти работу. Абы какую не хотелось, а на руководящую должность не брали.

Илья считал, что Оля должна потребовать у отца денег. Не тех грошей, что он с барского плеча подкидывал им на хлебушек с маслом. Пусть даст много, и они замутят бизнес. Не глупый, брачный, а масштабный. Какой именно, Илья не придумал. Считал, что идеи придут вместе с деньгами. Оля объясняла, что даже в глупый брачный бизнес она вложила свои денежные средства, потому что родители и так много ей дали, и тянуть с них всю жизнь – это неправильно. Тем более она теперь замужем, и они с Ильей просто обязаны справляться сами…

Потом умер дед. Оле в наследство досталась квартира. Шикарнейшая трехкомнатная сталинка. Она хотела бы в нее переехать, но Илья сказал, что это глупое решение. Им такие хоромы ни к чему, и в ремонт придется вложить кучу денег, так что лучше трешку продать, купить две обычные, но приличные хаты и их сдавать. Вот тебе и прибыль!

Оля послушалась.

В двадцать два она забеременела. И то было чудом, потому что Илья считал, что им еще рано думать о потомстве, нужно для начала пожить для себя… Будто не нажился еще! Пятый десяток мужику, а он все еще боится ответственности. Как оказалось, с первой женой он из-за этого и развелся. Она мечтала о детях, а он был к ним не готов. Но за это Оля его не осуждала. Парни до тридцати имеют право быть мальчишками, нагуливаться перед тем, как стать по-настоящему взрослыми… Но Илье уже сорок три!

Он всегда пользовался презервативом, но как-то раз кондом порвался… И свершилось чудо зачатия.

Оля родила девочку. Маленькую, худенькую, чахлую и… Невероятно похожую на себя. От красавца отца Лолита (такое имя дали крохе) взяла лишь ямочку на подбородке. Оля удивилась этому. Она готовилась стать матерью очаровательной малышки с пухлыми щечками и черными кудряшками. Именно такой она видела Лолу во сне, когда носила ее. Чем не ребенок с рекламы памперсов и детского питания? Но когда она увидела впервые свою доченьку, то поняла, что ту, картинную, не смогла полюбить бы так же сильно, как своего чахлика.

Лола плохо ела, почти не спала, постоянно болела. Она доставляла матери столько хлопот, что другая взвыла бы. А Оля радовалась своему материнству бесконечно. И стойко со всем справлялась без помощи мужа. Тот, едва появился ребенок, еще и хворый, стал проводить большую часть своего времени вне дома. Одну из квартир он стал сдавать по часам. Это прибыльно, но хлопотно. Нужно искать клиентов, отвозить-привозить ключи, следить за порядком.

Как-то Илья вернулся домой поздно ночью и застал жену спящей в обнимку с Лолой. Оля подмяла ее под себя, не заметив этого. У дочки была температура, она беспрестанно плакала, и когда та успокоилась наконец, измученная мама отключилась. А когда проснулась, потревоженная мужем, оказалось, что Лолита не дышит.

– Ты задушила собственную дочь! – кричал Ольге муж, когда спустя полгода потребовал развода. – Ты – детоубийца! И если не согласишься на мои условия, я тебя отдам под суд.

Она не боялась суда. Себя саму она уже казнила. Медленно и мучительно. Тюрьма нестрашна тому, кто в душе мертв. Но Илье отдала машину и одну из квартир (по закону он имел на это право), ту самую, что он сдавал по часам и где сам встречался с женщинами.

Они развелись. Но бывший муж продолжал мучить Олю. Оказалось, что он явился в «Купидон» не случайно. История с чаем, попавшим на объявление, была всего лишь байкой. Илья был брачным аферистом. Он пользовался услугами многих агентств. И на сайтах знакомств «рыбачил». Но когда познакомился с Олей, дочкой богатых родителей и внучкой бывшего председателя горисполкома города, понял, что поймал кита. Думал, что озолотится, но увы. Женушка оказалась с принципами, всего хотела добиться сама, и куш аферисту достался не такой уж и жирный. Но это если не сравнивать с предыдущими. До Оли он, как Остап Бендер, ситечками довольствовался да стульями. Но и не женился ни на ком официально десять лет. И детей не заводил. Мотался от бабы к бабе. Жил за счет своих сожительниц, находя новую, сбегал, прихватив «на память» деньги, золото, технику.

Можно сказать, Илья себя растрачивал по мелочи. Но его беда была в сексуальной слабости. Природа, одарив прекрасной внешностью, сэкономила на другом. Еще и поэтому девственница Оля так хорошо подошла Илье. Она не понимала, что хочет от секса. Она не раскрылась. А он говорил – ты фригидная – и не дотрагивался до нее неделями.