Текст книги "Страсть под чужим именем"

Ольга Володарская
Страсть под чужим именем

Глава 1

Влад Соловьев терпеть не мог город, в котором жил. Маленький, грязный, бестолково застроенный, продуваемый речными ветрами, он то навевал на него тоску, то раздражал. Первое было гораздо чаще, и это беспокоило Влада. Раздражение хоть негативная, но сильная эмоция. Тоска же подавляла и ее, и все остальные, и тогда Соловьев ощущал себя какой-то амебой, а не человеком. Как простейшее он бултыхался в болоте под названием «жизнь», не имея желаний, стремлений, цели, а только исправно функционируя. Точно он одноклеточное. Амеба или инфузория-туфелька! Хотя нет, он хуже. Ведь те хотя бы размножаются делением, а Соловьев, когда скучал, утрачивал и основной свой инстинкт.

И это в неполные тридцать!

Сегодня город вызывал в нем раздражение. Влад шел по улице и ругался сквозь зубы:

– Это ж надо, суббота, время половина двенадцатого, а на улице ни души! Все по домам сидят, в телики таращатся, нет бы – погулять выйти… – И, заметив под ногой банку из-под пива, пнул ее со словами: – А еще лучше – на субботник бы собрались! Хоть мусор бы в кучи сгребли! Только какой, к черту, субботник? Днем аборигенам некогда, у них огороды, а вечером грязи не видно… Ни один же фонарь не горит!

Соловьев нисколько не преувеличивал. На улице на самом деле не было освещения. Фонарные столбы стояли, но лампы на них не горели. Влад передвигался более-менее свободно лишь благодаря свету из окон. Но через час-другой и он погаснет, и городок погрузится во мрак. Не целиком, конечно, но процентов на девяносто. Освещенной останется главная площадь, где расположены мэрия да несколько увеселительных заведений, которые посещают лишь подростки. Люди же «солидные», то есть те, кому от двадцати пяти, вечера проводят у телевизоров, выползая только за пивом. И в этом случае путь себе они подсвечивают карманными фонариками, имеющимися у каждого. Аборигенов это не напрягает, как и городская скука, но Влад не мог к ней привыкнуть. Ведь он родился и вырос в столице!

В этот приволжский городок под названием Приреченск[1]1
  Название вымышленное.


[Закрыть] он переехал почти два года назад. К этому его вынудили обстоятельства. Если бы не они, никогда бы Соловьев не покинул Москву. Он не просто обожал свой родной город, он не представлял себя вне его. Да, он много ездил по стране, зарабатывая деньги, и путешествовал по миру, отдыхая, но всегда скучал по Москве и мечтал поскорее вернуться. Только там он был по-настоящему счастлив. Владу даже казалось, что он так много разъезжает именно для того, чтобы тосковать по Москве и возвращаться в нее.

И любил он не только столицу, но и районы, в которых жил, и свои квартиры: первую, сталинку на Волоколамском шоссе, доставшуюся его матери от рано умерших родителей, в ней он вырос. Вторую, в старинном особняке исторического центра, куда они переехали, когда отец разбогател. Третью, уже свою, в элитной новостройке на берегу Москвы-реки. Все это были разные квартиры, в разных районах, но каждая из них олицетворяла столицу – старую, советскую и современную. Влад быстро к ним привыкал и влюблялся в каждую…

А вот к дому, в котором он жил последние два года, привыкнуть не получалось. А полюбить и подавно. Хотя дом был очень неплохой, старинный. В городке осталось не так много дореволюционных зданий, их беспощадно сносили в начале перестройки, расчищая землю для крупного порта, который так и не был построен. Старинных домов сохранилось не больше десятка, и большинство из них находились в центре. А вот в одном из трех уцелевших на окраине жил сейчас Влад. Дом был разделен на две половины. В одной обитал Соловьев, а в другой какая-то семья. Две представительницы ее, мать и дочь, пытались сблизиться с Владом, но он пресек их попытки. Ему в этом городе не нужны были ни друзья, ни приятели, ни даже хорошие знакомые. Он вообще мечтал стать невидимкой!

Пройдя до конца улицы, Влад остановился у своего дома. За ним раскинулся пустырь, а дальше спуск к реке. Это на первый взгляд неудачное расположение его жилища нравилось Владу. Тихо, спокойно и до Волги рукой подать. Можно встать поутру, взять удочки и сбегать на часок порыбачить. На рассвете самый лучший клев! Соловьев узнал об этом совсем недавно. До того, как переехать сюда, он не интересовался рыбалкой. Влад не понимал, как она может увлекать. Поэтому, когда друзья, отдыхающие с ним на островах, отправлялись на яхте рыбачить, все то время, что они удили рыбу, он загорал на корме или кувыркался с какой-нибудь красоткой в каюте.

Но когда Влад сюда переехал, оказалось, что заняться в городке совершенно нечем. И ладно днем. В это время суток все работают. Даже Влад нашел себе занятие – устроился в фотоателье и с девяти до шести ваял в фотошопе свадебные календарики и прочую ерунду. А после работы и в выходные Соловьев не знал, куда себя деть. Он смертельно скучал дома, но пойти развеяться было некуда. Не в так называемый же ночной клуб! Где-то раз в месяц Влад отправлялся в областной центр, ходил там в театр или на концерт, посещал приличный ресторан или дискотеку, знакомился с женщинами, а если не удавалось, просто заказывал девочку. Но этих редких вылазок Соловьеву было мало для того, чтобы ощущать всю полноту жизни, поэтому он решил найти себе занятие в Приреченске. И на ум пришло одно – рыбалка. В городке каждый третий мужик ею увлекался, и специализированных магазинов в нем имелось множество, так что купить снасти не составило труда. Перед тем как отправиться на свою первую ловлю, Влад приобрел диск «Диалоги о рыбалке» и заставил себя его посмотреть. Набравшись элементарных знаний, пошел к реке.

В тот свой первый раз он ничего не поймал. Рыба клевала, но соскакивала – Влад неправильно подсекал. Домой он вернулся с пустыми руками и ощущением даром потраченного времени. Та же история повторялась еще несколько дней. Влад уже хотел бросить дурацкое занятие, как поймал судачка. Он был маленький, весом не больше семисот граммов, но Соловьев так намучился, пока его вытаскивал, что радовался добыче так, будто добыл пятикилограммового осетра.

С тех пор рыбалка стала любимым занятием Влада. И даже если не было клева, он все равно не считал часы, проведенные на берегу со спиннингом или мормышкой, потерянными. Ему было в кайф наслаждаться природой, тишиной, чистым воздухом. А после рыбалки возвращаться домой, споласкиваться, выпивать сто граммов коньяка или чашку горячего чая зимой (первое в выходные, второе в будни – после он еще на работу бежал), бутылку пива или лимонада летом, ложиться на диван или садиться в кресло и чувствовать приятную усталость. В эти моменты ему даже нравились и квартирка его, и домик, и улочка, и городок. Жаль, это длилось каких-то пару минут!

Подойдя к двери в свое крыло, Влад достал ключи и сотовый телефон. Последний, чтоб подсвечивать себе. Сколько раз он сам покупал и устанавливал лампочку в фонарь, висящий на ближайшем столбе, но ее тут же разбивали! Больше трех дней ни одна не продержалась, и Соловьев плюнул на затею осветить свою улицу хотя бы частично.

Отперев дверь, Влад вошел, включил бра. Прихожей как таковой в квартире не было. У Соловьева язык не поворачивался назвать прихожей то небольшое пространство между входной дверью и комнатой, где помещались только узкий шкафчик и тумбочка. Над последней висело зеркало, рядом с ним ночник. Влад любил, когда это помещение освещает именно он. А вот в комнатах он всегда зажигал верхний свет. Они, в отличие от прихожей, были огромными, с высоченными потолками, но какими-то неуютными, темными. В каждой было по три узких окна, выходящих на улицу и пустырь. Вид из них Соловьеву не нравился. Поэтому он завесил окна толстыми портьерами и крайне редко их раздвигал. Так что с «огнем» он сидел не только ночью, но и днем. В ярком свете нескольких мощных лампочек комнаты казались не такими мрачными.

Влад прошел в спальню, стянул с себя джинсы, рубашку и носки. Перед тем как облачиться в спортивные штаны и толстовку, не мешало бы принять душ, но в его «хоромах» не было ванной комнаты. Мылся Влад в кухне в корыте, поливая себя из ковша или лейки. Если б он планировал обосноваться в Приреченске надолго, то обязательно что-нибудь придумал бы: перенес стены, втиснул душевую кабину, поставил большой водонагреватель (но сначала выкупил бы эту квартиру, ее он снимал), но Влад мечтал покинуть городок и ждал удобного момента.

Облачившись в привычную домашнюю одежду, Соловьев прошел в кухню. Помыл руки, ополоснул лицо, открыл холодильник. На дверке стояла бутылка коньяка и пакет кефира. Влад переводил взгляд с одного на другое, решая, что принять перед сном. Выбор пал на кефир. Вынув его из холодильника, направился в так называемую гостиную. Никаких гостей, естественно, Влад в ней не принимал, он только смотрел здесь телевизор и занимался на тренажере. Сейчас он намеревался поставить диск с какой-нибудь комедией и зарядиться хорошим настроением перед тем, как отправиться спать. В последнее время Владу снились тревожные сны.

Соловьев, хлебнув кефира, распахнул дверь в гостиную. Выключатель находился за ней. Влада сначала раздражало такое неудобное его расположение, но потом он привык. Обогнув дверь, он включил свет. Три ярких лампочки вспыхнули, радуя глаз. Влад развернулся и сделал шаг по направлению к телевизору, но тут же встал как вкопанный.

На полу, между диваном и тренажером, лежал человек лицом вниз, раскинув руки. Как будто он сдавался невидимым врагам. Но Влад знал, что это невозможно. Тот, кто сейчас лежал на полу его квартиры, никогда бы не сдался. Ни явным врагам, ни воображаемым. Влад не встречал человека смелее, чем Егор Долин. Настоящий мужик. Самый надежный и преданный друг. Единственный человек из той, другой жизни, с которым Влад поддерживал связь. Единственный, кто мог ему помочь вернуться в нее…

И вот теперь он лежит на дощатом полу без движения… В луже крови!

Влад сделал еще два шага. Но ноги не слушались. Они стали такими тяжелыми, будто Соловьев прошел километров двадцать и сейчас изнемогал от усталости. Обессиленно опустившись на колени, Влад потянулся к Егору. Но когда до его спины оставалось не больше пяти сантиметров, отдернул руку. Ему было страшно касаться тела. Влад уверится в смерти друга и ужаснется. Сейчас же у него есть крохотная, микроскопическая надежда на то, что тот просто тяжело ранен.

Тут взгляд Влада упал на лицо Егора. И все, не осталось надежды! Не бывает у живых людей таких глаз. Даже у тех, кто одной ногой уже в могиле.

Пакет с кефиром выпал из ослабевших пальцев Влада. Густая белая жидкость вылилась из него и медленно-медленно потекла к застывшей кровавой луже. Соловьев зачем-то остановил ее рукой. Как будто что-то изменилось бы, если б кефирный ручеек влился в кровяное озеро.

Влад вытер измазанную руку о штанину. Затем поднялся. Нужно было срочно что-то предпринимать. Вот только что, Соловьев пока не придумал.

Он вышел из комнаты, выключив в ней свет. Зачем? Все равно с улицы ничего не видно благодаря шторам.

Соловьев проследовал в кухню, открыл холодильник, достал коньяк. В семисотграммовой бутылке было где-то пол-литра. Такого количества алкоголя ему хватило бы недели на две. Ведь обычно он не выпивал больше двух стопок. Но сейчас Влад влил в себя так много, что в бутылке осталось чуть на дне. Причем проглотил коньяк, не удосужившись налить его хоть в какую-то емкость, а хлебал прямо из горлышка. Вкуса не чувствовал, горечи тоже, пил, чтобы успокоиться. Когда алкоголь обжег желудок, Влад ощутил не приятное умиротворение, а омерзение. Сорвавшись с места, он бросился в туалет. Его вырвало.

Утираясь тыльной стороной ладони, он вернулся в кухню. Попил воды. Почистил зубы. Помыл руки. Все эти действия его успокоили. И Влад даже смог думать. Например, он понял, как Егор попал в дом. Тот открыл дверь, воспользовавшись ключом, который Влад хранил в щели за косяком. Он научился этому у Долина. Егор имел домик в деревне, а так как постоянно терял или забывал ключи, то запасные всегда хранил в «тайничке». О нем знали все друзья Егора. И если приезжали в домик в отсутствие хозяина, находили ключ, отпирали дверь и входили. Долин несколько часов назад поступил так же.

Он отпер дверь, вошел в дом Соловьева и проследовал на кухню. Теперь Влад видел, что не хватает нескольких пряников в вазочке. И минеральная вода открыта. То есть Егор очень хотел есть. Наспех перекусив, он сходил в туалет (сиденье унитаза поднято, а когда Влад уходил, было опущено) и передислоцировался в комнату.

Соловьев сделал так же. Вернулся в гостиную, осмотрелся.

«Если убийца находился в доме, – размышлял он, – то он явно подстерегал не Егора. О том, что он сегодня заявится ко мне, даже я не знал. Отсюда вывод: охотились за мной. И Долин погиб по ошибке. Но если киллер сидел тут, в квартире, и ждал моего возвращения, то почему он не сразу напал? Егор минут десять слонялся по квартире. Главное же – заходил в туалет. Стоял спиной к двери. Был идеальной мишенью. И киллер этим не воспользовался? Странно…»

Влад, не включая света, направился к окну. Он знал, что Егор ненавидел полумрак и стоячий воздух. В его квартире не имелось штор, а форточки всегда были нараспашку. Долин обожал яркий свет и сквозняки.

«Наверняка он решил раздернуть портьеры и открыть фрамугу, – подумал Влад. – Подошел к окну и… Получил пулю? Но тогда были бы осколки стекла на полу, а их нет…»

Влад повторил предполагаемый путь Егора. А чтобы не наступить впотьмах на него самого, подсвечивал себе телефоном. Штора на окне была чуть сдвинута. Значит, Егор совершенно точно ее касался. Отодвинув занавеску, Влад обнаружил, что фрамуга приоткрыта. То есть Долин решил проветрить помещение, распахнул створку и…

Киллер караулил его на улице. Ждал момента. Как будто знал, что рано или поздно Долин захочет открыть окно. Выходит, он был осведомлен о его привычках. А значит, жертвой должен был стать именно он, Егор!

Получив пулю, он умер не сразу. Успел шарахнуться от окна, сделать несколько шагов задним ходом, и только после этого рухнул на пол. Причем, выбросив вперед руки. Он был обучен падать так, чтобы не травмироваться. Вот только теперь это умение не пригодилось. Когда Егор упал, он уже был мертв.

Вдруг по квартире разнесся странный звук. Он переходил с рычания на писк ежесекундно. И оба эти оттенка были одинаково мерзкими. Не сразу до Влада дошло, что это надрывается его дверной звонок.

Соловьев беспомощно огляделся. Он не знал, что ему делать. Открывать? Но он никого не ждет. И значит, сейчас в его дверь трезвонит кто-то опасный. Убийца? Но тот вряд ли стал бы звонить. Милиция? А вот это запросто. Что, если кто-то слышал выстрел? Или видел что-то подозрительное? Значит, Влада пришли либо допрашивать, либо… Арестовывать!

Мерзкий звук повторился. Теперь в нем превалировало рычание. Словно визитер сердился на хозяина квартиры за то, что тот его не впускает.

«Бежать? – мелькнуло в голове у Влада. – Через окно?»

Но бежать было некуда! И Соловьев, обреченно выдохнув, пошел открывать. Дверь в комнату, где лежал труп, он плотно прикрыл.

Глава 2

Галка обожала музыку. Она была страстным меломаном с детства. Мама вспоминала, что, когда новорожденная дочка капризничала, не желая спать, чтобы ее утихомирить, она включала магнитофон. И стоило музыке зазвучать, как ребенок успокаивался. Особенно хорошо Галка тогда спала под Юрия Антонова. Матушка была страстной его поклонницей, и записей его песен у нее имелось предостаточно. Почему-то особенное умиротворение накатывало на дочь под первые аккорды «Центральных улиц». Но и песня «Берегите женщин» отлично убаюкивала девочку-меломана.

Когда Галка стала постарше, ее музыкальные вкусы изменились. С трех лет до пяти она отправлялась в кровать только в том случае, если мама включала кассету с песнями Михаила Боярского.

Галка-первоклашка обожала Рому Жукова. «Первый снег, в нашем городе вновь первый снег…» Эту песню она готова была слушать бесконечно. То есть она ставила ее и, когда композиция заканчивалась, запускала ее вновь. А по телу бежали мурашки. Как будто в их городе тоже выпал первый снег. Даже летом, когда палило солнце, а от жары скручивались листья на деревьях, Галка, слушая эту мелодию, видела снежинки, опускающиеся на землю. И ощущала приятный холодок, точно осенний ветер обдувал ее лицо! И в этом она видела силу музыки…

Повзрослев, она увлеклась творчеством Валерия Меладзе. Его голос сводил ее с ума. Галка даже не вникала в текст. И мелодия ей была не очень важна. Главное – слышать соловьиные переливы Валериного голоса.

Галка-абитуриентка обожала Филиппа Киркорова.

Галка-первокурсница Трофима.

Галка-дипломница Григория Лепса. И теперь не сладкоголосье привлекало ее, а брутальная хрипотца.

Но что характерно, влюблялась она только в исполнительский талант артистов, а не в них самих. И, в отличие от большинства поклонниц, она на концертах не выкрикивала в экзальтации имя своего кумира, не рвалась к сцене, не пыталась коснуться хотя бы краешка сценического костюма. Галка сидела на своем месте и слушала…

Увлечение творчеством Григория Лепса прошло в двадцать два года. Но очароваться кем-то другим у нее долго не получалось. Она, конечно, слушала музыку и засыпала только под нее, но ни один исполнитель ее не «цеплял» так сильно, чтоб гонять его хит по несколько раз в день, как когда-то «Первый снег».

В двадцать три она случайно попала на концерт некоего Руслана. До этого она не слышала о таком исполнителе. И вряд ли пошла бы на его выступление, если б не подруга Лена. С ней Галка училась в институте, и девушки были очень близки. Но по окончании вуза Галина вернулась в родной городок, а Лена осталась в областном центре. Видеться стали редко. Но все же раз в сезон встречались – Галка приезжала к подруге в гости. Обычно они устраивали посиделки дома, но иногда ходили в театр или на выставку. Но однажды Лена заявила: «Сегодня мы идем в ночной клуб!» Услышать такое от скромницы Лены было дико. Она никогда не посещала подобных мест.

– С чего вдруг у тебя появилось столь странное желание? – поинтересовалась Галка.

– Руслан дает единственный концерт в нашем городе именно в клубе.

– Кто такой Руслан?

– Ты? Не знаешь? Руслана?

– Нет.

– Ну уж от тебя, меломанки, я такого не ожидала, – возмутилась Лена. – Это восходящая звезда поп-музыки. Он раньше пел в группе «Пацаны».

– Я про такую группу и не слышала.

– А я на их концерте была. Они приезжали в наш город. Выступали на стадионе в День молодежи. Ты, наверное, домой тогда ездила. – Галка пожала плечами. А подруга продолжала: – Группа так себе оказалась. И основной солист пел не ахти. А вот Руслан… Это что-то!

– Хорошо поет?

– Прекрасно. Но мне он нравится не поэтому. Руслан – душка. Когда его по телевизору показывают, я глаз от него оторвать не могу! Надеюсь, он так же хорош и в жизни, иначе мне будет жаль потраченных на билет денег.

– Так ты ж его в жизни уже видела!

– С расстояния пятидесяти метров. В кепке и очках! Теперь он совсем другой стал. Кстати, если не хочешь идти, я твой билет продам. На них огромный спрос!

Но Галка решила сходить на выступление. Ей было интересно посмотреть на Руслана и послушать его. Может, на самом деле хорошо поет? Ей очень не хватало увлечения чьим-то творчеством.

Когда подруги пришли в клуб, оказалось, что среди публики почти нет представителей мужского пола. За столиками сидели девушки и даже взрослые женщины, все нарядно одетые, возбужденные, многие из них с цветами.

Галка с Леной прошли к своему месту, устроились, заказали шампанского. Когда им принесли вино, выпили по фужеру, а тут и концерт начался.

Едва Руслан вышел из кулисы, как барышни повскакивали со своих мест и ринулись к сцене. Вплотную к ней подойти им мешали охранники, но все же поклонницы достаточно близко стояли, чтобы рассмотреть певца. Галка не была исключением. А все из-за Лены, которая, вскочив, схватила подругу за руку и увлекла за собой. Так Галка оказалась в полутора метрах от Руслана и смогла его хорошо рассмотреть.

Лена не соврала, он оказался очень привлекательным молодым человеком. Смуглым, черноволосым, с европейскими чертами лица. Одет Руслан был в обтягивающие голубые джинсы и белую приталенную рубашку навыпуск. Этот скромный наряд отлично сидел на нем, подчеркивая стройность фигуры. Образ дополняли массивные серебряные украшения – цепочки и браслеты. А вот что с ним, с образом то есть, не вязалось, так это татуировка чуть выше запястья: корявая, синяя, явно сделанная не в салоне, а на дому или в армейской казарме. Когда Руслан высоко поднял руку с микрофоном, рукав задрался и наколка стала видна. Только никто, кроме Галки, ее, похоже, не заметил. Всеобщее внимание было приковано к лицу Руслана. Как только парень запел, оно стало таким завораживающим, что глаз не оторвать. Галка тоже ощутила магнетизм его внешности и голоса. И вместе с остальными фанатками стала раскачиваться в такт мелодии и подпевать Руслану, хотя его песни слышала впервые, но припевы быстро запомнила.

А когда концерт закончился, она по примеру остальных скандировала «Руслан!» и вызывала его на бис. И еще жалела, что у нее нет букета, чтобы преподнести ему.

Из клуба Галка ушла почти пьяная. Когда она принимала алкоголь, то становилась не похожей на саму себя, спокойную, уравновешенную, не болтливую. В ней начинали кипеть страсти, бурлить гормоны, фонтанировать мечты. Эмоции переполняли ее и вырывались наружу диким смехом, несвязным потоком слов. Возвращаясь из клуба, Галка взахлеб рассказывала Лене о своих впечатлениях от концерта, весело смеялась, вспоминая самые удачные его моменты, и мечтала попасть еще хотя бы на один…

Лена слушала подругу и дивилась. Чего это с ней произошло, не пила ведь почти? Ей и в голову не приходило, что та впервые по-настоящему влюбилась.

На следующий день Галка по пути на вокзал зашла в магазин звукозаписи, спросила, есть ли диск Руслана. Ей ответили отказом. Причем продавец уставился на покупательницу с явным недоумением. Типа, кто это такой? Тогда Галка двинулась дальше. Она знала, что на привокзальной площади есть киоск. Там диски «левые», записи на них ужасного качества, но зато ассортимент огромный. Как и ожидалось, в нем песни Руслана продавались. Причем не только на аудионосителях, но и видео. А еще кассеты с песнями группы «Пацаны», в которой начинал Руслан. Галка скупила все, что имелось, и поспешила на электричку, чтобы поскорей оказаться дома и послушать божественный голос своего нового кумира.

До родного городка езды было почти три часа. И все это время Галка изнывала от нетерпения. И очень жалела о том, что не взяла с собой плеер.

Когда она наконец добралась до дома, то в первую очередь не в туалет побежала, хотя очень хотела по малой нужде, не к раковине, чтобы руки помыть, а к магнитофону. Сунула диск, нажала кнопку «пуск» и… Аж зажмурилась от удовольствия. Красивый баритон Руслана усладил ее слух, а смысл песни, им исполняемой, душу.

За пару дней она выучила все песни. Даже те, что не понравились. И засмотрела диск с концертным выступлением. А ночами Руслан ей снился. Он то просто жил с ней по соседству, то приезжал в городок с концертом и, увидев Галку, влюблялся в нее и оставался в Приреченске навсегда. Сны ее были то невинны, то чувственны. Если Руслан оказывался соседом Галки, то она просто с ним дружила. Но когда он увозил ее с концерта, продолжение сна бывало весьма нескромным. Руслан приводил ее в свой гостиничный номер и там… О, как он ее целовал! Как ласкал ее тело. Как страстно прижимал к себе…

Дальше Галка даже в своих снах не заходила. Просыпалась в томлении, вставала, включала диск с песнями Руслана и тихо, умиротворенно плакала под их звучание. Тот факт, что есть на свете такой талантливый и красивый человек, делал ее счастливой. Конечно, она очень хотела бы, чтобы ее сны сбылись (хотя бы самые невинные), но она была здравомыслящим человеком. Поэтому не грезила наяву о том, как Руслан будет очаровываться ею, увидев ее среди публики. Галка была девушкой приятной, но не броской, к тому же полноватой. В таких с первого взгляда не влюбляются. Тем более популярные исполнители.

Но где-то в глубине ее души жила надежда на чудо. Да, она не Мисс мира, не модель и даже не королева красоты местного масштаба. Обычная девушка со своими недостатками. Но ведь любят не только эффектных, правильно? Кто-то видит красоту души. А у Галки душа такая, что ух!..

Так что когда стало известно об очередном визите Руслана в большой город по соседству, она засобиралась на концерт не только для того, чтобы послушать, посмотреть на него, но и показать себя. Вдруг Руслан обратит на нее внимание? Ведь шанс на это всегда есть. Маленький, но все же…

Галка начала готовиться к поездке загодя. Купила наряд, села на диету (платье специально приобрела маловатое), покрасила волосы. Пропила курс глицина, чтобы вести себя на концерте со сдержанным достоинством. Отложила денег на самый шикарный букет. Но когда наступил день «Ч», пошел дождь. Да так неожиданно, что Галка мигом промокла. Она как раз направлялась на железнодорожную станцию, вся при параде, макияже и прическе. Ливень, заставший ее в пути, за считаные минуты испортил все ее труды. Косметика потекла, волосы намокли, слиплись, тщательно отглаженное платье повисло, облепив постройневшие после диеты, но все равно полные ноги. Галка стала похожа на бездомного барбоса. Когда она дошла до станции и взглянула на себя в стекло вокзального окна, то ужаснулась. Нет, не могла она в таком виде идти на концерт! Конечно, она высохнет и будет выглядеть получше, но все равно не так хорошо, как ей хотелось. Галка так расстроилась, что не села в подошедшую электричку, а вернулась домой и весь день проплакала. Она увидела в нежданном ливне знак судьбы, которая препятствует ее встрече с Русланом!

Потом она себя сильно ругала, но ничего уже нельзя было исправить. И Руслан больше в ближайшие города не приезжал. Зато с каждым месяцем становился все более популярным. И Галку это радовало. Прежде всего потому, что теперь Руслана часто показывали по телевизору, диски с его песнями продавались повсюду, а в журналах печатались интервью с ним. Галка все лучше узнавала Руслана и все глубже увязала в своем чувстве. И то радовалась ему, то невероятно страдала из-за его неразделенности. Однако любовью своей дорожила, считала ее больше благом, чем наказанием, а Руслана безоговорочно самым прекрасным мужчиной на земле!

Когда Галкиной любви исполнилось два года, случилось страшное. Руслан попал в автомобильную аварию. Эту новость передали по радио, когда она была на работе. Ведущий сообщил, что джип Руслана на полной скорости въехал в столб и загорелся. Хозяин машины погиб.

Дослушав сообщение до конца, Галка упала в обморок.

В чувство ее приводили всем отделом. И по щекам били, и обмахивали журналом, и нашатырь под нос совали, но она в себя не приходила. Даже вонючий тампон не возымел действия (девушка только морщилась). Коллеги уже собирались вызывать «Скорую», как Галка вдруг открыла глаза и прошептала: «Не верю!»

Все сразу поняли, о чем она. О ее любви к Руслану знали все без исключения. И не одобряли. Потому что увлекаться надо обычными мужчинами, теми, что под боком, а не звездами. Особенно, когда тебе двадцать пять, а ты еще не замужем и парня постоянного не имеешь.

– Галь, – обратилась к ней начальница. – Ты только не переживай так… Но Руслан на самом деле погиб. Сейчас по центральному радио сказали.

– Нет! – замотала головой она. – Не может он погибнуть! Только не он… – И зарыдала.

Начальница вздохнула тяжело и пошла вызывать «Скорую помощь».

Приехавший врач сделал Галке укол и отправил домой. Сопроводить ее вызвалась одна из коллег. Она вела Галку под руку и журчала что-то успокаивающее. Но та не слушала. Она думала только о Руслане. И все еще не верила, что он погиб.

В тот день она сразу уснула. И снились ей такие замечательные сны о Руслане, что не хотелось пробуждаться. Однако пришлось, потому что мама настойчиво трясла дочь за плечо и восклицала:

– Да проснись ты! Галка, слышишь? Жив твой соловей… Жив!

Галка решила, что это ей тоже снится. Но матушка не отставала:

– Да хватит дрыхнуть! Пятнадцать часов уже спишь!

Дочь разлепила веки, посмотрела на мать и спросила с надеждой:

– А то, что ты про Руслана говорила, мне не приснилось?

– Нет, не беспокойся. Жив он. В программе «Утро» сказали. Только пострадал очень. Переломался да обгорел. Но жив.

Галка вскочила с кровати, бросилась к телевизору и просидела возле него весь день. Но по всем программам говорили одно и то же. Жив, но состояние критическое.

Через неделю стало ясно, что Руслан поправится. Врачи утверждали это со стопроцентной гарантией. А его продюсер Артур Каримов обещал фанатам, что Руслан вернется на сцену. Причем с новым альбомом. И сразу после его выхода отправится в большой тур по городам России.

Галка стала с нетерпением ждать возвращения своего кумира. Ждать пришлось недолго. Не прошло и трех месяцев с момента аварии, как новый альбом поступил в продажу. День, когда это произошло, был одним из счастливейших в ее жизни. Вот только разочаровал он Галку. Руслан в корне изменил репертуар и манеру исполнения. Он перестал петь во весь голос. Да и не требовали танцевальные песенки надрыва связок. А лирических баллад, коими славился Руслан, в новом альбоме было только две. И те он исполнял в новой манере. Пел с нежностью, но без страсти.

Еще одно разочарование постигло Галку, когда она увидела новый клип. Руслан изменился и внешне (что, собственно, было объяснимо, новый репертуар, новый имидж). Вместо элегантных костюмов мешковатые джинсы и футболка в облипку. Волосы снизу выбриты, сверху длинные, собранные в кукиш на макушке. На лице бородка и пирсинг. Татуировка покрывает правую руку целиком, а также плечо и поднимается по шее и щеке к виску. Галка от экрана отпрянула, когда увидела, во что превратился ЕЕ Руслан. Как будто и не он был перед ней! Хотя вроде похож… Но… Не он, и все!

Потом в одном из интервью Руслан объяснил эти разительные перемены. Татуировкой он закрывал ожоги на теле, а бородкой шрам. Да и репертуар обязывает. А его сменил Руслан из-за того, что после аварии и мучительного выздоровления хочет легкости, праздника, веселья. И мечтает разделить все это со своими поклонниками.

Галка скрепя сердце приняла его позицию. И постаралась полюбить новые песни, но не получилось у нее ничего. И внешность Руслана больше ее не будоражила. И если он снился ей, то таким, каким был раньше: элегантно одетым, гладко выбритым, со спадающей на глаза челкой и армейской наколкой над запястьем.