Текст книги "Эволюция оружия. От каменной дубинки до гаубицы"

Глава 13
ВОЕННЫЕ КОРАБЛИ

Когда некий человек палеолита впервые решил отправиться в путешествие по местной реке, он или выбрал подходящее дерево и обтесал его, чтобы за него можно было держаться, или связал несколько веток и сделал плот, на который можно было сесть. Тем самым он внес неоценимый вклад в историю, став первым мореплавателем, а его весьма ненадежное плавательное средство явилось прототипом современных кораблей. Сотни тысяч лет не происходило никаких изменений, и лодка, если такой термин можно применить к описанному плавсредству, использовалась как средство местного сообщения. Судно, то есть аппарат, способный плавать по океанам, появился значительно позже – в конце эпохи неолита. Он использовался по большей части для перевозки различных грузов.

Причин появления боевого корабля, то есть судна, приспособленного для военных целей, было две: необходимость защиты океанской торговли и необходимость перевозки войск. Даже когда военные корабли распространились повсеместно, они не считались инструментом политики, и идеи государства с укоренившимися морскими традициями попросту не существовало. В Древнем Риме не могло быть адмирала – старого просоленного морского волка. Такая фигура была чуждой умозрению римлян. Адмирал, командующий боевым флотом в одной кампании, вполне мог стать командиром кавалерии в другой. В те времена функции лидера в военной кампании были одинаковыми, где бы она ни проводилась – на суше или на море. Несколько более прогрессивными являлись взгляды морских государств – Карфагена и Византии, но это было несущественно, и в Византийской империи военно-морской флот всегда занимал второстепенное положение. Понятие о независимом военно-морском флоте, верном правителю и имеющем собственный дисциплинарный кодекс, долго оставалось чуждым обыденным представлениям людей. Человек считал себя сухопутным обитателем и поднимался на борт корабля, только чтобы добраться до места назначения, которого невозможно достичь другим способом. Такая точка зрения просуществовала до IX века н. э.

Самые древние художественные изображения лодок, некоторым из которых более шести тысяч лет, дошли до нас из додинастического Египта. Эти лодки, приводимые в движение веслами (без упора, как на современных каноэ), были сделаны из папируса и имели мачты впереди. Они сновали по Нилу, перевозили товары и продовольствие и являлись речными плавсредствами. Для управления такими лодками требовался немалый опыт, поскольку они были очень хрупкими. Все они имели небольшую осадку и высоко поднятый нос, чтобы облегчить причаливание к берегу. После восшествия на престол Менеса, который традиционно считается родоначальником первой династии фараонов, судостроение стало более упорядоченным; в качестве материала стало использоваться дерево, то есть материал гораздо прочнее папируса. В Египте было очень мало собственной древесины, пригодной для судостроения. Там росли в основном акации и сикоморы, не подходящие для этого, поскольку доски из них получались короткие и непрочные. Для постройки крупных судов древесину приходилось ввозить. И примерно к 3000 году до н. э. египтяне стали выходить в Средиземное море. Речные же лодки продолжали строить из местной древесины. Суда к этому времени стали заметно лучше и удобнее – усовершенствовалась их конструкция, изменилась форма весла. Парусное оснащение, скорее всего, было сродни современному спинакеру (добавочному треугольному парусу), позволяющему судну быстро плыть по ветру.

Рамзес III (1198–1163 до н. э.), второй царь новой династии, был последним великим фараоном Египта – образованным и энергичным правителем. Ему постоянно угрожали критяне, филистимляне и другие народности Средиземноморья. Нападение, когда оно наконец произошло, было осуществлено одновременно с суши и с моря, но встретило упорное сопротивление. Войско Рамзеса добилось внушительного успеха, уничтожив 12 500 воинов противника и взяв тысячу пленных. Однако мир оказался недолгим. На двенадцатом году правления Рамзеса Египет снова подвергся атаке тех же противников. Одержав еще одну победу – и на суше, и на море, египтяне сумели добиться более длительного мира.

Рамзес III создал первый в истории военно-морской флот; его великие сражения отображены на гробнице в Мединет-Абу. Его корабли стали намного совершеннее всех своих предшественников – несомненно, египтяне многому научились у своих соседей-мореплавателей. Все суда того времени имели высокий надводный борт, защищающий гребцов. Имелись ли на кораблях Рамзеса шпангоуты – вопрос открытый, но в общем метод их постройки был весьма прогрессивным. Такелаж был новым, появились марсы, и паруса можно было убирать не опуская реи, что очень удобно для военных кораблей. После смерти Рамзеса в Египте начался упадок, от которого великое государство так и не оправилось. Случайные вспышки еще иногда освещали сцену, но свет становился все более тусклым. Письмена на стене были отчетливо видны, и в исходе можно было не сомневаться. Египет, властелин Нильской долины, перешел в другие руки, и государство, как мировая держава, перестало существовать.

Дорийцы – воинственный народ, живший на территории Древней Греции, пришли с севера на берега Эгейского моря примерно в 3000 году до н. э. Это были сильные, дисциплинированные люди, чьи завоевания и последующее обращение с покоренными народами напоминали манеру норманнов. Их военные корабли – легкие постройки с небольшой осадкой – были, скорее всего, большими каноэ, сходными с современными долблеными лодками жителей некоторых южных островов. Какими именно они были, можно только догадываться, но велика вероятность наличия на них крепкого острого тарана, встроенного в прочный подвижный корпус. Они были оборудованы выносными уключинами, чтобы облегчить труд двадцати четырех гребцов – основной движущей силы. Размеры, вероятно, были следующими: длина – 20 метров, ширина – 1,2 метра.

Финикийцы были большими любителями морских путешествий, к тому же приверженными делу морской торговли. Их суда бороздили известные им моря в поисках новых торговых партнеров и добирались даже до Британии! Финикийцы, будучи опытными купцами, понимали, что торговлю необходимо защищать от происков пиратов. Для этой цели они строили военные корабли, получившие название биремы, – галеры с пятьюдесятью гребцами, сидящими на двух скамьях. Судя по изображениям на ассирийских барельефах, руки внешнего ряда гребцов находились в плоскости, расположенной снаружи опор верхней палубы, а сам корпус был продлен, чтобы вместить весла. Корпус, очевидно, был выдолблен из большого ствола, иначе говоря, принадлежал к классу каноэ. Отсюда можно предположить, что выносные уключины, то есть опоры для весел, были дощатыми. Гребцы внешнего ряда сидели на банках, выступающих из корпуса в выносные части. Таким образом, сохранялся узкий, легко движимый корпус, могла быть установлена палуба, по которой перемещались солдаты, не нарушая равновесия корабля, поддерживалась большая скорость и ударная сила тарана, а устройством выносных частей достигалось дополнительное водоизмещение, и вероятность опрокидывания сводилась к минимуму.

К 850 году до н. э. команды галер стали лучше организованными, да и сами галеры сильно изменились, приобретя узкую носовую и кормовую палубы. Там находились солдаты – сегодня мы назвали бы их морскими пехотинцами – лучники, пращевики, метатели дротиков и др. Эти люди не были членами «команды» галеры. На корабле устанавливался таран – бронзовый или из очень твердого дерева – единственно возможное корабельное орудие тех дней. Гребцов, в отличие от преступников и рабов, служивших на средневековых галерах, содержали в хороших условиях и хорошо кормили, поскольку от их мускульной силы зависела маневренность галеры. При наличии возможности всегда поднимались паруса, чтобы сберечь силы гребцов.

Одно из первых известных морских сражений произошло в 535 году до н. э. в районе Корсики между карфагенянами и фокейцами – приморской народностью, жившей в Ионии (Малая Азия). Город Фокея был крупным торговым центром, одно время занимавшим доминирующее положение среди других городов Западного Средиземноморья. Фокейцы образовывали колонии, одна из которых находилась на Корсике и называлась Алалия. После нападения персов под водительством Кира на их родной город фокейцы решили эмигрировать сначала в Хиос, а потом в Алалию, основанную ими же пятьюдесятью годами ранее. Они имели в своем распоряжении длинные корабли, приводимые в движение пятьюдесятью гребцами, которые они переняли у карфагенян. Фокейцы первыми из греков использовали корабли такого типа. Пять лет они оставались на Корсике, где успели вселить страх в окружающих постоянными набегами и актами пиратства. В конце концов карфагеняне и этруски бросили фокейцам вызов. Морское сражение 535 года до н. э., проходившее в Сардинском море, было длительным и упорным. Фокейцы сумели отбить атаку своих врагов, но понесли такие тяжелые потери, что оставили Корсику и последовали в Регий (Италия). Через некоторое время они обосновались в Велии (Лукания) и со временем превратили ее в процветающий город.

Греческие биремы V века до н. э. были удивительно изящными кораблями. Они имели шпангоуты – этот метод постройки корпуса был введен коринфянами, чтобы вытеснить долбленые корпуса. Легкость и маневренность таких кораблей была настолько велика, что, как утверждают, их можно было причалить к берегу кормой вперед. Киль был хребтом корабля и был усилен штормовым мостиком, который шел по середине корабля в нос и корму. Из изображений на вазах того времени видно, что носовая мачта находилась в передней части мостика, таран мог не являться частью конструкции, а ее дополнением, которое можно было снять после успешной операции, не вызвавшей повреждений корпуса. Концы киля, планширов, релингов, листов обшивки выносных частей были стянуты вместе в корме. Корабль имел длину около 24,4 метра и ширину 3 метра. Команда состояла из 25 гребцов с каждой стороны. Биремы имели мачты, поскольку их ширина в средней части позволяла плавать под парусом с минимальным риском. Парус крепился на тонкой рее, его можно было рифовать и убирать с помощью гитовов. Мачту, вероятно, опускали, когда галера шла на веслах против ветра. Этот тип греческих кораблей существенно усовершенствовался в следующем столетии. Сиденья для гребцов стали более удобными. Были ликвидированы проходы между мостиками, вместо них появилась сплошная палуба. Бирема IV века имела длину около 20 метров и ширину 2,4 метра; на ней находилось 52 гребца.

Греческая трирема была более неповоротливым кораблем, хуже слушалась руля. Триремы явились причиной бесконечных конфликтов между мировыми морскими державами. Споры за и против этих неуправляемых кораблей были долгими и упорными. Судя по всему, триремы впервые появились в VII веке до н. э. Они имели три «ряда» гребцов. Два гребца сидели рядом на верхней банке, третий находился в таком положении, что мог протянуть руки вперед между двумя гребцами, находящимися впереди. Весло третьего гребца было продето в весельный порт, а верхние весла опирались на выносные уключины, обшитые досками сверху и снизу. Изогнутые опоры поддерживали боевой мостик, вероятно оставляя расположенный ниже его уровня проход в середине. Когда нападение было неминуемым, солдаты находились в этом проходе, как в укрытии, а гребцов частично защищали щиты воинов, развешанные на открытых местах между опорами. Таран был частью корпуса, в действительности являясь передней частью киля, должным образом усиленной и имеющей острый конец. Три ряда гребцов, называемые, считая снизу вверх, таланиты, зевгиты и траниты, имели нелегкую задачу, но тяжелее всех приходилось транитам, которые располагались выше всех над водой. Трирема, пусть даже тяжелая и неповоротливая, была грозным кораблем, двигавшимся, при совместном усилии 170 гребцов, со скоростью 7–8 узлов. Командовали кораблем пять офицеров и три младших офицера; кроме того, имелись наблюдатели и келейсты, отбивавшие с помощью гонга или барабана ритм гребцам. Корабль был оборудован большим рейковым парусом.

Трирема была не самым большим кораблем, бороздившим древние моря. Существовали еще квадриремы и квинкверемы. Эти гигантские корабли строили жившие у моря греки Сиракуз. В составе флота карфагенян тоже были квинкверемы. Как и подразумевают их названия, эти корабли имели по четыре и пять рядов весел с каждого борта. Последние перевозили 420 человек – 120 солдат и 300 гребцов и других членов команды.

Можно провести следующие параллели между древним и современным флотом:

квинкверема – линкор;

квадрирема – тяжелый крейсер;

трирема – крейсер;

бирема – фрегат;

унирема – эсминец.

Римские корабли были примерно такими же, как и греческие – биремы, триремы и т. д. Существовали и более крупные корабли, такие как септиремы, и даже еще больше. К моменту установления империи корабли имели сплошную палубу, открытую только в носовой части – для вентиляции внутренних помещений. Башня-надстройка была командным пунктом. Эти корабли имели два паруса – грот и небольшой фок – в дополнение к гребцам. Остатки двух гигантских римских кораблей, один из которых военный, были обнаружены в озере Неми (Италия). Их размеры не могут не удивлять: один имел длину около 72 метров и ширину 33,5 метра, другой – длину 73 метра и ширину 33,5 метра. Зачем понадобились такие колоссы? Кто их заказал и кто построил? Почему они находились на озере? Все это, очевидно, навсегда останется тайной. Найденные при раскопках артефакты были помещены в итальянский музей, который, к несчастью, был уничтожен во время Второй мировой войны.

Византия имела мощный флот. Самым распространенным кораблем в империи был дромон – бирема с двумя или тремя мачтами и легкими треугольными парусами. На таком корабле могло находиться от 100 до 300 человек. Кроме того, у византийцев имелись более быстроходные биремы, называемые памфилийскими, и некоторое количество галер с одним рядом весел. Византии приходилось содержать большой военно-морской флот, способный защитить империю и ее заморскую торговлю. Со временем у византийцев появилась тенденция при строительстве кораблей жертвовать водоизмещением ради скорости. Древние кораблестроители поняли, что быстрота и маневренность являются чрезвычайно ценными факторами для обеспечения тактического успеха. Самым страшным оружием византийских кораблей был греческий огонь. Эту жидкость, помещенную в цилиндрические емкости, забрасывали на корабли неприятеля с помощью мехов через бронзовый огнемет, расположенный в носовой части дромона рядом с тараном. Воспламеняющуюся при ударе смесь можно было погасить только уксусом. Поскольку корабли были деревянными, результат легко представить. «Тарань и зажигай!» – таким вполне мог быть девиз византийского флота. Не приходится сомневаться, что именно наличие грозного оружия было причиной такого длительного господства Византии на море.

Интересно отметить, что византийская военно-морская стратегия имеет вполне современное звучание. Как и сегодняшние морские державы, она отказалась от крупных боевых кораблей в пользу более легких и быстроходных, чтобы достичь максимальной мобильности и обеспечить себе инициативу.

Скандинавы были известными мореплавателями и кораблестроителями задолго до того, как викинги стали грозой северных морей. Их корабли напоминали египетские тем, что нос и корма были идентичными, украшенными резными головами. В дополнение к своим торговым судам, викинги имели военные корабли, называемые длинными кораблями, – грозные противники в открытом море. Это были изящные, грациозные корабли с высоким носом и кормой, обычно украшенные позолоченными головами драконов и змей. Они строились из дуба, как и их современные аналоги, но имели значительно большие размеры. Вообще-то говоря, размеры кораблей были разными, но наиболее крупные достигали длины 55 метров, при этом форштевень и ахтерштевень возвышались над водой почти на добрых 5 метров.

На кораблях помещалось 68 гребцов, не считая воинов. Корабли викингов, найденные при раскопках в Гокстаде и Озеберге (Скандинавия), а также в Саттон-Ху (Англия), где корабль оказался в идеальном состоянии, не имели скамей для гребцов. Очевидно, они были съемными. Для весел имелись весельные порты. Подбор команды корабля викингов производился с большой тщательностью. Учитывались такие личные качества, как упорство и храбрость. Обычно выбор падал на молодых людей благородного происхождения, имевших безукоризненную репутацию. В центральной части корабля находился парус.

Иллюстрации с гобеленов Байе показывают, что норманнские суда были почти такими же. Несомненно, норвежцы, осевшие в Северной Франции, принесли с собой свою судостроительную технику.

Первый английский флот построил Альфред Великий. Его корабли, созданные по образцу викингов, были длиннее, выше, прочнее и быстроходнее, чем у датчан. Создание флота – большая заслуга Альфреда.

Военные корабли XII века явились развитием более ранних типов. Более эффективным стало парусное вооружение, таран был поднят над водой. Вплоть до XIV века дальнейшие изменения были небольшими. Византийские корабли также имели два ряда скамей для гребцов. Верхние весла опирались на выносные уключины, нижние – на весельные порты. Якорь представлял собой большой крюк и в таком виде просуществовал до XVIII века. Английские военные корабли XIII века освободились от весел и полагались только на паруса, за исключением случаев полного штиля, когда использовались тяжелые длинные весла. Они устанавливались на двух надстройках – каслях. Начали появляться марсовые площадки. Представляется очевидным, что конструкция военных кораблей, плававших в северных широтах, отличалась от конструкции средиземноморских кораблей.

Рис. 40. Военный корабль XII в.

Какую роль играли военные корабли в рассматриваемый период истории? В течение большей его части войны на море, как таковой, вообще не было. Случавшиеся инциденты были столкновениями между отдельными галерами. Любое торговое судно считалось справедливой добычей. Бери его на абордаж, уничтожай команду, захватывай груз и беги, пока никто не видит. Военно-морских флотов в прямом понимании этого термина не было. Просто иногда галера нападала на галеру. Обе стороны, при благоприятных условиях, грабили купеческие суда и совершали набеги на портовые города. Ключевым понятием было пиратство.

Рис. 41. Военный корабль XV в. Вальтурий писал: «Когда все готово для плавания, до того, как врагу брошен вызов, тем, кому предстоит участвовать в сражении, следует потренироваться в порту и научиться поворачивать румпель, готовить абордажные крюки, точить боевые топоры и косы. Солдаты должны научиться твердо стоять на палубе и удерживать равновесие. То, чему они научатся в учебном бою, не испугает их в бою настоящем»

Рис. 42. Военный корабль XVI в.

Первой страной, познавшей, что такое настоящее морское сражение, был Египет. Бой у Корсики между карфагенянами и финикийцами мог быть уже вторым. Сражения за превосходство на море были редкими. В первых морских боях не было никаких общих стратегических планов. Галеры противоборствующих сторон бились друг против друга, и та сторона, которая лишилась большего количества кораблей, считалась проигравшей. Отсутствие сигнальной системы не позволяло осуществлять руководство боем. Первые совместные военные действия на море появились уже в греко-римский период. Их удачно дополняли византийцы, имевшие некоторые понятия, хотя и весьма смутные, о морском бое.

Честь начала настоящей морской войны в современном ее понимании приписывается Альфреду Великому и викингам. Последние перед сражением с участием множества длинных кораблей связывали носы кораблей вместе, чтобы образовать непрерывный заслон, противостоящий врагу. Когда бой начинался, на кораблях поднимались знамена, слышались звуки рога, летели стрелы и дротики. Затем следовало столкновение вражеских кораблей, сопровождаемое грохотом ломающегося дерева, и начиналась кровавая рукопашная схватка. Так велась война на море до тех пор, пока появление артиллерии и торпед не увеличило расстояние между противниками, полностью изменив ее характер.

Глава 14
ВЕЛИКИЙ РАЗДЕЛ

В истории войн есть времена, когда на поле боя появляется новый, неожиданный фактор. Это не просто изменение в обычном вооружении или организации, а новая концепция, способная революционизировать военное искусство и полностью изменить общепринятые методы ведения боевых действий. Первоначальный эффект его появления может быть очень слабым, он даже может долгое время вообще не влиять на положение вещей. Но только если зерно посеяно, урожай рано или поздно созреет. Чем более ранним было изобретение, тем больше времени ему требовалось на то, чтобы созреть. В Средние века ничто не завоевывало свои позиции медленнее, чем пушка. Первоначально маломощная и неэффективная, она была отвергнута военными умами того времени, как бесполезная обуза. И все же она пережила сложный «подростковый» период и по прошествии многих лет стала оружием, обладающим обширными возможностями. Ее появление заставило военных мужей пройти через некий турникет, через который нет обратного пути. Таковым стала битва 1346 года при Креси.

Долгие годы не утихали споры: применял Эдуард III в этом сражении пушки или нет. Аргументы за и против этой возможности были блестяще обобщены подполковником А. Берном в статье «Пушки при Креси». Первоначально считалось, что в этом сражении Эдуард использовал пушки и именно благодаря этому новому устрашающему оружию, так же как и мастерству английских лучников, англичане одержали убедительную победу. Впоследствии появились сомнения, и идея об использовании пушек в те далекие дни была забыта. Лично мне представляется важным для настоящего обзора урегулировать этот спорный вопрос. Ведь если в Креси действительно использовались пушки, это равносильно утверждению, что в тот период уже появилась полевая артиллерия. Это был бы первый подлинный пример такого использования пушек. До этого времени пушки упоминались только в осадных операциях и для защиты городов и замков. Подробности сражения хорошо известны, и я не предполагаю останавливаться на них в настоящей главе. Но прежде чем делать какие-либо выводы, мне бы хотелось сказать несколько слов об общем положении с вооружением в Англии, поскольку это проливает свет на то, действительно ли англичане имели в Креси пушки.

Из документов известно, что в 1333–1334 годах порох уже использовался в Англии для военных целей. Хранитель Королевского арсенала Роберт Милденхолл также проливает свет на состояние артиллерии в этой стране. 1 февраля 1345 года Эдуард III приказал своему хранителю арсенала отремонтировать и отправить за море все пушки и снаряды для использования в намеченном подходе. Из этого мало что получилось, но подготовка была проведена и оказалась нелишней для будущей кампании в Креси. 1 октября того же года Милденхоллу было поручено построить сто рибальд для похода короля в Нормандию. Эти устройства представляли собой группы маленьких бомбард, в которых пушки могли стрелять либо одновременно, либо последовательно друг за другом. Небольшие бочонки, составленные вместе и поставленные на одну повозку с двумя или четырьмя колесами, выпускали стрелы. По документам казначейства, в период между 10 октября 1345 года и 13 марта 1346 года Милденхоллу было выдано 124 фунта 18 шиллингов 4 пенса в восьми разных суммах для уплаты за эти пушки. Если предположить, что счет не был закрыт до доставки товара, есть все основания считать, что рибальды были произведены до начала кампании в Креси. Кроме того, существуют документальные свидетельства того, что работа была выполнена в лондонском Тауэре оружейниками короны. Работами по дереву занимался королевский плотник Ричард из Сент-Олбанса, а по металлу – королевский кузнец Уолтер.

4 марта 1346 года Эдуард III приказал отремонтировать и отправить некоторые пушки, находившиеся в Тауэре под надзором клерка Томаса Роллестона. Последний – подчиненный Милденхолла – явно был ответствен за артиллерию для экспедиции 1346 года. В королевском указе было сказано: «Орудия с ядрами должны быть отремонтированы и отправлены на корабли вместе с порохом для них. 10 орудий с держателями, 5 бочонков пороха, 6 свинцовых чушек, 100 больших свинцовых ядер для тех же орудий».

В марте 1346 года «порох для машин» действительно производился в Тауэре. В соответствии с приказом от 10 мая того же года Роллестон получил 278 килограммов селитры и 270 килограммов мягкой серы для «работ короля по использованию его орудий». Остальные компоненты были заказаны через три дня. Производство, несомненно, шло быстро, поскольку в период между 10 мая 1346 года и 15 сентября 1347 года не менее 1122 килограммов селитры и 506,5 килограмма серы были выделены из Королевского арсенала на нужды Роллестона и изготовителей пороха. Эти вещества были получены через Уильяма из Стейнса, лондонского гражданина и королевского аптекаря. Имеются записи о получении примерно в это же время Роллестоном денежных средств для военных целей. Все это указывает, что главной целью Роллестона и его коллег была поставка артиллерии для осады Кале, осады, завершившейся падением города в августе 1346 года. Роль бомбард на завершающем этапе осады описана в «Хрониках» Фруассара.

Другие архивные записи дают следующую информацию:

1 февраля 1345 г. – орудия со стрелами и ядрами отремонтированы и погружены на корабль.

1 сентября 1346 г. – все машины и пушки в Тауэре должны быть отправлены; ядра, дула, селитра, порох, орудия.

1–2 сентября 1346 г. – 10 орудий с держателями, два из которых большие, 5 бочонков селитры, серы и других порошков для указанных орудий. 73 больших свинцовых ядра, 31 маленькое ядро, 6 свинцовых болванок для тех же орудий отправлены в Кале.

25 ноября 1346 г. – 229 килограммов селитры и 94,5 килограмма серы куплено.

15 сентября 1347 г. – 616 килограммов селитры и 142 килограмма серы куплено.

Отсюда можно сделать вывод, что первые заказы, а именно датированные 1 февраля 1345 года, 4 марта 1346 года и 10 мая 1346 года, были подготовительными для оснащения экспедиции во Францию и предшествующими отплытию, состоявшемуся в июле. Поэтому прежде, чем Эдуард покинул родные берега, он отправил в Нормандию десять орудий и десять больших свинцовых ядер, а также полбочки пороха для каждого орудия. К этому прилагалось шесть свинцовых болванок для изготовления дополнительных снарядов. В мае было куплено еще некоторое количество ингредиентов пороха. Что-то могло находиться и в Креси. Эдуард взял с собой в экспедицию очень небольшой штат техников, а именно: шесть инженеров, шесть артиллеристов и шесть оружейников, каждый из которых получал плату в размере 6 пенсов в день. Это опять-таки предполагает наличие легких переносных пушек.

12 июля 1346 года Эдуард III высадился в Ла-Гог, Нормандия. Опустошил окрестности и, двинувшись в северном направлении, занял позицию в районе Креси. Английская армия, как и французская, была разделена на три части. Началу сражения предшествовали активные передвижения войск. Обе стороны были хорошо оснащены, хотя французская армия в основном состояла из необученных крестьян. Надежды французов были связаны с наемными генуэзскими арбалетчиками, считавшимися одними из лучших лучников Европы. Однако они совершили долгий и очень утомительный пеший переход и, прибыв в Креси, отказались открыть огонь. Это привело в ярость французского командующего, который пригрозил наемникам смертью. За несколько часов до начала сражения разразилась сильная гроза, и генуэзцы заявили, что влага испортила тетиву арбалетов. После дождя засияло яркое солнце, которое слепило глаза арбалетчикам, мешая вести огонь. Английским лучникам повезло – им солнце светило в спину. Военные действия начались 26 августа 1346 года – ближе к вечеру. Много высокородных французов, среди которых был даже король Богемии, погибли. Французы понесли тяжелые потери, но некоторые историки завысили реальные цифры. Своим поражением Франция по большей части обязана отступничеству генуэзских наемников.

Те, кто отрицает присутствие пушек в Креси, основывают свои утверждения на отсутствии какого-либо упоминания об артиллерии в «Хрониках» Фруассара, так же как и в трудах английских историков того времени. Они считают, что, если бы в Креси применялась артиллерия, Фруассар, всегда очень точно описывавший события, не упустил бы столь важный факт. Для них это является решающим аргументом. Кстати, в более позднем издании этого труда, названном Амьенским изданием, увидевшем свет в 1839 году, Фруассар пишет: «И англичане, оставаясь на месте, дали залп из пушек, которые у них были, чтобы помешать генуэзцам».

Позднее Фруассар составил краткую версию «Хроник» – Chroniques Abrégées, – в которой было сказано: «Англичане имели с собой две бомбарды, и они сделали два или три выстрела по генуэзцам, которые пришли в большое волнение, услышав грохот».

Существует несколько возможных объяснений, почему Фруассар опустил эти ссылки в первых изданиях, но они никак не связаны с вопросами, освещаемыми в этой книге.

Между прочим, Фруассар не единственный европейский писатель, интересовавшийся сражением при Креси. Знаменитый флорентийский историк Джованни Виллани, который был известен своей скрупулезностью и вниманием к деталям, утверждает, что Эдуард III во время битвы при Креси «имел среди своих лучников бомбарды, которые с помощью огня выбрасывали небольшие железные шары с целью напугать и уничтожить лошадей. Они производили такой шум и сотрясение, что казались громом небесным. Ими было убито много солдат и лошадей».

Он также пишет: «Английские пушки выбрасывали железные шары посредством огня…Они производили шум, похожий на гром, и вызывали большие потери среди людей и лошадей…Генуэзцы находились под постоянным обстрелом лучников и орудий. В конце сражения вся долина покрылась телами убитых стрелами и ядрами».

Виллани умер от чумы, свирепствовавшей во Флоренции в 1348 году, то есть был современником событий в Креси и писал о них, когда подробности еще не успели забыться. Муратори опубликовал хроники, под названием Historie Pistolesi Dall'anno МССС al MCCCXLVIII. В предисловии он пишет: «Автор этого труда нам неизвестен. Он повествует о происшедшем, в первую очередь в Тоскане, в годах с 1300 по 1348. Нет никаких сомнений, что он жил именно в это время, и, возможно, та же эпидемия чумы, которая унесла Виллани и еще 80 тысяч жизней, уничтожила и автора этих хроник. Его история еще более подробна, чем хроники Виллани».