Текст книги "То ещё времечко"

То ещё времечко
Сказка
Павел Чибряков

Моей племяннице Ане Матвеевой посвящается.

© Павел Чибряков, 2015

© Валерий Гаер, фотографии, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

То ещё времечко наступило! Наступило и встало, замерев. И солнце замерло, присев за горизонт. Именно так – присев. Как человек, затаившийся в окопе, оно притаилось за линией неба, за самой кромкой. Приятные вечерние сумерки, когда прямых солнечных лучей уже нет, но ещё светло, длились уже третий час. Впрочем, жителей Деревни это не очень-то озаботило. Только старик Требеззубец чего-то там шепелявил про «конец света». Деревенские вообще были очень спокойными людьми: место обязывало. Место краше этого трудно было вообразить, при всём старании. В Деревне не было улиц; дома стояли вроссыпь, соединённые извилистыми тропинками, между которыми росла густая короткая травка. По сравнению с этой изумрудной травой, любой разухоженный англицкий газон и рядом не лежал. Прогуливаться меж неё по тропинкам было одно удовольствие, а поваляться на ней – другое. Когда какой-нибудь приезжий спрашивал:

«А почему у вас нет прямых тропинок? Так ведь удобней и быстрей».

Ему отвечали:

«По прямым не так гуляется. Ну а ежели чего к спеху – дак ноги в руки, и аллюром, батенька, аллюром».

Такой же славной травкой был укрыт пологий, почти незаметный, спуск от Деревни к Озеру. Это было большое, слегка вытянутое, спокойное озеро. Вокруг Деревни и по бокам Озера росли небольшие группки берёз, по четыре-пять – в самый раз, чтобы заблудиться, если будет на то желание. На другом берегу Озера начинался настоящий, большой лес. Он пролегал до самого горизонта. По большей части лес был хвойный, но местами в нём росли берёзы и осины. Поэтому осенью, когда в тёмно-зелёной массе леса появлялись проседины красных и жёлтых листьев, зрелище было неживописуемое. Вот за этот лес солнце и присело.

Митька, стриженый ёжиком пацан, развалился на траве посередине спуска к Озеру. Он был слегка озадачен происходящим – стрелки часов уже подползали к двенадцати, а на улице засветлынь небывалая. Он ещё раз взглянул на небо. Там не было ни облачка; только самолёт… висел на месте как прибитый, превращая небо в огромную фотографию. Митька размышлял с лёгкой тревогой: «Если эта махина рухнет в озеро, пронеси лихая, умоемся мы тогда с купанием и с рыбалкой. Да и в лес если слетит – дров наломает немерено». О том, что самолёт может упасть на Деревню, думать вообще не моглось. Не хотелось думать и о тех, кто находился (или насиделся) в самолёте. Митька не представлял, что можно ощущать, находясь в самолёте, который вдруг тормознулся в полёте, как автобус у остановки. Сумбур мыслей: «Так не бывает! Щас упадём! Кто-то выходит? Мне через одну». Митька хмыкнул:

«Бред!»

Со стороны Деревни подошла Лиза – премилая девочка, одетая с кукольной аккуратностью. Она села рядом с Митькой и посмотрела на небо.

«Жуть, какая», – произнесла она тихо.

«Не то слово, – согласился Митька. – Не то слово».

Немного помолчав, Лиза спросила:

«Как ты думаешь, что происходит?»

Митька пожал плечами:

«Без понятия. Такое ощущение, что время остановилось, а мы не замерли. Странно всё это. Очень странно. – Потом он добавил: – А погодка – класс!»

Лиза хихикнула:

«Да уж. Клёво!»

Вскоре они встали и пошли к Деревне, откуда доносился гул возбуждённых голосов. Это старик Требеззубец поднял всё же бучу над всей Деревней. Где только силы взял. Брызгая слюной, старик орал что-то о покаянии, о дороге к храму, при этом, почему-то, тыча рукой в сторону водокачки, стоящей на краю деревни. В общем, веселил народ во всю мочь.

Неизвестно, кто первым прозвал старика Требеззубцем, но известно почему. По причине старости, у него осталось всего три зуба – два внизу и один вверху – которые, к тому же, объявили о полной автономности относительно друг друга. Из-за этого характер у старика был препротивный, и сейчас проявлялся во всей своей некрасе.

Наконец Гошка, здоровый белобрысый парень, гаркнул баском:

«Эй, старче, охолонь! Будя народ мутить. Ты глазёнки-то продери. Свет и не думает кончаться. Уже полночь, а свет вот он, туточки».

Требеззубец попытался оскалиться на нахального юнца, но только выронил язык. Затем он ткнул пальцем в небо и замерший на нём самолёт.

«А энтот чаво тута делает? Забыл куда летел?».

Гошка пожал плечами:

«Техника. Мало ли чаво».

Какой-то пацан хихикнул:

«Ну да. У него горючка кончилась, а до заправки он не дотянул, заглох. Его бы с толкача завести, да…»

Ещё немного погалдев, люди начали расходиться. Митька и Лиза были отловлены родителями и, несмотря на все доводы, мол «ещё светло», отволочены по домам. Там их ткнули носами сначала в часы, потом в ужин, а затем уложили спать, поплотнее занавесив окна. Несмотря на светлость на улице, все деревенские полегли спать. Только старик Требеззубец сидел у окна в ожидании то ли знамения, то ли пришествия. Но, в конце концов, он закемарил, и проспал таки пришествие.

– – —

А с утречка к Деревне пришествовал Дракон, и заявил о себе жутким рёвом. Немолодая женщина, спозаранку работающая на огороде, подняла голову и раздражённо спросила:

«Чё орёшь, аспид? Чаво надо?»

«Созывай народ, бабка, – проревел Дракон. – Будем мой вопрос решать».

В ответ женщина возмущённо завопила:

«Ты каво энто бабкой назвал, охальник?! Рожа ты бесстыжая! Вот я тебя щас!», – она замахнулась на Дракона граблями.

Дракон раздражённо ударил хвостом по земле; так сильно, что женщина аж подпрыгнула.

«Зови!»

Но народ уже сам начал собираться, с интересом разглядывая Дракона. Когда людей набралось достаточно, по мнению Дракона, он кашлянул и начал:

«Значитца так. Я пришёл обложить вас данью. Это значит, что теперь вы должны кормить меня дважды в день, а раз в месяц приносить мне в жертву красивую девушку».

«А под хвостом тебе не почистить, ящер? – крикнул Гошка. – Ишь ты, на девок он губёнки раскатал. Перетопчешься».

«Не хами, – спокойно сказал Дракон, – заломаю».

«Ну да, – буркнул Гошка, – если догонишь».

Тут вперёд вышел Семёныч – староста (хоть и не очень старый). Сплюнув себе под ноги, он спросил:

«А ежели мы откажемся платить такую дрань, чё тады?»

«Всех сгною», – мрачно пообещал Дракон, но получилось как-то не очень убедительно. Поэтому для пущей убедительности он снёс хвостом старую водокачку. Семёныч хмыкнул:

«Ладно. Насчёт хавчика мы чево-нибудь принадумаем. А насчёт девок – оближись и забудь. Самим мало. – Он хотел отойти, но потом снова обернулся к Дракону. – Да, кстати, за водокачку – спасибо. Давно её снести надо было», – сказал он ошалевшему Дракону, и пошёл к остальным мужикам. В ответ Дракон только громко сглотнул.

Действительно, у деревенских всё никак руки не доходили снести эту рухлядь. А тут один момент – и осталось только мусор подмести. Поклон в пояс.

Вдруг к Дракону, слегка опасаясь, вышла Лиза (видела б её мама – головёнку бы отвинтила) и, смущаясь, спросила:

«Господин Дракон, а чем вы до этого питались?».

«Что попадётся, тем и питался. Чем попало, в общем, – вздохнул Дракон. – Я на таких харчах язву себе нажил».

«Болит?», – сочувственно спросила Лиза.

«Иногда, – признался Дракон. – Особенно после острого».

Что имелось в виду под «острым» Лиза выяснять не стала. Вместо этого она спросила:

«А девушки вам зачем?».

«Ну, так, это, – смутился Дракон, – деликатес. Говорят». – Он кашлянул.

Ему очень хотелось признаться этому милому созданию, что на самом деле он в жизни не съел ни одной девушки. Правда, ему довелось однажды понюхать одну девицу; после этого он полдня не мог прочихаться от её духов. И ещё ему было стыдно. Очень стыдно. Он стыдился того, что пытается запугать таких милых людей. Он очень стеснялся признаться, что на самом деле он предпочитает питаться капустой и сладкой тыквой. Он был – неправильный дракон. Изгой. Из-за вегетарианской диеты он не мог пыхать огнём. За то, что рыцарям и их дамам он предпочитал кабачки с укропом, сородичи выгнали его взашей. И вот уже пять веков он был, так сказать, драконом с волчьим билетом (или. скорее уж, с заячьим, но с таким тем более – никуда).

Однако вскоре все его кулинарные наклонности прояснились, когда его спросили о том, что он хочет на завтрак. Это всех успокоило и даже развеселило. Гошка, смеясь, говорил:

«Так сразу бы и сказал, что вегетарианец. А то навёл понтов по самое „некуда“. Запужать хотел. Да у нас с прошлой зимы две кадки квашеной капусты стоят. Пробовал когда-нибудь?». – Дракон отрицательно мотнул головой.

«Во! – продолжил Гошка. – Распробуешь, так потом тебя от неё за хвост не отволочёшь. Паль…». – Тут он замялся, не очень представляя, какие это «пальчики» оближет Дракон.

Митька, стоя

...

конец ознакомительного фрагмента