Текст книги "Зимние убийцы"

Проводник бойко пробирался вперед, и это вселяло некоторую надежду. Паренек, вопреки опасениям, оказался жилистым и крепким. Он легко прыгал с камня на камень, бережно прижимая ко впалой груди выданный мушкет… Правда, стрелять из него было нельзя: огнивная пружина лопнула. «Теперь ты сражаешься за свободу Конфедерации! – торжественно объявил Шу, вручая ему оружие. – Становись в строй, солдат!». Маленький спектакль удался на славу: теперь парнишка принадлежал ему телом и душой.

– Генерал! Вам стоит на это взглянуть, – появление Тремора отвлекло Шу от раздумий.

– Что там?

– Наш юный друг говорит, мы почти добрались, – голос Тремора звучал мрачно. Соратник явно был чем-то встревожен, хотя и старался не подавать вида.

Ускорив шаг, они обогнали усталых солдат и очутились в голове колонны. Тропа здесь резко сворачивала; и открывшееся зрелище заставило Шу негромко присвистнуть. Слева уходила на немыслимую высоту голая каменная стена – её вершину скрывали клубящиеся облака. Справа был откос, поначалу довольно пологий, но чем дальше – тем круче, в конце концов обрывающийся в пропасть. Между скалой и обрывом вился узкий карниз. Если враг доберется сюда раньше, чем его солдаты минуют опасный участок, они окажутся как на ладони: стреляй – не хочу. Но самым неприятным было даже не это. Над верхушками скал, перехлестывая зубья утесов, нависла иссиня-бурая туча – словно исполинская штормовая волна, накатывающаяся на рифы, только во много раз медленнее. Дальний конец тропы терялся в наплывающей мгле. Ветер вкрадчиво коснулся щеки старого Шу ледяными пальцами. На лацкан мундира, кружась, опустилась снежинка.

Генерал шагнул к проводнику, и, взяв его за грудки, легко поднял в воздух.

– Где твои пещеры?!

– Там! Недалеко!

– Ты твердишь это последний час! – рявкнул Тремор. – Сколько ещё идти?!

– Совсем рядом! Там! Минуту назад было видно!

Шу опустил парнишку на землю.

– Ещё немного – и здесь будет не пройти, всё заметет снегом. Мы должны успеть… А, проклятье!!!

Позади захлопали выстрелы: очередной летучий отряд пробовал конфедератов на зуб.

– Солдаты! Слушай мою команду! – надрывая горло, закричал Тремор. – Передать по цепочке! Бегом… Марш!

И они побежали – оскальзываясь на коварных камнях, тяжело дыша и гремя амуницией. Обозные телеги были брошены. Самые сильные из солдат тащили на плечах часть груза – провизию и драгоценный порох в тяжелых просмоленных бочонках. Над головами свистели пули. Солдаты арьергарда беспорядочно, почти наугад, отстреливались – снег с каждой минутой валил всё гуще.

– Пришли! Это здесь! – прохрипел парнишка. Шу огляделся. В окружавшем их сумраке окрестные утесы казались угрюмыми исполинами, зловеще нависшими над горсткой фрогов. В сером камне зияли десятки пещер. Командир повернулся к проводнику – как раз вовремя, чтобы подхватить медленно заваливающегося набок парнишку.

– Эй, солдат, ты что, держись…

Дурачок закашлялся; капли крови, вылетающие изо рта, казались почти черными, и такая же темная клякса расплывалась на спине – вокруг маленькой дырочки в старом, с чужого плеча мундире… Подбежала Лереа.

– Что с ним?!

– Шальная пуля, – прошептал Шу. – Похоже, задело легкое…

Разведчица склонилась над раненым.

– Зигги! Зигги, малыш, ты слышишь меня?!

Паренек открыл глаза и попытался улыбнуться.

Кожа его побледнела, резче обозначился пигментный рисунок.

– Не вздумай умирать, солдат! – Шу торопливо достал перевязочный пакет, расстегнул на раненом мундир. – Крепись, слышишь?!

Продержись хотя бы ещё немного, мысленно добавил он.

Носилки соорудили из плаща Лереа и двух мушкетов. Повинуясь слабым жестам паренька, они отыскали щель в скалах и ступили под гулкие своды. Запалили факелы. В мечущемся красноватом свете они пробирались между сталагмитов, настороженно поглядывая по сторонам. Подгорный мир был чужим; гулкое эхо гуляло по пещерам, причудливо искажая голоса и шум шагов. Поначалу солдаты держали оружие наизготовку: неизвестность пугала их куда больше, чем привычные опасности. Но усталость быстро брала своё; к тому же, всё время приходилось напрягать силы, чтобы удержаться на ногах – в пещерах нет натоптанных троп… Раненый болезненно морщился каждый раз, когда встряхивало носилки. Шу вышагивал рядом, то и дело подбадривая проводника, задавая вопросы – и добиваясь хоть каких-то ответов. Он ненавидел себя за то, что приходилось делать, но выбора не было.

– …Значит, говоришь, дальше будут озера? И большие? А мы сможем там пройти, или придется перебираться вплавь?

– Не надо… Вплавь. Холодные… Там… Можно обойти. Рыба…

– А? Рыба? Хочешь сказать, там и рыбка водится? Эх, вот бы свежатинки поесть! Жаль, времени мало, а то мы бы с тобой порыбачили, да? Ты ведь наверняка неплохо управляешься с удочкой; на что угодно спорю, обскакал бы меня… Ну, а дальше, дальше что? Вот пройдем мы озера эти, а потом?

– Пещера. Большая… Там вниз… Нет…

– Спуститься вниз? Ну, а потом куда? Там один ход или несколько?

– Нет… Не надо… Вниз. Там… Нет дна…

– Нет дна? Очень глубокая, значит? Ну, если не вниз, то куда?

– Вода… Падает, грохочет… Речка…

– Ага, подземная река с водопадом, верно? Прямо по ней?

Раненый забормотал что-то невнятное.

– Похоже, бредит, – покачала головой Лереа.

Внезапно парнишка широко распахнул глаза и приподнялся.

– Там будет молния! В стене! А потом мы выйдем на синий лед… Молния! – он рухнул обратно на носилки и захрипел.

– Найди мне Моддо, быстро! – велел Шу. Лереа бросилась исполнять приказание.

Отрядный колдун, ещё более угрюмый, чем обычно, тяжелой трусцой обогнал плетущихся солдат.

– Звал, командир?

– Можешь помочь ему хоть чем-нибудь? – Шу кивнул в сторону носилок. Моддо покачал головой.

– Он уходит, сам видишь.

– Ты бы хоть посмотрел, что ли! – процедил Шу. Моддо мрачно уставился на него. В янтарных глазах плясали отблески факелов.

– Я же колдун, командир. Мне нет нужды щупать ему пульс.

– Пусть скажет ещё хоть что-нибудь, хоть несколько слов…

– Он уже не может. Душа отходит от тела, последние связи рвутся. Ещё две-три минуты, и всё. Могу только…

– Ну?

– Могу отпустить его прямо сейчас. Помочь уйти.

Шу стиснул челюсти и отвернулся.

– Хорошо. Делай.

Моддо протянул руку и осторожно провел пальцами по лицу лежавшего.

– Ну?

– Всё.

Шу склонился над носилками. Мальчишка не дышал.

Они похоронили его в одной из пещер – бережно уложили тщедушное тело в нишу, укрыли шинелью и завалили камнями. Кто-то из солдат установил на могиле мушкет, штыком вверх. Надо бы дать залп, подумал Шу; но тут же спохватился – здесь, в пещерах, даже один-единственный выстрел мог вызвать обвал.

Конфедераты достигли подземных озер спустя несколько часов. Лишь ступив на берег, командир разрешил сделать привал. Измотанные маршем фроги попадали там, где стояли – Тремору пришлось потратить немало сил, чтобы растолкать впавших в оцепенение солдат и выставить караулы. Спали долго, быть может, целые сутки – под землей время текло как-то иначе…

Погони не было. Это, пожалуй, стало самой радостной новостью: чем мог закончится бой в пещерах, думать никому не хотелось. Наконец, позаботившись о раненых и перекусив, отряд продолжил движение. Как и обещал дурачок, вплавь перебираться не пришлось: они нашли путь по суше, вдоль берега – хотя в некоторых местах приходилось идти согнувшись. Череда подземных озер завершилась неожиданно. Перед ними открылось сразу несколько тоннелей. После недолгого раздумья, Шу, припомнив всё, что знал о подгорном мире, обошел их с горящим факелом, внимательно глядя на пламя. Заметное движение воздуха было в двух; и он выбрал тот, где тяга чувствовалась сильнее. По мере продвижения тоннель расширялся – пока, наконец, не вывел в огромную полость. Свет факелов не доставал до противоположного конца исполинской каверны; в нескольких шагах от входа зияла пропасть. Шумела вода. Тремор взял догорающий факел и бросил его вниз. Солдаты зачарованно наблюдали, как огненный росчерк летит, превращаясь в еле заметную искру, а потом и вовсе исчезает.

– Проклятая дыра ведет прямиком в преисподнюю! – пробормотал один из бойцов.

По краю каверны шел карниз – неровный и усеянный отколовшимися от невидимого свода каменными глыбами, но достаточно широкий, чтобы по нему можно было без опаски пройти. Рокот водопада делался всё громче, пока не стал оглушительным. Свет факелов зажег тысячи маленьких радуг в водяном тумане. Подземная река – вероятно, прогрызшая за тысячи лет эту самую пещеру, низвергалась вниз. Обвязавшись веревками, солдаты полезли по скользким камням. Вода была обжигающе-ледяной. Факелы пришлось потушить и упрятать подальше; в кромешной тьме, ежесекундно рискуя сорваться и быть смытыми в бездонную пропасть, они пробирались вверх по течению… Внезапно напор воды сделался слабее.

– Эй, парни! Здесь, кажись, можно выбраться на берег! – обрадовано воскликнул идущий впереди. Защелкало кресало. Спустя некоторое время удалось разживить огонь. Шу поднял факел – и у него вдруг перехватило дыхание. В стене тоннеля сверкала, прихотливо изгибаясь, яркая полоса – словно молния, неведомым образом вмурованная в серый камень. Но это, конечно, была не молния. Это была жила – жила чистейшего самородного золота.

Глава 14
Месть

Занимался серенький рассвет. Позабытый кофейник давно остыл; пачка сигарет подходила к концу. Спина и плечи затекли: я так увлекся чтением, что долго не менял позы. Пожелтевшая бумага, блёклые, выцветшие чернила, рваные нитки и растрескавшийся клей переплета… Если эта тетрадь и была подделкой – то подделкой мастерской; но я готов был поспорить, что передо мной подлинник. Орфография, стиль, обороты речи – мне доводилось читать старые фрогские книги…

Конечно, арестованные при моём деятельном участии негодяи никак не могли быть теми самыми конфедератами. В конце концов, описываемые события случились около ста лет назад; никто не живет столько. Но даже если предположить невероятное – настоящие Лереа, Тремор и старый Шу должны были сделаться дряхлыми развалинами, неспособными даже передвигаться без посторонней помощи… Так кто же они такие?

Я зажег спиртовку под кофейником, достал из пачки последнюю сигарету и откинулся на спинку кресла. Кое-какие предположения имелись; но мне нужна была дополнительная информация – и я сильно подозревал, что ехать за ней придется далеко, аж в самые Хрустальные горы…

Королевская власть у нас, не считая столицы и нескольких крупных городов, – понятие в значительной мере эфемерное. На тысячекилометровых болотистых просторах Пацифиды правит бал её величество Традиция – и уж она-то куда надежнее указов и постановлений… Летающие корабли – единственный достаточно быстроходный вид транспорта, способны передвигаться лишь в контуре энергетического поля. Сеть вышек-генераторов связывает меж собой все важные объекты Королевства, но в то же время огромные пространства не охвачены ею… Придется затратить на дорогу кучу времени.

Такое положение вещей вроде бы благоприятствует всяческим сепаратистским настроениям. Но в действительности это не так: самые горячие приверженцы королевской власти как раз – жители глубинки. Они платят и без того необременительный налог от случая к случаю и пользуются, тем не менее, всеми благами граждан Королевства. Политика же властей по отношению к ним вполне укладывается в древнекитайский принцип: «идеальный правитель – тот, о ком подданные знают лишь, что он где-то существует». Одним словом, идиллия…

Конфедерация провинций Хрустальных гор была редким исключением из этого правила. Только что закончившаяся кровопролитная война, экономический спад, глупость и спесь местной родовой аристократии, и главное – найденное золото… Именно в нем я был склонен видеть корень всех бед. Этот металл, по сути – концентрированное могущество, яд, в равной степени способный свести с ума и бедняка в свайной хижине, и наместника в роскошном дворце… А что мешает случившемуся один раз повториться вновь?

Итак, если передо мной и впрямь лежит подлинный документ тех лет, я сейчас являюсь обладателем настоящей информационной бомбы. Жила самородного золота, сокрытая в горных пещерах – такой заманчивый куш ещё поискать; и каша вокруг него может завариться ещё та… Но я по-прежнему не видел связи между дневником и убийствами. Допустим, некто вполне мог чокнуться на почве конфедератов, вообразить себя одним из пропавших солдат, даже отправиться за многие сотни миль в столицу, сводить какие-то мнимые счеты… Чужая душа вообще потемки. Но в одночасье спятившая банда – это уж слишком!

Так кто же они, если не сумасшедшие? Хм-м… А что, если здесь замешана религия? Некая секта, члены которой приняли имена давно погибших солдат Конфедерации? Это объясняет и фанатизм, и изуверскую жестокость, и нелепые, с точки зрения любого нормального фрога или человека, поступки… Пацифида издревле славилась обилием самых причудливых сект и верований. Ха! А ведь готов поспорить, подобное вероучение могло зародиться только там, в горах – соответствующий антураж, история края, легенды и предания… Я позволил себе довольную ухмылку. Впрочем, она быстро поблекла: ведь если я прав, расследование и впрямь вело меня прочь из Амфитриты. Проклятье! Всегда считал себя столичной штучкой. Здесь я знаю каждый закоулок, а ломиться по снегам в какую-то всеми позабытую дыру – удовольствие ниже среднего… Даже если Ло Эддоро оплатит мне все предстоящие страдания.

* * *

Инспектор Элисенварги не забыл обо мне. Более того: он не доверил забрать дневник кому-то из своих подчиненных, а явился за ним лично, причем несколько раньше, чем я ожидал. Может быть, он просто хотел лишний раз поскандалить.

– Монтескрипт! Откройте! Верните улику! Я знаю, что вы там! Открывайте же, черт бы вас побрал!

– Проклятье! Эдак он мне всех соседей перебудит, – пробурчал я под нос, нехотя вылезая из уютного кресла – и уже возле самых дверей столкнулся со Слэпом. Мой телохранитель был в нижнем белье, но в каждой руке держал по пистолету. Профи, что тут скажешь.

– Эдуар, я же просил вас…

– Совсем запамятовал! – сконфуженно пробормотал я.

– Уж лучше забывайте надеть штаны, выходя на улицу, – бросил он, отпирая замки.

Инспектор шагнул было внутрь – но резко остановился при виде направленных на него стволов.

– Всё в порядке, Слэп, это полиция… Мой телохранитель, – пояснил я Элисенварги.

– А, вняли-таки голосу разума… Что ж, весьма кстати, Монтескрипт, весьма кстати. Между прочим, небезызвестный вам Югбен Нехаба этой ночью загремел в больницу. Многочисленные побои и увечья, нанесенные группой лиц, состоящих в предварительном сговоре…

– Югбен?! Но я же разговаривал с ним буквально… – я осекся: вообще-то, мы виделись почти сутки назад.

– Когда и где? – тут же спросил Элисенварги.

– Ну… Мы встретились вчера днем, в холле больницы Страждущих и Умиротворенных…

– В которой, по странному стечению обстоятельств, лежал некий Даго Хеллисентис… – ехидно улыбаясь, продолжил Элисенварги. – По-прежнему не хотите мне рассказать, что у вас с ним приключилось, а? Ну, тогда я расскажу вам о Нехабе. Беднягу отделали на совесть! Сломали ему обе руки, вывихнули ступню и отбили все внутренности – ну, это уже под конец, когда пинали ногами… О, чуть не забыл: травматический отрыв фаланг двух пальцев. А на физиономию даже смотреть страшно: просто фарш…

– Не надо столь явно выказывать свою радость, инспектор.

– Радость? Вам показалось. Я полицейский, Монтескрипт, и в мои обязанности входит пресекать любые незаконные проявления, в том числе и покушения на жизнь и здоровье граждан, – чопорно заявил он и тут же добавил: – Однако не могу не признать, что в случившемся имеется некая высшая справедливость.

– Ну да, бедняга уже давненько стоит у вас костью в горле…

– Вообще-то, я не сомневаюсь, что это дело рук громил Хеллисентиса. Но доказательств у нас нет, – признал инспектор. – Хотя, если бы вы дали нам хоть какую-то зацепку…

– И рад бы, да нечего. Разве что опуститься до лжесвидетельства.

– Жаль, жаль… Ну, а как ваши успехи? – он кивнул в сторону дневника.

– Чертовски занимательно, хотя рассказ и обрывается на самом интересном месте. Если эта штука подлинная, то могут разгореться нешуточные страсти. Я бы на вашем месте ограничил к нему доступ, насколько это возможно.

– Звучит интригующе, – скучно заметил он. – Ну, а по существу дела что-нибудь есть?

– Чистосердечных признаний там нет, если вы об этом. Думаю, это не его дневник, и вообще писалось около ста лет назад. Знаете что? Вероятно, мы столкнулись с некой сектой. – Тут я вкратце изложил ему своё видение ситуации. – Дневник, посох, прочие вещицы того времени – для наших ублюдков что-то вроде религиозной атрибутики, фетишей. Кстати, не удивлюсь, если они настолько вжились в свои роли, что на полном серьёзе считают себя последними солдатами Конфедерации. Судя по некоторым их репликам, так оно и есть.

– Религиозные маньяки, – проворчал инспектор. – Только этого мне и не хватало… Но в ваших словах имеется резон. Ладно, Монтескрипт. Дневник я забираю, и ещё – держите меня в курсе относительно ваших изысканий. Что-то подсказывает мне: история ещё не закончена…

– Надеюсь, он ошибается, – пробормотал я, закрывая дверь. – Я уже по горло сыт этим расследованием.

Срочных дел на сегодня у меня не было. Конечно, я собирался навестить Эльзу – но справедливо рассудил, что ей куда приятнее будет видеть меня умытым, чисто выбритым, а главное, хоть слегка отоспавшимся. Поэтому я установил будильник на полдень и с чистой совестью рухнул в объятья Морфея.

Несколько часов отдыха, безусловно, пошли мне на пользу. Проснувшись и приведя себя в порядок, я плотно перекусил в кафе Лакси. Дальше мой путь лежал в больницу, куда увезли Эльзу – и мы столкнулись с ней буквально в дверях.

– Ты негодяй! – шутливо заявила рыжеволосая красотка, повиснув у меня на шее. – Похитил меня у этой странной компании, чтобы тут же передать эскулапам. Ты не представляешь, как сложно было вырваться из их лап!

– Надеюсь, они не настаивали на срочной госпитализации?

– О, с них сталось бы! Послушай, Эд, я чертовски рада тебя видеть и всё такое. Но в данный момент мне больше всего хочется добраться до собственного бассейна, а после хорошенько перекусить. Завтрак в больнице, мягко говоря, не впечатляет.

Я задумался.

– С удовольствием составил бы тебе компанию, но я тут как раз набил брюхо – так сказать, готовился потратить массу калорий во время нашей бурной встречи…

– О, милый! Ты всегда такой романтичный! – В глазах Эльзы плясали насмешливые чертики. – Послушай, а ты мог бы придумать себе какое-нибудь пустяковое дело и сберечь свой пыл до вечера? Откровенно говоря, я просто… В общем, мне нужно немного прийти в себя, понимаешь?

– Как скажешь, милая, – я поцеловал её. – Ты…

– Нет-нет, со мной всё в порядке, – поспешно перебила она. – Просто… Знаешь, такое странное чувство… Словно всё вокруг какое-то призрачное. Это даже забавно; но всё же хочется вернуться в нормальное состояние. Думаю, мне просто надо побыть одной. В привычной обстановке, среди знакомых вещей, понимаешь? Рассеять наваждение.

Я с беспокойством глянул на Эльзу, но расспрашивать больше не стал. В конце концов, она умница – и сама знает, что для неё сейчас лучше. Я никогда не верил в предчувствия.

Проводив любимую до дома, я немного собрался с мыслями. Похоже, снова надо тащиться за город, с отчетом моему работодателю. В следующий раз постараюсь заполучить клиента, живущего где-нибудь неподалеку…

– Слэп! А, вы здесь, хорошо… Послушайте, как нам лучше добраться до поместья Эддоро?

– Мы можем взять один из диномобилей компании, – предложил он. – Кстати сказать, офис тут неподалеку…

– Так и сделаем.

В дороге у меня было время подготовиться, так что доклад не занял много времени. Я в подробностях рассказал старому Ло всё – умолчав лишь о последних строках дневника. Сам не знаю, почему я это сделал; уж конечно, не потому, что собирался искать жилу сам. Эдуар Монтескрипт – старатель? Ха! Моя матушка дураков не рожала… Просто я интуитивно чувствовал, что чем меньше фрогов будет посвящено в тайну подгорного золота, тем лучше. К тому же, эта информация не имела непосредственного отношения к моему расследованию.

– …Таким образом, я считаю, мы имеем дело с некой религиозной сектой. Точнее говоря, с политико-религиозной: весьма отвратное сочетание, на мой вкус.

Надеюсь, я прихватил всех мерзавцев – но полной уверенности у меня нет. Разумеется, если кто-нибудь из арестованных заговорит, у нас появится новая информация. Конечно, инспектор не слишком расположен делиться со мной информацией, но он всё ещё чувствует себя должником – а я намерен всячески поощрять его альтруизм… С другой стороны, похоже, корни всей этой истории сокрыты в Хрустальных горах. Не знаю, правда, имеет ли смысл хоть что-то искать в тамошней глухомани…

Ну вот, называется – сам напросился.

– Я хочу покончить с этим раз и навсегда, Монтескрипт. Хочу быть уверенным, что это больше никогда не повторится. Поезжайте туда, перетряхните всё, выясните подноготную каждого из этих негодяев – и не стесняйтесь в средствах.

– Но если окажется, что я проделал весь путь впустую…

– Что ж, не беда. Отрицательный результат – тоже результат. Но я верю в вас, Эдуар – быть может, даже больше, чем вы сами. Вы отыщете корень зла.

Старик начинал пугать меня своей одержимостью. Это выходило за рамки разумного. Похоже, он объявил крестовый поход. Всё бы ничего – но я как-то не готов был стать его паладином…

– Может, оставим это слугам закона… Ну, или хотя бы подождем до тепла? В конце концов, Хрустальные горы никуда не денутся, да и тамошние обитатели тоже…

– Сейчас, господин Монтескрипт. Сейчас. Когда вы готовы будете отправиться в путь?

Я тяжело вздохнул.

– Давайте подождем несколько дней. Если дознаватели вытянут из негодяев хоть что-нибудь, мне уже будет легче – появится зацепка…

Без большой охоты, но он всё же внял голосу разума. Мы перешли к обсуждению деталей. Оказывается, компания моего работодателя владела факторией в Хрустальных горах. Как я понял, содержали её не столько ради прибыли, сколько обозначая присутствие торгового дома Эддоро на этих территориях. Я лишь покачал головой, восхищаясь дальновидностью старого Ло. Действительно: стоит лишь возродиться горнорудному делу, или лесодобыче… Да, в общем-то, приход любого бизнеса в те края означал прежде всего оживление торговли, а расширить уже имеющееся предприятие куда проще, чем начать с нуля.

Всего несколько слов, сказанных вот в этом самом кабинете, несколько подписанных морщинистой старческой рукой бумаг – и завертятся невидимые колеса, поплывут по рекам тяжело нагруженные пиассы с крепкими парнями на борту. Плотники, каменщики, землекопы… В два счета возведут они новую пристань и пакгаузы, поставят рабочие бараки, начнут валить лес, тянуть дороги – и сонный край оживет, закипит бурной жизнью. Да, в этом вареве наверняка всплывет на поверхность грязная пена: парочка-другая темных личностей, шулеров и мошенников; такие сыщутся везде. Но в основном это будут честные, простые ребята: работяги, торговцы, инженеры… Однако стоит лишь прозвучать магическому слову «золото»… О, тогда картина станет совсем иной!

Обсудив всё, что требовалось, мы распрощались. Слэп отвез меня обратно в город. Я заявил ему, что сегодня услуги телохранителя мне не понадобятся: если уж он так беспокоится о моей драгоценной персоне, пусть приходит завтра утром к жилищу Эльзы – я буду там. Он не очень сильно настаивал и высадил меня у ворот её особняка, а сам поехал дальше: диномобиль полагалось вернуть на стоянку.

У меня были ключи от дома Эльзы – точно так же, как у неё имелись ключи от моей квартиры. Мы обменялись не просто ради удобства: это один из местных обычаев, своеобразный аналог принятого кое-где в Метрополии венчания. Я отпер дверь и вошел. Тяжкий удар обрушился мне на затылок, но я всё же не потерял сознания – краем глаза успел заметить некое движение, и тело среагировало… К сожалению, недостаточно быстро. Я рухнул на пол. Сверху тотчас навалились, вцепились в руки, заворачивая их за спину. Чей-то тяжелый сапог с маху ударил в висок. В глазах помутилось.

– Я ведь говорил – ты горько пожалеешь, что родился на свет! – немыслимый в этом месте голос Тремора эхом отдавался в ушах. – Говорил или нет, а, бледнокожий?! Ну-ка, смотри сюда!

Меня схватили за волосы, задрали голову. Гнусный убийца ухмылялся из-за плеча бледной Эльзы, придерживая пленницу за шею.

– Отпусти её! – прохрипел я.

– Запомни: я всегда плачу по счетам!

В его руке тускло блеснула сталь. Это был традиционный фрогский нож – с длинной толстой рукоятью и узким, словно половинка ножниц, лезвием. Я понял, что сейчас произойдет, и заорал, в бешенстве пытаясь вырваться из цепких рук. Град ударов обрушился на меня, но уже проваливаясь в небытие, я всё же увидел, как он, почти без замаха, ударил Эльзу чуть выше ключицы – всадил клинок по самую рукоять и тут же выдернул…

…Я не один год занимался фехтованием в школе боевых искусств Тыгуа, и неплохо знал анатомию. Это был смертельный укол. Тугая струйка крови брызнула из рассеченной артерии…

…Сознание вернулось, а вместе с ним вернулась и боль. Я стиснул зубы и попытался встать. Со второй попытки удалось подняться на четвереньки. Тремор и его команда исчезли. Эльза сидела, прислоняясь к стене, и зажимала рану – а кровь била сквозь пальцы, пятнала длинное серое платье, расплывалась безобразными кляксами по паркету… Она подняла испуганные глаза. Этот взгляд обжег меня, словно каленым железом.

Не помню, как я поднял её на руки и как оказался на улице. Я шагнул на середину проезжей части, загораживая путь несущемуся диномобилю. Его повело юзом, фонтан снега из-под колес окатил нас. Возмущенно взревел клаксон.

– Что вы творите! Сумасшедший! – завизжал водитель, распахнув дверцу.

– Она ранена. Ей нужна помощь, – я не узнавал собственный голос: он звучал хрипло, словно карканье.

– Что это? Кровь?! – болван округлившимися глазами смотрел на нас. – Вы же мне всю обивку перепачкаете!

Я бережно уложил Эльзу на снег и шагнул к водителю. Он попытался было захлопнуть дверцу, но недостаточно быстро. Я рывком выдернул его с сиденья и зашвырнул в сугроб.

…Мне ни разу в жизни не доводилось управлять дино, я лишь видел, как это делают другие. В тот день я только чудом никого не сшиб и не врезался во что-нибудь. Эльза привалилась к моему плечу. Я бросил на неё быстрый взгляд. Лицо моей возлюбленной было бледным, словно алебастр; огромные глаза смотрели жалобно и печально. На ресницах дрожали слезы.

– Эд… Кажется, я всё… Прости…

– Нет! Держись! Пожалуйста! – я вцепился в руль так, что побелели костяшки пальцев. Больница, немедленно нужна больница… Проклятье, все, которые я знал – слишком далеко, она не дотянет…

И тут меня словно током ударило. Я резко выкрутил баранку, едва не перевернув дино. Под капотом зашипели искры, в ноздри ударил резкий запах озона. Но это было неважно, всё было неважно, лишь бы успеть…. Промчавшись по узкой улочке, я резко затормозил возле массивных, окованных железными полосами ворот. «Тихая гавань» – гласила изогнутая дугой вывеска. Дверного молотка не было; в этом месте не полагалось шуметь – но я рванул шнур звонка так, что едва не выдрал его с корнем.

– Эй, эй, эй, кто здесь такой нетерпеливый… – в одной из створок распахнулась маленькая дверца. На улицу вышли человек и фрог. Строгие, темные, безукоризненно сидящие костюмы, крахмальные сорочки, галстуки…

– Ба, кого я ви… Да ты весь в крови! Что у тебя приключилось, Эд? И кто эта женщина?

Говорившего звали Сержио Канальо; он был моим соплеменником, а ещё – племянником и правой рукой дона Маскарпоне. Но я почти не обратил на него внимания: мой взгляд был прикован ко второму. Юный фрог – в последнюю нашу встречу он выглядел мальчишкой-оборванцем; теперь же его было не узнать. Лишь глаза остались прежними: слегка настороженный и очень внимательный взгляд…

– Кваки, спаси её. Она ранена, – я хотел добавить «смертельно», но язык не повернулся выговорить это.

Юноша мотнул головой, приглашая следовать за ним, и скрылся в воротах. Я шагнул следом. Сержио тут же вывалил на меня кучу вопросов, но я промолчал. Его слова ничего не значили. Значение будет иметь лишь сказанное Кваки. Мы прошли длинным, гулким, едва освещенным коридором. Редкие лампы горели бледным зеленовато-голубым пламенем. Такой огонь получается, если в светильное масло добавить щепоть пыльцы мау-курру, «дерева мертвецов». «Тихая гавань» была кладбищем, хоть и не совсем обычным; а традиции в подобных местах блюдутся свято. Возле дверей Кваки остановился и требовательно протянул руки. Я хотел было нести Эльзу сам, но он отрицательно покачал головой, коротко бросил «жди здесь» – и исчез в темном проёме.

Я подчинился. Этот юноша, пожалуй, мог считаться моим другом – хотя связывающие нас отношения были куда более странными, чем обычно подразумевается под словом «дружба». Кваки – колдун, причем весьма искусный, несмотря на молодость; а в нашем мире это весьма уважаемая профессия. Колдунам подвластны такие силы, которые даже завзятый материалист затруднится определить иначе, как сверхъестественные. В своё время Кваки вытащил меня с того света, в самом буквальном смысле… И теперь он был единственной моей надеждой.

Я ждал, привалившись к стене и слепо глядя в пространство. Сержио, наконец, прекратил расспросы – лишь хмурился, покусывая смоляной ус и тревожно меня разглядывая. Казалось, прошла целая вечность.

– Её уже не спасти, – голос Кваки прозвучал беспощадно громко. – Иди, попрощайся, Эдуар. У вас есть несколько минут – это всё, что в моих силах…

– Нет, – прошептал я. – Только не это. Она – свет моей жизни. Я сделаю всё, что ты скажешь. Отдам всё, что у меня есть. Буду работать на вас остаток своей жизни. Только помоги… – В ушах моих звенели колокола, стены плыли, колени сделались ватными.

– Не могу, Эд. Она… – Он запнулся. – Она уже мертва. Осталось две или три минуты, не больше. Не теряй их даром.

– Оставь её здесь, со мной. Умоляю!

– Ты сам не понимаешь, о чем просишь, – нахмурился он.

– Эд, amico… Только фроги могут жить после смерти! – мягко сказал Сержио. – Если это можно назвать жизнью…

Должно быть, в тот момент я сошел с ума от горя. Я не соображал, о чем в действительности прошу его. Я схватил Кваки за руки и не отпускал, раз за разом повторяя одно и то же… Наконец, ему удалось высвободиться.

– Хорошо, Эдуар. Я… Я мог бы солгать, сказав, что такое возможно лишь с кем-то из моей расы, но это не так. Только… Ты потом будешь горько жалеть об этом.