Текст книги "Битвы за Кавказ. История войн на турецко-кавказском фронте. 1828–1921"

Глава 33
Англо-русское стратегическое сотрудничество. Наступление Баратова на Каср-э-Ширин, апрель-май 1916 г.

Как уже было сказано, русская императорская Ставка весной 1916 г. не имела ни малейшего желания брать на себя стратегическую инициативу на Турецком театре войны. На Западном фронте готовилось большое наступление, и все внимание генерала Алексеева и его штаба было сосредоточено на его подготовке. Кавказская армия, несмотря на свои блестящие победы, поддерживала состояние активной обороны.

Особенностью Первой мировой войны являлось то, что значение наступательной инициативы на Ближнем Востоке понимали только британцы. Для них был характерен традиционный морской подход к стратегическим проблемам, в то время как русские и французы придерживались континентальной концепции. Если рассматривать всю Первую мировую войну в целом, то становится ясно, что операции в Дарданеллах (хотя и не достигшие своих главных целей) постоянно ослабляли турецкую армию как ударную силу[249]249
  Аналогичным образом, битвы в Карпатах в первые месяцы войны так сильно потрясли австро-венгерскую армию, что она так и не смогла больше восстановить свои силы.


[Закрыть].

В то же самое время она отвлекла на себя основную часть турецких дивизий, когда русские подверглись жестокому прессингу в Польше. Поэтому Дарданелльская кампания на два или три года отсрочила оккупацию Кавказа центральными державами. Обосновавшись летом 1918 г. на Кавказском перешейке и на берегах Каспия, немцы и турки поняли, что прибыли сюда слишком поздно и у них уже нет сил, чтобы воспользоваться экономическими ресурсами и стратегическими перспективами этого региона. Аналогичным образом британские операции в Ираке сдерживали турецко-германское наступление через Персию к границе Афганистана. В последнем, где внутренняя обстановка для центральных держав складывалась относительно благоприятно, немцы могли бы создать отличную передовую базу для действий против Индии и Туркестана. Таким образом, британские кампании в Палестине, Сирии и Иране, а также операции союзников в Македонии внесли весомый вклад в окончательный разгром центральных держав. И это действительно так, поскольку главной целью германской политики был Drang nach Osten, и срыв всех планов в Азии должен был подействовать на нее как кислота, разъевшая все военные и пангерманские амбиции в Германии.

В течение 1916 г. Британия не ощущала особой заинтересованности своих союзников в развитии стратегической инициативы на Ближнем Востоке. Особое равнодушие проявили французы; именно на них лежит ответственность за отказ от предложений действовать в Киликии, где перспективы эффективного сотрудничества британской и русской армий против Турции были наиболее реальными.

Весной 1916 г. новое политическое соглашение утвердило принципы русско-британского военного сотрудничества в Персии (4 марта), обеспечив некоторое усиление российского влияния в этой стране по сравнению с тем, что было предусмотрено в соглашении от 1907 г. Этому усилению очень помогли успешные действия экспедиционного корпуса Баратова, который в течение февраля и марта полностью разгромил части противника в Персии и захватил Керманшах. Это помогло защитить эту страну от турецко-германского вторжения. Присутствие Баратова в Керманшахе, расположенном всего лишь в 190 км от границы Ирака, позволяло наладить англо-российское военное сотрудничество не только в Персии, но и в самом Ираке.

Британская кампания в Иране началась неудачно – 22–25 ноября 1915 г. Тауншенд был разбит под Ктесифоном и отошел в Кут-аль-Амару. С 12 декабря англо-индийское соединение численностью менее 10 тыс. человек было окружено в городе Куте войсками турецкой 6-й армии (25 тыс.), которой командовал фельдмаршал фон дер Гольц. Эта новая турецкая армия[250]250
  35, 38, 45, 51 и 52-я дивизии: последние две прибыли с Кавказского фронта после Алашкертской операции.


[Закрыть] оказалась достаточно сильной, чтобы продолжать осаду Кута и с успехом противостоять англо-индийским силам, которые шли вверх по долине Тигра на помощь Тауншенду[251]251
  Бои шли под Саадом (7 января), Вади (13–14 января) и Ханой (21 января), а также Дуджайлом (9 марта) и Фаллахийей (5–9 апреля).


[Закрыть].

Британцы получили подкрепление, но в феврале к туркам подошли две свежие дивизии (2-я и 6-я). Две новые попытки британцев прорваться к Куту закончились неудачей. Положение Тауншенда ухудшалось с каждой неделей, и он сообщил шедшим к нему на помощь войскам, что после 26 апреля капитуляции избежать не удастся.

В марте-апреле 1916 г. все внимание британского штаба в Ираке было приковано к спасению Тауншенда. Поэтому кажется вполне естественным, что идея сотрудничества с русскими была выражена в форме предложения о совместных действиях по снятию осады Кута. После захвата Баратовым Керманшаха (26 февраля) этот вопрос встал на повестку дня. Английское правительство вело переговоры с императорской Ставкой, была установлена прямая радиосвязь между Баратовым и штабом Британских сил спасения, а также между Баратовым и Тауншендом.

Надо сказать, это англо-российское сотрудничество в Ираке, ограниченное участием в снятии осады Кута, вызвало критику в штабе великого князя Николая в Тифлисе[252]252
  Экспедиционные силы Баратова напрямую подчинялись наместнику, а не штабу Кавказской армии, которой командовал Юденич.


[Закрыть].

Штаб великого князя привык к огромным потерям на Польском фронте, и то затруднительное положение, в котором оказались немногочисленные англо-индийские войска, не произвело на него особого впечатления. Николай Николаевич придерживался мнения, что британцы решили подчинить свои планы в Ираке и Персии достижению, как ему казалось, престижной цели, без учета более широкой стратегической перспективы, о которой им следовало подумать. После второй неудачной битвы под Дуджайлой (9 марта), в которой участвовало более 3 англо-индийских пехотных дивизий и кавалерийская бригада, русские поняли, что посылать на помощь англичанам немногочисленные войска Баратова, состоявшие из 4 пехотных батальонов, 3 драгунских полков и нескольких казачьих формирований, нет никакого смысла. Странной казалась русскому командованию и пассивность Тауншенда, которая на самом деле объяснялась болезнями, косившими его войска. Желание тифлисского штаба рисковать небольшими силами Баратова угасало с каждой прошедшей неделей, особенно после того, как 1 апреля поступили сообщения о том, что постоянный приток подкреплений довел численность турецких пехотинцев до 40–50 тыс. при соответствующем количестве орудий. Немцы даже предоставили туркам одну эскадрилью.

Положение Баратова становилось сложным. Если бы он пошел в наступление через Загрос, то оставил позади себя сильно растянутую и плохо защищенную линию коммуникаций. Проблема снабжения в Керманшахе была сложнейшей, поскольку все необходимое приходилось доставлять в основном гужевым транспортом, а расстояние было равно 600 км. Войска Баратова, в основе своей кавалерийские, считались чрезвычайно мобильными. Но в специфических условиях войны и времени года в Персии и Ираке мобильность конницы оказалась под вопросом: отсутствие фуража ощущалась даже весной; в мае, когда началось персидское лето, кавалерия не могла полагаться на местные поставки корма. Его приходилось доставлять в основном с помощью животных, которые съедали значительную часть своего груза по пути. Даже имея в своем распоряжении большое число вьючных животных[253]253
  У Баратова было 100 телег, 300 четырехконных повозок, 1 тыс. верблюдов, 4 тыс. мулов и 13 тыс. ишаков.


[Закрыть], Баратов вынужден был до минимума ограничить выдачу хлеба бойцам, а лошади получали не более 2–5 фунтов ячменя в день[254]254
  В тех местах, где пастбища очень скудные, это составляет лишь половину порции, которая необходима для поддержания в рабочем состоянии мулов, и менее трети – для лошадей.


[Закрыть]. Кроме того, вторжение в Ирак породило новую (для кавалерии) жизненно важную проблему снабжения водой.

1 апреля начальник штаба Кавказской армии (генерал Болховитинов) сообщил Баратову, что великий князь предложил ему подумать, что можно сделать в плане диверсии против Багдада. Войска казачьего генерала не имели самого необходимого для проведения летней кампании на равнинах Ирака. Требовалось распределить войска для защиты своих растянутых коммуникаций, проходивших по линии Керманшах – Кангавар – Хамадан – Казвин – Энзели. Баратову нужно было также отрядить соединения для захвата Тегерана, Кума, Кашана, Исфахана, Давлатбада, Сины и Бижара[255]255
  Баратов имел в своем распоряжении 2-й и 4-й пограничные полки (по 2 батальона в каждом); Кавказскую кавалерийскую дивизию (3 драгунских и 1 казачий полк); 1-ю Кавказскую казачью дивизию (4 полка); 2 Кубанских казачьих полка; 2 дружины ополчения, 16 орудий на конной тяге, 12 горных орудий и две гаубицы (и 4 старых орудия в распоряжении дружин).


[Закрыть].

Он выделил 2 пограничных батальона, 4 казачьих полка и ополченческие формирования для охраны своих коммуникаций, а для похода на Багдад – 2 оставшихся батальона, 3 полка драгун и 1 казачий полк с 4 орудиями на конной тяге: всего около 5 тыс. бойцов. Два оставшихся казачьих полка и 12 орудий на конной тяге оставили в Керманшахе в качестве мобильного резерва.

Фельдмаршал фон дер Гольц полагал, что сотрудничество между британскими и некоторыми русскими войсками может быть осуществлено в Северном Ираке. Когда части турецкой 6-й дивизии начали прибывать в Багдад, он направил 4 батальона с 12 орудиями на персидскую границу. В Кханикине создали передовую базу, а организацию обороны границы[256]256
  Действия у Бейт-Иса (16–18 апреля) и Саннайлта (20 апреля).


[Закрыть] возглавил немецкий майор Бонн.

К 10 апреля Бонн сосредоточил 4 батальона 6-й дивизии в Каринде с небольшим резервом – 2 батальона в Каср-и-Ширине, находившихся в 20 милях от Кханикина. Последние представляли собой остатки войск, которые Баратов разбил во время своего марша на Керманшах. На обоих флангах Кариндской позиции и в ее тылу Бонн имел около 5 тыс. нерегулярных конников и 1 тыс. жандармов. Вся эта группировка явно не способна была сдержать закаленную в боях кавалерию Баратова.

Несколько недель из-за сложных вопросов организации тыла Баратов откладывал свое выступление. А тем временем в Куте несчастный Тауншенд был уже близок к отчаянию. Это может показаться странным, но британский командующий, похоже, ожидал от действий Баратова гораздо большего. С провалом третьей попытки снять осаду и истощением ресурсов Тауншенда настал момент для сверхусилия, и русские заверили своих союзников, что Баратов им поможет.

Баратов оказался готовым выступить только 20 апреля. Имея под командованием всего лишь 5 тыс. бойцов, он, конечно, не мог считать своей задачей марш на Кут-аль-Амару, однако надеялся сравнительно быстро достичь иракской границы, отвлечь часть турецкой армии от Кута и уменьшить количество препятствий, стоявших перед британским корпусом «Тигр». Если бы Баратов сумел начать свой маневр еще до конца марта, его диверсия могла бы оказаться успешной: во время последней попытки британцев снять осаду турки имели на позициях перед Кутом всего лишь 2 тыс. солдат. Туркам пришлось бросить в бой всех имевшихся у них людей, чтобы противостоять генералу Горринджу[257]257
  В 200 км по дороге из Керманшаха ив 130 км – от Багдада.


[Закрыть]. Если бы Баратов сумел достичь Кханикина 8 апреля, турки оказались бы в очень опасном положении. Но, несмотря на все свои старания, 28 апреля, то есть в тот день, когда Баратов еще только подходил к Каринде, Тауншенду пришлось капитулировать. На следующий день Баратов выбил отряд Шевкет-бея с Кариндских позиций, а через четыре дня достиг Каср-и-Ширина, где получил по радио сообщение о капитуляции Тауншенда.

Баратов остался с Кавказской кавалерийской дивизией и одним пограничным полком в Каср-э-Ширине. Его войска сильно страдали от непривычной жары и отсутствия хорошей воды, поэтому Баратов решил дать им отдых, реорганизовать снабжение и атаковать турок на позиции, на которую они отступили из-под Кханикина. Это решение имело гораздо более важные последствия, чем Баратов и его непосредственные начальники могли предложить. Оно предполагало, что англ о-российское военное сотрудничество не ограничится лишь снятием осады Кута.

В последние дни осады Кута и вскоре после его падения в Ираке произошли очень важные события. 19 апреля умер фельдмаршал фон дер Гольц, и командование 6-й армией перешло к наиболее способному из политических деятелей Комитета союза и прогресса, а именно 35-летнему дяде генералиссимуса, амбициозному и довольно умному Халил-паше, который стал героем зимнего вторжения в Азербайджан в первый год войны. Сам Энвер находился в инспекционной поездке в Ираке, куда он прибыл как раз ко времени падения Кут-аль-Амары. В середине мая в Багдаде – где он мог располагать советами германского генерала фон Лоссова – Энвер-паша должен был принять важное стратегическое решение. Его первым (и вполне естественным) намерением было бросить против британцев всю 6-ю армию[258]258
  Энвер имел в своем распоряжении 5, 51, 52, 2, 45 и 6-ю пехотные дивизии; 35-я и 38-я практически прекратили существование после жестоких битв с британцами.


[Закрыть].

Но различные интриги и разные политические и личные факторы, как всегда, повлияли на решение генералиссимуса. Кампания против британцев в Южном Ираке показалась ему более трудной и менее перспективной, чем завоевание Персии. И мечтатель в Энвере снова взял верх над стратегом. Он решил наступать в Иране.

Турецкая 6-я армия была разделена на 2 армейских корпуса, XVIII и XIII[259]259
  XVII армейский корпус: 45, 51 и 52-я пехотные дивизии; XIII армейский корпус: 2-я и 6-я пехотные дивизии и кавалерийская бригада.


[Закрыть], а 4-я кавалерийская дивизия осталась в Мосуле прикрывать дорогу на Рувандиз. Под энергичным командованием Али Ихсан-паши[260]260
  Не путать с Ихсан-пашой, который командовал IX армейским корпусом под Сарыкамышем.


[Закрыть] XIII корпус получил приказ разгромить небольшие силы Баратова и вторгнуться в Персию, где Энвер надеялся создать национальную армию, что не удалось сделать немцам.

В результате если русская интервенция в Ирак не помогла спасти Тауншенда, то присутствие Баратова в Каср-э-Ширине стало фактором, подтолкнувшим впечатлительного Энвера устроить экспедицию в Персию и заставившим его разделить на части 6-ю армию. А неспособность 6-й армии быстро разгромить войска генерала Тода дала британцам передышку, во время которой можно было подготовить сильную армию для последующего марша на Багдад. Таким образом, первый опыт англо-российского стратегического сотрудничества на Ближнем Востоке оказался успешным.

Глава 34
Кавказский фронт в июне 1916 г. Неудавшееся наступление Вехип-паши

Лето приходит на горные равнины и голые склоны Восточной Анатолии довольно поздно. Тающие снега и частые ливни с ураганными ветрами делают дороги и тропы непроходимыми, а на перевалах неожиданные апрельские метели бывают более сильными, чем в феврале. Посетив в начале мая штаб 3-й армии в Эрзинджане, генералиссимус обнаружил, что войска еще не покинули своих зимних квартир и по-прежнему ждут подкреплений. V корпус закончил свое сосредоточение уже в апреле, но Вехип-паше, узнавшему о приходе двух русских дивизий из Трапензунда, пришлось растянуть фронт 3-й армии.

Остатки береговых частей и одна из дивизий V корпуса заняли небольшой порт Териболу и оба берега Харшит-Су до Ардасы, к югу от Зиганского перевала на северном хребте Понтийских Альп. Части еще одной дивизии (10-й) расположились в Ардасе и Гюмюшане, а 3-я стояла в горах, вдоль дороги Гюмюшане – Байбурт. Ее позиции протянулись до селения Балахор[261]261
  Здесь произошла последняя битва в кампании Паскевича 1829 г.


[Закрыть].

Местность по обеим сторонам изгиба Чороха была занята X корпусом. Вдоль петли Кара-Су и к северу от нее IX корпус занимал позицию, прикрывавшую Эрзинджан.

IX корпус, находившийся в процессе реорганизации, а также 36-я и 37-я дивизии (в том же состоянии) стояли в резерве. В диких Дерсимских горах 2-я кавалерийская дивизия и курдские нерегулярные формирования вели наблюдение за местностью, располагавшейся между Эрзинджаном и Киги. В Киги они поддерживали связь с 3-й кавалерийской дивизией, принадлежавшей 2-й армии.

Дивизии 3-й армии насчитывали от 5 тыс. (IX корпус, 36-я и 37-я дивизии) до 8 тыс. (Y корпус) бойцов: общая численность пехоты составляла 80–90 тыс. человек. Имея всего лишь 12 орудий на каждую дивизию, армия Вехипа испытывала нехватку артиллерии. Тем не менее это была значительная сила, по сравнению со 2-й армией в мае.

Поскольку в марте и апреле транспорт в первую очередь предоставлялся дивизиям, шедшим в Ирак, то сосредоточение 2-й армии сопровождалось многочисленными отсрочками, а поставки осуществлялись с перебоями. Новый XYI корпус, которым командовал Мустаф Камиль-паша, был неполным: 5-я дивизия стояла между Диярбакыром и Битлисом, 8-я – между Диярбакыром и Мушем, а 7-я находилась еще в пути. В III корпусе только 1-я дивизия располагалась в Харпуте, где маршал Ахмет Иззет-паша разместил свой штаб. Стоявшая в Киги 3-я кавалерийская дивизия патрулировала дороги, шедшие в Эрзинджан. При таких условиях 2-я армия была совершенно не готова к проведению крупных стратегических операций во взаимодействии с 3-й. Даже оптимисты из младотурок в штабе маршала осознавали, что шансов начать наступление в июне не было. Скорее всего, Энвер планировал нанести новый «решающий удар» не ранее июля или даже августа.

К концу мая полный состав турецких войск на Кавказском фронте (включая все нерегулярные формирования и 4-ю пехотную дивизию в Мосуле) не превышал 130 тыс. бойцов и около 200 орудий. Русская Кавказская армия тем временем получила значительные подкрепления. Во время реорганизации русской армии зимой 1915/16 г., после большого отступления 1915 г. и еще до Брусиловского прорыва 1916 г., было создано много новых дивизий. Некоторым следовало доказать, что они ничуть не хуже частей старой армии, другие же не были способны на это. Солдаты вполне соответствовали требованиям фронта, а вот офицеры приходили в основном из резерва или только что из училищ. Кавказской армии передали 123-ю и 127-ю пехотные дивизии, в каждой из которых было по 4 полка, состоявшие из 3 батальонов, и дивизион полевой артиллерии (18 орудий).

Успешная переброска пластунских бригад во время Трапезундской операции доказала морскому и армейскому штабам русской армии, что морской путь вполне пригоден для того, чтобы пехотные формирования доставлялись из Мариуполя в Трапензунд на транспортах[262]262
  Транспорты шли в 2 эшелона: 127-я дивизия вышла из порта 16 мая (15 тыс. солдат, 4 тыс. лошадей, 18 орудий и 150 колесных экипажей); 123-я дивизия – 30 мая (16 тыс. солдат, 4 тыс. лошадей, 18 орудий и 1,5 тыс. экипажей). Обе дивизии были приняты на борт в Мариуполе на Азовском море, в то время как военные корабли охраняли Керченский пролив.
  Каждый эшелон состоял из 26 транспортов; его сопровождали корабли военного флота. Один линейный корабль был выделен для наблюдения за входом в Босфор. Для погрузки войск использовались эльпидифоры, баржи и лодки. Высадка была организована в бухте Ковата, к востоку от Трапезунда. Операция прошла без осложнений, поскольку в море в это время не было кораблей противника. «Гёбен» стоял до конца мая в ремонте, а «Бреслау» выходил в море только с 30 мая по 2 июня. Из двух немецких подводных лодок, действовавших в водах Черного моря, одна была повреждена эсминцем «Строгий», а другая шла из Средиземного моря и появилась на траверзе Трапезунда только 4 июня, когда высадка русских войск уже завершилась. Попытка атаковать их провалилась. 127-я дивизия была на берегу уже 21 мая; а 123-я – 3 июня.


[Закрыть]. В начале июня V Кавказский армейский корпус был размещен на правом фланге Юденича[263]263
  1-я и 2-я пластунские бригады, 123-я и 127-я пехотные дивизии; береговой отряд (10 батальонов); всего 40 тыс. пехоты и 100 орудий.


[Закрыть], слева от кавказцев стоял II Туркестанский корпус, который оставался на своих зимних позициях по обе стороны от излучины Чороха[264]264
  Прибавьте еще 4 пластунских батальона (3-я пластунская бригада) и Сибирскую казачью бригаду. Всего 30 тыс. пехоты, 2 тыс. кавалерии, 74 орудия.


[Закрыть].

На левом фланге туркестанцев от точки, находившейся рядом с главной дорогой Эрзерум – Аш-Кале – Байбурт, до изгиба Кара-Су занимал позиции I Кавказский корпус[265]265
  39-я пехотная дивизия; Донская пешая бригада; 1-я и 2-я Закавказские стрелковые бригады (бывшие ополченцы); 5-я Кавказская казачья дивизия. Всего 30 тыс. пехоты, 3 тыс. кавалерии и 96 орудий.


[Закрыть]. 5-я Кавказская казачья дивизия вела наблюдение за крайним левым флангом этого корпуса в направлении Киги. Мощный стратегический резерв находился в районе Эрзерума[266]266
  4-я Кавказская стрелковая дивизия; 5-я Кавказская стрелковая дивизия (новая), 1-й и 2-й Карские полки (из войск Карской крепости), 4-я пластунская бригада (отозванная из Азербайджана): 40 тыс. пехоты, 36 орудий.


[Закрыть]. В целом против 3-й армии Вехип-паши Юденич имел 50 %-ное превосходство в пехоте и двойное – в количестве орудий. Такое соотношение сил не оставляло туркам ни единого шанса на успех.

На левом фланге русские оказались слабее. К концу мая Юденич восстановил полный численный состав IV Кавказского корпуса, который был сосредоточен в регионе Хинис – Муш – Битлис[267]267
  2-я Кавказская стрелковая дивизия, 261, 262, 263, 264-й полки 66-й пехотной дивизии, 3 армянских стрелковых батальона, 6 казачьих и один конный пограничный полк. Всего 30 тыс. пехоты, 5 тыс. кавалерии, 64 орудия.


[Закрыть]. Слева от этого корпуса чернозубовские ван-азербайджанские войска были разбросаны по большому пространству между Мушем и озером Урмия[268]268
  3-й пограничный полк, Грузинский стрелковый полк, один армянский стрелковый батальон, 12 орудий ополчения, 2-я и 3-я Забайкальские казачьи бригады, 4-я Кавказская казачья дивизия. Всего 10 тыс. пехоты, 6 тыс. кавалерии, 30 орудий.


[Закрыть].

Войск на левом стратегическом фланге русских было совершенно недостаточно для выполнения боевой задачи, но в конце мая против них стояла еще только неполная турецкая 2-я армия. Она находилась на первом этапе своей концентрации между городами Харпут – Диярбакыр и Сирт[269]269
  В мае 1, 5 и 8-я турецкие пехотные и 3-я кавалерийская дивизии находились в этом районе, а 4-я пехотная дивизия была еще в Мосуле. Общая численность турецких солдат в этой местности (исключая 4-ю пехотную дивизию) составляла около 40 тыс. пехотинцев (включая нерегулярные формирования), 11 тыс. кавалерии, 100 орудий.


[Закрыть].

К 1 июня русские сосредоточили на всем Азиатском фронте около 200 тыс. солдат и 400 орудий против 130 тыс. солдат и 220 орудий противника. Но турки все еще ожидали прибытия подкреплений для 2-й армии, в то время как русские рассчитывать на какие-либо новые части не могли.

Юденич и его штаб[270]270
  Штаб Кавказской армии был более или менее точно информирован о перевозке турецких войск по Багдадской железной дороге благодаря своим агентам в Одессе и отделу разведки в императорской Ставке. Но наиболее полная информация, как утверждают русские источники, поступала от британских офицеров в Ираке.


[Закрыть] знали о сосредоточении сильных турецких войск на своем стратегическом левом фланге. 20 мая казачий патруль в районе Киги захватил майора, который служил в турецкой армии. Этот человек курдского происхождения признался, что затаил обиду на свое начальство, и обещал поставлять русским информацию, касающуюся турецких оперативных планов[271]271
  Впоследствии допрошенный британцами, он представил подробный (и интересный) доклад о кампании в Галлиполи. Позже, во время Гражданской войны, этот человек служил у белых и, пережив множество приключений на Дальнем Востоке, поселился в Ираке, где прожил до 1944 г. Он написал увлекательную книгу мемуаров на арабском языке.


[Закрыть].

Таким образом, намерение турок наступать уже не было секретом для Юденича, кроме того, он имел сведения о том, что враг сосредоточивает свою армию крайне медленно. Все указывало на то, что начать наступление раньше второй половины июля противник не сможет. Поэтому Юденич решил нанести превентивный удар по одной из турецких армий, пока другая еще не была готова к сражениям. Он планировал сделать это во второй половине июня. Однако, совершенно неожиданно для русских, Вехип-паша в последние дни мая перехватил инициативу и атаковал русские позиции в районе Мамахатуна.

Инспекционная поездка генералиссимуса в начале мая в Эрзинджан и Харпут заставила Вехипа и Ахмет Иззета приступить к активным действиям. Они приняли форму разведки, в ряде случаев – боем. В середине апреля 5-я пехотная дивизия, только что прибывшая из Стамбула, заняла Сирт и вступила в контакт с русскими передовыми частями на дорогах, шедших в Битлис. Несколько дней длилась перестрелка, но Мустафа Камиль-паша еще не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы пойти в этом месте в наступление. В мае, после прибытия в Диярбакыр 8-й пехотной дивизии, турецкие разведывательные подразделения появились в горах, протянувшихся до равнины Муш. В то же самое время на фронте 3-й армии турецкие патрули вели себя очень активно, и их деятельность принесла некоторые результаты. Во второй половине мая Вехип-паша понял, что происходит перераспределение русских войск (в ходе подготовки к июньскому наступлению, запланированному Юденичем), и он решил воспользоваться благоприятным моментом, чтобы атаковать войска I Кавказского корпуса.

В течение последней недели мая войска 39-й пехотной дивизии выводились в тыл на отдых в селениях, расположенных на равнине Эрзерума; они понесли тяжелые потери в битвах при Кёпрюкёе и Эрзеруме и с марта по май удерживали важный сектор обороны в районе Мамахатуна. Тем временем на участке русского фронта в изгибе Кара-Су было очень мало войск: Донская пешая бригада – справа, единственный полк, 15-й Кавказский стрелковый, – в центре, а на левом фланге – 1-я Закавказская пехотная бригада, которая фактически была бригадой ополчения. Далее к северу, на позициях между рекой и дорогой из Аш-Кале в Байбурт, войск было не больше. Там стояла еще одна импровизированная Закавказская бригада, которая ждала обещанных подкреплений – 4-х Кубанских пластунских батальонов, отозванных из войск Чернозубова. К югу от изгиба Кара-Су стояли лишь конники из 5-й Кавказской казачьей дивизии. Положение I Кавказского корпуса оказалось весьма шатким, поскольку единственный регулярный полк был окружен относительно сырыми, совсем недавно созданными частями. Корпусной командующий генерал Калитин полагал, что противник не будет проявлять активности, но Вехип-паша, зная о временной слабости русского фронта, скрытно сосредоточил 3 дивизии XI корпуса для внезапной атаки на обеих сторонах Мамахатунского клина.

Мамахатун, 29–31 мая 1916 г.

Рано утром 29 мая на правом берегу Кара-Су части XI корпуса нанесли удар на Барнакабан, и Донская пешая бригада, отчаянно сопротивляясь, вынуждена была отступить. Однако в худшем положении оказался 15-й Кавказский стрелковый полк, атакованный по обе стороны от Мамахатуна 29-й дивизией IX корпуса. Позиции этого полка, растянутые на 30 км, были прорваны, и турки овладели городом Мамахатун, где взяли пленных и 2 горные пушки. Далее к югу турецкая 17-я дивизия легко отбросила закавказцев и двинулась в долину реки Тузла-Чай. В течение 30 и 31 мая турецкий передовой отряд продолжал идти по дороге Мамахатун – Эрзерум, а также вверх по долине Тузла-Чая, но с левого фланга турки продвинулись совсем немного.

Юденич немедленно предпринял необходимые меры, чтобы вернуть утраченные позиции. Только что прибывшие кубанские пластуны из 4-й пластунской бригады были отправлены в качестве подкрепления отступавшим донским пехотинцам, а ветеранские полки 39-й дивизии получили приказ атаковать по обе стороны от шоссе в направлении Мамахатуна. Одновременно два полка этой же дивизии (155-й Кубанский и 153-й Бакинский) были отправлены против правого фланга турецкого отряда, наступавшего на Думанли-Даг и в долине Тузла-Чая. С 1 по 3 июня кубанцы вместе с Дербентским и Елизаветпольским полками 39-й дивизии вели упорные бои с турками между Барнакабанской и Мамахатунской дорогами. Здесь наступление турок было остановлено, но в долине Тузла-Чая их 17-я дивизия продолжала двигаться вперед. Маневр Вехип-паши стал понятен – он стремился обойти левый фланг I Кавказского корпуса, однако было еще не ясно, сумеет ли он это сделать. Вехип-паше удалось быстро ввести в бой свою кавалерию (2-ю кавалерийскую дивизию), в то время как казаки находились еще где-то за Тузлой, вдали от битвы. 4 июня кубанцы и бакинцы атаковали турок в долине ручья Зазалар – в 20 км к северо-востоку от Черме. Турецкая пехота была отброшена, но в критический момент 3 кавалерийских полка турок смело бросились в атаку, которая сдержала продвижение русской пехоты. Турки ввели в бой части 28-й пехотной дивизии, которые провели 3 яростные атаки, но бакинцы выстояли[272]272
  Во время боя в Зазаларской долине турецкие пехота и кавалерия понесли очень серьезные потери; с русской же стороны один только Бакинский полк потерял более тысячи офицеров и солдат.


[Закрыть].

На следующий день (5 июня) бой неожиданно прекратился по всей линии фронта. Новые позиции турок протянулись от Барнакабана до перевала Кюкюртлю на Мамахатунской дороге, далее – по восточным склонам Думанли-Дага до долины Тузла-Чая у Пармаксиза («Беспалого»), в котором сходятся несколько дорог из Огнота к Эрзеруму, проходящие через огромный массив Бингёль-Даг. Этот массив образует водораздел между верхним течением Аракса и притоками Мурат-Су.

Обе воюющих стороны были сильно измотаны, однако все понимали, что Вехип-паша приказал остановить наступление между Кара-Су и Тузлой, поскольку до него дошло известие о высадке русских подкреплений в Трапезунде в первые дни июня. Турецкий командующий обратил теперь свое внимание на левый фланг, несмотря на успех на правом. Он мог бы заявить, что одержал верх под Мамахатуном, и эта тактическая победа имела бы серьезные стратегические последствия, поскольку 3-я армия сумела продвинуться в сторону Эрзерума. Теперь она стояла в нескольких милях к западу от Аш-Кале, и от знаменитого города-крепости ее отделяло лишь 55 км. На правом фланге Вехип продвинулся достаточно далеко, чтобы контролировать дороги, идущие из Эрзерумской равнины в долину Эндрес-Чая и к Огноту. По этим дорогам он мог бы установить связь с патрулями 2-й армии, которые проявляли активность в районе Киги и Огнота. Чтобы защитить открытый фланг 39-й дивизии, в долину Тузла-Чая вошли казаки, но левый фланг I Кавказского корпуса от патрулей IV Кавказского корпуса, стоявшего на восточных склонах Бингёль-Дага, отделял разрыв более чем в 50 км.

Новые позиции, завоеванные на правом фланге 3-й армией турок, были очень удобны для развития большого наступления на Эрзерум и Хасан-Кале. В этой операции главную роль должна была играть 2-я армия, но она оказалась совершенно не готова к этому. К середине июня Иззет-паша смог подготовить к боевым действиям только 6 дивизий[273]273
  5, 8, 7, 12, 1 и 49-ю дивизии.


[Закрыть], или 60 % запланированных войск. Еще 4 или 5 дивизий должны были подойти в течение ближайших 6 недель.

Таким образом, обстоятельства для турок складывались относительно благоприятно, но впечатлительного Энвера глубоко потрясла потеря Трапезунда и в особенности тот факт, что противник сразу же стал использовать этот порт для высадки своих войск. Русские открыли новый морской путь, по которому можно было быстро доставлять неожиданные для турок подкрепления на Кавказский фронт. Вехип-паша получил приказ не допустить вторжения врага в Анатолию с побережья Черного моря. Необходимо было, не дожидаясь помощи 2-й армии, предпринять спешное наступление на левом фланге, чтобы закрепить свой успех на правом.

Столь внезапное изменение турецкого оперативного плана вряд ли было оправданным. Если рассмотреть положение обоих противников на 15 июня 1916 г., то получится следующая картина:

Это сравнение показывает, что самые лучшие шансы у турецкого наступления между 15 июня и 1 июля были все-таки на правом фланге. Здесь им противостояли войска относительно слабого и растянутого русского левого фланга. Если говорить об операции в целом, то комбинированный план, выработанный в начале года, должен был быть исполнен немедленно, не дожидаясь прибытия 4 или 5 новых дивизий для подкрепления 2-й армии. Эта армия, усиленная 10 тыс. бойцов из 3-й, могла бы за две недели очень сильно обострить обстановку в разрыве между русскими I и IV Кавказскими корпусами.

Второе наступление Вехип-паши, как и первое, вначале развивалось успешно и все по той же самой причине: турки тщательно подготовили удар, разведав дикие склоны Понтийских Альп; кроме того, им помогали местные нерегулярные формирования, созданные мусульманским населением, которое враждебно относилось к русским. Турецкие патрули обнаружили слабое место в правой группировке русского фронта – на стыке V Кавказского и II Туркестанского корпусов. Сама местность к северу от Балахора на дороге из Байбурта в Гюмюшане имела важное стратегическое значение, поскольку две тропы (в отдельных участках проселочные дороги) пересекали главный хребет Понтийских Альп. Одна шла из района Байбурта по долине Сюлюклю-Дере («Долине пиявок») до города Оф, а другая, еще лучше этой, – от Балахора, по долине Кара-Дере до Сюрмене.

Турецкое наступление в Понтийских Альпах. 26–30 июня 1916 г.

Войска V русского Кавказского корпуса занимали следующие позиции:

Между Платаной и Джевизликом: 123-я пехотная дивизия.

Район Джевизлика: 127-я пехотная дивизия.

Между Джевизликом и верхней долиной Кара-Дере: 5-й пограничный полк, 1-я и 2-я пластунские бригады.

Между верхними ручьями Кара-Дере и Сюлюклю-Дере: 19-й Туркестанский полк.

Между Сюлюклю-Дере и верхней долиной Калопотамоса: 2 батальона 3-й пластунской бригады. Они поддерживали связь с другими батальонами той же самой бригады, которая принадлежала ко II Туркестанскому корпусу, стоявшему на южном склоне Кирклар-Дага («Гор сорока святых») в Орсоре и Каруташе.

Две дивизии турецкого V корпуса заняли позиции, которые тянулись от прибрежного селения Фол (Фала) до Ардасы и от Ардасы до Гюмюшане и перекрестка дорог в Пир-Ахмете. 3-я дивизия в это время была переброшена в Балахор, откуда, усиленная частями X корпуса и испытанными в боях отрядами пограничников, секретно выдвинулась через главный хребет Понтийских Альп. Она прошла двумя тропами, которые вели в долину Кара-Дере и Сюлюклю, и 26 июня атаковала позиции 19-го Туркестанского полка. Место атаки выбрали очень удачно. Русский полк был разбит и на следующий день потерял свою главную позицию – высокую гору Мадар-Даг. С 27 по 30 июня русские яростно контратаковали силами кавказских стрелковых и нескольких пластунских батальонов, но их усилия не увенчались успехом. Левый фланг V Кавказского корпуса с большим трудом удержал Йилан-Кайю («Змеиную Скалу»), располагавшуюся всего лишь в 15 милях к югу от приморского города Сюрмене.

Начальный этап нового турецкого наступления, несомненно, имел успех. Неожиданный марш-бросок крупных сил через главный хребет Понтийских Альп был выполнен великолепно. Но этот успех не получил продолжения: турки не располагали достаточными силами для его развития. Юденич уже 25 июня был готов начать собственное контрнаступление, гораздо более крупного масштаба. Неожиданное нападение турок лишь ненадолго отсрочило его начало. Русские очень точно оценили силы противника, и 2 июля Юденич отдал приказ V Кавказскому и II Туркестанскому корпусам перейти в генеральное наступление.