Текст книги "Битвы за Кавказ. История войн на турецко-кавказском фронте. 1828–1921"

Развитие событий на Кавказе вовсе не отвечало надеждам британцев на то, что народы Закавказья будут продолжать войну с турками, на которых основывалась первоначальная идея «Данстерфорса». Грузины переметнулись на сторону немцев, а борьба армян с турками не принесла им победы. Когда немцы заняли Тифлис, а турки – Александрополь, стало ясно, что и те и другие, а может, и все вместе не будут терять времени и двинутся на Баку. Данстервиль получил приказ помочь защитникам Баку – кем бы они ни оказались – любым возможным способом. Не ожидая подкреплений, которые должны были прибыть в течение июня, Данстервиль создал в Казвине свою ставку. Он решил пробиться через страну Джангали и дойти до Энзели. С казаками Бичеракова, их четырьмя орудиями на конной тяге, одним эскадроном гусар и несколькими бронеавтомобилями Данстервиль 8 июня[334]334
  Джангалы были вооружены немецким оружием; ими командовал немецкий майор.


[Закрыть] рассеял три или четыре тысячи нерегулярных бойцов, которых поставил на его пути Кучик-хан, и через несколько дней вошел в Энзели.

В течение июля прибытие подкреплений позволило Данстервилю создать гарнизон в Реште и обеспечить охрану дороги из Казвина в Энзели, а его патрули несли службу на дорогах Казвин – Биджар и Казвин – Тебриз. К счастью для британцев, турки (которые находились уже в Тебризе) не предпринимали активных действий.

В Энзели Данстервиль обнаружил, что политика красных сильно изменилась по сравнению с февралем; однако для немедленного наступления со стороны Каспия у британского командования не было никаких дополнительных войск, кроме казаков Бичеракова. Было решено, что Бичераков будет временно тактически сотрудничать с красными: они должны были помочь в транспортировке казаков морем в Баку. Казачий вождь между тем планировал высадиться не в Баку, а в Альяте, примерно в 65 км к югу от города, где железная дорога, идущая от станции Ганья, проходит по берегу моря и резко поворачивает на север, к нефтяной столице. Бичераков хотел сохранить независимость от многочисленных конфликтующих между собой политических фракций в Баку; одновременно он собирался, совершив смелый рейд вдоль линии железной дороги, достичь очень важного моста через Куру в Эвлахе и уничтожить его, серьезно затормозив тем самым наступление мощных турецких сил на Баку. Таким образом, отчаянный авантюрист и талантливый командир, Бичераков преследовал две цели: добиться транспортировки его людей на родину путем участия в борьбе с турками и при этом сделать так, чтобы они оказались как можно ближе к родному дому на Тереке и Кубани.

В течение первой недели июля Бичераков высадился в Альяте, однако обстановка в Баку оказалась гораздо менее благоприятной для него, чем он представлял. Тем временем Данстервиль на берегу Каспийского моря с нетерпением ждал обещанных ему подкреплений, но они прибыли только в течение первой декады августа. К 9 августа он имел только пять батальонов и четыре батареи, один кавалерийский полк, несколько броневиков и одну эскадрилью самолетов; пять других батальонов и столько же батарей растянулись по дорогам Персии. Соединения «Данстерфорс» пришли слишком поздно и оказались весьма немногочисленными. Сам Данстервиль, информированный теперь гораздо лучше, чем полгода назад, не питал иллюзий относительно потенциала местных вооруженных групп в Баку. По существу, его экспедиция не имела никаких шансов на успех, а как только он вышел в Каспийское море – единственный крупный морской бассейн в мире, в котором еще ни разу не появлялись английские войска, – события во Франции и Палестине приняли такой оборот, что риск, связанный со слабой попыткой подчинить себе Баку, стал совершенно бессмысленным.

К началу июня силы, предназначенные для обороны Баку, насчитывали тридцать батальонов. В каждом из них было не более 400–500 человек, а состав был весьма разношерстным: русские рабочие с нефтяных промыслов (мобилизованные красными), бывшие армянские солдаты и ополченцы из мирного армянского населения, армянские беженцы из Карабаха и даже Эрзинджана и Вана. Большинство этих формирований не имели никакого понятия о воинской дисциплине и были непригодны для боя, но некоторые оказались весьма боеспособны и полны желания отстоять город. Винтовок было достаточно, однако не хватало исправных пулеметов. У защитников Баку имелось 54 орудия – они были объединены в две батареи гаубиц, шесть полевых и одну батарею горных пушек. Имелось два эскадрона кавалеристов. С такой силой нельзя было не считаться, несмотря на неуверенную и часто менявшуюся политику руководителей, а также нехватку офицеров и сержантов.

Удивительно, но эта армия, созданная в оборонительных целях, начала свою боевую историю с наступательного маневра. Он был вызван вовсе не соображениями стратегии: здесь, как и в других местах, первой задачей войска, состоявшего в основном из армян, была защита мирного армянского населения. Армяне, рассеянные по всему Азербайджану, в большинстве своем не искали прибежища в Баку. Большая армянская община проживала в древнем мусульманском городе Шемаха (в 100 км к западу от Баку), а другие – в поселке Саляны, в районе устья Куры, и в других сельских центрах. Жизнь всех этих армян находилась под угрозой; местные вооруженные отряды добровольцев могли защитить их от татарских соседей, но никак не от турок, которые к тому времени уже дошли до Дилижана и могли двинуться далее на восток. Поэтому было решено занять как можно большую территорию западнее Баку, пока к вооруженным отрядам азеров не присоединились регулярные турецкие войска. Командование в Баку решило занять линию обороны, идущую от Шемахи через Аксу (на шоссе от станции Кюрдамир до Шемахи), саму станцию Кюрдамир (на железной дороге Тифлис – Ганья – Баку) до села Петропавловка (на Куре, недалеко от того места, где она сливается с Араксом). Если получится, то в дальнейшем планировалось занять линию, проходящую западнее этой, – от города Нуха на юг к Эвлахскому мосту через Куру и далее вдоль шоссе в Шушу[335]335
  В Нухе и Шуше были большие армянские общины.


[Закрыть]. План был весьма удачным, но он требовал мобильных и опытных соединений, способных действовать очень быстро.

Операции на нижней Куре, июнь 1918 г.

К 5 июня подразделения, готовые к наступлению, были сосредоточены на станции Хаджикабул. Их оказалось вполне достаточно, чтобы отбросить на запад, вдоль железной дороги, передовые отряды азеров. Армянские войска наступали тремя колоннами: справа четыре батальона двигались на Аксу с целью очистить дорогу в Шемаху; в центре девять батальонов наступали вдоль линии железной дороги на Кюрдамир; и слева четыре батальона шли по берегу Куры. 15 июня две колонны, за исключением левой, достигли линии Аксу – Кюрдамир – Петропавловка. По пути случилось лишь несколько стычек, однако было известно, что на станции Мусусли, в 30 км западнее Кюрдамира, концентрируются мощные отряды азеров. Другие отряды сосредотачивались в Гёк-Чае, на дороге, проходящей севернее железной дороги в Эвлах, параллельно ей[336]336
  Главная дорога из Шемахи в Алазанскую долину проходит севернее Куры через Нухскую и Закатальскую развилки около селения Ханапат, южнее Шуши в Карабахе и юго-западнее Ганьи.


[Закрыть].

Правая колонна встретила азеров в районе Карамариана, и здесь 16–17 июня произошел бой. Армяне захватили город и удержали свои позиции, но продвинуться дальше не смогли. Более сильная центральная колонна, которая ожидала результатов наступления справа (задуманного как обходной маневр), стояла в Кюрдамире. Левую задержали в Зубовке отряды азерской нерегулярной кавалерии, и она не смогла дойти до Петропавловки. Армяне стояли на этой линии с 17 по 26 июня, не делая никаких попыток ее укрепить.

26 июня армянский отряд получил известие о том, что турецкая регулярная пехота идет из Ганьи в Эвлах и дальше – на станцию Уджари. Храбро, но довольно бессмысленно армяне решили повторить свой «обход справа», который не принес им успеха в борьбе с азерскими нерегулярными частями и который они решили применить против закаленной в боях турецкой пехоты. 27 июня армянский правый фланг двинулся на Гёк-Чай и достиг высот, расположенных восточнее этой деревни. Здесь 29 и 30 июня армян атаковало азерское ополчение, поддержанное турецким пехотным полком и его артиллерией. Армяне стойко сопротивлялись, но 1 июля им пришлось отступить в Карамариан, а на следующий день отойти в Аксу. Еще до 27 июня правая колонна получила в качестве подкреплений четыре батальона из центра, однако в ходе боев за последнюю неделю июня потеряла 800 человек убитыми и ранеными. Более того, во всех армянских соединениях свирепствовала дизентерия, так что в Аксу количество способных воевать бойцов сократилось примерно до 2 тыс. человек. Турки, однако, не проявляли особой активности и медленно сосредотачивались в районе Гёк-Чая и станции Уджари. Через несколько дней, 5 июля, Бичераков с 1200 казаками и шестью орудиями высадился в Альяте. Население Баку возликовало! Красные и армянские националисты согласились поставить храброго казачьего полковника во главе «активной группы» на линии Аксу – Кюрдамир.

8 июля Бичераков прибыл в Кюрдамир. Он разработал план операции, в ходе которой армяне должны были удерживать свои позиции в Аксу и Кюрдамире, а казаки и тысяча отборных бойцов из Баку под его командованием – нанести удар из Карасакала (на дороге Кюрдамир – Аксу) в область разрыва между турецкими колоннами, которые шли маршем из Гёк-Чая в Аксу и из Уджари в Кюрдамир. Однако осуществить этот план не удалось, поскольку 10-го числа два турецких полка при поддержке азерского ополчения и конных партизан яростно атаковали линию фронта Кюрдамир – Карасакал. Армянское подразделение, стоявшее в Кюрдамире, отошло на станцию Керар. Бичеракову тоже пришлось отступить, чтобы избежать окружения в Карасакале, в то время как армянский правый фланг покинул Аксу. Одновременно дороги заполнили толпы армянских беженцев из Шемахи и окружающей местности, которые стремились добраться до Баку.

К 15 июля Бичераков понял, что «активная группа» не сможет в открытом поле устоять под натиском регулярных войск противника, имевших к тому же артиллерию. Он приказал правой колонне отойти на станцию Баладжари (в нескольких километрах к северу от Баку), а центральной – назад, в Хаджикабул, куда все еще ходили поезда. Отступление прикрывали казаки; впрочем, это было нетрудно, поскольку турки не пошли дальше линии Аксу – Кюрдамир[337]337
  Шемаха была занята азерским ополчением.


[Закрыть]. К 30–31 июля остатки бакинской «активной группы» сосредоточились между станциями Баладжари и Баба-Эйбат, в 7–8 км от центра Баку. Отделение Бичеракова стояло на правом фланге, вдоль железной дороги на Дербент.

Медленное продвижение турецких войск свидетельствовало о том, что у Нури-паши были свои проблемы. Невыносимая летняя жара в бассейне нижней Куры, отсутствие свежей питьевой воды, растянутые линии снабжения замедляли продвижение войск, организованных гораздо лучше, чем «исламская армия». Эпидемия дизентерии, поразившая армянские войска, перекинулась и на 5-ю Кавказскую дивизию противника. Когда Нури дошел до Кюрдамира, у него осталось всего 4 тыс. боеспособных бойцов. Азерские ополченцы дезертировали, и для завоевания Баку Нури с трудом смог наскрести 8 тыс. человек, половина из которых принадлежала к нерегулярным бойцам сомнительных боевых качеств. Уже 15 июля Нури просил прислать ему подкрепления, и 36-я Кавказская дивизия была отправлена из Дилижана в Ганью[338]338
  37-я Кавказская дивизия была отправлена в качестве подкрепления в Палестину – через Батум и Стамбул; ее сменила 15-я пехотная дивизия (только что прибывшая из Румынии). 9-я и 11-я Кавказские дивизии остались удерживать регион Ардаган – Карс – Александрополь– Каракилисе.


[Закрыть].

В первые дни августа ситуация в Баку изменилась. Провал наступательной операции с потерей 3 тыс. человек убитыми, ранеными и больными произвел на красных такое сильное впечатление, что они решили сдать город. Однако национальная армянская организация при поддержке буржуазии и умеренных элементов, узнав об этом, 1 августа совершила переворот в городе и, создав Центрально-Каспийскую диктатуру, решила продолжить борьбу с турками и обратиться за помощью к британцам, находившимся в Энзели. Красные отряды Шаумяна (армянина) и Петрова (русского) прекратили огонь и были разоружены. В связи с этим число потенциальных защитников Баку сократилось еще на 3 тыс. человек.

2 августа, когда в городе царила неразбериха, порожденная политическим кризисом, авангард «исламской армии» вышел на оборонительную линию между станциями Баладжари и Эйбат. Если бы враг начал атаку и прорвал эту почти незащищенную линию, дальнейшая оборона города стала бы невозможна. Однако своевременное появление казаков Бичеракова на левом фланге и в тылу у турок породило панику среди турко-татар, которые в беспорядке отошли на несколько километров к западу, что было истолковано в Баку как полная победа. Бакинское ополчение некоторое время преследовало разбитого врага, а потом, торжествуя победу, вернулось в революционный город на радость его жителям. И никто не позаботился занять и укрепить возвышенность, расположенную к западу от железной дороги.

Баку в сентябре 1918 г.

За этим последовал новый сюрприз: Бичераков безо всяких объяснений покинул район Баладжари и, двигаясь вдоль железной дороги, ушел на север. Он направился в Дербент со всеми своими казаками, прихватив с собой тысячу бойцов Бакинского гарнизона, которые решили связать свою судьбу с единственным способным воевать командиром во всем дезорганизованном городе, находившемся под угрозой турецкой оккупации. К счастью, в тот же самый день (4 августа) в Баку появились первые части британского контингента, что помогло сгладить ужасное впечатление, произведенное уходом Бичеракова. В порту высадились семьдесят пехотинцев и несколько офицеров Британской армии. Разумеется, это была капля в море, которая, однако, показала, что помощь Великобритании на подходе, и энтузиазм толпы еще больше возрос, когда разнесся слух, что на пути к центрально-каспийской столице находятся еще 20 или 30 тыс. человек.

Этот энтузиазм оказался очень кстати на следующее утро (5 августа), когда турки предприняли свой первый штурм города. Они пытались прорваться в него со стороны станции Эйбат по главной дороге, которая проходит по разрыву в гряде утесов под названием Волчьи Ворота. Эта гряда отделяет город от долины, по которой на север из Эйбата в Баладжари идет железная дорога. Нападающие были встречены артиллерийским и мощным ружейным огнем. В некоторых местах им удалось подняться на вершины утесов, но Волчьи Ворота устояли, и около полудня защитники пошли в контратаку и повсюду отбросили турко-татар к железной дороге. Впрочем, противнику удалось удержать высоты, расположенные западнее железнодорожной равнины. В этот день (5 августа) гарнизон Баку оказался на высоте, потеряв около 600 солдат и двадцать офицеров убитыми и ранеными. Противник понес серьезные потери и оставил на поле боя шестнадцать пулеметов.

В борьбе за Баку начался новый этап. Турки были поражены тем сопротивлением, которое им оказали 5 августа, а еще большее впечатление произвели на них слухи о прибытии большого числа британских военных. Командир 5-й Кавказской дивизии, у которого осталось всего лишь около 3 тыс. упавших духом ашкеров, решил закрепиться на своих позициях и ждать подкреплений. 36-я Кавказская дивизия была уже на подходе и вскоре должна была соединиться с «исламской армией». Доклады, поступившие из-под Баку, вынудили турецкую штаб-квартиру перебросить 15-ю пехотную дивизию из Батума в район Александрополя, а 9-ю Кавказскую дивизию отправить в Джульфу. 9-й армии было приказано действовать в Северной Персии более энергично и перерезать дорогу Хамадан – Казвин – Энзели, по которой, как полагало турецкое командование, пойдут британские войска, предназначенные для Баку.

Впрочем, надежды армян и опасения турок были сильно преувеличены. С 4 по 17 августа в Баку прибыла только одна неполная британская бригада (39-я) в составе трех батальонов, полевой батареи и трех бронемашин под командованием генерал-майора Данстервиля[339]339
  Эти батальоны были укомплектованы уроженцами Северного Стаффорда, Уорика и Вустера.


[Закрыть].

Данстервиль, должно быть, горько пожалел о том, что Бичераков бросил Баку на произвол судьбы, но, еще до своего прибытия в этот город, хорошо понимал, почему тот это сделал. А проведя здесь некоторое время, он осознал, что другого выхода у казачьего командира просто не было. Бичераков не относился к тому типу людей, которые умеют сотрудничать с различными комитетами и руководить войсками, которые устраивают митинги, чтобы обсудить вопрос – стоит идти в бой или нет. Он пошел на компромисс с красными по одной простой причине – чтобы заполучить для своих людей суда, которые перевезли бы их на Кавказский берег Каспия. Попытавшись сдержать турок в Кюрдамире, он понял, что его казаков заставят принять участие в обороне осажденного Баку, а это отрежет им все пути к дому на Северном Кавказе. Поэтому, когда он узнал о турецкой активности в Дагестане и о том, что дорогу в Дербент и сам этот город захватили банды горцев, решил идти на север и отбить Дербент – ворота в Северный Кавказ. Форсированным маршем Бичераков дошел до Дербента, 12 августа захватил его и остался там.

А тем временем генерал Данстервиль с каждым днем все глубже и глубже погружался в пессимизм. Оборона Баку  была организована из рук вон плохо; центральнокаспийские войска не подчинялись дисциплине, а большинство солдат вовсе не желало воевать. Русский генерал Докучаев, главнокомандующий войсками в Баку, не сумел справиться с революционными добровольцами, а армянский полковник Багратуни, способный организатор, был инвалидом и не мог противостоять нараставшей волне беспорядков. Британцы думали, что их помощь Баку сведется к отправке ограниченного числа технических специалистов, которые помогут кавказским национальным силам организовать свою собственную боеспособную армию, а армяне были уверены, что британцы станут воевать вместо них и примут на себя всю тяжесть обороны нефтяного города от врагов.

Однако три батальона из английской глубинки вряд ли могли изменить положение, в котором они оказались на берегах Каспия. Баку прикрывала с запада цепь почти перпендикулярных, но не очень высоких утесов. На южном конце этой цепи существовал разрыв, называемый Волчьими Воротами, по которому проходила, извиваясь, железная дорога в город. В 7–8 км к северу от этих Ворот утесы резко поворачивали на северо-восток, а потом сменялись равниной. В том месте, где железная дорога, пройдя параллельно утесам, поворачивает на восток, располагается станция Баладжари. Оттуда дорога уходит на юг и входит в Баку с северо-запада, минуя район, где располагаются основные нефтяные промыслы и нефтеперегонные заводы. Поэтому можно было очень легко догадаться, что турки вскоре обойдут станцию Баладжари с севера и, двигаясь сначала на восток, а потом на юг вдоль железной дороги, попытаются проникнуть в город с тыла. Чтобы предотвратить подобный ход событий, необходимо было создать оборонительную линию к северу от Баладжари и довести ее через объекты под названиями Грязевой Вулкан и Соленое озеро до северного берега Апшеронского полуострова. Станция Баладжари располагается примерно на одинаковом расстоянии (15 км) от северного и южного берегов этого полуострова. Войск же, имевшихся в Баку, было явно недостаточно, чтобы оборонять фронт длиной 27 км (за исключением 5 км, занятых Соленым озером). Более того, местность к северу от Баку совершенно плоская, за исключением двух невысоких холмов (одним из которых и был Грязевой Вулкан). Единственным выходом из этой ситуации для Данстервиля было поставить уорикцев и вустерцев на линии обороны к северу от Баладжари, придав им два или три местных батальона.

В середине августа банды азеров начали орудовать в северной части Апшеронского полуострова, где оборонительные патрули продлили линию обороны на восток от Баладжари до Балахонских и Сабунчийских нефтяных промыслов. К концу месяца враг стал более активным. Передовые части 36-й турецкой дивизии дошли до линии обороны Баку, и турки стали окружать город. 26 августа рота солдат из Северного Стаффордшира, стоявшая на Грязевом Вулкане, была атакована двумя турецкими батальонами при поддержке легкой и тяжелой артиллерии. Рота потеряла всех своих офицеров и восемьдесят солдат. Туда были переброшены две другие английские роты, но два армянских батальона, которые, как полагали, находились в районе Баладжари, так и не появились. Для защиты новой линии обороны – от Баладжари до горы Бинагади (восточнее Грязевого Вулкана) – Данстервиль смог выставить лишь три роты англичан. 31 августа турки атаковали их, и солдаты из английской глубинки снова отошли под ударами превосходящей их по силе пехоты и артиллерии. Резервные армянские батальоны не проявили никакого желания участвовать в бою. Слабая линия обороны была отодвинута еще дальше на восток и прошла теперь между деревней Баладжари и Дигой.

После поражения в двух боях, 20 и 31 августа, генерал Данстервиль потерял терпение. Он обрушился на бакинских «диктаторов» с упреками, обвиняя их в том, что подчиненные им войска не хотят воевать, и заявил, что дальнейшая оборона «нефтяного города» приведет лишь к потере времени и человеческих жизней. Обсуждение шло несколько дней, после чего Данстервиль заявил, что уводит свои войска из Баку, поскольку ни одна сила на земле не сможет спасти его от турок. Впрочем, покидать город без согласия центрально-каспийской диктатуры было для Данстервиля неудобным, а поскольку диктаторы отказались одобрить его предложение сдать город, ему не оставалось ничего иного, как ждать штурма.

Этот штурм все откладывался из-за медленной концентрации 36-й Кавказской дивизии. К 12 августа «исламская армия» смогла собрать 7–8 тыс. турецких солдат и 6–7 тыс. нерегулярных азеров. В Баку способных (или желающих) воевать британских и центральнокаспийских бойцов было менее 8 тыс. 14 августа 3 тыс. турок и азеров появились на крайнем правом фланге оборонительной линии в районе Сурахани. Однако это был лишь отвлекающий маневр, ибо на следующий день восемь или десять турецких батальонов начали решающий штурм при мощной артиллерийской поддержке по обе стороны от Волчьих Ворот. Этот важный пункт был захвачен еще в начале дня, но британская полевая артиллерия и шесть бронемашин (три британские и три русские) не позволили туркам продвинуться дальше. Понимая, что их домам грозит неминуемая гибель, несколько сот армян отчаянно сражались в бою[340]340
  Эти люди входили в состав отряда бакинских армян (тысяча человек), которые 4 августа присоединились к Бичеракову; 500 человек вернулись из Дербента по морю.


[Закрыть].

К 8 часам утра турецкая атака на Волчьи Ворота и под углом к цепи утесов около станции Баладжари была отбита. Мощной контратакой можно было бы отбросить врага на исходные позиции, но две или три неумелые попытки бакинских добровольцев потерпели крах. Турки тем временем начали обстреливать город и порт; эта бомбардировка вызвала панику среди населения. К 11 утра ситуация еще больше ухудшилась, и генерал Данстервиль отдал приказ своим кораблям готовиться к отплытию. К 6 часам вечера провалилась последняя попытка организовать контратаку. Часом позже британцы начали отходить в порт, при этом стаффордширцы двигались в арьергарде. К 10 часам вечера погрузка англичан на корабли закончилась. Погрузка бакинских войск и мирного населения продолжалась всю ночь, и к 6 часам утра 15 августа около 8 тыс. армянских солдат и мирных жителей покинули город. Турки стояли на цепи утесов до 5 часов утра 16 августа, после чего они вошли в город и положили конец резне, грабежам и насилию, которое устроили татары, жившие в городе, в ночь с 14 на 15 августа и которое продолжалось весь день и всю ночь 15-го. В этой резне погибло около 9 тыс. армян.

5-я Кавказская дивизия турок осталась в Баку, а 36-я пошла на север, к Дербенту, вдоль линии железной дороги. Бичераков уже вывел своих людей из древних ворот Кавказа и отправился в город Петровск (Махачкала), куда он прибыл 2 сентября. Несмотря на отчаянную ситуацию в Турции, 36-я Кавказская дивизия (в которой осталось лишь 3 тыс. человек) продолжила свой триумфальный пантуранский марш по берегу Каспия и в октябре заняла Петровск, откуда Бичераков ушел на Терек. Впрочем, Петровск стал последним и совершенно бесполезным завоеванием «исламской армии». Сентябрьские события на Сирийском фронте вынудили турецкий Генеральный штаб сконцентрировать свои 10-ю и 15-ю пехотные дивизии в Батуме для отправки в Босфор.

Осталось лишь описать события в Северной Персии, связанные с Кавказской кампанией. В начале лета 1918 г. в районе озера Урмия скопилось около 10 тыс. ассирийских и армянских беженцев с турецкой территории. Разобрав остатки русского оружия и припасов, брошенных в этих местах, эти беженцы под командованием русских офицеров (полковника Кузьмина и др.) дали отпор 6-й турецкой пехотной дивизии, наступавшей со стороны Рувандиза. Вскоре, однако, здесь появилась 5-я пехотная дивизия, а за ней – и 12-я (обе из IV корпуса 9-й армии). Тем временем в июле 11-я Кавказская дивизия заняла Тебриз, а 9-я, поддержавшая ее, достигла Джульфы. Несмотря на то что дорогу из Тебриза в Казвин обороняли очень слабые английские войска, турки вели себя на удивление пассивно. После многочисленных приказов из турецкого Генерального штаба 11-я Кавказская дивизия в конце августа медленно двинулась вперед и 6 сентября вошла в Миану. 12-го ее патрули достигли Зеньяна, а 12-я и 5-я пехотные дивизии после того, как ассирийцы покинули район Урмии, вошли в Бияр и Синну. Сентябрьские события в Сирии положили конец пантуранскому наступлению в этих краях.