Текст книги "Битвы за Кавказ. История войн на турецко-кавказском фронте. 1828–1921"

Когда в сентябре 1920 г. вспыхнуло восстание, оно сразу же приобрело характер борьбы за независимость и священной войны против русских. Из Турции прибыл молодой офицер турецкой армии Саид-бей, внук Шамиля, и его назначили – только ради его имени – национальным главой этого восстания. Его всегда сопровождал личный эскорт из 25 сабель, причем все их владельцы были его кровными родственниками из Гюмри. Однако реальная власть над шариатскими[351]351
  Так называли войска, сражавшиеся за сохранение священных законов ислама, то есть шариата.


[Закрыть] войсками горных племен принадлежала совету шейхов и Саид-бею, которому доверили военное командование. В то же самое время большинство военных командиров было тесно связано с белыми, поэтому наиболее фанатичные горцы относились к ним с подозрением.

Политическим лидером восстания стал Наймудин Гоцынский, которого Тодорский называет самым образованным арабистом Дагестана, но при этом эгоистичным, тщеславным и скупым; Тодорский цитирует язвительные слова Узун-Хаджи, одного из главных помощников Гоцынского, сказанные им перед смертью: «Я хотел сделать из него Имама, а он оказался Иваном», намекая на близость Гоцынского к белым генералам. Тодорский цитирует также газету «Свободный горец», орган дагестанских демократов, издававшийся в Тифлисе (от 6 декабря 1920 г.): «Восстание охватило бы весь Дагестан, если бы оно с самого начала не было бы скомпрометировано тем, что его возглавили Наймудин Гоцынский и Кайтмас Алиханов».

Полковник Кайтмас Алиханов из Хунзаха являлся братом более известного генерала Алиханова-Аварского, который, по приказу императорского правительства, возглавил подавление грузинского восстания в 1905 г. Во время предыдущего мятежа в Дагестане он служил на стороне русских, а потом участвовал в Русско-японской войне. Он воевал с большевиками на стороне белых и, как уже говорилось, возглавил войска генерала Деникина в Аварии.

Полевым командиром восставших войск являлся уроженец Дагестана полковник Джафаров, который родился в Кудале в Гунибском округе[352]352
  Округом называлась административная единица в тех районах, которые находились под управлением военных (такими были казачьи области и Дагестан), в отличие от уезда (района), в местах, управляемых гражданской администрацией.


[Закрыть]. В свое время он служил офицером в дагестанской кавалерии, командовал горным полком белой армии и сражался под руководством генерала Врангеля.

Отряды восставших формировались в «меньшевистской» Грузии из контрреволюционных беженцев из Дагестана, и в начале сентября 1920 г. они начали потихоньку просачиваться между горными хребтами в долины Анди и Авара, где их ряды сразу же резко возрастали за счет многочисленных добровольцев из аулов Аварского, Андского и Гунибского округов.

Первоначально отряды насчитывали не более 600 человек, но вскоре разрослись до 3 тыс. и в результате своих первоначальных побед сумели обеспечить себя винтовками, пулеметами и патронами. Но у них не было артиллерии, за исключением одной легкой батареи, захваченной у бойцов Красной армии в конце октября, и это обрекло их на гибель, когда они вторглись в Приморские районы.

Восставшие являлись великолепными стрелками, чрезвычайно храбрыми и стойкими, какими бывают только горцы. Более того, они знали каждую пядь земли в одной из самых сложных по рельефу стран в мире. Подавляющее большинство восставших были пехотинцами, но каждый отряд имел вспомогательную кавалерийскую часть или даже несколько частей.

В войска, находившиеся в распоряжении Дагестанского областного военного комиссариата, которые подавляли восстание до декабря 1920 г., входили:

а) 1-я Дагестанская стрелковая дивизия, принадлежавшая отдельной Дагестанской бригаде. Она состояла из русских солдат, за исключением 9-й роты, где служили дагестанцы. Этот полк был сформирован из красных бойцов, которые находились в тылу Деникина, в Дербенте до самого конца 1919 г. Их ряды пополнили 150 дезертиров и пленных из Дагестанского полка Деникина. Большинство офицеров когда-то служили в царской армии; полк насчитывал 720 человек при 2 «максимах» и 12 орудиях Льюиса. В нем поддерживалась строгая дисциплина, и он во всех отношениях был готов к бою;

б) 38-й стрелковый батальон ВОХРа (Войск внутренней охраны);

в) резервный эскадрон областного ополчения;

г) полк пограничников, слабый в боевом отношении, и несколько эскадронов местных пограничников;

д) батальон 176-го стрелкового полка, поспешно переброшенный из Азербайджана.

Уже в сентябре в Шуре стало известно, что в приграничных с Грузией районах формируются отряды мятежников. Когда их основные силы спустились с гор к рекам Авар и Анди, советские войска тоже передвинулись туда. Бои должны были идти: на правом фланге – в районе Ботлиха, в центре – Хунзаха и на левом фланге – у Гуниба. 8 сентября 2-й батальон 1-го Дагестанского полка (200 штыков, один пулемет «максим», пять пушек Льюиса) достиг Хунзаха, в котором обычно стоял один эскадрон горских нерегулярных бойцов под командованием Атаева, военного комиссара Аварского округа. Когда вести о вторжении мятежников подтвердились, всему полку, за исключением 3-го батальона, стоявшего в Петровске, также приказали идти в Хунзах. 11 сентября 250 человек с одним пулеметом «максим» и пятью пушками Льюиса вышли из Шуры и, перейдя ущелье Аркани, через два дня добрались до места назначения, отправив по пути одну роту (85 штыков и две пушки) в Гуниб, куда она прибыла 14 сентября. Командира Дагестанской бригады назначили командующим военными действиями в этой местности, включавшей в себя Гунибский, Аварский и Андийский округа.

1-й батальон 1-го Дагестанского полка был отправлен из Хунзаха в Ботлих, где 18 сентября он оставил 15 бойцов охранять мост через Анди-Кёйсу в Тлохе, и его встретили музыкой и танцами некоторые обитатели этого важного аула. Потом, по приказу областного комиссара, этот батальон, оставив 40 бойцов и одну пушку в Ботлихе ради усиления местного гарнизона, в котором насчитывалось 100 партизан (все – коренные жители этого аула), 20-го двинулся вверх по берегу реки через Хушдаду в Эчедитл, а оттуда – через Саантлу в Кварши (Ателко). Его задачей было занять аул Шиитл, расположенный на западном склоне хребта Богос, и одновременно вести наблюдение за аулами Сагада, Гако и Шудли, находившимися в районе верхнего течения Анди-Кёйсу. Если посмотреть на карту, то можно понять, какое сложное задание получил этот небольшой отряд[353]353
  Этот район в среднем течении Анди-Кёйсу в начале XX в. посетил Дечи и Мерц-бахер; до этого ни один европейский путешественник там не был. Дечи побывал в Эчедитле (Этчиде) и описал его обитателей как самых грубых людей, которых он встретил в Дагестане. Он пишет, что в 1877 г. в этом ауле вспыхнуло восстание против русских, и селение было разрушено.


[Закрыть].

В то же самое время из Хунзаха отряд в 250 человек из 2-го батальона Дагестанского полка (включая подразделение из 45 человек из Грузии) с 10 пушками Льюиса и сотней бойцов аварских пограничников прошли маршем вдоль Авар-Кёйсу, через Гхидатл и Эрту, в сторожевой пункт Анцух, расположившийся западнее аула Хобок.

Советские войска потерпели несколько неудач, которые, по мнению Тодорского, проистекали в первую очередь из сильной недооценки мощи их врага. Ботлихский отряд, оставив 35 бойцов во враждебно настроенном ауле Хушдада (Хусад) и 5 пехотинцев с 20 кавалеристами охранять мост в Эчедитле, 23 сентября овладел безо всякого сопротивления Кварши. Однако, поскольку число его бойцов сократилось до 70 кавалеристов (коренных партизан), он не смог пройти дальше, ибо склоны Богоса охраняли 300 дагестанцев. Разведывательный отряд потерял командира роты и семь русских солдат – они «пропали без вести». А тем временем у них в тылу враг подошел к аулам Эчедитл, Сумада и Хушдада, и небольшой русский отряд, теснимый с фронта и с тыла, начал свое отступление. Во время отхода дагестанские партизаны, входившие в его состав, потихоньку сбежали. Их оставалось 20, а после отчаянного прорыва по мосту Эчедитл – всего пять. Остатки отряда, до которых дошел слух о том, что Ботлих уже в руках врага, попытались добраться до Хунзаха, но были окружены и взяты в плен. Небольшие группы, оставленные охранять пути наступления или отхода, уже уничтожили. Мятежники захватили Тлох вместе с его мостом, а небольшой русский отряд, охранявший его, бежал в Хунзах. Чтобы возвратить аул, в Тлох отправили отряд из 12 местных конников и 50 русских пехотинцев; однако в Хараки они были окружены, взяты в плен и убиты. Ботлиха, или западного командования, больше не существовало.

В центре, в Хунзахе, главные экспедиционные силы, пройдя вдоль Авар-Кёйсу 4 км на северо-восток от Гидатля, обнаружили, что на горных берегах реки засел враг. Храбрая атака небольшого отряда позволила русским овладеть Гидатлем, Росну и Эртой, но дальнейшее продвижение оказалось невозможным, и враг, имея 1,5 тыс. бойцов, сумел окружить главные силы. С огромным трудом, сойдясь в рукопашной, советские бойцы пробили себе путь в Росну, потеряв убитыми и ранеными 4 офицеров и 49 солдат. 25 сентября, теснимые врагом, они продолжили свой отход в Хунзах.

В тот же самый день областной военный комиссар издал строгий приказ об удержании линии Сагад – Эчедитл – Кварши на правом фланге, линии Ахвак– Сумада на обоих берегах Авар-Кёйсу – в центре и аулов Тлерош и Илиб – на левом фланге. Первый аул находился в 20, а второй – в 35 верстах юго-западнее Гуниба.

1 октября 3-й батальон 1-го Дагестанского полка (100 штыков и два пулемета), вышедший из Петровска, достиг Хунзаха и 3 октября освободил от осады 2-й батальон, стоявший на Хунзахском перевале, в 7 верстах юго-западнее этого аула. 5-го восставшие овладели Большим Гоцатлом, в 15 верстах юго-западнее Хунзаха, создав угрозу для шоссе, которое соединяло эту крепость с Карадагом. 7 октября рота 176-го полка, посланная охранять Карадагский мост, была частично уничтожена, частично захвачена в плен. 9-го восставшие попытались взять Гуниб, но потерпели неудачу, однако им удалось захватить очень важный мост Салти через Кара-Кёйсу, в 7 верстах севернее Гуниба.

«Таким образом [пишет Тодорский], в самом начале военных действий враг уничтожил Ботлихский отряд, осадил гарнизоны Хунзаха и Гуниба и перерезал коммуникации между последним и Шурой. Большая часть Нагорного Дагестана оказалась в его руках, и вскоре он установил свою власть в Аракани, перерезав кратчайший путь между Хунзахом и Шурой. Единственной дорогой в Нагорном Дагестане, еще доступной Красной армии, было шоссе Шура – Хаждал – Махи – Салти; и враг, овладев Андийским, Аварским и Гунибским округами, получил отличную базу, где он мог собирать и экипировать свои войска, которые вскоре уже насчитывали 3 тыс. бойцов».

Советские власти уже поняли, что подавить мятеж в Дагестане будет не так-то просто, но областной военный комиссар совершает ошибки. Из Азербайджана на помощь ему явились остатки 176-го полка (один батальон в 94 штыка, при 4 пулеметах, и еще один отряд в 350 штыков при 10 пулеметах). Вместе с 38-м батальоном ВОХРа, резервным эскадроном местного ополчения и батареей легкой артиллерии он был отправлен в Гуниб с приказом занять Аракани и мост через Авар-Кёйсу, а также обеспечить контроль над Араканскими высотами (9 октября). Вместе с Араканским отрядом шла колонна снабжения для осажденного Хунзаха.

11-я армия, стоявшая в Баку (командир Геккер), отправила в Дагестан 95-ю стрелковую бригаду (из 32-й стрелковый дивизии, которой командовал Тодорский) в составе 283-го и 284-го стрелкового полков, а также 3-ю группу легкой артиллерии. Эти соединения достигли Шуры 13 октября. Командиру 95-й бригады было приказано передать 283-й полк и одну батарею в распоряжение командира гарнизона Шуры, а самому вместе с 284-м полком идти в Ходжал-Махи и принять там командование над всеми силами в Нагорном Дагестане. Эти войска получили название «Гунибская команда».

Первые действия этой команды привели к определенным успехам. Объединив силы, партизанские отряды уроженцев Дагестана Богатырева и Караева овладели аулом Тлох, в 10 верстах от Гуниба; 284-й полк взял аул Салти, в 8 верстах северо-восточнее Гуниба, а 176-полк достиг почтовой станции Салти на Кара-Кёйсу. 17 октября в результате жестокого уличного боя были взяты аул Кегер (в 5 верстах восточнее Гуниба), мост в Гунибе и аул Харта (в 9 верстах на северо-запад от Гуниба). Гуниб был освобожден, и следующей целью Хунзах, но наступление продвигалось медленно, и только 2 и 4 ноября с осажденным гарнизоном удалось установить связь из Голотла и Уздал-Лозо. В течение месячной осады гарнизон подвергся большим лишениям и вполне заслужил оказанную ему помощь. К сожалению, горцы были разобщены, и русские в Хунзахе смогли нанять шпионов в соседнем ауле с тем же названием. Горцы получили несколько метров хлопчатобумажной ткани или несколько фунтов сахару, и за это сообщали русским в осажденном Хунзахе, что происходит вокруг.

Усилия Красной армии увенчались успехом – Гуниб и Хунзах были освобождены, но араканские полевые силы потерпели поражение. Войска этой группировки вышли из Шуры 9 октября. В течение нескольких дней они наступали на Аракани по знаменитому одноименному ущелью, как вдруг областной военный комиссар в Шуре прислал им приказ: один батальон с легкой артиллерией должен остаться для наблюдения за аулом Аракани, а все остальные должны кратчайшим путем идти к Гергебилу и оттуда, обойдя Аракани, атаковать его с юго-запада. 20 октября один батальон 183-го полка был окружен в Кодутле восставшими и отошел с большими потерями. На этом обходной маневр завершился. 2 октября восставшие пошли в наступление и отбросили русских в Арказ. Во время последующих атак артиллерия громила врага, но пехотинцы струсили и не поддержали ее. В результате этого боя Араканская группа вынуждена была отойти в ложбину между горами и затаиться там. 28 октября враг снова пошел в атаку, но был отбит артиллерийским огнем, а на подмогу пехоте прибыло 100 коммунистов-добровольцев из Шуры.

На рассвете 30 октября горцы пошли во фронтальную атаку, послав одно подразделение в обход русских сил слева. Оно совершенно неожиданно для русских ударило по ним с тыла, захватило их обоз и заняло Арказ, породив в нем панику. Была окружена вся араканская группа красных; большую часть ее уничтожили, а остальных взяли в плен. В этом бою были убиты 700 красноармейцев и захвачены 4 орудия, 24 пулемета и большое количество боеприпасов. Представителя Дагестанского революционного комитета товарища Дударова и почти всех офицеров убили.

Этот разгром заставил командиров 11-й армии, а в Баку – Хеккера обратить внимание на ситуацию в Дагестане. Он принял решение послать туда дополнительные подкрепления и передать руководство подавлением восстания полевым командирам. 3 ноября Тодорский, командовавший 32-й стрелковой дивизией, прибыл из Баку в Шуру вместе со своим штабом. Дагестанские отряды усилили 282-м и 285-м стрелковыми полками этой дивизии, а также кавалерийской бригадой и батареей горной артиллерии на конной тяге.

Обитатели Гюмри соблюдали нейтралитет, который отказалась признавать Красная армия; но поскольку этот аул был практически неприступен, за ним просто установили наблюдение с соседних северо-восточных высот (Каранай), которое продолжалось до Рождества 1920 г., когда артиллерия красных начала его осаду. Ее считают самой трудной и кровопролитной операцией во всей этой кампании. Она продолжалась до 9 февраля 1921 г., после чего место, где родился Шамиль, снова оказалось под наблюдением.

Вся группировка советских войск в горах Дагестана (называвшаяся ранее гунибской командой) была преобразована в ботлихский освободительный отряд, которому было приказано выйти из Хунзаха и захватить аулы Чалда, Магох, Аракани, расположенные восточнее его, и Буцрро, Шахаду, Моксон – севернее. В центре войска этого отряда должны были идти на Тлох и Ботлих, на юго-западе – по Аваро-Кахетинской дороге (вверх по долине Авар-Кёйсу), а из Гуниба – на аулы Ругджа и Тлиах. Во второй половине ноября шли ожесточенные бои, и русским в районе Хунзаха удалось достичь почти всех своих целей. В то же самое время гарнизон Хунзаха немного продвинулся в сторону Ботлиха, заняв почтовую станцию Матлас и другие селения. Аваро-Кахетинская группа тоже продвинулась вперед, а 176-й полк, вышедший из Гуниба, овладел аулами Кула, Бацада, Унти (к северо-востоку от него) и Шулани, но далее на юго-запад, как было приказано, пройти не смог.

Вскоре последовал новый крупный успех горцев. 9 ноября 1-й Образцовый революционный дисциплинарный стрелковый полк вышел из Грозного в Чечне, имея приказ помочь освободить Ботлих с севера. Полк в составе трех батальонов и пулеметной команды шел, не выслав вперед горных разведчиков. В Ведене ему пришлось оставить 100 бойцов, больных и разутых. Отдохнув здесь два дня, они двинулись дальше. К югу от аула Хоночой полк был обстрелян отрядом повстанцев (150 человек), но отбил его атаку и на следующий день достиг Хоя, оставив одну роту в резерве. 16-го он, без всякого сопротивления, занял Ботлих, а 18-го две роты с полковым комиссаром двинулись в соседний аул Муни, намереваясь отбить у повстанцев два орудия, которые, как им сообщили, охранялись спустя рукава. После короткой перестрелки враг отошел в Ортаколо, захватив с собой пушки.

«Жителям Муни было приказано выплатить контрибуцию в виде продуктов и фуража; были взяты заложники, а все население разоружено; все это, вкупе с незаконной реквизицией съестного и небольших ценных вещей красноармейцами, вызвало у части жителей враждебное отношение» (Тодорский).

Экспедиционный отряд в составе 250 штыков с тремя пулеметами пошел далее на Ортаколо, надеясь захватить те самые пушки. Рассеяв защитников и заняв аул, красные бойцы принялись искать пушки, не позаботившись выставить охрану. Неожиданно с тыла появился противник и с помощью жителей Муни перерезал красным путь к отступлению в Ботлих. Отряд не сумел пробиться и был полностью уничтожен. Это событие произвело удручающее впечатление на оставшихся в Ботлихе красноармейцев, и враг, зная об этом, пошел в наступление и окружил аул.

Офицеры 1-го Образцового революционного дисциплинарного стрелкового полка, включая его командира, вступили в переговоры с лидерами противника, которые потребовали безоговорочной сдачи оружия, обещая в ответ сохранить жизнь всем бойцам и обеспечить им беспрепятственное возвращение в Грозный. Офицерам удалось убедить солдат сдать оружие, хотя последние, опасаясь измены, долго не хотели на это соглашаться. Их опасения оправдались. Мятежники, ворвавшись в Ботлих, раздели безоружных русских и убили. Спастись удалось лишь нескольким бойцам; они бежали голыми в Веден и по дороге сильно обморозились. В Ботлихе было не менее 600–700 красноармейцев с 9 пулеметами и большим запасом боеприпасов. Эта победа, естественно, укрепила дух и надежды горцев, кроме того, существенно пополнила запасы пуль. Одновременно боевой дух русских в других частях Дагестана сильно упал, особенно после того, как они узнали (не ранее 23 ноября) от администрации Терской области об «успешном» наступлении на Ботлих и Муни.

В районе, где шли основные бои, повстанцы одержали несколько побед. 29–30 ноября 282-й и 284-й полки предприняли попытку занять территорию, расположенную северо-западнее дороги, шедшей из Карадага в Тлох. Первый из этих полков, обнаружив, что дорога свободна, окопался на линии Гоцо – Могох и у Могохского моста. Один батальон 284-го полка занял Цатаних, а другой, попав в буран, сбился с дороги и, подвергшись обстрелу с фланга и тыла из Моксока, был почти полностью уничтожен. Из 148 бойцов лишь 48 солдат и 3 офицера присоединились к 1-му батальону после его отхода из Цатаниха.

Примерно в то же самое время произвели несколько разведок боем по всему фронту, но враг сумел быстро перехватить инициативу. Рота 280-го полка (48 человек) вместе с командиром батальона Чернышовым была окружена в Аркачи и уничтожена. Остальная часть этого полка подверглась неожиданному нападению в Гоцо и с большими потерями отошла в Большой Гоцатл. То же самое произошло и с 284-м полком – он был отброшен из Шакады в Гхенечутлу (между Буцро и Хунзахом). Атаку повстанцев на Матлас отбили, но в соседнем Мочоке горцы окружили партизанский отряд Богатырева, убили его самого и уничтожили весь отряд.

Полевой командир Тодорский вынужден был ограничиться обороной Хунзаха и Гуниба. Первый аул считался крепостью, а второй – лишь фортом. На рассвете 3 декабря враг атаковал Большой Гоцатл и выбил оттуда 282-й полк. К началу второй недели декабря Гуниб и Хунзах снова оказались изолированными от красных и подверглись осаде, после того как горцы овладели Гергебилом и Аймаки. Развивая свой успех, они подошли к Ходжал-Махи (10 декабря) и после рукопашной схватки выбили оттуда батальон 176-го полка, эскадрон кавалерии и роту 283-го полка. После этого, числом более тысячи штыков, они вошли в Леваши, преследуя по пятам отступавших русских, и убили еще 150 красноармейцев. Красные укрылись в Урме; однако слишком быстрое продвижение восставших не могло продолжаться до бесконечности, и, отступив, они позволили русским вернуться в Леваши.

Захват Аймаки создал угрозу для главного шоссе, идущего в Шуру. Повстанцы заняли аулы Оухли (Оглы) и Кулецма, а также проходивший рядом участок дороги. Русские, с помощью бронемашин, действовавших на шоссе, сумели вытеснить горцев из обоих аулов. Понеся небольшие потери, повстанцы ушли в Аймаки.

Наступление повстанцев на Шуру вдохновило племена Кази-Кумухского округа подняться на борьбу. Под командованием Ибрагима Хаджи они заняли аул Тчох (18 декабря) и, пройдя через Мукар, овладели аулом Кумух (24 декабря).

28 декабря 283-й полк (356 бойцов пехоты, 23 кавалериста при 9 пулеметах), выйдя из Шуры, достиг Леваши. Его сопровождали батарея легкой артиллерии и 281-й полк, численностью 300 бойцов при 12 пулеметах, недавно прибывший из Баку.

Недостаток продовольствия и боеприпасов в Гунибе и Хунзахе требовал от Тодорского приложить все усилия, чтобы освободить эти аулы. Для этого в Леваши была сформирована ударная группа, в которую вошли 281-й и 283-й полки, две батареи легкой артиллерии и два броневика. На рассвете 20 декабря эта группа под командованием Кривоносова двинулась в сторону Ходжал-Махи, а на Аймакских высотах заняло позицию небольшое отделение поддержки, которое открыло артиллерийский огонь по этому аулу. Горцы позволили русским беспрепятственно подойти к Ходжал-Махи, а потом открыли ураганный огонь, устроили вылазку и отбросили их назад в Леваши, где они удержались только потому, что у них имелись броневики. Наступление красных потерпело провал из-за того, что они шли через ущелье по главной дороге, не имея достаточного артиллерийского прикрытия с обеих сторон. Они потеряли большое число офицеров и около 160 солдат; повстанцы же пострадали в основном от огня броневиков. Горцы заняли Чауум и отбили две попытки вытеснить их оттуда (25 и 26 декабря). В последующие три дня они отчаянно пытались взять Леваши, но были отброшены с большими потерями – и снова благодаря огню артиллерии и броневиков. Стало ясно, что на главной дороге, где может действовать артиллерия и бронемашины (что было редкостью в Дагестане), попытки выбить Красную армию из населенных пунктов и заставить ее отступить обречены на провал. Скорее всего, именно с этим и было связано окончательное подавление восстания. Тодорский пишет, что «последние дни 1920 г. стали поворотным пунктом восстания в Дагестане – от побед к поражению восставших». А тем временем для пополнения обескровленной 32-й дивизии из резервов Кавказского фронта[354]354
  Термин «Кавказский фронт» в книге Тодорского не объясняется. Очевидно, в него входили 11-я армия из Баку и 9-я (Кубанская армия), стоявшая на Северном Кавказе.


[Закрыть] перебросили свежие части: 52-я стрелковая бригада заняла Дешлагар (154-й полк) и Маджалис (156-й полк) в Южном Дагестане. До 20 февраля штаб бригады располагался в Дербенте, откуда ее поспешно перебросили по железной дороге в Азербайджан (для вторжения на территорию Грузинской республики, которое началось в последнюю неделю месяца). Командование 11-й армии отдало в распоряжение Тодорского 14-ю стрелковую дивизию (без кавалерийской бригады), из которой 40-я бригада вошла в Дагестан 26 декабря, 41-я – 1 января 1921 г., а 42-я – на следующий день.

Севернее Терской области, в Ведене, сосредоточилась 97-я стрелковая бригада (26 декабря). Наконец, 32-я стрелковая дивизия была усилена по распоряжению правительства 2-й бригадой московских курсантов, которая состояла из двух стрелковых полков и одного кавалерийского, одного резервного стрелкового батальона, одной батареи легкой артиллерии (4 орудия) и одной – тяжелой (2 орудия). Однако, учитывая ценность курсантских кадров, командующий армией запретил использовать их в каких-либо серьезных операциях.

Эти подкрепления позволили Тодорскому предпринять энергичные меры по освобождению Гуниба. Атака на этот аул производилась с трех направлений: со стороны Гюмри, Аймаки и Ходжал-Махи. Со стороны Гюмри красные ограничились лишь артиллерийским обстрелом; Аймакское направление было вспомогательным, а главный удар наносился по шоссе у Ходжал-Махи. Он привел к полной победе. Благодаря артиллерии и бронемашинам утром 2 января этот важный аул, вместе со 140 пленными, наконец-то перешел в руки Красной армии. Это было первое серьезное поражение повстанцев во всей кампании, которое означало начало конца этого мятежа, хотя героические усилия горцев отложили их окончательный разгром до мая. С Гунибом восстановили связь, а гарнизон освободили от осады.

На повестке дня стало теперь освобождение Хунзаха – во второй раз, и с усилением красноармейских отрядов это стало возможно; однако расположение войск повстанцев оказалось таково, что сначала требовалось захватить их командный пункт в Гергебиле. Героическая успешная оборона этого аула в 1847 г. от войск князя Воронцова была, возможно, самым ярким событием за все 30 лет мюридской войны, и противоборствующие стороны хорошо помнили о том, какие огромные потери понесла тогда русская армия. Воспоминания об этом вдохновляли чеченцев, а для красных служили предостережением. До тех пор пока не был взят Гергебил, все другие операции Красной армии могли считаться лишь вспомогательными. За Гюмри велось наблюдение с окружавших его высот, в районе Аракани проводилась разведка; местность вокруг Гуниба и вниз до Кара-Кёйсу нужно было удерживать вплоть до почтовой станции Салти, а главную дорогу в Хунзах – очистить от врага.

Первый удар по Гергебилу и Аймаки нанесла 8 января 41-я бригада (121, 122 и 123-й полки, общей численностью 2686 бойцов при 36 пулеметах). Они двинулись в атаку тремя колоннами – справа, в центре и слева. Первая колонна пошла на штурм Аймаки, но после первоначального успеха была отброшена, потеряв высоты между Ахкентом и Оухли. Центральная колонна отбросила врага к востоку от Гергебила, а левая не позаботилась занять вершины гор и, двигаясь по берегу Кара-Кёйсу, попала в засаду и в беспорядке отошла в Купу, которую удерживал 122-й полк. Эта колонна потеряла 292 человека убитыми и ранеными, включая офицеров.

9 января 121-й и 281-й полки возобновили свои атаки, но после кровопролитного боя были отброшены и заняли высоты в 2 верстах к северо-востоку от аула, а два батальона 122-го полка и один батальон 123-го окопались на другой высоте (1663 м). Они потеряли 70 человек убитыми и ранеными.

10, 11 и 12 января, несмотря на упорные бои, 122-й и 123-й полки не сумели подойти к Гергебилу с востока и с юга; 118-й полк, при поддержке артиллерии, провел демонстрацию против Харты; 119-й попытался овладеть мостом в Салти, но не сумел, а 281-й и 121-й отошли 12 января в Оухли и Ахкент. Потери 11 и 12 января составили 120 человек убитыми и ранеными.

Новые попытки, сопровождавшиеся кровопролитными боями, продолжались до 20 января. Позиции красных значительно улучшились, поскольку в непосредственной близости от Гергебила и Аймаки они сумели овладеть несколькими высотами. После этого от командующего 9-й армией в Баку (Геккера) Тодорскому были присланы подробные секретные инструкции, в которых он настаивал, чтобы тот переключился на Карадаг. Тодорский в ответ привел очень убедительные контрдоводы, которые были основаны на том, что местные дороги и тропы непроходимы. Большая часть из них идет по узким ущельям или по перпендикулярным речным долинам, склоны которых абсолютно непригодны для прохода военных соединений. Геккер лично посетил Тодорского и только после этого согласился с его доводами. Он осмотрел ущелье Салти и мост через эту реку, на котором враг разобрал дорогу. Командующий понял, что по этому пути армия в Карадаг пройти не сможет. Что касается больших потерь, понесенных в непрерывных безуспешных атаках на Гергебил, Тодорский пишет, что в конечном итоге они оказались оправданными, поскольку в горной войне овладение такими важными пунктами, как Ходжал-Махи, и другими, захваченными позже, дает самые значимые результаты именно потому, что взять их оказалось совсем не просто. В ходе этих боев была досконально изучена местность, выявлены слабые места обороны восставших; коренное население, потерпевшее в конце концов поражение, полностью потеряло веру в победу, в результате чего целые регионы прекратили сопротивление.

Командующий армией согласился со всеми доводами Тодорского, кроме одного – атака на мост Салти не должна ограничиться простой демонстрацией силы. Операция, начатая Тодорским, шла с переменным успехом до 24 января, когда мост был захвачен партизанским отрядом, но в тот же день его снова отбили восставшие.

Гергебил обложили теперь со всех сторон, и, когда Красная армия пустила в ход современную артиллерию и взрывчатые вещества, горцы поняли, что долго обороняться они не смогут. 25 января начался решающий штурм, однако, несмотря на упорные бои, аул так и не был взят, а поскольку потери в течение дня оказались очень большими, войска получили приказ остаться на своих местах и ждать ночи. Одним батальонам было велено идти ночью на штурм, а другим – стоять в резерве, в полной готовности к бою. В 2 часа ночи 26 ракет дали сигнал к началу атаки, и с трех сторон (с востока, юго-востока и юга) красные ворвались в аул, пропустив вперед гранатометчиков. Горцы, застигнутые врасплох, растерялись. Некоторые бежали в сторону Кодутла, другие отстреливались из своих домов. Одна группа защитников заняла мечеть и прилегающие к ней дома. Большую часть каменных домов захватили главным образом с помощью брошенных с крыш в трубы гранат, которые взрывались внутри помещений. Повстанцы, засевшие в мечети, сопротивлялись до 10 утра, и при попытке выбить их оттуда атакующие потеряли 15 человек убитыми и еще нескольких ранеными, после чего поступил приказ поджечь мечеть и другие здания, в которых были убиты и сгорели более 100 человек. Ликвидация врага (по терминологии Красной армии) в ауле Гергебил продолжалась до 6 часов вечера. Женщин и детей, проживавших в нем, вместе со всем их имуществом горцы заранее перевезли в селения, находившиеся на другом берегу реки.

Во время финальной атаки на аул потери Красной армии составили менее 100 человек, а у врага погибло в несколько раз больше; было захвачено девять пулеметов. В тот же день красноармейцы заняли Харту и Кикуни, а 27-го – Аймаки. Корода, мост Салти, Мурада, Дарада, Мали и Карадаг сдались красным без боя. 28-го отделение кавалерии совершило вылазку из Хунзаха, сняв во второй раз осаду с этого жизненно важного пункта. Горцы осаждали эту крепость несколько недель – начиная с 7 декабря 1920 г. Ее гарнизон насчитывал 2 тыс. человек; атаки наносились вполсилы, да и вправду, горцы, не имея осадных орудий, недисциплинированные и не обученные ведению осады, проявили себя под Хунзахом с самой худшей стороны. Главную опасность для гарнизона представлял недостаток провизии и боеприпасов.