Текст книги "Роль человечины"

Пол Андерсон
Роль человечины

Мору соображал насчет ружей. Во всяком случае, высокие незнакомцы продемонстрировали своим провожатым, что могут сделать с плотью те штуки, которые они носили у бедра. Но откуда ему было знать, что небольшие предметы, которые они часто вертели в руках, разговаривая на родном языке, были видеопередатчиками? Возможно, он принимал из за талисманы.

Поэтому убивал Денли Сайрна он на глазах у его жены. Это было чистой случайностью. За исключением подготовительного периода – а сутки на этой планете длились двадцать восемь часов – биолог, как и все остальные, связывался только с компьютером. Но поскольку поженились они совсем недавно и были беспомощно счастливы, Эвалит тенью следовала за мужем, как только освобождалась от своих основных обязанностей.

То, что она включилась в тот самый момент, было совпадением, не больше. У нас почти не было работы. В ее ведении находилась военная техника – сама она была родом из полуварварской области Кракена, где мужчинам, и женщинам приходилось быть в равной степени искусными в схватках с природой, но все эти железяки уже изрядно намозолили ей глаза, и она махнула рукой на ежедневную проверку оружия. Кроме того, жители Локсона сотрудничали с пришельцами с небес, насколько это позволяла взаимная загадочность. Интуиция и опыт говорили Эвалит Сайрн, что вся их сдержанность – маскировка, на самом же деле они испытывали благоговение и надежду на будущую дружбу. Капитан Дженифер был с ней согласен. Это превращало ее жизнь в синекуру: она старалась как можно больше узнать о работе Денли, чтобы быть ему помощницей, когда он вернется с равнин.

И еще: недавнее медицинское обследование подтвердило, что она беременна. Но лучше, решила она, сказать ему об этом не сейчас, через сотни километров, а потом, когда они снова лягут вместе. А пока сознание, что они дали начало новой жизни, стало в ее жизни путеводной звездой.

Был полдень, когда она, что-то насвистывая, вошла в биолабораторию. Снаружи царил медного оттенка солнечный свет, безжалостно падавший на пыльную землю, на сборные домики, теснящиеся вокруг катера, доставившего их сюда с орбиты, на которой находилась «Новая Заря», на припаркованные флиттеры, на которых люди летали вокруг острова, бывшего единственным на этой планете обитаемым местом, и на самих людей.

Позади складов и вершин деревьев – здания из грязного кирпича, рокот голосов и шелест шагов, полосы дыма, показывающие, что от этого места до озера Зело раскинулся город с четырехтысячным населением.

Лаборатория занимала более половины помещения, где жили Сайрны. Удобств было мало, да и что за удобства могут быть на кораблях горстки культур, борющихся за цивилизацию на обломках империи? Для Эвалит, во всяком случае, это был дом. Впрочем, она привыкла к простоте. Что привлекло ее в Денли прежде всего, когда она встретила его на Кракене, так это тот оптимизм, с которым он, человек с Атейн, принял жизнь ее убогой страны.

Гравитационное поле составляло здесь 0.77 стандартного – менее двух третей того, к которому она привыкла. Эвалит легко и стремительно шла мимо аппаратуры и отобранных образцов, крупная молодая женщина с хорошей фигурой. Черты ее лица были, пожалуй, слишком резковаты для вкуса мужчин ее народа, подобно большинству своих соотечественников, она была белокура и носила на ступнях и тыльной стороне замысловатую татуировку, бластер на поясе был наследием множества предыдущих поколений. Одета она была в комбинезон, какие носили все члены экспедиции.

Как прохладно и сумрачно было в хижине! Она с удовольствием вздохнула этот воздух, села и включила расивер. Как только в воздухе сформировалось трехмерное изображение, она услышала голос Денли, и сердце ее слегка вздрогнуло.

– …похоже происходит от клевера.

Объектив остановился на растении стройными лепестками, редко разбросанным среди местной красноватой псевдотравы. Изображение увеличилось, Денди поднес передатчик поближе, чтобы компьютер мог записать все в деталях для дальнейшего анализа. Эвалит наморщила лоб, пытаясь вспомнить, что же… Ах да! Клевер был формой жизни, которую человек принес с собой со старушки-Земли на планеты, многих из которых сейчас никто не помнил, забытых еще до того, как пела Долгая Ночь. Часто клевер был неузнаваемым – тысячелетия эволюции приспособили его к чуждым условиям, мутационные и генетические искажения воздействовали на первоначальную плантацию, приводя порой к самым неожиданным последствиям. Никто на Кракене не знал, что их чайки и ризобактерии – изменившиеся пришельцы, пока экипаж Денли не идентифицировал их. Не то чтобы он или кто другой в этой области галактики намеревался все это вернуть в родительский мир. Но информационные банки Атейн забивались сведениями, а вот милая курчавая голова Денли… Его рука гигантская в поле зрения передатчика, отбирающая образцы… Ей захотелось поцеловать ее.

«Спокойствие, спокойствие, – сказала она себе, – мы здесь для работы. Мы открыли еще одну утерянную колонию, совсем никудышную в эдакой дали, опустившуюся до полного примитивизма. Наш долг сообщить по линии: то ли можно попытаться взбодрить здесь цивилизацию, то ли растрачивать скудные ресурсы Объединенных Планет где-то в другом месте, оставив местных жителей прозябать еще две-три сотни лет.

Чтобы составить добросовестный отчет, мы должны изучить их самих, их культуру, их мир. Вот зачем я здесь, в этих варварских горах, а он – внизу, в джунглях, среди этих дикарей. ТОЛЬКО ВОЗВРАЩАЙСЯ ПОСКОРЕЕ, МИЛЫЙ!!"

* * *

Денли перешел на диалект равнинных жителей. Это была искаженная форма локсонского, который, в свою очередь, произошел от английского. Лингвисты экспедиции расшифровали его за пару недель. Правда, потрудится им пришлось изрядно. А потому ему обучались и остальные члены экипажа методом мозговой трансляции. И все же она восхищалась тем, как быстро ее муж освоился с языком местных жителей, поговорив с ними лишь несколько дней.

– Мы еще не на месте, Мору? Ты говорил, что это рядом с лагерем.

– Мы уже пришли, Человек с Облаков.

В груди Эвалит шевельнулась легкая тревога. Неужели Денли бросил своих коллег и ушел с аборигеном один? Роган предупреждал Лексона, что в этих местах следует опасаться предательства. Впрочем, лишь вчера проводники спасли Хайми Ниела, когда тот свалился в горный поток… с риском для себя…

Изображение смазалось – передатчик в руках Денли закачался. У Эвалит слегка закружилась голова. Время от времени она бросала взгляд на окружающее. Звериная тропа скрывалась в зарослях. Ржавая листва, коричневые ветки и сучья, тени, резкие пронзительные крики невидимых существ. Она словно наяву ощущала жаркую и влажную тяжесть воздуха, вдыхала острые неприятные запахи… Этот мир, который до сих пор не знал имени, ПРОСТО МИР… поскольку его обитатели позабыли, что такое на самом деле звезды, был мало приспособлен для колонизации. Жизнь, которую он породил, была побогаче питательными веществами и большей частью ядовита. Мужчины держались за чертой голода лишь за счет продуктов, привозимых издалека. Сначала дела у переселенцев вроде бы пошли на лад. Но потом наступил закат – свидетельством тому был их единственный город, стертый ракетами до основания вместе с большинством его жителей, – и не было надежд, что ресурсы восстановятся: было просто чудом, что здесь еще уцелело что-то человеческое,

* * *

С того момента, как Эвалит выпустили из лазарета, ее сковывало какое-то оцепенение. Она никак не могла полностью осознать тот факт, что Денли больше нет. Ей все казалось, что в какое-то мгновение в низкий дверной проем втиснется его фигура, солнечный свет брызнет из-за его плеч, и он позовет ее и избавит от этого кошмара. Это было действие психопрепарата, она знала это и проклинала достижения медицины. Она была почти рада почувствовать медленно нарастающую ярость. Это значило, что действие лекарства ослабевало. К вечеру она сможет плакать.

– Капитан, – сказала она, – я видела его убитым. Я видела смерть раньше и иногда довольно жуткую. На Кракене не скрывают правду. Вы лишили меня права уложить мужа и закрыть ему глаза. Но вы не лишите меня права требовать справедливости. Я должна знать, что случилось.

Пальцы Дженифера, лежащие на приборной панели, сжались в кулаки.

– Мне тяжело говорить об этом.

– НО ВЫ СКАЖИТЕ, КАПИТАН!

– Ну ладно, ладно! – взорвался капитан. Слова его вылетали подобно пулям.

– Мы видели, что было дальше. Он содрал с него кожу, подвесил за ноги на дереве и выпустил всю кровь в свой мешок. Потом отрезал половые органы и бросил туда же. Потом вскрыл тело, вырезал сердце, легкие, почки, печень, щитовидную железу и простату, поджелудочную железу и тоже бросил все это в свой мешок. А потом скрылся в лесу. Теперь вы поняли, почему мы вам не показывали то, что от него осталось?

– Локсонцы говорили, чтобы мы остерегались лесных жителей, – протянул Фиел, – Все это слыхали. Но раньше они казались просто смешными карликами. И они вытащили меня из реки. Когда Денли сказал мне про птиц, помните, и спросил, видел ли кто-нибудь что-нибудь похожее, Мору сказал, что видел, но они очень редки и осторожны: любой шум спугнет их. Но если с ним пойдет кто-нибудь один, он сможет найти гнездо и увидеть птицу. Он назвал это домиком. Так он сказал нам. Он разговаривал с Мору один на один в стороне от остальных, мы не слышали ни слова, и это должно было нас насторожить. Наверное, надо было расспросить других аборигенов, но мы не видели причин для этого… Но я хочу сказать, что Денли был выше, сильнее и вооружен бластером. Какой абориген рискнул бы напасть на него? И они ведь были к нам дружественны, чуть ли не игривы, после того, как преодолели начальный страх. И выказывали такое же стремление к контакту, как и локсонцы, и… – голос его затих.

– Он забрал приборы и оружие? – спросила Эвалит.

– Нет, – ответил Дженифер. – Все вещи вашего мужа у меня. Я могу отдать вам их хоть сейчас.

Фиел сказал:

– Не думаю, что это было проявлением злобы. Скорее, это как-то связано с верованиями Мору.

Дженифер кивнул.

– Мы не можем судить о нем по нашим меркам.

– Но по чьим же тогда? – парировала Эвалит. – Какой там сверхтранквилизатор! – Она сама удивилась прозвучавшей в ее словах злости.

– Я с Кракена, поймите это! Я не могу позволить, чтобы ребенок Денли рос, зная, что его отца убили и никто и пальцем не шевельнул, чтобы восстановить справедливость.

– Но не можем же мы мстить целому племени! – сказал Дженифер.

– Я и не собираюсь. Но, капитан, в состав экспедиции входят люди с разных планет. На каждой – свое общество. Устав гласит: уважать права каждого. Я хочу, чтобы меня освободили от моих обязанностей, пока я не найду убийцу и справедливость не восторжествует.

Дженифер опустил голову.

–Я вынужден позволить вам это, – уныло сказал он.

Эвалит поднялась.

– Благодарю вас, джентльмены, – произнесла она. – С вашего разрешения я начну сейчас же. – Она все еще оставалась машиной, пока не кончилось действие лекарства.

В более глухих и прохладных горных районах еще оставались возможности для ведения сельского хозяйства. Поля и сады, с большим трудом обрабатываемые орудиями неолита, кое-как поддерживали деревни и лавный город Локсон. Здешние жители были похожи на лесных, как братья. Слишком мало людей здесь выжило для тог, чтобы дать начало новому человечеству. Но городские жители лучше питались, были крупнее и сильнее. Они носили ярко раскрашенные туники и сандалии. У состоятельных были украшения из золота и серебра. Волосы они стригли, бороды брили. Ходили смело, не боясь засады, как равнинные жители, разговор их был весел. Впрочем, это относилось только к свободным. Когда антропологи «Новой Зари» начали изучать их культуру во всех подробностях, то обнаружили, что в Локсоне существует обширный класс рабов. Некоторые из них были упитанными домашними слугами. Большинство покорно гнули спины на полях, в каменоломнях, шахтах, под плетьми надсмотрщиков и солдат, чьи мечи и наконечники копий были сделаны из старинного имперского металла. Но никто из космонавтов не был шокирован этим. Они видели вещи и похуже. В исторических блоках памяти хранились сведения о местах, называвшихся в древности Африкой, Индией, Америкой.

Эвалит шла по извилистым пыльным улочкам мимо аляповато раскрашенных стен глинобитных зданий без окон. Спешащие по своим делам обитатели почтительно приветствовали ее, хотя все теперь знали, что пришельцы не таят зла. Она возвышалась над самыми рослыми мужчинами, волосы ее отливали металлом, а в глазах блестело небо, молнии покачивались у ее пояса, и кто знает, что еще за божественные силы таились в ней?

Сегодня перед ней опускались на колени даже солдаты и аристократы, а рабы падали ниц. Там, где она появлялась, стихал обычный шум, на рынке прекращалась вся торговля, когда она проходила по рядам, дети бросали свои игры и бежали со всех ног. Она двигалась в молчании, подобно молчанию ее души. Под солнцем и снежной шапкой Маунт Бурус поселился страх. Теперь Локсон знал, что равнинный житель зарезал человека со звезд. Что будет?

Слухи дошли до Рогана, и он ожидал ее прихода в своем доме у озера Зело, рядом со священным местом. Он не был ни королем, ни вице-президентом, ни главой духовенства, но в какой-то степени совмещал всех троих. И именно он обычно вел дела пришельцев. Его жилье обычного типа было больше, чем соседнее, но казалось низким из-за окружавших его стен. Они заключали в себе огромное количество построек, куда не допускался никто из пришельцев. Ворота всегда охранялись стражами в алых одеждах деревянных шлемах, украшенных грубоватой резьбой. Сегодня их число было удвоено, часть их стояла у дверей. Озеро сверкало, словно полированная сталь. Даже деревья на берегу выглядели сурово. Мажордом Рогара, толстый пожилой раб, распростерся у входа, лишь только она приблизилась.

– Если Рожденная Небесами снизойдет выслушать такое ничтожество, как я, то клев Роган ожидает…

Охрана сложила перед ней копья. Широко распахнутые глаза были полны страха. Подобно всем домам, этот дом был открыт. Роган сидел на возвышении в комнате, открывающейся во дворик. Здесь, казалось, было холоднее и сумрачнее, чем на залитой солнцем улице. Ей были хорошо видны фрезки на стенах и узоры на коврах. Довольно грубое искусство. Она сосредоточила внимание на Рогаре, он не поднялся ей навстречу, здесь это не было знаком уважения. Вместо этого он опустил косматую голову на сцепленные ладони. Мажордом предложил ей скамью, а старшая жена Рогара, перед тем как исчезнуть, поставила большую чашку травяного чая.

– Приветствую тебя, клев, – сказала Эвалит.

– Приветствую тебя, Рожденная Небесами.

Оставленные наедине, защищенные от взбесившегося солнца, они выдерживали ритуальное молчание. Потом Рогар сказал:

– То, что случилось, ужасно, Рожденная на небесах. Ты, наверное, не знаешь, что мои белые одежды и босые ноги означают траур, как по своей собственной крови.

– Это хорошо, – сказала Эвалит, – мы это запомним.

Его достоинство пропало.

– Ты понимаешь, что никто из нас ничего не может поделать со злом? Эти дикари и наши враги тоже. Они – настоящие паразиты. Наши предки захватывали их и делали рабами. Больше они ни на что непригодны. Я говорил твоим друзьям, чтобы они не ходили к тем, кого мы не может усмирить.

–Они так и хотели сделать, – ответила Эвалит. – У меня желание – отомстить за мужа.

Она не знала, входило ли это в их понятия о справедливости. Неважно. Из-за лекарства, которое обострило логические способности и притупило эмоции, она говорила на локсонском достаточно хорошо для того, что ей было надо.

– Мы можем дать солдат, и они убьют всех, кого ты укажешь, – предложил Рогар. – Не надо. С тем оружием, что у меня на боку, я могу разрушить больше, чем вся ваша армия. Мне нужен твой совет и помощь в другом. Как я могу найти того, кто убил моего мужа?

Рогар задумался.

– Дикари умеют скрываться в непроходимых джунглях…

– Тогда могут ли они скрываться от других дикарей?

– А! Прекрасная мысль! Эти племена всегда готовы перегрызть друг другу горло. Если мы сможем установить контакт с одним из них, его охотники быстро скажут нам, где находится племя убийцы, – он нахмурился. – Но он может уйти и от своих и прятаться, пока ты не покинешь нашу землю. Одного человека вряд ли можно найти, равнинные жители прячутся очень умело, ведь им это необходимо.

– Почему необходимо?

Рогар, похоже, был удивлен ее непонятливостью.

– Ну, представь себе человека, не способного охотиться, – сказал он. – Он не может преследовать дичь вместе с остальными, он отпугивает ее своим шумом или запахом. Поэтому на него может напасть кто-то из другого племени, так как он обычно одинок в джунглях. Человек, убивающий из засады, так же обычен, как и убивающий в открытой схватке.

– Но отчего эти непрерывные стычки?

Замешательство на лице Рогара отразилось еще сильней:

– Где же еще они возьмут человечьего мяса?

–Но они же не живут им!!!

– Конечно нет, если нет необходимости. Но эта необходимость бывает слишком часто, ты сама знаешь. Их стычки – это основной путь добыть человечину. Трофеи тоже притягательны, но не это основная причина войны. Тот, кто убивает, естественно, завладевает трупом и делит его в своем узком кругу. Не всем везет в сражении, поэтому тот, кто не имел шанса убить на войне, отправляется на охоту на свой страх и риск. Иногда такие люди объединяются по двое-трое, чтобы отыскать одинокого человека из другого племени. Вот почему равнинные жители так ловко прячутся.

Эвалит не могла ни двинуться, ни вымол– вить ни слова. Рогар тяжело вздохнул и принялся объяснять дальше:

– Рожденная Небесами, услышав дурные вести, я долго говорил с твоими людьми. Они рассказали, что увидели на расстоянии с помощью удивительной вещи, которой ты командуешь. Теперь мне все ясно. Тот проводник… как его… да, Мору, он – калека. У него не осталось надежды убить человека, разве что хитростью. Когда ему подвернулся шанс, он им воспользовался. – Он рискнул улыбнуться. – В горных районах этого случиться не может. Мы не ведем войн, защищаемся, когда на нас нападают, и не охотимся за людьми, как за дикими зверями. Как и вы, мы – цивилизованные люди, – его губы раздвинулись, обнажив ослепительно белые зубы, – но, Рожденная Небесами, твой муж убит. Я думаю, мы отомстим убийце, и не одному убийце, если схватим его, а целому племени, которое сможем легко разыскать, воспользовавшись твоим советом. Это научит всех дикарей думать о том, что для них лучше. А потом мы поделим их мясо. Половину нам, половину – твоим людям.

Эвалит и раньше приходилось испытывать замешательство, но теперь она словно свалилась со скалы. Она уставилась на скрытое тенью старое морщинистое лицо и только спустя довольно долгое время услышала свой голос…

– Вы здесь… тоже… едите людей?

Рабов, – сказал Рогар, – и не больше, чем нужно. Один взрослый для четверых мальчиков.

Ее рука поползла к оружию. Рогар в тревоге вскочил на ноги.

– Рожденная Небесами! – завопил он. – Я говорил, что мы цивилизованные люди! Никогда не думай, что кто-то из наших посмеет напасть на вас. Мы, мы…

Она тоже поднялась, возвышаясь над ним. Не прочел ли он решение в ее глазах? Не был ли страх, охвативший его, страхом за весь свой народ? Он вжался в угол, вспотевший и дрожащий.

– Рожденная Небесами, верь мне! У вас не может быть неприятностей с Локсоном… нет, разреши мне провести тебя в Священное Место, даже если ты не посвящена… ты, конечно же, принадлежишь к богам, боги не обидятся… Идем, разреши мне тебе показать, разреши доказать, что у нас нет ни желания, ни необходимости быть вашими врагами…

Рогар распахнул перед ней массивные ворота. И были растерянные крики стражи, громкие обещания многочисленных жертвоприношений, чтобы умилостивить силы. Была вымощенная камнями дорожка за воротами, горячая и резонирующая под ногами, словно внизу была пустота. Были идолы, ухмыляющиеся вокруг центрального храма. Были жилища служек, сжавшихся от страха, когда увидели, что их повелитель ввел внутрь чужестранку. Были бараки рабов.

– Смотри, Рожденная Небесами, они все хорошо ухожены, разве не так? Мы ломаем им руки и ноги, когда отбираем их еще детьми. Подумай, насколько опасны были бы в противном случае сотни детей и юношей, которых мы здесь держим. Но мы заботимся о них, если они ведут себя как следует. Разве они не жирны? Их собственная Священная пища особенно изысканна, это тела людей всех положений, умирающих в расцвете сил. Мы говорим им, что они будут жить в тех, для кого их убьют. Большинство с этим согласно, поверь, Рожденная Небесами. Спроси их сама… Только помни, что они вырастают глупыми и тупыми, ведь они ничего не делают из года в год. Мы убиваем их быстро и чисто в начале каждого года… не больше, чем надо для мальчиков, вступающих в период зрелости. Один раб идет для четверых мальчиков, больше мы не берем. И все это прекрасно обставлено, а потом начинается празднество в течение нескольких дней, а за ними свадьбы. Теперь ты понимаешь, Рожденная Небесами? Вам нечего опасаться нас. Мы не дикари, которые воюют, совершают налеты и нападают на людей из засады, чтобы получить человечину. Мы цивилизованны… Не богоподобны, как вы, нет, у меня даже и мысли такой нет, не сердитесь на меня… Но мы цивилизованны и достойны вашей дружбы, разве не так? Не так,