Электронная библиотека » Полина Голицына » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 10 ноября 2015, 13:00


Автор книги: Полина Голицына


Жанр: Современные детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 7. «Черная книга», тайна на виду

ЗЛОСЛОВИТЬ

Злостно приписывать другому дурные поступки, которые сам не имел случая или искушения совершить.

Амброз Бирс «Словарь Сатаны»

– Семен, вот тебе несколько чисел. Восемнадцать, четыре, двадцать семь. Тебе их нужно запомнить. Справишься?

– Да, у меня на такие вещи память хорошая.

– Ну и замечательно. Эти три числа – ключ к шифру. По моему завещанию тебе, среди прочего, отойдет один документ, ты его узнаешь, когда увидишь. Документ зашифрован, зная эти числа, ты сможешь его прочитать. Там все довольно просто, да и указания есть.

– А что в документе-то?

– В документе ты найдешь описание еще одного шифра. Этот шифр составил сам понимаешь кто. С его помощью можно прочитать то, что принято называть «Черной книгой».

– Вениамин Петрович, так что же это за книга и что в ней?

– А вот это самое главное. Вот скажи мне, как лучше всего что-нибудь спрятать?

– Все у вас загадки. Как спрятать?

Семен помолчал, подумал над ответом. Вениамин Петрович уже не раз за этот вечер с иронией воспринимал идеи Семена. На этот раз он решил ответить так, чтобы у старика не возникло повода говорить ему с усмешкой: «А еще на нейрохирурга учишься». Семен попытался вспомнить все, что знал о «Черной книге», и продолжил:

– Спрятать что-нибудь, например книгу, можно разными способами. Как известно, Он проводил эксперименты в башне. Башни давно нет… – Семен не договорил, Вениамин Петрович перебил его:

– Да подожди ты, все про башню, я ведь спрашивал тебя не о книге, а вообще о чем угодно.

– Спрятать что угодно можно глубоко под землей. Вот мой ответ. Что, так оно и есть?

– Эх, Семен, а еще…

– Ладно, хватит уже меня позорить, рассказывайте.

– Спрятать что угодно можно на видном месте. Причем, чем виднее то, что прячут, тем надежнее. Помнишь, как я сегодня рассказывал про «Календарь»?

– Вениамин Петрович, уж не в «Календаре» ли сказано, как найти «Черную книгу»?

– Нет, там об этом ничего нет. «Календарь» и есть «Черная книга», но самое важное там спрятано среди прочего. Случайно это не найти. Слух о «Черной книге» и то, что о «Календаре» все знают, надежно скрывает то, что Он хотел нам передать.

– Удивили. И что же там?

– А вот этого я не знаю. В том тексте, который ты расшифруешь, если придет время, есть указания на этот счет. Там сказано, что прочесть «Книгу» нужно только после того, как мы достигнем цели, найдем философский камень.

– А шифрованный текст вы читали?

– Да, читал, но сам «Календарь» не расшифровывал. Я, да и все до меня, старался буква в букву выполнять то, что там указано. Одно из указаний, например, – беречь Его прах. Я подозреваю, что тот, кто ослушается его слов, горько за это поплатится.

– Но хотя бы предположения есть?

– Семен, в ордене есть мнение, так сказать, рабочая версия, что Он хочет с помощью философского камня воскреснуть. Но, как оно на самом деле, узнаем, когда найдем камень и прочтем завещание.

– Да, неожиданно все это. А вот вы говорили, что Дмитрий Михайлович, возможно, что-то замышляет. Что все-таки вы об этом думаете?

– Говорю же, нет у меня пока достаточных фактов. Но я думаю, что он хочет кому-то продать камень и книгу. «Книга», то есть то, что зашифровано, само по себе обладает огромной ценностью, но для того, чтобы это прочесть, надо знать то, о чем я тебе рассказал. Если об этом узнает Дмитрий Михайлович, я подозреваю, что он этот секрет продаст и исчезнет. Не верит он в это, хотя вида не показывает.

– Вениамин Петрович, насколько я знаю, Дмитрий Михайлович человек далеко не бедный, зачем ему продавать «Книгу» и камень?

– На этот счет у меня тоже есть соображения. Я думаю, что у Дмитрия Михайловича серьезные проблемы.

– Насколько серьезные?

– Настолько, что его вполне могут убить. Лучшее, что он в подобной ситуации может сделать, – исчезнуть. А на то, чтобы по-настоящему исчезнуть человеку его масштаба, нужны огромные средства и неожиданность. Если это правда, как думаешь, что сделают те, кому он перешел дорогу, начни он, например, продавать недвижимость и выводить средства за границу?

– Могу себе представить. А что он все-таки сделал?

– Я и сам точно не знаю, но знаю достаточно, чтобы понять: тебе лучше не знать вообще ничего. И забудь об этом разговоре. Твоя задача – хранить секрет «Книги» и либо воспользоваться им, когда камень найдется, либо передать его своему преемнику.

– Ну, это когда еще будет.

– Время летит быстро. Не успеешь оглянуться, а ты уже старая развалина.

Вениамин Петрович и Семен молчали всю оставшуюся дорогу до автомобиля. Когда они уже ехали по улицам Москвы, Вениамин Петрович протянул Семену бумажную папку с завязками:

– Вот возьми, почитаешь на досуге.

– А что здесь?

– В официальной истории имеются пробелы. И, кстати, в Его бумагах, которые сейчас хранятся в Санкт-Петербурге, в Его письмах нет ни единого упоминания о сверхъестественных вещах.

– А что есть в архивах?

– Его вообще-то описывают как человека, который, как тогда говорили, «чрезъестественное» не принимал, искал всему научное объяснение. Чернокнижие в те времена было занятием, о котором лучше молчать. Да только откуда, как думаешь, все эти легенды о «Колдуне с Сухаревой башни», которые и до сих пор ходят?

– Как же «откуда», Вениамин Петрович? Народ тогда был темный, а Он по ночам науками занимался. Вот и поползли слухи, которые сотни лет уже держатся.

– Все это так, да не бывает дыма без огня. Что мешало народной молве кого другого на роль «колдуна» избрать? Ничего не мешало. А видишь, выбрали Его. Правда часто скрывается на самом видном месте, да и судачить совсем уж попусту не станут. Почитай это. Здесь обработанные тексты, переводы. У меня есть все основания полагать, что их основой послужили подлинники, самым старым из которых лет триста, не меньше. Один документ я особо отметил. Не знаю, что и думать о его авторстве.

Они давно уже подъехали туда, где жил Семен. Он взял папку, попрощался с Вениамином Петровичем, кивнул охраннику у входа. «Чувствую, после всех сегодняшних событий мне не уснуть. Ну что ж, интересно будет почитать», – думал Семен, входя в дом.

Глава 8. Нигредо, альбедо, рубедо

БРАК

Организация общественной ячейки, в состав которой входят господин, госпожа, раб и рабыня, а всего двое.

Амброз Бирс «Словарь Сатаны»

Василий нажал на кнопку ответа и поднес телефон к уху.

– Здравствуйте! – произнес он.

– Добрый день, вы мне звонили? – раздалось из динамика.

– Да, это Василий Поклонский.

– Василий, рада вас слышать. Простите, не могла ответить, приболела моя младшая… – конец фразы Василий не расслышал, в разговор вмешались помехи. Трубка шипела, казалось, телефон рассказывает какую-то историю на непонятном языке.

– Алло, София, вы меня слышите? – Василий попытался продолжить, посторонний шум не умолкал. Он решил отключиться и перезвонить, но ему снова это не удалось.

«Что-то сегодня со связью, ну хоть ответила. Хорошо, что рада слышать. Надеюсь, она согласится со мной работать, – думал Василий. Младшая… Дочь, что ли?» – Василий почувствовал, что эта неоконченная фраза ему не понравилась. «Значит, она замужем…» – От этой мысли, которая тут же пришла к нему после того, как он решил, что речь шла о дочери Софии, он почувствовал то, чего с ним не было уже довольно давно. От этого яркого ощущения на него снова нахлынули воспоминания.

Василий и Диана идут по улице. Весна, они недавно поженились. Навстречу им идет мужчина. С тех пор, как Василий влюбился в Диану, каждое существо мужского пола, которое оказывалось поблизости, будь то случайный прохожий или один из сотрудников музея, вызывало у него приступ ревности.

Он доверял Диане, у него не было повода подозревать ее в неверности, но с собой он ничего не мог поделать. Они, прежде чем решили пожениться, договорились о том, что будут откровенны друг с другом во всем. В том числе и во всех подозрениях. Мужчина приближался, Василий почувствовал, как его дыхание участилось, он крепче сжал руку жены.

Та не обращала на прохожего никакого внимания, занятая рассказом о безумно ценной картине Рембрандта, «Христос во время шторма на море Галилейском», проверкой и реставрацией которой она сейчас занималась. Картина, по ее словам, была выкрадена из музея Изабеллы Гарднер в Бостоне в 1990 году. Долгое время она считалась пропавшей, а во время последней инвентаризации хранилища их музея там обнаружился неизвестный морской пейзаж.

Никаких прежних записей в музейных документах об этом полотне не обнаружилось, художника, который его написал, определить не удавалось. Тогда решили просветить картину рентгеном. Оказалось, что за верхним слоем краски скрыт еще один, и то, что там находится, очень напоминает утраченную картину Рембрандта. Они сообщили о находке в Бостон, в подлинности картины возникли сомнения. Теперь Диане с группой других специалистов предстоит огромная работа.

Мужчина, который уже поравнялся с ними, поздоровался с Дианой. Та очнулась от рассказа.

– Как дела, Диана?

– Хорошо, Роман! Познакомься, мой муж Василий.

– Не знал. Поздравляю!

– Спасибо.

Когда мужчина удалился, Василий чувствовал, что готов взорваться от охвативших его чувств.

– Кто это еще?

– Да неважно, старый знакомый. Ничего серьезного.

– Он так на тебя смотрел, что я убил бы его за это.

– Вась, не ревнуй меня. Я ведь тебя люблю, а значит, никого, кроме тебя, не существует.

– Я не могу.

Он и вправду не мог, но бесконечно доверял ей, поэтому держал опасное чувство в себе, никогда не позволяя ему вырваться наружу. Диана же, зная об этом, берегла его, не давала повода для ревности, жила так, будто он всегда стоит рядом с ней. Несмотря на это, поводы иногда находились, но были они не серьезнее этой вот случайной встречи.

Картина оказалась подделкой. Диана умерла. Василию уже не к кому было ее ревновать. Там, где у него раньше зарождалось физическое ощущение этого чувства, под ребрами, ниже сердца, теперь зияла черная дыра.

Когда он мог еще это испытывать, начиналось все с легкого укола. Если причина ревности исчезала так же быстро, как и появлялась, этим все и заканчивалось. Если нет – наступала вторая стадия ревности. Продолжение можно было сравнить с ударом, от которого захватывало дух и жгло под ребрами до тех пор, пока все не оставалось в прошлом. В такие моменты он был взвинчен до предела, но мог себя контролировать, как во время той случайной встречи.

Василий рассказывал об этом Диане, говорил, что знает о том, что есть и следующая ступень ревности, третья. «Не представляю, что буду чувствовать, если увижу, как ты целуешься с другим. Лучше бы и не пришлось. Боюсь, тогда все худшее, что есть во мне, вырвется наружу, а потом уже будет слишком поздно для того, чтобы что-то исправить».

Сейчас Василий очень четко ощутил забытое чувство. Удар и огонь под ребрами. Сама мысль о том, что он сможет кого-то полюбить, кого-то ревновать после того, как Дианы не стало, казалась ему кощунственной. Он понимал, что время сделает свое дело, но видел себя идущим по жизни под руку с новой возлюбленной лишь в густом тумане отдаленного будущего.

Он не ждал, что чувства начнут проявлять себя так скоро. «Да ведь я ее не знаю, видел-то один раз. С чего мне ее ревновать? Какая разница, замужем она или нет? Это предательство, никто, кроме Дианы, мне не нужен. Я верну ее». – Василий пытался направить свои чувства в ставшее уже привычным русло одиночества, обуздать их с помощью идеи воскресить жену и тем временем листал резюме Софии в поисках раздела «Семейное положение».

Такого раздела там, к удивлению Василия, не оказалось. «Ну и черт с ним, неважно. Позор, только появился шанс ее вернуть, а я тем временем по сторонам смотрю… Я люблю Диану, и точка». Ревность поутихла, Василий решил, что все дело в минутной слабости и в нервном напряжении. «За полдня больше событий, чем за два предыдущих месяца. Неудивительно», – успокаивал он себя.

Раздался звонок в дверь. Приехали три строителя. Та же команда, которая занималась домом Василия. Он объяснил их бригадиру Вадиму, что в подвале произошла какая-то авария и в него теперь не войти. Вместе они осмотрели вход, «Да, дела. Ну ладно, разберемся», – только и сказал Вадим.

Газовая служба все не ехала. «Наверное, дело не в газе. Будь это газ, они бы, наверное, увидели скачок давления в трубах или еще что-нибудь, поэтому и не торопятся», – подумал Василий. Строителям он вполне доверял, о том, что они увидят что-то лишнее в подвале, не беспокоился.

Человек неподготовленный, даже если бы заглянул в этот подвал, когда там все было исправно, не увидел бы ничего, кроме набора невинных стеклянных химических сосудов. Теперь же, когда в подвале царил разгром, сказать, чем на самом деле занимался Василий, было просто невозможно. Поэтому он оставил строителей и поднялся на второй этаж, в свой кабинет.

Василий открыл сейф, достал оттуда пузатую стеклянную колбу, закрытую притертой пробкой. В ней находилась серая, почти белая масса. «Второй этап почти завершен», – подумал он.

В своих изысканиях Василий придерживался трехступенчатого алхимического процесса и уже не в первый раз пытался совершить так называемое «Великое делание». Если верить трактатам алхимиков-христиан, процесс получения философского камня можно разделить на три больших этапа.

Начальный этап, «нигредо», характеризуется черным цветом вещества. Этот этап символизирует смерть. Второму этапу – «альбедо» – соответствует белый цвет. Это – возрождение. Считается, что при успешном завершении второго этапа с помощью полученного вещества, так называемого «Малого эликсира», можно превращать простые металлы в серебро. Для третьего этапа – «рубедо» – характерен красный цвет. Это – символ жизни. Успешное завершение третьего этапа позволяет получить «Великий эликсир» – философский камень.

Цвета вещества меняются постепенно. Все начинается с пестрой мешанины, в которой сложно выделить что-то определенное. Это – смесь исходных веществ, пока еще не обработанных, не связанных друг с другом. Потом, в ходе работы, происходит переход к черному. Движение от черного к белому идет через различные оттенки серого. От белого к красному – через зеленый, голубой, желтый, оранжевый.

В процессе Великого делания преобразуется не только вещество, которое подвергают различным воздействиям, но и сам алхимик. Прежде чем он сможет преобразить мир, он должен преобразиться сам.

Василий не верил в сверхъестественное. Он считал, что в алхимических трактатах зашифровано описание некоего вполне рационального процесса, который пока еще не объяснен наукой. Превращение свинца в золото с помощью философского камня виделось ему как химическая реакция, неизвестная пока широкой общественности. Воскрешение умерших он так же воспринимал, как процесс преобразования неживого в живое, в основе которого лежат похожие принципы, похожие химические реакции.

Сейчас, когда он держал в руке сосуд с веществом, он подумал о том, что, возможно, не все сводится к химическим реакциям. «Что, если все то, что происходит сейчас со мной, это часть процесса, которым руководит некая высшая сила?» – эта мысль сначала оттолкнула его. Но потом, когда в его памяти пролетели события последних месяцев, он вынужден был согласиться с тем, что уж очень сильно все то, что с ним случилось, все то, что происходит сейчас, напоминает преобразования, происходящие в алхимической колбе.

Сначала – смерть Дианы. Полный беспорядок, неопределенность. Потом – уход от мира, тоска, беспросветная чернота. Теперь – возрождение, которое произошло меньше чем за сутки. «Для случайности здесь слишком много совпадений. Или я просто вижу совпадения там, где их нет?» – думал Василий. «Если предположить, что меня направляет некая высшая сила, тогда как доказать существование этой силы? И если это так, тогда и я, и другие алхимики – лишь проводники воли этой силы в нашем мире». Подобная идея ему не очень-то нравилась. До сих пор он привык считать, что все, что он делает, – это исключительно результат его выбора и его воли.

«Но если эта сила и вправду существует, если она довела меня таким вот путем до белой стадии, до возрождения, это значит, будет и красная. Это значит, что мне удастся преобразовать мир и вернуть Диану. А если я ее верну, тогда какая разница, что помогло мне. Только бы удалось». – Василий понял, что желание вернуть Диану пересиливает в нем любые сомнения, что он готов поверить во что угодно ради того, чтобы увидеть ее снова.

Тут он подумал, что без дополнительных изысканий, в которых ему должна помочь София, его дело может растянуться на неопределенный срок. Василий убрал сосуд в сейф и набрал номер Софии. На этот раз в трубке раздался вполне нормальный гудок. Василий и София снова друг друга поприветствовали.

– София, мы не договорили, так что там у вас случилось?

– Да, моя младшая сестренка приболела.

– Ах, сестренка, ну, надеюсь, ничего серьезного?

Василий мысленно упрекнул себя за то, что, выяснив, кто такая «младшая», он почувствовал немалое облегчение. «Наверное, она все же не замужем», – успел подумать он, слушая Софию, которая подтвердила, что ничего особенного не случилось, но в больнице побывать пришлось.

– София, скажите, вы все еще хотите со мной работать?

Василий не сомневался, что это так, но теперь ответ на этот вопрос значил для него неизмеримо больше, чем утром.

– Да, хочу. Готова приступить хоть сейчас.

– Прекрасно. Сейчас не надо, у меня тут небольшое происшествие. Я жду вас у себя завтра утром. Идет?

– Да, завтра буду.

Василий, довольный, что наконец-то ему удалось поговорить с Софией и та будет с ним работать, решил спуститься и узнать, как продвигается расчистка подвала.

Бригадир стоял в коридоре и о чем-то говорил с одним из строителей. Василий подошел к ним:

– Ну что, Вадим, как там дела?

Бригадир повернулся к Василию, на его лице было написано крайнее удивление.

Глава 9. Темная страсть Генерального секретаря

ПАМЯТНИК

Сооружение, предназначенное увековечить то, что либо не нуждается в увековечении, либо не может быть увековечено. Обычай ставить памятники доведен до абсурда в памятниках «неизвестному покойнику», то есть в памятниках, назначение которых хранить память о тех, кто никакой по себе памяти не оставил.

Амброз Бирс «Словарь Сатаны»

Семен открыл папку, которую ему дал Вениамин Петрович, ожидая найти там древние рукописи. Когда он увидел вполне современные печатные пронумерованные листы, то вспомнил, что перед ним тексты, подготовленные для современного читателя. Он, прежде чем приступить к чтению, просмотрел бумаги, ожидая найти пометку Вениамина Петровича на особенно необычной истории. Семен быстро наткнулся на восклицательный знак рядом с заглавием «Кукла».

«Похоже, в заголовках упомянуты те, кто это писал, или те, от чьего имени писали. При чем же здесь кукла? Ну да ладно, начну сначала, разберусь», – подумал Семен. Он заварил чаю с мятой, устроился в удобном кресле под лампой и начал читать с первого листа, в заголовке которого значилось: «И. Сталин, письма».


2 апреля 1934 г.

Здравствуй, М!

Письмо получил, в целом вышло хорошо, смотри в тексте мои незначительные поправки.

Мне лично следовало бы проследить за тем, как разбирают Сухареву башню, но это привлечет ненужное внимание наших врагов. Те из них, что помельче, под видом защитников «высокоталантливых произведений искусства», уже подняли шум. Дело это надо поручить надежному товарищу. Тому, кто сможет четко следовать указаниям, и притом достаточно самостоятельному для того, чтобы быстро и безжалостно подавить любые нежелательные волнения, вредящие нашей цели. Считаю, что хорошо с этой задачей справится Каганович. Неплохая выйдет штука, если нам удастся найти в башне то, что нам нужно. А именно, нам нужна книга. Вероятнее всего, очень старая.

Нам нельзя переоценить свои силы в деле укрепления Советской власти, нельзя пренебрегать любой возможностью для движения вперед. Именно поэтому я, отбросив темные предрассудки, которые только вредят, стремлюсь обуздать любую силу, способную помочь нашему общему делу строительства социализма.

Расскажу тебе, зная, что дальше тебя это не пойдет, одну давнюю историю. Прочтя, ты поймешь, почему я так хочу разобрать эту башню.

Не меньше тридцати лет прошло с тех пор, когда я был учеником духовной семинарии. Там все было устроено так, чтобы сломить слабых духом, я же, хотя и ценил знания, этот режим ненавидел. Работы Маркса и Энгельса указали мне верный путь. К тем же временам относится и одна на первый взгляд незначительная встреча, которая и определила сегодняшнюю судьбу башни. В края, где я жил тогда, ссылали тех, кто не гнул шею перед тиранами реакционного режима. Мне выпало счастье знать многих из них, многое у них перенять.

Один из них, родом из Москвы, был уже совсем старик. Но не из тех, которые только и делают, что рассказывают бессмысленные и даже вредные сказки о добрых царях, единственная цель которых, неизвестная даже им самим, – сбить с верного пути тех, кто только выходит в жизнь. Он стремился к тем же идеалам свободы, равенства и братства, что и я. Мы сделались с ним дружны, но пришло его время.

Я был с ним в его смертный час. Тогда он, ранее не замеченный в увлечениях бесперспективными древностями, подозвал меня и рассказал о том, что в Москве, около ста семидесяти – ста восьмидесяти лет назад, жил один человек. Фамилия его была Брюс. Он занимал высокие государственные и военные посты, был приближен к царю. Но самое главное, старик сказал, что тот увлекался наукой и сильно в этом деле преуспел. Старик умирал у меня на руках, поэтому не буду приводить здесь все те небылицы, которые он мне преподнес. Самое главное, что мне тогда запомнилось и что сегодня кажется достижимым, это то, что Брюс оставил после себя обширную научную библиотеку, но особенно ценную книгу он спрятал в строении, где некогда работал. В той самой Сухаревой башне, среди камней которой я хочу найти эту книгу.

Несмотря на то, что остатки разума быстро покидали старика, я склонен верить если не всем деталям, то сути его рассказа. Как оказалось, его далекий предок служил у Брюса и рассказывал о том, что видел. Предок был грамотный, к праздным размышлениям не склонный. Безусловно, здесь мне пришлось верить старику на слово. Когда я сказал ему о том, что уважаю его, но не верю, не желаю быть льстецом, пусть и у кровати умирающего, он достал из-за пазухи ладанку, в которой была плотно закрытая склянка с темной жидкостью. Сказал, что это его семейная реликвия, но наследников у него нет, поэтому он передает ее мне. Когда я спросил у него о том, что за жидкость в склянке, он ответил, что с ее помощью можно оживлять мертвых. Он спокойно относился к собственной кончине, и когда я спросил его, почему бы ему самому не спастись, он ответил, что жидкости той уже почти двести лет и годна она лишь на то, чтобы возвращать жизнь мелким тварям.

Старик умер, склянка долго лежала у меня в кармане. Однажды, я тогда дежурил в обсерватории, я наткнулся на склянку. Нас тогда одолевали мыши, с которыми помогали справляться несколько кошек. Одна из кошек имела привычку выкладывать добычу на дорожке перед входом в обсерваторию. Зная об этом, я подобрал одну из мышей. Та, совершенно точно, была уже давно не жива, успела окоченеть. После того, как я полил мышь из склянки, она начала дергаться, чихнула, после чего сбежала. Тогда я понял, что старик в целом говорил правду.

То, что Брюс был царским ученым, ничего не значит. Ученый человек может быть политически безграмотен и даже вреден, но знания всегда приносят пользу. Увидев, на что способен состав, я вспомнил то, что считал предсмертным бредом старика. Он говорил о лечении болезней и о бессмертии, об изготовлении золота из простых металлов, о предсказании погоды и чтении мыслей на расстоянии. Ключом ко всему была книга, предположительно хранящаяся в башне. Только подумай, как мы шагнем вперед, если получим хотя бы секрет производства золота! О другом молчу.

Ну, привет!

И. Ст.

15 июня 1934 г.

Здравствуй!

Письмо получил. Жаль, что в башне так ничего и не нашли. Надо проверить всех, кто там был. Возможно, Каганович не уследил. То, что вы все мне пишете о человеке, одетом в старинный царский кафтан, которого там видели, считаю кознями врагов. Их надо найти и наказать.

В любом случае поиски мы продолжим. Кроме того, нужно разобрать архивы. Если этот царский ученый и правда так хорош, нам не помешает ознакомиться хотя бы с тем, что осталось в его бумагах и записях.

Привет!

И. Сталин

«Я вроде бы читал, что и московское метро строилось по планам Брюса, – подумал Семен. – Если письма эти подлинные, сомневаюсь, что Сталин думал лишь о благе молодой страны. Не удивлюсь, если на самом деле он, как та воскресшая мышь в обсерватории, хотел победить смерть». – Семен перевернул страницу и продолжил читать.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации