Текст книги "Тьма перед рассветом"

Двенадцатая Глава

Публика заревела от восторга, как если бы они сами нанесли решающий удар. В последние несколько минут боя Джедра почти забыл тысячах людей – почти весь город – смотревших на него, но теперь он взглянул на трибуны, где все орали, топали и приветливо махали ему своими шляпами. Когда же он вытащил меч из груди Кайаны и они увидели кровь, покрывавшую его наконечник, они вообще заорали как сумашедшие. Даже Китарак и Лотар/Йонкалла вскочили на ноги, и Джедра услышал голос Китарака внутри себя, Хорошо сделано. Теперь бери тело и встречай нас вне города. Затем тор-крин передал ему картину уединенной лощины между двумя холмами недалеко на восток от города.

Я там буду, если они разрешат мне, ответил Джедра. Он повернулся к дворцовому балкону, на котором все еще сидел король, радуясь своей изобретательности в устройстве развлечений. Джедра согнул спину в неглубоком поклоне – вполне достаточно, чтобы удовлетворить самого взыскательного властителя – потом подобрал тело Кайаны и взял его в руки. Ее ноги, руки и голова безвольно свисали, из раны на груди все еще струилась кровь. Джедра едва видел ее из-за слез, потоками льющихся из глаз, пока нес ее тело ко входу на арену, где его ждали Сахалик и другие гладиаторы. Никто не поздравил его с победой, как они обычно делали после боя. Все знали, что чувствует Джедра.

– Я сочувствую тебе, – глухо сказал воин-эльф. – Но ты сделал то, что и должен был сделать, как настоящий воин. Пойдем со мной в пустыню и мы будем жить вместе, в племени Джура-Дай.

Джедра потряс головой. Не все так, как кажется, передал он Сахалику. Потом добавил образ места, которое ему послал Китарак и сказал, Жди нас там поздно ночью.

Сахалик только поклонился, – Как скажешь.

Джедра нарочито резко оттолкнул его и других гладиаторов, сгрудившихся вокруг него и смотревших на тело, но одна из псиоников, стороживших гладиаторов, приземистая, седая пародия на женщину остановила его до того, как он вошел в туннель, ведущий наружу.

– Она мертва, – сказал ей Джедра.

– Я сейчас узнаю, – ответила она. Псионик коснулась рукой лба Кайаны, потом кровавой раны на ее груди. Она нахмурилась, возможно ощутила, что что-то не в порядке, но наконец, когда не нашла никаких признаков жизни, сказала, – Да, похоже ты выполнил свою работу до конца. Куда ты собираешься отнести тело?

– В пустыню, – ответил Джедра. – Это будет достойная ее могила.

– Не пройдет и дня, как падальщики достанут ее, и не имеет значения, как глубоко ты будешь рыть, – сказала женщина. – Самое лучшее для тебя – оставить ее нам, и мы похороним ее.

Она сказала это мягко и вежливо, но в сознании Джедры нарисовался образ массовой могилы, ямы, набитой голыми телами, по большей части трупами рабов, которые умерли на постройке зиккурата. Он содрогнулся от мысли, что Кайана могла бы лежать там, даже если Киатарак не сможет оживить ее тело.

– Никогда, – сказал он. – Она моя и я позабочусь о ней. – Он оттолкнул женщину, вошел в освещенный свечами коридор, через несколько минут вынырнул с другой стороны, и по почти безлюдным улицам дошел до караванных ворот. Стражники не помешали ему покинуть город с мертвым телом любимой в руках; фактически, как только они увидели, кто он такой и что несет, один из них засмеялся и протянул руку к другому. – Ха, я выиграл. Плати.

* * *

Место встречи было почти в трех милях от города. Джедра легко нашел его, но к тому времени, когда он добрался до туда, у него болела каждая мышца. Он попытался было полететь, или просто нести тело Кайаны по воздуху, но оказалось, что это требует намного большей энергии, чем просто нести ее, так что в конце концов он покорился необходимости и бесцеремонно взвалил ее на плечо, придерживая ее ноги перед собой, пока ее голова и руки раскачивались у него за спиной.

Она еще не начала коченеть. Джедра не знал, было ли это нормально или Кайана что-то сделала такое, что препятствовало этому прежде чем, она… покинула свое тело, но когда он положил ее на землю, то невольно обрадовался, что она не осталось скрюченной в том положении, в котором он ее нес. Он аккуратно положил ее на спину, скрестил руки на груди, потом сел на камень рядом с ней и стал дожидаться, когда придут Сахалик, а также Китарак с Йонкаллой.

Кристалл на его шее был по прежнему теплым и приятно грел кожу. У него мелькнула мысль войти туда и посмотреть, как Кайана себя чувствует, но он знал, что это очень опасно. И кристалл сам по себе мог таить какие-то опасности, но самое главное, пока он будет внутри некому будет стеречь его тело в реальном мире, так что животные быстро позаботятся об обоих телах. Может быть это не так и страшно, если Китарак сможет проделать опять тот самый трюк, который он уже проделал с Йонкаллой, но Джедра не хотел рисковать.

Он чувствовал себя очень странно, сидя рядом с мертвым телом своей любимой, пока солнце медленно двигалось по небу на запад, опускаясь за горизонт, и не знал, должен ли он горевать и печалиться, или, может быть, радоваться, что им удалось убежать, таким странным образом. В конце концов он решил просто подождать; потом у него будет куча времени сделать то, что подходит к случаю.

Китарак и Йонкалла появились незадолго до заката. Джедра услышал, как они подходят раньше, чем увидел их. Судя по всему бывший бессмертный еще не освоился со своим новым телом; во всяком случае он постоянно ругался незнакомыми словами чуть ли не на каждом шагу, а они шли по очень неровной, каменистой местности, так что Китарак говорил ему что-то вроде, – Это было самое лучшее тело, которое я смог найти для тебя – или – Радуйся, что я не превратил тебя в канка.

Джедра напряженно вслушался в наступающую темноту, статаясь уловить самые малейшие оттенки ощущений. Да, это был Китарак, все в поряке, за холмом, рядом с ним Йонкалла, но не было ни малейшего следа дварфа Лотара, в чьем теле сейчас находился бессмертный. Очевидно его сознание не вернулось, когда Китарак оживил его тело.

Тор-крин появился на вершине холма. – А, ты здесь, – сказал он, – и Кайана, в разных телах. Хорошо. – Он подошел к Джедре и протянул нижнюю правую руку. – Как приятно снова видеть тебя. Много запоздалых благодарностей за свое собственное спасение, и много извинений за то, что заняло так много времени отплатить вам тем же.

– Все это не имеет значение, если вы сможите оживить ее, – сказал Джедра, пожимая хитиновую руку тор-крина.

– Если она сделала внутри кристалла все так, как я ее научил, тогда я верну ее.

Подошел Йонакалла, переваливаясь на своих коротеньких ножках и тяжело дыша. – Не будь таким самоуверенным, жуколицый, – пропыхтел он. – Ты хорош, но ты не решил все мои проблемы по-настоящему. – Он оглядел Джедру, с ног до головы, и сказал, – Но ты можешь, прямо сейчас. Ты привел сюда совершенно замечательное тело. Я возьму его.

– Ты не сделаешь этого, – резко сказал Китарак. Обратившись к Джедра, он объяснил, – Не беспокойся. Я научил его нашему языку и как мысленно говорить, но я не научил его искусству переносить свое сознание в другое тело.

– Ха, он боится, что я распоясаюсь и опять покорю весь Атхас, – сказал Йонкалла. Он печально потряс головой и добавил, – Не то, чтобы я хотел владеть этим умирающим миром. Похоже, что ты нисколько не преувеличил, когда описывал мне его, а парень?

– Увы, нет, – ответил Джедра, который чувствовал себя немного неловко, разговаривая с бессмертным, бывшим в теле, которое он сам убил две недели назад. А Китараку он сказал, – Честно говоря я думал, что он и так знает, как передать сознание между телами.

Китарак потряс головой, – Люди того времени умели сохранять сознание в специально для этого созданных кристаллах, но скорее механика, а не псионика разрешали им делать это, и они никогда не умели запустить процесс в другую сторону. Для того, чтобы слить тело и сознание, необходима псионика, а не механика.

– Вы хотите сказать, что мы что-то умеем делать лучше, чем древние? – недоверчиво спросил Джедра.

– Не отзывайся так презрительно о настоящем, – возразил Китарак. – Прогресс никогда не останавливается до конца, даже во время вырождения. Может быть мы и не так цивилизованы, как древние, но наши медицинские способности намного лучше, чем то, чем они располагали.

Йонкалла заржал. – Это зависит от точки зрения. Твоя хваленая псионическая медицина превратила меня в дварфа. – Потом он обратился к Джедре. – Ну, что ты хочешь за него?

– За что? – переспросил Джедра, не поняв вопроса.

– За твое тело. Если ты уступишь мне его, я заплачу. Сколько ты хочешь?

Джедра покраснел и смешался, как будто бессмертный предложил его что-то еще более неприличное, чем то, что он имел в виду. Сама идея показалась Джедре слишком новой, чтобы быть в ней уверенной, но даже мысль об этом вызвала его бурное возмущение, – Это не для продажи, – сказал он. – Я не продаюсь.

– Конечно продаешься, – сказал Йонкалла. – Все имеет цену.

Джедра не мог даже представить себе, какое богатство надо предложить, чтобы он поменял свое тело на тело дварфа. Другие – может быть даже сам Йонкалла – без сомнения будут готовы убить любого, только бы завладеть новым телом. Что за новый вид кошмара готов появиться в этом и без того мрачном мире? – Я начинаю понимать, как опасна эта вещь, которую мы открыли, – сказал он, обрашаясь к Китараку. – Может быть лучше похоронить эти кристаллы опять в тех развалинах, в которых мы их нашли? И Йокаллу вместе с ними, добавил он псионически так, чтобы бессмертный не мог слышать его.

– Прежде, чем мы оживим Кайану? – спросил Китарак. Когда Джедра смешался и не нашел, что ответить, тор-крин добавил, – Твои моральные возражения покоятся на шаткой почве, а?

Так оно и было. Разве может Джедра запретить кому-нибудь другому избежать смерти после того, как сам использовал эту возможность, чтобы спаси свою любовь? Нет и он оказывается той самой личностью, против которой только что предостерегал Китарака. Но он никогда не даст Кайане провести остаток вечности внутри кристалла, зная, что мог спасти ее.

– Конечно мы должны оживить Кайану, – сказал Джедра. – Она надеется на нас. Но больше никто вообще не знает, что такая возможность существует. Может быть нам удастся сохранить ее в тайне и дальше.

Йонкалла улыбнулся, – Невозможно, мальчик. Я пытался подавить оскверняющую жизнь магию, и посмотри, какого успеха я добился. – Он махнул рукой на безжизненные холмы, окружавшие их ущелье.

Китарак повернул голову и его фасетчатые глаза внимательно взглянули в лицо Йонкаллы, – Так это твой народ ответственен за это?

– Ну… не прямо, – нервно сказал Йонакалла, поежившись под взглядом Китарака.

– Ты раскажешь мне об этом все. Я и многие другие все еще пытаемся исправить ущерб планете, который ты наделал.

– Я ничего не сделал, – запротестовал Йонкалла. – Я пытался остановить это. Я…

– Погоди минуту, – сказал Джедра. – Давайте сначала оживим Кайану. А уж потом займемся спасением мира.

– Ты прав, – сказал Китарак. – Вначале самое главное. – Он наклонился над Кайаной и положил все четыре руки на ее тело. Мягкое голубое сияние перешло с его рук на ее тело, и ее расслабленные мускулы начали сокрашаться и твердеть. Ужасная красная рана на ее груди закрылась, на кожу вернулись краски. – Хорошо, – сказал Китарак. – Она хорошо приготовилась для этого. Она остановила своих жизненные процессы прежде, чем ты сделал свое дело, так что твой меч нанес ей только местные повреждения. Остальное ее тело в отличном состоянии. Он продолжал двигать рукми над ее телом, взад и вперед, вдыхая в него жизнь. В конце концов она содрогнулась всем телом, ее грудь начала подниматься и опускаться и она задышала, спокойно и ровно, как во сне.

– Вот, – гордо сказал Китарак. – Теперь ты можешь войти в кристалл и вытащить ее наружу.

Джедра кивнул. Ему, правда, было немного не по себе, после того что случилось с ним в кристалле в предыдущий раз, но его желание увидеть Кайану – и спасти ее, если она в опасности – победило все опасения. – Может быть у меня займет какое-то время найти ее там, – сказал он, – но если мы не вернемся достаточно скоро, вам лучше отправиться за нами вслед. Мы можем оказаться в беде.

– Так ты опасаешься очередного сумашедшего бессмертного, – с ехидцей спросил Йонкалла.

Джедра взглянул на него. Даже в теле дварфа бессмертный выглядел самоуверенным и нахальным. Но дикий взгляд в его глазах заставлял его казаться и слегка сумашедшим.

– Ты научил меня бояться всего в этом мире, – сказал Джедра и положил пальцы на кристалл, по прежнему висевший у него на шее. – Даже других миров внутри его.

Йонкалла довольно засмеялся. – Кристаллы, хранители сознания, следуют правилам своих создателей, – сказал он. – Этот может быть совершенно другим чем те, в которых ты уже был.

– Очень ободряет, – заметил Джедра. Он лег на землю, чтобы его тело не упало, лишенное контроля, когда он будет внутри, потом сконцентрировался на кристалле, пытаясь создать мысленную связь между собой и им, и давил на барьер между собой и Кайаной, пока не тот не поддался.

* * *

Он оказался в замечательно светлом лесу. Не настолько светлом и ярком, как в мире Йонкаллы, но солнечный свет лившийся через широкие листья, был намного ярче, чем красноватое тусклое свечение темного солнца Атхаса. Он проделывал желтые дорожки в тумане, поднимавшимся от мокрой земли, на которой рос толстый ковер зеленого мха. Джедра сделал пару шагов и почувствовал, как мох сжимается под его ногами, он невольно пошел быстрой, подпрыгивающей, энергичной походкой, которая заставила его даже рассмеяться, хотя он и был настороже, как всегда готовясь к неприятностям.

Он услышал, как недалеко течет вода. Ручеек звенел и пел, и рядом с ним пел другой голос, голос Кайаны. Джедра пошел в направлении голоса, под деревья, упруго подпрыгивая на каждом шагу, пока не вышел на край потока. Он оказался на коротком утесе над широким колодцем; до воды внизу было где-то футов десять. И в бассейне, освещенная светом солнца, находилась Кайана. Вода была идеально прозрачной; Джедра мог видеть поверхность воды только потому, что по ней шли волны, которые делала Кайана, ударяя по воде руками перед собой и лениво шевеля ногами, медленно двигаясь вдоль бассейна. Все ее вооружение, а также верхняя и нижняя одежда были небрежно брошены на плоский камень в нескольких футах под Джедрой.

– Привет, – крикнул он, сам поражаясь себе, что в состоянии говорить при виде такого зрелища.

Она вздрогнула, вода вокруг нее покрылась крупной рябью. Потом она взглянула вверх и сказала, – А, ты пришел за мной.

– Да.

– Тогда пройди еще парочку футов и спускайся вниз, – сказал она, озорно улыбаясь.

– По воде? – Джедра поискал дорогу, ведущую вниз, к краю бассейна, но не нашел. Сам бассейн выглядел очень глубоким, его скроет с головой; Кайана, похоже, научилась двигаться по поверхности воды и делает это просто замечательно, но не было никакой гарантии, что он не утонет, как только окажется в бассейнне. – Я вполне могу подождать тебя на краю бассейна, – сказал он. – Как мне спуститься?

– Прыгай, – сказала она. – Закон этого мира: все или ничего.

– Ой ли? Ты что, исследовала его?

– Я сделала кое-что получше. Я сотворила его.

– Ты сотворила его? Как?

Она нырнула вглубь, вынырнула и начала двигаться, сильно работая руками. Во время движения на ее теле играли водовороты света и тени. – Не было ничего, совсем ничего, когда я оказалась здесь, – наконец сказала она. – Темно и пусто. Так что я пожелала солнце, землю, а потом и все остальное. Тебе нравится?

Джедра с трудом оторвал взгляд от Кайаны и заметил реку, падающую с обрыва в начало бассейна, деревья с длинными ветками, на которых качались широкие, прикрывающие от солнца, листья, птиц, перелетающих с ветки на ветку. – Нравится ли мне это? – спросил он. – Да это просто великолепно. Я не могу поверить, что носил такую красоту вокруг шеи.

Он посмотрел на Кайану, которая перевернулась на спину и двигалась, ударяя ногами по воде. – Я тоже, – сказала она.

Джедре стало не по себе, когда он глядел на нее, висевшей в настолько чистой воде, что казалось, что она парит в пустоте. – Ты не боишься упасть на дно? – спросил он.

Она засмеялась. – Вода поддерживает меня. Я даже не знаю, может быть я что-то такое с ней сделала, или я могу проделать это и в настоящем мире, но это чудесно. Давай, иди сюда и попробуй. – Она перестала грести, остановилась и обоими руками позвала его к себе.

Джедра не стал ждать третьего приглашения. Он отвязал свою броню, сбросил набедренную повязку и с животным воодушевлением прыгнул в бассейн. На мгновение его охватила паника, пока он летел вниз, и он инстинктивно поджал ноги под себя и охватил их руками. Он ударился о воду достаточно сильно, чтобы полность погрузиться в нее, но выскочил на поверхность мгновением позже и вдохнул воздуха.

Как раз вовремя, так как Кайана плеснула воды прямо ему в лицо.

– Эй! – крикнул он и замахал руками, стараясь не потонуть. Вода приятно холодила голую кожу, по телу побежали мурашки.

– Эй, посмотри на себя, – хихикнула она и плеснула в него еще воды.

Ага, она сделала это нарочно. Хорошо, в эту игру можно играть вдвоем. Джедра едва видел своими залитыми водой глазами, но сумел плеснуть водой в ее направлении и был вознагражден удивленным воплем. Она опять плеснула в него, но на этот раз он успел защитить глаза рукой. Она была близко; он увидел как белая нога зашевелилась под водой, он задержал дыхание, нырнул и схватил ее, подтянув к себе.

Теперь они оба были на поверхности, и на этот раз Джедра схватил ее за руки и прижал к себе. Их взгляды встретились, они были в нескольких дюймах друг от друга, улыбаюшиеся и довольные, и Джедра сказал, – Поцелуй меня, иначе я тебя утоплю!

– Если ты не будешь двигать ногами, ты – уух! – они оба ушли под воду, но у Джедры появилась идея. Он отпустил ее и начал двигать руками и ногами вперед и назад точно так же, как она делала это, и на этот раз, когда они вынырнули на поверхность, их головы остались над водой.

Кайана наклонилась вперед и поцеловала его. – Я люблю тебя, – прошептала она.

– И я люблю тебя, – сказал Джедра.

Она даже закрыла глаза, – Я думаю, что это первый раз, когда ты сказал мне это.

– Я говорил это тебе сотни раз, – ответил Джедра. – Но не словами.

– Я думаю, что ты действительно говорил, – сказала она. Потом она опять ухмыльнулась и подвинулась поближе, прижавшись своим телом к его. – Ты бы не хотел сказать это еще раз?

* * *

Позже, когда холодная вода вытянула все тепло из их тел, они вскарабкались на берег, чтобы погреться в ярких солнечных лучах, и легли на плоский камень, на котором лежала одежда Кайаны. – Китарак наверно беспокоится о нас, – сказал Джедра, – Мне не хочется уходить, но если мы не вернемся обратно, достаточно скоро, он отправится за нами.

Кайана засмеялась. – Хотела бы я плеснуть на него водой, но это может подождать, не к спеху. Ну что ж, давай пойдем и посмотрим, что он сделал с моим бедным телом.

Джедра вздрогнул, – Это я нанес все эти раны. Он только вылечил их.

Кайана сжала руку Джедры. – Ты сделал единственную вещь, которая могла спасти нас. Не мучай себя за это. Вообще, забудь о такой привычке, ладно?

Джедра слабо улыбнулся, – Хорошо.

– Тогда пошли.

– Как мы выйдем отсюда?

– Хмм, я еще не думала об этом. Это мой мир. По моему мы можем делать в нем все, что хотим. Как об этом… хмм. – Она встала и прошла по упругому мху к опушке леса, подобрала упавшую ветку, вытянула ее и толкнула первое же дерево на уровне пояса. Стала видна овальная дверь, которая открылась наружу, через нее была видна тьма, наполненная звездами. – Сюда.

Джедра встал и подошел к ней. Она взяла его за руку и шагнула через дверь в дереве, и когда он сделал один единственный шаг, в его глазах все закружилось, он потерял ориентировку, но когда открыл глаза, оказалось, что он опять лежит у подножия холма. Он сел и взглянул на Кайану, которая была не больше чем тень в наступившей ночи.

Кайана? спросил он

Здесь.

Он обрадовался, что сидит на земле; иначе чувство облегчения, которое текло через его организм, могло бы сбить его с ног. Он взял плечи Кайаны в свои руки и поднял ее к себе, они слились в жарком объятии. Броня была на них – в настоящем мире они ее и не снимали – но ему было все равно. Он держал в руках настоящую Кайану, и тело и душу.

Китарак сидел рядом с ними, в его фасетчатых глазах отражался свет далеких звезд. – Ну, – сказал он, видя что их объятие не кончится никогда, – вы в порядке?

Кайана с трудом оторвалась от Джедры, провела руками по бокам и груди. – Похоже все на своем месте, – сказала она.

– Это больше чем я могу сказать о себе, – сварливо сказал Йонкалла. Он сидел на камне, подпирая подбодорок в руками и уперев локти в колени.

– Если тебе не нравится, пожалуйста, можешь уйти обратно в кристалл, – сказал ему Китарак.

– Нет, – мгновенно ответил Йонкалла. – Только не это. Это тело не мое, и этот мир совсем не рай, но он, по меньшей мере, настоящий.

– Ты мог бы попытаться сделать свой мир таким же, как мир Кайаны, – скаазал Джедра, касаясь кристалла, видевшего у него на шее. – Он великолепен.

Кайана пожала плечами. – На самом деле он очень похож на твой мир, – сказала она, обращаясь к Йонкалле. – Я сделала воду немного теплее, чтобы я могла войти в нее и самой двигаться через нее, но в остальном я скопировала и речку и бассейн, которые видела в твоем мире.

– Плавать, – сказал бессмертный.

– Что?

– Ты плавала. Я делаю это постоянно. Делал. Я не думаю, что в вашем мире есть достаточно воды, чтобы наполнить ванну.

– Ванну? – недоменно переспросил Джедра.

Кайана засмеялась. – В каждом дворце есть по меньшей мере одна ванна.

Йонкалла не улыбнулся. – Когда я правил этой планетой, даже у крестьян была ванна. А вода текла во многих полноводных реках по поверхности земли.

– Многие из нас посвятили всю свою жизнь тому, чтобы вернуть эти времена на Атхас, – сказал Китарак. – Ты мог бы стать замечательным дополнением к нашей команде, так как ты знаешь из первых рук то, что мы пытаемся восстановить.

– Только не в теле дварфа, – ответил Йонкалла.

Китатак возбужденно потер нижними руками свое брюшко. – Я попытаюсь найти для тебя что-нибудь получше, – сказал он, – но я никогда не стану некромантом ради тебя.

– После гладиаторских игр остается куча замечательных тел, – сказал Йонкалла, – вроде того огромного эльфа, который так великолепно сражался. Почему бы тебе не дать мне тело как у него?

Внезапный холодок пробежал по спине Джедры. – Что за огромный эльф? – спросил он. – Не Сахалик ли?

– Это его имя? – сказал Йонкалла. – Я не обращал на него никакого внимания до тех пор, пока не заметил, насколько он хорош. Если бы он не подскользнулся в луже крови, он мог бы победить.

Джедра взглянул на Китарака. – Это действительно Сахалик?

Китарак кивнул своей головой гигантского богомола. – Мне очень жаль. Он действительно великолепно сражался, но, как сказал Йонкалла, он подскользнулся и …

– И умер? Только из-за этого?

– Увы, так происходят дела в нашем мире, – печально сказал Китарак. – По меньшей мере сейчас. Возможно со временем мы сможем вернуть обратно богатства, которыми когда-то владели, и сможем использовать кристаллы, чтобы победить даже смерть, но к сожалению для Сахалика уже слишком поздно.

Джедра опустился обратно, на землю. Сахалик не мог быть мертвым. Он был слишком ловок, чтобы умереть. Ловок, умен, осторожен, уверен в себе и, по меньшей мере по отношению к Джедре, сострадателен. И он должен был стать следующим вождем племени.

– А что с Джура-Дай? – спросил Джедра. – Что будет с ними?

Китарак покачал головой. – Жизнь в пустыне непредсказуема. Они могут выжить и опять стать великим племенем, могут исчезнуть без следа, но это их собственная история. Наше будущее лежит в другой стороне.

– Разве? – спросила Кайана. – И в какой же?

Китарак повернул свою голову к ней. – Неужели я сделал недостойное вас предложение? Я думал, что вы присоединитесь к нам в наших попытках вернуть на Атхас рай. Еще немного обучения, и вы оба будете среди наших самых могущественных союзников.

– Мы должны решать сейчас? – немного дразнясь спросила Кайана. А что ты думаешь? спросила она Джедру. Это то, что мы хотим?

Он почувствовал ее настроение. Она немного поддразнила Китарака, развлекаясь, но она хотела, чтобы тор-крин предложил им это. Хотя она всегда могла отступить и укрыться в своем собственном раю, когда бы ей этого не захотелось, она хотела перенести его и в настоящий мир. И, как только сейчас осознал Джедра, он сам тоже хотел этого. Но он хотел сделать больше, чем просто вернуть на Атхас бывший рай; он хотел полностью разрушить систему со всеми этими королями-волшебниками, темпларами и аристократами, разломать страшную власть, которая ведет к рабству и заставляет влюбленных драться на арене на потеху толпе. Он хотел построить новое общество, в котором у каждого была бы еда и крыша над головой, и в котором у каждого была бы возможность преуспеть в том, к чему он стремился.

Конечно я хочу, ответил он. Больше, чем всего другого на свете. За исключением только одного: провести остаток жизни с тобой.

Это может быть очень долгое время, ответила Кайана. Особенно если мы используем твои кристаллы. Ты уверен, что хочешь этого?

Уверен. Он наклонился к ней и поцеловал ее. Он знал, что их жизнь никогда не будет безмятежной и совершенной, сколько бы они не прожили. Кайана как-то сказала ему, что в этом мире ничего не может быть долго и счастливо, и он видел достаточно, чтобы понять мудрость девиза эльфов «Надейся на лучшее, но ожидай худшее; тогда ты будешь удивляться только приятным неожиданностям». Но так как в это мгновение они целовались, учитель опять сидел рядом с ними, а их будущее казалось обеспечено, все мировые проблемы исчезли в вечном мгновении торжества.