Текст книги "Тьма перед рассветом"

Вторая Глава

– Вы шутите. – Дежедра посмотрел на вождя так, как если бы тот сказал, что сейчас пойдет дождь. – Если кто-нибудь здесь назовет другого трусом, этот другой должен драться с ним? Это и есть закон племени?

Вождь кивнул. – Да, это путь жителей пустыни.

– Замечательно, это прекрасный путь для варваров, насколько я могу судить, – сказал Джедра. Потом он тяжело вздохнул. – Но мы ваши гости, и должны играть по вашим правилам. Он снял с себя эльфийскую одежду и передал ее Кайане, оставшись только в набедренной повязке и сандалях, чтобы ничего не мешало двигаться.

Эльфы одобрительно закричали и засвистели, возбужденные тем, что после всех этих разговоров все-таки будет схватка. Джедра услышал быстрые слова на эльфийском и увидел, как несколько монет перешло из рук в руки. Интересно, кто-нибудь поставил на него? Или они ставят на то, как долго он продержится? Он не хотел знать ответ.

Ты не должен делать это, передала ему Кайана через грохот в ушах. Не для меня. Мы можем попытать счастья в пустыне.

Джедра согнул и разогнул руки и ноги. Адреналин гудел у него в крови, он чувствовал возбуждение, но знал, что это ненадолго. Его тело устало от безостановочной ходьбы, и было неспособно на сколько бы то ни было длительные усилия без ночного отдыха.

Тем не менее он ответил Кайане. Нет, мы слишком мало знаем о пустыне, у нас нет шансов. По меньшей мере таким образом один из нас выживет. И, кто знает, может быть и оба. Ведь если они делают это все время, это не может быть смертельный бой, иначе в племени не осталось бы никого.

Кайана была достаточно практична и больше не протестовала. По меньшей мере разреши мне разделить с тобой мои последние силы, сказала она.

Она могла сделать так, и Джедра это знал. Она уже делала это в караване, когда надсмотрщик наказывал его за попытку побега. Но даже вместе у них не было сил сопротивляться Сахалику. Физически, во всяком случае. А если бы они попытались сражаться с ним псионически, их непредсказуемая сила легко могла как убить, так и подчинить его их воле. В принципе Джедра не возражал бы против такого поворота событий, но не думал, что после этого он может остаться с племенем. Нет, сказал он ей. Сохрани силы. Мне они понадобятся после боя, и тогда я буду нуждаться в них больше всего на свете.

Она взглянула на него и странная, почти гордая улыбка появилась на ее лице. Неужели и она возбудилась от всего этого? Я буду связана с тобой на случай, если ты будешь нуждаться во мне, послала она.

Нет, повторил Джедра в ответ. Я буду драться лучше, если меня ничто не будет отвлекать. Он откинул волосы назад и стянул их в узел, чтобы они не падали ему на глаза, потом сказал вслух, – Все в порядке, давайте покончим со всем этим.

Он слегка пригнулся и поднял руки перед собой, держа их так, как, он надеялся, их держат настоящие бойцы. Он никогда не участвовал в таких публичных схватках, один на один; все его предыдущие драки проходили в темноте, когда он внезапно нападал, обычно сзади, и в компании других мелких воришек, или нападали на него. Все они протекали очень быстро, и Джедра никогда не бил больше, чем было необходимо. Очень много уличных бойцов были убиты, когда они слишком увлекались.

Вождь отступил назад, освободив место для Джедры и Сахалика, и дал знак Кайане и Галару вернуться к кружку эльфов. Сахалик оскалил зубы, это должно было означать улыбку; у него не хватало двух передних зубов, это выглядело как дыра в изгороди. Нет, скорее как просвет в стене. Эльф был по меньшей мере вдвое тяжелее Джедры. – Я скормлю твои кости канкам, – сказал он хриплым голосом.

Это прозвучало как ритуальное оскорбление перед боем. Во всяком случае Джедра надеялся на это. Он спросил себя, каким может быть ритуальный ответ, но так как не знал этого, то просто сказал, – Они будут слишком заняты, перемалывая твой окровавленный скелет, – и прежде, чем Сахалик успел отреагировать, прыгнул вперед и ударил с размаха правой рукой эльфа в живот, потом уклонился влево и нырнув, перекатился по песку. Сахалик зарычал от удивления и повернулся было лицом к Джедре, но ноги Джедры уже заплели его собственные. Несколько мгновений Сахалик пытался удержать равновесие, не сумел, бешенно взмахнул руками и рухнул на бок.

Это дало Джедре замечательную возможность схватить одну из рук эльфа и вывернуть ее за спину, но когда он попытался прижать ее к спине, острая боль пронзила его локоть и он свалился на землю. Он не сумел как следует нажать и вот результат: сам сломал себе руку.

Сахалик не стал тратить время зря; он мгновенно вскочил на ноги, вероятно совершенно не пострадав от атаки Джедры. Джедре при помощи здоровой руки также удалось перекатиться, и удар Сахалика ногой по голове не достиг цели; потом он тоже вскочил на ноги и они закружили друг вокруг друга, внимательно глядя в глаза врагу и стараясь предугадать что каждый из них собирается сделать.

Толпа кричала и подбадрила, но кого именно, Джедра не имел ни малейшего понятия. Он согнул руку, боль ударила в нее. Да, почти наверняка сломана. Но Сахалик ни в коем случае не должен знать об этом. Он выставил руку вперед, как если бы собирался напасть опять, но потом отступил и снова начал кружить.

Сахалик только этого и ждал. Когда Джедра перенес тяжесть тела на отставленную назад ногу, он внезапно выбросил одну из своих длинных ног, ударил Джедру по ребрам и тот покатился по песку к огню. Джедра попытался вдохнуть воздух, но не сумел. Времени для второй попытки у него не было: Сахалик был уже над ним и ударил его наотмашь ногой по голове.

Джедра оттолкнулся спиной, и так как Сахалик слегка наклонился вперед, его одетая в сандалию нога ударила эльфа прямо в лицо. Он еще и увеличил силу удара при помощи псионической проекции, но недостаточно. Сахалик отшатнулся назад, но не упал, и, восстановив равновесие, опять бросился вперед с убийством в глазах.

Но Джедры уже там не было. Он отползал назад, пока не сумел встать на ноги, потом перепрыгнул костер и тот оказался между ним и Сахаликом. Тут он наконец остановился и сумел набрать воздух в легкие.

– Трус, – громко закричал Сахалик и в свою очередь прыгнул через костер за ним, но Джедра именно этого и ждал. Когда эльф был еще в воздухе, он вытянул свою здоровую руку и поймал эльфа за ногу. Тот грохнулся на землю прямо перед ним, смягчив падение руками, но на этот раз Джедра прыгнул ему на спину, ударив обоими коленями по пояснице эльфа и схватив здоровой рукой левую руку эльфа. Он обхватил могучеее предплечье эльфа и стал заворачивать его под себя, но вместо того, чтобы упасть лицом на песок, могучий эльф перекатился, опираясь на руки и сбил Джедру на землю.

Сахалик перекатился снова и оказался верхом на Джедре, его колени прижали руки Джедры к земле. Джедра попытался ударить ногой в голову эльфа, но самое лучшее, чего он смог достичь, было колено, ударившее в спину. Сахалик наклонился вперед, и теперь Джедра не мог сделать и этого. Тогда он попытался ударить эльфа псионически, но без помощи Кайаны был так слаб, что эльф даже не заметил этого.

– Ты сражался лучше, чем я ожидал, – прошипел Сахалик. – Но все равно ты проиграл. А в битве не дают призы за вторые места.

Джедра едва мог слышать его из-за криков эльфов, но он и без того понял, что ему грозит, особенно когда воин наклонился над ним еще ниже и вцепился своей могучей правой рукой в горло Джедры.

– Посмотрим, как долго ты сможешь прожить без воздуха, – сказал эльф и сжал свои пальцы.

Джедра почувствовал как его горло сузилось, сначала исчез воздух, а потом кровь перестала перестала течь в голову. Блестящие красные полосы закрутились перед его глазами. У него оставалось еще несколько секунд, прежде чем он потеряет сознание, а он даже не мог двинуть ни единым мускулом, чтобы помешать этому. Он мог двигать только ногами и предплечиями, но даже не мог коснуться ими Сахалика, не говоря уже о том, чтобы как-то ударить его.

Дай мне тебе помочь, голос Кайаны возник в его гаснущем сознание, в нем явно слышалась тревога за его жизнь.

Ее ужас, помноженный на его, почти заставил его принять ее предложение. Кому какое дело, если от тела эльфа останутся только кровавые ошметки? Но Джедра еще не настолько испугался, чтобы не думать о последствиях этого.

Нет, сказал он ей, но этот мгновенный обмен мыслями дал ему идею. Их объединенная псионическая сила слишком опасна, его способность двигать вещи слишком слаба, но у него есть еще один талант, который он может использовать…

Он сосредоточил свои мысли на Сахалике, установив связь между ними, и когда заметил в глазах эльфа тот-же ужас, который испытывал сам, резко ударил своей сломанной рукой по земле.

Боль, которая ударила из руки, походила на расплавленную лаву, бегущую через самую серцевину кости. Джедра заорал от невыносимой боли, но и Сахалик сделал тоже самое. И в тот момент, когда мышцы эльфа невольно дернулись от нестерпимой боли, его хватка на горле Джедры ослабла.

Это и был тот момент, которого дожидался Джедра. Он изо всех сил приподнял тело на себя и швырнул эльфа, потерявшего равновесие, себе за голову. Быстро вскочив на ноги, прежде чем враг смог схватить его опять, Джедра перепрыгнул через костер и дал себе мгновение, чтобы восстановить силы.

А их осталось так мало, почти нечего восстанавливать. Он глотнул воздух, в глазах все прыгало, не хуже, чем языки пламени перед ним, а мышцы, казалось, готовы были выпасть из костей. Его качнуло влево, он едва сумел устоять на ногах, но когда Сахалик опять прыгнул через огонь, он сумел пробежать пару шагов, потом упал, стараясь заплести ноги эльфа.

Но на этот раз Сахалик был готов к этому. Воин-эльф схватил вытянутую ногу Джедры и так сильно рванул ее вверх, что и второя нога оторвалась от земли. Но вместо того, чтобы бросить его на землю, Сахалик подхватил и вторую ногу и начал крутиться на месте, держа Джедру за ноги. Джедра почувствовал, как его руки пронеслись через пламя костра, потом еще раз и еще. Он спросил себя, не собирается ли эльф бросить его в костер, но скоро стало ясно, что тот собирался закончить дело намного более унизительным образом. Сахалик сделал еще одно могучее усилие и поднял вытянутое в струну тело Джедры повыше, а потом отпустил руки и полуэльф взлетел над головами пораженных зрителей.

Джедра, чьи руки были вытянуты центробежной силой, взлетел как акробат с трамплина, когда двое других прыгнули на другой конец трамплина, но не было третьего, который принял бы его на другом конце – была только безжалостная, твердая земля. К счастью, так как Сахалик придал его телу слишком большое вращение, он все еще крутился, падая на землю, иначе он сломал бы себе голову и руки во время падения. А так он отделался парой сломаных ребер, да при падении из него выбило весь воздух.

Кайана первой подбежала к нему. Она пробилась через ликующую толпу и опустилась перед ним на колени. Ты жив? спросила она его.

Не очень, ответил Джедра. Он застонал, когда попытался сесть, но Кайана не дала ему подняться и толкнула назад.

Лежи спокойно, сказала она. Дай мне вылечить твои раны прежде, чем ты попытаешься двигаться.

Джедра почувствовал, как она поглубже проникла в его сознание. Это было не то полное и всеобъемлющее объединение разумов, на которое они были способны, но ее целительная сила требовала более полного проникновения в него, чтобы управлять процессом излечения и передать ему немного из своих способностей. Джедра с удовольствием отдал ей контроль над собственным телом, и дал ее сознанию идти туда, куда она хотела. Боль в сломанных ребрах и руке постепенно ослабла и растворилась, вместе с болью в горле. Однако еще до того, как Кайана закончила свою работу, прибежали эльфы, чтобы посмотреть, что случилось с побежденным полуэльфом, и она вынуждена была оборвать контакт.

Вождь подошел, встал над Джедрой и протянул ему руку, чтобы помочь встать. Джедра взглянул на Кайану, и та кивнула, Я думаю, все будет в порядке. Джедра принял помощь вождя – левой рукой, так как должно было пройти еще немного времени, прежде, чем его правая будет полностью здорова – и поднялся, качаясь, на ноги. Кайана поддерживала его сбоку.

– Ты хорошо сражался, – сказал вождь. – И так как законы племени говорят, что ты должен сразиться, но не обязан побеждать, я объявляю, что ты заслуживаешь того, чтобы путешествовать с нами. – Он кивнул Сахалику, который подошел послушать, и сказал, – Согласно твоим собственным словам, теперь ты обязан относиться к нему как к одному из нас. Смотри, не запятнай свою честь.

Сахалик нахмурился, потом кивнул в сторону Кайаны. – А что с ней?

Пораженный вождь вскинул голову, – Надеюсь ты не собираешься бросить ей вызов?

– Нет, – сказал Сахалик. – Она человек, и никогда не станет частью племени. Она всегда будет посторонней. А посторонние, согласно законом племени, должны иметь опекуна, так что, учитывая результаты боя, я заявляю права на то, чтобы быть ее опекуном.

– Я не звала тебя к себе в опекуны, – сказала Кайана.

– Позовешь, – низким и угрожающим тоном сказал Сахалик.

Кайана спросила вождя, – А что такое эта ваша дурацкая опека? Я вполне способна сама за себя постоять.

Вождь заколебался, было видно, что в чувство справедливости столнулось в нем с инстинктом самосохранения. В это мгновение он выглядел не вождем могучего племени, но старым человеком, который может быть выброшен из племени из-за глупой ссоры. – Сахалик говорит об одном очень старом обычае, – наконец сказал он, – когда посторонние жили с членом племени, чтобы узнать нас и научиться жить как мы. Не всегда на этом настаивали, но так как твоя собственная безопасность – и безопасности племени – зависит от твоего знания пустыни и ее опасностей, это очень желательно.

– Особенно тогда, когда посторонний должен пробыть с нами какое-то время, – сказал Сахалик. – Я был бы намного более спокойным, если бы знал, что ты следуешь нашим обычаям.

– Могу поспорить, что будешь, – с издевкой сказала Кайана.

Галар стоял поодаль, рядом со всеми. Но в этот момент он вышел вперед и, нервно сглотнув, сказал, – Я могу быть ее опекуном.

– Нет, если ты не собираешься бросить мне вызов.

– Я…

– Спасибо, Галар, – прервала его Кайана раньше, чем он мог завести себя в тупик, – но для этого нет необходимости. – Она взглянула на Сахалика, который был по меньшей мере на три фута выше ее. – Ты никогда не принимаешь отказов, а?

Он плотоядно усмехнулся. – Я не привык к ним.

Кайана кивнула. – Хорошо, если ты не собираешься оставить меня в покое, давай покончим с этим. – Она отошла от Джедры, подошла и встала рядом с Сахаликом.

Джедра едва не упал, но вождь поддержал его. – Чччт-? – попытался сказать Джедра, но его горло болело так, что он не мог говорить. Что это? псионически спросил он. Ты действительно собираешься пойти в … с этим варваром?

Ты только не завяжи свою набедренную повязку в узел, насмешливо передала она ему. Мы уже испытали твой путь. Теперь время попробовать мой. Она протянула ладонь и схватила волосатую руку эльфа. – Пойдем, победитель, покажешь мне свой знаменитый большой… шатер.

Все эльфы потрясенно молчали, пока она вела Сахалика прочь. Единственные звуки, которые слышал Джедра, был скрип их сандалий по песку, мягкое потрескивание дерева в огне да оглушительный стук его собственного сердца. С трудом видя в слабом свете звезд, он тем не менее увидел, как воин-эльф откинул полог своей палатки и она вошла внутрь. Сахалик присоединился к ней и полог упал.

Джедра почувствовал, внутри него все встало вверх тормашками. Гнев душил его и рвался наружу. Неужели он сражался с этим здоровяком-варваром за это? Что, он должен спокойно стоять и смотреть, пока Кайана там внутри дает этому громиле то, что он хотел только для себя? Нет, это слишком много для него, этого ему не вынести.

На какое-то мгновение он решил, что это его крик, но потом осознал, что этот жуткий вопль идет не из его горла. Точно, это Сахалик, судя по всему, но ужас превратил его обычный твердый бас в дрожащий баритон. Внезапно его палатка выпятилась так, как будто стадо мекилотов пыталось выйти из нее, сначала с одной стороны, а потом с другой. Наконец стойки, на которых держалась палатка, не выдержали, и она упала на землю. С громким треском материя порвалась, Сахалик вылетел наружу и побежал, врезавшись в следующую палатку.

Это не задержало его ни на мгновение. Хныча, как потерявшийся ребенок, он сбил несчастную палатку и унесся прямо в ночь, хотя его крики были еще долго слышны, пока пустыня не поглотила их.

Из-под упавшей палатки послышалось приглушенное крепкое ругательство, потом Кайана нашла дверь и выползла наружу. Встав над разодранной в клочья материей, она уперла руки в бедра и громко сказала, с вызовом глядя на эльфов, – Ну, еще кто-нибудь из вас думает, что мне нужен опекун?

* * *

Вождь – все еще поддержававший Джедру – встретил ее на полпути от палатки до костра. – Что ты сделала ему? – спросил он. Все остальное племя собралось вокруг них, их мрачные взгляды не отрывались от лица Кайаны.

Та пожала плечами. – Я просто дала ему возможность увидеть его настоящую сущность. Я дала ему ментальное зеркало и показала ему в нем, насколько он жалок.

– Если ты как-то ранила его…

– Я даже не дотронулась до него. И его психика не пострадала. Я просто показала ему кое-что, о чем ему бы стоило подумать. Как мне представляется, он тоже так решил и побежал думать в одиночестве.

Вождь какое-то мгновение размышлял, потом отвернулся от нее. – Галар, Ралок, бегите вслед за ним и посмотрите, чтобы он ничего не сделал с собой. Когда он придет в себя, приведите его обратно.

Галар и еще один эльф немедленно отделились от группы и унеслись в темноту в том же направлении, в котором побежал Сахалик.

Вождь опять повернулся к Кайане. – Да, тебя спровоцировали, но ты могла убить члена племени Джура-Дай. Тебе действительно необходим опекун, защитник, но только для того, чтобы защищать нас от тебя. – Он улыбнулся, но в его улыбке было мало радости. – Так как я сомневаюсь, что кто-нибудь другой осмелится сразиться с Сахаликом за эту честь, я беру это на себя.

Кайана поглядела на него так, как будто собиралась запротестовать, но потом глубоко вздохнула, выдохнула и спокойно сказала, – Хорошо.

Собравшиеся эльфы зашептались, одобряя мудрость своего вождя, и начали расходиться. Вождь сказал Кайане, – Прежде всего я покажу тебе, как поставить палатку Сахалика и ту, другую, которую он тоже сбил. Потом я покажу тебе твое место для ночлега, рядом со мной. Ты будешь оставаться там, когда мы будем стоять лагерем, и ты будешь идти рядом со мной, когда мы будем путешествовать. А когда Сахалик вернется, ты оставишь его в покое.

– С удовольствием, – сказал Кайана, – если он будет держаться от меня подальше.

– Я сам прослежу, чтобы он так и сделал.

Джедра махнул рукой и чуть не упал, Кайна быстро подхватила его. – А что с моим товарищем? – спросила она.

Вождь печально вздохнул. – Я думаю, что и ему придется какое-то время побыть в моей палатке. Ну что ж, давай вместе отведем его туда. Не думаю, что он в состоянии сделать это сам.

Джедра дал им закинуть его руки себе на плечи и отвести в палатку вождя, где они осторожно положили его на матрац по меньшей мере в три раза толще и значительно более мягкий чем тот, на котором он спал предыдущую ночь. А может быть он просто себя так чувствовал после всех своих ран, во всяком случае ему показалось, что он тонет в этом матраце, но утром он не помнил, достиг ли дна.

* * *

Он проснулся и обнаружил, что палатка ярко освещена лучами утреннего солнца. Все внутри купалось в его нежном тепле, а стены слегка выгибались под слабым утренним ветерком. Джедра встал и протер глаза. Да, вождь жил в роскоши, особенно по сравнению с обычной общей палаткой. Ширмы, подвешенные к потолку, делили палатку на отдельные комнаты, накрытые общей крышей. Стены были украшены причудливыми вышивками, изделиями из бус или даже настоящими картинами, а пол был покрыт мягким мехом. Если бы король-волшебник Урика собирался провести ночь в пустыне, наверно он выбрал бы такую палатку. Поглядев на все это Джедра решил, что, пожалуй, кочевники не такие уж варвары.

Кайана лежала на отдельном матраце рядом с ним, она по-преждему глубоко вдыхала и выдыхала, ровное глубокое дыхание спящего человека. Джедра потянулся всеми мускулами и почувствовал себя абсолютно здоровым, что, без сомнения, объясняло полное истощение Кайаны. Ночью она закончила его лечение.

Не было ничего бесплатного в этом мире. Энергия, используемая для чего-то одного, должна была придти откуда-то еще. Волшебство использовало жизненную силу растений, животных или людей; любое магическое заклинание питалось энергией жизни живущих, и высасывало эту энергию из живого организма. Аккуратные маги-сохранители выкачивали ровно столько, чтобы организм мог легко восстановить ее, но маги-осквернители использовали все вокруг себя, после их заклинаний оставались только пепел и зола. На улицах Урика во множестве лежали черные кучи, оставленные оскверняющей магией.

Псионикам не требовалась внешняя подпитка, всю свою энергию они выкачивали из самих себя. Каждый раз, когда Джедра и Кайана использовали свою силу, они уменьшали запас своих жизненных сил. При ментальном контакте или других простых действиях это было почти незаметно, но исцеление кого-нибудь другого требовало от псионического целителя огромного расхода энергии. Только отдых мог восстановить то, что терял целитель. Так что Джедра не удивился бы, если Кайана проспит до полудня – при условии, что эльфы дадут ей поспать. Но Джедра удивился, как это вообще эльфы дали им поспать так долго; если верить Галару, они обычно выходили задолго до рассвета.

Он быстро вышел из палатки, чтобы понять, что происходит, но первые же эльфы, которых он увидел, так холодно посмотрели на него, что он не рискнул спрашивать. Он нашел ту общую палатку, в которой раньше спали они с Кайаной, взял рюкзаки, свой и Кайаны, оставив старые матрацы; потом нос привел его к продуктовой палатке, где он взял несколько кусков рассыпчатого пирога и наполнил водой их меха. Вчера они не успели позавтракать, но сегодня никто не торопился. По-прежнему никто не сказал Джедре ни единого слова; на самом деле завидев его, они тут же уходили от него подальше. Может быть они смущаются из-за своего собственного поведения прошлой ночью, подумал Джедра. Почему бы у нет? В следующий раз, когда Сахалик решит избить кого-нибудь, Джедра сам с радостью закричит – Бой, бой, бой! – как они это делали. Вот тогда и посмотрим, как это им понравится.

Он взял еду и свои вещи, перенес их в палатку вождя и положил рядом с Кайаной. Медленно и неторопливо он принялся жевать свой кусок, глядя на спящую женщину. Она выглядела такой юной и невинной, голова лежала на согнутой руке, лицо вдавленно в матрац, маленький, круглый человеческий нос отвернут в сторону, а прямые коричневые волосы падают на глаза. Джедра разрешил своему взгляду прогуляться по изгибам ее гибкого тела, скрытого под одеждой. Даже через платье было заметно, насколько соблазнительны ее формы. Ничего удивительного, что Сахалик не устоял перед ее обаянием. И сам Джедра тоже, но он был согласен ждать, пока она опять заинтересуется им.

А может быть он просто не может заставить себя поверить, что она не испытывает к нему то, что он чувствует по отношению к ней? Джедра вырос на улице. Его домом была ниша в стене в конце глухого переулка. Люди из его окружения никогда не имели дела с женщинами темпларов. Но когда он и Кайаны были вместе в загоне для рабов, они были на одном социальном уровне – на дне – и это стерло их прошлое. Теперь, когда они внезапно очутились в роскоши, Джедра чувствует себя не в своей тарелке, а Кайана, без сомнения, вернулась домой.

Хотя, если впомнить ее прежнее положение, она может подумать, что и это недостаточно изысканно для нее. Но примет ли она это – и Джедру – как часть своей новой жизни? Вздохнув, он признался себе, что не может заставить себя поверить в такое чудо.

К тому же надо подумать и о разнице в возрасте. Джедра был по меньшей мере на три года моложе Кайаны, может быть даже больше. Он достаточно быстро стал взрослым, в этом громадном городе быстро взрослеешь, но конечно он не имел ни малейшего понятия о множестве вещей, о которых она наверняка знала. Понравится ли он ей, или она решит, что он чересчур скучный и серьезный, кто знает? Не он, во всяком случае.

Вся эта богатая обстановка в палатке кочевника действовала Джедре на нервы. Он резко встал, вышел из палатки и на этот раз остановил первого же эльфа, которого увидел – это оказалась старуха, которая не успела вовремя сбежать, увидев его – и спросил, почему племя не снялось с рассветом.

Она уставилась на него бельмами своих слепых глаз, но у Джедры возникло неприятное ощущение, что она видит его, и даже смотрит вглубь его. Наконец она зашевелилась и сказала, – Мы ждем Сахалика. Он еще не вернулся.

– О, – сказал Джедра. Он ощутил смесь облегчения и тревоги. Не то, что он хотел бы увидеть огромного эльфа еще один раз, но, с другой стороны, если с ним что-то случится, виновата в этом будет Кайана. – А что о Галаре? – спросил он. – Он то вернулся?

Женщина засмеялась, но смех немедленно перешел в сухой, надрывный кашель. Отдышавшись, она сказал, – Пришел и ушел опять, несколько часов назад. На него и на Ралока напали ночные хищники, им пришлось вернуться в лагерь, когда они прошли по следу Сахалика не больше мили, но они опять отправились в пустыню, когда стало безопасно.

– О, – опять сказал Джедра. Нет, это не было хорошей новостью. – Спасибо, – сказал он женщине и вернулся в палатку.

Кайана все еще спала. – Вставай, – сказал он и слегка потряс ее за плечо. – Вставай, Кайана. – Когда она не пошевелилась, от потряс ее сильнее, но она не отреагировала.

Кайана, мысленно обратился он к ней.

Ммммм?

Кайана, вставай. Мы должны найти Сахалика.

Ммммм-ммммм.

Давай же, это ужасно важно. Он опять потряс ее, но Кайана не просыпалась. Он почувствовал, как мысленный контакт оборвался, а когда попытался восстановить его, то не сумел. Очевидно Кайана заблокировала свое сознание. Он не знал даже, поняла ли она его: наверно ей настолько был нужен сон, что она не могла проснуться даже под страхом смерти.

Ну что ж, тогда придется сделать это самому. Он даже близко не обладал способностями Кайаны к контролю, но мог ментально контактировать с людьми. И хотя ему сильно не понравилась своя собственная идея, может быть ему удасться найти Сахалика и убедить его вернуться. Но даже если и это не получится, может быть он сможет хотя бы найти эльфа и убедиться, что с ним все в порядке.

Джедра попытался сориентироваться, не выходя из палатки. Яма с костром находится за правой стеной, а палатка Сахалика находится за ней и немного правее. Сахалик побежал от костра и свалил еще одну палатку, ага, значит он понесся налево, более или менее. То есть на восток. Джедра сел на матрац, скрестив ноги, лицом к востоку и закрыл глаза, чтобы сконцентрироваться.

Когда он в первый раз отправился в псионическое путешествие, это было похоже на сон. Сейчас же он обнаружил себя лежащим лицом вниз в хрустально чистом бассейне с водой, невероятно огромном, и он парил в нем. Далеко внизу, на дне бассейна, он разглядел пустыню, над которой он летел, похожий на облако или ветер. Он попытался схватить этот образ, превратить себя в облако, или в птицу, как это было во второй раз, когда они путешествовали вместе с Кайаной. Теперь, когда он должен сконцентрироваться и все делать сам, это было посложнее, но в лагере все было тихо, палатка была спокойна; постепенно он почувствовал, как сознание покидает его тело и он начинает подниматься вверх.

Лагерь остался внизу, больше дюжины палаток, окрашенных в цвет песка, самых различных размеров. Сверху все это выглядело как россыпь унылых коричневых камней. Заинтригованный, Джедра спустился вниз и понял, что лагерь на самом деле был россыпью огромных булыжников, по меньшей мере в его псионическом видении. Похожие на насекомых канки в своих загонах стали навозными жуками, а когда он поднялся повыше превратились в муравьев. Великолепно.

Теперь он не может рассчитывать на любое совпадение с реальностью. За исключением одной единственной вещи: самого себя. Он по прежнему оставался полуэльфом в легкой синей одежде, сидящим на прямоугольном матраце, который спокойно парил в воздухе. Он схватился за концы матраца, чтобы не упасть, и приказал матрацу подняться повыше.

В его видении эльфы казались длинными, узкими, серебристыми вихрями, неторопливо перемещавшимися по земле. Из предыдущего опыта в караване рабов Джедра знал, что если он полетит вниз и залетит в воронку вихря, то сможет мысленно пообщаться с тем эльфом, который скрывался под ним, или, по меньшей мере, тот ощутит его присутствие. Когда он и Кайана были одним целым, то, опускаясь на такой вихрь, они могли делать совершенно невероятные вещи, например могли видеть глазами эльфа или слышать его ушами то, что слышал тот, но сам Джедра был слишком слаб, чтобы сделать это в одиночку. Множество раз он даже не мог понять, с кем он контактирует, и тогда никак не мог пообщаться с ним, но если ему удавалось узнать эльфа, обычно он мог, по меньшей мере, передать ему сообщение.

Он перестал подниматься в тот момент, когда когда лагерь эльфов стал казаться не больше, чем пятнышком в пустыне. Сахалик побежал на восток, так что Джедра повернулся лицом в золотому яблоку, которым стало поднимающееся солнце, и полетел над сморщенным серым одеялом песчаных дюн. Через несколько время он заметил два серебрянных вихря – Галар и Ралок, без сомнения – но кроме них не было ничего. Он находился уже в нескольких милях от лагеря, очень странно. Правда Сахалик мог бежать быстро; так что не ислючено, что за ночь он убежал очень далеко.

Воздух обдувал одежду Джедры, развевающие складки сходились у него за спиной. Края матраца хлопали на ветру, на сам матрац почти не качался в воздухе. Джедра постепенно расслабился, но не переставал держаться за края. Он не думал, что падение в псионическом видении будет смертельным для его физического тела, но поди знай наверняка, а до земли довольно далеко…

Пролетев десять или пятнадцать минут на восток, и не найдя ничего, он спросил себя, не упустил ли он свою цель. Учитывая скорость, с которой он летел, он покрыл расстояние дня пути, может быть даже больше; если бы Сахалик побежал этим путем, он уже нашел бы его. Конечно, Сахалик мог бежать не прямо на восток. В конце концов он был в ужасе, охвачен паникой; он мог, например, начать бегать кругами. Джедра повернул на юг и летел так несколько минут, потом повернул на запад, пролетел пару миль, вернулся на север. Он начал метаться взад и вперед по пустыне в поисках серебристого вихря, но не нашел ничего.