Текст книги "Принц крови"

Наконец старая женщина отпустила свою ничего не понимающую внучку и поднялась.

– Пусть знают все, что в моем доме произошло убийство! – крикнула императрица. Из ее глаз струились слезы, но она продолжала не менее твердым голосом:

– Погибла моя дочь.

Люди в зале ахнули. Члены Галереи лордов переглядывались, словно не веря услышанному.

– Да! – подтвердила императрица. – Сойаны больше нет со мной. Та, которая должна была наследовать мне, ушла из жизни, – в голосе Лакеа послышался гнев. – Нас предали! Мы приютили в этом доме того, кто предал нас, того, кто служит людям, ищущим унижения нашего!

Эрланд, стоя в проходе, увидел, что взгляд императрицы упал на него и оглянулся, разыскивая своих друзей. Джеймс и Гамина стояли в дальнем конце зала; похоже, их охраняли.

– Джеймс предлагает молчать, несмотря ни на что. Он считает, что нас…

Она не успела закончить.

– Эрланд! – вскричала императрица. – Принц дома кон Дуанов! Не ты ли явился сюда вершить темные дела?

Прежде чем заговорить, Эрланд набрал полную грудь воздуха.

– Объяснитесь, Лакеа.

Фамильярное обращение не ускользнуло от внимания придворных. Эрланд подтверждал свое звание наследника трона. Он знал – что бы ни случилось, он защищен своим положением.

Императрица зловеще смотрела на Эрланда сверху вниз.

– Ты знаешь, что я хочу сказать, дитя зла. Дочь моя Сойана, которая должна была наследовать мне, лежит мертвая в своих покоях, как тебе хорошо известно. Она пала от руки твоего соотечественника. – Эрланд снова оглядел комнату и не нашел того, кого искал. – Моя дочь была убита человеком, которого ты привез в наш дом, и, если будет доказано, что он сделал это по твоему указанию, твое положение тебя не спасет.

– Локлир, – шепотом произнес Эрланд.

– Да, – закричала императрица, – барон Локлир скрылся под покровом ночи, совершив свое злодеяние. Дворец закрыт, начаты поиски. И когда он предстанет перед нами, мы наконец узнаем правду. А теперь – прочь с глаз моих, хватит в моей жизни островитян.

Эрланд неловко повернулся и вышел из зала; в дверях к нему присоединились Джеймс и Гамина, сопровождаемые стражниками. Ни слова не было сказано ими, пока они не пришли в комнаты, отведенные графу и его жене.

– Оставьте нас, – велел Эрланд капитану дворцовой стражи. Тот медлил, и Эрланд, сделав к нему шаг, выкрикнул:

– Оставьте нас немедленно!

– Да, господин мой, – поклонился капитан и увел солдат.

Эрланд повернулся к Гамине:

– Ты можешь отыскать Локи?

– Попробую, – ответила она. Гамина закрыла глаза и некоторое время стояла неподвижно.

Вдруг, открыв глаза, она воскликнула:

– Боуррик!

– Что? – спросил Джеймс.

– Мне на миг показалось… вдруг… Не знаю. Я встретила знакомый рисунок мыслей, и, как только я подумала, что узнала его… он пропал.

– Пропал? – переспросил Джеймс.

– Наверное, это работа какого-нибудь чародея. Только чародей мог закрыть от меня его мысли. Может быть, это и не Боуррик. Наверное, я ошиблась. Я устала и очень встревожена.

Мужчины сели на диван, а Гамина продолжала стоять неподвижно, закрыв глаза, мысленно обшаривая огромный дворец, разыскивая знакомый рисунок мыслей Локлира. Эрланд придвинулся поближе к Джеймсу, чтобы не мешать Гамине разговором.

– Ты что-нибудь узнал? – спросил он, помня о том, что Джеймс намеревался сделать вылазку.

– Ничего, – шепотом ответил Джеймс. – Чтобы разыскать секретные проходы во дворце твоего отца, мне потребовался чуть ли не месяц, а этот дворец в десять раз больше того.

– Я думал… тебе удастся что-нибудь разведать, – вздохнул Эрланд.

– Я тоже так думал, – ответил Джеймс.

Они почти не разговаривали, ожидая, пока Гамина ведет поиски. Примерно через полчаса она открыла глаза.

– Ничего, – тихо сказала она.

– Его нигде нет? – вслух спросил Эрланд.

– Нет, – ответила она. – Во дворце его нет.

– Наверное, нам остается только ждать, – произнес Эрланд и, не прощаясь, покинул Джеймса и Гамину.

***

Боуррик чуть не выпрыгнул из кустов.

– Что… – начал он, но Гуда затащил его обратно прежде, чем обернулся стражник, стоявший у входа. В течение пяти минут после тревоги в дверь все время входили солдаты. Это были гвардейцы дворцовой стражи в белых юбках и легионеры Внутреннего легиона в черных доспехах. Боуррик решил, что у кого-то вызвала подозрение странная группа, вошедшая в неохраняемый дворец.

– Что ты хочешь сделать? – спросил Гуда.

– Я думал, что кто-то меня позвал, – ответил Боуррик.

– Это была магия, – усмехнулся Накор. – Кто-то мысленно обшаривал дворец и нашел тебя.

– Как ты это узнал? – заморгал Боуррик.

– Я все устроил, – сказал Накор, не обратив внимания на вопрос Боуррика.

– Теперь они тебя не найдут.

Боуррик хотел расспросить исалани подробнее, но в это время солдаты в черном вошли в садик и начали методично обшаривать все заросли. Гуда медленно вытащил меч из заплечных ножен, готовый разрубить пополам любого солдата, который раздвинет кусты, где они прятались. Когда стражники уже почти добрались до них, Накор вдруг вскочил.

– Йе-е-а! – закричал он.

Ближайший к нему солдат чуть не упал при виде странного маленького человечка, выскочившего прямо на него. Накор, пританцовывая, отбежал в сторону, и весь десяток стражников кинулся за ним.

Боуррик, не веря глазам, следил за разворачивавшейся сценой – она в точности повторяла ту, когда он впервые встретился с маленьким колдуном, – как бы близко ни подскакивали солдаты к исалани, никому не удавалось его схватить. То один, то другой стражник кидались к нему, но человечек уворачивался, безумно хохоча. Он подныривал под расставленные руки, огибал тех, кто преграждал ему дорогу, и никто не успевал сообразить, что происходит. Когда его загоняли в угол, он перекатывался по земле, а когда пытались окружить, он подпрыгивал высоко в воздух. Руки, протянутые к нему, ловили пустоту. А уханье и хохот только распаляли стражников и заставляли их действовать не раздумывая.

Наконец сержант сообразил отдать приказ, и легионеры стали заходить разом со всех сторон, пытаясь окружить Накора. Человечек вытащил из своего мешка предмет размером с каштановый орех. Стража кинулась к нему, а он бросил орех на землю.

Ударила молния, поднялся белый дым, кругом распространился запах серы, знакомый Боуррику по их побегу из тюрьмы. Сбитые с толку стражники стояли, пытаясь понять, что же произошло, и обнаружили, что Накора уже нет в центре круга. Обернувшись на звук ехидного смеха, они увидели, что исалани приплясывает у самой двери. Накор пронзительно свистнул, махнул рукой, приглашая солдат за собой, и побежал по коридору к центру дворца.

– Как он это сделал? – спросил Гуда.

– Наверное, он все-таки волшебник, – прошептал Сули.

– Ори вернутся, когда сержант вспомнит, что сад еще не весь обыскали, – Боуррик поднялся из-за куста. – Нам надо побыстрее искать другое укрытие.

– Не все ли равно, где умирать, – фыркнул Гуда.

– Наша задача – остаться в живых, – сказал Боуррик, холодно посмотрев на него.

– Не могу с этим спорить, – пожал плечами Гуда. – Так куда мы идем?

– Туда, откуда только что пришли солдаты, – ответил Боуррик, выглянув в коридор. – Если мы проберемся в те комнаты, которые они уже осмотрели, то сможем выиграть время.

Не пускаясь в дальнейшие разговоры, он спокойно вошел в коридор, словно точно знал, что делать. И пожалел, что не знает.

***

Эрланд сидел в одиночестве. Он размышлял над сложившейся ситуацией и ничего не понимал. События последних двух дней казались настолько невероятными, что он и на миг не мог поверить в то, будто императрица действительно заподозрила его в черных намерениях. Этому не было объяснений, кроме одного, самого очевидного. Кто-то очень хотел войны между Королевством и Империей и, кажется, задумал поторопить события. Автор заговора, видимо, решил обострить отношения именно тогда, когда все возможные подозреваемые оказались под рукой, в Кеше.

Эрланд пожалел, что не знает имени организатора заговора, иначе он бы с радостью доставил его или ее – женщины при кешианском дворе были не менее опасны, чем мужчины, – к подножию трона императрицы, как доставляют добытую дичь к столу. Он решил написать письмо Шаране и заверить ее, что не имеет отношения к убийству ее матери.

Потом принц передумал. Даже если был он лично держал кинжал или подсыпал яд в бокал принцессы Сойаны, он все равно бы твердил о своей невиновности. Но почему была убита принцесса Сойана? И, если подозревают Локлира, где он? Он же не был вором – он дворянин Королевства, барон двора принца Крондорского. Что бы ни случилось – ссора, вражда, – Локлир не мог поднять руку на женщину.

Эрланд понял, что из Локлира решили сделать козла отпущения, но как доказать это?

В его покои вошла Миа и поклонилась ему.

– Эрланд, – тихо сказала она. – Императрица приказала, чтобы вас не выпускали из ваших покоев.

Эрланд вскочил, не помня себя от гнева.

– Да как она смеет! Даже она не может нарушать традиции дипломатической неприкосновенности!

Миа села рядом с принцем.

– Она потеряла дочь. Ее советники предупреждают, что, если она причинит зло вам или кому-нибудь из вашей свиты, она очень рискует – больше ни один посол не отважится пересечь границы Империи. – Девушка вздохнула и положила руку на плечо Эрланда. – Я уверена, что через день-другой она изменит свое решение. А пока вы можете посещать своих друзей в этом крыле дворца, но покидать его вам разрешено только в сопровождении стражи, да и то лишь в том случае, если императрица призовет вас к себе.

– Как была убита принцесса? – спросил Эрланд.

– У нее сломана шея, – ответила Миа, на ее глаза навернулись слезы.

– Сломана шея? – прищурился Эрланд. – Она упала?

Девушка покачала головой.

– Нет. У нее синяки на горле. Кто-то переломил ей позвоночник.

– Миа, это очень важно. Локлир не мог убить Сойану.

Миа внимательно посмотрела в лицо принцу.

– Как вы можете быть уверены?

– Локлир не тот человек, который может обидеть женщину, даже если у него есть на это причина, разве что защищая себя. Но даже если что-то… если что-то спровоцировало его… и он повел себя несвойственным ему образом… он бы не так поступил с Сойаной. Он фехтовальщик и воспользовался бы рапирой или кинжалом. Он опытный боец, но у него нет той силы, которая нужна для того, чтобы сломать шею руками. Принцесса была отнюдь не хрупкой женщиной. И, если дочь на нее похожа, она была очень сильна.

Миа кивнула.

– Сойана была сильнее, чем казалась. Все… все мои родственники со стороны императрицы таковы. Они только выглядят нежными, – она немного помолчала. – Но если не Локлир убил ее, тогда кто? И почему нигде нет Локлира?

– Боюсь, ответ на этот вопрос один, – произнес принц. – И если я прав, то Локлир в страшной опасности… если еще не погиб.

– Я знаю, кто может помочь, – сказала Миа.

– Кто?

– Лорд Ниром. Он всегда хочет докопаться до истины. Со смертью Сойаны обострятся противоречия в Галерее лордов и мастеров. Если почти все были согласны видеть Сойану императрицей, то далеко не все теперь согласятся принять такую молодую правительницу, как Шарана. Ниром, конечно, захочет избежать напряжения, а ничто так этому не поможет, как поимка настоящего убийцы принцессы.

– Интересно… – задумчиво сказал Эрланд. – А кто поддерживает Авари?

– Лорд Рави и остальные лорды, опасающиеся матриархата. Но те, кто раньше поддерживал Сойану просто потому, что она старше, теперь встанут на сторону Авари. Я не вижу причин, почему бы ему не стать наследником.

– Попробуй вызвать Нирома, – сказал Эрланд. – Мы должны остановить дальнейшее кровопролитие.

Девушка убежала, а принц, откинувшись в кресле, закрыл глаза и представил лицо Гамины. Скоро он услышал ее ответ:

– Да, Эрланд?

– Зайдите, пожалуйста, с Джеймсом ко мне. Кажется, спать еще рано. Нам надо кое-что обсудить.

После недолгого молчания Гамина ответила:

– Мы идем.

Глава 17. КАПКАН

Боуррик выглянул из-за угла. Не заметив в полумраке никакого движения, он махнул рукой своим товарищам, предлагая следовать за ним. Большую часть последнего часа они весьма успешно скрывались от отрядов стражников, брошенных на поиски незваных гостей. Накора они не видели с тех пор, как он увел куда-то первый отряд легионеров. За это время им с полдюжины раз приходилось прятаться, чтобы не быть обнаруженными солдатами.

– Не будем торопиться, – прошептал Гуда, положив руку на плечо Боуррика.

– Думаю, надо поймать слугу и у него выведать, где твои друзья. Слугу мы можем просто связать – это не причинит ему вреда, – а потом, когда все разъяснится, отправим кого-нибудь отпустить его. Как ты думаешь?

– Не могу придумать ничего лучше, – ответил Боуррик. – Так и сделаем. А сейчас всем нам надо немного отдохнуть, – прибавил он, оглядываясь по сторонам.

– Да, хорошо бы некоторое время не пользоваться ногами, – согласился Гуда.

– Кажется, вот эти комнаты пустые. Давайте посмотрим, – сказал Боуррик, указывая на одну из дверей.

Боуррик со всем возможным старанием попытался бесшумно приоткрыть тяжелую резную дверь, украшенную слоновой костью, раздался громкий скрип.

– Может быть, – предложил Боуррик, – попробуем посидеть там, где не двери, а занавеси?

Гуда неожиданно сильно толкнул дверь, и она распахнулась почти беззвучно; он втолкнул своих спутников, шагнул через порог сам и резко закрыл дверь за собой.

Старый воин приложил палец к губам, призывая к молчанию. Боуррик вытащил рапиру. Сули достал свой короткий меч. Гуда тоже извлек из ножен огромный страшный меч и несколько отошел от принца и мальчика, чтобы иметь возможность замахнуться, если понадобится. Боуррик оглядел комнату в поисках препятствий, которые помешали бы в случае неожиданной схватки. Однако, если их обнаружат, сюда набежит такое количество солдат, что им троим будет с ними не справиться. Боуррику оставалось уповать только на то, что он останется в живых достаточно долго и успеет доказать, что он – старший сын принца Аруты.

Усталые, они сели на пол. Ноги ныли от многочасовой ходьбы по коридорам.

– Знаешь, Бешеный, – сказал Гуда. – Эта ходьба по коридорам вызывает дикий голод. Жаль, что с нами нет Накора с его апельсинами.

Боуррик хотел ответить, но его внимание было привлечено каким-то приглушенным звуком. Услышав голоса, еще слабо различимые, но приближающиеся к ним, Боуррик вскочил и подошел к двери. Сули подполз по полу, тоже желая посмотреть в щелку. Принц хотел прогнать его прочь, но замер, услышав шаги за самой дверью. Мимо прошли два человека. Один – дородный, с церемониальным жезлом в руке. Второй – в черном плаще с капюшоном, скрывающим лицо. Проходя мимо двери, этот человек ненадолго обернулся, и Боуррик успел увидеть его лицо. Мужчины были заняты разговором.

– …Сегодня вечером, – услышал Боуррик. – Больше мы не можем ждать. Если императрица успокоится, она может принять более благоразумное решение. Я убедил ее отправить Авари на север, готовиться отразить вторжение, но этот туман долго не продержится. А еще какой-то безумец бегает по дворцу, и стража никак не может его поймать. Не знаю, что все это значит, но боюсь, надо смотреть на эти события, как на дополнительные затруднения… – Мужчины повернули за угол и голоса стихли,

– Хозяин! – Сули подергал Боуррика за рукав.

– Что? – отозвался Боуррик, погруженный в собственные мысли.

– Этот человек – тощий – именно его я видел в доме губернатора в Дурбине.

– У него было золотое ожерелье на шее. Он работал на господина Огня.

Боуррик прислонился к стене и кивнул.

– Все это имеет зловещий смысл.

– Что там? – спросил Гуда.

– Теперь я знаю, почему несчастья гонятся за мной от самого Дурбина, – пробормотал Боуррик.

– Что?

– Я потом тебе все расскажу. Надеюсь, вы оба хорошо отдохнули. Как раз сейчас пора начать искать какого-нибудь слугу.

Боуррик рывком распахнул дверь и вышел в коридор; Гуда не успел ни о чем спросить. Крадучись, они пошли вдоль самой стены.

Неподалеку от места, где они отдыхали, коридор делал поворот. В этом крыле дворца не было видно ни огонька, и Боуррик, подумав о том, что вряд ли кешианские придворные любят бродить ощупью впотьмах, решил, что поблизости никого нет.

Дойдя до дальнего конца большого зала, Боуррик прошептал своим спутникам:

– Кто-то идет.

Они прижались к стене по обеим сторонам прохода.

Из-за угла показалась женщина. Гуда, выступив вперед, загородил ей дорогу.

– Что… – начала она, и тут Боуррик схватил ее сзади. Женщина была мускулистой и сильной, она начала отбиваться, но Боуррик стиснул ее покрепче и затащил в ближайшую дверь.

Свет из противоположной комнаты слабо освещал всю сцену.

– Закричи – и ты будешь убита. Будешь молчать – мы ничего тебе не сделаем. Поняла? – прошептал Боуррик на ухо женщине.

Женщина кивнула, и принц отпустил ее. Она резко повернулась к нему.

– Как смеешь ты… – начала она и увидела, кто перед ней. – Эрланд? Что тебе… – Тут она заметила странное одеяние и коротко остриженные темные волосы. – Боуррик! Как ты сюда попал?

Сколько себя помнил Боуррик, Джеймс рассказывал истории о том, как в детстве он был крондорским воришкой, и часто упоминал о своем «чувстве опасности». Джеймс каким-то образом чувствовал, если что-то было не так. Сейчас Боуррик впервые понял, о чем говорил Джеймс. Чутье подсказывало, что перед ним в обличье девушки стоит беда.

Принц вытащил рапиру и направил ее на девушку.

– Бешеный, это необязательно, – сказал Гуда. – Женщина и так…

– Молчи, Гуда. Женщина, как тебя зовут?

– Миа. Я – друг твоего брата. Он будет потрясен, узнав, что ты жив. Что ты делаешь… – И тут она засмеялась. Боуррик почувствовал, до чего принужденным и ненатуральным был этот смех. – Я болтаю, наверное, от удивления…

– Что я во дворце, – закончил за нее Боуррик.

– Что ты жив, хотела я сказать, – ответила Миа.

– Не думаю, – возразил Боуррик. – Увидев меня, ты сначала подумала, что я

– Эрланд. Потом быстро поняла, что ошиблась. Любой, кто знал бы, что я погиб, не оправился бы так быстро. Ты не сказала «Ты жив», ты сказала «Как ты сюда попал». Это потому, что ты знала, что я жив и уже приехал в Кеш.

Женщина замолчала, а Боуррик сказал Сули и Гуде:

– Она – одна из тех, кто пытался убить меня на каждом шагу по пути из Крондора в Кеш. Она работает на господина Огня.

Миа посмотрела на него округлившимися глазами, но ничем больше не выдала, что это имя ей знакомо.

– Если я закричу, сюда примчится толпа солдат, – сказала она.

Боуррик покачал головой.

– Это крыло уже обыскивали. Мы незаметно проскочили за спинами тех, кто проверял комнаты. Потом, они ищут одного человека, а нас тут трое.

Женщина, сверкая глазами, сделала шаг назад и бросила быстрый взгляд на дверь.

– И не думай, – сказал ей Боуррик. – Может, до двери и близко, но я бегаю быстрее, чем ты думаешь, а рука у меня на четыре фута длинее, – он показал рапиру.

– Вы понимаете, что не выйдете отсюда живыми? Сейчас я не могу вам ничего объяснить – это займет слишком много времени. Пролилась кровь, и армии выступили в боевой поход. Твой отец привел солдат в Долину Грез и готовится вторгнуться в нашу страну.

– Твой отец? – переспросил Гуда. – А когда он дома, его как называют?

– Мой отец – принц Арута Крондорский, – ответил Боуррик.

Гуда заморгал, как сова на свету.

– Принц Крондорский?

– А я – его слуга, – встрял Сули, – и буду его слугой, когда он станет королем Островов.

Гуда помолчал немного.

– Бешеный… Боуррик… принц или как тебя звать, когда все кончится, напомни, чтобы я дал тебе в ухо.

– Если мы выберемся из этой заварушки, я и глазом не моргну, пока ты будешь упражняться, – ответил Боуррик и обратился к Миа:

– У моего отца странный характер, но он отнюдь не глупец. Скорее я полезу в болото с жерновом на шее, чем он пойдет войной на Кеш.

– Ну ты-то вполне можешь, судя по тому, что я видел, – заметил Гуда.

– Она лжет, – сказал Боуррик. – Нам надо разыскать брата. Ты поведешь нас, – сказал он Миа.

– Нет.

Боуррик шагнул вперед и приставил острие рапиры к горлу девушки. Миа, не мигая, смотрела на него.

– Так ты не боишься? – спросил ее Боуррик.

– Ты не убийца, – бросила ему Миа.

Грубая рука отодвинула Боуррика в сторону.

– Он, может, и нет, – сказал Гуда. Взяв девушку за плечи, воин дернул ее к себе, и Боуррик увидел, что Миа пришлось несладко. – Я – совсем другая птица, – прошептал Гуда, приблизив лицо девушки к своему. – Мне наплевать на вашу чистую кровь. Я скорее возьму змею за хвост, чем дотронусь до тебя. Гори ты огнем, и я не перейду улицу, чтобы помочиться на тебя. Я убью тебя медленно и мучительно, девочка, если ты не скажешь нам то, что нужно. Ты даже закричать не сможешь.

Эти угрозы подействовали на Миа, которая едва смогла вымолвить:

– Я отведу вас.

Гуда отпустил ее, и Боуррик увидел, что у девушки от страха по щекам текут слезы. Принц убрал рапиру, достал кинжал и толкнул девушку к двери.

– Запомни, тебе не убежать, – сказал он ей. – Мой нож летит быстрее, чем ты бегаешь.

Шагая по коридору, Гуда спросил Боуррика:

– Почему ты ей не поверил?

– Чувство опасности подсказало мне, что она лжет.

– Я уж решил, что у тебя его нет. Рад, что оно наконец проснулось.

– Я тоже. Она шла туда, куда прошли те двое; одного из них я знаю. Он преследовал меня с тех пор, как мы покинули Крондор. Он – один из немногих в Кеше, кто знает меня в лицо.

– Кто он? – спросил Гуда. Обогнув угол, они попали в освещенный коридор.

Когда Боуррик увидел двух солдат, стоящих у дверей в какой-то зал, он шагнул к Миа на случай, если она решит убежать или позвать на помощь.

– Это Торен Зи, кешианский посол при дворе моего отца, – сказал принц воину.

– Он же из королевской семьи. Какие-то очень важные люди хотят твоей смерти, Бешеный.

– А какие-то люди хотят знать правду, – ответил Боуррик. – Поэтому мы пока еще поживем.

– Буду надеяться, что ты прав, – сказал ему воин-наемник. Миа вела их по дворцу мимо стражи, стоявшей у дверей. Они не подали виду, что удивились при виде служанки из императорских покоев, которая сопровождала столь странно одетую компанию. Миа повернула в большой коридор, куда выходили шесть никем не охраняемых дверей.

Пройдя весь коридор, девушка остановилась перед большой закрытой дверью.

– Твой брат здесь, – сказала она.

– Войди первой, – толкнул ее Боуррик.

Женщина распахнула дверь. Принц, вошел за ней, следом – Сули и Гуда. Она провела их через приемную, распахнула другую дверь, но в этот раз, оставшись в дверях, дождалась, пока пройдет Сули, захлопнула дверь и закричала:

– Это Боуррик Крондорский! Убейте его!

Вооруженные люди, сидевшие вокруг стола, при этих словах вскочили с места, выхватив мечи.

***

Слуга объявил о прибытии лорда Нирома, и Эрланд пригласил его войти. Дородный вельможа торопливо вошел и поклонился принцу.

– Ваше высочество, Миа сказала, что вы хотели обсудить со мной что-то срочное. – Тут Ниром заметил Джеймса и Гамину, сидевших напротив Эрланда. – Господин мой, госпожа. Простите, что я вас сразу не увидел.

– Он очень хочет поговорить с тобой наедине, – передала Гамина Эрланду. – И очень недоволен тем, что мы здесь.

– Вы что-нибудь знаете о бароне Локлире?

Ниром пожал плечами.

– Если бы мы знали, то сразу сообщили бы вам. Я должен заявить вам, что далеко не все из тех, кто держит совет с императрицей, так сильно разгневаны. Мы потеряли родственницу, а Та, Которая Есть Кеш, – дочь. Хотя мать и дочь часто расходились во мнениях относительно придворной жизни, все же их связывали крепкие чувства.

– Он тянет время, – услышал принц послание Джеймса.

– Зачем?

Ответила Гамина.

– Он хочет поговорить с тобой наедине., нет, он хочет остаться с тобой наедине… его мысли спутаны… его непросто понять… он думает… – Внезапно Гамина побледнела, и Джеймс вскочил на ноги, выхватив меч. Толстый придворный, наверное, о чем-то догадался – он резко развернулся и для защиты выставил перед собой церемониальный жезл.

– Что такое? – воскликнул Эрланд.

– Боуррик жив, – сказала Гамина. – Он где-то в городе. Ниром хочет отвести тебя куда-то, где его друзья тебя убьют.

Эрланд не сразу осознал услышанное.

Лицо Нирома стало серым, как пепел.

– Что говорит госпожа моя?

– У моей жены есть некий дар, господин мой, – произнес Джеймс. – Она чувствует ложь. Какую роль вы сыграли в убийстве, случившемся этой ночью?

Ниром бросился к двери, Джеймс перехватил его.

– Где мой брат? – спросил Эрланд, выхватив рапиру.

Ниром, видя, что ему не убежать, явно пал духом.

– Будьте милосердны, ваше высочество. Я все скажу, но вы должны пообещать, что поговорите с императрицей. Я – всего лишь подручный у Авари. Я почти ни в чем не замешан. Это он подстроил смерть своей сестры, он хочет убить вас и жениться на Шаране.

– На собственной племяннице? – не поверил Эрланд.

– В ранних династиях Империи такие браки бывали, – заметил Джеймс. – Если права на трон были не очень убедительны, претенденты женились на родственницах или даже на сестрах, чтобы добиться трона. А в такой большой семье тут почти все друг другу родственники.

– Так и есть, – подтвердил Ниром. – Но если вы хотите спасти вашего друга, надо поторопиться. Он ранен и заключен в темницу на нижних уровнях дворца.

Джеймс посмотрел на Гамину.

– Не знаю, – сказала она. – Он очень хитер. Он может и не знать, что я умею читать мысли, но что-то заподозрил и повторяет в уме то, что сказал нам. Кое-что можно прочесть, но очень слабо… он лжет о своей роли в этом деле, но не знаю насколько. Его надо опасаться.

– А Боуррик действительно жив? – спросил Эрланд.

– Считается, что это так, – ответил Ниром. – Через несколько дней после прибытия в Дурбин каравана работорговцев один раб бежал. Его искали, обвинив в убийстве жены губернатора. По описанию он походит на вашего брата.

– Он многое скрывает. Но его слова более или менее правдивы.

– Нам надо найти человека, которому мы могли бы доверять, – сказал Эрланд.

В комнату вошла служанка, и Эрланд на секунду отвернулся. Ниром замахнулся жезлом и с неожиданным проворством увернулся от ответного удара Джеймса.

– Позови стражу! – закричал Ниром служанке.

Девушка, громко визжа, кинулась в коридор. Джеймс схватил Нирома за руку и получил удар жезлом по плечу. Эрланд налетел на вельможу сзади, и в этот момент в комнату вбежали стражники.

В тот же миг острия мечей и копий были направлены на принца и Джеймса, и капитан закричал:

– Бросайте оружие, или вы умрете!

Эрланд после недолгого колебания отдал рапиру офицеру.

– Я должен повидаться с императрицей. Случилось предательство.

Солдаты схватили Джеймса и Эрланда.

– Убить их? – спросил капитан.

– Пока нет, – ответил Ниром. – Отведите их в пустое крыло да смотрите, чтобы вас никто не видел! Я найду Миа и Торен Зи, а потом приду к вам.

И тут принц понял – льстивый придворный в этой части дворца расставил солдат, преданных принцу Авари, и таким образом смог убить принцессу Сойану, свалив вину на Локлира.

– Вы убили Сойану, – сказал Эрланд. – И Локлира.

Ниром, внезапно переменившись, стал совсем другим человеком – мрачным и решительным, у которого в руках немалая власть.

– Ты глупый мальчишка, – сказал он. – Влез в дела, в которых ничего не понимаешь. Если бы твой братец благополучно умер тогда в Крондоре, а отец отправил бы угрожающую депешу императрице, ничего бы не произошло. Если ты не станешь поднимать шума, я отправлю тебя назад к папочке одним куском – живым. Я не желаю иметь дело с разъяренным Королевством, и, если императрица согласится на наш план, ты нам будешь не нужен. – Возьмите их, – сказал он капитану. – Да следите за женщиной. Она из Звездной Пристани – небось, ведьма и, кто знает, на что способна. Может она нам и пригодится – читать чужие мысли, но, если они поднимут шум, – убейте всех!

Солдаты повиновались приказу и вывели пленников из комнаты.

***

Вооруженные люди немного растерялись, услышав крик Миа. Боуррик действовал без промедлений. Он метнул кинжал в человека напротив, попав ему в грудь, и тут же проткнул второго рапирой. Оставшиеся поспешно отступили.

Захлебнувшийся крик дал Боуррику понять, что Гуда заставил предательницу замолчать навеки, сломав ей шею.

– Подвинься, Бешеный, – сказал наемник.

Для того чтобы размахнуться его страшным мечом, требовалось много места. Боуррик беспокоился о Сули, но не мог посмотреть, что с ним, – три вооруженных солдата наседали на принца.

Под натиском Гуды упал еще один солдат, а остальные так и не сообразили, как лучше организовать атаку. Сзади раздался тяжелый удар и крик – Гуда уложил еще одного. Боуррик, напав на своего противника, одним взмахом отрубил ему ухо и человек, корчась от боли, упал на пол. Принц прикончил его кинжалом, отбиваясь от другого солдата рапирой. Жуткий звук, когда сталь разрубает мясо и кость, послышался сзади – принц понял, что старый воин расправился еще с одним врагом. Боуррик резко развернулся и пронзил шпагой последнего противника.

Обернувшись, принц увидел, что Гуда пинает одного солдата, пытаясь тем временем высвободить меч из тела другого. Зажатый в угол. Сули бешено вертел коротким мечом, не подпуская к себе двух солдат. Третий подбирался к нему слева, и Боуррик, прыгнув на стол, заколол солдата в спину. Спрыгнув на пол, он ранил второго из нападавших на Сули, но третий нанес удар, и мальчик закричал.

Боуррик рубанул наотмашь, и человеку, ранившему Сули, достался ужасный удар, чуть совсем не снесший голову с плеч. Тот, пискнув, повалился на пол, и наступила тишина.

Принц стянул тело мертвого солдата, лежавшее на Сули, и встал на колени перед залитым кровью мальчиком, который тщетно пытался удержать края огромной раны в распоротом животе. Боуррик видел такие раны и понял, что жить Сули осталось не больше нескольких минут.

Чувствуя холодное отчаяние, подобного которому ему никогда не доводилось испытывать прежде, принц взял мальчика за руку. Сули хрипло дышал, глаза его закатывались.

– Хозяин… – едва слышно произнес он.

– Я здесь. Сули, – ответил Боуррик, сжимая его руку.

– Я служил тебе? – тихо спросил мальчик.

– Ты очень хорошо служил, – ответил принц, крепче стискивая его ладошку.

– Тогда в Книге Жизни будет записано, что Сули Абдул был слугой великого человека, слугой принца.

Слабые пальцы выскользнули из руки Боуррика.

– Да, маленький попрошайка. Ты умер слугой принца. – Боуррику еще не доводилось видеть столь несправедливую смерть. Его охватило чувство полнейшего, бессилия – он ничем не мог помочь своему товарищу. Стоя на коленях, он думал о том, что если бы сделал или сказал что-то по-другому, то Сули остался бы жив.

– Мы не можем здесь оставаться, – раздался голос Гуды. – На полу – двенадцать трупов. Идем скорее, пока сюда никто не пришел!

Боуррик поднялся. Ему срочно надо найти брата или императрицу. В кешианском дворце произошла измена, и никому нельзя доверять.