Текст книги "Погоня за отцом"

– Я бы выпил еще пива, – буркнул Вулф.

– Вы и так уже превысили свою норму на две бутылки, а сейчас уже почти два часа ночи.

– Приемлемо, – произнес Вулф, не уточняя, относится ли это к пиву или к моему сообщению. Потом, вцепившись в край стола, он отодвинул назад кресло, приподнял свою тушу и затопал в прихожую. Я решил было, что Вулф идет спать, но он повернул направо и прогромыхал на кухню. Когда он вернулся, в одной руке у него были бутылочка пива и стакан, а в другой маленькая рюмка. Бутылку и стакан он поставил на свой стол, потом налил в рюмку пару унций коньяка и протянул мне.

– А ведь ты мог и не заметить, – сказал он, наливая себе пиво.

Я поболтал бренди в рюмке и сказал:

– Так едва ли не случилось. Если окажется, что это просто совпадение, я завязываю с профессией сыщика. Впрочем, теперь нам недолго ждать. Проще всего было бы показать Флойда Вэнса Сальваторе Манцони, но двадцать три года – срок немалый.

Я поднес рюмку к губам и, запрокинув голову назад, отпил. Вулф дождался, пока пена осядет до нужного уровня, и поднес стакан к губам.

– Отпечатки пальцев! – вырвалось у меня.

– Да, – сказал Вулф.

– Мы получим отпечатки пальцев Вэнса и передадим их Кремеру.

– Нет. – Вулф слизнул с губ пену. – Если они совпадут, то мы окажемся в тяжелом положении. Кремер получит своего убийцу, а вот мы останемся без отца, поскольку его упрячут в тюрьму. Ты сказал, что он хочет со мной познакомиться.

– Да. Должно быть, хочет узнать, сколько нам уже известно. Правда, непонятно, как он пронюхал, что мы занимаемся этим делом, но для нас это не главное. Хорошо, допустим я приведу его сюда, а что дальше? Вы думаете, что сумеете расспросить его так, что это не вызовет его подозрений? Вряд ли. Так же рискованно допрашивать секретаршу, что предупреждала Элинор Деново о приходе Вэнса – она может проболтаться.

Вулф долил себе пива, откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и выпятил губы. Потом втянул и снова выпятил. Это было что-то новенькое – такого я никогда не видел. Втягивать и выпячивать губы с закрытыми глазами – занятие для Вулфа непривычное; это означало только то, что он усиленно думает и мешать ему нельзя. Но впервые за все время он затеял это сразу после того, как налил себе пива. Как же он теперь узнает, когда пена сядет до его излюбленного уровня?

Не спрашивайте меня, как, но Вулф все-таки сумел это сделать! Когда пена осела до того уровня, при котором едва прикрыла бы губы во время питья, Вулф вдруг открыл глаза, взял стакан, выпил, отставил стакан в сторону, откинулся назад, закрыл глаза, слизнул с губ пену и принялся поочередно втягивать и выпячивать губы. Должно быть, он разучил этот трюк, пока меня не было.

Обычно я стараюсь засекать время, в течение которого Вулф упражняется с губами, поскольку больше мне при этом все равно заниматься нечем. Так вот, на сей раз прошло три минуты и десять секунд. Потом Вулф раскрыл глаза, выпрямился и спросил:

– Они придут в девять?

Я сказал, что да.

– Какой-нибудь адрес у этого Вэнса есть? Например, контора?

Я достал телефонный справочник Манхэттена и отыскал нужную страницу.

– Вот, пожалуйста. Лексингтон-авеню, четыреста девяносто. Не лучшее место. Мэдисон-авеню куда приличнее.

– Скажи, чтобы они порылись в его прошлом, особенно выяснив, чем он занимался в сорок четвертом году. Только так, чтобы не вспугнуть его. С Солом и Фредом трудностей не будет, а вот Орри втолкуй это как следует.

– Хорошо.

Свою рюмку я опустошил еще тогда, когда Вулф сосредоточенно думал, поэтому сейчас встал и налил себе еще. Возможно, это позволит мне уснуть на несколько секунд быстрее.

Глава 12

Нет, не муха. Мухи так не жужжат. И не москит. Слишком громко. Что за чертовщина! Господи, это же телефон! Я открыл один глаз, протянул руку, взял трубку и пробасил:

– Ну?

Ответил голос Фрица:

– Доброе утро, Арчи. Он требует тебя.

Я воззрился на будильник, убедился, что уже и в самом деле двадцать пять минут девятого, и свесил ноги с кровати. Забыл ли я завести будильник или он забыл разбудить меня – выяснить придется позже. Я собрал волю в кулак, встал, определил, где находится дверь, и шагнул к ней.

Дверь комнаты Вулфа, расположенной как раз над кухней в задней части дома, благодаря чему Вулф мог зимой нежиться в постели, обогреваемый солнечными лучами, стояла нараспашку. Когда я вошел, бесшумно ступая босыми ногами, Вулф сидел за столом, читая вставленную в подставку «Таймс» и одновременно намазывая тост черничным джемом. Я предупредительно кашлянул, но Вулф, прежде чем повернуть голову в мою сторону, отправил тост в свою пасть.

– «Распалась связь времен», – провозгласил я.

Вулф нахмурился.

– Я никогда не говорю цитатами, даже если это Шекспир, и прошу тебя этого не делать.

– А вот мисс Роуэн порой цитирует, и это выражение – одно из ее любимых. Кстати, я уже пожалел о том, что мы перевели весной время на час вперед. В отличие от вас.

Вулф был уже одет в безукоризненно выглаженную канареечную рубашку в узкую коричневую полоску, с коричневым галстуком, и в коричневый же костюм. Наверху в оранжерее он сбросит пиджак и облачится в рабочий халат.

– Уже почти девять часов, – промычал Вулф, пережевывая яйцо.

– По сэкономленному времени – да, сэр, а по арчигудвинскому еще только восемь. Но вы не волнуйтесь – я проинструктирую их во время завтрака.

– Только Сола. Фреда и Орри не посвящай. Скажи, чтобы были на подхвате. Вы сами с Солом решите, как лучше подойти к этому делу. Мы не имеем права тратить свое время и деньги клиента на то, чтобы найти козла отпущения для мистера Кремера.

Вулф для убедительности решительно макнул тост в яичный соус.

– Я уже просыпаюсь, – возвестил я. – Или же меня посещают умные мысли во сне. Ночью я сказал, что непонятно, как он пронюхал о том, что мы занимаемся этим делом, но если он и впрямь пропавший отец, то это очень важно. Если он и есть отец, то должна быть какая-то связь между ним и Сайрусом Джарретом. В противном случае – зачем бы Джаррету отправлять эти чеки? Если же Джаррет успел предупредить его о том, что мы с вами сели ему на хвост, то мы рискуем лишиться клиента. Вряд ли вам улыбается потерять мисс Деново, как мы в свое время потеряли Саймона Джекобса[4]4
  См. Рекс Стаут «Сочиняйте сами».


[Закрыть], а уж мне-то точно не улыбается. Предлагаю на время спрятать ее.

Вулф скорчил гримасу.

– А Фриц?

Поразительный лицемер! Когда из соображений безопасности нам приходилось укрывать особ женского пола в Южной комнате, которая находится как раз над спальней Вулфа, Фриц и в самом деле не мог скрыть своего неудовольствия по этому поводу, но Вулф-то даже не пытался скрыть своего собственного неудовольствия… А теперь валит все на Фрица.

– Я отдаю себе отчет в том, – произнес я, – что если по нашему дому опять будет разгуливать женщина, то Фриц уйдет, а следом за ним и вы, поэтому я имел в виду совсем другое дело. Эми Деново большую часть дня проводит у Лили Роуэн и может вполне ночевать у нее до тех пор, пока мы не изобличим Вэнса или не убедимся в его невиновности. У мисс Роуэн пустуют две спальни. У вас есть другие предложения?

Вулф ответил, что нет, и я поднялся к себе, чтобы успеть сделать за десять минут то, что обычно занимает у меня полчаса. К тому времени, как я спустился на кухню, заскочив по дороге в кабинет и сообщив Фреду и Орри, что мы с Солом пойдем по следу, а они понадобятся нам позже, туман в моей голове уже рассеялся.

Принято считать, что хороший сыщик должен легко вникать в суть происходящего и понимать человеческую психологию с полуслова, но я уже давно понял, что познать мышления Фрица мне не дано, и даже не пытался этого делать; поэтому я даже не стал ломать голову над тем, как Фриц догадался, что Фред и Орри уйдут, а Сол останется. Во всяком случае, мой маленький столик на кухне был накрыт на двоих. За завтраком я рассказал Солу про Флойда Вэнса. Покончив с едой, мы выпили по чашечке кофе, после чего отправились продолжать разговор в кабинет, прихватив с собой кофейник. Сол согласился, что для пользы дела ему не помешало бы самому посмотреть на Флойда Вэнса, и я позвонил Натаниэлю Паркеру, нашему адвокату.

– Да, Арчи?

Мне нравится, каким голосом Паркер произносит: «Да, Арчи?» Он прекрасно знает, что дела, которые ведет Вулф, бывают не только интересными и захватывающими, но и порой весьма щекотливыми, поэтому «Да, Арчи?» звучит всегда наполовину радостно и наполовину уныло.

Я поспешил успокоить его, что дело на этот раз пустяковое.

– Сущая ерунда. У некого Флойда Вэнса, который занимается организацией публичных презентаций, есть контора по адресу Лексингтон-авеню, четыреста девяносто. Ваша роль состоит в том, чтобы позвонить ему и сказать, что у вас есть клиент, который хочет прибегнуть к его услугам. Имя вашего клиента – Сол Пензер. Чем скорее они встретятся, тем лучше. Я должен сейчас уйти, а Сол останется у нас и будет ждать вашего звонка. Вы записали имя? Флойд Вэнс.

– Записал. А что если он захочет знать подробности?

– Вы не уполномочены вести переговоры.

– Хорошо сказано. Я и в самом деле не уполномочен. Кланяйтесь от меня нашему гению.

Он произнес это на полном серьезе, без малейшего ехидства. Я набрал другой хорошо знакомый номер и изложил свою просьбу, после чего поднялся к себе в комнату побриться и переодеться. Десяти минут перед завтраком на весь туалет не хватило.

Тащиться по такой страшной жаре две мили на Восточную Шестьдесят третью улицу меня не прельщало, но выхода не было: к тому же я сказал Лили, что буду к половине двенадцатого. Позвонил я в дверь ее высотных апартаментов в одиннадцать двадцать пять и был немало удивлен, когда дверь открыла Мими. Обычно, когда мы договариваемся, что я приду в определенное время, Лили открывает мне сама. Или она до сих пор на меня… К черту! Я решительно отогнал мрачные мысли прочь, памятуя только о том, что сейчас пришел по делу.

Лили и Эми сидели на террасе и пили охлажденный чай. Я поставил стул между ними, ответил согласием на предложение попробовать чая с лимоном и мятой, и провозгласил:

– Извините за неучтивость, но у меня впереди тяжелый день, так что я сразу перейду к делу.

Я повернулся к Лили.

– Сейчас мы занимаемся делом Эми Деново. Она наняла нас…

– Арчи! Нет!

До чего невоспитанные пошли клиенты.

– Не перебивайте меня, – отрубил я и снова обратился к Лили:

– Дело это очень личное и деликатное, поэтому она не хочет, чтобы кто-то еще о нем знал, даже ты. Я же искренне рад и горд тем, что она доверяет мне настолько, что называет меня Арчи, поэтому могу сказать об этом деле лишь одно – она ни в чем не виновата. Проблему создали совершенно другие люди, а она хочет только решить ее. А к Ниро Вулфу она обратилась две недели назад.

– Почему вы… – начала было Эми, но умолкла.

Лили уже улыбалась.

– Оле, Эскамильо! – звонко выкрикнула она, посылая мне воздушный поцелуй.

– Этой ночью произошли кое-какие события, – сказал я Эми. – Подробности при мисс Роуэн я вам рассказывать не могу, да и в любом случае это было бы пока преждевременно. Но уже сейчас можно с достаточной долей уверенности предположить, что смерть вашей матери была не случайной и что в этом случае вы сейчас тоже в опасности. Он может…

– Он? Кто он?

– Возможно, вы никогда не слышали его имя, и я не стану называть его сейчас. Мы не знаем, что побудило его убить вашу мать, и не знаем, какие у него планы насчет вас, но рисковать мы тоже не хотим. Однажды в похожем положении мы уже совершили роковую ошибку и не хотим, чтобы такое случилось снова.

Я обратился к Лили:

– Может она пока пожить у тебя? «Пожить» в том смысле, что она не должна выходить из дома. На террасе сидеть не возбраняется – вряд ли у него есть вертолет. Возможно, хватит пары дней, но не исключено, что это может затянуться и на пару недель. Зато у вас будет вдосталь времени для работы над книгой.

– А почему бы и нет? – сказала Лили. – Я согласна.

Эми нахмурилась.

– Но вы же не думаете… – озадаченно начала она, потом умолкла и посмотрела на Лили. – Извините, мисс Роуэн, но мне нужно кое о чем спросить его. Наедине.

– О, пожалуйста, – весело отмахнулась Лили. – Только ничего у вас не выйдет. Я знаю его лучше, чем вы, а сейчас он работает. Когда он не занят, он очарователен… как правило; когда же он работает, он невыносим. Он уже сказал, что рассказывать сейчас что бы то ни было – преждевременно, и безусловно настоит на своем. Впрочем, попытайтесь, если хотите.

– Она права, – подтвердил я. – Дел у меня и впрямь по горло, но я в любом случае пока ничего бы вам не сказал.

Я повернулся к Лили:

– Стандартная такса телохранителя – шесть долларов в час, но то время, что вы будете работать над книгой, не в счет.

– А могу я взять ее за город на уик-энд?

– Нет. Возможно, она понадобится.

– Ты не выпил чай.

– Сейчас выпью – совсем запарился.

Я залпом опустошил стакан, чмокнул Лили в макушку и отбыл.

Возможно, настанет день, когда я не смогу больше публиковать отчеты по расследованным делам. Просто писать будет не о чем, потому что Нью-Йорк будет настолько запружен транспортом, что сыщикам останется только звонить по телефону да передвигаться пешком – а много ли так расследуешь? В ту пятницу я потратил сорок девять минут на то, чтобы преодолеть пешком расстояние в четыре мили от Восточной Шестьдесят третьей улицы до здания, в котором Нью-йоркская телефонная компания хранит архивы, открытые для доступа посетителей. Там же я всего за девять минут выяснил, что в сорок четвертом году Флойд Вэнс числился в справочнике по адресу: Восточная Тридцать девятая улица, десять. Скорее всего, это был тот служебный адрес, поскольку жилых домов в том квартале не было. Меня это вполне устроило; во-первых, потому что в сорок четвертом году Вэнс был на месте, а во-вторых, потому что его контора помещалась на небольшом удалении от ресторана Туфитти на Восточной Сорок шестой улице, и ему было удобно ходить туда обедать и ужинать.

Когда такси доставило меня к нашему старому особняку, из другого такси, остановившегося напротив нашего крыльца, как раз вылезал Сол. В течение следующего часа, проведенного за обеденным столом, я питал не только свой желудок, но и мозг. На долю желудка выпало счастье полакомиться совершенно изумительным пудингом из молочной кукурузы и нежнейшими миндальными пирожными. Мозг же вдоволь понаслаждался участием в жарком споре, который вспыхнул по поводу того, имеется ли у музыки интеллектуальное содержание. Вулф сказал, что нет, а Сол сказал, что да. Я поддержал Сола – во-первых, потому что он весит вдвое меньше, чем Вулф, а во-вторых, потому что меня поразили его аргументы. Дело в том, что в один из недавних четвергов, по которым, как вы знаете, мы собираемся у Сола, чтобы поиграть в покер, Сол подсел к фортепиано и сыграл для меня и Лона Коэна (мы ждали четвертого партнера) этюд Дебюсси. Лон сказал, что это очень интеллектуальная музыка, а Сол ответил, что музыка не может быть интеллектуальной. Все зависит от того, с кем ты споришь, как объяснила хозяйка попугаю.

После обеда, перейдя в кабинет, я доложил Вулфу о наших последних достижениях, включая телефонный звонок Натаниэлю Паркеру и посещение Лили Роуэн. Закончил я так:

– Я договорился, чтобы Эми Деново жила у Лили Роуэн до особых распоряжений, а также выяснил, что в сорок четвертом году Флойд Вэнс был обладателем телефонного аппарата, установленного в его конторе по адресу: Восточная Тридцать девятая улица, дом десять. Я еще туда не ходил, но, насколько мне известно, застройщики пока не добрались до этого квартала, так что все старые строения на южной стороне до сих пор целы и невредимы. Если у Сола нет ничего срочного, можем окружить этот дом и забросать его гранатами.

Вулф посмотрел на Сола.

– У меня пусто. – Сол развел руками. – Вэнс занимает две крохотные комнатенки – в одной сидит сам, а во вторую поместил блондинку, которая использует чересчур яркую помаду. Про других своих клиентов он рассказывать не стал, зато меня попытал как следует, даже больше, чем следовало бы. Я хотел раздобыть отпечатки его пальцев, но он ни на минуту не оставлял меня одного. Впрочем, проникнуть туда труда не составит. Дверь запирается простым уингейтским замком, который Арчи или я можем открыть с закрытыми глазами.

Вулф помотал головой.

– Сейчас нам ни к чему его отпечатки. Потом, быть может.

– Я знаю, но просто подумал, что неплохо бы раздобыть их. Конечно, мои достижения нельзя сравнить с тем, что удалось Арчи – я имею в виду адрес Вэнса в сорок четвертом году. – Сол посмотрел на меня. – Уик-энд начинается через два часа. Пойдем. План проработаем по дороге.

Для двоих здоровых, сообразительных и умелых сыщиков мы с Солом добились небывалых успехов за последующие два дня. Сол постригся в парикмахерской, а я потратил двадцать три доллара и восемьдесят пять центов из денег клиента на такси и чаевые. Причем все поездки пришлись на промежуток времени с десяти утра до семи часов вечера в субботу, что для Нью-Йорка является достижением.

Буквально за углом дома номер десять по Восточной Тридцать девятой улице расположена закусочная «Дуайер», владелец которой поведал мне, что закусочная находится здесь аж с тридцать седьмого. Сам-то он, правда, купил ее лишь в сорок восьмом году, но знает имя и нынешний адрес прежнего владельца. Звали того Герман Готтшалк, а жил он в Бронксе. Я потратил целых девять часов на то, чтобы разыскать его и показать фотографии семи молодых женщин.

Откровенно говоря, мною уже двигало только отчаяние – в пятницу мы с Солом опросили всех жильцов дома номер десять и не узнали ровным счетом ничего. Консьерж и лифтер работали там совсем недавно и не могли подсказать ни имен, ни адресов своих предшественников. Из жильцов, как выяснилось, тоже никто так долго в доме не проживал.

Зато в воскресенье вечером я сводил Лили Роуэн и Эми Деново на бейсбол, а потом доставил их обеих домой в целости и сохранности.

Утром в понедельник загорелая женщина из «Ист энд Вест Риэлти Корпорейшн» разыскала для меня новый адрес «Кауфман Менеджмент Компани» – фирмы по торговле недвижимостью, которая в свое время посредничала при перепродаже интересующего нас дома. Там услужливый молодой человек, прокопавшись полчаса в старых записях, сообщил нам, что Уильям Полк, который в сорок четвертом году надзирал за домом номер десять, умер в тысяча девятьсот шестьдесят втором году. Правда, в архиве сохранился полный список лиц, проживающих в сорок четвертом году в этом доме. Всего в списке было двадцать два человека – в том числе Флойд Вэнс, – и мы переписали его. Еще молодой человек добавил, что Бернард Кауфман, который основал «Кауфман Менеджмент Компани», скончался несколько лет назад.

Мы с Солом поделили список пополам и начали разыскивать прежних жильцов. Не буду утомлять вас подробностями встреч с первыми четырьмя, поскольку от них мы ровным счетом ничего не добились, а вот пятый визит оказался удачным. В пять часов вечера я зашел в расположенную на десятом этаже Рокфеллеровского центра контору «Службы доставки Сибор» и познакомился с Дороти Сибор, энергичной, седоволосой, голубоглазой женщиной лет пятидесяти, которая, судя по всему, не только управляла, но и владела службой доставки. Очень занятая дама. Те пятнадцать минут, в течение которых мы с ней беседовали, растянулись на сорок из-за телефонных звонков, да и пробился я к ней исключительно потому, что догадался упомянуть дом номер десять по Восточной Тридцать девятой улице. Когда я вошел в ее кабинет, Дороти Сибор первым делом поинтересовалась, тот ли я Арчи Гудвин, который работает на Ниро Вулфа, и я признался, что тот самый. Тогда она спросила:

– Не знаю, что я могу рассказать вам про дом номер десять? Я съехала оттуда восемнадцать лет назад. Когда-то, правда, я души не чаяла в этой развалюхе. Присаживайтесь.

Я присел.

– Не знаю, что вы можете мне рассказать, мисс Сибор, но знаю, о чем хочу вас спросить. Нас интересует сорок четвертый год. Вы можете сказать мне, на каком этаже вы жили?

– Конечно. Я жила на девятом.

– Насколько нам известно, в числе прочих жильцов был некий Флойд Вэнс. Вы были с ним знакомы?

– Я бы не сказала, что была с ним близко знакома. Я знала его в лицо – мы жили на одном этаже, только в разных концах коридора. Мы здоровались, обменивались репликами о погоде – сами знаете, как это бывает.

Моя рука машинально нырнула в карман за фотографиями.

– Чтобы сэкономить ваше время, – пояснил я, – быстрее всего будет, если вы посмотрите на эти снимки и скажете, не узнаете ли кого-нибудь.

Я уже протянул к ней руку, как позвонил телефон. Втолковав кому-то, что нужно делать, мисс Сибор взяла снимки и начала разглядывать один за другим. Дойдя до четвертого – фото Карлотты я всегда оставлял посередине, – она приподняла брови, взглянула на меня, снова перевела взгляд на фотографию и сказала:

– Это… Нет, не Вэнс… Воэн, точно! Карлотта. Карлотта Воэн.

Голубые глаза вставились на меня, чуть прищуренные.

– Недавно мне попалось на глаза это имя в двух газетных объявлениях. Речь, кажется, шла о двух разных фамилиях.

– Вы ее знали?

– Да. Она работала на этого Флойда Вэнса. А может быть – с ним, не знаю.

Меня раздирали два взаимоисключающих желания: заключить ее в объятия, и расцеловать, и хорошенько отшлепать за то, что она не откликнулась на наши объявления неделю назад. Одно из желаний я решил облечь в словесную форму.

– Мисс Сибор, – торжественно произнес я, – вы самая очаровательная женщина, которую я когда-либо встречал, и знай я ваш любимый цвет, я подарил бы вам десять дюжин роз, купленных на деньги нашего клиента, конечно.

Она улыбнулась больше глазами, чем губами.

– Что ж, похоже, я сдала вам туза.

– Не одного, а сразу четыре. Вы ответили на вопрос, который, как мне стало уже казаться, должен был навсегда остаться неотвеченными. Если вы согласитесь…

– Карлотта Воэн и есть ваш клиент? Впрочем, нет, вы бы не стали помещать объявление. Вы хотите найти ее?

– Нет. Она мертва. Я мог бы вам про это рассказать, но это займет много времени, а вы такая занятая. Если вы согласитесь ответить еще на несколько вопросов, я был бы вам весьма признателен. Вы…

Опять телефон. На сей раз разговор продолжался дольше; она объясняла кому-то, чего не надо делать. Закончив, обратилась ко мне:

– Я хочу задать вам один вопрос, мистер Гудвин. Мне нравилась Карлотта Воэн – она производила очень хорошее впечатление. Вы сказали, что она мертва. Так вот, она одобрила бы то, что вы сейчас делаете?

Я солгал. Я мог бы долго объяснять, что не знал ее лично и так далее, но я предпочел безапелляционную ложь.

– Да, – ответил я, глядя Деборе Сибор прямо в глаза. – Безусловно. Вы не помните, как вы с ней познакомились?

– О, это очень просто. Никогда не забуду ту ужасную зиму. Я начала снимать комнату в том доме с осени сорок третьего, а Карлотту впервые увидела весной сорок четвертого, в апреле. Или даже в марте. То ли в вестибюле, то ли в лифте – точно не припомню.

– Значит, весной и летом сорок четвертого она появлялась в вашем доме?

– Да.

– А когда вы видели ее в последний раз?

– Это уже сложнее. Правда, я помню, как, перестав ее встречать, я как-то спросила у Флойда Вэнса, что с ней, а он сказал… – Она нахмурилась и покачала головой. – Он выразился крайне неопределенно. Или Карлотта куда-то уехала, или что-то еще в этом роде.

– Когда это было – летом, осенью, зимой?

– Только не зимой. В ноябре мои дела пошли на лад, и мне хотелось рассказать об этом Карлотте, но она уже не появлялась. Скорее всего – в октябре.

– Значит, вы встречались в течение шести-семи месяцев. Вы сказали, что не знаете, работала ли она на Флойда Вэнса или вместе с ним. Но в конторе она бывала каждый день?

– Не знаю, каждый ли день. Но большую часть времени она и в самом деле проводила в этой конторе. Мы иногда даже обедали вместе. Сам Вэнс тоже долго там не задерживался. Он съехал года через два.

– Мне кажется, что ваше отношение к Карлотте не распространяете на него.

– Вы правы. Я сама не хотела знакомиться с ним ближе. Он не тот человек, с которым я хотела бы работать или общаться. А вы… Господи, неужели Флойд Вэнс ваш клиент?

– Нет. Я вообще сомневаюсь, что найдется много мужчин, с которыми вы согласились бы работать.

Она снова улыбнулась – на этот раз уже больше губами, чем глазами.

– Я бы не возражала, если бы со мной работал такой мужчина, как вы. Сколько вам платит Ниро Вулф?

– Нисколько. Я работаю только из любви к искусству. Мне нравится встречаться с интересными людьми, вроде вас. Если мне надоест и я захочу уволиться, то я напомню вам о вашем предложении. Кстати, говоря об увольнении, вам не кажется, что Карлотта рассталась с Вэнсом, потому что была о нем такого же мнения, как и вы?

Опять телефон – судя по разговору, позвонил важный клиент. Затем Дебора Сибор сама сделала два звонка: кого-то проинструктировала, а кому-то задала изрядную нахлобучку. Повесив трубку, она посмотрела на часы.

– Уже поздно, – заметила она, – а у меня еще уйма работы.

– У меня тоже, благодаря вам, – сказал я, поднимаясь. – Так вам не кажется, что ваше отношение к Вэнсу могло передаться Карлотте?

– Не думаю. Если и так, то она мне ничего не говорила. Она была… очень сдержанная. Даже скрытная.

– Вы когда-нибудь обменивались рукопожатием с мужчиной?

Она рассмеялась – весело и непринужденно.

– От случая к случаю. Когда мне нужно, чтобы мужчина что-то сделал.

– Тогда я подхожу. – Я протянул ей руку. – Сейчас вам нужно, чтобы я ушел.

Рукопожатие ее было твердое и дружеское.

– Если вам надоест, я для начала положу вам жалованье в пятнадцать тысяч.

– Я это запомню. Так какие розы вам больше всего нравятся?

– Зеленые с черными краями. Если вы пришлете мне десять дюжин роз, я перепродам их какому-нибудь клиенту. Я деловая женщина.

Это точно.