Текст книги "Звонок в прошлое"

Рейнбоу Рауэлл
Звонок в прошлое

Rainbow Rowell

LANDLINE

Copyright © 2014 by Rainbow Rowell

All rights reserved

Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».

© И. Иванов, перевод, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2016

Издательство Иностранка®

* * *

Эту книгу посвящаю Кей.

Там есть все, что нужно

Вторник
17 декабря 2013 года

Глава 1

Подъезжая к дому, Джорджи едва не задела брошенный велосипед.

Нил ни разу не заставил Элис унести велосипед в дом.

Наверное, в его родной Небраске велосипеды не воровали и никто не вламывался в чужой дом с целью грабежа. Нил частенько не запирал на ночь входную дверь. Не выдержав, Джорджи однажды сказала ему: это все равно что вывесить во дворе плакат «Приглашаем совершить вооруженное ограбление».

– Нет, не все равно, – подумав, возразил Нил.

Джорджи втащила велосипед на крыльцо и толкнула дверь – естественно, незапертую.

Гостиную освещал лишь экран включенного телевизора. Элис спала на диване и, наверное, во сне продолжала смотреть мультики о приключениях Розовой Пантеры. Джорджи подошла, чтобы выключить телевизор, и споткнулась об оставленную на полу чашку с молоком. На кофейном столике громоздилось выстиранное белье. Джорджи не глядя схватила первую попавшуюся тряпку и принялась вытирать молочный ручеек.

Когда в арочном проеме между гостиной и столовой появился Нил, Джорджи уже почти закончила уборку. Тряпкой ей послужило собственное нижнее белье.

– Ты нас извини, – сказал Нил. – Элис хотела напоить Нуми молоком.

– Ничего страшного. Это я не заметила, когда шла выключать телевизор. – Джорджи встала, сжимая в руке влажный комок, и кивнула в сторону спящей Элис. – Она сегодня хорошо себя чувствовала?

Нил забрал у жены импровизированную тряпку, затем нагнулся за чашкой.

– В общем-то, да. Я разрешил ей дождаться твоего возвращения. Поставил два условия: съесть овощной суп и не совать в каждую фразу свое любимое «буквально», потому что меня оно буквально уже достало… Да, ты есть хочешь? – спросил он, направившись в кухню.

– Хочу. – Джорджи двинулась следом.

Сегодня Нил был в хорошем настроении. Обычно, когда Джорджи возвращалась домой в столь поздний час, он бывал не столь благодушен.

Барная стойка была завалена счетами, библиотечными книгами и тетрадями ученицы второго класса. Джорджи села, предварительно освободив себе пространство.

Нил включил плиту. На нем были пижамные штаны и белая футболка. Похоже, он успел побывать в парикмахерской. Ну да, перед поездкой срезал свою гриву. Если бы Джорджи вздумалось погладить ему затылок, сверху вниз это был бы нежнейший бархат, а снизу вверх – сплошные иголки.

– Я свои вещи собрал. Мог бы собрать и твои, но не знаю, что ты захочешь взять. Однако все, что было в твоей корзине, я перестирал. И не забудь: там куда холоднее, чем здесь. Ты почему-то всегда об этом забываешь.

Она действительно забывала, а потом бесстыже воровала у мужа какой-нибудь свитер потеплее.

Надо же, какое у него сегодня хорошее настроение.

Нил приготовил просто великолепный ужин: жареная картошка с семгой, капуста и прочая зелень. Раздавив в кулаке несколько орешков кешью, Нил украсил ими гарнир и поставил тарелку перед женой.

Когда он улыбался, на его щеках появлялись ямочки. Они чем-то напоминали круглые скобки, но заросшие щетиной. Джорджи захотелось перегнуться через стойку и потереться носом о его щеки. Она всегда об этом думала, когда видела его улыбку, хотя Нил, скорее всего, даже не догадывался.

– Вроде я перестирал все твои джинсы. – Нил налил ей бокал вина.

Джорджи глубоко вдохнула. Она знала: то, что она собирается сказать, вряд ли обрадует Нила. Но этот разговор должен состояться сейчас. Нельзя оттягивать его до утра.

– Я сегодня узнала хорошую новость.

– Да? – Нил наклонился к столу. – И какую же?

– Я сказала, хорошую. В общем… Махер Джафари согласен взять наше шоу.

– Кто такой Махер Джафари?

– Владелец сети телестанций. Это он открыл дорогу программе «Лобби» и новому реалити-шоу о фермерах, выращивающих табак.

– Вспомнил, – кивнул Нил. – Телевизионный босс. Кажется, он не больно-то жаловал ваш проект. Ты еще сетовала на холодный прием.

– Мы тоже так думали. А у него это просто манера общаться.

– Что ж, тогда я рад за всех вас. – Нил склонил голову набок. – А почему ты не выглядишь довольной?

– Учусь не выплескивать эмоции, – попробовала отшутиться Джорджи, хотя ей было совсем не до шуток. Кажется, она даже вспотела. – Понимаешь, Махеру нужен пилотный сценарий. Мы сегодня всей толпой собирались. Обсуждали, как будем представлять ему проект.

– Так это же здорово!

Нил догадывался: жена начала с мелочей. Главное ждало его впереди.

Джорджи закрыла глаза:

– Встреча назначена на двадцать седьмое.

В кухне стало тихо. Джорджи снова открыла глаза. Напротив нее по-прежнему сидел Нил, которого она знала и любила. Да. Знала-и-любила. Но теперь он сидел со сложенными на груди руками, прищурившись и напрягшись.

– Двадцать седьмого мы еще будем в Омахе, – сказал он.

– Знаю. Нил, я это хорошо знаю.

– Ты решила пораньше вернуться в Лос-Анджелес?

– Нет, я… Понимаешь, все эпизоды сценария… они должны быть готовы заранее. Сет подумал…

– Сет… подумал.

– Пилотный сценарий – это очень важно, – осторожно начала Джорджи. – За девять дней нам нужно написать четыре эпизода и подготовиться к встрече. Хорошо еще, что на этой неделе мы свободны от «Джеффа», которым сами сыты по горло.

– А я думаю, накануне Рождества ты можешь позволить себе освободиться от всей работы.

– Нил, я помню о Рождестве. И не собираюсь его пропускать.

– Не собираешься?

– Нет. Просто у меня не получится с поездкой в Омаху. Давайте встретим это Рождество дома.

– У нас заказаны билеты на самолет.

– Нил, пилотный сценарий – наша визитная карточка. По нему Махер будет судить, стоит ли с нами работать. А мы давно мечтали пробиться на его сеть.

Джорджи казалось, что сейчас она тоже читает сценарий. Похожий разговор сегодня у нее произошел с Сетом.

– Но это же канун Рождества, – возражала она.

У них с Сетом был один стол на двоих. Большой, имеющий форму буквы «Г». И Сет пересел на ее половину. Формально он был прав, но от его аргументов у нее испортилось настроение.

– Джорджи, мы великолепно отпразднуем Рождество. Это будет самое лучшее Рождество. Просто мы немного передвинем его рамки. Проведем встречу – и с чистой совестью отправимся праздновать.

– Скажи это моим девочкам.

– И скажу. Они меня любят.

– Сет, это все-таки Рождество. Неужели нельзя перенести встречу?

– Ты будешь ставить условия Махеру? Сколько лет мы ждали такого шанса? Джорджи, тебе не кажется, что нам сделали рождественский подарок?

Он не переставал называть ее по имени.

У Нила даже ноздри раздулись.

– Мама будет нас ждать.

– Знаю, – прошептала Джорджи.

– И наши девочки настроились… Элис уже отправила Санта-Клаусу уведомление о перемене адреса. Он должен знать, что это Рождество она встречает в Омахе.

Джорджи попыталась улыбнуться. Не получилось.

– Думаю, Санта-Клаус разберется, где ее искать.

– Это не… – Нил шумно задвинул ящик, в который так же шумно бросил штопор. – Это не аргумент, – дрогнувшим голосом произнес он.

– Конечно. – Джорджи уткнулась в тарелку. – Давай навестим твою маму в январе.

– И выдернем Элис из школы?

– Да, если понадобится.

Нил стоял над разделочным столом, упираясь в крышку. Судя по напрягшимся мускулам, давил он со всей силой. Похоже, он задним числом переживал услышанное от Джорджи. Он опустил голову, и теперь волосы, даже подстриженные, нависали над его лбом.

– Это наш уникальный шанс, – сказала Джорджи. – Наше собственное шоу.

– Конечно, – не поднимая головы, пробормотал Нил.

Голос у него был тихий и совсем бесцветный.

Джорджи ждала.

Иногда, споря с Нилом, она теряла самообладание. Споры нередко переходили в опасную плоскость, а она этого даже не замечала. Иногда Нил просто обрывал разговор или уходил. Джорджи было не остановиться, и она продолжала спор, ведя с ним мысленный диалог.

Сейчас она не знала, куда этот разговор их уведет. Пока не знала и потому ждала.

Нил все так же стоял с опущенной головой.

– Как понимать твое «конечно»? – не выдержала она.

Он резко оттолкнулся от стола.

– А так, что ты права. – Нил подошел к плите, взял тряпку, стал очищать поверхность. – Это ваш шанс. Это ваша важная встреча, на которой ты должна присутствовать.

Сказано было вполне обычным тоном. Может, все обойдется? Может, Нил даже порадуется за нее? Пусть и запоздало.

– Значит, к твоей маме мы съездим в январе? – спросила Джорджи, прощупывая почву.

Теперь Нил складывал грязные тарелки в посудомойку.

– Нет.

Джорджи закусила губу.

– Не хочешь, чтобы Элис выбивалась из школьной колеи?

Он покачал головой, продолжая убирать грязную посуду.

– Тогда, может, летом съездим?

Голова Нила слегка дернулась, будто невидимая рука тронула его за ухо. Джорджи нравились его уши. Немного великоваты для его лица, зато чем-то похожи на крылья. Джорджи нравилось трогать его за уши… когда он не возражал.

Сейчас она с удовольствием потрогала бы его за уши. С удовольствием ощутила бы под большими пальцами их крыловидные верхушки. А ее костяшки скользили бы по его стриженым волосам.

– Нет, – повторил он, вытирая руки о пижамные штаны. – У нас куплены билеты на самолет, и я не собираюсь их сдавать.

– Нил, я же вполне серьезно. Я никак не могу пропустить эту встречу.

– Знаю.

Нил повернулся к ней. Его лицо выражало решимость отправиться в Омаху. Выпяченная челюсть свидетельствовала: дальше спорить бесполезно.

Будучи студентом колледжа, Нил всерьез подумывал, не пойти ли ему в армию. Наверное, он был бы незаменим в тех ситуациях, когда нужно сообщить ужасные новости или беспрекословно выполнить приказ, чего бы это ни стоило. С таким лицом, как у Нила, он мог бы пилотировать «Энолу Гэй»[1]1
  Бомбардировщик, с которого в 1945 году была сброшена атомная бомба на Хиросиму. – Здесь и далее примеч. перев.


[Закрыть].

– Я не понимаю, – сказала Джорджи.

– Ты не можешь пропустить важную встречу. А у нас уже заказаны авиабилеты. Ты останешься здесь и будешь заниматься своим шоу. Мы втроем полетим в гости к моей маме.

– Но это же Рождество. Девочки…

– Когда мы вернемся, они отпразднуют его еще раз. Думаю, им очень понравится два Рождества подряд.

Джорджи даже не знала, как ей реагировать. Вот если бы Нил, произнося последние слова, улыбался…

– У тебя еда остыла. Хочешь, подогрею?

– Спасибо. И так вкусно.

Он кивнул и пошел в гостиную, на ходу чмокнув Джорджи в щеку. Нил прошел к дивану, осторожно поднял спящую Элис и понес наверх.

– Спи, дорогая, – услышала Джорджи. – Я тебя в кроватку положу.

Среда
18 декабря 2013 года

Глава 2

Мобильник Джорджи сдох.

Он всегда сдыхал и работал только при подключенном зарядном устройстве. Наверное, пора сменить аккумулятор, но Джорджи постоянно об этом забывала.

Она поставила чашку с кофе на стол и подключила телефон к ноутбуку. Но чтобы он заработал, его еще нужно было хорошенько встряхнуть.

Между носом Джорджи и экраном ноутбука пролетела виноградина.

– Ну? – спросил Сет.

Джорджи подняла голову и посмотрела на Сета – впервые с момента появления в кабинете. На нем была розовая оксфордская рубашка и зеленый вязаный жилет. Волосы живописно всклокочены. Внешностью Сет напоминал президента Кеннеди и вполне сошел бы за его двоюродного брата. Только зубы подкачали.

– Что «ну»?

– Как все прошло?

Вопрос касался ее вчерашнего разговора с Нилом. Но имени ее мужа Сет не упоминал. Это были давние правила игры.

– Нормально, – ответила Джорджи, проверяя список пропущенных звонков.

Ни одного.

– Я же сказал, все будет отлично.

– Все и было отлично.

– Я всегда прав, – подытожил Сет.

Джорджи слышала, как под ним скрипит стул. Она знала о его манере вытягивать свои длинные ноги так, чтобы они почти достигали края их общего стола.

– В данном случае ты оказался отчасти прав, – уточнила Джорджи, продолжая встряхивать мобильник.

Скорее всего, Нил и девочки сейчас снова в воздухе после короткой остановки в Денвере. Может, послать им эсэмэску? Что-нибудь вроде «люблю вас всех». Когда они приземлятся в Омахе и Нил включит телефон, ее сообщение уже будет их ждать.

Но Нил терпеть не мог текстовых сообщений. И сам не посылал, и входящие не проверял. Это все равно что отправить эсэмэску в пустоту.

Джорджи отложила телефон, сдвинула очки на лоб и заставила себя сосредоточиться. Так, что у нее в почте? С десяток электронных писем, и все от комедийного актера Джеффа Джермана – звезды их шоу.

Если они зацепятся за телевизионную империю Махера Джафари, она не станет скучать по письмам Джеффа. По его красной бейсболке – тоже. И уж тем более по его занудству. Стоило ему заподозрить, что актеры, играющие его близких в сериале «Джефф сыт по горло», вызовут у зрителей больше смеха, чем он сам, комик заставлял сценаристов переписывать целые эпизоды.

– Ни черта я в этом не понимаю! – послышалось за дверью.

В следующую секунду дверь распахнулась и в кабинет ввалился Скотти. В помещении, где работали Сет и Джорджи, имелся третий стул – складной уродец из магазина «ИКЕА». Скотти плюхнулся на него и схватился за голову:

– Не могу. До жути не терплю секретов.

– Доброе утро, – сказала Джорджи.

– Привет, Джорджи. – Скотти поглядел на нее сквозь сплетенные пальцы. – Девица-секретарша сказала, что тебе звонит твоя мамочка. Висит на линии два.

– Ее зовут Памела.

– Буду знать. А мою мамочку зовут Дикси.

– Я не про свою мать. Про новую секретаршу. Ее зовут… – Джорджи тряхнула головой и потянулась к черному стационарному аппарату, стоявшему между нею и Сетом. – Джорджи слушает.

– Я жду целую вечность, – вздохнула ее мать. – Думала, что ваша девчонка уже забыла про меня.

– Как видишь, не забыла. Что новенького?

– Просто решила тебе позвонить, узнать, как дела.

В голосе матери ясно улавливалась озабоченность. Мать Джорджи любила говорить с нотками озабоченности.

– Мои дела в лучшем виде.

– Понятно… – Новый вздох, громче первого. – Утром я говорила с Нилом.

– Как тебе удалось?

– Поставила будильник. Я знала, что вы улетаете рано. Вот и решила попрощаться и пожелать счастливого пути.

Ее мать всегда преувеличивала опасность путешествий по воздуху, равно как и мелких амбулаторных хирургических операций. Иногда это был просто повод зависнуть на телефоне. «Бывает, встречаешься с человеком и не знаешь, придется ли увидеться снова. Так что нельзя пренебрегать шансом попрощаться».

Джорджи зажала трубку плечом, чтобы освободить руки для клавиатуры ноутбука.

– Мама, спасибо тебе за заботу. А с девочками ты тоже поговорила?

– Я говорила с Нилом. – Мать сделала особый упор на последнем слове. – И он мне сказал, что ваша семья разделилась.

– Мама, не драматизируй ситуацию! – Джорджи снова взяла трубку в руку. – Всего на какую-то неделю.

– Не на какую-то. На рождественскую. Чтобы семья праздновала Рождество порознь…

– Мама, в тебе пропадает создательница мыльных опер. Ты умеешь додумывать то, чего нет на самом деле. А на самом деле на меня свалилась срочная работа.

– Не припомню, чтобы прежде ты работала в Рождество.

– Я не собираюсь работать в Рождество. Но все дни перед Рождеством – да. И очень плотно. Всего по телефону не расскажешь. – Сет наверняка слышал ее разговор, однако Джорджи подавила желание проверить. – Я сама так решила, – сказала она матери.

– Ты решила на Рождество остаться одна. Очень странно.

– Почему одна? Я проведу сочельник с вами.

– Дорогая, видно, ты забыла, что мы с Кендриком едем к его родным, а твоя сестра отправится к своему отцу. То есть я будут только рада, если ты поедешь с нами в Сан-Диего…

– Не волнуйся. Я найду оптимальный вариант и заранее тебе позвоню.

Джорджи оглядела кабинет. Сет подбрасывал виноградины и ловил их ртом. Скотти развалился на стуле и корчился так, словно его донимали менструальные спазмы.

– Мама, ты извини, но мне надо работать.

– Приезжай вечером к нам, – предложила мать. – Я приготовлю обед.

– Мам, ты не волнуйся. У меня все прекрасно.

– Джорджи, приезжай. Сейчас тебе нельзя оставаться одной.

– Мама, нет никаких «сейчас». Я тебе сказала, что прекрасно себя чувствую.

– Это же Рождество.

– Оно еще не наступило.

– Все равно приезжай. Я приготовлю обед.

Мать повесила трубку раньше, чем у Джорджи кончились силы на разговор с нею.

Джорджи вздохнула и потерла веки. Они почему-то были жирными, словно намазанными кремом. Ее руки пахли кофе.

– Я не могу это сделать, – снова застонал Скотти. – Все сразу поймут, что у меня есть секрет.

Сет посмотрел на дверь. Закрыта.

– В чем загвоздка? Пока никто не знает, в чем суть секрета…

– Так мне не нравится, – заскулил Скотти. – Я чувствую себя предателем. Ландо[2]2
  Персонаж киноэпопеи Дж. Лукаса «Звездные войны».


[Закрыть] из Облачного города. Или тем парнем, что целовал Христа.

Интересно, действительно ли остальные сценаристы о чем-то догадываются? – думала Джорджи. Вряд ли. Срок контракта Джорджи и Сета с этой телекомпанией скоро заканчивался, но все думали, что они и дальше останутся здесь работать. С какой стати им уходить, если «Джефф сыт по горло» наконец-то выбился в десятку лучших шоу?

Если они останутся, их ждет прибавка в зарплате. Прибавка настолько ощутимая, что сможет изменить их жизнь. Когда Сет говорил о новых размерах их зарплат, глаза у него вылезали из орбит, а сам он становился похож на Скруджа Макдака.

Но если они уйдут…

Такое раскрученное шоу, как «Джефф сыт по горло», можно оставить по одной-единственной причине: чтобы начать свое собственное. Шоу, о котором Джорджи и Сет мечтали практически со дня знакомства. Первый вариант сценария (черновой, естественно) они написали, еще учась в колледже. Их собственное шоу с их собственными персонажами. И больше никакого Джеффа Джермана, никаких броских фраз, дебильного закадрового смеха.

Если они отсюда уйдут, то возьмут с собой и Скотти. «Когда они уйдут», – обычно поправлял ее Сет. Когда, когда, когда… Скотти был их человеком. Джорджи наняла его пару шоу назад. У него был несомненный талант к сочинению острот. С ним им работалось гораздо успешнее, чем со всеми прежними сочинителями.

А самим Джорджи и Сету лучше всего удавались ситуации. Нелепость, превращаемая в еще бо́льшую нелепость. Шутки, постепенно набиравшие обороты и где-нибудь после восьми серий приносившие солидный урожай. Но иногда требовалось, чтобы кто-нибудь просто поскользнулся на банановой кожуре. Скотти был неистощим по этой части.

– Никто не знает про твой секрет, – продолжал Сет. – Никому до него нет дела. Все сейчас торопятся поскорее подтянуть свои хвосты и спокойно слинять на Рождество.

– Тогда какой будет план? – спросил Скотти, садясь нормально.

Он был индийцем, маленького роста, с лохматой шевелюрой и в очках. Одевался как все сценаристы: джинсы, толстовка с капюшоном и дурацкого вида вьетнамки. Из всех сценаристов Скотти был единственным геем. Иногда за гея принимали Сета, но он таковым не был. Просто симпатичный мужчина.

Сет бросил виноградину в Скотти. Потом в Джорджи. Она нагнулась, и виноградина пролетела мимо.

– А план такой, – ответил ему Сет. – Завтра приходим как обычно и пишем. Затем снова приходим и пишем дальше.

Скотти подобрал с пола предназначенную ему виноградину и съел.

– Терпеть не могу расставания. Ну почему стоит мне завести друзей, как мы сразу снимаемся с места? – Он взглянул в сторону Джорджи и нахмурился. – Эй! У тебя ничего не случилось? А то вид у тебя какой-то… потусторонний.

Джорджи только сейчас сообразила, что сидит, вперившись взглядом в стену. На коллег она даже не смотрела.

– Да… – невпопад ответила она. – Все отлично.

Потом снова потянулась за мобильником и стала набирать текст эсэмэски.

Наверное…

Наверное, ей нужно было перед отъездом поговорить с Нилом. По-настоящему, без огибания острых углов. Убедиться, что они правильно понимают друг друга и сложившуюся ситуацию.

Будильник прозвонил в половине пятого. К тому времени Нил уже успел встать и одеться. Он до сих пор пользовался одной из первых моделей радиочасов «Машина снов». Вслед за сигналом будильника включилось радио. Нил поспешил к кровати, чтобы его выключить. Джорджи тоже проснулась и села на постели.

– Спи, – сказал он жене. – Тебе надо выспаться, иначе встанешь развалиной.

Можно подумать, что Джорджи послушно заснет и не попрощается с девочками. Можно подумать, что они не расстаются на неделю, а мир с нарастающей скоростью не катится к Рождеству.

Джорджи потянулась к изголовью кровати за очками и надела их.

– Я отвезу вас в аэропорт, – сказала она.

Нил стоял возле раскрытого шкафа и натягивал голубой свитер.

– Я уже вызвал такси, – ответил он, не поворачиваясь к ней.

Наверное, здесь Джорджи нужно было бы затеять спор. Но она молча встала и пошла помогать ему собирать девочек.

Много времени это не потребовало. Нил еще вечером уложил их спать прямо в спортивных костюмах и футболках. Так что их можно будет спокойно перенести в машину, даже не разбудив.

Однако Джорджи хотелось на прощание поговорить с ними. Тем более что Элис все равно проснулась, когда Джорджи попыталась надеть ей туфельки.

– Папа разрешил мне надеть сапоги, – зевая, сказала Элис.

– А где твои сапоги? – шепотом спросила Джорджи.

– Папа знает.

Разыскивая сапоги, они разбудили Нуми, и та, естественно, тоже захотела надеть сапоги.

Джорджи предложила принести девочкам йогурт, но Нил сказал, что это лишнее. Они позавтракают в аэропорту. Он уже приготовил все необходимое.

Джорджи рассказала зевающим дочерям, что не сможет полететь с ними на самолете.

– Значит, ты туда на машине поедешь? – спросила Элис.

Нил в это время без конца бегал к входной двери, перепроверял содержимое чемоданов, добавляя то, что, как ему казалось, он забыл уложить.

Джорджи, как умела, объяснила девочкам, что у нее очень много работы, которую можно делать лишь в студии, а не где-то в другом месте. Старшая дочка нахмурилась.

– Вас там ждет масса развлечений, – говорила Джорджи, стараясь улыбаться. – Вам будет некогда по мне скучать. И потом, мы расстаемся всего на какую-то неделю. Зато когда вы вернетесь, мы отпразднуем еще одно Рождество. Это ведь здорово – сразу два Рождества подряд.

– Рождество всегда бывает только одно, – резонно возразила Элис.

Нуми захныкала, но не оттого, что не хотела расставаться с матерью. Один носок наделся то ли наизнанку, то ли еще как и больно давил ей на пальцы ноги. Джорджи перевернула носок. Нуми продолжала хныкать. Вернувшийся Нил молча вытряхнул сапог, и хныканье сразу прекратилось.

– Такси уже подъехало.

Это был минивэн. Джорджи вышла на крыльцо прямо в пижамных штанах. Присев на корточки, поцеловала дочек, делая все, чтобы их прощание воспринималось как нечто привычное и будничное.

– Ты самая лучшая мамочка в мире, – сказала Нуми.

Нуми проходила пору раннего детского максимализма, поэтому у нее все было или «самым лучшим», или «самым худшим». Что касалось времени, оно тоже делилось на «всегда» и «никогда».

– А ты самая лучшая в мире четырехлетняя девочка, – сказала Джорджи, целуя дочку в нос.

– Котенок, – плаксивым тоном напомнила Нуми, у которой еще оставались слезы от истории с «самым худшим носком».

– Ты самый лучший в мире котенок.

Джорджи поправила ей вьющиеся светлые волосики, которые упрямо лезли на лоб, и расправила курточку.

– Зеленый котенок, – напомнила Нуми.

– Самый лучший зеленый котенок.

– Мяу, – сказала Нуми.

– Мяу, – ответила Джорджи.

– Мам! – окликнула ее Элис.

– Да, дорогая. – Джорджи прижала ее к себе, семилетнюю рассудительную Элис. – А теперь ты обними меня на дорогу.

Но Элис, погруженной в глубокие мысли, было не до объятий.

– Если Санта принесет подарки для тебя в бабушкин дом, я их спрячу к себе в чемодан.

– Санта не приносит подарков взрослым.

– Но если все-таки принесет…

– Мяу!

Нуми не нравилось, что мамино внимание сейчас направлено не на нее, а на старшую сестру.

– Договорились. – Джорджи протянула другую руку и обняла Нуми. – Если он принесет подарки для меня, ты о них позаботишься.

– Мама, мяу!

– Мяу, – ответила Джорджи, обнимая обеих дочерей.

– Мам!

– Да, Элис.

– А ведь Рождество – оно не для подарков. Оно – чтобы славить Иисуса. Но раз мы не религиозные, для нас Рождество… просто семейный праздник. Когда мы все вместе.

– Правильно. – Джорджи поцеловала Элис в щеку.

– Видишь, я уже знаю об этом.

– Ты у меня умница. Я люблю тебя. Я очень люблю вас обеих.

– А как любишь? – полюбопытствовала Элис. – До Луны и обратно?

– Нет, дорогая. Гораздо дальше.

– До Луны и в бесконечность?

– Мяу!

– Мяу, – ответила младшей Джорджи. – Я люблю вас… до бесконечной бесконечности. Я люблю вас так сильно, что мне даже больно.

– Как больно? – спросила Нуми и поморщилась. – Вот так?

– Мама сказала это не в буквальном смысле, – объяснила сестре Элис. – Правда, мама? Тебе же не буквально больно?

– Нет… но иногда бывает.

– Нам пора, а то на самолет опоздаем, – прервал их общение Нил.

Усаживая дочек в машину и пристегивая их ремнями безопасности, Джорджи успела еще несколько раз поцеловать каждую. Потом встала рядом, беспокойно сложив руки на груди.

Подошедший Нил смотрел не на нее, а поверх ее плеча, как будто о чем-то раздумывал.

– Так… Приземлимся мы в пять часов. Это по центральному времени. Здесь будет три… Как только приедем к маме, я тебе сразу позвоню.

Джорджи кивнула. Нил по-прежнему не смотрел на нее.

– Береги себя и девочек, – сказала она.

– За нас не волнуйся. – Нил в который уже раз взглянул на часы. – Занимайся своей работой. Готовься к той важной встрече.

Нил обнял ее и поцеловал. Торопливо, как обнимают и целуют не слишком близких друзей. Слова «люблю тебя» прозвучали, уже когда он готовился сесть в машину.

Джорджи хотелось схватить его за плечи.

Обнять его и повиснуть на нем, оторвавшись от земли.

Уткнуться ему в шею и почувствовать его руки, обнимающие ее излишне крепко.

– Люблю тебя, – сказала она в ответ, сомневаясь, что Нил слышит ее слова.

– Я люблю вас! – крикнула она девочкам, стуча в заднее стекло и прикладываясь к нему губами.

Джорджи знала: это их рассмешит. Заднее окно их машины было густо заляпано следами «стекольных» поцелуев.

Девочки ошалело махали ей. Джорджи отошла от машины и тоже принялась махать им обеими руками. Нил о чем-то говорил с водителем. На нее он даже не взглянул. Джорджи до последнего надеялась, что он все-таки посмотрит. Но машина тронулась и завернула за угол. Руки Джорджи застыли в воздухе.

Вот они и уехали.