Текст книги "Сила мысли"

Глава 21

Венеция, Италия

Стоял поздний вечер, и Тони желал двинуться в путь. Их небольшой отряд еще раз собрался в доме Марио. Лэйси сидела на диване, приспосабливая на шею Маршаллу вычурный шарф как часть его костюма мушкетера. Точно такой же костюм был и на Тони – совпадало все, вплоть до бархатного плаща королевского синего цвета и отделанной серебром черной шляпы. И то и другое было украшено вышитыми вручную серебряными крестами и геральдическими лилиями.

Дядя Франчески Винченцо, переодетый придворной дамой, в парике из струящихся светлых волос и с надувным бюстом, стоял у камина, беседуя с Альберто, нарядившимся в костюм Ромео. Лоренсо променял свою винтовку «M1» на декоративную саблю, дополняющую его облачение королевского рыцаря.

Тони ясно видел, что эти костюмы не были дешевыми поделками вроде тех, что покупают детям для колядования. Потрудились над ними немало. Шнурованные кожаные ботинки, колготки, шапочки, украшения с драгоценными камнями, шляпы с перьями и невероятно тщательно раскрашенные вручную маски – все имело достоверный вид вплоть до потертости, которая появилась от их многолетнего использования на ежегодном праздновании карнавала.

Внимание Тони привлек перезвон крошечных бубенцов. Лэйси скользнула в холл, одетая как знойная цыганка и увешанная бусами и браслетами, которые бренчали при каждом ее движении. Она по-кошачьи царапнула воздух и показала пару движений из тхэквондо, скорее обольстительных, чем угрожающих. Тони заметил, что Маршалл уставился на девушку с отвисшей челюстью, да и Альберто с Лоренсо смотрели на нее во все глаза. Неужели это та самая Лэйси, что подает пиво в баре у Сэмми?

Марио поднял глаза от своего контрольного списка.

– Отъезжаем через пять минут.

Тони трижды проверил свою винтовку и закрепил ее на лямке под тяжелыми черными полами доставшегося ему костюма. Проверяя каждую из своих запасных застежек, он думал о Джейке и задавался вопросом, что с ним происходит прямо сейчас. Ведь Джейк был пленником уже не в первый раз.

Когда они познакомились десять лет назад, Тони сделал полугодовой перерыв от участия в активных боевых действиях и стал младшим офицером в учебно-тренировочном лагере ВВС США в горах штата Вашингтон.

Как новый пилот, Бронсон должен был закончить двухнедельную программу прежде, чем его будут активно задействовать в учениях. Тони командовал крепко спаянной группой солдат, которые играли роль вражеских мусульманских экстремистских сил. Их задачей было захватывать в плен и допрашивать пилотов во время второй половины срока их обучения. Закаленные ветераны, сослуживцы Тони, были несказанно рады играть плохих парней против отчаянных пилотов, упражняясь на все лады в стремлении показать молодняку из колледжей, какие зверства их могут ожидать во вражеском плену.

Джейк внес некоторую сумятицу в их армейские будни.

Во время учений по отработке способов избежания плена и побега из плена, когда все остальные в итоге попались, Бронсон спрятался в глубине пустого дерева, которое упало на оленьей тропе в чаще леса. Расстроенная команда Тони не смогла найти его, даже при том, что его люди, наверное, ходили прямо над Джейком во время поисков.

Со слов самого Джейка, он остался в своем укрытии до поздней ночи. Затем, сумев избежать несколько мобильных патрулей, он выбрался из дерева и нашел свой путь к лагерю военнопленных. Воспользовавшись тем, что большинство охранников были задействованы в его поисках, он прополз под забором внутрь периметра, пробрался к клеткам заключенных и вызволил одного за другим одиннадцать человек.

Когда патрули возвратились поздно ночью, все в грязи и измотанные поисками, они обнаружили Бронсона и его сослуживцев в комнате отдыха бараков охранников. Освободившиеся пленные пировали фастфудом и газировкой, которые вытащили из личных шкафчиков охранников. У Тони была бутылка виски «Джек Дэниэлс» – теперь она стояла пустая на столе, а большинство пилотов уже просто лыка не вязали. Джейк приветствовал отряд Тони своей фирменной кривой усмешкой.

– И где же, парни, вас носило?

Охранники были разъярены, как и сам Тони. Они с криками загнали заключенных назад в камеры и не успокоились, пока каждый из них не заплатил сполна за случившееся. Три следующих дня состояли из сплошных допросов, и Джейк занимал в черном списке «плохих парней» почетное первое место.

Но гордясь тем, что охранники оказались побиты в их собственной игре, ни один из заключенных не сломался. Каждый из них заслужил право хвалиться этим и получать бесплатное пиво в барах для мужского состава военно-воздушных сил во всем мире.

А вот Джейк об этом говорить не любил. На нем слишком серьезно отразился так называемый несчастный случай, который произошел в комнате для допросов после спасения.

Тони посмотрел на часы. Было десять тридцать вечера, и бал-маскарад был в полном разгаре.

Сверхплановая скорость.

Пора начинать веселье.

Глава 22

Венеция, Италия

Баттиста ступил в институтскую больницу, морщась от яркого света люминесцентных светильников над кроватями. Он шел к кровати в дальнем конце комнаты, единственной, которая была занята. Контрольное оборудование было подключено к лежащему без сознания американцу, и на дисплее отражались показатели его текущего состояния.

Когда Лучано приблизился, монитор сердечного ритма начал испускать постоянный высокий писк, и через его дисплей протянулась ровная зеленая линия.

Из соседней комнаты вбежал доктор.

– Остановка! – кричал он.

Торопливо включив дефибриллятор на нижней полке стойки оборудования, доктор взял две его платы и прижал их к груди лежащего человека с обеих сторон от сердца.

– Разряд! – Грудь американца дернулась вверх. Врач и Баттиста уставились на монитор в ожидании результата. Ничего. Оборудование сгенерировало второй разряд, и доктор повторил попытку завести сердце, вновь резко выкрикнув:

– Разряд!

Грудь пациента подскочила снова.

Устойчивая зеленая линия, текущая через монитор, скакнула вверх. Машина просигналила. Прошло несколько секунд. Еще сигнал, потом еще и еще.

– Живой, – заключил врач. – Сердечный ритм все еще значительно ниже нормального, но, по крайней мере, живой.

– Хорошо, – отозвался Баттиста. Он был полностью одет в костюм вельможи шестнадцатого века – бархатный камзол, отделанный золотыми галунами, жилет, панталоны с чулками и белую рубашку с кружевом. Напудренный парик плотно сидел у него на голове. – Каковы шансы, что он очнется?

– Никаких – по крайней мере, на данный момент. Остались еще кое-какие анализы, но я полагаю, что он перенес обширный инсульт. Его мозг просто больше не выдержал. Наиболее важные органы функционируют настолько слабо со времени приступа, что я не стал бы ожидать, что он придет в сознание в ближайшее время. Если вообще очнется.

Лучано кивнул. Ему было крайне необходимо получить кое-что от мистера Бронсона, пока тот еще не умер.

* * *

Джейк настолько погрузился в себя, пустота между его умом и внешним миром становилась такой обширной, что можно было уже не вернуться.

Сердце хоть бьется?

Он действовал методами, описанными в общих чертах в шаманских практиках и йоге, которые изучил во время своего поспешного исследования на занятиях с Ахмедом. Но сейчас Бронсон растерялся. Есть, очевидно, серьезные основания, почему людям нужны годы обучения и сосредоточенных практик, чтобы обрести способность безопасно путешествовать в этих обширнейших мирах при помощи медитации.

Время больше не имело значения. Прошлое, настоящее и будущее – все объединилось вместе в путь, который казался таким естественным, таким верным. Джейк испытал непреодолимое чувство покоя и эйфории. Он увидел сияющий белый свет…

Толчок от разряда ворвался в его сон. Все его чувства обострились, и воспоминание о том, чего он пытался достигнуть, прорвалось в его сознание.

Он боролся с инстинктивным побуждением подвигаться или открыть глаза.

Все получилось!

Голоса. Сначала нечеткие, но один из них определенно был голосом Баттисты. Джейк сосредоточился на управлении своим сердечным ритмом, сделав так, чтобы монитор не уведомил Лучано сигналом о том, что он в сознании.

Он слушал, что говорил Баттиста:

– В таком случае будьте готовы оперировать утром. Сделайте все, что требуется, чтобы его кровь насыщалась кислородом и омывала мозг в течение ночи. Мы должны полностью сделать все анализы и взять образцы, пока мозг еще жив.

– Конечно. Все будет готово, синьор, – ответил другой мужской голос.

Бронсон услышал, как дверь открылась и снова закрылась, когда Лучано покинул комнату.

Сделать все анализы и взять образцы. Это мы еще посмотрим, подонок!

Через полуприкрытые веки Джейк стал наблюдать за коренастым человеком в белом халате, стоящим спиной к нему в изножье его кровати. На шее у него висел хромированный шланг трубки стетоскопа.

Рот и нос Бронсона были закрыты кислородной маской, а кроме того, он чувствовал датчик, пристегнутый к его указательному пальцу. Судя по ощущению прохлады, он лежал голый по пояс. Немного покрутив запястьями и лодыжками, пациент убедился, что больше не связан.

Доктор вышел в соседнюю комнату.

Джейк сорвал кислородную маску и поднял голову, усаживаясь на кровати. Он сделал это слишком быстро – головокружение волной накрыло его. Мужчина уперся пальцами в матрас, чтобы не упасть, и потряс головой. Звуковой сигнал кардиомонитора участился, когда его кровообращение ускорилось, чтобы поддерживать движения тела. Бронсон поискал, куда нажать, чтобы убавить звук, но как только он добрался до кнопки, прищепка датчика соскользнула с его указательного пальца.

Монитор отозвался громким и устойчивым писком.

Нетвердо стоя на ногах, пациент вжался в стену рядом с дверным проемом, чувствуя, как на его верхней губе каплями выступил пот. Из соседней комнаты послышались поспешные приближающиеся шаги.

Вошел доктор. Джейк двинулся на него сзади и мертвой хваткой стиснул его шею правой рукой. Предплечьем и бицепсом он пережал обе его сонные артерии, перекрыв подачу кислорода в мозг. Человек удивленно задергался. Он крутил шеей, пытаясь сбросить давление, и засадил локтями Бронсону в ребра.

Пленник вздрогнул от удара. Он еще крепче стиснул шею человека, и это резкое усилие привело к новому приступу головокружения. Шатаясь, Джейк пнул доктора правым коленом сзади под колени, сбив его с ног, после чего свободной рукой поправил захват и вдвинул шею своего противника глубже в выемку локтя, зная, что на нее достаточно непрерывно давить в течение четырех или пяти секунд.

Доктор трепыхался все слабее. Через пару мгновений он затих в руках Джейка.

Ослабив хватку, Бронсон сделал глубокий вдох. Он протащил обмякшее тело через плиточный пол и свалил его на кровать, а затем снял с него белый халат и натянул его на себя. После этого Джейк быстро сходил в соседнюю комнату и возвратился минуту спустя с полным шприцем морфия. Доктор был без сознания, и пациенту нужно было вырубить его еще на какое-то время. Он ткнул иглу в руку медика и нажал на шприц до самой рукоятки, вводя ему, как он надеялся, достаточно сильную дозу. Закончив с этим, он закрепил сердечный датчик на пальце доктора, накрыл его тело простыней, натянув ее до горла, и положил ему на лицо кислородную маску.

В холле никого не было. Выбрав ту же дорогу, что и во время неудавшегося побега накануне, Джейк бросился вверх по лестнице к переделанной часовне.

Костюм, который он выбрал там, был довольно сложным. Пришлось надеть коричневые колготки, натянув их на бедра. Колготки. Слава богу, Маршалл и Тони его сейчас не видят! Уж они поиздевались бы всласть!

Потом настала очередь зеленых брюк, шелковой рубашки и жилета. Пушистые манжеты доконали его, но Бронсон смирился с ними. Глядя в зеркало, он сумел повязать на шею кружевной галстук, а последним штрихом стала трехрогая шляпа и кожаные перчатки.

Неплохо.

По крайней мере, полумаска, которая завершила костюм, была довольно удобной.

Джейк пошел к выходу, и тут сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди – в комнату, расстегивая на ходу рубаху, ввалился какой-то человек. Казалось, он долго бежал сюда. У него были коротко подстриженные светлые волосы и обветренное, угловатое лицо.

Этот парень быстро с ходу осмотрел Джейка, и удивление на его лице немедленно сменилось возмущением. Он завопил что-то по-итальянски, размахивая руками в сторону костюма, который надел Бронсон, а затем повернул голову в сторону, указывая на почти пустые стойки, и Джейк заметил у него на затылке свежие швы. Это один из испытуемых Баттисты, ему только что вживили имплантат.

Убийца.

Бронсон знал, что временного преимущества его маскировки надолго не хватит. Решительно шагнув вперед и благодаря про себя Ахмеда за свои недавно приобретенные языковые навыки, он закричал на дари:

– Как ты смеешь обращаться ко мне вот так?! Что машешь руками, как нищий пацан с улиц Кандагара? Разве ты не знаешь, кто я?

Незнакомец встал как вкопанный от удивления, услышав родную речь. Пользуясь моментом, Джейк ткнул его пальцем в плечо и властно объявил:

– Ваш костюм в углу!

Как только нападавший повернулся к нему спиной, Бронсон сжал кулак и протаранил его глубоко в правую почку.

Парень выгнул спину и застонал от боли. Но вместо того чтобы падать в обморок на землю, на что Джейк надеялся, он, наклонившись, повернулся и выбросил руку, чтобы пресечь второй удар своего противника. Следом за этим он резко пнул Бронсона ногой в пах и не попал только потому, что тот качнулся назад, пораженный таким быстрым ответом на нападение.

Оба начали осторожно кружить по комнате, стараясь сообразить, что делать дальше.

– Ты что, тот парень из Калифорнии, да? – Противник Бронсона говорил на прекрасном английском языке с естественным южным протяжным произношением. – Да, я слышал уже о тебе. Ты, говорят, как енот на охоте, смышленый и прыткий, как его добыча, кролик. Ну, парень, давай-ка проверим это!

Он вытащил из кармана складной серебристо-черный нож и раскрыл его, с усмешкой перекидывая из руки в руку, а затем воскликнул на языке дари:

– Меня зовут Абу Карим Хассан аль-Рашид ибн Нидал ибн Абдулазиз, и умри же, неверный!

Джейк был поражен таким преображением. Этот человек, Хассан, мог сойти за обычного парня из конфедератов Юга времен Гражданской войны и казался бы таковым до тех пор, пока не закрыл где-нибудь людей и не поджарил их с помощью дюжины самодельных взрывных устройств. Ни одним методом этнической идентификации такого не вычислишь.

Теперь Бронсон наконец осознал гениальность убийственного плана Баттисты.

Черт побери, они теперь с ножами? Борьба на ножах – этому теперь всех джихадистов обучают?

Джейк прошел хорошую подготовку в области рукопашного боя за четыре года в команде по карате в колледже. Японский стиль карате кекусинкай им преподавал Сосаи Мас Ояма. Бронсону нравился строгий режим спортивных тренировок, но стать первым у него никогда не получалось, и до сих пор ему никогда не доводилось использовать эти приемы вне ринга. Однако он надеялся, что его скорость даст ему преимущество, чтобы одолеть этого парня.

Глядя противнику прямо в глаза и тщательно контролируя свое дыхание, Джейк опустил руки, позволил себе расслабить плечи и стал разворачиваться к этому человеку. Хассан только этого и ждал.

Лезвие летело на Бронсона с невероятной скоростью. «Прямое попадание, а не удар по дуге, должно быть, сильно ударит», – подумал Джейк. Но это уже не имело значения. Теперь движениями американца управляло его подсознание. С этой точки зрения такой удар был медленным, как ток патоки.

Джейк поднял левое запястье и крутанул им, отклоняя нож сильнейшим ударом руки. Потом он пошел в нападение и запустил скрюченные пальцы правой руки глубоко в горло противника, стараясь добраться до хряща. Хассан выпучил глаза, и Бронсон заметил, что один из них у края меняет цвет, так как синяя контактная линза на мгновение сместилась, обнажив край темной радужки.

Нож нападавшего упал на пол. Теперь он, задыхаясь, царапал опухшее горло. Джейк двигался на автопилоте – он присел и нанес удар сбоку, который сбил парня с ног, отчего тот полетел плашмя на пол, с треском ломая кости лица. В следующий миг террорист уже лежал неподвижно, от его сломанного носа растекалась лужа крови, и кроме его хриплого дыхания, в комнате больше не раздавалось ни звука.

Но парень был все еще жив. Джейк взял его нож и прицелился ему между лопаток.

«Этот ублюдок – безжалостный убийца, только зря небо коптит. Сколько жизней я спасу, отобрав одну?»

Бронсона трясло. Он всерьез собирался убить противника, но что-то его сдерживало. Его эмоции колебались от гнева до неуверенности, а затем возвращались назад к намерению прикончить этого парня.

Как индеец, готовящийся снять скальп, Джейк наклонился и захватил в горсть волосы мужчины, оттягивая его голову от пола. Он хотел отнять больше, чем скальп. Он забирал жизнь. Правой рукой он приставил острое, как бритва, лезвие вплотную к его изувеченной и раздутой шее.

Внутренний голос Джейка вопил, чтобы он резал, но ему на ум пришла сцена, которую он вчера наблюдал на мониторе в офисе Баттисты. Затем он вспомнил отвращение, которое почувствовал, видя, как Карло сделал абсолютно то же самое с лежащим без сознания охранником, который упустил пленника.

А еще Бронсон подумал о Франческе и о детях. Он попытался прогнать воспоминание, но не смог.

Джейк убрал нож и отпустил волосы своей несостоявшейся жертвы. Лоб Хассана ударился о пол с отвратительным глухим стуком, и на ладони Бронсона, в перчатке, остался клок светлых волос. Встав, он почувствовал сильную тревогу оттого, что уже почти совершил, и оттого, насколько это казалось ему легким и соблазнительным. Он закрыл нож и сунул его в карман Хассана.

Не его это дело – быть судьей, присяжным и палачом. Сейчас важнее подумать о Франческе и детях, о том, как убежать из дворца и вернуться с помощью. Пусть тогда власти и разбираются с Баттистой и его людьми.

Надевая полумаску, Джейк поправил перед зеркалом свой костюм.

Его бы сейчас и родная мать не узнала.

Глава 23

Венеция, Италия

Джейк с уверенным видом вышел в вестибюль, оглашаемый звуками музыки и смеха, отзывающимися эхом из западного крыла дворца. Слиться с толпой людей, приходящих и уходящих во время бала, решил он, очень удобно, а значит, лучше всего будет выйти через парадную дверь.

По пути через двойные двери в конце коридора Бронсон почувствовал, как на него нахлынули музыка и энергия от сцены, увлекая его в прошлое, в великие венецианские залы шестнадцатого века.

Он остановился на балконе второго этажа, окружающем внутренний двор размером со спортзал, который был преобразован в экстравагантную танцевальную площадку. Две огромные семирядные хрустальные люстры висели на толстых тросах на стальной раме окна в крыше тремя этажами выше. Сотни лампочек-капелек мерцали, как искусственные свечи, тепло освещая собравшихся.

Джейк очутился посреди маскарадной толпы персонажей, одетых в богатые, цветистые, невероятно разнообразные и детально выполненные костюмы. Будто на съемках крупномасштабного голливудского фильма.

Там были высокородные лорды и леди, роскошные дворяне, блестящие цыганки и сексуальные куртизанки. Арабский шейх в алой мантии длиной до пола и в объемном расшитом жемчугом тюрбане потягивал шампанское вместе с нежной принцессой, одетой в многослойные розовые кружева, столь прозрачные, что проницательный глаз мог легко различить линии ее привлекательных форм. Придворный шут танцевал с королевой, языческая жрица шла под руку с кардиналом в красном облачении… и почти у всех были раскрашенные вручную маски из кожи или из папье-маше. Диапазон персонажей был весьма обширен: актеры елизаветинского времени, лица из преступного мира, зловещие белые клювы Доктора Чумы, кошки, военачальники и даже Гензель с Гретель, одетые в кожаные баварские шорты на подтяжках.

Над Бронсоном, на балконе третьего этажа, тоже стояли гости. Они беседовали, потягивали напитки или просто наклонялись над балюстрадой с колоннами, чтобы впитать музыку и очарование проходящего внизу празднества. Одна пара сняла маски и безостановочно целовалась в тени, уступая духу авантюризма, который, казалось, витал в воздухе.

Маски в комнате были обоюдоострым копьем. Люди, носящие их, не могли признать Джейка – как он, по крайней мере, надеялся, – но и он, в свою очередь, не смог бы заметить, если бы кто-то стал за ним наблюдать. Это невозможно было узнать наверняка. Сигнал тревоги мог зазвучать в любой момент, если уже не прозвучал, поэтому уходить надо было быстро. Бронсон подавил искушение помчаться к выходу. Сначала требовалось изучить расположение, чтобы быть уверенным в лучшем пути для спасения.

Огромная лестница перед ним изогнулась вниз и простерлась на расположенную ниже танцевальную площадку. Толстые перила из древесины грецкого ореха, поддержанные позолоченными спиралями декоративных пилястр из кованого железа, обрамляли широкие ступени. Оркестр из двенадцати человек, одетых в золотые костюмы с белыми жабо и с напудренными париками, играли тарантеллу с приподнятой платформы в дальнем углу зала. Танцпол был переполнен.

Джейк отметил, что главный вход во дворец находится в северном конце комнаты. Сквозь широкий арочный проем он мельком увидел огни, которые отражались в слегка колеблющейся водной глади канала снаружи. Было видно, как парам помогали выходить из гондол, швартовавшихся у берегов, чтобы присоединиться к празднествам. Гостей проводили через металлоискатели, как в аэропорту, а кроме того, досматривали их кошельки и сумки. Одной женщине, одетой в широкую юбку на кринолине, пришлось ненадолго отойти в сторону, поскольку один из охранников искал способ провести жезлом-детектором по ее ногам.

То же самое происходило и у малого входа с восточной стороны зала. Это и был выход для Бронсона.

У дверей стояли три охранника, одетые в сине-золотые и красно-полосатые туники швейцарской стражи, как те, кто защищает Ватикан в Риме. Выглядело все так, будто их внимание было в основном сосредоточено на тех, кто входил во дворец. Теми, кто уезжал, они интересовались меньше.

Джейк начал спускаться вниз по лестнице, благодарный своей полумаске, по пути периодически наклоняя трехрогую шляпу в приветствии встречным гостям.

Он повернул направо на нижней площадке лестницы, огибая зал по периметру. В то время как он подходил к выходу, в двери набилась новая группа гостей. Две леди прошли вперед, вручив свои декоративные клатчи охранникам. Третий охранник проверял имена в списке приглашенных, полностью на этом сосредоточившись.

Бронсон прибавил шагу.

Еще четыре шага – и его здесь не будет.

«Джейк?»

Беглец замешкался, когда услышал в голове голос Франчески, от которого где-то глубоко у него в груди прошла искра от скачка адреналина.

«Джейк, вы здесь?» – вновь зазвучал в его мыслях этот голос.

Мимолетно взглянув на выход, Бронсон повернулся, зовя Феллини в уме.

«Франческа?»

Везде были только лица в масках.

Женщина позвала его снова – она явно была взволнована.

«Джейк, где вы?»

Бронсон принялся мысленно исследовать просторную комнату и ощутил, что Феллини была где-то выше. Он протолкался к центру танцевальной площадки, откуда мог просмотреть полный периметр обоих балконов. Десятки лиц в масках с красочными, но неподвижными выражениями, казалось, смотрели на него. Франческа могла быть за любой из этих масок.

Стараясь успокоиться, мужчина закрыл глаза. Он отсортировал смешанные волны эмоций, которые дрейфовали к нему, нащупывая ее, отфильтровал музыку, а затем болтовню, ища тот резонанс, которым, как он теперь знал, были мысли Франчески.

Он чувствовал ее. Там. Выше левого плеча.

Джейк повертел головой и открыл глаза.

Мгновение узнавания, казалось, растянулось, в то время как Бронсон вбирал в себя ее образ.

Выглядела Феллини так, словно явилась сюда из сказки про Золушку. Она приостановилась на полпути, спускаясь вниз по лестнице – ее тонкая рука в белой перчатке поглаживала перила. На ней было белое шелковое платье без плеч с обтягивающим лифом, который вздымался под мягкими округлостями груди, обнимал узкую талию, а затем простирался на пол. Собранные в высокую прическу волосы Франчески поддерживали сверкающую диадему и открывали тонкую линию ее лебединой шеи. Глаза ее были спрятаны под белоснежной маской, подходящей к ее платью, сбрызнутому округлым созвездием зеркальных искр, которые, казалось, вбирают свет, лучащийся в ее медовых карих глазах. В глубине этих глаз, когда они обозревали толпу, горело беспокойство.

Джейк смотрел на нее не дыша.

Франческа.

Женщина повернула голову, и их глаза встретились. Напряженность, казалось, испарялась с ее плеч, как будто с них спал огромный груз. Ее лицо осветилось улыбкой, и она стала плавно спускаться по ступенькам. Из-под подола ее платья были видны перламутровые, украшенные драгоценными камнями туфли.

Другие лица в масках тоже были повернуты в ее сторону, хотя Джейк не мог сказать, было ли это целиком и полностью из-за ее присутствия или от чего-то еще. Может, она – это просто приманка, чтобы соблазнить его?

Щеки Франчески залились ярким румянцем, и она опустила глаза. Бронсон прошел мимо нее у основания лестницы так близко, что задел полы ее платья. Он почувствовал, что она чуть поколебалась, прежде чем проследовать за ним за угол.

Джейк направился в нишу позади одного из нескольких мраморных столбов, поддерживающих балкон первого этажа, скрытую от посторонних глаз. Феллини прошла за ним в тень.

Повернувшись таким образом, чтобы незаметно было, что он с ней разговаривает, Бронсон пояснил: «Не должно быть видно, что мы общаемся. На случай, если за вами наблюдают».

Франческа продолжала непринужденно стоять около него, во все глаза глядя на печенье на столе, от которого они только что отошли.

Джейк все еще отчаянно надеялся уйти и собирался взять ее с собой. Наблюдая за восточным выходом, он увидел другую многочисленную группу выстроенных в линию гостей, ожидающих досмотра. Это был их шанс.

– Пора идти, – прошептал Бронсон. – Следуйте за мной.

Они были уже в трех шагах от выхода, когда шедшая сзади Франческа схватила Джейка за запястье. Она утащила его в толпу танцоров, беззвучно бросив: «Мы не можем уехать. Они ждут!»

Американец уловил отчаяние в ее голосе и стал следовать за ее движениями в такт музыке, пытаясь совпадать с другими танцорами. Он посмотрел через плечо Феллини на выход, стараясь разглядеть что-нибудь подозрительное.

– Кто ждет? Где?

Франческа подняла руку в перчатке к его щеке, поворачивая к себе его лицо, чтобы поймать его взгляд.

– Джейк, смотрите на меня. Вы не должны привлекать их внимание. Они не знают, как вы одеты, и они понятия не имеют, что я знаю, что вас привезли сюда. Так что за мной не наблюдают. Однако они знают, что вы сбежали. Я подслушала Карло, когда он отдавал приказания своим людям. Они прячутся у каждого выхода, проверяя всех, кто уезжает.

Черт возьми! Бронсон заставил себя дрейфовать в танце. Их лучшая защита в настоящий момент была прямо здесь, посреди бала.

* * *

Хассан проснулся на полу часовни с острой болью в горле. Каждый булькающий вдох давался ему с трудом, требуя сознательного усилия всосать воздух в его разрушенную трахею. Мужчина с трудом поднялся и тихо проклял американца. Этот человек надел его костюм. То, что тот говорил на языке дари, отвлекло Хассана, и странная скорость реакции незнакомца застала его полностью врасплох.

Никогда прежде никому не удавалось так легко его избить.

С отвращением к самому себе Хассан посмотрел в зеркало на стене. Нос неловко перекосился на сторону – перелом. Толстый слой высохшей крови лежал под носом и вокруг подбородка, как темно-красная козлиная борода. Шея была вся в фиолетовых и желтых кровоподтеках и раздулась почти в два раза. Собственный вид привел мужчину в ярость, поскольку он понял, что никогда не сможет закончить свою миссию в Америке в этих условиях.

Он толкнул дверь часовни и поковылял вниз по коридору к своей комнате, хрипя с каждым тяжелым шагом.

Умыв лицо и зачесав назад свои высветленные волосы, Хассан обернул белый шарф вокруг изувеченной шеи. Потом он удалил цветные синие контактные линзы из глаз и положил их в контейнер на раковине. Надев спортивную куртку, которую он должен был носить в самолете следующим утром, мужчина забрался в свой нагрудный карман и вытащил поддельный паспорт и билет в одну сторону в первом классе самолета авиалиний JFK. Он положил их на кровать – теперь уже ни то ни другое ему было не нужно. Его путь в рай начнется теперь не в Америке. А прямо здесь, внизу, в танцевальном зале.

Хассан поднял маленький алюминиевый портфель, лежавший на полу в шкафчике, покрутил диски на двойных кодовых замках и вытряхнул его содержимое на кровать: помятая фотография его жены и ребенка – оба уже на том свете, – потрепанный экземпляр Корана, четки, 7.62-миллиметровая винтовка Токарева, автоматическая, с тремя запасными магазинами, и осколочные гранаты F1 российского производства.

Взяв по гранате в каждую ладонь, он с трепетом погладил их глубокие борозды, после чего закрыл глаза, преклонил голову перед небесами и, не замечая острой боли в горле, прошептал молитву Аллаху.

Хассан, давно придавший свою жизнь воле высшего разума, много раз представлял себе великолепный момент своего мученического подвига. Несмотря на то что нанести удар в Америке теперь стало невозможно, он не стал бросать свою мечту. Западный упадок не был исключительной особенностью американцев. Он происходил во всем мире, даже внизу, в этом самом палаццо, где неверующие – многие в языческих костюмах – упивались своим безбожным ритуалом.

И американец был, конечно, среди них, одетый в костюм, который мог узнать только Хассан. Он учитывал то, что Баттиста уже привел в готовность своих охранников, но право ударить напоследок останется за ним. Хассан не позволил бы, чтобы все было иначе. Это его судьба – убить американскую нечисть и любых неверующих, кому не повезет оказаться рядом с ним. И он сделает это так, что все не скоро это забудут.

Катая гранаты по ладони, Хассан улыбнулся, вспоминая выражение лица американца, когда тот понял, что вот она, смерть. Удивительная скорость реакции этого человека не спасет его от взрыва раскаленной шрапнели, летящей со сверхзвуковой скоростью. Террорист знал, что диапазон разброса осколков каждой гранаты – почти двести метров, а радиус их убойного действия – тридцать метров.

Хассан сунул гранаты в боковые карманы своей спортивной куртки и покинул комнату. Тяжелые выпуклости постукивали на ходу о бедра.