Текст книги "Мусорщик на Лорее"

Роберт Шекли
Мусорщик на Лорее

– Совершенно невозможно, – категорически заявил профессор Карвер.

– Но ведь я видел своими глазами! – уверял Фред, его помощник и телохранитель. – Сам видел вчера ночью! Принесли охотника – ему наполовину снесло голову, – и они…

– Погоди, – прервал его профессор Карвер, склонив голову в выжидательной позе.

Они вышли из звездолета перед рассветом, чтобы полюбоваться на обряды, совершаемые перед восходом солнца в селении Лорей на планете того же названия. Обряды, сопутствующие восходу солнца, если наблюдать их с далекого расстояния, зачастую очень красочны и могут дать материал на целую главу исследования по антропологии; однако Лорей, как обычно, оказался досадным исключением.

Солнце взошло без грома фанфар, вняв молитвам, вознесенным накануне вечером. Медленно поднялась над горизонтом темно-красная громада, согрев верхушки дремучего леса дождь-деревьев, среди которых стояло селение. А туземцы крепко спали…

Однако не все. Мусорщик был уже на ногах и теперь ходил с метлой вокруг хижин. Он медленно передвигался шаркающей походкой – нечто похожее на человека и в то же время невыразимо чуждое человеку. Лицо Мусорщика напоминало стилизованную болванку, словно природа сделала черновой набросок разумного существа. У Мусорщика была причудливая, шишковатая голова и грязно-серая кожа.

Подметая, он тихонько напевал что-то хриплым, гортанным голосом. От собратьев-лореян Мусорщика отличала единственная примета: лицо его пересекала широкая полоса черной краски. То была социальная метка, метка принадлежности к низшей ступени в этом примитивном обществе.

– Итак, – заговорил профессор Карвер, когда солнце взошло без всяких происшествий, – явление, которое ты мне описал, невероятно. Особенно же невероятно оно на такой жалкой, захудалой планетке.

– Сам видел, никуда не денешься, – настаивал Фред. – Вероятно или невероятно – это другой вопрос. Но видел. Вы хотите замять разговор – дело ваше.

Он прислонился к сучковатому стволу стабикуса, скрестил руки на впалой груди и метнул злобный взгляд на соломенные крыши хижин. Фред находился на Лорее почти два месяца и день ото дня все больше ненавидел селение.

Это был хилый, неказистый молодой человек, с прической «бобрик», которая невыгодно подчеркивала его низкий лоб. Вот уже почти десять лет Фред сопровождал профессора во всех странствиях, объездил десятки планет и насмотрелся всевозможных чудес и диковин. Однако чем больше он видел, тем сильнее укреплялось в нем презрение к Галактике как таковой. Ему хотелось лишь одного: вернуться домой, в Байонну (штат Нью-Джерси), богатым и знаменитым или хотя бы богатым и безвестным.

– Здесь можно разбогатеть, – произнес Фред тоном обвинителя. – А вы хотите все замять.

Профессор Карвер в задумчивости поджал губы. Разумеется, мысль о богатстве приятна. Тем не менее профессор не собирался прерывать важную научную работу ради погони за журавлем в небе. Он заканчивал свой великий труд – книгу, которой предстояло полностью подтвердить и обосновать тезис, выдвинутый им в самой первой своей статье – «Дальтонизм среди народов Танга». Этот тезис он позднее развернул в книге «Недостаточность координации движений у рас Дранга».

Профессор подвел итоги в фундаментальном исследовании «Дефекты разума в Галактике», где убедительно доказал, что разумность существ внеземного происхождения уменьшается в арифметической прогрессии, по мере того как расстояние от Земли возрастает в геометрической прогрессии.

Теперь тезис расцвел пышным цветом в последней работе Карвера, которая суммировала все его научные изыскания и называлась «Скрытые причины врожденной неполноценности внеземных рас».

– Если ты прав… – начал Карвер.

– Смотрите! – воскликнул Фред. – Другого несут! Увидите сами!

Профессор Карвер заколебался. Этот дородный, представительный, краснощекий человек двигался медленно и с достоинством. Одет он был в форму тропических путешественников, несмотря на то что Лорей отличался умеренным климатом. Профессор не выпускал из рук хлыста, а на боку у него был крупнокалиберный револьвер – точь-в-точь как у Фреда.

– Если ты не ошибся, – медленно проговорил Карвер, – это для них, так сказать, немалое достижение.

– Пойдемте! – сказал Фред.

Четыре охотника за шрэгами несли раненого товарища к лекарственной хижине, а Карвер с Фредом зашагали следом. Охотники заметно выбились из сил: должно быть, их путь к селению длился не день и не два, так как обычно они углубляются в самые дебри дождь-лесов.

– Похож на покойника, а? – прошептал Фред.

Профессор Карвер кивнул. С месяц назад ему удалось сфотографировать шрэга в выигрышном ракурсе, на вершине высокого, кряжистого дерева. Он знал, что шрэг – это крупный, злобный и быстроногий хищник, наделенный ужасающим количеством когтей, клыков и рогов. Кроме того, это единственная на планете дичь, мясо которой не запрещают есть бесчисленные табу. Туземцам приходится либо убивать шрэгов, либо гибнуть с голоду.

Однако раненый недостаточно ловко орудовал копьем и щитом, и шрэг распорол его от горла до таза. Несмотря на то что рану сразу же перевязали сушеными листьями, охотник истек кровью. К счастью, он был без сознания.

– Ему ни за что не выжить, – изрек Карвер. – Просто чудо, что он дотянул до сих пор. Одного шока достаточно, не говоря уж о глубине и протяженности раны…

– Вот увидите, – пообещал Фред.

Внезапно селение пробудилось. Мужчины и женщины, серокожие, с шишковатыми головами, молчаливо провожали взглядами охотников, направляющихся к лекарственной хижине, Мусорщик тоже прервал работу, чтобы поглядеть. Единственный в селении ребенок стоял перед родительской хижиной и, засунув большой палец в рот, глазел на шествие. Навстречу охотникам вышел лекарь Дег, успевший надеть ритуальную маску. Собрались плясуны-целители – они торопливо накладывали на лица грим.

– Ты думаешь, удастся его залатать, док? – спросил Фред.

– Будем надеяться, – благочестиво ответил Дег.

Все вошли в тускло освещенную лекарственную хижину. Раненого лореянина бережно уложили на травяной тюфяк, и плясуны начали перед ним обрядовое действо. Дег затянул торжественную песнь.

– Ничего не получится, – сказал Фреду профессор Карвер с бескорыстным интересом человека, наблюдающего за работой парового экскаватора. – Слишком поздно для исцеления верой. Прислушайся к его дыханию. Не кажется ли тебе, что оно становится менее глубоким?

– Совершенно верно, – ответил Фред.

Дег окончил свою песнь и склонился над раненым охотником. Лореянин дышал с трудом, все медленнее и неувереннее…

– Пора! – вскричал лекарь. Он достал из мешочка маленькую деревянную трубочку, вытащил пробку и поднес к губам умирающего. Охотник выпил содержимое трубочки. И вдруг…

Карвер захлопал глазами, а Фред торжествующе усмехнулся. Дыхание охотника стало глубже. На глазах у землян страшная рваная рана превратилась в затянувшийся рубец, потом в тонкий розовый шрам и, наконец, в почти незаметную белую полоску.

Охотник сел, почесал в затылке, глуповато ухмыльнулся и сообщил, что ему хочется пить, лучше чего-нибудь хмельного.

Тут же, на месте, Дег торжественно открыл празднество.

Карвер и Фред отошли на опушку дождь-леса, чтобы посовещаться. Профессор шагал словно лунатик, выпятив отвислую нижнюю губу и время от времени покачивая головой.

– Ну так как? – спросил Фред.

– По всем законам природы этого не должно быть, – ошеломленно пробормотал Карвер. – Ни одно вещество на свете не дает подобной реакции. А прошлой ночью ты тоже видел, как оно действовало?

– Конечно, черт возьми, – подтвердил Фред. – Принесли охотника – голова у него была наполовину оторвана. Он проглотил эту штуковину и исцелился прямо у меня на глазах.

– Вековая мечта человечества, – размышлял вслух профессор Карвер. – Панацея от всех болезней.

– За такое лекарство мы могли бы заломить любую цену, – сказал Фред.

– Да, могли бы… а кроме того, мы бы исполнили свой долг перед наукой, – строго одернул его профессор Карвер. – Да, Фред, я тоже думаю, что надо получить некоторое количество этого вещества.

Они повернулись и твердым шагом направились обратно в селение.

Там в полном разгаре были пляски, исполняемые представителями различных родовых общин. Когда Карвер и Фред вернулись, плясали сатгоханн – последователи культа, обожествляющего животное средней величины, похожее на оленя. Их можно было узнать по трем красным точкам на лбу. Своей очереди дожидались дресфейд и таганьи, названные по именам других лесных животных. Звери, которых тот или иной род считал своими покровителями, находились под защитой табу, и убивать их было строжайше запрещено. Карверу никак не удавалось найти рационалистического толкования туземным обычаям. Лореяне упорно отказывались поддерживать разговор на эту тему.

Лекарь Дег снял ритуальную маску. Он сидел у входа в лекарственную хижину и наблюдал за плясками. Когда земляне приблизились к нему, он встал.

– Мир вам! – произнес он слова приветствия.

– И тебе тоже, – ответил Фред. – Недурную работку ты проделал с утра.

Дег скромно улыбнулся:

– Боги снизошли к нашим молитвам.

– Боги? – переспросил Карвер. – А мне показалось, что большая часть работы пришлась на долю сыворотки.

– Сыворотки? Ах, сок серси! – Выговаривая эти слова, Дег сопроводил их ритуальным жестом, исполненным благоговения. – Да, сок серси – это мать всех лореян.

– Нам бы хотелось купить его, – без обиняков сказал Фред, не обращая внимания на то, как неодобрительно насупился профессор Карвер. – Сколько ты возьмешь за галлон?

– Приношу свои извинения, – ответил Дег.

– Как насчет красивых бус? Или зеркал? Может быть, вы предпочитаете парочку стальных ножей?

– Этого нельзя делать, – решительно отказался лекарь. – Сок серси священен. Его можно употреблять только ради исцеления, угодного богам.

– Не заговаривай мне зубы, – процедил Фред, и сквозь нездоровую желтизну его щек пробился румянец, – ты, ублюдок, воображаешь, что тебе удастся…

– Мы вполне понимаем, – вкрадчиво сказал Карвер. – Нам известно, что такое священные предметы. Что священно, то священно. К ним не должны прикасаться недостойные руки.

– Вы сошли с ума, – шепнул Фред по-английски.

– Ты мудрый человек, – с достоинством ответил Дег. – Ты понимаешь, почему я должен вам отказать.

– Конечно. Но по странному совпадению, Дег, у себя на родине я тоже занимаюсь врачеванием.

– Вот как? Я этого не знал!

– Это так. Откровенно говоря, в своей области я слыву самым искусным лекарем.

– В таком случае ты, должно быть, очень святой человек, – сказал Дег, склонив голову.

– Он и вправду святой, – многозначительно вставил Фред. – Самый святой из всех, кого тебе суждено здесь видеть.

– Пожалуйста, не надо, Фред, – попросил Карвер и опустил глаза с деланным смущением. Он обратился к лекарю: – Это верно, хоть я и не люблю, когда об этом говорят. Вот почему в данном случае, сам понимаешь, не будет грехом дать мне немного сока серси. Напротив, твои жреческий долг призывает тебя поделиться со мной эти

...

конец ознакомительного фрагмента