Текст книги "Слепое Озеро"

Хотя окно ее спальни у папы дома выходило на юг, в сторону ворот и прерии, лежа, Тесс не могла видеть ничего, кроме неба. (Дверь она закрыла, чтобы свет не проник в комнату и не превратил оконное стекло в зеркало.) Небо сегодня было ясным и безлунным. На нем сияли звезды.

Мама часто разговаривала с ней про звезды. Тесс знала, что звезды, которые она видит по ночам, – это просто другие солнца очень далеко отсюда и вокруг них тоже обращаются планеты. У некоторых странные и красивые имена (например, Ригель или Сириус), у других – просто буквы и цифры, как у UMa47, будто их можно заказать на дом по каталогу. Каждой звезде невозможно дать имя, поскольку их больше, чем можно увидеть невооруженным глазом, целые миллиарды. Планеты есть не у каждой звезды, и лишь у немногих есть планеты, похожие на Землю. Но все равно таких землеподобных планет очень и очень много.

Зеркальную Девочку эти мысли очень заинтересовали, однако Тесс не обращала внимания на ее безмолвное присутствие. Зеркальная Девочка была теперь с ней так часто, что угрожала превратиться в то, чем ее всегда считал доктор Лейнстер: в часть самой Тесс.

Пожалуй, Зеркальная Девочка все-таки неправильное имя. Она действительно сперва появлялась в зеркалах, но Тесс теперь думала, что Зеркальной Девочке просто нравилось отражение Тесс, нравилось смотреть самой и чтобы смотрящийся в зеркало смотрел на тебя. Зеркала, симметрия: там Зеркальная Девочка чувствовала себя как дома. Все отраженное, или сложенное, или просто очень сложное. Зеркальная Девочка чувствовала родство с такими вещами, она их узнавала.

Сейчас Зеркальная Девочка смотрела глазами Тесс и видела снаружи за окном холодную зимнюю ночь и звезды. Тесс думала: правильно ли называть их свет звездным? Может, на самом деле это солнечный свет? Солнечный свет для кого-то другого?

Она заснула под отдаленное бормотание папиного голоса.

Утром папа был очень тихим. Не то чтобы он когда-либо был разговорчив до того, как выпьет кофе. Он сделал для Тесс завтрак – сварил овсянку. Коричневого сахара, чтобы посыпать овсянку, не было, только обычный белый. Она подождала, чтобы убедиться, что папа тоже поел. Но он так ничего и не съел, хотя дважды принимался шарить по кухонным шкафчикам, как будто что-то потерял.

В школу он отвез ее очень рано. Двери еще не открыли, а снаружи было ужасно холодно. Тесс заметила рядом со столбом, где на веревочке висел мяч, Эди Герундт. Эди поздоровалась с ней без особых эмоций и сообщила:

– У меня под курткой два свитера надето.

Тесс вежливо кивнула, хотя ей было все равно, сколько там на Эди Герундт свитеров. Нос Эди покраснел, а глаза блестели от жалящего ветра.

Мимо прошли двое мальчиков постарше и сказали что-то вроде: «Эди Ерунда и припадочная Тесс». Тесс их проигнорировала, а вот Эди зачем-то раскрыла рот, словно рыба; мальчики расхохотались над ней и пошли дальше. Зеркальную Девочку такое поведение очень заинтересовало – она не умела отличать людей друг от друга и не понимала, что смешного в Тесс или даже в Эди, а Тесс не могла ей объяснить. Мальчишки грубые, этот факт следовало принять и иметь в виду. Тесс на их месте вела бы себя иначе. Впрочем, ее часто искушало присоединиться к другим девочкам, когда они издеваются над Эди, хотя бы для того, чтобы не обращали внимания на нее саму. (Она редко поддавалась этому искушению, и потом ей всегда было очень стыдно.)

– Ты смотрела вчера кино? – спросила Эди. Одной из странностей карантина было то, что в телевизоре остался лишь один канал и все смотрели одни и те же программы.

– Немного, – решила признать Тесс.

– А мне понравилось. Вот бы песни откуда-нибудь загрузить. – Эди уперла руки в боки и принялась вращать телом, изображая, как она полагала, индийский танец. Мальчишки вдали захихикали.

– Так хочу, чтобы у меня были на ногах браслеты! – призналась Эди Герундт.

Тесс подумала, что Эди с браслетами на ногах будет выглядеть все равно что лягушка в бальном платье, но это была некрасивая мысль, и она не стала произносить ее вслух.

Зеркальная Девочка вновь начала приставать: хотела, чтобы Тесс посмотрела на башни Глазной Впадины вдалеке.

Только что в них интересного?

– Тесс? – сказала Эди. – Ты меня хоть слышишь?

– Ой, прости, – автоматически ответила Тесс.

– Господи, ты такая странная!

Все утро внимание Тесс было приковано к башням. Она видела их в окно классной комнаты, за пустыми заснеженными полями. В воздухе кружились вороны. Они оставались в городе даже зимой и в последнее время, похоже, размножились, хотя, наверное, птицы просто разъелись на свалке к западу от городка. На высокие, сужающиеся кверху башни вороны не садились. Башни были нужны для того, чтобы отводить тепло от Ока под ними. Некоторым частям Ока следовало быть очень холодными, почти настолько холодными, насколько это вообще возможно, «около абсолютного ноля», как однажды сказал мистер Флейшер. Тесс покрутила эту фразу в голове. Абсолютный ноль. Ей пришла в голову морозная, безветренная ночь. Одна из тех холодных и тихих ночей, когда слышно, как ботинки скрипят в снегу. Когда абсолютный ноль, лучше видно звезды.

Зеркальной Девочке эти мысли показались крайне интересными.

Мистер Флейшер дважды ее вызывал. В первый раз Тесс смогла ответить (законы движения открыл Исаак Ньютон), но, когда он спросил ее на уроке английского, Тесс даже не слышала вопроса, только то, что он обратился к ней по имени: «Кто-нибудь хочет? Тесса?»

Они сейчас проходили «Давида Копперфильда». Тесс дочитала книгу на прошлой неделе. Она попыталась представить, что же за вопрос мог задать мистер Флейшер. В голову ничего не пришло, и Тесс просто смотрела на крышку стола в надежде, что он сейчас спросит кого-нибудь еще. Секунды нервно бежали одна за другой, и Тесс физически чувствовала, как разочарован мистер Флейшер. Она стала наматывать локон себе на палец.

Самое неприятное, что Эди Герундт изо всех сил тянула вверх руку.

– Эди, – наконец сказал мистер Флейшер.

– Промышленная революция! – триумфально объявила Эди.

– Верно, оно получило название Промышленной революции…

Внимание Тесс вернулось к окну.

Когда урок кончился, она сказала мистеру Флейшеру, что на обед пойдет домой. Он удивился.

– Пешком туда идти очень долго, ведь так?

– Меня папа на машине заберет.

Ложь от начала и до конца. Тесс сама удивилась, как легко она прозвучала.

– Сегодня какой-то особенный день?

Тесс пожала плечами.

Оказавшись снаружи в теплой куртке (пусть и без двух свитеров под ней), она поняла, что не пойдет домой и что в школу после обеда тоже не вернется. Сюда ее привела Зеркальная Девочка, а у Зеркальной Девочки сегодня были другие планы.

После кризиса во время песчаной бури Око функционировало без малейших сбоев.

От такого тоже можно занервничать, думал Чарли Гроган. Сегодня он один раз прошел через контрольный центр – и весь персонал там был расслаблен впервые с самого начала карантина. На лицах даже появились улыбки. Вольты и амперы были в норме, температура стабильна, данные предельно четкие, и даже местность, через которую продолжал ковылять Субъект, под солнечными лучами выглядела почти дружелюбно. Субъект казался изможденным. Его кожа потускнела и покрылась впадинами, желтый гребень повис, словно истрепанный флаг. Однако он продолжал идти по бездорожью, не останавливаясь и с очевидной решимостью. На горизонте вздымались горные пики, на вершинах сверкал снег.

Субъект медленно, но верно продвигался вперед. Будто улитка на безлюдном тротуаре. Чарли, которому было скучно и впервые за долгое время нечем заняться, решил не ходить на обед и вместо этого забрел в застекленную галерею над БЭК-кольцами.

Галерея предназначалась в первую очередь для показухи. До осады сюда можно было привести прибывшего с визитом конгрессмена или главу европейского государства. Высота, отделявшая ее от колец, делала это совершенно безопасным. В отсутствие туристов здесь мало кто бывал; сам Чарли приходил сюда, если ему хотелось побыть одному.

Облокотившись на стекло в несколько сантиметров толщиной, он смотрел на БЭК-кольца в трех этажах под ним – объекты, рядом с которыми чувствуешь свою неполноценность, объекты, проникающие мыслью в межзвездное пространство. Так не было принято говорить, но они именно думали, отрицать это невозможно, пусть даже ты (подобно некоторым теоретикам) пытаешься утверждать, что они «исследуют конечное, хотя и огромное квантовое фазовое пространство экспоненциально возрастающей сложности». А, ну да. БЭК-кольца видят изображения со звезд и в своем сне отображают их на пиксельную матрицу, «исследуя квантовое фазовое пространство». Набор слов, думал Чарли. Вы мне покажите антенны, которыми они это делают. Что именно они получают и откуда?

Кто такие ангелы? Те, кто пляшет на кончике иглы. А кто пляшет на кончике иглы? Разумеется, ангелы.

БЭК-кольца лишь центр огромной машины. Если рассматривать все оборудование целиком, Око занимало огромную площадь. Стоя в самой середине, Чарли вообразил, что способен чувствовать холодную ярость его мыслей. Он закрыл глаза. Пусть явится объяснение.

Увы, за опущенными веками всплыло лишь воспоминание о Субъекте, затерянном где-то в глубине материка древней высохшей планеты. Забавно – галлюцинация выглядела совсем как живая, четкость была не хуже, чем на мониторе в кабинете, на котором идет прямая трансляция. Словно это он сам шел по пятам Субъекта. Солнечный свет, чуть более голубоватого оттенка, чем земной, казался теплым, а легкий ветерок давал жизнь миниатюрным вихрям, которые пробегали несколько метров над покрытой щелочными пятнами равниной, чтобы исчезнуть навсегда.

Странно. Чарли прислонился к стеклу и вообразил, как протягивает к Субъекту руку. Разумеется, никакие БЭК-кольца никогда не передадут настолько дистиллированного, сверхъестественно чистого изображения, как то, что ему чудилось. Если бы он захотел, он мог бы пересчитать все пупырышки на бугристой коже Субъекта. Он слышал размеренные, как удары метронома, шаги пыльных слоноподобных ног Субъекта и видел остающийся за ним след: две параллельные пунктирные линии, вычерченные в слое покрывающего пустыню мелкого гравия. Он чувствовал, как пахнет воздух, чувствовал запах горячего камня, пронизанного силикатными прожилками гранита под полуденным солнцем.

Чарли представил, что кладет руку Субъекту на плечо, вернее, на хрящеобразную округлость у него под головой, которая в первом приближении соответствовала плечу. Какое будет ощущение? Вряд ли как от кожи, скорее это что-то жесткое, каждый бугорок чувствуется примерно как костяшка пальца, некоторые колются жесткой белой щетиной. А гребень, в котором циркулирует кровь, вероятнее всего, служит для охлаждения внутренних органов; если коснуться его, думал Чарли, он будет влажным и податливым, словно разрезанный кактус…

Субъект вдруг замер и развернулся, будто чем-то встревоженный. Чарли обнаружил, что смотрит ему прямо в лишенные выражения белые биллиардные шары глаз, и потрясенно подумал: «Вот же черт!»

Чарли резко открыл глаза и отшатнулся от стекла. Галерея БЭК-колец, дом. Он моргнул, чтобы избавиться от остатков того, что ему, безусловно, приснилось…

– С вами все в порядке?

Чарли, напуганный уже второй раз подряд, обернулся и увидел за спиной девочку в кое-как застегнутой зимней куртке. Она намотала один локон темных вьющихся волос себе на палец.

Знакомое лицо… Чарли спросил:

– Ты, часом, не дочка Маргерит Хаузер?

Девочка нахмурилась, потом кивнула.

Первым импульсом Чарли было позвонить в службу безопасности, но девочка – кажется, ее зовут Тесс – выглядела довольно робкой, пугать ее не хотелось. Вместо этого он спросил:

– Ты здесь с мамой или папой?

Девочка отрицательно покачала головой.

– Нет? Кто же тебя сюда провел?

– Никто.

– У тебя есть пропуск?

– Нет.

– И охранники тебя не остановили?

– Я прошла, когда они отвернулись.

– Ловко! – В действительности это было попросту невозможно. И все же девочка явно здесь. – Ты кого-нибудь ищешь?

– Да вроде нет.

– Зачем же ты пришла, Тесс?

– Хотела посмотреть. – Она махнула рукой на массив БЭК-колец.

Лишь бы не попросила его объяснить, как они работают.

– Знаешь, – сказал Чарли, – на самом деле тебе не следует бродить здесь одной. Может, пойдем ко мне в кабинет и я позвоню твоей маме?

– Моей маме?

– Да, твоей маме.

Похоже, девочка задумалась над предложением.

– Ладно, – сказала она наконец.

Тесс сидела у него в кабинете и разглядывала глянцевые брошюры, которые Чарли второпях для нее где-то раскопал, а сам он набирал номер персонального сервера Маргерит. Она явно не ожидала от него звонка и сразу спросила о Субъекте: случилось что-то интересное?

Чарли все еще не мог изгнать из памяти свой сон о Субъекте. Глаза в глаза. Все до сих пор казалось до смешного реальным.

Но Маргерит он об этом рассказывать не стал.

– Не хотелось бы пугать вас, Маргерит… Здесь ваша дочь.

– Тесс? Здесь? Здесь – это где?

– В Оке.

– Она должна быть в школе. Что она делает в Оке?

– В данный момент ничего особенного, но она умудрилась прокрасться мимо охранников и забрести в галерею БЭК-колец.

– Вы шутите?

– Хотелось бы.

– Такое вообще возможно?

– Вот и я хотел бы знать.

– Значит, у нее теперь будут неприятности?

– Она у меня в кабинете, и я не вижу особой необходимости поднимать шум. Но вам есть смысл за ней приехать.

– Буду через десять минут, – сказала Маргерит.

Пока Чарли вел Тесс к парковке, девочка молчала. Очевидно, она не была расположена говорить и совершенно точно не расположена говорить о том, как попала в здание. Вскоре на парковку влетела машина Маргерит, и Тесс с благодарным видом залезла на заднее сиденье.

По дороге обратно в кабинет Чарли настиг срочный звонок от Табби Менковиц из секьюрити.

– Привет, – сказала она. – Как там Бумер поживает?

– Уже не молод, но вполне здоров. Что случилось, Таб?

– Моя программа распознавания лиц вдруг забила тревогу. Я смотрю на камеру и вижу, как ты выводишь из здания маленькую девочку.

– Это дочка одной из глав комитетов. Сбежала с уроков, чтобы взглянуть на Око.

– Ты ее сюда что, в рюкзаке пронес? Программа отрапортовала ее на выходе, но не на входе.

– В общем, я и сам удивился. Она сказала, что проскочила внутрь, пока никто не смотрел.

– У нас все входы под прицелом камер, Чарли. Камеры всегда смотрят.

– Чудеса… Но ведь, надеюсь, не повод для паники?

– Ну, не того уровня, когда кто-то пытается выбраться за периметр, и все же я очень, очень хотела бы знать, где она нашла неохраняемый вход.

– Табби, у нас осада; может, с разбирательством подождем, пока не решены существенные проблемы?

– Это – существенная проблема! Или ты хочешь, чтобы я закрыла глаза?

– Пойми, ребенку одиннадцать лет. Расследуй на здоровье, только давай попробуем обойтись без официального дознания.

– И ты просто нашел ее в галерее?

– Она сзади подкралась.

– Это очень серьезно, Чарли. В нашей системе безопасности большая дыра.

– Да, я понимаю.

Табби ненадолго умолкла. Чарли тоже не стал ничего говорить, ожидая, пока она сделает следующий ход. Наконец она спросила:

– Ты с этой девочкой знаком?

– Я знаком с ее матерью. Хочешь еще фактов? Ее отец – Рэй Скаттер.

– А еще что-нибудь ты знаешь? Я спрашиваю потому, что ты вывел ее из здания, ничего не сообщив мне.

– Да, и готов попросить прощения, девочка застала меня врасплох. Честное слово, в остальном я знаю ровно столько же, сколько и ты.

– Хм…

– Честное слово.

– Хм. Понимаешь, я обязана расследовать этот случай.

– Понимаю. Само собой.

– Хотя и не обязана отправлять рапорт немедленно.

– Спасибо, Табби.

– Тебе совершенно не за что меня благодарить. Честное слово.

– Я от тебя привет Бумеру передам.

– Лучше передай ему от меня дыхательную пастилку. Прошлым летом на барбекю от него так разило!

Она положила трубку, не прощаясь.

Оставшись один, Чарли наконец смог поразмыслить над тем, что случилось сегодня днем. Как следует все обдумать. Вот только что, собственно, случилось-то? Он умудрился уснуть в галерее БЭК-колец, потом туда забрела девочка. И теперь надо обнаружить в этом какой-то смысл?

Может, позвонить Маргерит после работы?

Тем временем оставался еще один вопрос. Чарли сомневался, что хочет знать ответ, но если вопрос не задать, он так и будет сидеть в голове занозой.

Вздохнув, он набрал номер своего приятеля Муртазы из отдела видеозаписи. Тот немедленно взял трубку.

– Похоже, у Субъекта все спокойно?

– Угу, – подтвердил Муртаза.

– У тебя найдется время мне немного помочь?

– В три я ухожу на перерыв.

– Это быстро. Я просто хотел, чтобы ты просмотрел запись за последний часок-другой, особенно, – Чарли прикинул в уме, – где-то между без четверти час и ровно часом.

– И что искать?

– Любое необычное поведение.

– Боюсь, не повезло тебе. Он просто идет себе по равнине. С тем же успехом можно смотреть, как сохнет краска.

– Что-нибудь совсем небольшое. Может, просто жест.

– А точнее ты не можешь сказать?

– Извини, не могу.

– Ну, хорошо, не проблема.

Чарли подождал, пока Муртаза выделит временной отрезок и прогонит сегодняшнюю запись через распознающую программу. Сканирование заняло меньше минуты.

– Ничего, – сообщил Муртаза. – Я тебе сразу сказал.

У Чарли отлегло от сердца.

– Ты уверен?

– Субъект сегодня предсказуем, как часы, мой друг. Он даже отлить не остановился.

– Спасибо, – сказал Чарли, чувствуя себя немного идиотом.

– Вообще ничего. Разве только совсем уж ерунда без десяти час. Он вроде как замер и посмотрел через плечо – непонятно куда. И все.

– Ух…

– Погоди, так ты что, это и искал?

– Так, показалось кое-что. Прости, что побеспокоил.

– Ерунда. Может, в выходные пива выпьем?

– Обязательно.

– Только сперва выспись, Чарли. Судя по голосу, тебя что-то беспокоит.

Это точно, подумал он.

Двадцать

Большую часть ночи Крис пытался успокоить Маргерит. Кусок журнальной страницы не сказал им ничего определенного, но намекал на серьезную опасность, и разволновавшаяся Маргерит раз за разом возвращалась к теме Тесс. Тесс, которой угрожает Рэй; Тесс, которой угрожает весь мир.

В какой-то момент у него просто закончились слова.

Перед самым восходом она уснула. Крис продолжал бесцельно бродить по дому. Это чувство ему было хорошо знакомо: ужас и лихорадочная бодрость, лупящие из двух стволов с первыми лучами солнца, словно не вовремя принятая доза амфетамина. Наконец он присел на кухне: жалюзи открыты, за окном – кобальтово-синее небо и ряды домиков, похожих в свете расцветающего восхода на старые коробки из-под конфет.

Сейчас бы расслабиться!.. Принять успокоительное, каких он успел перепробовать великое множество, или какое-нибудь средство посерьезнее, дарующее покой и эйфорию, или просто выкурить старый добрый косячок. Он что, боится? И чего же?

Явно не Рэя, не БЭК-колец, похоже, даже не смерти. Он боится того, что дала ему Маргерит: ее доверия.

Бывают такие мужчины, думал Крис, которых не следует просить подержать что-то хрупкое. Мы его обязательно уроним.

Он позвонил Элейн Костер, как только солнце поднялось достаточно высоко. И все ей рассказал – про клинику, про пилота в коме, про журнальную страницу.

Она предложила встретиться в десять у Сойера. Крис произнес:

– Я позвоню Себастьяну.

– Тебе точно нужен этот шарлатан?

– Пока от него была лишь польза.

– Как хочешь, – сказала Элейн.

Прежде чем уйти, он разбудил Маргерит, сообщил ей, куда собирается, и поставил для нее кофе. Она сидела на кухне в ночной рубашке и выглядела очень грустной.

– Я все еще думаю о Тесс. По-твоему, Рэй всерьез намерен ее не отдавать?

– Я не знаю, что Рэй намерен делать и чего не намерен. По-настоящему важный вопрос – не представляет ли он для нее опасности.

– Не причинит ли он ей вреда? Нет. Во всяком случае, непосредственного. Рэй – сложный человек и при этом прирожденный сукин сын, но он не чудовище. И любит Тесс, просто по-своему.

– Она должна вернуться в пятницу. Наверное, имеет смысл подождать, дать ему возможность остыть. Если он все еще будет настаивать на своем, придется принимать меры.

– Если со Слепым Озером что-то случится, я хотела бы, чтобы дочь была рядом.

– До этого пока не дошло. И, Маргерит, пусть даже Тесс в безопасности, но ты-то нет. Войдя в твой дом, Рэй нарушил закон. Он катится по наклонной. У тебя здесь достаточно умные замки?

Она пожала плечами.

– Не уверена. Хотя думаю, что могла бы сгенерировать новый код для ключей… но тогда Тесс не сможет попасть домой.

– Сгенерируй новый код и обнови ключ Тесс, даже если тебе для этого понадобится заехать в школу. И не расслабляйся. Если ты одна, дверь должна быть заперта, никому не отворяй. Твой карманный сервер всегда должен быть под рукой. Если что-то случится, звони мне, или Элейн, или даже этому из секьюрити, как его там – Шульгину. Не пытайся разрулить самостоятельно.

– Такое чувство, что ты в этом специалист.

Крис вышел, не ответив.

Он занял у Сойера отдельный от прочих столик подальше от окна. Народу в ресторане было немного. Младший повар и две официантки, как умозаключил Крис, ходили на работу скорее по привычке. Меню ограничивалось сэндвичами: с сыром, с ветчиной или и с тем и с другим.

Элейн появилась одновременно с Себастьяном Фогелем и Сью Сэмпел. Все трое, усаживаясь, выжидательно смотрели на Криса. Дождавшись, пока официантка примет заказ, он выложил на стол обугленную журнальную страницу в прозрачном пластиковом конверте.

– Ого, – присвистнула Сью. – Вы это что, лично сперли?

– Мы не пользуемся такими терминами, – поправила ее Элейн. – У Криса анонимный источник в высших эшелонах.

– Посмотрите сами, – сказал Крис. – Не торопитесь. Сделайте собственные выводы.

Разобрать буквы можно было примерно на четверти страницы. Все остальное обуглилось до полной неразличимости, и даже уцелевшая четвертушка на правом краю выцвела и сделалась коричневой.

Все еще можно было различить кусок заголовка:

ОССБЭНКЕ ОСТАЕТСЯ НЕИЗВЕСТНЫМ, СООБЩИЛ МИНИСТР ОБОРОНЫ

И под ним, правая часть колонки текста:

…а вечер понедельника. Местные жители продолжают…

…или комментариев. На сегодня два пехотных батальона…

…ых случаях. Согласно спутниковым снимкам…

…лжают расти. Структура, которая образовывает морскую звезду или коралл,

…Баум настаивает, что пока преждевременно

…выводам…

…ередной раз предложено не покидать дома,

…основные магистрали к востоку от Миссисипи…

…тревожное развитие событий, «паломник»…

…авляет множество тех, кто остался…

…разил надежду на духовное возрождение…

…ежную, однако от этого не менее опасную.

…преувеличивает опасность; однако некоторые…

…ать достоверно установленными. Комплекс Кросс…

…следов первоначальной конструкции, ни

…ргли сообщения об «эпидемии», Центр по кон…

…вычайно дороги сами по себе».

Итак, в то время, как ООН посылает наб…

… альный выпуск. Наши подробные отчеты о…

… по мере появления.

– А что с другой стороны? – спросила Элейн.

– Реклама автомобилей. И дата.

Элейн перевернула страничку.

– Господи, целых два месяца назад!

– Да.

– Это было с собой у пилота?

– Да.

– И он все еще не пришел в сознание?

– Утром я звонил в клинику. Нет, и не предвидится.

– И кто еще знает?

– Маргерит. Ну и вы все.

– Хорошо… давайте пока оставим все между нами.

Официантка принесла кофе. Крис накрыл страничку меню.

Заговорила Элейн.

– У тебя было время все обдумать. И к каким выводам ты пришел?

– Очевидно, в Кроссбэнке некий кризис, и он продолжается. Хотя и трудно сказать, что именно происходит, это достаточно серьезно, чтобы потребовалось присутствие пехоты и, вероятно, перекрытие дорог – как там? – к востоку от Миссисипи. Слово «эпидемия» в кавычках; по-видимому, есть отрицательное заключение Центра по контролю и профилактике…

– Которое может означать что угодно, – перебила его Элейн.

– Имеются «сообщения о смертных случаях» – или они же отсутствуют. Что-то непонятное про кораллы, морскую звезду, паломника. Видимо, заявление Эда Баума, советника президента по науке. Событие достаточно серьезное, чтобы его освещали печатные издания и комментировали правительственные структуры, но не настолько серьезное, чтобы из журналов исчезла реклама.

– Рекламу могли оплатить еще полгода назад. Это ничего не значит.

– Себастьян? – спросил Крис. – Сью? У вас есть идеи?

Оба серьезно задумались. Себастьян наконец произнес:

– Меня интригует, что здесь использовано слово «духовное».

Элейн закатила глаза к потолку.

– Ну, еще бы!

– Продолжайте, – попросил Крис.

Себастьян нахмурился и поджал губы, которые почти исчезли под огромной бородой. В осаде он каким-то образом умудрился набрать вес, а щеки покраснели, словно нарумяненные.

– Духовное возрождение. Что это за катастрофа, если она подразумевает возрождение, пусть даже иллюзорное? И привлекает паломников?

– Чушь собачья! – воскликнула Элейн. – Паломников можно привлечь, просто объявив, что на грязной простыне проступил портрет Девы Марии. Люди крайне доверчивы, Себастьян. Иначе вам не удалось бы написать бестселлер.

– О, я вовсе не думаю, что речь о Втором пришествии. Тем не менее случилось нечто странное, вы не находите? Нечто неоднозначное.

– Странное и неоднозначное? Гениально!

Крис убрал журнальную страничку в карман куртки и предоставил собеседникам еще несколько минут для обсуждения. Элейн была, очевидно, крайне раздосадована, что ей дали лишь половину объяснения. Себастьян казался скорее заинтригованным, чем запуганным, а Сью, уцепившись ему за левое плечо, обиженно молчала.

– Стало быть, возможно, критики правы, – заключила Элейн. – С БЭК-кольцами в Кроссбэнке что-то произошло. И нам следует подумать о том, чтобы выключить Око.

– Возможно, – сказал Крис. Ночью вместе с Маргерит они уже обсуждали этот сценарий. – Но если ребята снаружи хотели бы именно этого, они давным-давно могли бы отключить электричество. Возможно, в Кроссбэнке попытались, и вышло только хуже.

– Возможно, возможно, возможно… Все, что угодно, возможно! Чего нам не хватает, это информации! – И Элейн бросила на Сью многозначительный взгляд.

Сью откусила свой сэндвич с таким видом, будто ничего не заметила.

– Умница, – похвалил ее Себастьян. – Сама никогда не вызывайся.

Сью Сэмпел – и это была прекрасная демонстрация чувства собственного достоинства, подумал Крис, – доела до конца сэндвич с сыром и ветчиной, запила кофе.

– Вы хотите знать, что выяснил Рэй, взломав серверы? Прошу меня извинить, понятия не имею. Паранойя Рэя в последнее время вышла на новый уровень. Ключи сотрудников теперь запрограммированы на определенное время. Нельзя ни прийти раньше, ни уйти позже, не согласовав это с секьюрити. В большинстве офисов установлены камеры наблюдения, и записи постоянно отсматриваются.

– Так что же вам все-таки известно?

– Только то, что случайно попадается на глаза. Дима Шульгин принес пачку каких-то распечаток, предположительно письма из Кроссбэнка, попавшие в память серверов до карантина. После этого Рэй сделался чрезвычайно нервным. Что касается содержимого распечаток, мне к ним и прикоснуться не удалось. Даже если Рэй действительно собирался поначалу публично объявить содержание писем, то теперь явно передумал.

Рэй стал не просто нервным, подумал Крис. Он перепуган. Тонкий слой рассудочности облупляется с него, словно старая краска с двери сарая.

– То есть мы в заднице, – резюмировала Элейн.

– Необязательно. Может, мне и удастся что-то для вас выяснить. Потребуется помощь.

Сью могла вполне убедительно изображать персону, у которой ветер в голове, подумал Крис, однако дурой она явно не была. Дураков на работу в Слепое Озеро не брали даже в качестве обслуживающего персонала. Если распечатки еще находятся у Рэя в кабинете, сказала Сью, при определенной удаче она сможет их найти и сосканировать на свой персональный сервер. Она попробует изыскать правдоподобный предлог, чтобы зайти к Рэю в офис и открыть его стол своим ключом. Но ей понадобится как минимум полчаса гарантированного отсутствия Рэя.

– Как насчет видеонаблюдения?

– В данном случае паранойя Рэя нам на руку. В кабинетах руководства камеры устанавливаются лишь с разрешения их владельцев. Рэй свою отключил еще прошлым летом. Вероятно, не хотел, чтобы кто-то видел, как он жрет свои «Динь-Доны».

– Какие еще «Динь-Доны»?

Сью отмахнулась от вопроса.

– Секьюрити увидят, как я вхожу в кабинет и выхожу из него, но если я буду держаться подальше от открытой двери, то и все. А я так и так постоянно туда вхожу и выхожу. Рэй знает, что у кого-то есть ключ от стола, не знает только, что у меня. Если все получится, он и не заподозрит, что я отсканировала документы.

– И вы совершенно уверены, что распечатки в кабинете?

– Готова поспорить. Основная сложность в том, чтобы мне не помешали Рэй или его дружки.

– Кажется, у вас есть план, – заметила Элейн.

Похоже, Сью это польстило.

– Рабочие дни исключаем. Я могу прийти на работу в течение дня в выходные, не вызывая особых подозрений, однако Рэй тоже нередко заходит в выходные, да и Шульгин в последнее время стал часто заглядывать. Так что я сверилась с расписанием Рэя. В эту субботу у него выступление в лектории клуба. Ари Вейнгарт организовал довольно серьезное собрание, там будет еще двое или трое выступающих. Насколько я знаю Рэя, он захочет, чтобы Шульгин тоже присутствовал в зале, плюс наверняка потащит с собой Ари и еще кого-нибудь из руководителей департаментов, кроме разве что Маргерит – на случай, если ему понадобится что-нибудь уточнить. Он очень серьезно готовится. Если бы меня спросили, я бы предположила, что он хочет настроить общественное мнение на то, чтобы отключить Око.

Крис знал о предстоящих в субботу дебатах. Маргерит планировала в них выступать. Она даже набросала тезисы, хотя ей страшно не хотелось выходить на сцену вместе с Рэем. Уговорил Ари Вейнгарт: мол, это повысит ее узнаваемость и, быть может, позволит заручиться поддержкой в других департаментах.

– Хорошо, а мы-то тут при чем? – спросил Крис.

– По большому счету ни при чем. Я просто хочу, чтобы вы были в зале и поглядывали на сцену. Если Рэй вдруг поспешно ее покинет, вы мне позвоните.

Себастьян покачал головой:

– Опасно. У тебя будут неприятности.

– Спасибо за беспокойство, – с довольным видом улыбнулась ему Сью. – По-моему, у меня и так неприятности. У всех у нас. А вы как полагаете?

Спорить с ней никто не стал.

Сью и Себастьян ушли, Элейн ненадолго задержалась.

К обеду посетителей у Сойера немного прибавилось. Небо за окном было ярко-синим, воздух – неподвижным и морозным.

– Итак, Крис, – спросила Элейн, – ты готов?

– Не знаю, о чем ты.

– Мы завязли в дерьме по уши. И я не уверена, что выбраться отсюда живыми будет легко. Ты к этому готов?