Текст книги "Девять принцев Амбера"

Интересно, сколько мне лет?

Это, я уверен, было в большой степени связано с тем чувством, которое я испытывал, рассматривая карты, – с чувством тоски и оторванности от людей, на них изображенных. Я был значительно старше, чем выглядел. На вид мне лет тридцать; во всяком случае, когда я смотрел в зеркало, мне так казалось. Но теперь-то я понимал, что Тени всегда лгут. Я был много-много старше. И уже очень давно не видел всех своих братьев и сестер вместе – мы тогда еще были друзьями и жили бок о бок, как карты в одной колоде, и между нами не было ни отчужденности, ни вражды…

У входной двери прозвенел звонок, и Кармела пошла открывать.

– Видимо, наш братец Рэндом, – сказал я, совершенно уверенный, что это именно он. – Я обещал ему свое покровительство.

Глаза Флоры широко раскрылись, но потом она улыбнулась, как бы высоко оценив мой гениальный маневр.

Я, впрочем, вовсе не был уверен в его гениальности, хотя обрадовался, что она считает именно так.

Так-то оно лучше.

Глава 4

Лучше мне стало минуты на три от силы.

Я обогнал Кармелу и быстро распахнул дверь.

Он ввалился внутрь, с силой захлопнув дверь за собой и задвинув засов. Под ясными глазами у него чернели круги, а одет он был вовсе не в расшитый дублет. И побриться явно не успел. На нем был коричневый шерстяной костюм, на ногах – темные замшевые туфли. Плащ небрежно перекинут через плечо. Но передо мной стоял действительно Рэндом, тот самый Рэндом, которого я видел на одной из карт. Только в уголках смеющихся губ сейчас притаилась усталость, а под ногтями был траур.

– Корвин! – воскликнул он и обнял меня.

Я сжал его за плечи.

– Ну и видок у тебя! Выпить хочешь?

– Да, да, да!.. – ответил он, и я подтолкнул его по направлению к библиотеке.

Через несколько минут он уже сидел в кресле, держа стакан с виски в одной руке, а сигарету в другой.

– За мной гонятся, – сообщил Рэндом. – И скоро будут здесь.

Флора вскрикнула, но мы не обратили на это никакого внимания.

– Кто? – спросил я.

– Обитатели Царства Теней, – ответил он. – Не знаю, какие они и кто их послал. Их четверо или пятеро. А может, и шестеро. Они летели в одном самолете со мной. Подсели, кажется, в Денвере. Я пытался сбить их со следа, да не вышло. А мне не хотелось слишком сильно отклоняться от маршрута. В Манхэттене я, кажется, все-таки оторвался от них. Но это ненадолго. Думаю, они скоро заявятся сюда.

– И ты совершенно не представляешь, кто их послал?

Он только улыбнулся:

– Ну, полагаю, непременно кто-то из наших. Может быть, Блейз. Или Джулиан. А может, Кейн. Впрочем, может быть, и ты – чтобы завлечь меня сюда. Надеюсь, однако, что это не ты. Или все-таки ты?

– К сожалению, не я, – сказал я. – Ну и что, ребята серьезные?

Рэндом пожал плечами:

– Двоих-троих я бы загнал в ловушку. Но их оказалось многовато.

Он был небольшого роста, что-нибудь мне до плеча. Да и весил, пожалуй, не больше килограммов шестидесяти. Но о возможной схватке говорил вполне уверенно. Я вдруг подумал: интересно, а на что способен я, его брат? Я чувствовал себя полным сил и знал, что с готовностью встречусь в честном поединке с любым противником. Но насколько в действительности я силен?

И тут я понял, что очень скоро получу возможность узнать это.

В дверь постучали.

– Что будем делать? – спросила Флора.

Рэндом засмеялся, развязал галстук, снял его и бросил поверх плаща, лежащего на столе. Потом снял пиджак и огляделся по сторонам. Заметив висевшую на стене саблю, он тут же бросился к ней, и через секунду сабля была у него в руке.

Я достал пистолет и спустил предохранитель.

– Что делать? – переспросил Рэндом. – Скорее всего дверь они высадят. И, стало быть, войдут в дом. Когда ты в последний раз участвовала в битве, сестрица?

– Очень давно, – ответила Флора.

– Тогда поскорее вспоминай все, чему тебя когда-то учили, – заявил он. – Они скоро будут здесь. Их кто-то навел, я уверен. Однако нас все-таки трое, а врагов всего в два раза больше. Беспокоиться не о чем.

– Но мы же не знаем, что они из себя представляют, – сказала Флора.

В дверь опять постучали.

– А какое это имеет значение?

– Никакого, – сказал я. – Может быть, мне просто открыть им?

Они оба вдруг побледнели.

– Наверное, лучше все-таки подождать…

– Можно попытаться вызвать полицию, – предложил я.

Они рассмеялись – почти истерически.

– Или Эрика, – сказал я и взглянул на Флору.

Она покачала головой:

– У нас на это просто нет времени. Карта, конечно, у меня, но пока он ответит на вызов… если вообще ответит… Тогда уже будет поздно.

– А ведь их мог послать и он, – сказал Рэндом.

– Сомневаюсь, – ответила Флора. – Это не в его стиле.

– Верно, – кивнул я, просто чтобы дать им понять, что тоже вполне в курсе событий. – А как насчет Кармелы? – спросил я, только что вспомнив о девушке.

Флора покачала головой:

– Мне кажется, ей лучше не подходить к двери.

– Но ты же не знаешь, кто там, – сказал Рэндом и быстро выскочил из библиотеки. Я бросился за ним, и мы влетели в холл как раз вовремя, чтобы не дать Кармеле открыть дверь.

Мы велели ей идти к себе и покрепче запереться.

– Противник, кажется, сильный, – сказал Рэндом. – Во что это мы влипли, Корвин?

Я пожал плечами:

– Если бы я знал! Ну, по крайней мере, пока мы заодно. Отойди-ка!

И я отпер дверь.

Первый попытался отшвырнуть меня в сторону, и я ударом отбросил его назад.

Их было шестеро, теперь я разглядел как следует.

– Что вам нужно? – спросил я.

Но мне никто не ответил. На меня смотрели дула пистолетов. Я нырнул вбок, захлопнул дверь и задвинул засов.

– Так, это действительно они, – сказал я. – Но кто докажет, что это не твои штучки?

– Никто, – ответил Рэндом. – Лучше бы это действительно были мои штучки. Крутые парни.

С этим трудно было не согласиться. Парни там, снаружи, действительно были крутые. Мощные, здоровые, шляпы надвинуты на глаза, так что лиц не разглядеть.

– Хотелось бы мне все же знать, во что это мы влипли, – пробормотал Рэндом.

Внезапно у меня в ушах возникло очень неприятное ощущение. Я понял, что Флора подала сигнал своим собакам.

Услышав звон разбитого окна где-то в правой части дома, я совершенно не удивился последовавшему за этим страшному лаю и рычанию.

– Она позвала собак, – пояснил я. – У нее их шесть. Жуткие твари. Между прочим, они и на нас могут напасть – при определенных обстоятельствах.

Рэндом кивнул, и мы оба побежали туда, откуда раздался звон битого стекла.

Когда мы ворвались в гостиную, двое уже влезли внутрь. С пистолетами наготове. Я уложил первого и, падая, успел выстрелить по второму. Рэндом, размахивая саблей, перепрыгнул через меня, и я увидел, как голова второго слетела с плеч.

Заметив, что через подоконник перелезают еще двое, я стрелял по ним, пока не опустела обойма. В ушах звенело от рычания Флориных псов и треска выстрелов.

Трое нападавших уже лежали на полу без движения. Рядом – три собаки. Отлично. Полдела сделано! И когда в окно полезли остальные, я убил следующего мерзавца таким способом, что удивился сам.

Не задумываясь ни на секунду, я схватил огромное тяжелое кресло и швырнул его через всю комнату. Пролетев метров десять, оно попало в одного из этих типов и сломало ему хребет.

Остались двое, но, прежде чем я успел до них добраться, Рэндом уже ранил одного своей саблей и, предоставив собакам довести дело до конца, повернулся к последнему и сбил его с ног.

Тот успел еще застрелить одного из псов, но больше уже не успел ничего: Рэндом его задушил.

В результате схватки две собаки были убиты и еще одна тяжело ранена. Рэндом добил ее ударом сабли, и мы обратили свое внимание на поверженных врагов.

Выглядели они как-то странно.

Тут вошла Флора, которая помогла нам разобраться, в чем дело.

Во-первых, у всех шестерых были страшные, налитые кровью глаза, совершенно красные. Похоже, впрочем, что для них это нормально.

Во-вторых, каждый палец у них был на один сустав длиннее, чем у обычного человека, а на тыльной стороне ладони торчал острый, загибающийся шип, похожий на шпору.

У всех были тяжелые, мощные челюсти, а когда я открыл одному из них рот, то насчитал целых сорок четыре зуба, причем значительно крупнее, чем обычные, человеческие, и, похоже, гораздо острее. Кожа у них была сероватой, толстой и блестящей.

Существовали, несомненно, и другие отличия, но и этих хватило, чтобы подтвердить наши подозрения.

Мы подобрали их оружие, и я стал рассматривать три небольших плоских пистолета.

– Типы, несомненно, из Царства Теней, – сказал Рэндом. Я кивнул. – А мне здорово повезло, – продолжал он. – Они, видно, никак не ожидали, что у меня подоспеет подкрепление – да еще какое! Героический братец и полтонны злющих собак!

Он подошел к разбитому окну и выглянул наружу. Я не стал ему мешать.

– Никого, – сказал Рэндом через некоторое время. – Со всеми разделались.

Он задернул тяжелые оранжевые портьеры, затем пододвинул к окну несколько высоких шкафов. Пока он этим занимался, я осмотрел карманы убитых.

Меня нисколько не удивило, что я не обнаружил в них даже намека на документы.

– Пошли в библиотеку, – сказал Рэндом. – У меня там выпивка осталась.

Прежде чем усесться обратно в кресло, он тщательно вытер саблю и снова повесил ее на стену. Тем временем я налил Флоре.

– Итак, кажется, я пока в безопасности, – заявил Рэндом. – Во всяком случае, мы здесь втроем. Пока.

– Кажется, так, – согласилась Флора.

– Господи, я же со вчерашнего дня не ел! – заявил он.

И Флора пошла сообщить Кармеле, что уже можно выйти и следует принести побольше еды в библиотеку.

Едва за ней закрылась дверь, Рэндом повернулся ко мне и спросил:

– Слушай, а как ты умудрился с ней поладить?

– С Флорой надо быть настороже, вот и все.

– Она все еще на стороне Эрика?

– Насколько я знаю, да.

– В таком случае что ты-то здесь делаешь?

– Я пытался заманить Эрика сюда, чтобы он сам попробовал за мной поохотиться. Он ведь понимает, что это единственный способ до меня добраться. Вот я и хотел узнать, как сильно ему этого хочется.

Рэндом покачал головой:

– Не думаю, что у тебя получится. Шансов почти никаких. Пока ты здесь, а он там, зачем ему совать голову в петлю? У него сейчас более выгодное положение. Так что, если он тебе нужен, тебе придется самому отправиться туда, к нему.

– Я тоже почти пришел к такому заключению.

Его глаза сразу вспыхнули, и на лице появилась прежняя улыбка. Рэндом провел рукой по своим соломенным волосам, не сводя с меня глаз.

– А ты собираешься это предпринять? – спросил он.

– Может быть, – ответил я.

– Да какое «может быть», братец! У тебя это прямо на лбу написано. И знаешь, я почти готов за тобой последовать. На свете больше всего мне нравятся женщины и меньше всего – Эрик.

Я закурил, обдумывая его слова.

– Думаешь? – сказал он. – Не уверен, можно ли доверять этому Рэндому? Он ведь такой трус и подлец, да и имя ему вполне соответствует[5]5
  Рэндом (англ. random) – случайный, беспорядочный, шальной.


[Закрыть]. При первой же возможности продаст, если ему предложат более выгодную сделку. Так?

Я кивнул.

– Тем не менее, братец Корвин, вспомни-ка: хоть я тебе никогда особенно добра и не делал, но и зла особого тоже не причинял. Ну, всякие там шуточки не в счет. Но в целом, можно сказать, мы с тобой ладили – уж получше всех остальных в нашей семейке. То есть поперек дороги друг другу не становились. Вот о чем подумай. По-моему, кто-то уже идет, Флора или ее горничная, так что давай сменим тему. Погоди! Вряд ли у тебя с собой колода наших любимых семейных карт, а?

Я покачал головой.

Вошла Флора и провозгласила:

– Кармела сейчас принесет ужин.

Мы выпили за это, и Рэндом подмигнул мне у Флоры за спиной.

На следующее утро тела из гостиной исчезли; пятен крови на ковре как не бывало; стекло в окне целехонько. Рэндом объяснил, что «обо всем позаботился», и я посчитал за лучшее не расспрашивать его о подробностях.

Мы одолжили у Флоры ее «Мерседес» и поехали прокатиться. Окрестности, как мне показалось, странным образом изменились. Я, правда, не смог бы с уверенностью сказать, что именно исчезло или появилось нового, но, так или иначе, все выглядело иным. Однако от попытки логически это обосновать у меня снова разболелась голова, и я решил оставить решение сей сложной задачи до лучших времен.

Я вел машину, а Рэндом сидел рядом. И вскользь я заметил, что было бы здорово вновь оказаться в Амбере, – хотелось посмотреть, как он отреагирует.

– Никак не пойму, – откликнулся Рэндом, – то ли ты явился сюда только ради мести, то ли ради чего-то поважнее. – Словно бросил мяч мне обратно – лови! – заставляя ответить меня самого.

Я и ответил. Использовал давно прибереженную фразу:

– Ты знаешь, я и сам все раздумываю – каковы мои шансы. По-моему, все-таки стоит попробовать.

Рэндом резко повернулся ко мне – до того он был полностью поглощен видом за окном – и с жаром проговорил:

– А по-моему, нам всем просто не дают покоя собственные амбиции, надежда на возможную победу… мне уж, во всяком случае, точно! Хотя сам я, пожалуй, слишком рано вышел из игры. Но я… мне кажется, попытаться все же стоит. Ты ведь хочешь узнать – я правильно тебя понял? – стану ли я помогать тебе? Да, стану. Причем исключительно назло остальным. – Он помолчал и прибавил: – А как ты считаешь, Флора сможет чем-нибудь посодействовать нам?

– Весьма сомнительно, – сказал я. – Она бы, может, и перешла на нашу сторону, если бы знала наверняка. Но что можно сказать наверняка в теперешней ситуации?

– А в какой можно? – прибавил Рэндом.

– Да, ты прав, – согласился я. Пусть думает, что ответ его меня устраивает.

Я опасался слишком доверяться ему, прежде всего говорить о состоянии своей памяти. И еще не до конца поверил ему вообще. Но мне столько необходимо было узнать, а обратиться было совершенно не к кому. Я некоторое время обдумывал сложившуюся ситуацию.

– Ну хорошо, а когда, по-твоему, лучше начать? – спросил я.

– Когда ты будешь готов.

Ну вот, теперь все уперлось в меня, а я понятия не имел, что предпринять.

– Так, может, прямо сейчас начнем?

Рэндом промолчал. Закурил – по-моему, чтобы выиграть время.

Я тоже закурил.

– Ладно, – произнес он наконец. – Ты когда в последний раз был там?

– Ужасно давно! – сообщил я. – Так давно, что не уверен, что смогу найти дорогу.

– Понятно, – сказал он. – В таком случае сначала нужно уехать подальше – чтобы возврата не было. Сколько у нас бензина?

– Три четверти бака.

– Тогда на следующем перекрестке сверни налево. А там посмотрим!

Я свернул налево, и тротуары по обе стороны шоссе начали странно посверкивать.

– Проклятие! – воскликнул Рэндом. – В последний раз я был здесь лет двадцать назад, по крайней мере. Что-то больно хорошо я все помню!

Мы ехали и ехали, и я не успевал поражаться тому, что, черт побери, творилось вокруг. Небеса постепенно приобрели зеленоватый оттенок, потом внезапно порозовели.

Я прикусил язык: страшно хотелось снова начать расспрашивать Рэндома.

Мы проехали под мостом, а когда вынырнули с другой его стороны, небо вновь приобрело свой нормальный оттенок, зато, куда ни глянь, повсюду торчали желтые ветряные мельницы.

– Не обращай внимания, – быстро сказал мне Рэндом, – могло быть куда хуже.

Я заметил, что встречные одеты, мягко говоря, странновато, а дорога вымощена булыжником.

– Сверни направо.

Я повернул руль.

Багряные облака окутали солнце, потом пошел дождь. Сверкнула молния, разрезав небо пополам. Прямо у нас над головой прогремел гром. Дворники на ветровом стекле работали как бешеные и все равно не справлялись. Я включил дальний свет и еще сбавил скорость. И тут – клянусь! – навстречу нам попался рыцарь в сером плаще с низко надвинутым капюшоном, защищающим лицо от дождя.

Наконец ветер несколько разогнал тучи. Мы выехали на берег моря. О прибрежные скалы бились тяжелые валы, над волнами носились невероятно крупные чайки. Дождь прекратился, я выключил фары и остановил дворники. Теперь мы ехали по грейдеру, но местности я не узнавал вовсе. В зеркале заднего вида не было и намека на город, за пределы которого мы только что выехали. Пальцы мои судорожно стиснули руль: за окном проплыла виселица, ветер раскачивал ужасный скелет повешенного.

Рэндом продолжал себе курить и смотреть в окошко. Дорога повернула прочь от моря: теперь она серпантином поднималась по склону холма. Справа расстилалось широкое, лишенное деревьев поле, а слева громоздилась какая-то горная гряда. Теперь небо над нами было великолепного глубокого синего цвета – словно бездонное озеро с ключевой водой, скрывающееся в густой тени берегов. Не помню, приходилось ли мне когда-либо раньше видеть небеса такого цвета.

Рэндом приоткрыл окошко, чтобы выбросить окурок, и в машину со свистом ворвался ледяной ветерок, так что окно пришлось снова закрыть. Ветерок принес запахи моря, солоноватые и пряные.

– Все пути ведут в Амбер, – сказал Рэндом тоном, не допускающим возражений. Это явно была некая аксиома.

И тут я вспомнил, о чем позавчера говорила мне Флора. Только сейчас до меня дошло, на что именно она намекала. Но я промолчал: очень не хотелось демонстрировать собственную тупость, однако и важную информацию хранить при себе не стоило, тем более что она явно была важна не только для меня, но и для Рэндома.

– Знаешь, – начал я, – когда ты звонил в первый раз – я тогда еще снял трубку, потому что Флоры не было дома, – я был почти уверен, что она как раз предприняла попытку пробраться в Амбер, но ей это не удалось, потому что путь оказался закрыт.

Он рассмеялся:

– У бедняжки слишком убогое воображение. Разумеется, в такое время путь закрыт! И нам, несомненно, еще придется пробираться пешком. А для того чтобы пройти этот путь, придется не жалеть ни сил, ни изобретательности – если мы вообще сможем его пройти до конца. Неужели Флора считала, что сможет вернуться в Амбер как законная наследница престола? Ступая по брошенным под ноги розам? Дура она все-таки. Ей и жить-то, если уж честно, незачем. Впрочем, это не мне решать… Поверни-ка, пожалуй, на этом перекрестке направо, – сказал он вдруг.

Что же все-таки происходит? Я понимал, что все это – благодаря Рэндому, но не мог определить, как и когда он умудряется осуществить эти перемены и какова его конечная цель. Я знал также, что мне необходимо самому разгадать его тайну, иначе он сразу поймет, что я просто блефую. И тогда уж я полностью окажусь в его власти. Он вроде бы ровным счетом ничего не делал, только курил да смотрел в окошко, однако, вынырнув из очередного распадка, мы вдруг попали в совершенно голубую пустыню, а солнце над головой почему-то приобрело розовый оттенок. В зеркале заднего вида тоже была бескрайняя, до самого горизонта пустыня. Голубая. Ничего себе штучки.

И тут мотор закашлял, зачихал и заглох совсем.

Руль прямо у меня в руках начал менять свою форму. Он превратился в изящный полумесяц, а сиденье совсем отклонилось назад. Сама же машина как бы осела и теперь почти лежала на земле. Дворники на лобовом стекле застыли под совершенно загадочным углом.

Я, впрочем, продолжал держать язык за зубами. Даже когда на нас налетел сиреневый смерч.

Но когда смерч пронесся мимо, я просто задохнулся от изумления.

Прямо перед нами была чертова пропасть машин, вплотную стоящих друг за другом. Череда их уходила вдаль как минимум на километр. Машины, застрявшие в гигантской пробке, сигналили на разные голоса. Ни одна не двигалась.

– Сбавь скорость, – велел Рэндом. – Это предупреждение номер один.

Я притормозил, и тут на нас налетел новый смерч.

Я не успел даже включить фары: смерч сразу умчался дальше. Я протер глаза.

Машин как не бывало. Вокруг стояла тишина. Зато дорога теперь сверкала и переливалась, как тротуары тогда в городе, в самом начале пути; я услышал, как Рэндом бормочет под нос проклятия в чей-то адрес.

– Ну конечно! Мы попали именно на ту дорогу, куда он и хотел! Кто бы там ни устроил эту пробку! Черт меня побери – я все понимаю, но как дурак делаю именно то, чего он и ожидает. Главное…

– Эрик? – спросил я на всякий случай.

– Видимо, да. Как ты думаешь, что теперь? Подождать, а потом попробовать другую дорогу, потрудней? Или ехать дальше, до новых препятствий?

– Давай еще немного проедем. В конце концов, мы ведь пока только раз засели.

– Ладно, – сказал Рэндом и прибавил: – Кто его знает, что будет во второй…

Во второй раз было действительно нечто… не знаю уж, как и назвать… Нечто, похожее на гигантскую плавильню с руками. Оно сидело посреди дороги и своими ручищами загребало машины, пожирая их.

Я вдавил в пол педаль тормоза.

– В чем дело? – обернулся ко мне Рэндом. – Не обращай внимания и поезжай дальше. Иначе ведь все равно не проедешь.

– Признаться, немного растерялся, – сказал я. Он как-то странно, искоса посмотрел на меня, и тут налетел очередной смерч.

Зря, конечно, я это сказал.

Когда пыльное облако миновало, мы вновь оказались на совершенно пустой дороге. Вдалеке виднелись какие-то башни.

– По-моему, я все-таки сбил его с толку, – сказал Рэндом. – Я спутал несколько дорог, и, похоже, теперь мы на той, которую он пока не учитывает. В конце концов, невозможно пере крыть все дороги, ведущие в Амбер.

– Верно, – кивнул я, надеясь хоть как-то реабилитировать себя после той глупости, что вызвала его изумленный взгляд исподтишка.

Я размышлял: а что, собственно, Рэндом из себя представляет? Роста он небольшого, довольно субтильный, по крайней мере с виду. И он с тем же успехом тоже мог погибнуть вчера вечером. В чем же его сила? И что за постоянные разговоры о Царстве Теней? Внутреннее чутье подсказывало мне, что кем бы эти «Тени» ни были, мы и сейчас находимся среди них. А вот почему – каким-то образом зависело от загадочных действий Рэндома; однако он сидел совершенно неподвижно, даже расслабленно, я все время видел его руки, спокойно лежавшие на коленях, и решил, что он делает все с помощью мысленной энергии. Но снова вопрос: как?

Ну хорошо. До меня доносились вообще-то слова типа «прибавить», «разделить» – словно вся Вселенная вокруг нас представляла собой некое большое уравнение. Я решил для себя – причем уверенность в правильности этого решения все крепла, – что Рэндом каким-то образом выделял и дробил некие элементы видимого мира, чтобы мы глубже могли проникнуть в загадочное королевство Амбер.

И я – совершенно определенно! – тоже когда-то обладал этим умением. И когда-то знал все ключи к решению задачи, связанной с Янтарным Королевством.

Когда-то – но не сейчас.

За крутым поворотом пустыня неожиданно кончилась, уступив место полям, покрытым высокой голубой травой с острыми режущими краями. Через некоторое время начали попадаться невысокие холмы, а у подножия третьего холма приличная дорога кончилась и начался грязный узкий проселок. Земля, впрочем, была здесь довольно хорошо утрамбована. Проселочная дорога вилась среди уже довольно высоких холмов; кроме того, стали попадаться заросли невысоких кустарников и мощных сорняков, похожих на чертополох.

По такой местности мы ехали примерно с полчаса, потом холмы кончились и начался лес, состоящий из приземистых толстоствольных деревьев, листья которых по форме напоминали карточные бубны осенних оранжевых и красных оттенков.

Моросил мелкий дождик; со всех сторон нас обступали тени. Густые, видимые глазом испарения поднимались от промокших листьев, устилавших землю густым слоем. Где-то справа послышался жуткий вой.

Руль еще три раза успел поменять форму и в последнем своем воплощении представлял собой нечто вроде деревянного восьмиугольника. Теперь машина стала высокой, точно карета, а крыша ее весьма элегантным образом оказалась украшенной летящими фламинго, неизвестно откуда взявшимися. Я по-прежнему воздерживался от каких бы то ни было комментариев, стараясь приспособиться к бесконечно меняющейся форме сиденья, руля и приборного щитка.

Рэндом, однако, взглянув на загадочной формы руль как раз в тот момент, когда снова раздался вой в лесу, удрученно покачал головой, и внезапно деревья стали гораздо выше; теперь их украшала бахрома из низко свисающих виноградных лоз и что-то вроде голубого испанского мха, похожего на кружевную накидку. Зато машина обрела почти нормальный вид. По счетчику у нас оставалось еще полбака бензина.

– Пока едем дальше, – задумчиво проговорил мой братец, и я только согласно кивнул.

Дорога снова стала значительно шире, на ней появилось бетонное покрытие, с обеих сторон лежали глубокие кюветы, заполненные грязной жижей. На поверхности жижи плавали листья, мелкие ветки, разноцветные птичьи перья…

Голова у меня вдруг стала странно легкой, я почувствовал небольшое головокружение. Рэндом тут же предупредил:

– Спокойно. Дыши глубже. – Хотя я ничего о своих ощущениях сказать не успел. – Мы совершаем прыжок во времени, так что сила тяжести несколько изменится. До сих пор нам поразительно везло! Я хочу, пока возможно, попользоваться этим везением. Следует спешить: может быть, удастся выиграть время.

– Хорошая идея! – одобрил я.

– Может, и так, – пробормотал он. – Но мне кажется, в любом случае рискнуть стоит… Ого! Гляди-ка!

Мы взбирались на холм, и тут с другой невидимой нам стороны на вершину его вылетел грузовик и с грохотом понесся вниз, нам навстречу. Он мчался по встречной полосе прямо нам в лоб. Я резко крутанул рулем, чтобы избежать столкновения, но грузовик тоже резко вильнул. В самый последний момент, чтобы избежать лобового удара, я вынужден был съехать с дороги на мягкую обочину и остановиться у самого краешка глубокого кювета.

Справа от меня с визгом затормозил грузовик. Я попытался вывернуть колеса и выбраться на дорогу, однако мы прочно застряли в рыхлой земле.

Хлопнула дверца грузовика, и я увидел, что из кабины с правой ее стороны вылез шофер – что означало только одно: он-то ехал как раз по своей полосе, а мы – по встречной! Я был уверен, что нигде в Штатах нет левостороннего движения, в отличие от Великобритании, однако только теперь мне стало окончательно ясно, что мы давно уже покинули те земные края, которые я знал.

Это была цистерна. На боку у нее огромными красными буквами было написано: «ЗУНЬОКО», а пониже и помельче – «ездием па всиму свету». Шофер обрушил на меня целый поток брани, едва я успел, выбравшись из машины, начать извиняться. Он был высоким, того же роста, что и я, только очень толстый и похож на пивную бочку; в руке он держал монтировку.

– Послушай, я ведь уже извинился, – сказал я. – Ну что тебе еще от меня надо? Никто ведь не пострадал, машины тоже целы…

– Да таких дерьмовых водил, как ты, и близко к дороге подпускать нельзя! – завопил он. – Ведь ты, ублюдок, кому хочешь под колеса попадешься!

Тогда из машины вылез Рэндом и сказал:

– Слушай, милок, вали-ка ты своей дорогой! – В руке Рэндом держал пистолет.

– Убери, – быстро сказал я, однако он не послушался и спустил предохранитель.

Наглый хмырь развернулся и бросился бежать; широко раскрытые глаза его побелели от страха, челюсть отвисла.

Рэндом поднял пистолет и аккуратно прицелился прямо в спину бегущего; мне удалось стукнуть его по руке, как раз когда он выстрелил.

Пуля чиркнула по бетонному покрытию и срикошетила назад.

Рэндом резко повернулся ко мне; лицо его было белым как мел.

– Ты, кретин чертов! Одним этим выстрелом можно было поджечь цистерну!

– А еще – пришить этого типа. Ты ведь в него целился?

– Ну и что? Кому какое дело? Все равно мы больше ни разу не сможем проехать по этой дороге еще лет пятьдесят по крайней мере. Ублюдок осмелился оскорбить принца Амбера!.. Я ведь, между прочим, твою честь защищал.

– Свою честь я способен защитить сам, – медленно проговорил я, и душу мою вдруг охватило какое-то холодное ощущение собственного могущества. – Так что мне надлежало решить: убивать его или нет. Если бы я захотел, то сделал бы это. – Я с трудом сдерживал охвативший меня бешеный гнев.

И тут Рэндом виновато опустил голову.

Я услышал, как захлопнулась дверца грузовика, и цистерна ринулась по дороге вниз.

– Прости меня, брат, – сказал Рэндом. – Я бы никогда не осмелился… Но ужасно обидно было слушать, как кто-то из этих разговаривает с тобой таким тоном. Я понимаю: мне, разумеется, следовало подождать, пока ты сам решишь, как с ним поступить. По крайней мере, я должен был сначала посоветоваться с тобой.

– Ладно. Что там говорить. Давай выбираться на дорогу, – сказал я ему. – И поехали дальше, если сможем.

Задние колеса увязли в грязи по самые оси. Я озадаченно смотрел на них. Но тут Рэндом окликнул меня:

– Давай поднимем ее – я за передний бампер, ты за задний – и отнесем на дорогу… а потом на всякий случай поедем все-таки по левой стороне.

Он говорил совершенно серьезно.

Он не предупреждал меня, что сила притяжения здесь меньше, но мне и в голову не приходило, что поднять заднюю часть «Мерседеса» будет настолько легко. С другой стороны, ничего иного мне не оставалось: Рэндом явно именно этого от меня и ожидал; в данном случае провести его было бы невозможно.

Так что я присел на корточки, взялся за бампер и начал потихоньку выпрямлять ноги. Задние колеса с чавканьем вылезли из земли. Машина была – черт побери! – довольно-таки тяжелой, но я вполне мог ее держать, да еще в полуметре над землей!

При каждом шаге я погружался сантиметров на пятнадцать в мягкую почву, однако машину нес. И Рэндом тоже на своем конце вполне справлялся.

Мы поставили ее на дорогу, и мышцы лишь чуть-чуть ныли от напряжения. Потом я снял ботинки, вылил из них грязную жижу, вытер изнутри пучком травы, выжал носки, счистил грязь с брюк, швырнул свою обувь под заднее сиденье и босиком залез в машину.

Рэндом тоже быстренько прыгнул на свое сиденье и произнес:

– Слушай, я бы хотел еще разок перед тобой извиниться…

– Да ладно, – сказал я. – Дело прошлое.

– Да, конечно, но мне бы не хотелось, чтобы у тебя оставалась заноза в памяти…

– Не останется, – успокоил я его. – Просто отныне умерь свой пыл, когда речь идет о человеческой жизни. По крайней мере в моем присутствии.

– Хорошо, – пообещал он.

– Тогда поехали. – И мы двинулись дальше.

Сначала мы долго пробирались по узкому, засыпанному камнями ущелью, потом миновали какой-то странный город, который, казалось, целиком был сделан из стекла или чего-то в этом роде; здания там были высокими, узкими и поразительно хрупкими, а люди просвечивали под розовым солнцем так, что отчетливо видны были их внутренние органы и даже остатки пищи, съеденной недавно. Прозрачные люди, толпясь на перекрестках, удивленно смотрели на мчащийся мимо автомобиль, однако ни один не махнул нам вслед рукой и ни один не решился перейти нам дорогу.

– Подданные Карла Великого надолго запомнят это событие, – заявил мой брат.

Я только кивнул.

Затем дорога как таковая кончилась: теперь мы ехали по какому-то бесконечному пласту силикона. Потом пласт стал у́же и превратился как бы снова в дорогу, а еще через некоторое время слева и справа от нас появились болота, глубокие, полные коричневой вонючей жижи. Я заметил – клянусь! – как настоящий диплодок высунул из болотной воды голову и уставился прямо на нас. Потом над нами низко пролетел гигантский крылатый ящер с перепончатыми, как у летучей мыши, крыльями. Небо теперь было ярко-синим, а золотое, цвета опавших листьев солнце светило вовсю.