Текст книги "Девять принцев Амбера"

Нам удалось перебить почти всех на обоих кораблях, пытавшихся взять нас на абордаж, а потом мы пробили им днище, и они отправились в Ребму. Пусть в Ребме на них полюбуются. У меня на корабле после боя осталась едва половина команды. Сам я несколько раз был ранен, хотя и легко.

Затем мы двинулись на помощь нашим соседям и потопили еще один корабль Кейна.

Остатки команды того корабля, которому мы пришли на помощь, перешли на мой флагман, так что у меня снова был полный экипаж.

– Кровь! – вскричал я. – Кровь и месть! Бейте их, о мои воины, и вас вовеки восславят в Амбере!

– Кровь! – отвечали они, потрясая оружием.

Реки крови были пролиты в тот день. Мы утопили еще два корабля Кейна и двинулись к очередному, шестому по счету. Я взобрался на грот-мачту, чтобы осмотреться. Силы противника по-прежнему втрое превосходили наши. Но и у меня оставалось еще сорок или пятьдесят кораблей.

Мы потопили и шестой корабль. А когда седьмой и восьмой пошли на нас сами, уничтожили и их. Теперь у меня снова осталась лишь половина команды. А сам я на сей раз был ранен гораздо серьезнее: в левое плечо и правое бедро. Раны были глубокие, они горели и кровоточили.

Почти сразу на нас напали еще два корабля. Мы стали уходить и по пути встретились со своим судном, только что успешно завершившим схватку. Мы снова объединили остатки двух экипажей, однако мне пришлось перенести свой флаг на другой корабль, потому что он оказался менее поврежденным. Мой же бывший флагман опасно кренился на правый борт, и в трюм безостановочно поступала вода.

Времени, чтобы хоть немного передохнуть, не было совершенно. К нам приближался очередной корабль противника, и его команда готовилась к абордажу.

Люди смертельно устали, устал и я сам. К счастью, экипаж неприятельского судна тоже был не в лучшей форме. И прежде чем другие суда Кейна поспешили на помощь, мы успели сами взять противника на абордаж, перебили команду и захватили корабль. Он почти не пострадал, так что я перенес свой флаг на него.

Следующий корабль нам тоже удалось потопить. Теперь у меня снова был прекрасный корабль, но всего сорок человек команды. И все мы едва переводили дух.

Я огляделся. Каждый из моих кораблей сражался по крайней мере с одним кораблем Кейна. Еще одно судно противника шло прямо на нас, и некому было нам помочь. Мы стали уходить, выиграв, таким образом, минут двадцать. Я попытался даже уйти в Царство Теней, но это немыслимо трудная задача в непосредственной близости от Амбера. К Амберу легче приблизиться, чем уйти от него; последнее почти невозможно. Он как бы притягивает к себе невидимыми силами. Хотя, если бы у меня в запасе было еще минут десять, мне, наверное, удалось бы уйти.

Но я не успел.

Когда неприятельский корабль стал настигать нас, я заметил неподалеку еще один, тоже направляющийся в нашу сторону. На его мачте под вымпелом Эрика с белым единорогом трепетал черно-зеленый стяг. Это был флагман Кейна. И он шел, чтобы нас уничтожить.

Первый корабль мы все же захватили, но потопить не успели. Подоспел Кейн. Я стоял на залитой кровью палубе, а вокруг – дюжина оставшихся в живых воинов. Мы видели, как Кейн подошел к борту и поднял к губам рупор:

– Сдавайся!

– Даруешь ли ты жизнь моим воинам, если я добровольно сложу оружие? – спросил я его.

– Да, – ответил он. – Мне бы не хотелось терять людей в бессмысленном бою. В этом уже нет необходимости.

– Ты даешь мне слово принца? – снова спросил я.

Он с минуту раздумывал, потом кивнул в знак согласия:

– Даю. Прикажи своим людям бросить оружие. И сразу переходите на мой корабль.

Я вложил меч в ножны и подал знак команде:

– Вы доблестно сражались, и я, принц Амбера, никогда этого не забуду! Но сегодня мы проиграли. – Я вытер окровавленные руки краем плаща. – Бросайте оружие. Однако помните: ваш подвиг бессмертен. И я еще восславлю его при дворе Амбера!

Мои воины – девять краснокожих великанов и трое маленьких мохнатых людей, – обливаясь слезами, бросили оружие на палубу.

– Пусть вас не терзает мысль, что все потеряно, – добавил я. – Борьба за Амбер еще не окончена. Мы проиграли только эту битву, но бой идет и в других местах. Мой брат Блейз пробивается сейчас в Амбер по суше. Кейн сдержит свое слово и оставит вам жизнь, когда увидит, что меня нет. А я пойду на помощь Блейзу и продолжу поход на Амбер. Кейн не знает, что Блейз отрекся от прежней клятвы и вновь идет на Эрика войной. Мне очень жаль, что я не могу взять вас всех с собой.

Я незаметно вытащил из-за пояса карту и, когда корабль Кейна подошел к нам вплотную, уже вызвал Блейза. Под холодной поверхностью карты что-то слегка шевельнулось.

– Кто это? – спросил Блейз.

– Корвин, – ответил я. – Как у тебя дела?

– Мы выиграли битву, но потери большие. Сейчас передыхаем. Завтра снова в поход. А у тебя как?

– Надеюсь, что мы утопили по крайней мере половину флота Кейна. Но битву все же проиграли. Он сейчас берет меня на абордаж. Помоги мне уйти.

Блейз протянул руку, наши пальцы встретились, и я упал в его объятия.

– Я начинаю привыкать к подобным встречам, – пробормотал я.

Блейз тоже был ранен – в голову, и левая кисть оказалась забинтованной.

– Пришлось отбивать удар сабли голыми руками, – объяснил он, заметив мой взгляд. – Болит здорово!

Мы проследовали в его шатер. Блейз открыл бутылку вина и предложил мне хлеба, сыра и вяленого мяса. Сигарет у него все еще было в достатке, и я с наслаждением выкурил одну, пока его врач обрабатывал мои раны.

В армии Блейза оставалось восемьдесят тысяч.

С вершины холма я оглядел его лагерь. Сгущались сумерки, и мне все больше казалось, что впереди мелькают костры всех тех бесчисленных биваков, что разбивали мои армии на протяжении многих веков. Внезапно глаза мои увлажнились слезами – то были слезы жалости ко всем тем людям, что, в отличие от принцев Амбера, живут лишь короткий срок, а потом неизменно превращаются в прах. Сколько их нашло свой преждевременный конец на полях сражений в этом мире!

Я вернулся в шатер, и мы с Блейзом прикончили бутылку.

Глава 7

В ту ночь разразилась ужасная гроза. Она не прекратилась даже с восходом солнца, сквозь тучи окрасившего мир в серебристые тона, и продолжалась весь день. Но войско упорно шло вперед.

Легко можно пасть духом, когда постоянно застреваешь в жиже, дождь льет как из ведра и холодно, как зимой. Сколько же раз за долгие века приходилось мне выбираться из ненавистной грязи!

Мы попытались найти в Царстве Теней иной мир, где не было бы дождя, но тщетно.

Понемногу мы приближались к цели, однако были совершенно измотаны, одежда наша насквозь пропиталась водой, прилипала к телу, над головой непрерывно грохотал гром и сверкали чудовищные молнии.

На следующую ночь резко похолодало, и к утру все вокруг заледенело. Даже флажки и знамена стали твердыми, как жесть. Мир окрасился в белое; теперь в нем хозяйничали метели и снежные бураны. Больше всего страдали от холода краснокожие гиганты – их родной мир был очень теплым.

В тот день на нас поочередно нападали тигры, белые медведи и волки. Тигр, которого уложил Блейз, был не менее восьми шагов в длину.

И все же мы продолжали идти, даже когда спустилась ночь. Началась оттепель. Блейз все подгонял уставших воинов, стремясь поскорее выбраться из царства холода. Мы знали, что в Амбере сейчас теплая и сухая осень. Близился реальный Мир.

К полуночи, на вторые сутки похода, мы наконец миновали те равнины, где поочередно страдали то от снега, то от ледяных ливней; сейчас по нашим спинам молотил теплый дождь. А когда мы вышли в сухой мир, был отдан приказ разбить лагерь, утроив, однако, караулы. Принимая во внимание то, насколько устали наши воины, следовало ожидать атаки противника. Люди совершенно выбились из сил, было просто бессмысленно заставлять их идти дальше. Следовало непременно отдохнуть.

Противник напал на нас уже через несколько часов; командовал вражеским войском Джулиан, как я понял позднее из рассказов тех, кто уцелел.

Воины Джулиана лавиной обрушились на наш лагерь, легко обнаруживая наиболее уязвимые места и стараясь не вступать в сражение с главными силами, как бы обтекая лагерь по периферии. Если бы я знал, что наступление ведет именно Джулиан, я бы попытался задержать его с помощью карт. Но тогда я об этом не догадывался.

Под ударами внезапно обрушившейся на нас зимы мы только что потеряли около двух тысяч человек. Сколько воинов погибло в схватке с кавалерией Джулиана, подсчитать не берусь.

После этого боя мне показалось, что войска наши полностью деморализованы. Однако едва был отдан приказ выступать, как они пошли вперед.

На следующий день мы без конца попадали в засады.

Большое и неповоротливое войско наше маневрировало с трудом, огрызаясь на внезапные кавалерийские налеты Джулиана с флангов. Какую-то часть его конницы мы все же сумели уничтожить, но не так уж много: наверное, лишь по одному на каждые десять наших погибших.

Солнце было в зените, когда мы пересекли долину, что тянулась параллельно побережью. Слева от нас, на севере, темнел Арденский лес. Амбер находился прямо перед нами. Легкий прохладный ветерок приносил сладостные ароматы нагретой земли и цветов. До Амбера было еще дня два пути, но он уже виднелся на далеком горизонте.

После полудня небо закрыли облака, прошел небольшой дождь. На небе опять засверкали молнии. Вскоре гроза прекратилась, и снова выглянуло солнце, быстро высушив все вокруг.

Через некоторое время откуда-то потянуло дымом, и на нас буквально обрушилось пламя. Огонь стеной вставал вокруг, временами несколько опадая, но все время приближаясь, медленно, неумолимо. Волосы уже потрескивали от невыносимого жара, кое-где в войсках началась паника; раздались крики, колонны смешались, задние ряды напирали на передние…

И тогда мы побежали. На головы нам сыпался пепел, дым стал еще гуще. Но мы бежали, не останавливаясь, хотя стены огня обступили нас вплотную, превратившись в сплошные волны испепеляющего жара. Оранжевые языки плясали, извиваясь, буквально у нас под ногами; деревья вокруг чернели и дымились, листья, коротко вспыхнув, яркими комочками падали на обугленную землю. Кусты и сочная молодая поросль тоже начали заниматься. Впереди, насколько хватал глаз, расстилалось море огня.

Мы еще прибавили шагу, опасаясь, что скоро будет значительно хуже.

И не ошиблись.

От пожара прямо перед нами начали падать огромные деревья. Мы старались как-то перебираться через них или обходить, но не останавливались и двигались вперед.

Жар становился совершенно невыносимым, с трудом можно было дышать. Нас обгоняли объятые паникой волки и олени, лисы и зайцы. Они бежали вместе с нами, ничуть не страшась близости человека, своего извечного врага. Небо, казалось, было сплошь заполнено жалобно кричащими птицами. Их помет падал на нас дождем, но никто не обращал на это внимания.

Для меня сожжение замечательного, волшебного Арденского леса было истинным святотатством. Но принц Эрик сидел сейчас на троне Амбера и вскоре должен был стать королем. На его месте я, возможно, тоже…

Волосы и брови мои уже дымились. Горло совершенно пересохло и, наверное, изнутри закопчено было не меньше, чем каминная труба. Интересно, сколько людей мы потеряем в огне, мелькнуло у меня в голове.

Мы прошли примерно треть расстояния, отделявшего нас от Амбера. Впереди расстилалась заросшая лесом долина.

– Блейз! – хрипло окликнул я его. – Через полчаса примерно будет развилка. Если свернуть направо, то мы вскоре достигнем реки Ойзен, а она течет прямо в море. Надо идти туда! Вся долина Гарнатха в огне! Мы сгорим, если не пробьемся к воде!

Он кивнул в знак согласия.

И мы из последних сил побежали дальше. Но огонь обгонял нас.

Мы достигли развилки, на бегу сбивая пламя с одежды, вытирая слезящиеся глаза, запорошенные пеплом, выплевывая золу, хрустевшую на зубах, и стряхивая искры с волос.

– Еще минут пять продержаться – и все! – закричал я.

Прямо на меня сыпались горящие сучья и крупные ветки. Обнаженные участки тела были покрыты мучительными ожогами. Весь я превратился в сплошную боль. Мы бежали по горящей траве покатого склона, а завидев воду, еще прибавили ходу, хотя и так были на пределе возможностей. Наконец мы бросились прямо в волны реки, и ее прохлада приняла нас в свои объятия.

Блейз и я держались рядом, хотя бурное течение крутило и кидало нас, стремясь к морю. Сплетенные ветви деревьев над головами выглядели как стропила в объятом пламенем пожара соборе. Когда они падали, нам приходилось либо быстро отплывать в сторону, либо нырять. Вокруг было полно дымящихся и шипящих обломков, а головы воинов, плывших за нами, походили на кокосовые орехи, которые гонит течением.

Но вода оказалась слишком холодной, и вскоре наши обожженные и измученные тела закоченели. Все мы дружно стучали зубами.

Прошел примерно час, когда горящий лес наконец кончился и мы достигли плоской безлесой равнины, тянувшейся до самого моря. Место было в высшей степени подходящее для засады; например, Джулиан вполне мог бы ждать нас здесь с лучниками наготове. Я сказал об этом Блейзу, и он со мной согласился. Впрочем, выбора не оставалось.

Лес продолжал гореть, а нас несло течением дальше. Чудилось, что прошло уже очень много времени, хотя на самом деле это, конечно, было не так. Однако предчувствия мои, к сожалению, оправдались: в нас полетели тучи стрел.

Я нырнул и долго плыл под водой. Река стремительно несла меня вперед, так что всплыл я гораздо дальше, чем ожидал сам.

Но не успел я показаться на поверхности, как на меня тут же обрушился град стрел.

Только богам ведомо, сколько может продолжаться такая игра человека со смертью! Я не стал больше испытывать судьбу, набрал полную грудь воздуха и снова нырнул.

Мне удалось опуститься на самое дно, и я пошел по нему, огибая подводные камни. Когда мне не хватило дыхания, я всплыл ближе к правому берегу.

Вылетев на поверхность, я глубоко вздохнул и снова нырнул, даже не осмотревшись.

Я плыл под водой, пока легкие не начали разрываться от напряжения, затем снова вынырнул.

На этот раз мне повезло гораздо меньше: в левое предплечье тут же вонзилась стрела. Я нырнул и, достигнув дна, сумел сломать ее древко и извлечь наконечник из раны. Потом я поплыл по-лягушачьи, помогая себе одной лишь правой рукой. Я чувствовал, что в следующий раз на поверхности мне уже не уцелеть.

Поэтому оставался под водой, пока перед глазами не заплясали красные молнии и не начало мутиться сознание – кажется, минуты три, не меньше.

Однако, вынырнув, я наконец смог как следует отдышаться и поплыл к левому берегу. Потом, уцепившись за ветви деревьев, вылез на сушу. Объятый огнем лес остался далеко позади. Сюда пожар не дошел. Оба берега казались совершенно пустынными, но и на поверхности воды никого видно не было. Неужели спасся я один? Вряд ли. Не может быть! Нас ведь было так много, когда начался этот наш последний поход…

Я оглох от усталости. Все тело болело, бесчисленные ожоги саднили. После слишком долгого пребывания в ледяной воде меня буквально трясло от холода. Но хотя продвигаться по реке дальше было слишком рискованно, я все же решил еще немного проплыть под водой.

Четыре раза я глубоко нырял и умудрился проплыть довольно значительное расстояние. На пятый сил уже не осталось. Я понял, что могу и не вынырнуть, уцепился за какую-то скалу, перевел дыхание и вылез на берег.

Некоторое время я лежал на спине. Потом сел и осмотрелся. Местность была совершенно незнакомая. Огонь сюда не добрался. Справа был густой кустарник; я заполз туда, упал ничком и тут же уснул.

Проснувшись, я здорово пожалел о собственной неосмотрительности: все тело ломило, я явно был нездоров. В полубреду я некоторое время провалялся в кустах, потом заставил себя встать и подойти к реке, чтобы напиться. Потом снова забрался в кусты и заснул.

Я по-прежнему плохо себя чувствовал и на следующий день, но сил все-таки прибавилось. Я немного походил по берегу, потом достал карты и вызвал Блейза. Оказалось, он тоже уцелел.

– Ты где? – спросил он сразу.

– Кабы я знал! Хорошо, что вообще куда-то выплыл. По-моему, море недалеко. Я слышу шум прибоя, да и запах знакомый.

– Ты все еще возле реки?

– Да.

– На каком берегу?

– На левом, если стоять лицом к морю. На северном.

– Тогда там и оставайся. Я кого-нибудь к тебе пришлю. Я как раз собираю уцелевших. Собралось уже больше двух тысяч и постепенно подходят еще. Джулиана здесь не слышно.

– Хорошо, – сказал я. – Буду ждать.

Потом опять лег и погрузился в сон.

Сквозь сон я услышал шаги и моментально вскочил, раздвинул кусты…

Их было трое. Краснокожие гиганты.

Я встал, немного привел себя в порядок, одернул одежду, провел рукой по волосам, потом несколько раз глубоко вздохнул и вышел из кустов.

– Я здесь, – сказал я громко.

Двое сразу же обернулись; в руках у них блеснули клинки. Но, увидев меня, гиганты заулыбались и принялись кланяться. Потом повели меня в лагерь, до которого оказалось с полчаса пути. Как ни странно, дошел я довольно легко.

– Уже собралось больше трех тысяч, – сообщил мне Блейз и пригласил врача, чтобы тот осмотрел меня.

Ночью нас никто не беспокоил, и мы продолжали продвигаться к цели. Шли всю ночь и весь следующий день.

К тому времени нас было уже тысяч пять. Амбер сиял прямо впереди.

Всю следующую ночь мы проспали, а наутро вновь вышли в поход. Мы довольно успешно продвигались вдоль берега моря, и Джулиана с его конницей не было видно.

Боль от ожогов почти прошла, рана в бедре тоже не особенно беспокоила меня, только плечо по-прежнему сильно болело и жгло, а левая рука плохо слушалась.

Мы все шли и шли, постепенно приближаясь к Амберу. Погода стояла хорошая. Слева виднелись обугленные стволы и ветви погибшего леса. Пожар уничтожил и большую часть деревьев в долине, что, впрочем, оказалось нам на руку: здесь уже невозможно было бы устроить засаду – любой человек виднелся издалека. Мы прошли еще порядком до захода солнца и разбили лагерь на берегу реки.

Утром меня осенило, что до коронации Эрика времени почти не осталось, и я сказал об этом Блейзу. Мы оба совсем потеряли счет дням. Нужно было спешить.

До полудня мы совершили настоящий марш-бросок, затем остановились передохнуть. До подножия Колвира оставалось не более дневного перехода. К наступлению сумерек это расстояние сократилось вдвое.

Около полуночи мы разбили лагерь и остановились на ночлег. Теперь я уже почти пришел в себя, даже немного поупражнялся с мечом и понял, что практически восстановил свои силы. А утром почувствовал себя снова в форме.

Мы вышли в путь и у самого подножия Колвира встретились не только с войском Джулиана, но и со ставшими пехотинцами командами уцелевших кораблей Кейна.

Завидев их, Блейз принялся ругаться и ругался, как самый распоследний сапожник. Нам ничего не оставалось, только наступать! И мы пошли в атаку.

После этого боя наша армия насчитывала не более трех тысяч воинов. Джулиан, конечно же, сбежал.

Но мы победили. Мы одержали блистательную победу! И всю ночь в лагере царило веселье.

Однако меня одолевали страхи и сомнения, которыми я поделился с Блейзом. Предстояло штурмовать Колвир, имея всего три тысячи человек!

Флот мы потеряли, сухопутная армия Блейза уничтожена на девяносто восемь процентов. Радоваться нечему. Мне крайне не нравился такой расклад сил.

На следующий день мы начали подъем. На склоне Колвира была каменная лестница, позволявшая идти узкой цепочкой по двое. Но чем выше, тем уже становилась лестница, и вскоре мы уже поднимались гуськом, один за другим.

Так мы преодолели первые сто ступенек, потом двести, потом триста…

И тут с моря подул ветер. Он обрушивался на нас с такой силой, что приходилось держаться друг за друга, чтобы не сдуло. Вскоре мы потеряли еще около двух сотен человек.

Но продолжали подъем.

Потом начался ливень. Подъем становился все круче, ступени были страшно скользкими. Мы преодолели четвертую часть лестницы, когда столкнулись с вооруженным отрядом, спустившимся нам навстречу.

Шедшие первыми сразу же вступили в схватку; двое упали. Мы поднялись еще на две ступени; еще один наш воин полетел в пропасть.

Так продолжалось более часа; мы преодолели первую треть подъема и продолжали идти вверх. Наши краснокожие гиганты оказались гораздо сильнее воинов Эрика, и хотя бы это было уже отрадно. Раздавался звон мечей, вопль, и вниз летел очередной несчастный. Иногда это был краснокожий или мохнатый воин из нашей армии, но гораздо чаще – солдаты из армии Эрика.

Так мы поднялись до половины склона, отвоевывая буквально каждый шаг. Ближе к вершине ступени делались все более широкими, такими же, как там, в Ребме, чья Лестница была отражением этой, настоящей, которая вела прямо к Восточным воротам Амбера.

У нас в авангарде оставалось всего человек пятьдесят. Потом – сорок, двадцать, дюжина…

Мы прошли уже две трети пути. Лестница извивалась, повторяя изгибы склона горы. Восточной лестницей вообще пользовались редко. Согласно нашему первоначальному плану мы по лесистой долине должны были обойти город с тыла и проникнуть туда через Западные ворота. Лесной пожар и атаки конницы Джулиана заставили нас изменить направление удара. С оставшимися войсками нам никогда бы не удалось проникнуть в город с тыла. Придется либо ударить в лоб, либо отступить. Только отступать мы не собирались.

Пало еще трое воинов Эрика, и мы отвоевали еще четыре ступени. Потом пал один из наших.

С моря дул холодный пронзительный ветер, к подножию горы уже начало собираться воронье. Сквозь тучи вдруг проглянуло солнце. Видимо, Эрик оставил свои штучки с погодой и теперь был полностью поглощен подготовкой войска.

Мы отвоевали еще шесть ступеней, потеряв одного воина.

Очень странный и печальный то был подъем.

Блейз шел впереди меня. Скоро придет и его черед. А потом – мой, если он погибнет.

В авангарде оставалось всего шестеро.

Еще десять ступеней… Осталось пятеро…

Мы продолжали продвигаться вверх, медленно, мучительно. Ступени заливала кровь, насколько мог видеть глаз. Да, боевой дух наших воинов был поистине неистребим!

Шедший первым уложил четверых и погиб сам. Лестница снова повернула.

Мы упорно поднимались! В авангарде осталось всего трое. Первый упрямо лез вперед и вверх – в каждой руке по клинку. Для него это была священная война, каждый удар он наносил с удвоенной силой. Он уложил троих, преж де чем пал сам.

Следующий не был столь отважен и ловок, его уложили сразу. Передо мной осталось двое.

Блейз уже вытащил из ножен свой длинный меч: лезвие засверкало на солнце.

– Что ж, братец, – сказал он. – Посмотрим, устоят ли они против принца Амбера!

– Надеюсь, что в любом случае одного принца им будет достаточно, – ответил я.

Он рассмеялся.

Мы преодолели уже, наверное, три четверти пути, когда пришла очередь Блейза.

Он бросился вперед, и тут же первый воин противника полетел в пропасть. Потом острием меча он проткнул горло следующему, а третьего оглушил ударом плашмя и тоже скинул вниз. Вскоре за ними последовал и четвертый.

Я не отставал ни на шаг, держа меч наготове.

Блейз дрался великолепно, куда лучше, чем я ожидал, и значительно лучше, чем в те годы, что я помнил. Он летел вперед, как ураган, его меч сверкал, как живая молния. И враги падали вокруг него один за другим.

Что бы там раньше ни говорили о Блейзе, в тот день он был истинным принцем Амбера. Но надолго ли хватит у него сил?

В левой руке он сжимал кинжал, которым пользовался с ужасающей точностью, сходясь с противником вплотную. Своего одиннадцатого он прикончил именно кинжалом, ударив в шею. И мертвец полетел вниз, унося клинок, застрявший в страшной ране.

Веренице врагов не было видно конца. Видимо, они шли непрерывным потоком прямо с площади на вершине. Я все же надеялся, что моя очередь не наступит, я уже почти верил в это.

Еще трое убитых упали, прежде чем мы добрались до небольшой площадки перед очередным поворотом лестницы. Блейз расчистил ее от врагов и двинулся дальше. Уже полчаса он шел впереди меня и все убивал, убивал… Я слышал восхищенные восклицания воинов позади меня. И уже почти поверил, что мы дойдем так до самой вершины.

Блейз использовал все известные ему приемы боя: сбивал противника с толку, размахивая плащом перед его носом, ставил подножки, выкручивал врагам руки. Словом, разошелся вовсю.

Так мы поднялись до следующей площадки. У Блейза рукав уже был в крови, но он продолжал улыбаться. А воины позади тех, кого он убивал одного за другим, побледнели до синевы. Это только придало ему сил, да и я был рядом, готовый занять его место в случае чего. Это тоже прибавляло врагу страха. Потом уже я понял, что воины Эрика знали, что произошло во время морского сражения.

Блейз благополучно миновал еще одну площадку и вновь пошел вверх. Вот уж никогда не подумал бы, что он столько продержится! Я бы не выдержал. Поистине замечательный пример выдержки, выносливости и фехтовального искусства; никогда не видел ничего подобного после того, как Бенедикт в одиночку защитил проход в Арденском лесу от толп варваров из Гхенеша.

Однако Блейз начал заметно уставать. Если бы только я мог заменить его, хотя бы дать ему возможность передохнуть!..

Но я никак не мог этого сделать. И продолжал подниматься позади него, сознавая, что каждый удар может стать для Блейза последним.

Он явно слабел. А до вершины было еще добрых полсотни шагов.

Мне вдруг стало жаль Блейза. Он все же был моим братом и действительно хорошо ко мне относился все это время. Не думаю, что он был уверен в конечной победе, однако сражение продолжал. По сути дела, он своими руками прокладывал мне дорогу к трону.

Блейз убил еще троих, но меч его поднимался все медленнее. С четвертым он сражался целых пять минут, прежде чем уложил и его. Я был уверен, что следующий – его последняя жертва…

Но я ошибся.

Когда Блейз наконец уничтожил и этого противника, я, переложив меч в левую руку, правой вынул свой кинжал и метнул его.

Кинжал по самую рукоять вошел в горло следующему врагу. Блейз, перепрыгнув сразу через две ступени, рубанул еще одного по ногам. Тот рухнул куда-то вбок. Блейз сделал выпад и распорол брюхо следующему. Я тоже бросился вперед, чтобы прикрыть своего брата справа, но в этом не было нужды.

У Блейза как будто прибавилось сил. Он свалил еще двоих. Я вытащил из ножен запасной кинжал, да еще один мне передали сзади.

Кинжал я держал наготове, пока не заметил, что Блейз вновь начинает уставать, и сразу метнул кинжал в его противника. Однако тот как раз сделал выпад, и кинжал попал в него не острием, а рукоятью. Тем не менее он попал ему в голову, и Блейзу оставалось только посильнее толкнуть оглушенного врага, чтобы тот свалился вниз.

И тут следующий воин прыгнул вперед и, несмотря на то, что сам напоролся на меч Блейза, успел все же нанести ему сильный удар в плечо. Оба они покатились вниз.

Я даже не успел ни о чем подумать и действовал совершенно инстинктивно. Это было одно из тех решений, которые принимаешь в долю секунды и осознаешь только потом. Моя рука сама метнулась к поясу, выхватила футляр с колодой карт и кинула его Блейзу, когда тот на мгновение зацепился за крошечный выступ.

– Держи! – заорал я.

И он успел поймать футляр.

У меня не хватило времени проследить, что с ним было потом, – пришлось парировать выпад очередного противника.

Так начинался последний этап нашего восхождения на Колвир.

Скажу сразу: нам все-таки удалось добраться до вершины. Задыхаясь, я остановился на последней площадке, а вокруг меня собрались мои взобравшиеся следом верные воины.

Мы построились и вновь пошли в атаку. Нам потребовался час, чтобы достигнуть Ворот и с боем миновать их.

Мы были в Амбере.

Уверен, что Эрик все-таки никогда не предполагал, что мы сумеем пробиться.

Как-то там Блейз, подумал я. Успел ли он вытащить нужную карту и воспользоваться ею, прежде чем достиг подножия Колвира?

Мы все-таки явно недооценивали противника. Его силы снова превосходили наши. Оставалось только сражаться до последнего. Отчего же я поступил так глупо, бросив Блейзу колоду? Я знал, что своих карт у него нет; видимо, это и заставило меня так поступить. Может быть, сказывалось влияние тех столетий, что я провел в Царстве Теней, на Земле? А ведь карты могли бы и мне самому пригодиться, если дело обернется худо…

Именно так и произошло.

Мы дрались до наступления сумерек, и у меня оставалась всего лишь горсточка воинов. Мы уже достаточно далеко продвинулись в глубь Амбера, когда нас окружили. Мы отчаянно отбивались, и я терял своих воинов одного за другим. Силы были слишком неравными.

Ллевелла или Дейрдре, несомненно, предоставили бы мне убежище… Зачем только я отдал карты Блейзу?

Я уложил еще одного и постарался забыть о картах.

Солнце село, все окутала ночная тьма. Нас оставалось всего несколько сотен – и очень далеко до дворца.

И тут я увидел Эрика. Он что-то кричал, отдавая распоряжения. Ах, если бы я только мог до него добраться!

Наверное, пора было сдаваться, чтобы сохранить жизнь оставшимся воинам, на славу мне послужившим. Но кому сдаваться? Да никто от нас этого и не требовал. Даже если бы я специально вызвал Эрика, он бы попросту меня не услышал. Он вообще не участвовал в бою: только командовал издали.

И мы продолжали сражаться, хотя в живых осталось уже меньше сотни моих людей.

Опущу подробности. В конце концов противник перебил всех, кроме меня. На меня же набросили сеть, сначала оглушив. Я упал, был связан по рукам и ногам и лишился сознания… Но какие-то неясные кошмары преследовали меня даже в забытьи, словно не желая оставить в покое.

Итак, мы полностью проиграли.

Очнулся я в подземелье, где-то очень глубоко. Было страшно жаль, что у нас так ничего и не вышло, несмотря на то, что мы все-таки пробились в город.

Я был все еще жив – значит, Эрик что-то задумал в отношении меня. Мне представились кандалы, дыба, огонь и раскаленные клещи. Лежа на куче прелой соломы, я вообразил, на что буду похож через несколько дней.

Сколько времени я пробыл без сознания? Неизвестно.

Я обшарил всю камеру в поисках хоть чего-нибудь острого, рассчитывая покончить с собой, но ничего подходящего не нашел.

Раны мои горели огнем, я чувствовал страшную усталость и снова лег на солому, моментально провалившись в сон.

Когда я проснулся, рядом по-прежнему никого не было. Никто не заходил. Никто не собирался пытать меня.

Я лежал, закутавшись в плащ, и перебирал в памяти события последних дней – с тех пор как очнулся в клинике «Гринвуд» и отказался от уколов. Может быть, отказываться и не стоило.

Теперь я познал отчаяние сполна.