Текст книги "Поле боя – Земля"

3

В бреду, истекая кровью, Джонни лежал в ячейке для канистр. Он снова был в клетке, ошейник сжимал горло, а чудовище било его по голове. Он хотел крикнуть мучителю, что выстрелит, если оно не прекратит, но слова застревали где-то в груди. Неимоверным усилием воли он вернулся в реальность. Рев моторов ударил по больной голове. Джонни вспомнил, где находится. Это был не ошейник, а ремень от кобуры. Тяжелый револьвер висел между лопатками. В отсеке было темно. С большим трудом он повернул оружие и заглянул в барабан: всего одна пуля… Потянулся к поясу, за запасной обоймой. Ее больше нет. Бластер потерян. Перед тем как отключиться вновь, успел все-таки достать из аптечки вату и, промокнув голову, подпихнуть под ремень маски. Это было последнее, что он помнил после того, как выбил из рук Зезета вспышку. Ее и сейчас было видно. Что же это такое! Он подполз ближе. Смотровое зеркало… Так вот как Зезет за ним следил?!

Сколько времени он пролежал без сознания? Секунды, минуты? Такое впечатление, что затылок разламывается и там что-то мягкое и мокрое. Пролом черепа? Или просто волосы намокли от крови? Джонни услышал звон, потом треск. С неожиданной яростью он двинулся вперед и дотянулся до зеркала. Увидел Зезета. Первым было желание выхватить револьвер и выпустить в психлоса последнюю пулю. Но заметил конец веревочной лестницы и уплывающую вверх сетку. Они обчистили Марк-32! Он представил себе, что еще могут натворить чудовища с помощью самолета, вернувшись на комплекс. Теперь он знал, что нужно делать. Сейчас… Он судорожно боролся с бесчувствием, наползавшим на сознание. Во что бы то ни стало нужно продержаться. Что это? Зезет подбирается к радиопередатчику. Разбил гаечным ключом. Джонни, напрягая остатки сил, подтянулся к краю отверстия. Он внимательно наблюдал за Зезетом. Вот ноги чудовища взмыли вверх. Задыхаясь от боли, Джонни выполз из ячейки. На полу валялся страховочный трос. Он схватил его и дернул. Да тот закреплен за его самолет! В таком состоянии, как у него, можно легко вывалиться за борт. Он обмотал трос вокруг пояса. Ноги Зезета уже исчезли. Джонни еще раз проверил патрон. Подполз к лестнице. Зацепившись, подтянулся вверх на несколько перекладин. Он четко видел Марк-32. Бортовые сигнальные огни были включены, Нап придерживал ногой распахнутую дверцу, Зезет проделал уже треть пути к самолету. На какое-то мгновение Джонни решил, что опоздал, что Нап успел заправить машину топливом. Хотя нет, вот он разглядывает картридж… Да у них полная сетка!

Зезет взбирался все выше и выше. Его одежду раздувало порывами ветра. Он прорычал что-то Напу, слова тонули в гуле моторов. Джонни поднял револьвер. Он мог выстрелить либо в Зезета, либо в Напа, но медлил. Требовались предельная точность и осторожность, ведь пуля-то одна. Нап распахнул дверцу шире, он уже держал в лапах упаковку с картриджами. И в это мгновение заметил Джонни, дико вскрикнул и стал показывать лапой вниз. Зезет оглянулся. И Джонни выстрелил! Он хотел как можно быстрее юркнуть в самолет, но замешкался. Часть поклажи психлосов посыпалась вниз, и Джонни получил несколько сильных ударов, от чего потерял сознание. Страховочный трос не позволил ему сорваться в бездну. В самое последнее мгновение Джонни успел заметить, что Зезет, охваченный пламенем, полетел вниз. Марк-32 потряс взрыв, превративший машину в огненный шар.

Когда Джонни ненадолго очнулся, в голову пришла неожиданная мысль: старый Стаффор ошибался, не такой уж он, Джонни, большой умник. Надо же было так подставиться… Бомбодрон больше не раскачивало. На его ледяном полу лежало неподвижно бесчувственное человеческое тело…

Смертельный груз в чреве исполинского корабля неотступно следовал к берегам Шотландии. А потом двинется дальше и дальше. Скоро на Земле не останется и следа расы людей. Страшная трагедия, разыгравшаяся тысячу лет назад, подходит к своей завершающей стадии…

4

Маленький мальчик, присев на корточки, хлопотал у костра в подземелье старинного замка. Он промок от дождя. Шляпа съехала на ухо. Глаза парнишки светились гордостью. Пробежав под ливнем две мили, он доставил в замок важное сообщение. Он отыскал нужную дверь, просунул в комнату голову и прокричал:

– Принц Даннелдин! Принц Даннелдин! Проснись! Проснись!

… Даннелдин впервые за последние двое суток безмятежно спал под теплым одеялом. Мальчик зажег свечу. Так-так… Значит, теперь его именуют принцем. Прежде так обращались только к высокопоставленным. Его дядя, Глава клана фиргусов, был последним из Стюартов и, следовательно, приравнивался к королю, правда, сам он никогда не придавал этому обстоятельству какого-либо значения.

Пещеру залил слабый свет, и Даннелдин проснулся. Проступили каменные стены, скудная обстановка. Мальчик, промокший до костей, с сияющими черными глазами, оказался Битти Мак-Леодом.

– Твой сквайр Дуайт, значит, посылает твоей чести сообщение. Важное и срочное, как он сказал.

Странно, подумал Даннелдин, потянувшись к одежде. Сквайр Дуйат. Наверное, напарник его назвался вторым пилотом, а паренек просто такого слова не знал.

– Твое войско ожидает в горах. Твой сквайр торопит, говорит, что очень важно.

Даннелдин взглянул на часы. Значит, эфирное молчание закончилось! Наверняка море новостей. Он ведь еще и не знал, чем все закончилось на других рудных базах. Он натянул на себя форму пилота. Спокойнее… Время еще есть. Какая сумасшедшая была ночь. Они вместе с Дуайтом на двух самолетах доставили через океан глав кланов на торжество по случаю победы. Приземлились на ровной площадке в двух милях, чтобы не переполошить людей. Потом на лошадях сюда. Встретился с дядькой, Главой клана фиргусов, подняв того с постели, а глашатаи с факелами отправились в горы, чтобы созвать народ. Рудной базы в Корнуолле больше не существует. Теперь вся Англия свободна! Это было замечательно.

Глава клана очень любил племянника, фактически единственного наследника. Ему нравилась хватка паренька. Настоящий шотландец! Старик восхищенно выслушал рассказ любимца и одобрил его действия, подняв вверх большой палец. Пожурил немного за рискованную выходку: ребра-то зачем ломать?! Отдал распоряжение зажечь сигнальные факелы и трубить общий сбор. Потом Даннелдин отправился проведать возлюбленную и с порога спросил, согласна ли она выйти за него. Девушка радостно защебетала: о, да, да, да! И это было восхитительно. Потом он отправился передохнуть.

Мальчик схватил со стены палаш. Это было боевое и церемониальное оружие горных шотландцев. Битти сказал, что принц должен взять этот палаш с собой. Даннелдин наотрез отказался – не сейчас! Но когда увидел потухшие глазенки мальчика, уступил. Взял палаш в руки и торжественно протянул Битти:

– Согласен, но понесешь его ты.

Оружие было длиннее мальчика, но сколько радости! Почтительно и благоговейно Битти выпрямился и накинул себе на шею перевязь.

Даннелдин проверил снаряжение и вышел. Узкие проходы замка были забиты людьми. У мужчин за поясами боевые топорики. Люди были готовы к любому сражению, к любой работе. Никто не собирался прохлаждаться. Даннелдин вернулся домой! Всем объявили, что психлосы разбиты и теперь предстоит много потрудиться.

Наземная часть старинного замка, полностью разрушенная, не привлекала внимания разведдронов, веками пролетавших здесь. Говорили, что это – древняя резиденция шотландских королей. Подземелье же было колоссальных размеров, целый город-крепость. Двое воинов подвели Даннелдину нетерпеливо гарцующего коня. Все открыто и радостно улыбались своему принцу. Он вскочил в седло, усадив за спину Битти с мечом.

Шел дождь, надвигался шторм. Когда они прилетели, было совсем ясно, а теперь горизонт заволокло свинцовыми рваными тучами. Битти вдруг вспомнил конец важного сообщения:

– Твой сквайр еще, это, как его, сказал, что, мол, необходимо делать… какой-то слет.

Он говорил с акцентом, не так, как образованные шотландцы.

– Делать что?

– Я, это, точно не запомнил… Не понял слова, – оправдывался Битти. – Но вроде как… варенный слет…

– Может быть, аварийный взлет? – предположил Даннелдин.

– Точно! Так и наказал, мол, надо срочно делать!

Даннелдин пустил коня вскачь. Еще ни одной лошади никогда не удавалось отмахать две мили так стремительно. Они поднялись на вершину невысокого холма. Даннелдин тревожно огляделся: на земле был лишь один пассажирский самолет. Он спрыгнул с коня и бросил поводья мальчику. Распахнул дверцы самолета и приник к приемнику. Когда спустя минуту приземлился Дуайт, конь, испугавшись, вскинулся. Даннелдин подбежал к Дуайту.

– Взлетаем! – выкрикнул тот.

Радио все время молчало, никаких сообщений с компаунд-комплекса не поступало, Дуайт оставался дежурить. Двенадцатичасовой срок закончился. Но ни Роберт Лиса, ни другие пилоты не обнаруживали себя. Потом произошло следующее. Дуайт перехватил разговор психлосов, очень ясный и отчетливый. Очевидно, удаление не превышало тысячи миль.

– О чем же они переговаривались? – нетерпеливо спросил Даннелдин.

– Да я все записал, – доложил Дуайт и запустил диск.

«Нап, болван, проснись!»

Дуайт сказал, что сразу же направил к Даннелдину посыльного, а сам взлетел. Запись зафиксировала рев моторов его самолета. Диск продолжал вращаться.

– Бомбодрон? – поднял брови Даннелдин. – Зезет? Ну это их начальник по транспорту…

– Так вот он, оказывается, был на борту, – пояснил Дуайт. – Я поднял свою машину как можно выше. Почти на двести тысяч футов. Шел на предельной скорости. Меня чуть не размазало по сиденью. Потом перехватил распоряжения на психлосском о перемещении в другое положение, рядом с дверью, чтобы Зезет мог покинуть бомбодрон.

– Да таких машин не бывает! – засомневался Даннелдин. – Таких огромных…

Дуайт настроил пеленг. Радиосигналы поступали с севера. Он повернул в этом направлении и через какое-то время засек объект. Тот перемещался со скоростью трехсот миль в час, след на экране был очень четким. Потом было еще несколько сообщений. Кто-то по имени Снит находился в бомбодроне, непонятно только, как он туда попал. Это было какой-то несуразностью, полной неразберихой. Потом кто-то получил топливные картриджи, а психлос собрался покинуть бомбодрон.

– Тогда почему ты здесь? – воскликнул Даннелдин. – Почему не атаковал?

– Он неожиданно взорвался, – сказал Дуайт. – Я видел своими глазами огненный шар. Очевидно, он рухнул в море. Правда, на экране сохранился едва видимый отклик, наверное, обломки. Потом все исчезло. На радаре чисто. Я решил вернуться.

Даннелдин еще раз прокрутил запись показаний приборов. Все подтверждалось. Взрыв и падение. Он задрал голову, взглянул на небо.

– Возвращайся и патрулируй в этом направлении.

– Да ведь нет же никакой цели на радаре, – удивился Дуайт. – И потом такая густая облачность. Бомбодрон летел на высоте пяти тысяч футов, невооруженным глазом не увидишь.

Даннелдин обернулся и посмотрел на мрачные развалины старинного замка. Каких-нибудь две мили до него, а почти не разглядеть. Что же делать? Что это за огромный самолет? Почему он взорвался? Скоро соберутся главы кланов, столько дел впереди… Интересно, чем все закончилось там, в Америке?

5

Джонни вынырнул из ямы нестерпимой боли, пытаясь сориентироваться. От рева моторов в голове все шевелилось. Он сжимал в руках панель пола. Кровавый ручей, стекая по рукаву, запекался на металле. Джонни вспомнил о Зезете и потянулся к револьверу. Оружия не было, пустая кобура болталась на шее. Да взрыв же! С Зезетом покончено, и с Марк-32 тоже… Теперь это древнее чудовище не запеленгует ни один радар. Он уперся руками в пол. Трос все еще опоясывал его талию. Очень трудно было сосредоточиться. Несколько минут Джонни соображал, кто мог обвязать его тросом. Затылок ужасно ныл. Мысли путались. С трудом сообразил, что именно страховка удержала его от падения за борт. С каждой минутой ему становилось все хуже и хуже. Тошнило. Наверное, это от голода. Он поднялся на колени. Машину больше не раскачивало. Уже легче. Повернулся, осмотрелся. Сквозь дверной проем в салон просачивалась холодная дымка. За бортом свет? Значит, день… Сколько часов он лежал без сознания? Пополз в хвост проверить канистры с газом. Пролетели над Шотландией или нет? Может, смертоносное брюхо уже сделало часть своей работы? Джонни попытался определить, где находится солнце, но было слишком облачно. Да, соображал он плохо, повел себя как дикий горный охотник. Он открыл дверцу своего самолета и увидел полный разгром, учиненный Зезетом. Совсем скверно.

Бомбодрон двигался на юго-восток. Кажется, это в направлении Шотландии. Джонни подошел к двери и заглянул вниз, чуть не упав. Ничего не видно: туман. Потом он вспомнил о баллонах с газом. Маска душила его. Очевидно, съехала при падении. Да что он в самом-то деле! Если бы газ был сброшен, он бы сейчас не суетился. А он ведь еще жив… Чуть жив. Кажется, в баллоне маски кончился воздух. Пришлось заменить. Это немного взбодрило. Что же это он бездельничает? Он же собирался что-то сделать. Что? Времени, может, совсем не осталось. Внезапно деятельный порыв угас, Джонни вспомнил, что потерял гаечный ключ. Спустился в люк и осмотрел гнезда болтов. Осталось отвернуть еще три. Но как? Чем? На каждый уйдет уйма времени.

Джонни вернулся к своему самолету, поискал. Наткнулся на мешок, содержимое высыпал на пол. Там было шесть старинных мин, связка шнура, коробочки со взрывными капсюлями. Поискал запал. Нет. Повертел в руках мину. Никакого часового механизма, просто контакт, срабатывающий на удар. Проволоки тоже не было. Думать было невероятно трудно, особенно сосредоточиться на чем-нибудь одном. Что же делать? Взорвать махину в воздухе? Джонни наткнулся на свой походный поясной мешок. Кремни, осколки, стекла. Несколько запасных кожаных ремней. Надо попробовать. Ободренный, он добрался до панели. Намотал один из ремней вокруг головки болта. Свободный конец завязал петлей, продел руку и из последних сил рванул на себя. Болт вылетел, исчезнув в темноте. Череп разламывался на части. Джонни повторил действия с оставшимися двумя болтами. Победа! Он напрягся, поднимая тяжеленную панель и собираясь поставить ее на ребро. Железная пластина сорвалась и канула в бездну. Теперь он разглядывал люк машинного отделения. Тут и там вспыхивало электрическое свечение. Он прекрасно понимал, что лезть в работающий двигатель смертельно опасно. Психлосы говорили, что при этом возникало забавное ощущение, будто лапы нет, и, действительно, Кер предупреждал: может даже оторвать лапу!

Преодолевая боль и тошноту, Джонни сделал факел и посветил вниз. С внутренней стороны люка находилось неимоверное количество координатных выступов. Вся система отслеживала перемещение в пространстве, постоянно внося поправки и подсчитывая местонахождение, сверяя с заданным курсом. Под кожухом, очевидно, размещалось множество вспомогательных механизмов. Внутренность трюма не была покрыта защитным сплавом, так что ее можно было взорвать. Пульсирующее свечение, появляясь и исчезая, завораживало. Совершенно ясно, что взрыв разрушит следящий механизм. Вспыхнуло… Погасло… Если взорвать, конвертер пространства перестанет отслеживать маршрут. Джонни не сомневался, что моторы, обеспечивающие балансировку, вряд ли удержат судно на высоте. Значит, крушение неминуемо. От наклона вниз вновь потемнело в глазах и затошнило. Нет, только не это. Он не имеет права отключаться. Джонни до скрипа сжал зубы и остался в сознании. В его распоряжении контактные мины. Как заставить их сдетонировать? Стрелковый пулемет на его самолете! Как же он забыл о нем? Проверка управляющей панели обнадежила. Зезет не сообразил повредить ее. Джонни нагнулся взглянуть на кожух моторов своего самолета. Клубок проволоки… Да, лучше заняться минами. Может быть, уже слишком поздно и сейчас он пролетает над горами, еще немного, и смертельный газ полетит вниз… Сдвинув маску, он пожевал вяленой оленины. Нет, стало еще хуже. Надо просто взять себя в руки, мобилизоваться. Не только мысли, но и действия Джонни все время расползались. Он воспользовался страховочным тросом и соединил мины в длинную цепочку. Получилась настоящая гирлянда. Крисси, когда была маленькой, обожала плести цветочные гирлянды и украшать гриву его пони. Она… Джонни снова готов был бредить. Но, скрипнув зубами, продолжил работу. Он вспомнил инструкцию: «Нельзя допускать прикосновения контактов с другой миной во избежание взрыва». Перед его мысленным взором всплыла картинка на поясной пряжке психлоса. Облака газа в небе. Он соединил мины в последовательную цепочку, взял длинный кусок шнура и пропустил в щели между магнитными пластинами. Получилось неплохо. Оставалось только надеяться, что мины не соскользнут. Продевать шнур, ярд за ярдом, перехватывать страховочным тросом… – это потребовало невероятных усилий. Джонни снова было поплыл, но… нет, удержался. Ему удалось зацепить длинный конец страховочного троса за поперечную перекладину переборки, используя ее как тормоз. Очень осторожно начал опускать гирлянду в трюм, на кожух. Все ниже и ниже. Хорошо, что качка стихла, иначе мины могли бы прилипнуть к корпусу. Осторожно, осторожно, ниже, еще ниже… Раздался стук: первая мина коснулась кожуха. Хорошо! Нет, не хорошо. А вдруг взрыв не доберется до самого сердца двигателя? Он не мог знать точно. Очень мало времени. Свободный конец взрывного шнура перекинул через верхние перекладины. О, бедная его голова… Кажется, до стрелкового автомата не так далеко. Он достал коробку с капсюлями. На ней было указано: разрывные. Джонни установил один капсюль на шнур. Так, этот подожжет шнур, а шнур, в свою очередь, подожжет мины. Потом Джонни передумал и привязал к шнуру целую упаковку. Его взгляд упал на дверь в переборке. Он навалился, едва не потеряв сознание, и увидел склад горючего. Естественно, такое чудище сжирало массу картриджей! Он попробовал отвинтить крышку на баллоне, та легко поддалась. Он поставил баллон на пол. Теперь пламя от взрыва должно перекинуться на горючее, и тогда… Он еще раз все проверил.

Бомбодрон медленно полз к цели. «Недолго осталось», – мрачно подумал Джонни.

6

О том, что будет с ним самим, Джонни как-то не задумывался. Сейчас это не имело значения. Он знал, что его череп раздроблен, потеряно очень много крови. И все-таки надо бы как-то попрощаться со своими. Но радио не работает. Радары не могут запеленговать бомбодрон. Визуально же в такой кромешной буре его никто не обнаружит. Внизу, наверное, океан. Или того хуже – горы. Боевой самолет имел очень крепкую броню, но стрельба в замкнутом пространстве, плюс мины, плюс топливные баллоны… Через несколько секунд все превратится в расплавленную груду металла. Поискал парашют. За сиденьем нет. Главное, не наклоняться, от этого он теряет сознание. Но вот мелькнула слабая надежда. Джонни отыскал спасательный надувной пояс и ручной поршневой насос. Он принялся накачивать пояс. Потом до него дошло, что самолет-то пойдет на дно, и пояс не поможет. Он начал отключаться. Сильным порывом пояс вырвало из ослабевших рук и унесло прочь. Все! Столько времени потеряно зря.

Джонни с большим усилием забрался в боевой самолет. Там были шерстяные одеяла. Первый удар он получил о панель управления, страховочный пояс не уберег. Он обмотал колени и пульт одеялами, спохватился: в салоне самолета валялось множество предметов, и при взрывной волне каждый мог превратиться в метательный снаряд. Он вышел из кабины и принялся бросать вещи в распахнутую дверь бомбодрона. Коробки с боезапасом, лопата – зачем она тут? – и прочее. Он избавился от подвесной лестницы и сети для руды. Вещевой мешок затолкал под сиденье. Борясь с безудержным приступом тошноты, упал в кресло пилота и намотал на себя одеяло. Дважды опоясался ремнем безопасности и вжался в спинку. Пора… Проверил режимы автомата: «Полная мощность», «Уничтожение», «Готовность». Нацелил ствол на коробку с капсюлями. Кажется: бомбодрон накренился, или померещилось? Взглянул на индикатор. Точно! Его боевой самолет находился выше по уклону от дверей бомбодрона. Что-то повлияло на координаты монстра. Скорее всего магнитное поле мин. Что бы там ни было – это путь к спасению. Ударной волной его машину должно выбросить через отверстие. Все-таки, хоть слабая, но надежда есть. Он отключил магнитный захват. Машина начала пятиться к двери. Надавил на кнопку. Раздалась мощная очередь. То, что последовало потом, даже отдаленно не напоминало отдачу при выстреле. Боевой самолет катапультировал в воздух, как пушечное ядро! За этим – мощнейшая вспышка… И взрыв!

Бомбодрон превратился в реактивную ракету. Из его дверей, как из сопла, вырывались струи зеленоватого пламени. Джонни ухватился за панель управления, пытаясь выровнять машину. Та не слушалась. Правый мотор не заводился. Самолет начал медленно вращаться и уходить в пике. Скорость его все увеличивалась. Левый мотор не справлялся.

Боевой самолет Джонни штопором врезался в шторм.