Текст книги "Живая мишень"

Росс Макдональд
Живая мишень

Глава 1

Такси медленно свернуло с государственного шоссе 101 и направилось к морю. Дорога делала петлю вокруг коричневого холма и спускалась в каньон, заросший карликовыми дубами.

– Кабрильо-Кэньон, – объявил водитель.

Вокруг не было никаких домов.

– А что, люди здесь живут в пещерах?

– Отнюдь! Дома внизу, около моря.

Вскоре я почувствовал запах моря. Мы еще раз повернули и въехали в зону прибрежной прохлады. Плакат возле дороги гласил: «ЧАСТНЫЕ ВЛАДЕНИЯ. ПРОЕЗД КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕН!»

Дубовые поросли уступили место шеренгам пальм и кипарисовым изгородям. Между деревьями мелькали лужайки, крыши из красной черепицы и позеленевшей меди. Мимо нас промчался «роллс-ройс» с красоткой за рулем. Он пронесся словно порыв ветра, рождая ощущение нереальности. Голубоватый туман в каньоне напоминал легкий дымок, и сквозь него море выглядело искусственным твердым клином в пасти каньона, ярко-голубым и отшлифованным, словно драгоценный камень. Частные владения: прочность красок гарантирована, материал не садится. Никогда еще Тихий океан не казался мне таким маленьким. Мы поехали дальше в проезд между тисами, стоящими, как часовые, затем некоторое время кружили в лабиринте частных дорог пока, наконец, не оказались над морем, простирающимся далеко к Гавайям. Внизу, на скальном обрыве, стоял дом, обращенный тыльной стороной к каньону. Его крылья сходились под прямым углом вершиной к морю, подобно громадному белому наконечнику стрелы. Сквозь кустарник я заметил белый теннисный корт и голубовато-зеленую поверхность бассейна. Водитель свернул на подъездную дорогу и остановился у гаражей.

– Вот тут и живут пещерные люди. Будете ждать прихода слуг?

– Я не гордый.

– Вас подождать?

– Пожалуй, да.

Грузная женщина в синем рабочем платье появилась на служебном крыльце и стала наблюдать, как я вылезаю из такси.

– Мистер Арчер?

– Да. Миссис Сэмпсон?

– Нет, миссис Кромберг. Я экономка.

Улыбка скользнула по ее лицу.

– Можете отпустить такси. Когда вы освободитесь, Феликс отвезет вас в город.

Расплатившись с водителем, я достал из багажника свою сумку и, держа ее в руке, в нерешительности остановился. Моя работа могла закончиться через час, а могла и через месяц.

– Я отнесу вашу сумку в кладовую, – произнесла экономка. – Думаю, что она вам не понадобится.

Она провела меня через сверкающую хромом кухню, затем через холл – холодный и чем-то напоминающий монастырь. Мы вошли в лифт, поднявший нас на второй этаж.

– Все современные удобства, – заметил я.

– Лифт пришлось установить, когда у миссис Сэмпсон отказали ноги. Это обошлось в 7500 долларов.

Если это было сказано с тем, чтобы заставить меня замолчать, цель была достигнута. Экономка постучала в дверь, расположенную в холле напротив лифта. Никто не ответил. Постучавшись снова, она открыла дверь в просторную светлую комнату, которая слишком мало походила на женскую обитель.

Над массивной кроватью висела картина, изображавшая часы, карту и женскую шляпу, брошенную на туалетный столик. Время, пространство и секс. Это было похоже на Конолли.

Постель была смята.

– Миссис Сэмпсон! – окликнула экономка.

– Я загораю. В чем дело? – раздался ледяной женский голос.

– Приехал мистер Арчер, – вы посылали ему телеграмму.

– Попросите его войти и принесите кофе.

– Идите через балконную дверь, – подсказала мне экономка и вышла из комнаты.

Когда я вышел на балкон, миссис Сэмпсон взглянула на меня поверх книги. Она полулежала в шезлонге, спиной к утреннему солнцу, прикрываясь полотенцем. Позади нее стояло инвалидное кресло на колесиках, однако на калеку женщина не походила. Она была очень худая и загорелая, так что тело казалось бронзовым. Выгоревшие на солнце волосы прикрывали небольшую голову кудрявой плотной шапкой и были похожи на взбитый крем. Ее возраст было столь же трудно определить, как и возраст фигурки, вырезанной из красного дерева. Положив книгу на колени, она протянула мне руку.

– Я слышала о вас. Когда Милисент Дрю разводилась с Клайдом, вы ей очень помогли, как она сказала. Правда, чем именно, она не говорила.

– Это длинная история, – признался я, – и к тому же – грязная.

– Милисент и Клайд омерзительны, не правда ли? Удивительно невоспитанные люди! Я давно подозревала, что он не любит женщин.

– Я предпочитаю не давать оценок своим клиентам, – проронил я, одарив ее мальчишеской улыбкой, правда, изрядно истрепанной.

– Вы вообще не говорите о них?

– Я не говорю о них даже со своими клиентами.

Ее голос был чист и свеж, но в нем чувствовалась какая-то болезненность, печаль, прорывавшаяся сквозь кажущуюся беззаботность. Я заглянул ей в глаза. Это были глаза встревоженного и больного существа, прячущегося в прекрасном смуглом теле. Она опустила веки.

– Присаживайтесь, мистер Арчер. Вы, наверное, удивились, когда я пригласила вас. Или это уже стало для вас привычным?

– Хотя я и удивился, но о причине догадываюсь. Я ведь специализируюсь на разводах. Я шакал, понимаете?

– Вы клевещете на себя, мистер Арчер. И вы рассуждаете совсем не как детектив, не правда ли? Хорошо, что вы упомянули о разводах: хочу сразу же пояснить, что я не собираюсь разводиться. Я намереваюсь и далее жить в супружестве. Понимаете, я надеюсь пережить своего мужа.

Я молчал, ожидая продолжения. Приглядевшись к ней повнимательнее, я обнаружил, что ее спина выглядела немного грубоватой и как бы иссушенной. Солнце освещало ее медные ноги и затылок. Ногти на ее руках и ногах были покрашены одинаковым кровавым лаком.

– Я надеюсь на это не потому, что у меня крепче здоровье. Вы, вероятно, знаете, что у меня отказали ноги. Но я моложе мужа на двадцать лет и собираюсь пережить его.

В голосе миссис Сэмпсон послышалась горечь. Заметив это, она постаралась ее скрыть.

– Тут как в печке, не правда ли? Несправедливо, что мужчины вынуждены париться в пиджаках. Пожалуйста, можете снять его.

– Ничего, благодарю.

– Вы слишком щепетильны.

– У меня под мышкой кобура, и вообще я не привык ходить без пиджака. В телеграмме вы упомянули Элберта Грейвса.

– Это он порекомендовал мне вас. Он один из юристов Ральфа. После завтрака вы можете договориться с ним относительно гонорара, мистер Арчер.

– Он уже не окружной прокурор?

– Нет, со времен войны.

– В сороковом – сорок первом я выполнял некоторые его поручения. С тех пор мы не виделись.

– Он говорил мне. Он рассказывал, что у вас талант разыскивать людей.

Она улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. Ее улыбка казалась хищной и пугающей на загорелом лице.

– Вы действительно это умеете, мистер Арчер?

– Служба розыска делает это лучше меня. А что, пропал ваш муж?

– Что-то в этом роде. Куда-то уехал, то ли один, то ли с компанией. Он страшно разозлится, если я обращусь в полицию.

– Понимаю. Вы хотите, чтобы я нашел его и выяснил, в какой он компании? А что еще?

– Только сообщите мне, где он и с кем. Остальным я займусь сама.

– Когда он уехал?

– Вчера днем.

– Куда?

– В Лос-Анджелес. Он был в Лас-Вегасе, там неподалеку у нас коттедж, а оттуда вчера днем он улетел с Аланом. – Алан наш пилот. Ральф улизнул от него в аэропорту в неизвестном направлении.

– Почему он это сделал?

– Вероятно, потому, что был пьян.

Она презрительно скривила губы.

– Алан сказал, что Ральф пил.

– Вы полагаете, что он отправился кутить? И часто это с ним бывает?

– Не часто, но основательно. Он не владеет собой, когда напьется.

– А как насчет секса?

– Это как у всех мужчин, но меня секс мало волнует. Хуже другое: он перестает соображать в денежных делах. Несколько месяцев назад, например, он так надрался, что подарил гору.

– Гору?

– Да, гору вместе с охотничьей виллой в придачу.

– Женщине?

– Если бы! Он подарил ее мужчине, но это не то, о чем вы подумали. Какому-то святоше с длинной седой бородой из Лос-Анджелеса.

– Из ваших слов можно заключить, что он не от мира сего.

– Ральф? Да он бы взбесился, скажи вы ему это в лицо! Он ведь очень вспыльчив. Знаете, когда он трезв – это получеловек, полукрокодил и наполовину медвежий капкан с деревяшкой вместо сердца. А под градусом он размякает: алкоголь делает его совершенно бесхарактерным – во всяком случае, так было в последние годы. Немного выпьет и мечтает опять превратиться в младенца. Старается найти похожих на отца и мать, чтобы ему сморкали нос и вытирали слезы, да нашлепали, если он нашалит. Что, жестоко звучит? Я просто стараюсь быть объективной.

– Так, – произнес я. – Значит, вы хотите, чтобы я нашел его прежде, чем он подарит кому-нибудь очередную гору?

«Живым или мертвым», – подумал я, хотя никогда в жизни не был психоаналитиком.

– А если он окажется с женщиной, то это меня, естественно, заинтересует, и я захочу узнать о ней все. Сама я не могу этого сделать.

– Вы подозреваете какую-нибудь конкретную женщину?

– Ральф не очень откровенен со мной. Он более близок с Мирандой, а я не в состоянии следить за ним. Вот почему я и обратилась к вам.

– Сказано прямо, – проронил я.

– А я привыкла говорить прямо.

Глава 2

В раскрытой двери балкона появился слуга-филиппинец в белой куртке.

– Ваш кофе, миссис Сэмпсон.

Он поставил серебряный кофейник на низкий столик возле шезлонга. Слуга был молод и проворен, черные волосы на его голове лоснились, словно смазанные маслом.

– Спасибо, Феликс.

По всей видимости, она была вежлива со слугами, а может, просто хотела произвести на меня впечатление.

– Не хотите ли кофе, мистер Арчер?

– Нет, благодарю.

– Может быть, что-нибудь выпьете?

– До завтрака я не пью. Я детектив нового образца.

Она улыбнулась и отпила кофе. Поднявшись, я прошел к концу балкона, обращенного к морю. Под балконом широкие зеленые террасы ступенями спускались к краю крутого обрыва, за которым был виден берег моря. На верхней террасе располагался бассейн – овал зеленой воды, обрамленный голубым кафелем. В нем юноша и девушка играли в пятнашки, разрезая, как тюлени, воду.

Девушка преследовала молодого человека, а тот позволил ей догнать себя. За исключением этой пары, все здесь казалось застывшим на ярком солнце. Двигались лишь вода да руки девушки. Она обхватила его сзади и мягко, точно арфистка пробегала пальчиками по его ребрам, пощипывала волосы у него на груди. Ее лицо было скрыто от меня его спиной, выражение лица юноши я мог хорошо рассмотреть: оно было гордым и напряженным, точно изваянным из бронзы.

Он отвел руки девушки и отдалился. Теперь открылось ее лицо, оно выдавало ранимость и беззащитность. Руки повисли, она села на край бассейна и принялась болтать в воде ногами.

Загорелый юноша прыгнул в бассейн с трамплина, сделав полтора оборота. Она даже не взглянула на него. Капли воды падали с кончиков волос и скатывались по ее груди.

– Мистер Арчер! – окликнула меня миссис Сэмпсон. – Вы еще не завтракали?

– Нет.

– Тогда завтрак на троих в патио, Феликс. Я поем здесь, наверху, как обычно.

Феликс слегка поклонился и повернулся, собираясь уйти, но она окликнула его.

– Феликс, принеси фотографию мистера Сэмпсона из моей спальни. Вам ведь нужно будет знать, как он выглядит, не так ли, мистер Арчер?

Лицо мужчины на глянцевом снимке было обрюзгшим, с жесткими складками у рта: его обрамляли редкие седые волосы. Толстый нос словно старался выразить самоуверенность, но ассоциировался просто с упрямством. Улыбка, сморщившая опухшие веки и обвислые щеки, выглядела деланной и вымученной. Такие улыбки я видел на похоронах – на фальшивом лице смерти.

– Не бог весть что, но моя собственность, – заявила миссис Сэмпсон.

Феликс накрыл завтрак в патио – треугольном внутреннем дворике, выложенном красной плиткой, между домом и склоном горы. Этот склон над кирпичной оградой, был покрыт травяным ковром, по которому стелилась голубовато-зеленой волной лобелия. Когда Феликс привел меня, смуглый молодой человек был уже здесь. Он отбросил свою гордость и раздражение, переоделся в легкий светлый костюм и, казалось, чувствовал себя непринужденно. Он был очень высокий – метр девяносто или чуть выше – так что я перед ним почувствовал себя недомерком. Его пожатие было крепким.

– Меня зовут Алан Тэггерт. Я вожу самолет Сэмпсона.

– Лью Арчер, – представился я.

Он покрутил стакан в левой руке.

– Что будете пить?

– Молоко.

– Кроме шуток? Я думал, что вы детектив.

– Я имел в виду перебродившее кобылье молоко.

– А я – джин. Привык к нему в Порт-Норесби.

– Вы много летали?

– Выполнил пятьдесят пять заданий и налетал пару тысяч часов.

– Где?

– В основном в Каролинах. У меня был П-38.

Он произнес это с ноткой грусти, точно имя любимой девушки.

Вскоре вошла и девушка. На ней было длинное узкое платье. Ее темно-рыжие волосы уже высохли и развевались вокруг головы, а дерзкие зеленые глаза ярко блестели и казались немного странными на смуглом от загара лице – как светлые глаза у индеанки.

Тэггерт представил ее. Это была дочь Сэмпсона, Миранда. Она пригласила нас за круглый стол под полотняным тентом, державшимся на металлической ножке. Девушка была высокая и двигалась с неловкой грацией. Похоже, она была из тех, кто медленно развивается, но многое обещает: половая зрелость в пятнадцать, любовные приключения или замужество в двадцать-двадцать один год. Несколько лет романтики переходного периода, и превращение в женщину. Потом, в двадцать восемь-тридцать лет, поразительно эффектная женщина. Сейчас ей было немного за двадцать, чуть больше, чтобы быть дочерью миссис Сэмпсон.

– Моя мачеха, – заявила она, словно читая мои мысли, – моя мачеха любит крайности.

– Вы имеете в виду меня, мисс Сэмпсон? Я очень умеренный человек, можете не сомневаться.

– Не обязательно вас. Все, что она предпринимает, это крайности. Другие тоже падают с лошадей, но это не кончается параличом ног, как у Элен. Думаю, тут дело в психике. Она уже не сногсшибательная красавица, какой была раньше. Вот она и решила больше не участвовать в соревнованиях. Падение с лошади позволило ей это сделать. Насколько я понимаю, она упала нарочно.

Тэггерт усмехнулся.

– Оставь это, Миранда. Ты просто начиталась книг.

Девушка надменно взглянула на него.

– Тебя в этом никак нельзя упрекнуть!

– Есть ли какое-нибудь психологическое объяснение моего присутствия здесь? – поинтересовался я.

– Я не знаю точно, зачем вы здесь. Чтобы выследить Ральфа или что-нибудь в этом роде?

– Угадали, что-то в этом роде.

– Я полагаю, она собирается в чем-то уличить его. Согласитесь, приглашать детектива, когда муж не ночевал дома – это крайность.

– Я очень сдержан, если это вас волнует.

– Меня ничего не волнует, – с расстановкой сказала она. – Я только делаю психологические зарисовки.

Слуга-филиппинец неслышно двигался по дворику. Его неизменная улыбка походила на маску, под которой скрывалась его суть, изредка выглядывавшая из глубины его черных глаз. Мне казалось, что он улавливает все, что я говорю, считает мои вдохи и выдохи и даже может уловить биение моего сердца.

Почувствовав неловкость, Тэггерт переменил тему разговора.

– До сих пор я никогда не встречал детективов.

– Я оставлю вам свой автограф, только подпишусь буквой "X".

– Серьезно, хотя я и очень люблю детективные романы. Одно время я даже хотел стать детективом! – воскликнул он и добавил: – Пока не стал пилотом. Полагаю, большинство людей мечтают об этом.

– Думаю, большинство не обрадовалось осуществлению своей мечты.

– Почему? Вам не нравится ваша работа?

– Она дает мне средства к существованию. Скажите, вы были с мистером Сэмпсоном, когда он исчез?

– Да.

– Как он был одет?

– На нем был спортивный костюм. Пиджак из твида, коричневый шерстяной свитер, широкие коричневые брюки и грубые башмаки. Он был без шляпы.

– А когда это произошло?

– Вчера днем, приблизительно в половине четвертого, когда мы приземлились в Бербенке. Техникам пришлось переставить чей-то самолет, чтобы я смог поставить свой на место. Я всегда делаю это сам: наш самолет снабжен специальными приспособлениями, и нам не хотелось бы, чтобы их украли. А мистер Сэмпсон пошел звонить в отель, чтобы за нами прислали машину.

– В какой отель?

– В «Валерио».

– Это недалеко от Уилшира?

– У Ральфа там домик, – пояснила Миранда. – Ему нравится это место своей тишиной.

– Когда я добрался до главного входа, – продолжал Алан Тэггерт, – мистера Сэмпсона там уже не было. Я не придал этому значения. Правда, он был уже изрядно выпивши, но это с ним случалось и раньше, так что он вполне мог обойтись без меня. Правда, я немного разозлился – за то, что он не подождал меня хотя бы пять минут. Такси до отеля стоило три доллара, а денег у меня не было.

Он взглянул на Миранду, желая убедиться, что не сказал ничего лишнего. Ее, казалось, все это только забавляло.

– Как бы там ни было, – продолжал Алан, – я добирался до отеля на автобусе. На трех автобусах, примерно по полчаса на каждом. Но в отеле он не появлялся. Я прождал почти до темноты, а затем отогнал самолет обратно.

– Выходит, он не был в «Валерио»?

– Не был.

– А как насчет багажа?

– Он не взял с собой вещей.

– Значит, он не собирался там ночевать?

– Это ничего не значит, – вмешалась Миранда. – У Ральфа в домике есть все, что нужно.

– Так, может, он сейчас там?

– Нет, Элен звонит туда каждый час.

– Он сообщал что-нибудь о своих планах? – обратился я к Алану.

– Он хотел переночевать в «Валерио».

– Как долго он пробыл один, пока вы ставили самолет?

– Минут пятнадцать-двадцать.

– Значит, машина их отеля должна была довольно скоро приехать. Возможно, он вообще не звонил в отель.

– Он мог встретить кого-нибудь в аэропорту, – предположила Миранда.

– У него много друзей в Лос-Анджелесе?

– В основном деловые знакомые. Ральф не очень общителен.

– Вы не могли бы сообщить мне их имена?

– Вам лучше обратиться к Элберту Грэйвсу. Я позвоню ему в контору и предупрежу, что вы приедете. Феликс отвезет вас.

Затем, я думаю, вы отправитесь в Лос-Анджелес.

– Пожалуй, с этого и следует начинать.

– Вы можете полететь туда с Аланом.

Миранда встала, с превосходством хозяйки взглянула на Алана.

– Вы ничего не намечали на этот вечер, Алан?

– Ничего. Я буду рад – это спасет меня от скуки.

Миранда скрылась в доме, очаровательная в своем негодовании.

– Ее стоило бы приручить, – заметил я.

Алан встал, закрыв от меня солнце.

– Что вы хотите этим сказать?

Чопорность выпускника университета сочеталась в нем с юношеской заносчивостью.

– Ей нужен высокий мужчина. Из вас вышла бы хорошая пара.

– Конечно, конечно, – покачал он головой. – Относительно нас с Мирандой многие делали такие скоропалительные выводы.

– Включая и Миранду?

– Давайте лучше переменим тему. Вас это не касается, и этого проклятого идола тоже.

Он имел в виду Феликса, который стоял в проеме кухонной двери. Тот моментально исчез.

– Этот ублюдок действует мне на нервы, – произнес Алан. – Он все время здесь крутится и подслушивает.

– Может, он просто любопытный.

Алан фыркнул.

– Он одна из тех неудач, которые преследуют меня здесь. Я ем вместе с хозяевами за одним столом, но когда речь заходит о долларах, то я слуга. Паршивый летающий шофер.

«Только не для Миранды», – подумал я, но промолчал.

– У вас, наверное, легкая работа, не правда ли? Ведь Сэмпсон не часто летает.

– Полеты мне не в тягость. Я люблю летать. Но я совсем не желаю быть телохранителем старого чудака.

– Разве он нуждается в телохранителе?

– Он бывает дьявольски болтлив. Я не хотел говорить при Миранде, но на прошлой неделе можно было подумать, что он старается упиться до смерти. Более полутора литров в день. Когда он напивается, его одолевает мания величия, а меня тошнит от его пьяной болтовни. Он становится сентиментальным, хочет усыновить меня и купить мне аэролинию.

Алан продолжил изменившимся голосом, хриплым и заплетающимся – смешной пародией на голос старого пьяницы:

– Алан, мальчик, я присмотрю за тобой. Ты получишь свою авиалинию.

– Или гору?

– Но я не тешу себя надеждами относительно аэролинии. Он мог бы это сделать, но он не бросит и дайма на ветер. Даже десяти центов.

– Прямо псих, – заметил я. – Отчего он такой?

– Точно не знаю. Эта сука, живущая там, наверху, кого угодно сведет с ума. Кроме того, во время войны он потерял сына. И тут появился я. Ему не был нужен постоянный пилот, но Боб Сэмпсон тоже был летчиком. Его сбили под Сакасимой. Миранда думает, что у старика от этого не все дома.

– Какие у него отношения с Мирандой?

– Хорошие, но в последнее время они постоянно ссорились. Сэмпсон хочет заставить ее выйти замуж.

– За кого?

– За Элберта Грэйвса, – невозмутимо ответил Алан.