Книга: Император. Шахиншах (сборник) - Рышард Капущинский

А что же дети ? Теперь я знаю, почему дети в Африке голодают: виноваты их родители. Их устраивает, что есть царь, который грабит, ничего не дает, только отбирает. Родители обожают этого царька, несмотря на то, что дети умирают от голода.

P.S. Заглянула я в Викепедию, чтобы узнать, чем там дело кончилось. После свержения царька в Эфиопии установилась власть левых, при поддержке СССР. Одного диктатора сменил другой. Для народа почти ничего не изменилось. Дети продолжали голодать.

Нефть приносит громадные барыши, но ее добычей занято незначительное число людей. В социальном смысле нефть не рождает дополнительных проблем, ибо не способствует ни росту пролетариата, ни увеличению буржуазии, а следовательно, правительство не обязано ни с кем делиться доходами и может свободно ими распоряжаться, руководствуясь своими помыслами и желаниями

. Конечно кроме тирана и деспота шахиншаха Реза Пахлеви, в книге есть и другие персонажи это и премьер-министр Моссадык, желавший превратить Иран в правовое государство. Это и строчки, в которых упоминается Хомейни. Удивительно, что человека, которого на Западе стали сравнивать с Гитлером, не воспринимается при чтении абсолютное зло. Наоборот это человек воплощает в себе голос народа требующего справедливости. Можно почитать про иранцев, как о народе-бунтаре. О шиитах, как о мусульманах стоящих в оппозиции к суннитскому большинству.

Нефть приносит громадные барыши, но ее добычей занято незначительное число людей. В социальном смысле нефть не рождает дополнительных проблем, ибо не способствует ни росту пролетариата, ни увеличению буржуазии, а следовательно, правительство не обязано ни с кем делиться доходами и может свободно ими распоряжаться, руководствуясь своими помыслами и желаниями. Поглядим на министров из нефтедобывающих стран, как высоко подняты их головы, какое в них ощущение силы, они – лорды энергетики, которые решают, ездить ли нам завтра на машине или же ходить пешком.

С одной стороны - зажравшиеся торговцы недрами, летающие спецрейсами в Мюнхен просто пообедать, с другой - деревни, где из дерьма, извините, строят, дерьмом отапливаются, в дерьме рождаются и в дерьме умирают. С одной стороны - блестящие празднества, наряды и хвалебные песнопения "Да здравствует прогресс!", а с другой - из продажи изымают пособие для автомехаников, потому что глава о поломке двигателя как бы намекает на проблемы в правительстве. Сесть можно даже за болтовню о погоде: "Ох, душно, гроза надвигается", и всё, и статья. За подстрекательские речи положена смертная казнь, а какие речи считать подстрекательскими, никому не ведомо. Все и молчат. Осатаневший от оруэлловщины лирический герой напрямую интересуется: господа, а не пора ли этого Шахиншаха того... по шапке? И мудрый старик ответствует: да что вы, он, конечно, паразит, но не совсем уж паразит-паразит, потерпим пока и такого, а то придёт незнакомое зло... Старик свято прав. Утомясь растленным шахским режимом, иранцы совершили кровавый переворот и поставили править высоконравственного, достойного и благородного... аятоллу Хомейни. Эйфория была недолгой, и поныне Иран наслаждается всеми прелестями теократии. Уполномоченный по исламской нравственности лезет в книжный шкаф за запретной литературой, в холодильник за нехаляльной едой, в супружескую постель - а с кем вы там? а как вы там? что-то поза не правоверная! Попали из кулька в рогожку.

Не в обиду растафарианцам, эфиопский негус Хайле Селассие, герой "Императора", поначалу тоже выглядел сатрапом и гнидой казематной. Для примера: когда венценосца обвинили в том, что северные провинции голодают, он едва ли понял, о чем речь: северные провинции пухли с голоду всегда. Две тысячи лет голодают, и ничего, при чём тут негус? У него своя стезя. И об этой стезе рассказывают в тайных интервью бывшие царедворцы. Сложносочиненные дворцовые интриги. Комичные титулы вроде придверного, подушечного и лейб-миномётчика. Фантазийные имена: Гырмаме Ныуаль, Тесфайе Гебре-Ыгзи, Эндалькачоу Мэконнын. Но абсолютная чуждость - только фон, на котором разворачиваются подозрительно знакомые события. Одним из первых указов Хайле Селассие было определение высшей меры наказания как расстрела и назначение палача. Ах, сатрап, ах, казематная... Но тут мне стало очень стыдно. До императора-прогрессиста в Эфиопии практиковалось четвертование, причём казнить должны были, сами под страхом смерти, ближайшие родственники: мать, отец, жена, сыновья. Запретил Хайле Селассие и поиск преступника с помощью накачанных наркотиками медиумов, и блокаду населённого пункта, где произошло, скажем, убийство: пока не выдадите виновного, к колодцам не подойдёте. Жители либо сдавали кого-то невиновного, либо удерживали друг друга буквально за одежду, чтобы не пошёл доносить, и гибли от жажды. Всё это было обычной практикой, и монарх прекратил это одним росчерком пера. Так кто же такой Император: самодур или благодетель отечества?

О том, что может сделать один человек, наделённый неограниченной властью, и о том, чего он не может, несмотря ни на какую власть - читайте у Капущинского. Он видел своими глазами и слышал своими ушами.