Электронная библиотека » Саймон Монтефиоре » » онлайн чтение - страница 13

Текст книги "Молодой Сталин"


  • Текст добавлен: 21 июля 2014, 15:07


Автор книги: Саймон Монтефиоре


Жанр: Зарубежная публицистика, Публицистика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 13 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Под покровом ночи один товарищ перевез на фаэтоне “укрытого башлыком и широким плащом” Сталина, у которого были “поранены голова и лицо”, в другое безопасное место.

Когда Сталин объявился дома и рассказал, как за ним гнались “фараоны” и он свалился с подножки конки, сестры Сванидзе с облегчением вздохнули – особенно Като. Сашико и ее муж поняли, что между Сталиным и Като что-то есть.

Глава 17
“Некто в сером”. Женитьба, резня и поездка в Швецию

Как рассказывал один из главных сталинских головорезов Бачуа Куприашвили[92]92
  Бачуа Куприашвили, один из организаторов тифлисского ограбления, записал свои воспоминания в годы правления Сталина. Он подтверждает, что именно Сталин возглавлял боевую организацию, но из осторожности не связывает его имя с грабежами. Эти забытые воспоминания шестьдесят лет пролежали в грузинских архивах.


[Закрыть]
, по инициативе и указанию Сталина была организована постоянная бригада бандитов. “Мы добывали оружие, устраивали побеги из тюрем, грабили банки и арсеналы и убивали предателей”. Сталин приказал Цинцадзе основать “техническую группу, или клуб большевиков-экспроприаторов”, который вскоре стал известен как “дружина”.

“Главарем экспроприаторов”, как позднее рассказывал Сталин, “был Котэ Цинцадзе – вместе с Камо”. Друг детства Сталина, арестованный при налете на Дидубе, подвергся ужасным пыткам казаков – они едва не отрезали ему нос. Но Камо ни в чем не признался, и его отпустили. “Он мог вытерпеть любую боль, – восхищался Сталин. – Поразительный человек”.

Сосо применял всю свою изобретательность, чтобы найти деньги для Ленина, – он ездил по Кавказу, был в Новороссийске и Владикавказе. В Тифлисе он велел раскошелиться учителям школ и семинарии. Тем временем он тайно готовил дружину к бандитскому вымогательству.

Согласно некоторым источникам, Сталин посылал предпринимателям письма, в которых были выразительные рисунки – “бомбы, искалеченный труп, два скрещенных кинжала”, – а затем приходил к ним с маузером за поясом и получал деньги. Но первый биограф Сталина Эссад-бей (ненадежный, но иногда хорошо осведомленный источник) утверждал, что “Сосо получал сведения” о подходящих для запугивания богачах “от своей любовницы Марии Аренсберг, жены немецкого предпринимателя в Тифлисе”. Самым же быстрым способом получить много денег было ограбление банка.

“Именно Сталин начал эпоху ограблений банков в Грузии”, – писал Давришеви, еще один знатный горийский грабитель. В 1906 году его дружина сумела провести несколько дерзких налетов, несмотря на то что в Тифлисе шла настоящая война. По словам меньшевички Татьяны Вулих, днем и ночью работал дозор, перекрывали целые кварталы.

Для начала Цинцадзе наведался в городской ломбард – вломился со стрельбой и забрал несколько тысяч. “Однажды сталинские бандиты, стреляя из пистолетов, среди бела дня ограбили Грузинский земельный банк, стоявший напротив дворца наместника, – пишет Давришеви. – С криками “Руки вверх!” они схватили пачки банкнот и скрылись, стреляя в воздух. Операцией руководил Камо, а план разработал Сталин, превосходный организатор”.

Соревнование между грабителями усиливалось, но тем не менее они дружили между собой. “Все главные грабители банков были из Гори!” – хвалился Давришеви. Именно он провернул крупнейшее на тот момент ограбление в Душети – касса социал-федералистов пополнилась на 100 000 рублей. Сталин, Цинцадзе и Камо ответили на это еще более дерзкими налетами. Они захватили поезд в Карсе, но все пошло не по плану, и в завязавшейся перестрелке погибло несколько грабителей. В ноябре 1906 года Котэ напал в Боржоми на почтовую карету. Сопровождавшие карету казаки дали отпор, но лошадь, испугавшаяся стрельбы, ускакала вместе с деньгами.

Далее был поезд, который вез заработную плату чиатурским горнякам. Поезд остановили, последовала двухчасовая перестрелка между бандитами и казаками – убили солдата и жандарма, а дружина получила 21 000 рублей. “Из них 15 000 мы отправили фракции большевиков [то есть Ленину в Финляндию], а остальное оставили себе на подготовку к будущим экспроприациям”, – вспоминает Цинцадзе.

Вскоре сталинские разбойники ограбили карету на Коджорском шоссе и похитили еще 20 000 рублей. Что-то оставили себе на выпуск сталинской газеты “Брдзола”, но большую часть отослали Ленину – в винных бутылках.

Все они были большими друзьями, и их все любили, вспоминала Татьяна Вулих, хорошо знавшая бандитов. “Всегда веселые и беспечные, но и очень сдержанные, они всегда были к услугам всякого”. В дружину входило около десяти человек, в том числе девушки – Пация, Аннета и Александра. Бандиты жили в двух квартирах – мужчины в одной комнате, женщины в другой. Почти никто не увлекался чтением, за исключением двух девушек. Почти все болели чахоткой и были очень бедны. По словам Вулих, однажды она застала нескольких из них в постели, так как “брюки их пришли в такое состояние, что без основательной починки надеть их [было] нельзя”.

Сталин был близок с Камо и Цинцадзе, но обычно отдавал приказы дружине через телохранителя, которого называл своим техническим ассистентом[93]93
  Слово “технический” было большевистским эвфемизмом, обозначавшим терроризм или убийства. И Красин, и меньшевики называли свои лаборатории, где изготавливались бомбы, “техническими отделами”.


[Закрыть]
, хотя товарищи в шутку именовали его адъютантом Сосо. Таким образом, этот великий конспиратор предпочитал держаться от обычных разбойников на расстоянии как минимум одной ступени. Помимо штата стрелков у Сталина была собственная разведка и курьерская служба: мальчишки из Тамамшевского караван-сарая и нескольких типографий служили у него на посылках, распространяли листовки и собирали разведданные.

Бандиты похищали деньги не для себя. В других шайках деньги тратились на одежду, женщин, вино, но Сталин никогда не интересовался деньгами и всегда делился с товарищами тем, что имел. “Сталин был одет бедно, – вспоминал Жордания, – вечно нуждался и этим отличался от других большевиков – интеллигентов, любивших хорошо пожить (Шаумян, Махарадзе, Мдивани, Кавтарадзе и др”. Подручные Сосо разделяли его веру в марксизм и его аскетизм. Как пишет Вулих, их евангелием было “Что делать?” Ленина, а бесхитростной целью – достать 200 000–300 000 рублей и отдать их Ленину со словами “Делайте с ними что хотите”.

За разбойничьей романтикой скрывалась маниакальная жестокость в духе мафии. Присвоение награбленного каралось смертью. Давришеви был свидетелем того, как Сталин приказал Камо расправиться с уличенным товарищем. Чем ощутимей был успех, тем опасней соблазн. Когда Давришеви взял в Духети 100 000, бандиты-федералисты перессорились и принялись убивать друг друга. Один из главарей украл часть денег и попытался замести следы, свалив вину на крестьян, в саду которых была сначала закопана добыча. Играя на братских чувствах между грабителями, федералист-расхититель попросил сталинского боевика Элисо Ломинадзе покрыть недостачу. Ломинадзе всю ночь пытал крестьян, пока не убедился, что они не крали денег. По словам Вулих, потом он клял себя за жестокость по отношению к невиновным. Затем он убил настоящего похитителя. Если бы он отыскал деньги, то, вероятно, украл бы их и передал большевикам. В любом случае деньги эти для социал-федералистов были потеряны: охранка наблюдала, как главари просаживали остаток добычи в казино на Лазурном Берегу.

Тайная полиция пыталась вычислить грабителей. Узнав об участии Иосифа Давришеви, они обвинили его в большинстве налетов. Но до того они перепутали его со Сталиным: ведь оба были бандитами из Гори и обоих уменьшительно звали Сосо. Далее обоих спутали с Камо и Цинцадзе. “Камо – Цинцадзе, – значилось в одном рапорте. – Бежал из Батумской тюрьмы и… прибыл в Тифлис, где работал вместе с Иосифом Джугашвили (он же, должно быть, Сосо)”.

В этом мире лихой удали и ужасных убийств Сталин и выработал стоические представления о цене человеческой жизни. “Узнав, что товарищ погиб во время экспроприации, Сосо говорил: “Что делать? Нельзя сорвать розу, не уколовшись шипами. Осенью листья опадают с деревьев, весной вырастают новые”1.


Но ограбления были лишь средством для достижения цели – взятия власти. Юноша, который даже во время шумных попоек штудировал Наполеона, теперь тешил себя мечтой “о взятии Тифлиса… он раздобыл где-то карту Тифлиса и лелеял мысль взять его вооруженными силами”. Он любил раскладывать эту карту на полу в своих укрытиях и расставлять воображаемые полки – их обозначали оловянные солдатики. Однажды сын хозяина, приютившего Сталина, побежал к отцу сообщить, что “дядя Сосо играет в солдатики”. Отец, не поверив, пришел в комнату Сталина и увидел, что тот лежит на полу и передвигает солдатиков по карте Тифлиса. Сталин поднял голову и заявил: “Я назначен начальником штаба”. Он добавил, что “разрабатывает план” вооруженного восстания. Вероятно, ограбления банков он планировал с таким же усердием2.

Эти рассказы о воображаемых, но смелых военных операциях говорят о многом: Сталин, хваставшийся, что уже водил людей в бой, всегда считал себя “человеком военным”, настоящим верховным главнокомандующим – об этом писала его дочь Светлана. Однажды дядя Сосо будет играть уже по-настоящему, командуя десятимиллионными советскими армиями, которые возьмут Берлин. Но его военное образование ограничивалось этими оловянными солдатиками.

Из похищенных денег финансировались сталинские газеты. Их печатали в тайной большевистской типографии в Авлабаре, и это обходилось недешево. Сталин редактировал их и писал статьи под псевдонимами Бесошвили (сын Бесо) и Коба.

Монаселидзе пишет: “Я хорошо помню, как Сосо поручил Махарадзе [своему соредактору] написать две статьи и принести их в типографию назавтра к девяти утра, но тот появился только в полдень и сказал, что еще не дописал. Сосо пришел, спросил, почему задерживается выпуск газеты, я объяснил. Он стиснул зубы, сунул в рот сигарету и набросился на Махарадзе с проклятиями… Затем Сосо вынул статьи из собственного кармана, и мы их напечатали”. Он на всякий случай написал статьи сам.

Сталин “был прекрасным организатором”, уверен Монаселидзе, “и очень серьезно относился к делу, но выходил из себя очень редко. У Сосо часто даже не было денег на сигареты. Однажды ночью его впустила Като. Он показал мне, что принес свежие овощи, огурцы, вареные баранью и свиную головы и две бутылки красного вина”.

– Давай-ка попируем! – воскликнул Сталин. – Партия выдала мне жалованье – десять рублей!

Революция коснулась и доброй Като, жившей в штаб-квартире модниц и террористов: в день, когда казаки убили на Эриванской площади студентов и рабочих, она тоже там была. Ее сестры боялись, что она убита, но нашли ее живой: она помогала раненым – площадь была похожа на настоящее поле боя.

У Сталина и Като начался роман. Даже находясь в бегах, он приходил к мадам Эрвье на свидания с возлюбленной. Во время одного такого свидания к дому подошел жандармский лейтенант Строев с двумя немецкими овчарками. Мадам Эрвье вбежала в комнату и предупредила влюбленных. Сосо выпрыгнул из окна – хотя, скорее всего, жандарм просто хотел заказать новую форму. Сталин обожал такой риск. Он так часто приходил в гости к своей подруге-меньшевичке Минадоре Торошелидзе после наступления темноты, что ее свекровь забеспокоилась о репутации невестки.

– Что же поделать? Если меня увидят днем, то схватят, – смеялся Сталин. Именно в разговорах с Минадорой он называл себя “некто в сером”3.


15 апреля полиция накрыла авлабарскую типографию, самое драгоценное сокровище партии: кто-то оказался предателем. Враги Сталина, меньшевики, обвиняли его в том, что двойным агентом был он; в большинстве биографий эта версия считается истинной. Но действительно ли он выдал типографию?

В марте 1906 года Сталин был на партийной конференции в Тифлисе и Баку. На нем было “огромное пальто, лицо с резкими чертами заросло бородой – он был сама резкость – и разноцветный клетчатый шарф, напоминавший еврейский талис[94]94
  Скорее всего, в этом шарфе, напоминавшем еврейский талис, Сталин запечатлен на знаменитом полицейском снимке (см. обложку книги), сделанном после таинственного ареста.


[Закрыть]
; еще – котелок”. После конференции меньшевик Ражден Арсенидзе утверждал, что Сталина арестовали, но затем по непонятной причине отпустили. “Я могу категорически заверить, что Сосо был отпущен из жандармского управления и в Метехском замке не появлялся, – писал Арсенидзе. – Торжественная встреча в тюрьме с аплодисментами… это приятная фантазия самовлюбленного рассказчика. <…> Ходили бесконечные слухи… [о его] предательстве”.

Сталина после конференции действительно арестовали, возможно, поместили в другую тифлисскую тюрьму, например Ортачальскую, а затем выпустили. Скорее всего, он подкупил жандармов похищенными деньгами: жандармы и так не знали точно, кто он такой. Но подобные обвинения с легкостью липли к нему, потому что он был груб, самолюбив и профессионально ходил по самому краю. Нет ни одного доказательства его предательства – и есть большой пробел в его биографии.

Говорили, что его арестовали во время рейда в Авлабаре, но на самом деле 15 апреля Сталин был далеко: он находился в долгом и хорошо задокументированном путешествии, за тысячи миль от Грузии – в Швеции4. Приблизительно 4 апреля 1906 года Сталин уехал в Стокгольм, чтобы снова повидаться с Лениным. Он прибыл в Швецию после довольно комичного путешествия, пережив кораблекрушение и приняв участие в политической драке на борту.

Сначала он отправился на поезде в Петербург, оттуда – в финский город Ханко. В компании примерно сотни человек он сел на пароход “Ойхонна”, шедший в Стокгольм. Среди пассажиров был также Красин, а еще – цирк: клоуны и дрессированные лошади. Чванливые меньшевики хотели на свои деньги купить билеты в первый класс, а неотесанных большевиков отправить в третий. Делегаты перепились и кинулись друг на друга с кулаками; участвовали ли в потасовке клоуны, неизвестно. Морской воздух придал революционерам воинственности.

В довершение всей этой комедии уже в гавани “Ойхонна” потерпела крушение. Подоспело спасательное судно “Солид”, но ничего не смогло сделать. Сталин в спасательном жилете провел ночь на тонущем корабле.

Наконец помощь пришла, пассажиров погрузили на другой пароход, “Велламо”, который и доставил их в Швецию.

По прибытии в Стокгольм Сталину пришлось зарегистрироваться в полицейском участке. Здесь с ним побеседовал пышноусый офицер шведской криминальной полиции Бертил Могрен, часто охранявший короля Оскара II. Могрен записал, что Сталин “низкого роста, худощав, волосы и борода черные, рябой, с большим носом, одет в серое пальто-ольстер и кожаное кепи”. Сталин сказал, что он – “журналист Иван Иванович Виссарионович, разыскивается [российской] полицией”, переделав таким образом свое отчество в фамилию. Также он назвал Могрену новую дату рождения: 21 декабря 1879 года. При себе у него было 100 рублей. Он сообщил, что пробудет в Стокгольме две недели и будет жить в скверной гостинице “Бристоль” возле вокзала (сейчас она снесена), а затем отправится в Берлин.

Четвертый съезд РСДРП, открывшийся 10 апреля, был гораздо важнее финской конференции: 156 делегатов представляли большевиков, меньшевиков, польских социалистов и еврейских бундовцев. Большинство меньшевиков были грузинами; они превзошли большевиков числом. Среди шестнадцати грузин оказались Жордания, Исидор Рамишвили и Уратадзе, сидевший со Сталиным в Кутаисской тюрьме; Сталин же был из них единственным большевиком.

В Стокгольме он познакомился с многими[95]95
  Здесь Сталин познакомился с польским социалистом Феликсом Дзержинским, который станет основателем советской тайной полиции – ЧК – и сталинским союзником в борьбе за власть после смерти Ленина; с Григорием Радомысльским, сыном еврея-молочника, вскоре взявшим псевдоним Зиновьев, – после смерти Ленина он стал одним из триумвиров; Сталин ликвидировал его и Каменева в 1936-м; с Алексеем Рыковым, преемником Ленина на посту председателя Совнаркома, – Сталин какое-то время будет делить с ним власть, затем, в 1938-м, уничтожит его. На съезде Сталин также встретился со старыми друзьями – Сеидом Девдариани, которого знал по семинарии, Калининым, будущим номинальным главой государства, знакомым Аллилуевых, и тифлисским товарищем Степаном Шаумяном.


[Закрыть]
, кто потом сыграет роль в его продвижении к власти. В гостиничном номере он жил с металлургом, конным почтальоном и франтом из рабочего класса, любившим рубашки с отложным воротником и бальные танцы, – Климентием Ворошиловым. Впоследствии он станет наркомом обороны, маршалом и соучастником расправы с советской военной элитой в 1937 году. Светловолосый, розовощекий и голубоглазый Ворошилов был очарован “веселым и жизнерадостным” Сталиным, “сгустком энергии”. Сталин любил, сидя на кровати, читать наизусть стихи.

На съезде Сталин слушал титанов марксизма – Плеханова, Мартова и Ленина, но гордо сохранил собственную позицию по двум ключевым вопросам. Обсуждали крестьянский вопрос: Ленин выступал за национализацию земли, меньшевики предлагали муниципализацию. Сталин был против обоих предложений: человек, чья коллективизация погубит десять миллионов крестьян, в то время предлагал раздать крестьянам землю. Ленин был побежден при участии Сталина.

Когда съезд спорил, идти ли на выборы в Думу, почти все большевики высказывались против, но Ленин поддержал эту идею и проголосовал за вместе с меньшевиками – решено было участвовать. Сталин воздержался. Съезд был оптимистически назван Объединительным, но голосов у большевиков было меньше. Ленин и Красин, утонченный маэстро отмывания денег и терроризма, остались в явном меньшинстве, когда съезд принял резолюцию о запрете на ограбления банков. “Поражение превратило Ленина в сгусток энергии, вдохновляющий своих сторонников”, – писал Сталин. Но Ленин не собирался отказываться от ограблений – ему нужны были деньги.

Судя по всему, Ленин и Красин обсудили со Сталиным новые ограбления, потому что он устроил Камо поездку на север, чтобы забрать с финской дачи оружие и бомбы. Если это так, то здесь Ленин впервые увидел, что Сталин – бескомпромиссный деятель подполья и волевой независимый политик5.

Возвращаясь домой, в Берлине Сосо встретился с Алешей Сванидзе, который учился в Лейпцигском университете. Но к июню Сталин уже был в Тифлисе6.

“Когда Сосо вернулся, – вспоминает Сашико, – его нельзя было узнать. В Стокгольме товарищи заставили его купить костюм, фетровую шляпу и трубку, он был похож на настоящего европейца. Мы впервые видели Сосо так хорошо одетым”. На младшую сестру Сашико новый вид Сосо тоже произвел впечатление.

Сосо и Като объявили о своих чувствах, и семья невесты занялась приготовлениями.


15 июля, когда Сосо произносил речь на секретной сходке в Народном театре в Авлабаре, в зал вдруг вбежали часовые: здание окружала полиция. Большевики сожгли бумаги, но сами сбежать уже не успели. Минадора Торошелидзе вспоминает: “Когда полиция потребовала объяснения, все уверяли, что “репетировали пьесу”.

“Знаем мы, что вы за актеры!” – отвечала полиция, но позволила большевикам разойтись.

На улице Сталин поздоровался с Торошелидзе, затем отвел ее и своего покровителя Цхакаю в сторону. “Сегодня мы с Като Сванидзе женимся, – сказал он им. – Приглашаю вас обоих на свадьбу дома у Сванидзе”.

Като была “очаровательна и красива, она растопила мое сердце”, – рассказывал потом Сталин дочери Светлане. Впоследствии он признавался своей подруге, “как ее любил”: “Вы не представляете, какие красивые платья она умела шить!”

Из письма, которое Сталин отправил из Берлина, явствует, что он уважал ее. “Здешние новости не обещают ничего хорошего, но не стоит об этом говорить, – писал он. – Может быть, я найду Алешу и поведу его по “неправильной дорожке”. Если только это не огорчит Екатерину Семеновну [Като]. Твой друг Сосо”.

Като преклонялась перед Сосо “как перед полубогом”, но понимала его. Она была “заворожена Сталиным и околдована его идеями. Он был обворожителен, и она его обожала”. Но она знала, что он предан делу революции и что у него непростой характер. “Она ведь была рачвелка”, – говорил Сталин в старости; другими словами, она была добросердечной, красивой и преданной. Но это не все: Като была образованна и по грузинским меркам раскрепощена; по происхождению она стояла выше Сталина. Она помогала устраивать благотворительные спектакли для эсдеков и могла спасать раненых после казачьего побоища. Из воспоминаний ее сестры ясно: Като прекрасно знала, что Сталин был организатором ограблений, в том числе кошмара на Эриванской площади.

Она хотела венчаться в церкви, и Сосо согласился, хотя был неверующим. Но священники отказывались венчать их, потому что у Сталина были только поддельные документы – в то время он жил под псевдонимом Галиашвили. Наконец Монаселидзе нашел отца Киту Тхинвалели из ближней церкви, семинарского однокурсника Сталина. Он согласился обвенчать молодых только в два часа ночи.

В ночь с 15 на 16 июля семья и друзья присутствовали при венчании Като и Сосо в небольшой церкви. Романтично трепетали свечи. Свидетелем со стороны жениха был Цхакая[96]96
  В книге А. Островского указано, что Цхакая был свидетелем со стороны невесты. – Прим. перев.


[Закрыть]
. Сталин оделся неряшливо, “совсем не как жених”, вспоминает Елисабедашвили. “Пока шла церемония, мы все смеялись, особенно сам товарищ Сосо”.

После этого Сашико устроила свадебный ужин, на который пришли Камо и Цинцадзе; Сталин уже начинал обсуждать с ними ограбление на Эриванской площади. Цхакая был тамадой и шутил, Сталин “пел песни своим сладкозвучным голосом”, а Камо смеялся: “И где же эта идиотская полиция? Все, кто у них в розыске, сидят здесь, они могли бы явиться и поймать нас всех, как коз!”

Молодые были влюблены друг в друга. Михаил Монаселидзе вспоминал, как удивительно было видеть Сосо, обычно сурового в работе и с товарищами, столь нежным и внимательным к жене. Но за несколько недель Като поняла, как тяжело быть женой человека, чья настоящая жена и любовница – революция[97]97
  Как рассказала автору в Тбилиси Кетеван Геловани, внучка тетки Като по матери, Сосо был с женой ласков, но иногда у него случались вспышки ярости: “Вскоре после свадьбы он в гневе прижег ей руку сигаретой, но она его любила, и он обычно был с ней добр и нежен”. В Финляндии есть легенда, что они провели медовый месяц в Карелии. Но нет никаких подтверждений тому, что она ездила с ним в Швецию; кроме того, тогда они были еще не женаты.


[Закрыть]
.

Скоро Като забеременела. “Когда у него было на нее время, он все время думал, как сделать ей приятное, – вспоминал Монаселидзе. – Но за работой он забывал обо всем”. Кеке, всегда смотревшая на жизнь реалистично, была счастлива за сына, но своей племяннице Анне Геладзе сказала: “Сосо женился. Она хорошая девчушка, но хотела бы я знать: какая у нее может быть семейная жизнь?”7

Медового месяца у них не было. Сталин мог жить по-настоящему только ночью – это был постоянный риск, ходьба по краю, образ жизни, который остался с ним навсегда. Царские солдаты реакции часто расправлялись с подозреваемыми, не задавая лишних вопросов. “Главное – оставаться живым, а остальное устроится”, – писал Сталин Сванидзе.

Однажды в пять утра они с Монаселидзе запирали секретную типографию. Проходивший мимо полицейский принял их за грабителей и потянулся за револьвером. Но Сталин его опередил – он достал берданку и закричал: “Буду стрелять!”8


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации