Текст книги "Ангелы во брони"

– Что, Максимчик? Тянет взорвать всю эту халабуду к чертям собачьим? – спросил незнакомый Водорезову голос.

Ответа не последовало.

– Вместе с этими бабами, с Туберкулезом… Со мной? – продолжил задавать вопросы незнакомый голос.

– Руслан, я не для того сорвался с тобой в побег, чтобы убивать людей.

Голос ответившего, вне всяких сомнений, принадлежал Максиму Богданову. Теперь дело было за малым. Николай без труда мог отворить ногой дверь комнаты, из которой раздавались голоса, и дважды выстрелить. Именно этого хотел от Водорезова генерал Каляев и именно это сейчас было сделать проще всего.

– Мы рискуем, Максим, но мы знаем за что! Наш шанс на победу ничтожен, но он есть. Вспомни, поначалу ни ты, ни я не очень-то верили, что нам удастся сбежать из тюрьмы.

Говоривший был, разумеется, Русланом Кизиловым.

– Я помню, – ответил Богданов. – Но…

– Без «но», Максим! Без всяких «но». Или мы окажемся наверху, свалим Угря и будем жить счастливо и богато, или…

– Тогда давай без «или», – в свою очередь оборвал Кизила Максим.

Водорезов затаил дыхание. Конечно, он дорого отдал бы, чтобы разузнать, что задумали бандит-профессионал и не меньший профессионал из родной разведки ВДВ. Но времени на это не было. Ко всему прочему, Кизил сам ускорил развитие событий. Он отворил дверь и вышел из комнаты. Николая он не заметил, так как подполковник благополучно замаскировался возле причудливого, золотыми нитями вышитого кресла и деревянной африканской скульптуры. Николай выстрелил, не поднимаясь из своего укрытия…

5

Кизил не был бы Кизилом, его в очередной раз выручила потрясающая, животная реакция. Он заметил-таки Николая на какую-то долю секунды раньше, чем тот выстрелил. Руслан сумел уклониться, пуля достала его, но лишь слегка царапнула ухо. А в следующее мгновение Кизил обезоружил Водорезова, ногою выбив пистолет. Николай не мог пожаловаться на плохую реакцию, хоть и лишился оружия, но сумел поймать атакующую ногу и провести прием, в результате которого Кизил потерял равновесие и оказался на полу. Следующий удар был нанесен в голову, в результате Руслан на некоторое время отключился. «Ну вот, теперь в расчете: один – один!» – мысленно отметил Николай, помня, что их предыдущая схватка завершилась в пользу Водорезова исключительно благодаря вмешательству Любы.

– Максим, не стреляй! Это Водорезов! – отступив назад и уйдя таким образом с линии огневого поражения, крикнул Николай.

Из комнаты некоторое время никто не отвечал и не показывался.

– Максим, ответь мне! – продолжил Водорезов, на всякий случай вновь укрывшись за креслом и скульптурой.

– Командир! Подними руки, встань в полный рост и не делай лишних движений! – послышалось наконец со стороны комнаты.

– Максим…

– Выполняй, что я говорю, иначе дом будет взорван!

Николай поднял руки и вышел из укрытия. Отметил, что через минуту, самое большое полторы, Кизил непременно придет в себя, башка у уголовника была крепка.

– Командир, я не шучу и на долгий разговор у меня нет времени!

Богданов появился, наконец, в коридоре. В одной руке у него был пистолет, в другой дистанционный взрыватель.

– Я больше не твой командир, – усмехнулся Водорезов. – Ты теперь в другой армии, у тебя свой фельдмаршал.

Николай вяло кивнул в сторону зашевелившегося Кизила.

– Можешь считать как тебе угодно. Но и у тебя новый генералиссимус, – невесело усмехнулся в ответ Максим.

– Угорь? – уточнил Николай.

– Угорь, Каляев. Ведь по их просьбе ты здесь?

С ответом Николай не торопился. Формально Максим очень точно охарактеризовал водорезовскую миссию. Формально все верно.

– Максим, как насчет того, чтобы не стрелять в своих?

– Это верно, паскуда, в своих не надо, в чужих сколько угодно, – послышался голос пришедшего в себя Руслана. – Вот ты для меня совсем чужой, так что не обессудь!

С этими словами Руслан поднял пистолет Водорезова и направил его на подполковника.

– Стоп, Руслан, – спокойным голосом сказал Максим. – Пара вопросов у меня… К командиру.

Полковник Яковлев молча сидел перед генералом МВД. Генерал был лет на семь, если не больше, моложе полковника, в свою очередь не торопился со словами. Оба только что выслушали последние сообщения о захвате заложников в женском корпусе областного СИЗО. К лучшему ситуация не менялась и вряд ли могла измениться в ближайшее время. Уголовницы весьма удобно расположились в кабинете начальника режимной части. Их хорошо было видно наблюдателям, но снайперы не могли открыть огня.

– Среди этих террористок две беременны! – нарушил молчание генерал. – Бывает же такое…

– Наверное, впервые за всю историю мирового терроризма, – как ни в чем не бывало кивнул Юрий Сергеевич.

– Это означает, что по закону мы не имеем права в них стрелять и применять спецсредства! – изрек генерал.

В ответ полковник лишь молча развел руками. Стрелять в беременных женщин закон запрещал, а вот спецсредства в исключительных случаях были дозволены. Только было не совсем ясно – в данный момент этот исключительный случай наступил или нет?! Ведь террористки никого не убили и серьезно не искалечили.

– Товарищ генерал! – в штабное помещение без стука заглянул офицер связи. – С вами хотят говорить!

– Кто? – переспросил генерал.

– Крымшамхалова.

С этими словами офицер связи протянул генералу МВД переговорное устройство. Тот взял его, но, услышав первые слова, вышел из штабного.

Максим выслушал подробный рассказ Николая о происшедших за пределами коттеджа событиях и задал всего один вопрос:

– Каляев сейчас рядом?

– Рядом, – кивнул Водорезов.

– Это единственный свидетель! – с нескрываемым возбуждением заговорил Максим. – Он может дать показания вместо убитого Мятликова. И про то, как против меня сфабриковали дело, и про рефрижераторы, про «Долгострой», про Угря! У нас в руках его семья! Он немедленно должен быть здесь! Это мой шанс!

– Наш шанс! – поправил Максима Кизил. – Что ж, поддерживаю обеими руками! Спецслужбист нам лишним не будет. Делаем так. Ты, Максим, остаешься здесь. Контролируешь обстановку и, главным образом, своего дружка-командира. Я пойду за генералом.

Некоторое время все трое молчали. Инициатива вновь перешла к Руслану. Вариант, предлагаемый им, был не из худших. Если оставить наедине Руслана и Николая, не факт, что один из них тут же не попытается уничтожить другого. Отпускать за генералом Каляевым Николая тоже опасно. Вдруг бывший командир на стороне спецслужбиста? Рассуждая таким образом, Максим понял, что Николай должен находиться только под его контролем. А для Руслана добыть генерала проблема не из самых серьезных.

– Хорошо, Руслан. Ну и где можно добыть генерала? – Максим повернулся к Водорезову.

Пульт-взрыватель по-прежнему был у него в руках, и расставаться с ним гвардии рядовой запаса Богданов не собирался.

– Здравствуйте, генерал. Вам привет от некоего Кизила. Помните 96–47?

Именно такими словами начала разговор с милицейским начальником Карина Крымшамхалова.

– Что вы молчите? – продолжила Карина, не услышав ответа. – Язык проглотили? Я повторяю: 96–47.

Генерал МВД вновь не знал, что ответить предводительнице террористок. Он и в самом деле не ожидал услышать от нее эти злосчастные цифры.

– Чего ты хочешь? – спросил, наконец, он.

– Чтобы ты поймал и приготовил одну интересную хитрую рыбу. Длинную такую, на змею похожую.

– Я понял, – с трудом сохраняя спокойствие, продолжил милицейский генерал. – Но на это потребуется время.

– Час, – отозвалась Карина. – По-моему, достаточно.

Спорить с этой женщиной генерал в данную минуту был не способен. Он лишь пообещал, что свяжется с Кариной через пятнадцать минут, и вернулся в штабную комнату.

– Кстати говоря, что там по розыску сбежавшего Кизилова? – спросил генерал полковника Яковлева.

– Пока ничего, – ответил Юрий Сергеевич. – А вы вспомнили, что Крымшамхалова была его любовницей?

– Вспомнил, – кивнул генерал.

Полковник хотел было сказать еще что-то, но в помещение вошли трое – старший группы спецназа, замнач СИЗО по оперработе и офицер связи.

– Мы можем начать штурм, – без лишних вступлений начал старший группы спецназа.

Зам по оперработе убежденно кивнул, дескать, на местном уровне вопрос согласован.

– Учитывая, что заложникам угрожает смертельная опасность, будем применять дозволенные в таких случаях спецсредства, – продолжил офицер спецназа.

Генерал выглянул за окно штабного автобуса. Дозволенные спецсредства были представлены в самом широком ассортименте: резиновые палки в руках бойцов, служебные собаки на поводках, светозвуковые средства отвлекающего воздействия, лежащие на специальных подставках рядом с бронемашинами и водометом.

– Водичкой бы девушек охладить, – вставил свое слово полковник Яковлев.

– Водомет применять не будем, – категорически заявил спецназовец.

– Подожди со штурмом, майор, – жестко бросил генерал. – Я думаю, мы сможем разрешить ситуацию бескровным способом.

– Так мы и сделаем… бескровным, – заметил майор спецназа.

– Разрешения на штурм не даю! – категорически оборвал спецназовца генерал.

Александр Геннадьевич Каляев с трудом сдерживал себя, его все больше и больше охватывало паническое настроение. Исчез Стюард, исчез этот долбаный гвардеец-подполковничек, а дочь и внучка по-прежнему в руках профессиональных головорезов. Каляев, не выходя из машины, курил сигарету за сигаретой и, когда в боковое стекло раздался стук, вздрогнул всем телом. За окном он увидел высокого плотного человека в кепке с широким козырьком, который почти полностью закрывал его лицо. Каляеву этот человек сильно не понравился, на местных не похож (те по-другому одеваются), у охранников несколько иная униформа.

– Уважаемый, сигаретой не угостите? – спросил человек в кепке.

Каляев молча положил руку на табельный пистолет Макарова, быстрым незаметным движением привел его в боевое положение. Затем протянул человеку в кепке начатую пачку сигарет.

– Я вообще-то не курю, – сказал тот, нагнувшись. – Я познакомиться с вами хочу. Вас ведь Александр Геннадьевич зовут?

Каляев в любую секунду готов был выстрелить, контролировал каждое движение некурящего незнакомца. Тот же в свою очередь лишних движений не делал. Руки держал опущенными вниз, но при этом ладонями вверх.

– Что вы молчите? Я Руслан Кизилов. Кизил, – сообщил незнакомец. – Может быть, побеседуем в вашей машине, а то здесь прохладно.

Каляев увидел, как из-под козырька блеснула обаятельная улыбка с парой-другой металлических коронок.

– Значит, ты мою семью не тронешь?

– А зачем она мне? Мне нужны вы, Александр Геннадьевич.

– Но ты хочешь, чтобы я работал против Угря.

– Не совсем. Работать против него не надо. Его надо ликвидировать. А его место займу я.

– Ты в своем уме? Вот что, Руслан, если бы я был волшебник, тогда другое дело…

– Стоп, Александр Геннадьевич! Во-первых, хочу напомнить, что в коттедже вашей дочери сидит законченный, лишенный тормозов отморозок Богданов. Он уже убил охранника и вашего зятя. Без всякого смысла. Я, к сожалению, не успел остановить его. Приступ ярости, знаете ли. И в руках у этого Богданова пульт, после нажатия на кнопку которого коттедж в одну секунду сровняется с землей. А во-вторых – вы убьете Сторожева-Угря, преемников у него нет, так как ваш зять мертв, а самый вероятный наследник – это новый муж вашей дочери. То есть я! Александр Геннадьевич, вам что, плохо?

– Мне? Ничего, сейчас пройдет… Значит, говоришь, Максим нашел общий язык с этим офицером, с Водорезовым?

– Именно так. Скорее всего они убьют сначала меня, потом… Вам что, серьезно нехорошо?

Вместо ответа Каляев достал из внутреннего кармана какую-то таблетку и быстро сунул под язык.

– Смотрите, Александр Геннадьевич, расклад такой – вы убиваете Угря, а я после этого вывожу из коттеджа ваших близких, – продолжил Руслан.

– А потом?

– А потом взрываю коттедж, вместе с Богдановым и Водорезовым. Вас ведь очень устроит такой исход дела?

– Предположим… А дальше?

– Дальше вы делаете мне новые документы и все такое. Руслан Кизилов, он же Кизил, также должен будет погибнуть при взрыве. Новое мое имя будет Роберт или Родион… Вам бы водички, таблетку запить…

Каляев молча взял с заднего сиденья начатую бутылку «Сенежской» газированной и так же, не говоря ни слова, последовал совету Руслана, будущего Роберта.

– Вы напрасно отпустили Кизила! – освобожденная Люба оглядела обоих гвардейцев просто-таки испепеляющим взглядом.

– Он, конечно, змей тот еще, – отозвался Максим. – Но сейчас будет играть на нашей стороне. Сторожев его лютый враг. Как и Каляев, и покойный Мятликов.

– Как хотите, ребята, но Кизилов должен быть в наручниках. – Люба стояла на своем. – Так будет спокойней и вам, и мне.

– Что потом? – спросил Максим.

– Потом следственные действия, чего ты и добивался.

– Значит, Кизилов притащит нам сейчас сюда генерала Каляева. Мы убедим его дать признательные показания следователям, а самого Руслана возьмем в наручники, а потом отправим на пожизненное? – нервно сдвинул брови Максим. – Выходит, я его сдам вашей ментовской конторе и не поморщусь?!

– Эх, Максим… – покачала головой Люба. – Если бы ты только знал, кто такой Руслан Кизилов. Впрочем, сейчас ты это узнаешь!

При этих словах Люба заметно преобразилась. Ее небольшие проницательные глазки заметно увеличились, и в них точно зажглись яркие огоньки. Кажется, госпожа следователь нашла какое-то собственное решение.

– Кизил вернется. Минут через десять-пятнадцать, – продолжила Люба. – Но один. И скажет, что не нашел генерала, тот, видимо, покинул территорию коттеджного поселка… После этого мой вам совет, ребята, – обезоружьте и обездвижьте его.

– Ты хочешь сказать… – начал было Водорезов.

– Руслан Кизилов сейчас жмет руку господину Каляеву в знак дальнейшего сотрудничества, – кивнула Люба.

Максим хотел было что-то ответить, но промолчал. Водорезов тоже не нашелся с комментариями.

– Исчез генерал, – сообщил Руслан, вернувшийся ровно через пятнадцать минут. – Даже не знаю, где его теперь искать. Может, ты подскажешь? – выжидательно посмотрел он на Николая.

– На «нет» суда нет, – только и ответил Водорезов.

6

Генерал Каляев исчез в строго определенном направлении. Он ехал в загородную резиденцию Альфреда Степановича Сторожева. Однако не успел он проехать и пятнадцати километров от Пироговки, как его зажали с двух сторон два солидных внедорожника.

– Что за черт? – выругался затормозивший Каляев, увидев пятерых бойцов, окруживших его машину. – В чем дело, Генрих?

В самом деле – руководил накачанными ребятами не кто иной, как бывший трюкач Генрих, он же Геня-мясник.

– Едем к Степанычу, – несколько фамильярно назвал их общего патрона Генрих.

– Я к нему и еду, – отозвался Каляев.

– Поедем вместе, так спокойней, – подвел итог Геня.

Теперь впереди машины генерала Каляева ехал джип с бойцами, и сзади следовал точно такой же, с аналогичным экипажем. Генрих находился в замыкающем.

– Что они там делают? – спросил милицейский генерал у наблюдателя из группы спецназначения.

– Играют с заложницами в карты, – ответил тот, не отрываясь от оптического прибора.

– На раздевание? – уточнил генерал.

– Как вы догадались?

– Да уж больно внимательно ты туда пялишься, – усмехнулся генерал МВД. – Кто выигрывает?

– Уголовницы, – ответил наблюдатель без всякой интонации в голосе.

– Ну-ка, дай взглянуть! – командным тоном потребовал генерал.

Несмотря на задернутые шторы, специальный оптический прибор позволял увидеть «красный уголок» СИЗО, где разместились террористки и захваченные ими охранницы. Наблюдатель мог, правда, созерцать не все помещение, а лишь небольшой квадрат, но именно в этом квадрате находились две заложницы, а также виднелись спины и головы захвативших их арестанток. Заложницы-прапорщицы были раздеты почти до самого исподнего. У одной из всей форменной одежды осталась лишь зеленая пилотка на голове, с которой прапорщица предусмотрительно не торопилась расставаться. В случае штурма, таким образом, бойцы спецназа моментально определят в ней заложницу. Почти целую минуту генерал МВД молча созерцал роскошные розовые телеса прапорщиц. Ляжки, бедра, груди – все было на уровне. Уголовницы в карточной игре были искушены куда лучше своих стражниц, поэтому последние вот-вот должны были расстаться с лифчиками и трусиками. Генерал усмехнулся, отметив, что уголовниц вполне можно взять на прицел снайперской оптики. По крайней мере, трех. Карина же Крымшамхалова в поле генеральского обозрения не попала ни разу, похоже, в карточной игре она участия не принимала.

– Всех бы снайперским залпом накрыть, – только и проворчал наблюдатель.

«Хорошо бы! Одним-то залпом!» – мысленно одобрил генерал и чуть было не заскрипел от досады зубами.

– Продолжать вести наблюдение! Огонь только по моей команде! – приказал он, стараясь подчеркнуть собственную гуманность и невозмутимость.

Наблюдатель коротко ответил «есть» и продолжил созерцание карточного супертурнира.

– Ты не сказал мне всей правды… Ты солгал мне, Александр Геннадьевич.

Эти слова Альфреда Степановича Сторожева прозвучали как приговор. Каляев не смог сдержать себя, нервно вытер ладонью вспотевший в одно мгновение лоб. Двое шкафообразных ребят за его спиной лениво разминали кисти рук.

– Так что, будем выбивать из тебя истину? Кто подходил к тебе в Пироговке? С кем ты разговаривал в машине? – продолжил Угорь своим привычным шипяще-змеиным голосом.

– Да, Альфред, я солгал… – промолвил Каляев, так как вместо следующего вопроса последовали бы действия ребятишек за его спиной. – Но на это были свои причины, вот послушай…

Каляев хотел было начать свой рассказ, но в этот самый момент один из ребятишек профессионально, без размаха ударил его по печени.

– Мне нельзя лгать, – назидательно процедил Альфред Степанович, – именно об этом следует помнить, имея со мной дела. Ты это почему-то позабыл…

Второй парнишка, в свою очередь, ударил согнувшегося Каляева со своей стороны. И не менее профессионально, чем первый.

– Жопа, – произнес наблюдатель, нарушив этим словом затянувшееся пятиминутное молчание.

– Что?! – переспросил генерал МВД.

– Да нет, ничего, – сконфуженно пробормотал наблюдатель.

– Ты только что что-то сказал, – требовательным тоном продолжил генерал.

– Да там это самое… – смущенно отозвался наблюдатель, – в общем, одна проигралась так, что теперь без лифчика и без трусов. Ох и красота же!

– Это которая?

– Ну блондинистая такая, толстожопая! – как мог пояснил наблюдатель. – Ну, задница у нее, скажу я вам!

– Что делают, твари, б… – выругался генерал и тут же прильнул к окулярам, отодвинув от них наблюдателя.

В самом деле, крупная блондинка-прапорщица осталась без трусов и бюстгалтера. Розовая задница была и в самом деле впечатляющих размеров. Из всей одежды на прапорщице осталась лишь форменная пилотка на белокурых локонах. Эта единственная часть одежды позволяла сотруднице СИЗО продолжить игру. Она вновь села рядом со второй, еще до конца не раздетой сослуживицей и вновь взялась за карты.

– В самом деле, жопа, – кивнул генерал, оторвавшись от прибора. – Вполне на уровне, скажу вам, господа хорошие!

– Рекомендуете посмотреть? – отозвался молчавший до сего момента полковник Яковлев.

Ответить генерал не успел. Его прервал прильнувший к окулярам наблюдатель:

– Из окна выбросили что-то скомканное. Похоже, бумаги какие-то!

– Подобрать и немедленно ко мне! – отдал приказ генерал.

Не прошло и трех минут, как перед милицейским генералом были положены скомканные в увесистый комок бумаги, исписанные торопливым, но при этом вполне разборчивым почерком.

– Руслан, есть мнение, что ты теперь работаешь на Каляева, – сказал Максим без каких бы то ни было лишних вступлений.

– О как! – аж присвистнул Кизил. – Твоя работа, командир? – кивнул он Водорезову.

– Общая, – ответил Николай.

– Господа-друзья-товарищи-кенты! – мило улыбаясь, продолжил Руслан. – А не кажется вам, что выяснение данного вопроса самая дурацкая затея на данную минуту? Да Каляев семью свою не пожалеет, лишь бы бизнес свой по торговле органами сохранить! Если не сам Каляев, так хозяин его прикажет эту хибарку спалить к чертовой матери! И тебе здесь могила, Максимчик, и тебе, командир, извини, звания не знаю… Так что оба заткнулись, мне с минуты на минуту позвонить должны.

Эдакой словесной атаки от Руслана не ожидали. Ни Максим, ни Водорезов не успели произнести ответных слов, как и в самом деле раздался звонок городского телефона. Руслан снисходительно кивнул, дескать, сами снимите трубку, убедитесь.

– Вас слушают, – произнес Максим, сняв телефонную трубку.

– Руслана Владимировича позовите, пожалуйста! – проворковал приятный женский голосок.

Максиму не оставалось ничего другого, как передать трубку Руслану.

– Альфред, я… Я прошу тебя… Сейчас я сказал тебе все как есть! – Генерал Каляев и в самом деле был в эти минуты предельно искренним. – У тебя же тоже есть дети и внук!

– Ну, есть. И что из этого?

Свинцовые, близко посаженные глазки Угря вновь стали тусклыми и ничего не выражали.

– Я знаю, как сделать так, чтобы и овцы были целы, и волки довольны, – сумев взять себя в руки, сказал Каляев.

– Не довольны, а сыты, – поправил Каляева Угорь. – Разница, знаешь ли, есть. Ладно, не будем уточнять, я слушаю тебя, но не более трех минут.

Руслан молча выслушал минутное телефонное сообщение, затем спросил:

– Ты все изложила в письменной форме? Не рано ли?

Выслушав ответ, сказал:

– Как знаешь. С другой стороны, теперь они не решатся и схватятся друг с другом… Согласен, им теперь не до нас, но будь осторожней!

Повесив трубку, Кизил повернулся всем корпусом к Максиму и Николаю.

– Каляев, Угорь и еще некоторые другие персонажи попали в банку. Как пауки! – сообщил Руслан. – Кто-то из них уцелеет, кто-то нет.

Угорь слушал Каляева не перебивая, а когда тот закончил, посмотрел на часы и отметил, что генерал уложился ровно в две минуты восемнадцать секунд.

– А что… Придумано неплохо! – тоненькие губы Угря неожиданно разъехались в некотором подобии улыбки. – Сумел выманить Кизила, сумел, можно сказать, найти к нему ключ…

– Альфред, шанс на спасение один, и я только что тебе его разъяснил… Они опасны, эти долбаные десантники, их нельзя недооценивать… – морщась и еще до конца не отойдя от экзекуции, сказал Александр Геннадьевич.

– Шанс на спасение через мой труп? – уточнил Угорь.

– Да.

– Как интересно! Люблю смелых людей и смелые решения!

– Руслан убьет Богданова и Водорезова. Взорвет к чертям коттедж, – повторил недавно сказанное Каляев.

– Водорезов – это маленький десантничек?

– Да, именно он.

– Значит, я буду играть роль трупа… Собственного трупа, – покачал головой Сторожев.

Каляев сохранил при этих словах молчание и видимое хладнокровие.

– Кизил увидит доказательства моей смерти, отпустит твоих близких, взорвет коттедж… Потом Генрих убьет Руслана. Так, Генрих? – повернулся Угорь к молчавшему до сей минуты «мяснику».

– Само собой, – кивнул Генрих.

– И у нас уже больше никогда не будет каких-либо проблем! Те, кто пытался что-то найти против нас, что-то доказать, будут в большой братской могиле! – подытожил Угорь.

– Так точно, Альфред! – по-военному отозвался Каляев.

– Генрих, ты ведь киношный человек? Нужна бутафорская кровь, ну и вообще… Поможешь организовать это зрелище?

– Без проблем, – отозвался «киношный человек».

– Ну а я буду готов через полчаса. Пока все свободны, мне предстоит вжиться в образ.

На сей раз улыбка у Альфреда Степановича получилась достаточно искренняя, в некоторой степени даже обаятельная.

– Как видишь, Максим, я подстраховал тебя! – сказал Руслан, как только все трое посмотрели последние теленовости о заложницах в областном СИЗО. – Теперь следственная машина закрутится полным ходом, можешь давать свои показания. Но только после того, как я исчезну отсюда! Лады, командир? – Кизил посмотрел на Николая.

– Будем считать, лады, – отозвался Водорезов.

Полчаса томительного ожидания стали для Александра Геннадьевича Каляева настоящей пыткой. Казалось, генерал сумел выкрутиться, что называется, под дождем между струек прошел. Однако уж больно быстро острожный, шкурой чувствующий малейшую опасность Угорь согласился на его предложение.

– Готовность номер один, генерал! – В дверях появился Альфред Степанович, прервав невеселые размышления Каляева.

Одет он был в светлую рубашку, галстук и брюки. «Вот скупердяй! – мысленно оценил внешний вид Угря генерал. – Костюм пожалел, оделся во все летнее, что потом выбросить не жалко…»

– Значит, ты зальешь меня кровью, сфотографируешь… Но ведь этого Руслану будет мало? – спросил вдруг Сторожев.

– У вас же есть знакомые на телевидении, мы же говорили об этом! – напомнил Каляев. – Короткое сообщение в ближайших новостях организовать не трудно!

– Да, да… – отозвался Угорь, и Каляев отметил, что у Сторожева немного изменился голос.

«Нервничает-таки, змеюка морская!» – мысленно позлорадствовал Александр Геннадьевич.

– Стрелять будем? – спросил Угорь.

– А почему нет?

Этот вопрос задал появившийся в комнате Генрих. В руках у него был пистолет с коротким стволом и длинным глушителем. Альфред Степанович хотел было что-то возразить, но Генрих, ни слова не говоря, вскинул оружие и трижды выстрелил в их общего с Каляевым патрона. Рубашка Сторожева буквально взорвалась в нескольких местах бурыми вспышками. Вскрикнуть Угорь не успел, свалился на ковер, заливая его темно-бурой, почти черной кровью.

– Почему нет? – переспросил неизвестно кого Генрих, направив пистолет на ошарашенного Каляева. – Ну-ка, генерал, проверьте пульс у внезапно усопшего.

Каляеву не оставалось ничего иного, как приблизиться к Альфреду Степановичу, пощупать пульс. Раны на теле слегка дымились. На всякий случай Каляев ощупал тело, точно надеялся, что под тоненькой рубашкой может находиться бронежилет и специальные насадки, с помощью которых в кино изображают раненых, истекающих кровью людей. Однако, «киношный человек» Генрих снабжать своего патрона такими насадками не посчитал нужным.

– Вы решили инсценировать смерть господина Сторожева, а я решил – чего мелочиться? – улыбнулся своими аккуратными усиками Генрих. – Все равно это когда-нибудь нужно было сделать… Или вы так не считаете?

– Браво, Генрих, – только и смог произнести Александр Геннадьевич.

– Вот видите, какое удачное стечение обстоятельств! Тем более, под Угря стали серьезно копать… Зато теперь управление бизнесом в наших с вами руках, генерал. Кстати говоря – этот пистолет ваш. – Генрих быстрым движением открутил глушитель, и Каляев только сейчас заметил, что на руках у «мясника» тонкие телесного цвета перчатки, не оставляющие ни малейших следов. – Ну, мои ребята у вас его изъяли, перед беседой с покойным…

При этих словах Генрих вновь усмехнулся.

– Так что теперь мы с вами партнеры! Деловые, по жизни! – подвел окончательный итог бывший трюкач. – А пистолет у меня побудет. Некоторое время, Александр Геннадьевич, вы уж не взыщите! Зато тележурналисты в ближайших новостях дадут абсолютно правдивое сообщение.

На последнюю фразу Генриха возразить было нечего.