Текст книги "Черные камни Дайры"

В принципе все понимали необходимость единоначалия, Да и само звание не давало каких-то особых привилегий. Но ни один из вождей не хотел оказаться в роли подчиненного. Гордые вожди не привыкли давать кому-либо отчет в своих действиях. К тому же и подданные могут неправильно истолковать события, подумать, что их правитель проявил излишнюю мягкость и нерешительность. А уж разного рода завистники и недоброжелатели будут просто счастливы увидеть, как грозный государь исполняет приказы какого-то чужака. А вдруг еще (да не допустит этого всевидящее Небо!) выберут вождя соседнего клана – заносчивого выскочку, которого давно пора поставить на место, но никак не удается накопить достаточно сил. В конце концов, почти каждый из вождей был готов отказаться от почетного титула, при том условии, что его не получит ненавистный соперник.

Вот и встречались каждый вечер могучие вожди где-нибудь в укромном месте и вели долгие тайные разговоры с глазу на глаз, убеждая друг друга не избирать того или иного кандидата. Но никак не могли договориться. Такая неопределенность начала сказываться и на состоянии войска. Нет ничего хуже для солдата, чем топтаться на виду у неприятеля в чистом поле и ждать, пока начальство решит, кто и когда поведет их в бой. Но сегодня, так или иначе, с этим будет покончено. Войску нужен командир, а то оно разбредется по домам еще до начала боя.

Магистр Эрм, глава Клана Высокомерия, сидел в независимой, но и не вызывающей позе в дальнем от входа углу стола. Одет он был в скромный, хотя и не лишенный известного изящества серый дорожный костюм и простые, до блеска начищенные кожаные сапоги. Это был его особый, тщательно продуманный стиль – делового человека, равнодушного к роскоши, но соблюдающего приличия. Магистр потягивал мелкими неспешными глотками легкое вино из высокого кубка и обводил взглядом собравшихся, в который раз прикидывая их шансы на избрание. Напротив него сидел Властитель Клана Ненависти Кун – главный соперник Магистра и наиболее реальный кандидат в командующие. Держится уверенно, но, пожалуй, слишком высокомерно. Вырядился в панцирь легионера, напоминая тем самым, за кем стоит реальная сила. Он привел с собой три полных легиона. В каждом из них по четыре тысячи отлично обученных и не менее хорошо вооруженных воинов. Очень внушительная армия. У самого Магистра не наберется и трех тысяч. Кун и не скрывает, что считает численность своего войска достаточно веским аргументом, чтобы командовать всеми остальными. И кое-кто уже твердо решил поддерживать его.

Лишь одна слабость была в позиции вождя Клана Ненависти, и Магистр непременно использует ее в споре с давним соперником. Если исходить только из количества воинов, то у Правителя Клана Страха Ляна их еще больше – пятнадцать тысяч. Но при этом никто, кроме самого Ляна, напыщенного, самодовольного труса, не считает его достойным занять высокий пост. Да, армию Клана Страха, на три четверти состоящую из новобранцев, нельзя даже сравнивать с легионерами Куна. Но чем тогда хуже его, Эрма, рыцари или, например, дружинники Вождя Клана Злобы Руфа?

Об этом сейчас и говорил вождь северян, человек вспыльчивого нрава, огромной физической силы, но, как это нередко бывает, невеликого ума. Он считал личным оскорблением любые сомнения в непобедимости своего войска.

– Если Кун собрал три легиона, это еще не значит, что он сильнее, – грохотал Руф на всю степь, размахивая руками и проливая вино на свою меховую накидку. – В моей дружине не так много людей, зато все, как на подбор, сильные и опытные войны. Ставлю десять золотых, что любой дружинник одолеет твоего лучшего легионера, Кун.

А тот и не собирался спорить. Лишь снисходительно улыбнулся, продолжая беседу с Хушем, Верховным Шаманом Клана Жестокости. Пусть себе шумит, молчаливый враг опасней крикивого. Куна больше интересовало, что скажет хитрый степняк.

– Не в том дело, доблестный Руф. Зачем нам вообще нужен какой-то командующий? Каждый из нас побывал во многих сражениях и может без посторонней помощи вести своих воинов в атаку, – заявил вдруг Лян. Тучный, выглядевший еще более нелепо и неуклюже, чем обычно, из-за роскошного, но явно тесного для него золотого нагрудника, Правитель Клана Страха сообразил наконец, что никто не принимает всерьез его претензии на руководство. И решил изменить тактику и воспользоваться общим недовольством некоторыми последними нововведениями. – И так уже Магистр со своим другом Тилом навязали нам этих Советников, сующих нос в наши внутренние дела. Скоро они начнут учить почтенного Хуша, как правильно пасти горбачей.

И он повернулся к Верховному Шаману, как бы приглашая его присоединиться к своему возмущению. Но хитрый степняк молчал и только щурил и без того узкие глаза. Он тоже старательно играл свою роль примитивного, ничего не понимающего в политике дикаря. И для подкрепления такого мнения о себе даже надел поверх нарочито невзрачного черного халата ярко-оранжевую атласную куртку, а на меховую пастушью шапку нацепил женскую золотую заколку. Здесь он, пожалуй, немного переигрывал. Все-таки вожди знали Хуша не первый год, и обмануть таким маскарадом он мог разве что одного Правителя Ляна. Прав был Кун, Шамана следует опасаться больше других. Никто не знает, что у него на уме. Однажды Магистр попробовал пробраться в его мысли, но натолкнулся на такую мощную защиту, что сам чуть не выболтал все свои тайны, а потом еще три дня мучился головной болью. Да, по части магии он Шаману не соперник, как, впрочем, и Властитель Кун.

По общему мнению, Хуш не мог рассчитывать на пост командующего. Девять тысяч воинов, которые пришли с ним, делились на многочисленные роды и стойбища и подчинялись только своим старейшинам. Все силы Шамана уходили на то, чтобы удерживать в узде это постоянно бурлящее и умудряющееся ссориться даже с соплеменниками воинство. Но Хуш ни разу не дал повода усомниться в своей способности управлять кланом и даже здесь, на совете, упрямо вел какую-то пока непонятную Магистру игру. Во всяком случае, по тому, как он смотрел на пытавшихся втянуть его в разговор Куна и Ляна, можно сделать вывод, что он не согласен с ними обоими.

Напрасно, между прочим, Лян считает Магистра причастным к появлению в кланах советников. Эрм и сам получил такой же «подарок» от Тила, главы нового, на глазах у всех возникшего на пустом месте Клана Коварства. А совсем недавно вождь Руф в частной беседе с Магистром обвинял именно Ляна в сговоре с выскочкой Тилом, носящим, кстати, довольно странный и непривычный для вождя титул Главного Советника. Вероятно, имелись и другие предположения, кто же на самом деле поддерживает правителя Клана Коварства или даже управляет им.

Хотя Эрм, например, с нескрываемой симпатией наблюдал за тем, как упорно Тил пробирается к вершинам власти. Ему нравился этот удачливый молодой человек с тонким болезненным лицом, бескровными губами и дерзким, граничащим с нахальным взглядом серых, металлического оттенка глаз. Было в нем что-то от самого Магистра, много лет назад так же стремительно начинавшего свой путь наверх. Парень играл по-крупному. Это ведь благодаря его усилиям собрались сейчас вместе армии Западных Кланов. До него никому не удавалось заставить вождей преодолеть взаимное недоверие, а то и откровенную вражду. И действовал Тил не ради сиюминутной выгоды. С тремя сотнями людей, сопровождавших его в походе и не производящих к тому же впечатление опытных воинов, глупо было бы рассчитывать на серьезную Долю в военной добыче. Значит, он надеялся в случае успеха упрочить свое влияние и авторитет среди вождей и использовать его в дальнейшем.

Что ж, пусть думает, что способен манипулировать вождями кланов. Время покажет, кто и кем на самом деле управлял. Магистр и сам преследовал в этом походе вовсе не военные цели. Во-первых, кто знает, откажись он сейчас от участия в кампании, не окажется ли Клан Высокомерия следующим объектом для нападения объединенной армии Западных Кланов. А во-вторых, война – прекрасное средство для того, чтобы сплотить своих подданных, прекратить разговоры о вмешательстве Магистра в частные дела рыцарей и необходимости ограничить его власть. Приходится признать, что, несмотря на годы упорного труда, он так и не добился единства клана. Каждый рыцарь по-прежнему считает себя независимым государем в своем поместье и требует, чтобы Магистр согласовывал с ним любое решение.

Правда, в последнее время произошли кое-какие изменения. Выход, найденный советником Тензилом, оказался простым и эффективным. Он предложил создать комиссию, которая займется разработкой единого законодательства, обязательного для всех, начиная с самого Магистра и заканчивая последним крестьянином. Большинство недовольных клюнули на приманку и теперь с тем же жаром, с которым плели интриги, обсуждают, кто должен войти в эту комиссию и какие законы ей следует принять. И хотя Эрм беспокоился, что рано или поздно какие-то реформы ему придется провести, Тензил убедил его в обратном. По его словам, на время войны деятельность комиссии сама собой заглохнет, а после победы, в которой не приходится сомневаться, число недовольных старых ворчунов заметно сократится, тогда как количество молодых рыцарей, готовых во всем поддержать своего победоносного Магистра, во много раз возрастет.

Таким образом, у Эрма не было причин для недовольства советником. Магистр уже и не помнит, как и почему согласился принять его к себе на службу. Вероятно, Тил обладает каким-то особым даром убеждения. Помнится, он что-то говорил про свежий глаз, который может по-другому взглянуть на проблемы клана. И ведь действительно смог. А то, что формально Тензил работает на Клан Коварства, так Магистр пока еще и не предлагал ему перейти на свою сторону.

Другие вожди тоже получали от людей Тила немалую пользу. Даже Кун однажды обмолвился, что его советник за короткое время разоблачил больше заговорщиков, чем вся Тайная Служба правителя за многие годы работы. Из свиты главы Клана Ненависти и командного состава его войска и в самом деле исчезли некоторые знакомые лица. Но это уже его, Куна, внутреннее дело. И пусть другие жалуются на советников. Ни обвинять, ни защищать Тила Магистр не собирается, его пока все и так устраивает.

Кажется, Тил сам решил ответить на обвинения. Он отставил в сторону свой кубок и со снисходительной улыбкой, которую было нетрудно принять за вызывающую, заговорил:

– А теперь прошу вас выслушать меня, могущественные и бесстрашные вожди! Разве каждый из вас не пытался в одиночку воевать с Западными Кланами? Может быть, кому-то удалось захватить Озерную Долину? – Он оглядел притихших слушателей и еще раз неприятно усмехнулся уголками тонких, бескровных, почти синих губ. – И вы еще спрашиваете, зачем нужен командующий! У противника есть и опытные воины, и искусные колдуны. Чтобы победить его, нужно действовать слаженно и без промедления выполнять приказы. И отдавать их должен один человек, иначе неизбежно возникнет путаница, которая приведет к новому поражению. Тот, кто не согласен, может хоть сейчас попытать счастья и атаковать Западных без нашей помощи. Только я заранее знаю, чем такая попытка закончится, а поэтому призываю вас не тратить время на бесполезные споры и выбрать наконец достойного командира.

Все-таки он отчаянный смельчак! Так разговаривать с вождями не позволял себе ни Эрм, ни Руф, ни даже Кун. В шатре установилась зловещая тишина. Слышно было только, как обиженно сопит Лян, подбирая слова для резкого ответа. А Тил и бровью не повел. Сидит себе и рассеянно крутит в руках свой неизменный медальон, как будто не догадывается, что может неосторожными словами нажить себе не одного опасного врага.

И тут тишину нарушил ироничный голос Шамана Хуша:

– Может быть, наш молодой и горячий союзник сам желает занять место командующего? Лучшего претендента нам все равно не найти.

Напряжение разом спало. Все рассмеялись, а Магистр, наоборот, задумался. Не такую уж глупость предложил хитрый степняк. Во всяком случае, стерпеть такого начальника будет гораздо легче, чем Куна, Руфа или кого-нибудь другого. Победить они должны с любым командиром. А неизбежные ошибки научат мальчишку взвешивать свои слова и решения. Эрм поднял голову, чтобы внести неожиданное предложение, и вдруг по прояснившимся лицам вождей понял, что и остальных посетили подобные мысли.

Не прошло и пяти минут, как решение было принято. Командующим единогласно избрали Главного Советника Тила. Вопреки ожиданиям, он не выглядел ни растерянным, ни удивленным. Казалось, Тил действительно ожидал этого назначения. Он поблагодарил вождей за доверие и объявил, что атака начнется завтра на рассвете.

– Все необходимые распоряжения вы будете получать через советников, – сказал он ошеломленным от такого поворота событий союзникам. – Следуя им, мы непременно добьемся победы.

– А где будет находиться во время боя сам полководец? – не смог удержаться от ехидного вопроса до сих пор не вполне отошедший от обиды Лян,

Ответ Тила еще больше озадачил вождей:

– К сожалению, начинать битву вам придется без меня. Неотложные дела не позволят мне вернуться раньше полудня. Но обещаю вам, что мое появление решит исход битвы и станет для всех приятным сюрпризом.

И новый главнокомандующий вышел из палатки, предоставив вождям возможность вместе поразмышлять, что задумал этот дерзкий мальчишка и кто кого оставил в итоге в дураках?

СЕРМАНГИР

Догнать Ченгула оказалось делом несложным. После ужина в придорожном трактире, из которого по этому поводу были выдворены прочие посетители, а также извлечены и уничтожены все запасы еды и спиртного, знатный вельможа проснулся много позже полудня. И вряд ли собирался отправиться в путь, не отобедав. Хозяин трактира пока что не знал, где найти продукты для обеда, но, помня о том, как щедро оплачивался ужин, можно было не сомневаться – он что-нибудь придумает. А пока трактирщик решал этот непростой вопрос, Ченгул, лежа в постели, предавался не менее важным и сложным размышлениям. А именно мучительно пытался вспомнить, где он в данный момент находится и куда, собственно, собирался ехать.

За этим занятием его и застал Менгуртол. За время пути молодой слуга несколько засомневался в правильности принятого решения, а потому, не рискнув сразу показать Сермангира господину, оставил юношу на конюшне и отправился доложить о своем возвращении в одиночку. Разговор со слугой несколько прояснил Ченгулу ситуацию, но не избавил ни от головной боли, ни от необходимости вставать. Неудивительно, что вельможа находился в раздраженно-ворчливом настроении.

– Хорошо, что хоть ты никого не привел с собой, – похвалил он Менгуртола, не называя его, впрочем, по имени. Видимо, в своем теперешнем состоянии Ченгул опасался лишний раз напрягать голову, вспоминая имена слуг. – Ты не представляешь, сколько простолюдинов, просивших взять их с собой на войну, мне пришлось отослать в ополчение. Некоторые из них обнаглели до такой степени, что являлись ко мне без лошадей и оружия. Я возглавляю отборный отряд Клана Надежды, – гордо воскликнул Ченгул, вскакивая на ноги, и тут же поморщился от нового приступа тошноты. – И не могу позорить свою честь и честь своего брата, принимая в него всяких оборванцев! Ладно. Ступай, распорядись насчет обеда. Или нет. – По его оплывшему лицу опять пробежала недовольная гримаса. – Принеси сначала что-нибудь выпить.

Передавая Сермангиру слова господина, Менгуртол старался смягчить выражения. Но юноша и так все понял. И хотя ему позволили остаться и ухаживать за единорогами, Сермангир решил при первой же возможности сбежать отсюда.

И такой случай вскоре представился. Следующие два дня путешествие проходило с той же скоростью. Подъем к обеду, несколько часов в седле, а затем ужин в ближайшем трактире, заканчивающийся только к рассвету. Утром третьего дня Ченгул решил послать Менгуртола к старейшине Клана Терпения Губу с сообщением, что он не успевает к месту сбора, и просьбой не начинать сражение без него. Вообще-то ополчением командовал Воевода Вислед из Клана Тревоги, но общаться с кем-нибудь, кроме вождей, единокровный брат Правителя Вела считал ниже своего достоинства. Менгуртолу очень не хотелось покидать своего господина, и Сермангир вызвался ехать вместо него. Ченгул неожиданно легко согласился. Видимо, в этот день головная боль мучила его сильнее обычного.

Таким образом, Сермангир прибыл в лагерь ополченцев не только при оружии, но и на своем скакуне.

– Скажи на милость, опаздывает он! – недобро усмехнулся Старейшина Губ, прочитав письмо и передавая его Воеводе. – И как это пешие его обогнали? Да еще и обождать просит. Как будто Восточные нас на вечеринку позвали! Ну, что ж, обойдемся как-нибудь без такого союзника. А ты, юноша, почему до сих пор здесь? – обернулся он к Сермангиру. – Ты поручение выполнил, возвращайся теперь назад к своему господину.

Пришлось объяснять, что Ченгул ему не господин и вообще он предпочел бы остаться в лагере.

– Вот это дело! – сразу переменил тон Губ. – Пьянствовать да бездельничать ты еще успеешь научиться. А пока я отправлю тебя к твоим соплеменникам.

– Только не к сотнику Кидсерману! – срывающимся голосом попросил Сермангир, понимая, что отец тут же отошлет его домой.

– А почему бы и не к нему? Чем это он тебе так не угодил? – Старейшина, хитро прищурившись, посмотрел на смутившегося юношу. И тут же сам догадался. – Постой, постой. Как, говоришь, тебя зовут? Сермангир? Уж не сыном ли ты ему приходишься?

Молодому человеку не оставалось ничего другого, как во всем признаться. Губ внимательно выслушал его и надолго задумался.

– Ну и задачку ты мне задал, парень! – проворчал он, продолжая размышлять. – Как бы я ни поступил, все равно окажусь не прав. С одной стороны, ты нарушил волю отца и убежал из дома. И я должен сказать о твоем проступке Кидсерману. А с другой стороны, убежал ты не куда-нибудь, а защищать родину от врага. И этого я не могу тебе запретить. Не отсылать же тебя назад одного. До дома, наверное, дня три быстрой езды. И дороги сейчас вовсе не безопасны. А провожатого я тебе дать не смогу, у меня каждый человек на счету. Прямо не знаю, что делать,

Сермангир слушал вождя, затаив дыхание. А тот, кажется, все же принял какое-то решение.

– И все-таки я обо всем расскажу твоему отцу, – уверенно заявил Губ, и у Сермангира от огорчения сами собой начали стекать по щекам предательские слезы. – Но… после битвы. – Старейшина хитро улыбнулся. – Не стоит сейчас огорчать его. Так уж и быть, ты останешься в войске. Кидсерман у нас, кажется, лучниками командует? – Он вопросительно взглянул на Воеводу. Тот в знак согласия молча склонил голову набок. – А ты верхом прискакал, вот и ступай в кавалерию.

Юноша от радости едва не расцеловал сговорчивого Старейшину. Он опять добился своего. Теперь только от него самого зависит, сумеет ли он прославиться в предстоящей битве. Во всяком случае, здесь никто не будет держать его на конюшне, как это было в отряде Ченгула.

Позднее Сермангир узнал, что произошло с воинами отборного отряда Клана Надежды.

Одурев от многодневного пьянства, они сбились с дороги и вышли к Сторожевому Лесу со стороны, противоположной той, в которой располагался лагерь. Здесь они столкнулись лицом к лицу с передовыми частями Восточных Кланов. У Ченгула еще был шанс укрыться в лесу, но недалекий, не имеющий боевого опыта и к тому же не вполне протрезвевший вельможа приказал атаковать неприятеля. Бой продолжался не более получаса и закончился полным разгромом Ченгула.

На следующий день усталый, оборванный и потерявший оружие пожилой воин принес в лагерь ополченцев горестную весть о гибели своего отряда. Уцелел ли еще кто-нибудь, выяснить так и не удалось, так как дальше события начали развиваться стремительно и необратимо.

ХЕПСИР И ЗОР

Хелсир проснулся внезапно, словно от толчка. Как будто кто-то, проходя мимо, случайно задел его. Он поднял голову и огляделся. Пещера была пуста, только у дальней стены догорал костер. Спутники Хелсира, Зор и его друг Бартах, не спали, по-видимому, уже давно и сейчас вышли наружу. Так что толкнуть молодого мага никто не мог. Отчего же тогда он проснулся?

Отгадка заставила его вздрогнуть и прогнала остатки сна. Ну конечно же! Маг Клана Тревоги не мог не почувствовать приближения опасности. Значит, началось. Они уже два дня ожидали здесь, на склоне Граничного Хребта, сигнала об атаке Восточных Кланов и вот, кажется, дождались. Поэтому и не спят его старшие товарищи. Они опытнее Хелсира и раньше ощутили тревогу.

Зор и Бартах стояли у края скалы, смотрели вдаль и негромко разговаривали. Молодой маг подошел к ним и тоже поглядел вниз в долину. Солнце еще не взошло. Окружающая хребет каменистая степь была пустынна, а дальше разглядеть что-нибудь мешал туман, окутавший Озеро Слез. Все-таки Верховный Маг расположил свой наблюдательный пункт слишком далеко от места сражения, но он, как и все люди его клана, в горах чувствовал себя уверенней, чем на равнине. Здесь и дышалось легче, и мысли строились более четко и последовательно, и чары плелись намного быстрее.

– Дружок, чем смеяться над слабостями старика, ты бы лучше узнал, как дела на перевале, – не оборачиваясь, сказал Зор.

Хелсир смутился. Он до сих пор еще не привык к тому, что прочитать его мысли для учителя проще, чем для охотника – разобраться в звериных следах на свежем снегу. Впрочем, ни о чем обидном для Верховного Мага он, кажется, не думал.

Юноша быстро связался со стражами перевала. Там все было спокойно. И он снова посмотрел на озеро и Береговой Лес, в котором укрылись воины Союза Западных Кланов, а затем перевел взгляд на возвышающийся над степью Сторожевой Холм. Зоркие глаза Хелсира и без помощи магии различили поднимающуюся над его вершиной тонкую струйку дыма. Это дозорные зажгли сигнальный огонь. Значит, враг приближается.

Вряд ли огонь был виден из леса, но в этом и не было необходимости. Там тоже имелись колдуны – боевые маги Клана Тревоги. И о наступлении противника они узнали, вероятно, еще раньше, чем их вождь. Сигнал предназначался скорее твердолобым окрестным фермерам из Клана Терпения, несмотря на приказ Старейшины отказавшимся бросить дом и хозяйство и увозить свои семьи в глубь страны. Может, хоть теперь они одумаются. Всем известно, что дикие орды Клана Жестокости редко берут пленников, особенно мужчин. Да и попасть в лапы головорезов из Кланов Злобы или Ненависти немногим лучше. Такие имена не даются случайно. Они очень точно передают характер людей этих кланов, их нравы и сам смысл существования. Но пусть сначала убийцы и грабители попробуют прорвать оборону Западных Кланов.

Хелсир потянулся дозорными заклятиями к лесу. Он почувствовал, как лагерь проснулся и начал готовиться к бою, ощутил осторожную, но уверенную работу магов, спокойную решительность Воеводы Виследа, напряженное ожидание воинов. Затем он обнаружил мысленное присутствие где-то рядом своего наставника и поспешил направить заклятия дальше в степь, но тут же пожалел об этом. Тяжелая волна ненависти, жажды крови и других не менее отвратительных эмоций накатила на него и чуть не лишила сознания. Он еле успел закрыться.

– А вот к ним тебе забираться пока рановато, мой мальчик, – с мягкой укоризной посмотрел на него Зор. – И силенок у тебя еще не хватает, и обнаруживать себя раньше времени не стоит. А то начнут нас огнем поджигать да камнями забрасывать. Нам придется им ответить, и пойдет потеха. Ни на что другое времени у нас не хватит. А мне нужно за боем наблюдать. Так что займись-ка ты лучше чем-нибудь безопасным. Например, завтрак нам приготовь.

Юноша опустил голову и направился в пещеру. Что ж, он сам виноват. Сейчас не время блистать своими способностями. Приближается кровавая битва, и он не будет больше мешать своему наставнику.

«Правильно, сынок, – зазвучал у него в голове голос Зора. – Не обижайся, но на этот раз ты и вправду перестарался. А главное – привыкай не рисковать понапрасну. Ты еще пригодишься клану».

Сам Верховный Маг продолжал осторожную разведку, пытаясь выяснить численность и состав вражеского войска. Похоже, собрались почти все Восточные Кланы. Значит, нашелся-таки способ объединить их. Интересно было бы узнать, кто и как ухитрился это сделать. Но это потом, после боя. Сейчас важно, что Молчар и его люди не ошиблись – это не обычная приграничная стычка. К долине приближалось огромное войско. Но даже Зор не ожидал, что их будет настолько много. Как же устоять против такой страшной силы?

В воинах своего клана Верховный Маг не сомневался. Его ребята – лучшие разведчики на всей Дайре. Может быть, в открытой сшибке лоб в лоб на равнине они и уступят кому-нибудь. Но там, в лесу, как и в горах, каждый из них стоит пятерых. И уже не раз доказывал это. Нет, они не подведут.

Зато с союзниками дела обстояли гораздо хуже. Рудокопов, живущих слишком обособленно, чтобы входить в состав какого-либо клана, пришло очень мало. Владеющие рудниками торговцы из Клана Алчности не позволили отрывать своих работников от дела, а тем, кто пытался уйти без разрешения, пригрозили огромными штрафами. Пренебречь такими угрозами могли лишь немногие не обремененные семьями Рудокопы. Остальные остались на рудниках. Нужно же как-то кормить семью. Почти каждый из них и так был должен хозяевам.

Но и те из союзников, кто откликнулся на призыв Зора, не внушали особого оптимизма.

Здоровенные мужики из Клана Терпения способны выдержать любую атаку, но при этом туго соображают, действуют сами по себе и вообще не любят воевать. Собранные Белом ополченцы, наоборот, рвутся в бой и, возможно, представляли бы собой реальную силу, если бы не теряли так легко голову и хоть иногда слушались приказов.

А Клан Мечты? Лишь один из пятерых мужчин этого племени способен без отвращения взять в руки оружие, но и из них большинство годится лишь для стрельбы из лука. Да и это они делают хуже других, а если случайно попадут в цель, долго потом будут мучиться угрызениями совести. Как же, причинить боль живому человеку! В другое время Зор порадовался бы их миролюбивому характеру, но сейчас он предпочел бы иметь дело с менее чувствительными людьми.

Впрочем, подданные владычицы Иды и не могли бы сыграть в предстоящей битве более значительную роль. Их собралось всего несколько десятков, не больше, чем лекарей из Клана Сострадания. От целителей как раз сегодня многое будет зависеть. Даже с учетом всех добровольцев защитники долины сильно уступали врагам в численности. И, зная необученность и разношерстность своего войска, Верховный Маг не сомневался – потерь будет очень много.

Да, невесело. Вся надежда на Воеводу и, как всегда, на магию.

Зор не позволил своим опасениям перерасти в нечто, недостойное предводителя клана.

Не первый год Восточные пытаются прорваться в долину. Не один десяток набегов закончился на северном берегу Озера Слез. (С юга озеро невозможно обойти – до самого моря тянутся непролазные болота.) Сотни отважных воинов полегли здесь, защищая единственный проход в долину, так что слез в озере и вправду много. Но есть у него и другое название – враги прозвали его Злым Озером. Ни разу захватчики не продвинулись дальше Серебряного Ручья, впадающего в озеро чуть западнее Берегового Леса. Не пройдут и сейчас. Во всяком случае, пока он жив.

МОЛЧАР И БИСЛЕД

– Все по местам! Из леса не высовываться, без приказа не стрелять. Подождем, пока они не пройдут ловушки. – Воевода отдавал приказания негромко, но с привычной уверенностью, успевая при этом руками указать отрядам их позиции, улыбкой ободрить бойцов, едва уловимыми жестами и выражением лица объяснить, чего он от них ждет. – Коннице собраться на опушке у излучины ручья. Колдунам предупреждать о своих фокусах командиров отрядов. Обо всем непонятном сразу же сообщать мне или Молчару.

Стоящий рядом с Виследом старший боевой маг едва заметно усмехнулся. Нет, Воевода все делает правильно. Ловушек у них заготовлено порядочно, и магических, и попроще. Стрелы тоже следует поберечь – стервятников в этот раз налетело втрое против обычного. Всадникам в лесу вообще делать нечего. Они понадобятся, если степняки задумают прорваться через пустыню. А уж накрыть впопыхах кого-нибудь из своих огненной стеной – и вовсе последнее дело. Все правильно.

Просто Воевода не сдержался и назвал подчиненных Молчара фокусниками. Все-таки старый рубака нервничает. На самом деле они отлично ладили с Воеводой. Но в глубине души каждый считал работу другого детской забавой, а настоящим защитником долины себя. Вот только сегодня попотеть придется обоим.

Многолетнее ревнивое соперничество не мешало Воеводе и боевому магу вместе выполнять важную работу – защищать клан от врагов. И, несмотря на постоянные взаимные подначки и порой довольно грубые шутки, оба прекрасно понимали, что поодиночке они были бы гораздо слабее и вряд ли смогли бы так часто хвастаться друг перед другом своими успехами.

По характеру и образу жизни Молчар и Вислед были очень похожи. Оба не любили шумные сборища. С незнакомыми людьми держались замкнуто, в разговор вступали неохотно и больше слушали собеседника, чем говорили сами. Зато в кругу боевых друзей могли и рассказать смешную историю, и спеть веселую песню, и просто подурачиться, словно были они зелеными необстрелянными юнцами, а вовсе не заслуженными, много повидавшими ветеранами. Но в бою и тот и другой становились властными, решительными, жесткими по отношению к людям, с которыми еще накануне беззаботно веселились или делили в походе последний кусок хлеба. Они требовали от своих подчиненных железной дисциплины и строго наказывали за ошибки и промахи. Впрочем, те и не держали на них зла, понимая, что их командиры всей своей жизнью заслужили такое право.

Вислед с раннего детства знал, что станет воином. Он родился в семье великого героя Клана Тревоги – богатыря Харвиса и не представлял себе другой жизни, кроме сражений и походов, засад и погонь. Тем более что и ростом, и силой он пошел в отца и возвышался, подобно несокрушимой скале, не только среди своих соплеменников, но и на фоне фермеров Клана Терпения, чьи внушительные размеры давно уже вошли в поговорку на Дайре.

Первыми и на всю жизнь любимыми игрушками сына знаменитого воина стали шлем, щит и кольчуга отца. Чуть позже к ним добавились более опасные лук, меч и боевой топор. Неудивительно, что будущий Воевода еще мальчишкой в совершенстве овладел всеми возможными видами оружия, а также научился использовать в бою камни, палки, веревки и любой другой подручный материал. Да и голыми руками мог справиться с вооруженным противником.