Текст книги "На собак волков не зови"

Сергей Зверев
На собак волков не зови

Глава 1

Рычащий черный клубок шерсти катался в пыли у обочины, машины притормаживали и объезжали его, кто-то сигналил, кто-то снимал драку на мобильник. Тощий дедок тер ладонью лысину и тряс обрывком поводка, рядом металась грудастая тетка. Она всхлипывала, кричала что-то, но ее голос тонул в глухом рычании, переходящем в вой. У бровки тротуара сцепились ризеншнауцер и ротвейлер, здоровенные откормленные суки бились насмерть, размазывали по асфальту кровь.

– Денис, не надо. – Шепот за спиной его не остановил, напротив, заставил торопиться. Еще пара минут, и породистые шавки перегрызут друг другу глотки прямо здесь, на глазах у изумленной публики. Что они не поделили, интересно знать. Кто их поймет. Чего ждать от собак, если у хозяев мозгов нет – таких тварей из дома без намордников выводят…

– Пойдем, – его потянули за локоть, но Денис вырвал руку и обернулся.

– Дай-ка, – он осторожно отобрал у Леры сумочку и вытащил маленький цветастый зонтик, – стой здесь, не подходи.

– Денис, вдруг они бешеные. – Слова пропали даром, Денис глянул в серые, полные тревоги и страха глаза Леры и отвернулся. Не бешеные, нет, обычные зажравшиеся псины, озверевшие от тоски в замкнутом пространстве квартиры. Вот и развлекаются по-своему на радость себе и окружающим.

– Пожалуйста, не надо. Пойдем, нас ждут.

Все, хватит, этими словами он уже сыт по горло. «Не лезь, не вмешивайся, отойди» – ничего нового, все как вчера и позавчера, и точно так же будет завтра. Леру можно понять. После того, что она пережила полтора года назад, по-другому, наверное, нельзя. Наверное. Но сейчас не тот случай, тем более драка катится к развязке. Ротвейлеру удалось вырваться из захвата, черная с рыжим подпалом сука в прыжке свалила лохматую соперницу и вцепилась ей в горло. Дед заверещал, замахал тощими руками и ринулся к собакам, Денис оттолкнул старика в последний момент.

– Погоди, папаша, не вмешивайся. Я сам с вашими девочками поговорю, – и схватил ротвейлера за холку. Шнауцеру повезло, клыки «подружки» запутались в шерсти и не успели проткнуть глотку, но черные завитки уже потемнели от крови. Еще немного, и белоснежные зубы прошьют кожу, перекусят трахею – и привет. Ротвейлер рыкнул сквозь сжатые зубы, но хватку не ослабил, наоборот, замотал башкой и перехватил шкуру жертвы поудобнее. Вот и хорошо, вот и славно, нам этого и надо – Денис подсунул зонтик под толстый, с заклепками ошейник, с силой крутанул «рычаг» вокруг оси. Псина билась, хрипела, но челюсти разжимать не торопилась, пришлось повернуть зонтик еще немного, дожать почти до упора так, что спицы негромко хрустнули, а яркая ткань расползлась, как мокрая бумага. Тетка и дед выли громче озверевших псов, солнце било в глаза, в горле першило от пыли и шерсти.

Ошейник перекрутился «восьмеркой», впился в шкуру, и черная тварь, наконец, разжала клыки, захрипела, забилась в припадке удушья. Денис приподнял пса, швырнул его на тротуар под дерево и снял закрутку. Дед чирикал над еле живым ризеном, тетка ползала на коленях рядом со своей «девочкой», целовала псину в окровавленную морду.

– Ничья, – Денис покрутил в руках остатки зонтика, швырнул его в урну и обернулся. Лера стоит как вкопанная там, где он и приказал, щурится близоруко, губы сжаты – того и гляди заплачет. Но это только кажется. За те полгода, что они прожили вместе, Денис ни разу не видел ее слез. Злилась, кричала, смеялась – все, что угодно, только не плакала, иногда замолкала надолго и смотрела в сторону, и неизвестно, что хуже – потоки слез или этот отрешенный взгляд сквозь стену. Вот и сейчас все к этому идет. Денис протолкался к Лере через толпу, притянул к себе, чмокнул в светлую макушку.

– Испугалась? – Вопрос ритуальный, но без него никуда.

– Еще как, – пробормотала она и боднула лбом в плечо, – очень. Такие здоровые, злые. Зачем ты…

Все, пора сворачиваться, этого разговора нужно избежать, финал предсказуем, а на вечер были такие планы… Но кто ж виноват, что бестолочи-собачники за своими питомцами не следят.

– Пошли отсюда, – оборвал девушку Денис, потянул ее за руку. Но Лера замотала головой и показала на другую сторону дороги. В толпе зевак стояли Вика с Пашкой и призывно махали руками. Денис сменил курс и потащил Леру за собой, лавируя между стоящими перед светофором машинами. Недовольные крики, гудки остались позади, послышался лай. Денис обернулся, но псов уже растащили на безопасное расстояние, и пришедшие в себя собаки перебрехивались в меру оставшихся сил.

– Здорово ты их, – восхитился Пашка, – мы все видели. Я помочь хотел…

Вика дернула парня за руку, и тот умолк, посмотрел на свою невесту сверху вниз. Да, жених и невеста. Ей восемнадцать, ему двадцать – лучше не бывает. Жили в одном доме, ходили в одну школу, только Пашка учился на «отлично», а Вика так, средненько. Зато красотка – глаз не оторвать. Ростом жениху до плеча, длинные русые волосы, зеленые глаза, на щеках ямочки, когда улыбается. Пашка, серьезный блондин с вихрами на темени, не ботан, не хлюпик, учится на физтехе, и неплохо учится, и про спортзал не забывает. А Вика – менеджер в ювелирном магазине: красивая работа для красивой девочки. Настоящая королева, жених при звуках ее голоса теряет волю и идет, куда поведут, как бычок на веревочке.

– Привет, дядя Денис! – Вика зажмурилась от легкого щелчка по носу.

– Я тебе дам – дядя, – пробормотал Денис, рассматривая пару. Да какой он ей дядя? Мать Вики хоть и сестра ему, но сводная, и родители не родные. Он – пасынок, чужой, подкидыш, найденный тридцать семь лет назад на ступеньках детдома. Родная мать тогда как в воду канула, но нашлась для мальчишки новая семья. Значит, все-таки дядя, хоть и не по крови… О, а это еще что такое?

– Поворотись-ка, сынку, – он осторожно, кончиками пальцев поддел Пашку за подбородок. Парень гордо поднял голову, Лера охнула, Вика вслед за женихом задрала нос.

– Неслабо, – Денис изучал сиреневый, с синими краями кровоподтек на скуле жениха племянницы, – когда, как и при каких обстоятельствах? Не томите, юноша, – поторопил он Пашку. Тот ломаться не стал, в двух словах рассказал, как было дело.

– Вчера вечером у «Золотого скорпиона» Вика позвонила, попросила встретить. К ней трое подошли, с собой увезти хотели. Я приехал, со мной еще двое были. Встретили, поговорили, – словно нехотя рассказывал он про свой подвиг, пока Вика с обожанием смотрела на будущего мужа снизу вверх.

– Молодцы, – одобрил Денис и мельком глянул на Леру. Так и есть, губы дрогнули, сжались, но молчит, улыбается через силу. Все, как и полчаса назад, как и месяц, и полтора. Снова посмотрел на довольного Пашку, тронул край кровоподтека.

– До свадьбы заживет…

Но его перебила Вика:

– Не успеет, до субботы всего ничего осталось. Ну да ладно, тональником замажем, а фотографии потом отфотошопим. – Пашка тут же смирился и закрыл рот, перечить невесте он не решился.

– Пойдем, – проговорила Лера, – мы им мешаем. Вы в магазин?

Вика в ответ кивнула и взяла Пашку под руку.

– Мы тоже. Нам новый зонт нужен, – Денис обнял Леру за плечи, – топайте, мы следом.

А сам через пару минут догнал Пашку, придержал за локоть и отвел в сторонку, оставив Вику и Леру обсуждать преимущества косметических фирм.

– Кто это был, те трое?

Пашка набычился, отвернулся. С минуту шли молча, и Денис уже собрался повторить вопрос, когда парень пробурчал себе под нос:

– Волки, кто ж еще. Трое на белой машине, ты знаешь.

Как не знать, весь город знает. Вся стая – человек пятнадцать – рассекает на трех машинах: два черных монстра, один белый, все меченые, все заметные, издалека видно. И все прекрасно все знают, два плюс два сложить умеют, дураков нет. Появилось зверье в городе еще в начале весны. Первым делом грохнули мэра на пороге его загородного дома, следом еще двух его замов, сына мэра с семьей сожгли в квартире, пяток чиновников помельче перестреляли – кого в машине, кого прямо на улице средь бела дня. Нет, никто, конечно, своими глазами ничего не видел, но все сразу поняли, откуда ветер дует. И дальше ничего, будто так и надо, словно это в порядке вещей – ни следствия, ни уголовных дел. «Занимался несовместимой с госслужбой коммерческой деятельностью. Стал жертвой передела собственности в криминальной среде», – некрологи местные газетенки нашлепали, как под копирку. Убитых по-быстрому закопали, а остальная чиновничья шушера убежала из города. Причем поговаривали, что бежали очень быстро, побросав все нажитое непосильным трудом. И свято место пусто не осталось, его заняли новые хозяева города – мелкие, носатые, их наглость граничила с помешательством: тормозов нет, блокировки сняты. Зато у каждого по «шапке-невидимке» имеется, менты их в упор не видят, а если и видят, то отворачиваются. И дикие танцы на площади, и стрельба очередями в воздух, и таран машин, если те на пути оказались – все шалости с рук сходят. Отдыхайте, гости дорогие, ни в чем себе не отказывайте, мы потерпим….

– Волки, – выдохнул Денис, – я понял. – Он остановился, взял Пашку за плечи и развернул к себе. Тот покорно топтался перед «дядей» и все норовил оглянуться на Вику. Она смеялась и копалась в белой сумочке, искала запиликавший мобильник.

– Я эту породу хорошо знаю, – негромко говорил Денис и не сводил с девушек взгляд, – в армии насмотрелся. В следующий раз сам не геройствуй, сразу мне звони. Не ментам, не друзьям, а мне. Эти твари все помнят – взгляд, жест, слово. А уж особенно разбитую морду. Вы им по рожам хорошо настучали, надеюсь?

– Да, – оживился Пашка, – одному нос разбили, второму в глаз прилетело…

– Орлы! – Денис встряхнул Пашку. – Уважаю! Телефон мой у тебя есть?

– Вика знает, – парень едва не свернул шею, высматривая невесту в толпе.

– Хорошо, – Денис отпустил Пашку, пошел рядом, – в магазин-то зачем? Водку купить забыли?

– Вы ж не пьете! – удивился Пашка. Он почти бежал, проталкиваясь через толпу.

– Не пью, – подтвердил Денис, – но мало ли что. Вдруг накатит. На радостях. Не каждый день племянниц замуж выдаю.

– Купили, купили, – успокоил его Пашка, – все купили. Теперь ей шляпа нужна и туфли. На второй день. Викина мама звонила, сказала, что в пятницу вечером приедет, раньше не получится. Вот и попросила меня сходить…

Светка, сестра Дениса, после развода вкалывала в Москве вахтовым методом и дома появлялась нечасто. Перед свадьбой дочери ей пришлось отпахать подряд три недели, оставался последний рывок.

Пашка рассказывал еще что-то, но Денис парня не слушал, первым догнал девушек, взял обеих под руки и повел по «зебре» к дверям торгового центра. Невеста потащила жениха прямиком к эскалатору. Денис смотрел им вслед: Вика крутила головой, разглядывая витрины, и что-то говорила, Пашка внимательно слушал. Да, до субботы осталось всего ничего. Последние приготовления, приятные хлопоты – и свадьба. Была и у Дениса свадьба, давно, больше десяти лет назад. Счастлив был, как последний дурак, и гордился собой – как же, подвиг совершил, взял женщину с ребенком. Девочке два года было. И ведь действительно любил обеих, думал – семья есть, один ребенок есть, еще одного, общего, попозже заведем, когда деньги будут. Тут и звание очередное подошло, и перспектива своей квартиры замаячила, и аттестацию успешно прошел, хоть и не сразу. В первый раз зачет по курсу выживания не сдал, финальное испытание завалил. По чертовски уважительной причине, и до базы двое суток лесами топал. В общем, в личное дело – запись соответствующая, от командования – благодарность, а от государства – серпом по самому дорогому: «Полк подлежит расформированию». Новость убила все планы и надежды на будущее. А тут вторая «радость» подвалила – к жене вернулась ее первая любовь и страсть, по совместительству – отец девочки. Потом развод, дембель… Как оказался дома – помнил с трудом. Жил, словно на автопилоте: без эмоций, без мыслей, без чувств.

Любимый город встретил мокрым снегом, грязью на улицах и пустотой. Работы не было, институт войск РХБЗ, куда отчим планировал пристроить Дениса, спешно ликвидировали. В единственном на всю страну противовирусном центре тестировали новые вирусы и яды, модернизировали старые, проверенные временем, разрабатывали противоядия и вакцины. В народе нехорошее место называли «Вакцина» и старались обходить стороной. И хотя Денис смутно представлял свою деятельность на предполагаемом новом поприще, эта еще одна неудача – ликвидация института – добавила горечи в и без того несладкую жизнь.

Отчим съехал в деревню и освободил пасынку квартиру – устраивай, дружок, свою жизнь, если сможешь. А она ни хрена устраиваться не желала. В каждой своей женщине Денис видел прошмандовку и заранее ждал измены. Отношения рушились со скандалами, истериками или жутковатым звенящим молчанием, квартира пустела, мебель покрывалась пылью, цветы чахли и умирали на подоконниках. Карусель остановилась в тот день, когда он встретил Леру.

И у нее была свадьба, и тоже в восемнадцать лет. Любящий муж, квартира в Москве, обеспеченная семья – все, о чем может мечтать воспитанная дедом и бабкой девчонка из провинции. Их хватило почти на десять лет – любви, достатка и покоя. А потом муж Леры улетел в командировку, чтобы вернуться в цинковом гробу. Вернее, в гроб через пару месяцев после авиакатастрофы положили то, что осталось от молодого сильного мужика, и отдали вдове. Безутешные родственники быстро оправились от горя и выставили бездетную Леру из московской квартиры. Она вернулась к себе и жила тихо как мышь, работала бухгалтером в школе. Лера была странной: шарахалась от каждой тени, вздрагивала от резких звуков, ходила осторожно, по сторонам не смотрела – только под ноги. В тот день она даже не заметила, что переходит дорогу на красный свет. Как та «Газель» успела затормозить – уму непостижимо… Перевернутый на льду фургон с пивом, подрубленный фонарный столб, оборванные провода, две иномарки, слившиеся в «поцелуе», – и посреди всего этого Лера с фикусом в руках. Деревце дрожало, а его хозяйка застыла на месте и смотрела перед собой. Она не сопротивлялась, когда Денис потащил ее прочь от разгрома и приходивших в себя пострадавших. В одной руке тяжелый фикус, в другой зажаты холодные тонкие пальцы насмерть перепуганной девушки. Вслед беглецам орали и свистели, но Денис не оборачивался. Остановился, когда за спиной все стихло, вручил Лере потрепанный куст в горшке и представился.

– Очень приятно, – неуверенно отозвалась она и, прижав фикус к груди, назвала свое имя.

– Рад знакомству, чертовски рад, – Денис тряс головой и норовил поцеловать новой знакомой руку, – позвольте проводить вас, доставить до дома, так сказать.

Она позволила, но прогулка длилась еще минуты три. Они не успели пройти и половины пути, как все закончилось.

– Вы работаете? – повела светскую беседу Лера. – Где и кем, если не секрет?

– Что вы, какие от вас секреты! – резвился Денис. – У меня редкая и востребованная творческая специальность. Я дизайнер надгробий, беру заказы у…

Лера просто ушла вперед – ничего не сказала, не посмотрела с укоризной или издевкой. Накинула на голову капюшон, поправила светлые растрепавшиеся волосы – и исчезла в начавшемся снегопаде. Денис остался один, потоптался в снегу, развернулся и побрел прочь. А через неделю ждал ее на том же месте, где сморозил глупость. И дождался, подошел молча и вручил точно такой же фикус.

– У меня уже есть, – девушка посмотрела на поникший от холода кустик, тронула пестрые, зеленые с белым, листочки.

– Я не знаю, что вам нравится, поэтому купил еще один, – Денис почти силой впихнул растение в руки девушки, – если не подходит – давайте вернем. Я куплю вам что-нибудь другое. Например, орхидею.

– Не надо, – Лера подышала на замерзшие ветки, отвернулась от порыва мартовского ветра и сказала:

– Пойдемте скорее. Здесь очень холодно.

И они пошли, и теперь так и ходят друг к другу в гости. Денис ни разу не усомнился в верности Леры, проверять ничего не хотелось, словно шепнул кто-то на ухо: «Успокойся». И он успокоился. А второй фикус прижился в конце концов у Дениса и чахнуть не собирался, разросся вширь и ввысь, изредка ронял на батарею сухие листочки.

В толчее магазина Вика и Пашка пропали мгновенно, Денис потерял их из виду, обернулся к Лере. Та рассматривала витрину спортивного магазина и недовольно дернула плечом, когда Денис попытался обнять ее.

– Зачем ты полез, зачем? – Все, понеслось. Сейчас ее лучше выслушать, дать высказаться и не перебивать. Так будет лучше для обоих, во всяком случае, раньше это срабатывало. А Лера уже перебирала все возможные варианты развития событий:

– А если бы тебя покусали эти псины, а если они бешеные, а если бы ты попал под машину…

– А если бы собаки побежали на детскую площадку и устроили драку там? А если они действительно бешеные и перекусали бы всех, кто попытался их разнять? Даже если и не бешеные – все равно. Ты знаешь, как выглядит рваная укушенная рана, особенно на лице? А если бы того деда хватил инсульт и он бы умер прямо на дороге?

Лера осеклась и непонимающе смотрела на Дениса.

– Нет, – сдалась она через минуту, – нет, не подумала. Я о тебе думала, о том, что я буду делать, если….

– Если, если… – передразнил ее Денис, – пошли. Где твои зонты? Выбирай, я сегодня добрый.

Выбор и покупка нового зонтика заняли минут сорок: в отместку Лера перебрала весь ассортимент небольшого магазина. Денис мыкался рядом, рассматривал свое отражение в витрине. Подстричься бы не мешало, темный «ежик» уже основательно отрос, челка падает на высокий загорелый лоб. В зеленых глазах кураж, губы чуть кривятся в улыбке, физиономия довольная – все, как обычно, после хорошо сделанной работы, когда результат нравится самому. Отвернулся от зеркального окна, посмотрел издалека на увлеченную процессом выбора Леру и снова уставился на свое отражение. «Лицо попроще сделай», – от довольной физиономии не осталось и следа. Сейчас надо потерпеть, помолчать, дождаться вечера и тогда уж потребовать полной сатисфакции за моральный ущерб… Додумать не успел, в кармане джинсов зазвонил мобильник.

– Денис, ты мне нужен, – раздался в трубке голос отчима. – Можешь приехать или у тебя планы?

К человеку, давшему ему все – будущее, семью, образование и жилье, – Денис мог бы примчаться и с Луны. Или наоборот, если потребуется.

– Да, отец, могу, – он вышел из магазина и прикрыл трубку ладонью: – Что случилось? Купить чего? Привезти?

Требовалась сущая мелочь – поправить потекший кран. Труба проходила в неудобном месте, и добраться до нее самостоятельно отец не мог. Договорились на завтрашнее утро, чтобы успеть до субботы. Лера в ответ на новость сделала вид, что ей все равно, но губы все же надула. И слишком пристально стала рассматривать покупку – крутила новый зонтик в руках.

– До утра еще куча времени, – на ухо девушке шепнул Денис, – и если мы поедем прямо сейчас…

– Поесть не купили, – пробурчала Лера, – в холодильнике пусто.

– Успеем. – Денис схватил девушку за руку и ринулся к лестнице. Но остановился уже через десяток метров, уставился в стекло витрины. За ним Вика мерила шляпки, крутилась перед зеркалом, заметила «дядю» и послала ему воздушный поцелуй. Пашка обернулся и закатил глаза к потолку. «Привыкай, дружок», – мелькнула ехидная мыслишка.

– Красиво как, – вздохнула Лера, – ей все идет, такая хорошенькая. Вот эту надо примерить. Подожди. – Она скользнула в магазин, отодвинула взмыленного жениха и схватила с полки что-то белое, воздушное, с серебряным отливом. Вика водрузила это на голову и взвизгнула от восторга, продавщица вымученно улыбнулась, Пашка вытаращил глаза.

Вика потащила добычу к кассе, раскрасневшаяся Лера попрощалась с молодыми и подошла к Денису, взяла под руку. И все оглядывалась, пока шли к лестнице, и улыбалась странно, глядя сквозь стены в никуда.

Утром пошел мелкий дождик, Денис шарахался в сумерках по квартире. Поел, оделся, поцеловал сонную Леру в щеку.

– В субботу утром приеду, – пообещал он шепотом, – готовься.

– Слушаюсь, – пробормотала девушка, – и повинуюсь. Дверь захлопни, я еще посплю.

– Лентяйка, – проворчал Денис из коридора, – вот женюсь на тебе, будешь знать. Забудешь, как до обеда дрыхнуть.

– Сначала женись – потом поговорим, – донеслось из комнаты.

Так, пора сматываться. Голос уже не сонный, а вполне себе бодрый и осмысленный, надо уходить. Спасибо бате, что помог, подкинул благовидный предлог. Не в первый раз, впрочем. А помочь ему с водой обязательно надо, не все по чужим дачам шабашить. Строить чужим… Хоть и деньги неплохие, а все равно душа к этому делу не лежит. Свое нужно строить, для будущего, для жизни. Лера вроде не против. Ладно, потом.

Под моросью сонливость как рукой сняло, по пустым мокрым улицам он добрался до дома за четверть часа. Надо переодеться, забрать инструмент и бегом на вокзал. В подъезде из-под ног шарахнулась кошка, Денис чертыхнулся и через ступеньку побежал к себе на третий этаж. В углу площадки громоздилась пухлая, провонявшая перегаром куча. При виде Дениса она зашевелилась и заворчала.

– Галка, сука, опять домой не пустила, – донеслось от щитка.

Денис кивнул и полез за ключом. Обычное дело – сосед напился в хлам, жена выставила его за дверь. Вернее, не открыла ее – ничего нового. Эта канитель длится уже с год или больше, счастливая семейная жизнь ежедневно бьет ключом. В основном по голове несчастного Сереги, запившего после лишения прав. Поскольку в прошлой относительно трезвой жизни тот был водилой, отсутствие документа поставило точку в его карьере. Сначала он где-то работал, но заработок пропивал, затем из дома начали пропадать вещи, и Галка не выдержала – сменила замок и окончательно выставила супруга из дома. Тот сутками шлялся по городу, возвращался пьяный до полного изумления. Побившись по привычке в двери родного дома, засыпал на площадке. Сейчас Серега при виде благодетеля оживился, принял вертикальное положение и почти не качался, даже дышать старался в сторону. И матерился вполголоса, ежесекундно поминая вероломную супругу.

– Тихо! – шикнул на него Денис и открыл дверь. – Заползай. Раскладушку бери и спи, и чтобы не пить тут. Или выкину.

Серега кланялся и невнятно клялся свято блюсти законы приюта, сердечно благодарил гостеприимного хозяина, но Денис алкаша не слушал. Быстро переоделся, собрал в рюкзак инструменты, взял деньги и документы. Перешагнул в коридоре через спящее тело на низкой раскладушке и вышел из квартиры. Все нормально – Серега проспится и потащится по своим делам, дверь захлопнет. Не в первый раз и, скорее всего, не в последний.

От автобусной остановки до деревни Денис шел пешком. Топать пришлось минут двадцать по отличной ровной бетонке. Лес подступал к дороге с обеих сторон, березняк сменил мрачный ельник, стало темно и жутко. За расколотым стволом старой сосны Денис разглядел остатки заросшей тропы, постоял с минуту рядом и двинул дальше. Чужой эту тропу ни за что не найдет, от нее уже и следа почти не осталось. Не дорожка в лесу, а так – направление. Давненько он по ней не ходил, лет пятнадцать прошло, если не больше. Да там, на другом конце, уж и нет никого и делать там нечего. Еще поворот, еще – здесь бетонка выходит на открытое место, проходит над деревней по краю песчаного обрыва. Внизу показались крыши домов, слышны голоса и собачий лай.

До конца бетонки он не пошел, сбежал по песку вниз, перемахнул отцовский забор и между грядками зашагал к деревянному дому. Справа в кустах малины что-то зашуршало, Денис на ходу повернул голову, споткнулся и едва удержался на ногах. В центре старательно «причесанного» граблями газона топталась тварь, похожая на огромного, покрытого шерстью таракана. Гадкое, на кривых рахитично подогнутых дрожащих лапах мышиного цвета существо вытянуло голову, принюхалось и разразилось писклявым лаем.

«Это что за хрень?» – Денис скинул рюкзак и направился к животине. Та выпучила водянистые, с синим отливом глазки, отпрыгнула назад и завертелась на месте. Денис смотрел на ее поросшую бурой шерстью спину, короткий обрубок хвоста и ждал. Тварь уперлась носом в землю, покрутилась еще немного и зависла над травой, присев на задние лапы. «Не понял», – пока Денис соображал, что происходит, псина разродилась небольшой аккуратной кучкой, поскребла для вида лапами и скрылась в кустах малины. «Ах ты сволочь!» – Денис ринулся к забору, но окрик за спиной заставил остановиться. Отчим спускался с крыльца, правой рукой он придерживался за перила, в левой нес лопату. Седой, невысокий, с оплывшей фигурой, он неловко ковылял к пасынку. Денис шагнул навстречу:

– Привет!

Они обнялись, Денис взял лопату и быстро ликвидировал следы жизнедеятельности поганой псины. Потом подхватил рюкзак и пошел в дом. Отчим плелся сзади, отдувался и говорил сквозь одышку:

– Соседи новые, москвичи. Дом у бабки купили, дачу себе тут устроили – на травке полежать, шашлычков пожарить. Это тебе еще повезло… – его слова утонули в грохоте басов. Тишину, шорох ветра и пение птиц накрыло ревом, отдаленно напоминающим музыку. Отец беспомощно развел руками и подтолкнул Дениса в спину.

За работой и мелкими хлопотами время пролетело незаметно. Денис устранил течь в трубе, поправил петли на калитке и сжег в старом ведре два здоровенных осиных гнезда, найденных отцом на чердаке. Хотел сделать перерыв, но пришла бабка из дома через дорогу – у нее не включался свет. Следом притащился за помощью дед с другого края деревни, старинный друг отца. Отказать Денис не мог, поэтому дома оказался уже в сумерках, с двумя банками соленых огурцов и поллитровкой самогонки – платой за работу.

– Добытчик, – встретил его отец, – есть пошли, все готово.

По случаю теплой погоды ужинать решили на свежем воздухе. Денис вынес из дома небольшой столик и две табуретки, отец принес сковородку с горячей жареной картошкой, открыли тушенку. И про бутылку не забыли, разлили сразу почти половину. Выпили, закусили. Денис уже знал, что ждет его дальше, поэтому к разговору подготовился заранее. Так все и вышло – первым делом отчим поинтересовался дальнейшими планами Дениса.

– Тебе о будущем думать надо, – втолковывал упертому пасынку старик, – о семье, о детях. О работе, в конце концов.

Денис отпил из своего стакана и зажмурился: с каждым глотком зелье казалось Денису все приятнее на вкус.

– Я думал, – ответил он. – Я во Францию поеду, в Иностранный легион служить пойду. А что – там прием до сорока лет, у меня еще три года в запасе. – Денис сейчас сам верил в то, что говорил.

Отчим давно привык к выходкам пасынка, поэтому к очередной затее отнесся спокойно:

– Давай, езжай. И что ты там делать будешь?

В словах старика не было ни ехидства, ни насмешки, Денису даже показалось, что он одобряет его безумную идею.

– Как – что? Служить, конечно! Там хоть страна порядочная, кидалова не будет, – преувеличенно бодро отозвался Денис.

– Сомневаюсь я, – отчим опустошил стакан и теперь активно закусывал, неодобрительно посматривая на Дениса. А тот продолжал убеждать себя и его в верности выбранного пути.

– Медосмотр и тесты на физподготовку я пройду, потом обучение, потом служба. Рядовой тысячу евро в месяц получает, сержант – полторы. Первый контракт на пять лет. После четырех лет службы предоставляется возможность подать документы на французское гражданство. Не хочешь – после увольнения можно получить ПМЖ во Франции, сначала на десять лет, потом продлить. После пятнадцати лет службы получаешь пенсию, которую выплачивают в любой стране до конца твоей жизни. Прикинь? Жить буду как человек, через пять лет дом куплю на юге Франции, на выходные буду в Ниццу ездить. Как Бельмондо…

– Через пятнадцать лет тебе будет пятьдесят два года, кому ты в этом легионе нужен будешь, Бельмондо? – отец грубо растоптал все проекты и мечты Дениса. – Виллу он купит, в Ниццу поедет… Если жив останешься. Кто тебя хоронить-то в случае чего будет? И где?

– Если тело обнаружено, то похороны проводятся за счет французского государства, – сообщил Денис, – а где – не знаю.

– Вот-вот, если обнаружено. А если нет? Правильно, сэкономишь им кучу денег. И твое заработанное в этом случае куда денется? Что-то мне подсказывает, что все это пойдет французскому государству. Так что сиди здесь, я за тебя навоевался на всю оставшуюся и в Анголе, и в Афгане. Давай еще по пять капель, – подвел итог дискуссии отец.

Бутылка опустела больше чем наполовину, Денис нашел в кухне и вскрыл ножом еще одну банку тушенки, выложил консервы на сковородку, на плитку.

– А я и здесь никому не нужен, – сказал он, обращаясь к синей, оббитой пластиком дверце стенного шкафа, – ни сейчас, ни через пятнадцать лет. Ни людям, ни стране. Пойду охранником два через два.

– Вот и правильно, – поддержал здравую мысль отец, – а то – во Францию, в легион… Там и без тебя наемников девать некуда… Ах ты сволочь, чтобы ты сдохла, зараза!

Денис обернулся и уставился на отца. Тот держался за столбики, подпиравшие крышу над крыльцом, и, вытянув шею, высматривал что-то в траве.

– Что такое? – Денис остановился за спиной старика и прищурился, присматриваясь к мельтешащей на газоне юркой бурой тени.

– Сука, – протянул Денис, – задолбала. Отойди-ка. – Отец посторонился, пропуская Дениса вперед.

– Мне кажется, это кобель, – высказал отчим свое предположение, – но я не уверен.

– Сейчас посмотрим, – Денис осторожно подобрался к столу, не сводя взгляда с псины, пальцем выскреб из консервной банки остатки жира и присел на корточки.

– Иди сюда, радость моя, иди скорее. Кушать хочешь, кушать? – проворковал он, да так умильно, что самому стало тошно. Псинка замерла на месте, вытянула сморщенную морду с выпуклыми глазенками и задрожала. Кушать она хотела, но подойти ближе боялась. Или не могла сообразить: тушенка – это съедобно или нет? Пахнет вроде неплохо…

– Иди, иди, не бойся, – подбадривал Денис, он встал на четвереньки и вытянул руку вперед, – иди сюда, мой зайчик.

Отец негромко фыркнул, псина вздрогнула, прижала уши, но все же шагнула вперед. Денис схватил собаку за шкуру на спине и вскочил на ноги. Шавка завизжала, принялась извиваться и крутить ушастой башкой во все стороны, Денис перехватил уродца за шкирку и показал старику:

– Ты прав, это кобель.

Отчим ухмыльнулся и с довольным видом уселся за стол. Денис встряхнул псину и понес ее к кустам малины.

– Еще раз тут увижу – убью, – предупредил он орущую дурниной шавку, размахнулся и швырнул скотину через забор. Собака с визгом улетела прочь, послышался негромкий шлепок. Через пару секунд к вою шавки добавился женский рев. Не стесняя себя в выражениях, хозяйка уродца пообещала Денису массу проблем в ближайшем будущем.