Электронная библиотека » Шелли Такер » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Навсегда с ним"


  • Текст добавлен: 3 октября 2013, 21:21


Автор книги: Шелли Такер


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Шелли Такер
Навсегда с ним

Пролог

Провинция Артуа, Франция, 1299 год

С неба, покрытого свинцовыми тучами, не дававшими упасть на землю робким лучам восходящего солнца, низвергались потоки воды и превращали истоптанное тысячами подошв и подков поле битвы в скользкое, непроходимое месиво. Гастон де Варенн, без оружия и охраны, медленно двигался мимо двух подготовившихся к битве армий. Низкие клубящиеся облака соответствовали тому мраку, в котором находилась его душа. Каждый шаг давался с трудом из-за открывшейся раны в боку и предчувствия, что воспоминания о приближающемся событии будут преследовать его всю жизнь.

Он уже почти достиг цели, но остановился, не в силах заставить себя идти дальше, и посмотрел на наспех возведенный шатер и на укрепленный над ним поникший бело-голубой флаг. Осенний воздух казался еще более холодным из-за непрекращающегося ливня. Струи воды, стекавшие со шлема, пропитали плащ и проникли под кольчугу. Холод терзал не столько его тело, сколько душу. Если бы только дождь мог очистить воздух от тяжелых запахов дыма и крови!

Прищурив глаза, он смотрел на ряды бойцов: справа было его войско, слева – неприятель. Яркие полотнища шатра составляли резкий контраст с темными, закопченными дымом костров лицами воинов. Нависшую тишину нарушали только капли дождя, барабанившего по сложенным у их ног мечам, щитам и боевым топорам.

Оглядывая свои порядки – верных рыцарей, служивших его роду уже много лет, людей, доблестно сражавшихся с ним плечом к плечу два последних месяца, – Гастон ясно читал на их лицах: они без колебания ринутся в бой по одному его слову, пусть даже враг превосходит их в численности, пусть он более сыт и лучше вооружен.

Одно лишь слово – и они будут биться, пока не погибнет последний. Они поклялись бороться с несправедливостью, с негодяем, который предательски захватил земли и людей семейства Вареннов.

Гастона одолевали противоречивые чувства. Сердце воина звало его быть с ними, наполняло жилы огнем, укрепляло жажду борьбы и мести. Недаром его плащ украшала эмблема: черный лев, вышитый на серебряном поле, – и как никогда прежде он ощущал себя львом. Крадущимся в ночи жестоким хищником.

Но он был предводителем и понимал, насколько глупо продолжать сражение, когда зима на пороге, а твоя армия измотана. Он не имел права бесполезно жертвовать жизнями тех, кто доверился ему.

Не осмелился он и пренебречь волей человека, пригласившего его к себе. Единственного во всем мире человека, способного прекратить бойню.

Сжав зубы, он повернулся, откинул полог шатра и вошел в тускло освещенное пространство, готовясь заключить вынужденный мир.

Мгновением позже его глаза уже привыкли к дрожащему пламени светильников. Он снял шлем и выпрямился, касаясь черноволосой головой крыши шатра. В центре небольшого помещения стояли грубо сколоченный стол и два стула. Это был круглый стол – символ рыцарской чести. За такими столами велись важные переговоры, скреплялись печатью клятвы в верности. Не часто доводилось ему сиживать за подобными столами, и вот ныне он здесь, а по другую сторону стоит герцог Ален де ла Турель.

В лице соперника Гастон увидел как в зеркале собственную удесятеренную ненависть.

О Боже, сколько недель он мечтает поразить своим мечом этого труса! В каждой схватке он как бешеный бросается в самую гущу боя, едва завидит бледное лицо с ярко-голубыми газами, обрамленное копной густых рыжих волос. До сих пор ему не удавалось сойтись с соперником лицом к лицу.

Он почувствовал, как напряглись все его мышцы, а рука непроизвольно стала искать рукоятку меча. От этого усилия вновь дала себя знать рана в боку, но, охваченный яростью, Гастон не замечал резкой пульсирующей боли.

Не отрывая глаз от лица врага, он сделал шаг навстречу, не замечая приготовленного для него стула, и со звоном опустил шлем на стол.

– Варенн, – обратился к нему Турель, улыбаясь одними губами. Он стоял, наклонившись вперед и упираясь руками в толстую дубовую крышку стола. – Пока не пришел хозяин, может быть, мы договоримся без его вмешательства? Мои права на замок и земли…

– Ничего не стоят, – перебил его Гастон, снимая с руки железную перчатку и бросая ее на стол рядом со шлемом. – Ты вероломно захватил эти земли, и, значит, ты – вор и убийца.

– Очень странно слышать от тебя, Черное Сердце, обвинения в вероломстве, – заметил Турель с презрительной улыбкой.

Гастон пропустил насмешку мимо ушей.

– Поэтому ты пошел на подлый обман и предательство? – скривив губы, продолжал он. – Ты предполагал, что истинный наследник не встанет на защиту своих интересов?

– Мне до сих пор непонятно, откуда у тебя взялись силы бросить игру и девок и отправиться на войну, – бросил в ответ Турель. – Но мы зря теряем время. Мои права по материнской линии неоспоримы и имеют более древние корни. Что же касается поединка…

– Поединка?! – вскричал Гастон. – Это была засада. Именно ты ее подстроил. Ты прислал моим отцу и брату приглашение на турнир, и они поверили тебе, не представляя, что дворянин, принимавший их, преломивший с ними хлеб, рассуждавший о чести и дружбе, окажется обыкновенным мошенником!

– Они знали, что рискуют, соглашаясь на поединок, – возразил Турель. – Все знали. Конечно, правила могли нарушаться – ведь с каждой стороны участвовало по сотне людей и поединки непрерывно шли три дня с утра до вечера. Но это была честная битва.

– Отец и брат не пали бы в честной битве. Ты надеялся выбить всех мужчин рода Вареннов. – Глаза Гастона от гнева стали узкими щелками. – Сколько времени ты к этому готовился, Турель? Годы?

Турель выпрямился, его лицо выражало оскорбленную невинность.

– Если бы в мои намерения входило убить вас всех, ты бы не стоял сейчас передо мной.

– Представляю твое разочарование, когда меня не оказалось на турнире.

– И где же ты был, Черное Сердце? Почему не приехал с ними? Почему нарушил свое слово?

Уколы Туреля достигли своей цели: Гастона охватило горькое чувство вины за смерть родственников.

– Я дал клятву и сдержу ее, – недобро улыбаясь, сказал он. – Души отца и брата взывают к справедливости. Вдова брата взывает к справедливости. Крестьяне, чьи дома и поля оказались разграбленными и сожженными, взывают к ней же. – Гастон чуть отодвинулся от стола. – Так вот, я поклялся, что верну все земли, которые ты отнял, и заставлю тебя заплатить за кровь, которой ты обагрил свои руки.

Турель схватился за ножны, но те были пусты. Изрыгая ругательства, он перепрыгнул через стол и готов был броситься на противника; тот мгновенно принял боевую стойку. Но не успели они нанести первые удары, как раздался громовой голос:

– Остановитесь!

Соперники замерли, обернулись и поняли, что помешал им сам хозяин шатра. Выражение его лица совершенно не соответствовало прозвищу, данному ему: король Филипп Красивый.

Гастон медленно опустился на одно колено и поклонился:

– Сир…

Турель сделал то же самое.

– Поднимись, Гастон! – приказал король громким, дрожавшим от гнева голосом. Казалось, он перекрыл раскаты грома. – Поднимись, герцог Ален!

Гастон выпрямился. Его не испугали грозный взгляд и мощный голос короля: он не испытывал угрызений совести и не жалел, что участвовал в войне.

– Садитесь оба! – велел король, сбрасывая отороченную мехом мантию и осыпая все вокруг дождевыми каплями.

Гастон и Турель молча, хотя и с неохотой, выполнили приказание.

Король подошел и остановился у стола на одинаковом расстоянии от обоих, переводя взгляд с одного на другого.

– Я каждому из вас направил послания, но вы не соизволили на них ответить, – начал он тихим голосом, но его показное спокойствие никого не обмануло. – Две недели назад я еще раз потребовал от вас прекратить междоусобицу, но и этот мой призыв вы не услышали. Неужели вы думаете, что ваши прошлые заслуги позволяют вам пренебрегать мнением вашего короля? – Он с такой силой ударил кулаком по столу, что, не будь он сделан из крепчайшего дуба, от него остались бы одни щепки.

– Сир, – попытался возразить Турель, – мои права…

– Молчать! – оборвал его король. – Не желаю больше слушать ни о правах, ни о вероломстве, ни о турнирах, закончившихся не так, как ожидалось. Я уже принял решение по вашему делу. У него будет только один исход – мир.

– Мой повелитель, какой мир может быть с человеком, не знающим законов чести?.. – не согласился Гастон.

– Время требует от нас этого, Гастон. – Король грустно улыбнулся. – Оказывается, мир можно заключить с кем угодно. Ради мира два года назад я отдал собственную сестру за английского короля.

– Сир!.. – воскликнул Турель, оскорбленный тем, что его могли заподозрить в бесчестности и… сравнить с англичанами. – Ведь именно я оказался пострадавшей стороной. Не я начал войну, в которой мне пришлось лишь защищаться. Этот разбойник без предупреждения вторгся в мои владения!

– А что бы сделал ты на его месте? – прервал его король. – На месте простого рыцаря, выступившего против герцога, у которого вдобавок куда больше и богатства, и людей? Расчет на неожиданность принес ему успех. Ведь не за хорошие манеры Гастону дали прозвище Черный Лев. И не один раз, пользуясь его советами, я одерживал победы в сражениях. Тебе следовало бы помнить это.

Если слова короля и наполнили душу Гастона гордостью, она мгновенно испарилась, когда Филипп направил на него разъяренный взгляд.

– Но если бы этот рыцарь, кроме военной хитрости, обладал еще и мудростью, – продолжал Филипп, – он должен был бы знать, что обязан остановиться, когда того требует король.

– О мой повелитель, если бы вы тогда были здесь, я бы все объяснил!.. – начал оправдываться Гастон. – Мне кажется, вы не совсем понимаете…

– Нет, Гастон, это ты не понимаешь, что происходит. Здесь, на севере, откуда до неспокойной границы с Фландрией всего один день пути верхом, мне не нужны своенравные подданные, погрязшие в распрях. Мне нужны верные вассалы, готовые отразить нападение врага на мои владения. – Он оглядел обоих собеседников и выпрямился во весь рост, демонстрируя истинно королевскую стать. – Не время сейчас делиться на аквитанцев, орлеанцев, туренцев и артуанцев: каждый – за свою провинцию, каждый – за самого себя. Пришло время отказаться от старых обид и старых претензий. Мы должны стать французами и вместе сражаться за Францию!

Ответом ему было молчание, нарушаемое только стуком дождевых капель по куполу шатра. «Если своими словами Филипп Красивый хотел превратить ненависть и вражду в патриотический пыл, – угрюмо думал Гастон, – то ему это не удалось».

Король еще более помрачнел.

– Я не требую от вас понимания – я требую повиновения. И я добьюсь вашего примирения. – Он сложил руки на груди. – Я принял решение. Ты, Ален, получишь земли, обеспеченные правами по материнской линии. Это земли, находящиеся на запад от реки Уазы.

Гастон невольно вскрикнул и в ярости сжал подлокотники кресла. По крайней мере половину земель его брата Жерара король отдавал Турелю!

– Тебе, Гастон, – король взглядом попытался успокоить его, – будет возвращено все, что принадлежит вашей семье: замок твоего отца, земли и вассалы. Все, кроме переданного мной герцогу.

Утешением для Гастона стал недовольный возглас Туреля:

– Мой повелитель, Варенн не в состоянии управлять этими землями, он их не заслужил. У него сейчас один замок, да и тот ему достался незаконно…

– А чтобы у вас в будущем не появилось причин вновь затеять свару, – не обращая внимания на реплику Туреля, спокойно продолжал Филипп, – Гастон возьмет в жены одну из твоих ближайших родственниц, Ален.

Не успел король закончить фразу, как оба соперника вскочили с протестующими возгласами.

– Вы не можете просить меня об этом, мой господин! – вскричал Турель.

– Это невозможно! – вторил ему Гастон, потрясенный неожиданным решением короля. – Сир, вы уже обещали мне руку миледи Розалинды де Бриссо, – он бросил насмешливый взгляд в сторону Туреля, – именно для того, чтобы, объединив наши земли, я мог защитить мои владения от бесчинствующих мародеров.

– Я помню о своем обещании, Гастон, отдать за тебя миледи Розалинду и принадлежащие ей земли – без малого половина провинции Артуа. Надо было думать раньше и прекратить ваше с герцогом противостояние.

Гастон почувствовал, как внутри у него все оборвалось. Нет, он не может отказаться от миледи Розалинды! Никуда не деться без ее земель и ее рыцарей. Замки его отца и брата находятся далеко на севере. Он не защитит их, не получив земель де Бриссо.

– Сир! – Голос Туреля звучал с обманчивой кротостью. – Мне очень не хочется соглашаться с этим варваром, но он прав: ваше предложение неосуществимо. Он не может жениться на девице из нашего дома, ибо таковой просто нет. Мои дочери уже замужем. Моя сестра умерла. Незамужних кузин у меня нет…

– Я имею в виду девушку, опекуном которой ты состоишь. Кристиану де ла Фонтен.

Турель вздрогнул.

– Только не Кристиану! – пробормотал он. – Это же невинное дитя, сир. С трех лет она находится в монастыре за границей. Вот-вот ей предстоит принять монашеские обеты. Нет, я не могу отдать ее этому… этому…

– Варвару не нужна женщина из дома врага! – задыхаясь от возмущения, заявил Гастон. – Тем более бывшая послушница, без гроша за душой. Сир, поверьте мне! Турель вовсе не таков, каким хочет казаться, и вы даете ему оружие против меня. Для него эта девушка будет лишь средством осуществить давно задуманное: убить последнего мужчину из рода Вареннов. Не успеет закончиться брачная церемония, как я буду лежать с кинжалом в спине.

– Довольно! Я устал от вас обоих! – вскричал король. – Ален, немедленно пошли людей за леди Кристианой!

– Сир, монастырь находится в Арагоне. Это несколько недель пути, – дрожа от ярости, сквозь сжатые зубы процедил Турель. – Гонец увязнет в снегах, и…

– Тогда отправляйся сам. Возможно, путешествие по снежным равнинам охладит твой пыл и даст тебе время подумать, нужно ли противиться приказам своего короля!

Последние слова Филиппа потонули в раскатах грома. Тишину в шатре нарушал лишь шум ветра и дождя.

– Сир! – Гастон никак не мог успокоиться. – Я согласен обручиться с этой девицей Фонтен. Но клянусь вам, потом я добьюсь возможности жениться на…

– Ну ты, собачье отродье! – прошипел Турель. – Если хоть волос упадет с ее головы, я…

– Этого не будет. Я вообще не коснусь ее. Брак будет заключен, но я не буду делить с ней ложе и докажу королю, что ты вор и убийца. – Гастон обернулся к Филиппу и продолжал: – А потом, когда все завершится, мой король, я попрошу вас отменить мои обязательства, разрешить взять в жены леди Розалинду и получить обратно земли моего брата.

– Все, достаточно! – Филипп выглядел утомленным и разочарованным. – Доказывай что хочешь: спи со своей женой или гони ее из спальни. Но с этого момента ни один из вас не поднимет друг против друга более опасного оружия, чем столовый нож. – Он оглядел обоих собеседников. – Ты, Ален, лишишься не только полученных ныне земель, но и всего своего имущества, если нанесешь какой-либо вред Гастону. То же касается и тебя, Гастон, если что-то случится с Аленом или леди Кристианой!

Выражение его лица не обещало ничего хорошего тому, кто попробовал бы ослушаться его. Противникам оставалось только смириться.

– Как прикажете, ваше величество, – поник головой Гастон.

– Повинуюсь вам, – эхом отозвался Турель. Король холодно улыбнулся:

– Наконец-то мои самые полезные и самые беспокойные подданные решили послушаться меня. Молите Бога, чтобы мне опять не пришлось покидать Париж и ехать мирить вас. – Он поднял королевскую мантию и накинул на плечи. – Ален, привези свою родственницу в замок Гастона не позже конца декабря. А в первый день нового года сыграем свадьбу. Я сам буду следить, чтобы все прошло как следует. – Он повернулся, откинул полог, закрывавший выход из шатра, и шагнул в грозу, бормоча себе под нос: – Защити, Боже, бедную девочку, которой моей волей суждено оказаться в волчьем логове.

Глава 1

Провинция Артуа, Франция, вечер нового, 1993 года

Зря она приехала сюда.

Селина Фонтен сидела на самом краешке обитого алой парчой кресла в стиле Людовика XVI, сжимая в дрожащей руке бокал с шампанским и безуспешно пытаясь вдохнуть полной грудью. Теплый воздух главного зала был настолько пропитан соперничающими друг с другом ароматами духов от Сен-Лорана, Лагерфельда и Гуччи, что казался плотным, как желе, и не желал проникать в легкие. Она находилась в самом центре толпы гостей, но никогда еще не чувствовала себя более одинокой.

Напрасно она решила, что справится со всем этим. Селина теряла контроль над собой и уже готова была полностью отдаться во власть ужаса, сковавшего все ее внутренности.

Она представила себе, как ее мать в ужасе бросается к ней, дрожащей на дорогом пушистом ковре в мраморном зале, и бормочет, не в силах поверить в случившееся: «Дорогая, дорогая!..» Мать всегда обращалась к ней так, будто повторенное слово могло отвести беду от невезучей средней дочери. «Дорогая, дорогая, но ведь твои доктора говорили, что ты теперь совсем здорова! Они же обещали, что приступы не будут повторяться».

Ее родным придется вызвать людей в белых халатах. Или как их там называют во Франции.

Селина попыталась представить, как выглядят во Франции смирительные рубашки. Наверняка отлично скроенные, подумала она, и эта мысль вдруг рассмешила ее. Возможно, даже с ярлычком Луи Виттона или с золотыми пуговицами с логотипом «Шанель».

Ну почему она не осталась дома? У себя в студии на берегу озера Мичиган? Со своими работами, со своей коллекцией античных безделушек, со своими кошками. И со своей тайной. Она снова попыталась убедить себя, что здесь она в безопасности. Ничто и никто не причинит ей боль в Лафонтене, родовом замке ее семьи, на окраине небольшого французского городка к северу от Парижа. Замок был ее любимым местом. Здесь прошло детство, здесь она проводила летние каникулы. В ожидании рождественских и новогодних праздников, когда в Лафонтене собиралась вся семья, сердце ее всегда радостно трепетало.

В своей жизни она пропустила всего один такой вечер, в прошлом году, когда находилась в больнице. После беды, которая с ней случилась из-за Ли.

О несчастье поспешили сообщить многие газеты.

К терзавшему ее страху теперь добавилась боль от нахлынувших на нее воспоминаний. А воспоминания о Ли были самыми мучительными. Селина напрягла все свои силы, чтобы загнать мысли о нем в самые дальние уголки сознания.

Она сама настояла на своем приезде сюда, несмотря на протесты врачей. Ею двигало не только желание порадовать семью, но и надежда обрести душевный покой.

Увы, все оказалось бесполезным, как она ни старалась. Ее продолжали преследовать приступы необъяснимого, всепоглощающего страха. Врачи называли это «неблагоприятными побочными эффектами», хотя и обещали, что частота и интенсивность приступов постепенно сойдут на нет.

Прошел уже год, а что изменилось? Иногда она целыми неделями оставалась спокойной, и хотелось верить, что все позади. Но ужас, который стал ее тенью после той жуткой декабрьской ночи, вновь возвращался. И негде было спрятаться от него.

Селина попыталась изобразить на лице безмятежную улыбку и взглянула на часы: тонкие золотые стрелки, несмотря ни на что, продолжали свое неспешное путешествие по усыпанному бриллиантами циферблату. Четверть двенадцатого. Через сорок пять минут наступит полночь. Слава Богу! Она чокнется с гостями, поцелует родственников, найдет дядю Эдуарда и тетю Патрицию, чтобы извиниться за свой уход. И останется одна. «Успокойся, успокойся, успокойся», – твердила она себе. Врачи прописали ей транквилизаторы, но она категорически отказалась принимать их. Избавившись от одной напасти, она оказалась бы в плену другой, еще более тяжелой. Селина не представляла себя одной из этих все время взвинченных, живущих на валиуме женщин, которых она, к сожалению, часто встречала.

Она всегда ненавидела лекарства, и полтора месяца, проведенные в больнице, окончательно отвратили ее от всего, что связано с медициной, – от сестер, наркоза, уколов, электрокардиограмм и больше всего от физиотерапии.

Селина поднесла бокал к губам и отпила шампанского, словно пытаясь протолкнуть комок страха, который перехватил ей горло. Надо успокоиться. Постепенно с колоссальным усилием ей удалось сосредоточиться на разговорах в зале. Слышалась французская, итальянская, изысканная английская речь; можно было без труда различить и американский выговор родственников ее отца. Главной темой обсуждения было какое-то астрономическое явление, наступления которого все ждали нынешней ночью. Кажется, лунное затмение. Впрочем, сидящих рядом с ней двух ее кузин занимали совсем другие проблемы: вполголоса они делились воспоминаниями о своих недавних романтических приключениях на Лазурном берегу.

Селина была признательна, что все вокруг относились к ней как обычно, ни словом не упоминая о ее болезни. Сегодня она особенно тщательно подбирала наряд, остановившись на черном обтягивающем платье от Донны Каран с низким вырезом. Казалось, всем своим видом она показывала: «Смотрите, как мне хорошо!» Селине хотелось, чтобы все поверили в это.

И ей самой хотелось верить в это.

Она обязательно расскажет родным правду, не дожидаясь, пока они разъедутся по домам.

Для завершения ансамбля она надела любимую шляпку из своей коллекции – этакое сооружение по моде шестидесятых, в розовых тонах, украшенное парой старинных брошей. Рыжие, коротко стриженные волосы она убрала назад, чтобы открыть лицо с нанесенным на него безупречным гримом и самой бодрой на свете улыбкой. Никто не должен заподозрить, что с ней что-то не так.

Селина снова бросила взгляд на часы. Оставалось сорок три минуты до момента, когда можно будет покинуть зал.

Дядя Эдуард и тетя Патриция по случаю Нового года не поскупились на роскошный стол. Гости то и дело прерывали разговор, чтобы полакомиться улитками в масле с чесночным соусом, тостами с икрой – конечно, белужьей – и нежным суфле из морских ежей, сервированным в раковинах. Селина не могла заставить себя проглотить хотя бы кусочек. Сорок две минуты.

Алмазами сверкали многочисленные огни лампочек, укрепленных в канделябрах, освещая темные панели стен, выполненные в стиле эпохи Ренессанса. Зал наполняли букеты и гирлянды из тысяч бутонов белых роз. Тетя Патриция украсила комнату с чисто фонтеновским чувством юмора: венок она повесила над мраморным камином прямо на портрете сурового вельможи, одного из их предков, попавшего на гильотину во время Французской революции. Похоже, подобное легкомыслие не доставляло тому особого удовольствия. Сорок одна минута.

– Мари, Доминик, прошу прощения. – Селина вдруг поднялась, прервав кузину, увлеченно рассказывавшую о своем приятеле, большом любителе поло. – Что-то я проголодалась. Пойду перекушу. Еще раз простите. – Она поставила бокал на столик. Хрусталь тревожно звякнул, оказавшись в опасной близости от большой вазы девятнадцатого века и бронзовой статуэтки.

Селина притворилась, что не заметила своей неловкости. Дальше оставаться неподвижной невыносимо! Бормоча извинения, она пробралась сквозь толпу гостей к столу.

Девушка ощущала на себе внимательные взгляды, из последних сил стараясь унять сотрясавшую ее дрожь. Не составляло труда догадаться, о чем все думают. Что она молода, богата, красива. Что у нее вся жизнь впереди. Что пора бы забыть о несчастном случае, происшедшем год назад, и наслаждаться безоблачным счастьем.

Не знали они только одного – никто из них не знал – будущего у нее может и не быть.

Храня свою тайну, она оставляла себя один на один с терзавшим ее страхом, но и открыть ее у Селины не хватало сил.

– Вот и ты, Селина! А я искала тебя. Все в порядке?

Селина вся напряглась, услышав рядом голос Жаклин Фонтен О'Киф, своей старшей сестры.

– Все прекрасно, Джекки, – ответила она с улыбкой. «Все просто замечательно. Никогда я еще не чувствовала себя более здоровой физически. Какая ирония!» Но эти ее мысли остались невысказанными, и она, повернувшись, пошла вдоль стола.

– Рада слышать. Какая хорошенькая шляпка! Новая? – Жаклин искрилась весельем от избытка шампанского «Дом Периньон». – Между прочим, я пришла сюда не развлекаться. Как раз наоборот. Я сама себя назначила на сегодняшний вечер твоим личным директором по связям с общественностью.

Селина неловко улыбнулась и сделала вид, что колеблется, выбирая между омаром и лягушачьими лапками.

– Я подыскала для тебя кавалера. Ты в жизни такого не видела, – продолжала Жаклин. – Шесть футов отменной мужской красоты. Блондин с зелеными глазами. Я рассказала ему об августовском номере журнала «Эль» от прошлого года с твоей фотографией на обложке, и он просто горит желанием познакомиться с тобой. Селина содрогнулась:

– Ну зачем ты рассказываешь об этом каждому встречному? Уже и так полмира знает, и это мне неприятно. – Она положила на тарелку кусочек маринованного лосося, в который раз горько сожалея, что согласилась тогда позировать практически обнаженной, прикрытой лишь несколькими листьями баобаба.

– Все в порядке, Селинка-былинка! – щебетала Жаклин. – Я сказала ему, что ты еще в прошлом году бросила работу модели и стала вышивальщицей.

– Художницей по тканям.

– Ах да, правильно! Во всяком случае, сейчас я не хочу слушать о твоих колебаниях и сомнениях. Парень просто изнывает от любви. Это написано у него на лице. В конце концов ты этого заслуживаешь.

– Наверное, – со вздохом согласилась Селина. Ей давно пора изменить сложившийся в глазах окружающих образ кокетки. Ей бы хотелось, чтобы о ней думали как о свободной и независимой женщине. Вероятно, у нее не хватает присущей всем Фонтенам целеустремленности, но уж легкомысленной она точно не была.

Она никогда не искала любовных приключений. Напротив, в свои двадцать три года Селина оставалась девственницей, наверное, последней на планете. Ни разу ей не встретился мужчина, которому она готова была сказать: «Я согласна» или даже «Я согласна хоть сейчас».

Опасаясь насмешек, она никому не призналась бы в этом. Над ней и так с самого детства смеялись. Ее уже давно тошнило от дурацкого прозвища Селинка-былинка, которое ей дали за худобу и высокий рост.

– Наверное, он и в самом деле великолепен, – заметила Селина, возвращая на лицо приветливую улыбку и продвигаясь вдоль стола. Добавила на тарелку тоненький ломтик своего любимого сыра «порт-салют», пару крекеров и десяток свежих ягод лесной земляники, залитых шоколадом. Она решила обратить все в шутку, зная, что только так сможет избавиться от своей настырной сестрицы. – Но боюсь, он не совсем в моем вкусе. Ты же знаешь: мне никогда не нравились блондины. Вот если бы он был темным вроде Тома Круза или Сильвестра Сталлоне, то…

– Ну пожалуйста! Этот парень просто создан для тебя. И еще: он не полицейский, не адвокат, не репортер и не врач. Я специально спрашивала.

Селина рассмеялась немудреной шутке сестры. Та нарочно перечислила профессии, о которых Селина и слышать не хотела после прошлогоднего происшествия.

– Тогда как насчет «Я устала и у меня болит голова»? – продолжала отнекиваться Селина.

– Никаких возражений! – Джекки взяла с тарелки Селины одну ягодку и отправила ее в рот. – Ну, правда, Селина, мне обидно – ты отвергаешь всякого, с кем я хочу тебя познакомить. Ты же не знаешь, что теряешь.

Селина заметила, как сестра бросила взгляд в противоположный угол зала. Там стоял ее муж, Гарри О'Киф – высокий красивый мужчина, – и о чем-то беседовал с их английским кузеном. Он старался сохранить равновесие, держа в руке рюмку перье, а на плечах своего сына, трехлетнего Николаса.

На глаза Селины внезапно навернулись слезы, и она поспешила отвернуться, пока Джекки ничего не заметила.

«Я прекрасно знаю, что я теряю, – подумала она, и грусть наполнила все ее существо. – Может быть, у меня никогда не будет того, что есть у тебя. Не будет мужа, не будет ребенка. У меня просто не будет времени. – Она почувствовала, как ее начала бить дрожь. – О Боже, только не здесь! И не сейчас!»

Она сдерживалась из последних сил. Еще секунда – и она разревется у всех на глазах.

Селина хотела было броситься бежать, но страх сковал ее тело. Она даже не увидела, а только почувствовала, как Джекки подхватила из ее рук тарелку и поставила на стол.

– Какая же я дура! – воскликнула она. – Во мне столько же способности к сопереживанию, как в большегрузном самосвале. Ведь ты расстроилась из-за Ли? Ты так его и не забыла. – Она подвела сестру к ближайшему креслу и усадила рядом с собой, согнав оттуда двух гостей.

Не переставая дрожать, Селина попыталась улыбнуться, моргая и молясь за здоровье изобретателя водостойкой туши для ресниц.

– Нет, я не… Я не думала о нем.

– Сестричка, не надо храбриться. Лучше поплачь. – Джекки крепко обняла Селину за плечи. – Когда я вспоминаю, как этот мерзавец потребовал вернуть ему кольцо, не дождавшись, пока ты выйдешь из больницы, я готова…

– Дорогая, дорогая, с тобой все в порядке? – Из-за плеча Селины в облаке «Шанель №19» возникла мать и стала хлопать ее по щекам, будто та была без сознания.

– Д-да, м-ма-мочка. В-все хоро… – Селина пыталась вставить хоть слово в промежутках между похлопываниями.

– Это все из-за Ли, – объяснила Джекки. – Она никак не забудет о нем.

– Вовсе нет…

– О моя бедная, дорогая, дорогая девочка!.. – Франсина Фонтен прекратила хлопать дочь по щекам, обошла вокруг кресла и присела рядом. Схватив руку Селины, она сжала ее своими ладонями. – Этот гадкий человек не стоит ни одной твоей слезинки.

Если бы Селине не было так плохо, она бы рассмеялась. Чуть больше года назад мать тем же самым тоном уговаривала ее принять предложение о замужестве от Лиланда Даубера Третьего. Вся семья считала его идеальной партией: серьезный молодой человек, который наконец наставит ее на путь истинный. У Ли была вилла в Риме, замок в Швейцарии, сеть прибыльных гостиниц и ответы на любые вопросы.

Селине всегда хотелось иметь мужа и детей, гораздо больше, чем делать карьеру, хотя она никогда бы не решилась сказать этого вслух своим родственникам – соискателям Нобелевской премии, деловым гениям, которым всегда сопутствовала удача.

Селина всерьез увлеклась Ли. Влюбленной девушке показалось, что он и есть тот единственный, которого она ждала всю жизнь. Особенно Селину растрогало кольцо, которое он надел ей на палец в знак их помолвки тем декабрьским вечером, когда они словно дети носились по парку Линкольна в Чикаго и лепили снежную бабу.

Вечер закончился совсем не так, как они оба ожидали. Внезапное прекращение всяких связей между ней и Лиландом Даубером несколько недель спустя стало для всех полной неожиданностью. И прежде всего – для нее самой. Она действительно верила, что небезразлична ему, а он оставил ее, когда она так в нем нуждалась.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации