Текст книги "Преимущество счастья. 7 принципов успеха по результатам исследований компаний из списка Fortune"

Шон Ачор
Преимущество счастья. 7 принципов успеха по результатам исследований компаний из списка Fortune

Моим родителям, учителям по профессии, которые убеждены, что все мы можем блистать ярче

Благодарность

Писать этот раздел при работе над книгой было приятнее всего. Я испытываю воодушевление от осознания того, что каждое слово в этой книге несет отпечаток влияния людей, которые мне дороги. Надеюсь, я написал так, что вы сможете услышать их голоса.

Я благодарю своего наставника д-ра Тала Бен-Шахара. Помню, как мы впервые встретились с ним в кафе на Гарвард-Сквер, чтобы поговорить о новом учебном курсе, посвященном счастью. Он тогда мне показался добрым, мягким и скромным человеком. Я и не подозревал, что этот застенчивый незнакомец вскоре преобразит и Гарвард, и мою жизнь. Ему понадобилась лишь одна чашечка кофе, чтобы переориентировать весь мой мир, помочь мне увидеть, как можно провести параллель между изучением мною религиозной этики в школе богословия и вопросами, задаваемыми в рамках такой науки, как позитивная психология. Он побуждал меня к росту и прощал мне мои огрехи. Я благодарен судьбе за то, что она свела меня с ним; без него я бы не приобщился к этой сфере и не писал бы эту книгу сегодня.

Выражаю благодарность Элизабет Питерсон, одной из бывших моих студенток курса «Позитивная психология» в Гарварде, ставшей впоследствии сотрудником моей компании. Она, как и Тал, тоже убежденный приверженец позитивной психологии; она считает, что позитивная психология не должна оставаться только лишь наукой – этим нужно жить. Лиз тщательно редактировала эту книгу в течение года, оставаясь при этом настоящим другом.

Благодарю свою маму, школьного учителя английского языка, а теперь и консультанта студентов-первокурсников Университета Бэйлора, и отца, профессора психологии Университета Бэйлора: именно родители привили мне любовь к познанию и любовь к преподаванию. Я благодарен своей сестре Эми и брату Бобо, поддерживавшим огонь домашнего очага, который напоминал мне о том, что у меня есть дом, когда я в течение двух лет ездил по свету.

Благодарю своего школьного учителя м-ра Холлиса, привившего мне любовь к преподавательскому ремеслу. Выражаю благодарность профессору Филу Стоуну, вдохновлявшему Тала и меня. Большое спасибо профессору Элен Лангер за то, что позволила мне присоединиться к ее лаборатории и научила меня мыслить, не ограничиваясь рамками, которые предписывает образовательная среда. Благодарю своего литературного агента Рейфа Сэгалина за то, что эта книга увидела свет; Тал сказал мне, что Рейф лучший, – и был прав. Я также благодарю Роджера Шолла из издательства Broadway Books, который поверил в эту книгу, и Талию Крон из того же издательства, старательно отредактировавшую ее.

Выражаю признательность организации Young Presidents Organization, благодаря которой у меня появилось столько новых друзей по всему миру – от Азии до Южной Америки. Благодарю Салима Дьюджи за организацию для меня лекционного турне по странам Африки, о чем я мечтал всю жизнь. Я благодарен Мишель Блиберг из компании UBS и Лизэнн Байолос из компании KPMG за то, что они предложили мне апробировать у себя наши теории. Выражаю благодарность Джону Голвину и Стивену Шрагису, положившим начало моей лекторской карьере, предложив выступить на публике в рамках «Однодневного университета». Благодарю Мишель Леммонс, Грега Кайзера и Грега Рэя из организации International Speakers Bureau за сотрудничество со мной и за заботу о профессиональном росте своих лекторов. Большое спасибо моим друзьям из Washington Speakers Bureau и С. Дж. Лоноффу из Speaking Matters за помощь в распространении моей теории по всему миру. Я признателен Кэри Коллахан за помощь в сфере связей с общественностью; Дайни Коффин и Стюарту Клиффорду из Enterprise Media за видеоверсию моей теории.

Судьба послала мне много друзей; их полный перечень мог бы занять несколько страниц, а потому хочу выразить особую благодарность тем, чья дружба и поддержка были неотъемлемыми составляющими моих счастья и успеха в течение последнего года: Энжи Кобэн, Алии Крам, Лоре Бэббитт и Майку Ламперту, Джессике Глэйзер, Максу Вайсбуху и Аманде Юменс, тете Джуди и дяде Рассу, Калебу Мерклю, Оливии Шабб и Бренту Ферлу.

Если вам никогда ранее не доводилось писать раздел «Благодарность», попробуйте выделить на это полдня. Я только теперь понял, что мы просто не можем не быть счастливыми, когда нам напоминают, что мы любимы и всегда можем рассчитывать на помощь и поддержку.

Надеюсь, благодаря этой книге я обрету новых друзей и новый круг общения.

Часть 1
Позитивная психология в действии

Вступление

Понаблюдав за окружающими, вы увидите, что большинство из них следуют правилу, которое им тонко (или не очень) донесли родители или общество, внушили в школе или на работе. Оно звучит так: если усердно работать, вы добьетесь успеха, а достигнув определенных высот, вы будете счастливы. Это позволяет понять, что нас чаще всего мотивирует в повседневной жизни. Мы думаем: «Если я получу повышение или если выйду на следующую плановую цифру по сбыту, я буду счастлив»; «Если заработаю хороший средний балл, я буду счастлив»; «Если я сброшу пару килограммов, я буду счастлива»… И так далее. Сначала успех, потом – счастье.

Но есть одна проблема: эта формула не совсем верна.

Если успех приносит счастье, то каждый работник, получивший повышение, каждый студент, узнавший о зачислении в штат компании, каждый, кто когда-либо достиг какой-то цели, должен быть счастливым. Но с каждой победой наши ворота успеха отодвигаются все дальше и дальше, а потому счастье вытесняется за линию горизонта.

Также (что еще более важно) эта формула не совсем верна потому, что она уже устарела. Более десяти лет исследований в области позитивной психологии и нейробиологии совершенно четко показали: связь между успехом и счастьем носит иной, обратный характер. Благодаря этой прогрессивной науке мы теперь знаем, что счастье – предшественник успеха, а не его следствие. И что счастье и оптимизм на самом деле способствуют росту эффективности деятельности и достижениям, наделяя нас конкурентным преимуществом, которое я называю преимуществом счастья.

Ожидание счастья ограничивает потенциал мозга в плане успеха, тогда как позитивный настрой делает нас более мотивированными, эффективными, стойкими, креативными и продуктивными, что ведет к повышению эффективности деятельности. Это открытие подтверждено тысячами научных исследований, а также моими собственными исследованиями, которыми было охвачено 1600 студентов Гарварда и несколько десятков компаний из списка Fortune 500 по всему миру.

В этой книге вы узнаете не только о том, почему преимущество счастья столь действенно, но и о том, как, пользуясь им ежедневно, можно добиться больших успехов на работе. Но это я уже забегаю вперед…

Начинается эта книга с того, как я приступал к своему исследованию в Гарварде, где и родилась концепция «Преимущество счастья».

Открываем для себя преимущество счастья

Я подал заявление на поступление в Гарвардский университет, не особо рассчитывая на положительный ответ.

Я вырос в Уэйко (штат Техас) и, в общем-то, не собирался уезжать из родного города. Когда я подавал заявление в Гарвард, я уже посещал курсы подготовки пожарных-добровольцев. Для меня Гарвард был заведением из кинофильмов, местом, где, как в шутку говорят мамы, «будут учиться наши дети, когда вырастут». Шансы на поступление туда были мизерными. Но мне будет приятно просто сказать своим детям однажды, как бы невзначай, за ужином, что я даже подавал заявление в Гарвард. (Я представил себе, что на моих будущих детей эти слова произведут неизгладимое впечатление.)

Получив уведомление о том, что меня приняли, я был на седьмом небе от счастья. Я решил, что должен сполна воспользоваться предоставленной возможностью. Итак, я поехал в Гарвард и пребывал там… целых двенадцать лет.

До этого я выезжал за пределы Техаса четыре раза, а из страны – ни разу (правда, местные жители считают любую поездку за пределы Техаса поездкой в другую страну). Но как только я вышел из автобуса в Кембридже, я влюбился в Гарвард. Так что после того, как я получил диплом бакалавра гуманитарных наук, я нашел возможность остаться.

Я поступил в магистратуру, вел разделы шестнадцати различных учебных курсов, а потом мне доверили читать лекции. Учась в магистратуре, я также стал проктором – это сотрудник, который живет вместе со студентами в университетском городке и помогает им преодолевать непростой путь к академическому успеху и счастью. Фактически я прожил в университетском общежитии двенадцать лет (о чем старался не говорить на первых свиданиях).

Я рассказываю вам об этом по двум причинам. Во-первых, так как я считал пребывание в Гарварде привилегией, это фундаментальным образом изменило мое восприятие окружающей действительности. Я был благодарен судьбе за каждое мгновение, даже во время стресса, экзамена и снежной бури (которую я раньше тоже видел только в фильмах). Во-вторых, за двенадцать лет преподавания и жизни в общежитии я получил исчерпывающее представление о том, как тысячи других студентов Гарварда проходят через стрессы и вызовы своей университетской жизни. Именно тогда я начал подмечать характерные моменты.

Примерно тогда, когда был основан Гарвардский университет, Джон Мильтон написал в «Потерянном рае»: «Разум – это вещь в себе, и он сам может превратить ад в рай, а рай – в ад».

Триста лет спустя я наблюдал за тем, как этот принцип находит подтверждение в реальной жизни. Многие мои студенты считали пребывание в Гарварде привилегией, но некоторые быстро позабыли об этой реальности и сосредоточились исключительно на работе, конкуренции и своих стрессах. Они все время переживали за свое будущее, несмотря на то что готовились получить квалификационный уровень, который откроет перед ними множество дверей. Они приходили в подавленное состояние при каждой несущественной неудаче, а не испытывали воодушевление от осознания того, какие возможности открываются перед ними. Наблюдая уже довольно долгое время за повседневной деятельностью таких студентов, я вдруг понял одну вещь: помимо того, что эти студенты представляются наиболее подверженными стрессу и депрессии, серьезно страдает их академическая успеваемость.

Несколько лет спустя, осенью 2009 года, мне предложили отправиться в лекционное турне по странам Африки. Во время моего пребывания в ЮАР один генеральный директор по имени Салим повез меня в Соуэто, поселение неподалеку от Йоханнесбурга, которое многие великие люди, в том числе Нельсон Мандела и архиепископ Десмонд Туту, называли своим домом.

Мы посетили школу близ поселка из лачуг, где не было электричества, а вода подавалась с перебоями. Когда я оказался перед школьниками, я вдруг понял, что ни одна из историй, обычно используемых мною в лекциях, не даст должного эффекта. Рассказывать об исследованиях и ситуациях из жизни привилегированных американских студентов и богатых, могущественных руководителей компаний представлялось неуместным.

Поэтому я попытался завязать диалог. Перебрав в уме различные точки соприкосновения, я поинтересовался весьма ироничным тоном: «Кто из вас любит делать домашние задания?» Я думал, что всеобщее отвращение к домашним заданиям сблизит нас. Каково же было мое удивление, когда 95 % детей подняли руку, искренне и воодушевленно заулыбавшись.

Позже я в шутку поинтересовался у Салима, почему это дети Соуэто такие странные. «Они считают домашние задания привилегией, – ответил он, – привилегией, которой не было у многих из их родителей».

Когда через две недели я вернулся в Гарвард, я увидел, как студенты выражают недовольство по поводу того, что ученики из Соуэто считают привилегией. Я стал осознавать, насколько существенно наше толкование реальности изменяет наше восприятие этой реальности.

Студенты, сосредоточенные на стрессах и прессинге, считали учебу тяжелой работой и не видели всех возможностей, открывающихся перед ними. Те же, кто рассматривал пребывание в Гарварде как привилегию, блистали гораздо ярче.

Я заинтересовался, поначалу почти неосознанно, что же побуждает этих молодых людей с большим потенциалом обрести позитивный образ мышления, ориентированный на успех, особенно в такой конкурентной среде. И почему те, кто подвержен прессингу, терпят неудачи – или же обретают негативный или нейтральный настрой.

Для меня Гарвард по-прежнему является магическим местом, даже по прошествии двенадцати лет. Когда я приглашаю к себе друзей из Техаса, они отмечают, что, входя в столовую для студентов-первокурсников, они будто окунаются в атмосферу Хогвартса, школы магии и волшебства, где учился Гарри Поттер. Поскольку университет располагает и другими прекрасными зданиями, имеет огромные ресурсы и предлагает практически безграничные возможности, неудивительно, что мои друзья часто интересуются: «Шон, зачем тебе тратить время на изучение счастья в Гарварде? Нет, серьезно, почему студент Гарварда может быть несчастлив?»

Во времена Мильтона у Гарварда был девиз, отображавший религиозные корни заведения: Veritas, Christo et Ecclesiae («Истина, ради Христа и церкви»). В наше время этот девиз укоротили до одного слова – Veritas («Истина»). Сегодня в Гарварде много истин, и одна из них такова: несмотря на все его великолепные здания, прекрасный преподавательский состав и студенческий контингент, состоящий из самых талантливых молодых людей США (и всего мира), там можно встретить хронически несчастливых юношей и девушек. Так, проведенный в 2004 году опрос Harvard Crimson, университетской студенческой газеты, показал, что 80 % студентов Гарварда страдают от депрессии хотя бы единожды в течение учебного года, а почти у половины студентов депрессия носит столь глубокий характер, что они не могут полноценно работать¹.

Эпидемия несчастья наблюдается не только в Гарварде. Исследование организации Conference Board, результаты которого были обнародованы в январе 2010 года, показало, что только 45 % работников, охваченных им, счастливы на работе – самый низкий показатель за последние 22 года². Доля людей, страдающих от депрессии, сегодня вдесятеро выше, чем во времена Великой депрессии³. С каждым годом возрастной порог несчастья опускается все ниже, причем не только в университетах, но и по всей стране. Так, пятьдесят лет назад средний возраст дебюта депрессии составлял 29,5 лет. Сегодня же он снизился почти вдвое – до 14,5 лет.

Мои друзья спрашивали, зачем изучать счастье в Гарварде. Я на это отвечал вопросом: «А почему бы не начать здесь?»

Так что я решил найти студентов из числа тех двадцати процентов, которые действительно процветают (молодых людей, находящихся на пике в плане счастья, эффективности деятельности, достижений, продуктивности, юмора, энергичности и стойкости), чтобы установить, что именно дает им такое преимущество над сверстниками. Что позволяет им избегать силы притяжения обычного положения вещей? Можно ли вывести некие закономерности в их повседневной жизни и восприятии окружающей действительности, чтобы помочь людям всех социальных групп стать успешнее в нашем все более стрессогенном мире?

Как оказалось, можно.

Для научных открытий немаловажное значение имеют время и удача. Мне посчастливилось найти трех наставников – гарвардских профессоров Фила Стоуна, Элен Лангер и Тала Бен-Шахара, которые были пионерами нового направления под названием «позитивная психология». Отвергая сосредоточенность традиционной психологии на том, что делает людей несчастливыми и как они могут снова стать «нормальными», эти трое с той же научной скрупулезностью изучали, благодаря чему люди процветают и преуспевают. Выяснить это хотелось и мне.

Диаграмма, приведенная на рис. 1, может показаться малоинтересной, но это та причина, по которой я каждое утро просыпаюсь воодушевленным. (Я определенно живу весьма интересной, насыщенной эмоциями жизнью.) Она также является базовой для исследований, положенных в основу этой книги.

Рисунок 1. Диаграмма рассеяния

Каждая из точек отображает некоего индивида, каждая из осей – некую переменную. На этой диаграмме можно показать все что угодно: вес по отношению к росту, сон по отношению к энергичности, счастье по отношению к успеху и так далее. Если бы мы получили эти данные в рамках своего исследования, мы бы обрадовались, потому как здесь явно прослеживается тенденция, а это значит, что мы можем опубликовать свою работу – это в научном мире имеет очень важное значение. То, что над кривой здесь есть одна странная красная точка, которую мы называем выбросом, – не проблема. Это не проблема потому, что мы можем просто удалить ее. Мы можем удалить ее потому, что она явно представляет собой ошибку измерения – и мы знаем, что это ошибка, потому как она выбивается из общей картины.

Одна из самых первых вещей, которые узнают студенты, изучающие статистику, экономику или введение в психологию, – как «очищать данные». Вы хотите увидеть общую тенденцию того, что исследуете, а выбросы «засоряют» ваши данные. Вот почему существуют многочисленные формулы и статистические пакеты, помогающие инициативным исследователям устранять эти «проблемы». Хочу подчеркнуть, что это не фальсификация данных; такие процедуры статистически обоснованны – если, конечно, вы хотите увидеть только общую тенденцию. Мне же интересна не только она.

Типичным подходом к осмыслению человеческого поведения всегда было описание среднего поведения или результата. Но, на мой взгляд, этот неправильный подход создал то, что я называю «культом среднего» в поведенческих науках. Если кто-то интересуется, скажем, как быстро ребенок может научиться читать в школе, наука трансформирует вопрос в «Как быстро средний ребенок может научиться читать в школе?» Получается, мы игнорируем детей, читающих быстрее или медленнее, и сосредотачиваемся на «среднем» ребенке. Это первая ошибка традиционной психологии.

Если мы будем изучать только среднее, мы так и останемся средними.

Традиционная психология сознательно игнорирует выбросы, так как они не вписываются в закономерность. Я же поступаю по-другому: вместо того чтобы удалять выбросы, я анализирую их.

Да, есть и такие исследователи в области психологии, которые изучают не только усредненную норму. Их внимание обращено на тех, кто находится лишь по одну сторону от нее – ниже. Это вторая ошибка традиционной психологии. Конечно, люди, находящиеся ниже усредненной нормы, обычно более других нуждаются в помощи: они страдают от депрессии, алкогольной зависимости или хронического стресса. В итоге психологи основное внимание уделяют тому, как этим людям можно помочь вернуться к нормальной жизни. Какой бы ценной ни была такая работа, она дает лишь половину картины.

Вы можете избавить человека от депрессии, не сделав его счастливым. Можете излечить человека от беспокойства, не научив его оптимизму, или вернуть к работе, не повысив эффективность его деятельности. Но если все, к чему вы стремитесь, – это борьба с плохим, вы достигнете лишь среднего и упустите возможность подняться выше него.

Вы можете очень долго изучать силу тяжести, но так и не научиться летать.

Как это ни удивительно, еще в 1998 году соотношение негатива и позитива как предмета психологических исследований составляло 17:1. Иными словами, на каждое исследование на предмет счастья и процветания приходилось 17 исследований на предмет депрессии и расстройств. Этот показатель весьма красноречив. Как общество мы очень хорошо знаем, как стать нездоровым и несчастным, и нам почти не известно, как стать процветающим.

Несколько лет назад я отчетливо осознал это, изучая программу одного мероприятия. Меня пригласили выступить с лекцией в рамках «Недели здоровья» в одной из элитных школ-интернатов Новой Англии. Вот темы, предложенные к обсуждению: понедельник – расстройства питания; вторник – депрессия; среда – наркотики и насилие; четверг – небезопасный секс; пятница – уже не помню что… Не неделя здоровья, а самая что ни на есть неделя нездоровья!

Склонность к сосредоточению на негативе преобладает не только в наших исследованиях и школах, но и в обществе в целом. Включив новости, мы видим, что большую часть эфирного времени нам рассказывают об авариях, коррупции, убийствах и злоупотреблениях. Эта сосредоточенность на негативе формирует у нас убежденность, что такое соотношение плохого и хорошего – это реальность, что повседневная жизнь по большей части являет собой негатив.

Вы когда-нибудь слышали о «синдроме мединститута»? У многих студентов-первокурсников, когда они узнают обо всех возможных болезнях человека и об их симптомах, вдруг возникает убежденность, что у них присутствуют ВСЕ эти недуги. Так, несколько лет назад мне позвонил мой шурин, учившийся тогда в Йельской школе медицины, и сообщил, что он болен проказой (которая даже в Йеле встречается крайне редко). Я не знал, как его утешить, поскольку он еще не отошел после месячных и пребывал под впечатлением этого… Суть здесь, как мы увидим в этой книге, такова: то, на чем мы сосредотачиваемся, тратя время и умственную энергию, может и в самом деле стать нашей реальностью.

Изучение только негативной стороны человеческого бытия представляется и не особо полезным, и не особо целесообразным с научной точки зрения занятием. В 1998 году Мартин Селигман, в то время глава Американской психологической ассоциации, объявил, что наконец-то пришло время отодвинуть в сторону традиционный подход к психологии и сосредоточиться на позитивной стороне кривой нормального распределения; что нам нужно изучать и то, что работает, а не только то, что не работает. Так родилась позитивная психология.