Книга: Времена года - Сильвия Эштон-Уорнер

Рассказ ведется от первого лица, потому все герои и события освещаются весьма однобоко и адекватное впечатление можно составить только о самой Анне Воронтозов. Впечатление это с первых же страниц было не шибко приятным.

Истеричная женщина сорока пяти лет, зацикленная на себе, своем возрасте, своей фамилии, своих цветах, своей несостоятельности во всех сферах жизни, на отсутствии любви, на прошлом, на выдуманном и не случившемся, на какой-то Вине (с большой, конечно, буквы), заодно на бренди, Юджине (да кто это, чёрт подери!) и женатых мужчинах. Она всё время в ярости, в усталости, в одиночестве, в воспоминаниях. Нормально разговаривать может только с цветами, те ей даже отвечают. Ах да, забыла сказать, что это выпотрошенное чудо в перьях - учительница! Она считает себя учительницей от бога, с даром, с творческой жилкой, со своими гениальными методами обучения. В это я искренне пыталась поверить до самой последней точки. Не получилось.

Виной тому масса причин. Во-первых, неприязнь к героине. Вот не вызывает она симпатии и всё тут. Может быть, потому что ей самой никто не нравится. Что-то там страшно ошибочное произошло (НЕ произошло) у нее с Юджином в прошлом - поэтому она старая дева, одинокая, никому не нужная, недолюбленная (если прилично выражаться, но вы поняли), но яростная и жаждущая. И жаждущая вовсе не духовной близости, хотя твердит только о ней... Но тело не обманешь. Тело хочет тело. Да помоложе.

Круглые бездонные глаза похожи на цветы дельфиниума в рамке темных ресниц и бровей, веки красноречиво порхают вверх и вниз, но губы почти неподвижны, когда он говорит. Что касается носа и удивительной линии подбородка – они просто срисованы с обложки журнала. Разве может старая дева устоять перед таким очарованием?

Если автор хотела показать героиню самоироничной, то у нее это не получилось. Читая Анну Воронтозов, начинаешь понимать, что такое мифическое "бешенство матки". Хотя иногда перестаешь понимать сам текст.

Мое трезвое непритязательное тело, молчавшее столько лет, уже готово произнести... что-то непоэтичное

"Пукни вверх! Пукни вверх!" - советуют мыши хомяку в телевизоре, и приходит осознание, что вы с сыном сейчас на одной волне.

Кстати, наличие сыновей и дочерей тоже влияет на чтение книги про странную учительницу. Всегда интересно знать, каких персонажей можно ожидать от школы. Пусть даже вековой давности и заэкваторной дальности. Лишь бы адекватных! Но это не про мадам Воронтозов. Нам еще повезло, что мы легко справляемся с ее фамилией! Ибо она звереет, если её не могут выговорить. Сдается мне, папа-то был Воронцовым, так что корни невроза зарыты еще глубже. И шут с ним. У Анны столько поводов разъяриться, что неврозом меньше неврозом больше... Вот родители её сильно выводят из себя, например.

Я делаю над собой усилие и стараюсь отделить ярость, которую во мне вызывает мать, от нежности, которую я испытываю к сыну.

Мне так скучно, когда нельзя поиграть в дочки-матери

я прекрасно понимаю, что, только отказавшись от возможности рожать, можно совершить невозможное: пятьдесят-шестьдесят разных детей от разных отцов теснятся на хрупком суденышке, плывущем по бурному морю, и для каждого из них находится место у моей груди.

Я прекрасно это понимаю и все равно задыхаюсь от ярости, потому что не переношу родительских «не разрешаю» и вообще терпеть не могу замужних женщин. Они напоминают мне избалованных холостяков, во всяком случае, когда речь идет о предрассудках.

Мне не нравится ее лицо – лицо замужней женщины, у которой есть дети. По мнению старой девы, ее глаза должны сиять нежностью и умиротворением. А у матери Марка тяжелый, недоверчивый, обвиняющий взгляд, будто недостаточно иметь чудного сынишку и чудную дочурку, чтобы мысли сверкали радостью. Впрочем, кого интересует мнение старой девы в таких делах?

Очень интересует! Интересует, есть ли дети у автора книги))) Потому что мысли весьма забавные. Помнится, думалось нечто подобное раньше. Сейчас-то понимания больше. Про сверкание радостью, когда чудные детишечки не с 8 до 15 у груди, а 24 часа в сутки требуют всего тебя. И черт-с-два хлебнешь с утреца бренди, чтобы вынести очередной день.

Надо ли женщине быть матерью, чтобы хорошо учить чужих детей - вот в чем вопрос. Мне кажется, что нет. При условии, что у нее нет комплексов на этой почве! И выбор между материнством и профессиональной самореализацией не имеет правильного решения (хотя имеет социально одобряемое решение, но это совсем другая тема). Книга "Времена года" рассказывает, казалось бы, о женщине, которая выбрала профессию, выбрала сложный путь - и читатель ждет, наверное, не пустой злости на весь мир за свой выбор, а яркого подползания через тернии к звёздам. И даже согласен терпеть слёзы, неудачи, ошибки главной героини - ожидая в награду, во-первых, интересную методику обучения, во-вторых, хоть какого-нибудь позитивного результата; если не внешнего признания, так хотя бы внутреннего удовлетворения. А Анна нам выдает внезапные выкрики иступленного сознания

Если он поймет, что его мечта, слишком туманная, чтобы за нее бороться, все равно обречена на гибель, преподавание может стать его призванием. Как стало моим.

Я перегибаюсь через стол и влепляю Полю оглушительную пощечину. – Если в ваших жилах течет кровь раба... – Еще одна оглушительная пощечина. – Так учите детей!

Мысль про рабство повторяется достаточно часто, чтобы понять, она имеет в виду то, что имеет. Истинное призвание учителя - быть рабом детей. Это отвращает от Анны окончательно. Для меня принципиальный момент - нельзя подпускать к детям человека, который может помыслить себя рабом в каком угодно аспекте. Рабство - мерзко. Добровольное рабство - вдвойне мерзко.

Но и это не всё. Отношения с Полем были интересны и обещали раскрытия темы бальзаковской любви - и вдруг случилось то, что случилось! Так как рассказ ведется от первого лица, бессмысленно пытаться понять Поля, он виден только глазами Анны. Но я-таки выпала в осадок, когда Анна приняла поступок Поля, как настоящий мужской правильный выход из положения! Мальчишка совершил непоправимое идиотское действо - и учительница сказала "молодец".

"Женщина, вы дура?" - голосом Ренаты Литвиновой.

Неужели я так непоправимо бесплодна? Неужели я тоже лишена дара созиданья? Моя обескураженная плоть громко заявляет о своем праве на воплощение, по разве сравнится плод тела с эманацией разума? Какая фотография под матрацем, какое слияние с мужчиной заменит обручение с делом жизни?

Сладострастные слезы.

С Анной явно что-то не так! Это расстройство психики. Тогда и конец понятен. Чего еще ждать от больной женщины? У нее эманации...

Мадам Воронтозов Шла мимо кладбища На нее выскочил призрак С жирными глазами Она закопала своих мёртвых близнецов Юджин, Анна идет к тебе Дай руку, Анна