Текст книги "Бальзам на душу"

Глава 11

На Виктора мое сообщение не произвело особого впечатления. Он справедливо заметил, что, раз мадам Шленская не бывала в Тарасове, значит, к убийству Стрельниковых она не причастна. Я понимала, что он скорее всего прав, но любопытство мое от этого меньше не становилось.

В самом деле, поведение нашей хозяйки выглядело, по меньшей мере, странно – таинственная ночная поездка, хвоя на протекторе, уклончивость прислуги. И для меня было совсем не очевидно, что Шленская не имела никакого отношения к событиям в Тарасове. В конце концов, она жила в том городе, из-за которого весь сыр-бор и разгорелся, и вела себя необычно – это ли не причина для подозрений?

А тут еще этот Артур с седыми висками, предательски смахивающий на Джеймса Бонда. Никакой он не славист – я была убеждена в этом на сто процентов. Никакой не профессор. А если и профессор, то совсем в другом деле. Я никак не могла избавиться от ощущения, что Куницкий намеренно следил за мной. И не только за мной – неспроста он шлялся ночью по коридорам гостиницы. Его ссылки на бессонницу просто смехотворны – судя по внешнему виду, здоровье у этого человека отменное. С таким здоровьем при желании можно перебить массу народа. И очень уж имя у него было скверное. И седые виски.

Смущало, правда, его одиночество и явное желание со мной сблизиться. Куницкий как бы присматривался ко мне. Но если это тот самый Артур, то куда логичнее, кажется, держаться от меня подальше. Хотя, кто знает, какой коварный план зреет в его породистой голове?

Слушая мои доводы, Виктор молчал по своему обыкновению. Как бы подтверждая мои подозрения, мимо нас прошел Куницкий. Профессор держался очень корректно, раскланялся, как со старыми знакомыми, и, не сочтя нужным нам докучать, с достоинством удалился.

Мы еще успели застать отъезд братьев Коробейниковых. С озабоченным видом они уселись в свою пропыленную машину, едва взглянув на нас с Виктором, словно мы были посторонними людьми. Мысленно они уже были, наверное, на развалинах замка, а может быть, даже уже делали раскопки.

– Бог с ними, – вздохнула я. – Каждому свое. Не будем им мешать. Отправимся в город.

Вообще-то я думала, что мы отправимся пешком. Так, мне казалось, будет и познавательнее и незаметнее. Но едва мы отошли от гостиницы, откуда-то выскочил прыткий потрепанный автомобильчик – это были «Жигули», перекрашенные в ядовито-желтый цвет. На борту были намалеваны шашечки, чтобы ни у кого не оставалось сомнений, что перед ними такси.

Автомобиль затормозил, чуть не наехав на нас, и из окошка высунулась круглая жизнерадостная физиономия мужчины лет сорока пяти. Под толстым носом у него красовалась щеточка рыжих усов.

– Туристы?! – восторженно крикнул он. – Зачем пешком? Здесь надо кататься! Не верите, спросите у Барабаша!

– А кто это – Барабаш? – с любопытством спросила я.

Довольно расхохотавшись, таксист ткнул себя пальцем в грудь.

– Я самый Барабаш и есть! Автосервис на грани фантастики. Езжу с любой скоростью – по выбору клиента! Все тайные уголки нашего города! Злачные места, библиотеки, музеи, опера – выбирайте!

– У вас есть опера?! – изумилась я.

– Зачем вам опера, мадам? – хитро прищурился Барабаш. – Вы сама как опера! Ваш спутник не понимает, какое при нем сокровище. Вам нужен другой, не слишком угрюмый мужчина. Я думаю, это ваш телохранитель!

Надо отдать ему должное – взгляд у этого весельчака был наметан. Я вдруг подумала, что такой общительный и наблюдательный балагур может быть нам полезен. Я подмигнула Виктору и решительно открыла дверцу «Жигулей».

Мы сели в машину, и смеющийся водитель спросил:

– Так куда поедем? Господа желают потратить деньги? Или они, наоборот, хотят их делать?

– Ни то и ни другое, – ответила я. – Пока мы хотели бы просто посмотреть. И, может быть, послушать…

– Я вас понял! – весело воскликнул Барабаш. – Кого же слушать в этом городе, как не меня? Однако для приличия я все-таки просил бы назвать маршрут – самый приблизительный, чтобы у меня не было искушения импровизировать…

– Знаете, мне хотелось бы взглянуть на какую-нибудь гостиницу повеселее этой, – сказала я. – Здесь мне показалось немного мрачновато.

Барабаш понимающе кивнул.

– Пани приехала из России? – заговорщицки спросил он. – Я сам из России. Там в моде все яркое и просторное. Я вам сочувствую. Но мне больше по душе покой и домашние тапочки. Отель пани Шленской – это домашние тапочки, понимаете? Да, у нее немного старомодно, там нет шума и пьяных, но зато это настоящий уют, уверяю вас! После войны люди забыли, что такое настоящий уют!

– А вы помните, что было до войны? – улыбнулась я.

– Нет, но дедушка мне все подробно рассказал, – невозмутимо сказал Барабаш. – Скоро люди разучатся жить. Они сядут у телевизора и будут пить «Спрайт», а Земля погибнет, помяните мое слово! И потом, у пани Шленской все намного дешевле!

Такой неожиданный переход заставил меня лишь изумленно переглянуться с Виктором – сказать было нечего. На самом деле я, конечно, не собиралась покидать отель пани Шленской – он меня устраивал во всех смыслах.

– Куда вы нас везете? – спросила я, когда желтые «Жигули» сорвались с места.

– Куда приказано, – весело откликнулся Барабаш. – Отель «Карпаты»! Сто двадцать номеров, четыре звездочки… Между нами, звездочек там от силы три, но это не мой секрет, пани, – прошу меня не выдавать! Между прочим, буквально полчаса назад я подбросил туда еще двоих. Или я что-то не понимаю, или людям перестала нравиться пани Шленская…

– Эти двое тоже были из нашего отеля? – взволнованно спросила я.

– Именно, – подтвердил Барабаш. – Эти чудаки сами не знают, чего хотят, я вас уверяю!

– Простите, это были двое мужчин среднего возраста, такие седоватые, в хороших костюмах? – продолжала спрашивать я.

Барабаш полуобернулся и подмигнул мне.

– Пани так хорошо их описала, что я узнал бы их даже ночью! – заявил он. – Совершенно верно, эти двое именно так и выглядели. Пани имеет к ним интерес?

– От вас ничего не скроешь, – сказала я шутливо. – Эти двое о чем-нибудь говорили?

– Вот уж нет! – живо воскликнул Барабаш. – Молчали, извиняюсь, как рыбы! Не хочу показаться самоуверенным, но, по моим наблюдениям, у тех, кто молчит, всегда есть что скрывать!

– Неужели совсем ничего? – разочарованно спросила я.

Водитель опять покосился на меня и вежливо сказал:

– Но пани ведь не будет в претензии, что я не упомянул о каких-то пустяках? Например, один из них, конечно же, сказал: «Отель «Карпаты». Может быть, он еще сказал: «Сдачи не надо», когда расплачивался. Но это все. А второй вообще молчал, точно в рот воды набрал… Но я не думаю, что эти двое сменили адрес – у них не было никаких вещей, пани. Скорее, они поехали к кому-то в гости.

– А вообще в городе бывает много приезжих? – спросила я.

Барабаш засмеялся.

– Иногда мне кажется, что тут одни приезжие! – признался он. – Я сам сюда приехал с Очакова лет пятнадцать назад. А здешний начальник полиции? Семен Карпенко, знаете? У-у, зверюга! Работал в Московском уголовном розыске – кто бы мог подумать?! Вы мне не поверите, но пани Шленская – тоже не местная.

– Что вы говорите! – удивилась я.

– Вот именно! – важно сказал Барабаш. – Не знаю, как ей досталась эта гостиница – по наследству или за большие деньги. Но, говорят, сюда она приехала не от хорошей жизни. В Ужгороде много лет назад у нее была трагическая любовь.

– В чем же заключалась трагедия? – поинтересовалась я.

Таксист пожал плечами, сказал с сожалением:

– А вот этого никто, представьте, не знает. Пани Шленская умеет хранить тайны. Подозреваю, не только сердечные. Те, кто у нее работает, это ценят. В наше время очень важно, когда кто-то умеет хранить тайны, не так ли? Слишком много охотников сунуть свой нос в ваши дела – надеюсь, вы меня понимаете? Все эти комиссии, инспекции, полиции… Скоро под каждой кроватью будет сидеть полицейский, помяните мое слово!

Мне показалось, что наш экипаж намеренно двигался к цели самым извилистым маршрутом – мы торжественно объезжали все переулки и парки города, притормаживая возле особенно удачных в архитектурном отношении строений, и даже дважды объехали кругом центральную площадь. Я поинтересовалась, кому поставлен памятник. При свете дня женская фигура, высеченная из белого камня, казалась особенно беззащитной и трогательной.

– Это еще одна трагедия, – охотно ответил Барабаш. – Никто уже в точности не помнит, потому что памятник стоит здесь с 1910 года. Свидетелей, сами понимаете, практически не осталось – все-таки здесь хорошо поработали и НКВД, и гестапо, и партизаны, и регулярные части. Эсэсовцы тоже здесь побывали. А статуя, говорят, поставлена одним крупным промышленником в память о своей горячо любимой жене. Кто-то ее убил, кажется. То ли незадачливый охотник, то ли любовник, то ли сам муж. Но он так по ней убивался, что раскошелился на произведение искусства. Вот и вся история.

– Печальная история, – заметила я. – Но действительность, я слышала, еще печальнее? В городе действует маньяк – это правда?

– Хотел бы я, чтобы это было неправдой, – сказал Барабаш. – Но наша Белка четырежды за последние два месяца одевалась в траур. Полиция с ног сбилась. Однако этот гад работает чисто. Никаких следов. Нарочно выбирает дни, когда дождь и туман. Душит женщин электрошнуром – знаете, такой, в матерчатой оплетке, от утюга. Это установила экспертиза. Выбирает молодых и красивых, подонок. Из-за него сейчас ни одна девушка не выходит вечером из дома. Особенно в дождливую погоду. Но, сами понимаете, бывают ситуации, когда всего не предусмотришь. Поэтому все мирные обыватели испытывают дискомфорт. Моя супруга тоже не выходит из дома после захода солнца, хотя, признаюсь вам по секрету, у нее девяносто килограммов живого весу и даже довольно приличные усы над губой. Хотя было время, – вздохнул он, – когда моя Полина считалась первой красавицей в Очакове, клянусь честью!

– А вот, например, пани Шленская не побоялась вчера ночью отправиться на прогулку, – пустила я пробный шар. – Сама была свидетелем. Я не могла заснуть и видела, как она уехала куда-то на машине.

– В самом деле? – Барабаш недоверчиво покрутил головой. – Признаться, это для меня неожиданность. Пани Шленская вообще-то не склонна к ночным прогулкам. Ее дом – ее крепость. И в амурных делах она до сих пор не была замечена. Может быть, возраст… Но кто знает? Ведь как поют в опере – любви все возрасты покорны…

Все-таки этот человек был неравнодушен к оперному искусству. Но еще больше к информации, которую в обиходе называют попросту слухами. Этим нужно пользоваться, пока есть возможность.

– А вам часто приходится подвозить постояльцев к пани Шленской? – спросила я. – Например, вы не в курсе, когда кто из них приехал? Я имею в виду нынешних.

– Вы опять про тех двоих? – предположил Барабаш. – Об этих ничего не могу сказать. Я не единственный таксист в городе. А вот пана Приймака лично подвозил с вокзала. Позавчера вечером. Между прочим, человек из самого Киева, а наслышан, где тут у нас уютнее всего. Сам попросил отвезти его к пани Шленской.

– Приймак? Это который? Пока я знакома только с профессором Куницким из Бонна. Во всяком случае, этот человек именно так отрекомендовался. Возможно, хотел произвести на меня впечатление.

– Пани так удачно сложена, что любой мужчина постарается произвести на нее впечатление, даже если ему этого и не очень хочется, – сделал мне комплимент Барабаш. – Я знаю, о ком вы говорите. Этот человек живет здесь уже вторую неделю, и, возможно, он действительно профессор. Правда, биться об заклад по этому поводу я бы, пожалуй, не стал. Хотя паспорт у этого чудака на самом деле германский. – И он добавил, как бы удивляясь: – И есть же счастливцы, которые носят в кармане германский паспорт, как я – пачку сигарет!

– Какая у кого судьба, – заметила я. – Совсем недавно мы все носили один и тот же паспорт и даже не думали, что возможно что-то поменять.

– Ваша правда! – с жаром подхватил Барабаш. – Будь моя воля, я бы и дальше оставил все как было. Но меня почему-то не спросили. – Он хохотнул и добавил: – А Приймак – такой здоровый, крепкий, вот с таким шнобелем! Вы наверняка обратили на него внимание. И знаете, что я вам скажу? – с загадочным видом спросил он.

– И что же?

– Этот Приймак тут неспроста! Больше, чем он, вопросов мне задавали только вы! Он тоже хотел знать, как тут у нас да чего. А про отель пани Шленской знал заранее – как это прикажете понимать? Вот вы, например! Если вы первый раз в Белке – так вы ничего и не знаете про отель пани Шленской. Почему этот человек должен о нем знать? Это неспроста!

– Ну что тут особенного? – возразила я. – Он мог услышать о нем от приятелей. Или он был в вашем городе раньше.

– Кабы так, я не задавал бы вам вопросов, – назидательно заметил Барабаш. – Этот человек тут впервые. Но он ничего о себе не сказал. Это хитрец, понимаете?

– По-вашему выходит, что я тоже хитрец? – сказала я.

Барабаш лукаво посмотрел на меня в зеркало.

– Я не слишком хорошо воспитан, – ответил он, – но не настолько плохо, чтобы говорить грубости даме. Даме следует говорить одни комплименты. Даже если она чересчур любопытна.

– Да, я признаю за собой этот грех, – согласилась я. – Но это немного профессиональное. Я, видите ли, журналист.

– Понимаю! – кивнул головой Барабаш. – Слух про нашего маньяка докатился до российской глубинки?

– Нет, дело не в этом, – сказала я. – Маньяков у нас и своих хватает. Меня привлекают развалины старинного замка, которые, говорят, тут у вас имеются.

– Наверное, имеются, – без особого восторга произнес Барабаш. – Сам я никогда не проверял, но, говорят, развалины еще на месте. Правда, это далековато – сорок километров по лесным дорогам, а потом еще карабкаться в гору. В моем возрасте даже четыреста метров – совсем не шутка!

– Эта гора высотой четыреста метров? – уточнила я.

– Так говорят, – сказал Барабаш. – А я не интересуюсь проверять. Если вы мне говорите, что в этой горе четыреста метров, я верю вам на слово. Тем более если она поросла лесом… Предание гласит, что когда-то там было голо, как у меня на макушке, но время внесло коррективы – теперь там лесная чаща. Хотя некоторым людям эти развалины таки не дают покоя.

– В каком смысле? – спросила я.

– Есть слухи, что какая-то германская фирма собирается наладить там строительство туристического комплекса. В старом замке планируется построить шикарную гостиницу, подвести к нему автостраду, устроить на горе лыжные трассы… Пока ничего реального, одни разговоры. Но если за дело возьмутся немцы, то я вам говорю – здесь будет туристический рай!

– Только сначала нужно поймать маньяка! – напомнила я.

Веселый таксист нахмурился и некоторое время рулил молча. Наконец он вздохнул и сказал печально:

– Боюсь, пани, всей этой мрази никогда не переловить! Бог, что ли, проклял нашу землю – постоянно на ней заводится эдакая пакость?.. Только наша с вами беседа закончилась. Приехали, пани. Отель «Карпаты»!

Действительно, я и не заметила за разговором, что мы выехали на довольно широкую улицу, где среди остальных домов выделялось вычурное четырехэтажное здание с широким парадным подъездом, напротив которого, через мощеный тротуар, был разбит уютный сквер с лавочками, обсаженный кольцом голубых елей. Над входом в здание крупными золотыми буквами было написано название отеля на двух языках – украинском и французском.

– Господа будут выходить? – поинтересовался Барабаш. – Или имеют желание ехать дальше?

– Пожалуй, мы выйдем, – решила я. – Но у меня сразу к вам вопрос. Если нам вдруг понадобится куда-то поехать – скажем, взглянуть на развалины замка, – вам можно будет сделать заказ?

Барабаш прищелкнул языком и с сожалением сказал:

– Боюсь, это обойдется пани не слишком дешево – за пределами города у меня двойной тариф. Но если такая шальная мысль все-таки придет вам в голову, вы всегда можете позвонить мне по телефону. – Он быстрым движением извлек из нагрудного кармана карточку с номером телефона. – После восьми часов вечера я неизменно нахожусь дома. Меня могут куда-то вызвать, но в нашем захолустье люди предпочитают сидеть по домам. Так что, думаю, вы найдете меня без труда.

– Значит, договорились, – сказала я. – Приятно иметь в чужом городе знакомого человека! Кстати, я так и не представилась, а меня зовут Ольга. Мне не хотелось бы, чтобы вы меня с кем-то спутали.

– Такую женщину невозможно ни с кем спутать! – с жаром заверил Барабаш. – Поверьте, я знаю, о чем говорю, пани Ольга!

Я расплатилась, и мы расстались, довольные друг другом. Желтое такси отъехало, приветственно мигнув красными огоньками. Я махнула рукой. И в этот момент Виктор предостерегающе хмыкнул.

Я обернулась. Широкие двери отеля распахнулись, и на ступенях появились три мужские фигуры. Из этих троих двое были нашими соседями по отелю – я уже не могла без боли смотреть на эти элегантные костюмы и седые виски. Третий выглядел гораздо моложе – на вид ему было не более тридцати пяти. Энергичный, спортивный, с загорелым мужественным лицом, он, кажется, претендовал в этой тройке на роль главного. Смело можно было держать пари, что этот человек иностранец – его стрижка, его манеры, даже легкая куртка и синие джинсы – все выдавало в нем европейца.

Через минуту это подтвердилось – мужчины спустились на тротуар и остановились, о чем-то оживленно беседуя. До нас донеслась немецкая речь.

И еще я услышала слабый щелчок затвора – Виктор, конечно же, захвативший с собой фотоаппарат, незаметно снял группу на пленку. Мне показалось странным, что никто из троих не обращал на нас ни малейшего внимания, хотя мы стояли от иностранцев буквально в пяти метрах. Или у этих типов была железная выдержка, или я нафантазировала лишнего и эти люди никогда не бывали в Тарасове.

Пока я осмысливала этот факт, к тротуару подкатил черный сверкающий джип. Из него выскочил плотный парень в кожаной куртке и брюках стального цвета и почтительно распахнул дверцу перед самоуверенным типом в джинсах.

Все уселись в машину, и джип, сорвавшись с места, промчался по улице и исчез за поворотом. Виктор все же успел сделать еще один снимок – с номерами машины.

Глава 12

Мы с Виктором какое-то время просто побродили по улицам. При свете солнца городок выглядел уютным и красивым. Розовые кусты, росшие едва ли не у каждого дома, благоухали. Прохожие на улицах казались необыкновенно чинными и благовоспитанными. Среди этой чистоты и почти австрийского порядка маньяку, казалось, совершенно неоткуда было взяться, и, однако же, такой печальный факт имел место.

Впрочем, чинные обыватели Белки не были так уж просты, как могло показаться на первый взгляд. Мы с Виктором заглянули по дороге в два небольших кафе, и в обоих нас отказались обслуживать, имитировав полное непонимание русского. Когда мы уходили несолоно хлебавши, в глазах обслуги светилось тихое торжество.

Испугавшись, как бы при такой филологической дискриминации совсем не остаться без обеда, мы вернулись в отель пани Шленской, которому, видимо, было суждено стать нашим единственным пристанищем в этом городе.

Полной неожиданностью для нас стало присутствие перед входом голубой «Нивы» с барахлом, притороченным к багажнику на крыше. Машина была пуста, но выглядела еще грязнее, чем накануне. Учитывая склонность местных жителей к порядку, следовало ожидать, что совсем скоро братьев Коробейниковых беспощадно начнут штрафовать за внешний вид автомобиля.

Памятуя свой недавний опыт, я сразу же осмотрела колеса «Нивы». Картина, открывшаяся моим глазам, была очень похожа на ту, что я видела утром. Та же земля, набившаяся в протектор, те же присохшие хвоинки. Теперь со всей уверенностью можно было утверждать, что пани Шленская сегодняшней ночью ездила примерно туда же, куда и наши спутники.

Я на минуту представила себе, как должна выглядеть ночная дорога среди этих мрачных, загадочных лесов, и внутренне содрогнулась. Ничего не скажешь, пани Шленская – очень смелая женщина. И очень чем-то озабоченная – какой-то серьезной проблемой – ведь не за любовью же, в самом деле, ездила она в лес!

Долговязый портье, передавая мне ключ, улыбнулся почти доброжелательно, и я рискнула спросить:

– Надеюсь, с пани Шленской все в порядке?

Пан Леопольд скорбно покачал лысоватой головой и, понизив голос, сказал:

– Она уже на ногах, но чувствует себя совершенно разбитой. Просила сегодня ее не беспокоить. Вы ведь, кажется, имели желание с ней переговорить?

– Да, у меня было такое желание, – сказала я. – Но, разумеется, я не стану тревожить человека в таком состоянии. Мне спешить некуда.

Мое признание пану Леопольду понравилось, и он даже решил посвятить меня по этому случаю в маленькую тайну.

– У вас есть такт, – с уважением сказал он. – К сожалению, люди в наше время забыли, что это такое!

– Вы кого-то персонально имеете в виду? – догадалась я.

Пан Леопольд кивнул и, наклонившись к моему уху, негромко сказал:

– Вы видели этого мужлана с большим носом, который носит такие ужасные пиджаки? Его фамилия Приймак. Он из Киева и думает, что ему все позволено.

– И что же он такого натворил? – с притворным ужасом спросила я, глядя на огорченного портье широко раскрытыми глазами.

– Он тоже захотел поговорить с пани Шленской, – укоризненно произнес пан Леопольд. – В отличие от вас, он не захотел ждать. Он был непозволительно настойчив – едва не устроил скандал… Вынужденная уступить грубой силе, пани хозяйка уединилась с ним в своем кабинете. Они долго разговаривали, а потом, когда вышли, оба были весьма недовольны. Пани Шленская снова почувствовала себя плохо и просила больше ее сегодня не тревожить.

Можете представить, как меня заинтриговало это сообщение! Стараясь говорить как можно небрежнее, я обронила:

– Любопытно, чем же ее так достал этот мужлан?

Леопольд озадаченно кашлянул и переспросил:

– Как вы сказали – достал? Я не совсем понимаю… Что вы имеете в виду?

Я смутилась. Наверное, мне действительно следовало следить за тем, как я разговариваю. По крайней мере, в таком чинном городке, как этот.

– Ах, простите, – поправилась я. – Это такой жаргон. Я имела в виду – допек, раздосадовал…

– А! Понимаю! – обрадовался портье. – Действительно, этот невежа просто-таки допек пани хозяйку. Но о чем они разговаривали, я не могу даже гадать. Пани Шленская не обмолвилась ни единым словом. Но она была очень встревожена, поверьте!

Верить-то я верила, но как мне хотелось знать – все-таки чем пани была так встревожена?! Но вытянуть из портье что-либо еще не представлялось возможным – он и на эти откровения пустился, как я подозревала, чтобы отбить у меня охоту встречаться с хозяйкой. Я пошла наверх к себе в номер.

Но прежде я решила навестить кого-нибудь из братьев Коробейниковых – хотелось выяснить, что заставило их так быстро вернуться. Я постучалась в номер к Вампиру и, выслушав хмурое: «Входите, открыто!» – воспользовалась предложением.

Вампир прямо в грязном комбинезоне и армейских ботинках лежал на неразобранной постели. Запавшие глаза смотрели разочарованно и зло. На лысом черепе лежал блик от солнца, которое било прямо в окно.

– А, это вы… – неохотно сказал Вампир. – Присаживайтесь куда-нибудь. Вы еще не в курсе? Оказывается, в этой богадельне чертовски поздно обедают – в четыре часа. Европейцы хреновы! А я голоден как собака.

– Сочувствую, – сказала я. – Но помочь ничем не могу. Кажется, это единственное место, где мы можем рассчитывать на гостеприимство. У нас с Виктором уже есть печальный опыт. В других заведениях наш русский отказываются понимать. Но не стоит на этом зацикливаться. Лучше скажите, как ваши успехи? Вы что-то рано сегодня вернулись. Что-нибудь случилось?

Вампир долго смотрел на меня, не шевеля ни единым лицевым мускулом. Он был похож на расстроенного Фантомаса.

– Ничего не случилось, – наконец ответил он. – Просто нам помешали. Мы доехали до развалин замка. На плане, как выяснилось, указано именно это место. Но требовалось уточнить детали, пошарить в развалинах… Кажется, там должен быть подземный ход. Но его еще нужно найти, а в этом замке сам черт ногу сломит! Мы только приступили, как приехали немцы…

– Немцы? – изумилась я. Почему-то в голове у меня в этот момент нарисовались звероподобные ландскнехты в эсэсовских мундирах.

– Ну да, немцы! – с досадой сказал Вампир. – Эти два фрукта, которые живут в этом же отеле – с важными мордами. А с ними еще двое – какой-то вертлявый в джинсах и еще один крепыш, по виду типичная «горилла». Они не поленились забраться на гору и тоже полезли в развалины.

– Они вас видели? – с тревогой спросила я.

– Не только видели, – поморщился Вампир. – Они, мягко говоря, попросили нас удалиться. У них, видите ли, какая-то концессия или лицензия, и они имеют полное право гонять всех, кто появится в этих развалинах! Один из наших соседей разговаривал со мной на ломаном русском и предупредил, что появление посторонних на участке нежелательно. Скоро там, видишь ли, начнутся работы, и, если мы станем путаться под ногами, компания будет вынуждена прибегнуть к помощи полиции! Они мне и документы показывали – на хорошей бумаге, с печатями и голограммами… Черт их знает…

– Вообще-то я слышала, что какие-то немцы намереваются строить там туристический комплекс, – сказала я. – Кажется, этот слух подтверждается… И как же вы поступили?

– Как видите! – буркнул Вампир. – Не будем же мы лазить там при них! Не хватало еще, чтобы они тоже узнали про клад!

– А вы уверены, что они про него не знают? – спросила я. – Эти двое вызывают у меня массу подозрений. Вы никогда не встречали их на улицах Тарасова?

– Кого только я не встречал на улицах Тарасова! – туманно ответил Вампир. – Если бы я запоминал каждую встреченную рожу… А вы, значит, думаете, что эти двое прихлопнули Мешка? Заманчивая у нас перспектива!

– Правда, теперь я уже начинаю сомневаться, – сказала я. – Их поведение… И потом, документы с голограммами. У тех головорезов, по-моему, масштаб помельче. Не станут они разыгрывать такой спектакль. Карты у них в руках. Они возьмут лопаты и начнут копать. А тех, кто им помешает, просто прибьют этими лопатами.

Вампир немного подумал.

– Не скажите, – заметил он. – Это мы так можем сделать. От нашей бедности. А вообще, затея со строительством – самое милое дело. Под эту марку можно отлично организовать вывоз ценностей. А насчет масштаба… Вам не приходило в голову, что те, в Тарасове, были просто эмиссарами? Их задача конкретная – найти карты и привезти хозяину. Который имеет безупречную репутацию и бумаги с голограммами. Как вы смотрите на такой вариант?

– Ну что ж, версия вполне правдоподобная, – согласилась я. – Вот только интуиция говорит мне, что такого не может быть. Человек с безупречной репутацией не станет связываться с такими подонками.

– Сегодня не станет, завтра свяжется, – проворчал Вампир. – Когда пахнет большими деньгами…

– Да кто вам сказал, что тут пахнет большими деньгами? – возмущенно спросила я. – Прошло столько лет! То, что казалось ценным тогда, сейчас может оказаться ерундой. Более того, ваш клад мог давно истлеть. Его могли найти более удачливые следопыты. Да мало ли что!

– Вряд ли, – хладнокровно заметил Вампир. – Обычно про такие дела узнаешь сразу. В городе понятия не имеют ни о каких кладах. К развалинам замка местные относятся равнодушно и с предубеждением. По некоторым высказываниям я понял, что это место считается как бы нечистым. Слишком часто там убивали. Но никто не пытался искать там кладов.

– Ладно, на эту тему можно спорить без конца, – сказала я. – Лучше скажите, что вы собираетесь делать дальше?

Вампир пожал плечами и проговорил неуверенно:

– Честно говоря, мы с Андрюхой еще не думали. Эти уроды так нас обломали, что испортили все настроение. А как у меня с утра руки чесались! И все коту под хвост. Одно ясно, сегодня там делать уже нечего. Немчура ведь еще не вернулась? Ну вот, они до сих пор там отираются. А что мы можем при них? Теперь остается только ловить момент, когда путь будет свободен. Там посмотрим.

– А если кто-то будет теперь там постоянно? – поинтересовалась я. – Сами же говорили, скоро начнутся работы. Будете вступать в конфликт?

Лицо Вампира потемнело.

– Не бередите душу, – сердито сказал он. – Я вложил в эту поездку все свои сбережения. Залез в долги. Если все сорвется, мне что – стреляться? Но пока я не отчаиваюсь. Работы начнутся во всяком случае не завтра. Пока идет самая предварительная разведка, так я понял. Только бы эти разведчики не наткнулись на подземный ход!

– Значит, все дело в нем? – спросила я. – И когда вы его найдете, останется только погрузить сокровища в голубую «Ниву»?

Вампира почти подбросило над кроватью. Он рывком сел и посмотрел на меня как волк.

– Типун вам на язык! – сердито сказал он. – В таких случаях полагается плевать через плечо! А лучше вообще об этом не говорить, запомнили?!

– Вы так суеверны? – огорчилась я. – Тогда я вам не завидую. Все-таки какая это мука – искать сокровища! Работа папарацци кажется мне куда спокойней.

Вампир безнадежно махнул рукой.

– Да что вы понимаете! Лучше бы навели справки об этих немцах. Если бы удалось доказать, что это они куролесили в Тарасове, может быть, их удалось бы тогда спугнуть отсюда.

– Легко сказать, навели справки! – обиделась я. – Не забывайте, что мы не у себя дома. Нас даже в кафе не обслуживают. Нужно соблюдать осмотрительность и не торопиться.

– Пока вы не торопитесь, нас обскачут, – заявил вампир. – Не забывайте, вы сами сказали, что преступники могли отправиться только сюда. Следовательно, вывод очень простой – они здесь, не так ли? Кроме этих немцев, мы никого на развалинах не видели. По-моему, логично предположить, что это и есть те самые люди.

– Предполагать можно что угодно, – возразила я. – А вот попробуйте логично объяснить это кому-нибудь. У вас есть доказательства?

– Мне казалось, что доказательства – это по вашей части, – проворчал Вампир. – У меня есть предложение. Пока немцы отсутствуют, попробуйте забраться в их номер. Вдруг что-нибудь найдете?

Я негодующе уставилась на него.

– Ничего себе предложение! Я не собираюсь остаток жизни провести в украинской тюрьме! Даже не надейтесь. В отместку могу сделать вам альтернативное предложение – попробуйте спровоцировать немцев. Думаю, если вы у них на глазах начнете раскапывать сокровища, они себя выдадут. Если они ничего о кладе не знают – просто вызовут полицию. А если знают, то постараются вас тихо прикончить. После этого у нас будут все козыри.

Вампир невесело рассмеялся и просипел сквозь смех: