Книга: Анти-Ахматова - Тамара Катаева

«Должен признаться, что … гораздо больше тайны личности автора меня интересовали сами шекспировские трагедии...»

(об Ахматовой-пушкинистке): «Все, что ее взволновало, — это влияния и заимствования. От чистого сердца признать чью-то самостоятельность и гениальность она не могла…: Более широкой темы в Пушкине она для себя не нашла, увлеклась выискиванием блох, как диссертантка...» (277)

«… ревность — это зависть. Зависть — это основное свойство Ахматовой. Книгу нашу можно бы было назвать «Завистница»...» (509)

«Она так страстно восставала против нее, что порой мне казалось, что ее просто владеет чувство женской ревности...» (507)

«Есть в менопаузе еще и тонкий аспект — который, впрочем, тоже можно с достоинством и не без приятности использовать — усиление либидо. Ахматова, как известно, при бурбоновском профиле (самоопределение) и брунгильдовской стати (мой подарок) — была страшная распустеха…» (354)

«Все мужчины, с которыми она была едва знакома, но насаждала в умах «мифическую сплетню» — вот это действительно новый жанр! — «всегда ее удивляли». Потому что логики, как она понимает ее: увидел-влюбился-застрелился — не наблюдалось. Удивительные, стало быть, личности! Вот она всегда и удивлялась...» (442)

«Глубины большой у нее не было в стихах. Не было ее и в жизни, как мне показалось. Ее интересовали люди. Но людей она ощущала именно… по-женски, как женщина ощущает мужчину. Ну и поэтому мне она лично не очень понравилась...» (Михаил Бахтин) (290)

«Она мне чужда и как поэт, и как человек. Чужда, быть может, потому, что женщина в ней заслоняет все...» (Ирина Грэм) (292)

«По дороге заговорили о щитовидной железе, которая у нее увеличена еще сильнее, чем у меня. «Мне одна докторша сказала: «Все ваши стихи вот тут», - Анна Андреевна похлопала себя ладошкой по шее спереди...» (300)

Да, «статуя незыблема». Но сын Цветаевой прекрасно и емко, хотя и с юношеской горячностью, быть может, излишней, выразил в письме к сестре в лагерь все нараставшее тогда отношение к Анне Ахматовой:

«Последние военные стихи Ахматовой — просто слабы. Ахматова остановилась раз и навсегда на одной эпохе; она умерла — умерла более глубоко, чем мама. Обожают ее именно как реликвию, как курьез» (Г. Эфрон)

Интересующимся предметом — настоятельно рекомендовано прочтение, отверзнутся бездны.

Всю книгу не осилила: скучно же читать какие-то мелочные претензии, выискиваемые как блохи, по всей жизни Ахматовой. Но есть чрезвычайно забавные моменты, выдающие безграмотность самой госпожи Катаевой. Два примера.

Замечу мимоходом, что четырехугольник — самая неустойчивая геометрическая фигура. Качни — он складывается в прямую линию. Треугольники стоят неколебимо.

А вот претензия к Гиппократу, что он выдумал себе автобиографию:

В добротном туристическом путеводителе по греческим островам среди множества грамотных исторических, страноведческих, культурологических и др. справочных врезок читаю:

"Гиппократ, «отец» современной медицины, родился на острове Кос в 460 г. до н. э. и умер в Фессалии ок. 375 г. до н. э. Он учился врачеванию у отца и деда: его отец был прямым потомком Асклепия, бога врачевания, а мать — Геракла."

Вот что значит не мелочиться!

Эти отрывки недвусмысленно показывают, что Анна Ахматова действительно была неприятным человеком - эгоистичной женщиной, до последнего стремившейся к славе, не любившей ни мужа, ни сына (могла ли она добиться освобождения Льва Гумилёва из Норильлага, трудно сказать, но то, что фактически выставила его за дверь после возвращения из лагеря, уже о многом говорит). Постоянно требовавшей внимания и восхищения, ревнуя к соперникам (и Марине Цветаевой, и впоследствии другим, более молодым поэтам). Несправедливо относившейся ко многим людям, как знакомым, так и незнакомым (лично меня больше всего покоробило то, что Ахматова подозревала своего любовника, врача Владимира Гаршина, отказавшегося ехать в эвакуацию в годы блокады Ленинграда, во мздоимстве и торговле казённым спиртом, видела во всех блокадниках "моральное разрушение, падение").

Собственно литературного анализа в книге нет. Есть попытка доказать читателю убожество творчества Ахматовой, но, по моему скромному мнению, это автору не удалось - в книге утверждается, что поэтесса больше рассказывала о своих творческих замыслах, чем работала над их осуществлением, а собственно анализ творчества главным образом подменяется оценками современников (кстати, с замечанием Маяковского о сходстве поэзии Ахматовой с романсами я тоже соглашусь).

То, что люди искусства достаточно часто бывают неприятны и даже отвратительны в общении, общеизвестно. Тем не менее, ценить их всё равно будут за творческие заслуги, а не за то, каковы они были в быту.

Большинство недостатков книги обусловлено предвзятостью автора (разве что за исключением речевых ошибок во фрагментах текста, написанных Катаевой). Многие упрёки автора, адресованные Ахматовой, несправедливы: странно упрекать поэтессу в том, что она следила за своей внешностью, а к старости располнела, глупо критиковать содержание её личных дневниковых записей (написанных, по мнению автора, для публики, но их краткость свидетельствует об обратном), нелепо видеть в особенностях произношения ("пуэту" (поэту), "улутшаете") "фонетическое оттопыривание мизинца при поднесении чашки ко рту".

Катаева идеализирует Александра Блока и его отношения с Любовью Менделеевой - видимо, только потому, что поэт Ахматову не любил. Тех же, кто восхищался Ахматовой, в большинстве своём автор изображает слабохарактерными людьми, попавшими под влияние "императрицы".

Было неприятно увидеть в книге исковерканную цитату: "Всего прочнее на земле <…> / И долговечней — царственное слово". Пропустив слово "печаль", автор исказила смысл ахматовских строк. Есть опасения, что в некоторых кратких цитатах есть подобные искажения, но, к счастью, главным образом в книге приведены достаточно длинные фрагменты работ с законченным смыслом, без каких-либо пропусков.

Неискреннее заявление автора о том, что она не интересуется "ни характером Анны Ахматовой, ни ее личной жизнью, ни ее недостатками и маниями, ни невеликостью таланта", также не вызывает уважения.

Главное достоинство книги - в том, что она популяризует Серебряный век, знакомя читателя с мемуарами деятелей искусства и литературы, в наше время практически не знакомыми неспециалистам. Кроме того, ценно то, что биография позволяет взглянуть на Анну Ахматову с неожиданной стороны, не отождествляя её с лирическими героинями её стихов и не представляя её в качестве жертвы советского режима, позволяет увидеть в поэтессе не памятник, а человека, пусть и высокомерного, и тщеславного, но живого. Тем не менее, предвзятость и мелочность комментариев автора к представленным в книге биографическими материалам сильно портят впечатление.