Текст книги "Повелительница сердец"

Татьяна Луганцева
Повелительница сердец

Глава 1

Катя Мережко скривила недовольное лицо, вытянув губы трубочкой и подняв брови домиком. Она не любила такие задания, хотя и чувствовала свою значимость, когда сам полковник милиции обращался к ней с просьбой. Катя была красавицей, высокой, стройной блондинкой, знающей себе цену и привыкшей к мужскому вниманию как среди коллег, так и среди остального мужского населения.

Чего греха таить, Катя просто упивалась своей красотой и сексуальностью. Ведь с детства слышала только восторги и комплименты типа: «Ой, какая красивая девочка! Какая миленькая, какие глазки с длинными ресницами и курносый носик! Какая прелесть! Какое чудо!» При этом никто никогда не спрашивал у Кати, кем она хочет быть или про какие-то ее таланты. Главным была красота. И сразу же говорилось, что Катя будет или актрисой, или моделью.

Девочка подросла, и что-то не открылось в ней никаких артистических талантов. Ее не взяли даже в платный драмкружок. Вернее, взять-то взяли, но не давали на выступлениях ни одной главной роли, и оскорбленная Катя ушла оттуда. Она записалась в кружки по всевозможным танцам, чтобы развить в себе гибкость и грацию. Но для балета оказалась высокой, для латиноамериканских танцев у нее не хватало темперамента, для бальных танцев не было пластики и скоординированности движений, а русские народные не нравились ей самой. Так поболталась она, поболталась, да и поставила крест на стезе танцовщицы. К музыке и рисованию способностей у нее тоже не нашлось.

Училась Катя средне, отличницей не стала. Но в старших классах у нее наконец-таки открылся один дар – привлекать любовь и обожание со стороны мужской части населения планеты. Она выросла настолько прехорошенькой, что все ребята в классе, да и вообще в школе, влюбились именно в нее. Девушка почувствовала себя звездой и повелительницей сердец. Ей носили портфель, делали за нее контрольные и домашние задания, дрались за нее и наперебой приглашали на дискотеку, в кафе. Вся эта суета вокруг ее персоны так нравилась Кате, что без мужского внимания она уже не мыслила своего существования. И вопрос о выборе профессии отпал сам собой – ей хотелось идти работать туда, где ее будут окружать в основном мужчины. Следовательно, либо в армию, либо в милицию. Катя выбрала последнее. В школе милиции училась неплохо. Правда, на экзамены всегда надевала суперкороткие юбки и густо красила длинные ресницы, что оказывало очень трогательное впечатление на пожилых преподавателей. Девушка постоянно слышала фразы вроде: «Ах, какие красивые кадры идут к нам в милицию!» – и получала твердые четверки. Сокурсники, как и ребята в школе, всячески ей помогали. Но ухаживали уже по-серьезному – подвозили на машинах, приглашали на романтические свидания и устраивали различные соревнования за внимание «принцессы курса». В общем, Катя была, что называется, в своей тарелке и вовсю эксплуатировала свою привлекательную внешность. Ей нравилась выбранная ею профессия, а это – главное. Она даже занялась самообороной в секции борьбы вместе с парнями. И упивалась тем воздействием, которое оказывала на влюбленных в нее молодых людей при непосредственном соприкосновении – те явно поддавались ей. В спорте Катя не добилась определенных успехов, получила разряд по самбо.

После окончания школы милиции началась настоящая работа. На службу она ходила, как говорят, с душой. И тут снова пригодилась ее внешняя привлекательность. Она была очень яркая, и мужчины – не только сослуживцы, но и всякие патологические личности – не могли не обращать на нее внимания. Поэтому Катя уже несколько раз служила приманкой для насильников, и преступников задерживали.

Сегодня подполковник Меркулов Павел Петрович пригласил ее к себе в кабинет для конфиденциальной беседы. Сердечко Кати уже трепетало от предстоящего задания и всеобщего обожания и славы, кои непременно последуют за его выполнением. Ведь на ее спасение из рук преступников кинутся лучшие бойцы ОМОНа.

Кабинет у подполковника милиции выглядел очень солидно. Массивный письменный стол с зеленой замшевой поверхностью, на нем дорогие канцелярские приборы, флаг Российской Федерации, хрустальная пепельница и папки с рабочими документами. Перекидной календарь весь исписан мелким почерком на несколько недель вперед. Высокие стеллажи и шкафы доверху набиты книгами по юриспруденции, в основном – по уголовному праву. Мебель в кабинете, естественно, обтянута кожей черного цвета и тоже весьма массивная. На стене, само собой разумеется, висели портреты президента и премьера, а также главы МВД.

Катя уселась на диван, глубоко утонув в нем, и внимательно посмотрела на своего начальника. Глаза ее горели, щеки раскраснелись. Кто она? Сопливая девчонка. И тем не менее такая «шишка» нуждается в ее услугах. Ощущение своей значимости очень грело душу молодой сотрудницы, заставляло ее сердце трепетать. Павел Петрович вышел из-за стола и присел рядом с подопечной, тем самым продавив диван еще сильнее, отчего девушка слегка наклонилась к нему. Подполковник дал понять, что беседа будет дружественной, доверительной и полуофициальной.

– Девочка моя, дело государственной важности… – начал он.

– Внимательно слушаю вас, – слегка улыбнулась Катя.

– Я не шучу. В наши органы обратились, – Меркулов поднял указательный палец вверх, – из посольства Норвегии в России с одним очень странным и щекотливым делом.

В кабинет заглянула секретарша.

– Извините… Кофе? Чай?

– Два кофе, Машенька, – ответил начальник. – Ну, так вот… Когда-то давно русская семья уехала в Норвегию на работу по контракту, да там потом и осталась. Что ж, бывает. Бывало и во времена Советского Союза. Валентина Сергеевна и Арнольд Александрович Зарецкие – известные физики. Не слышала?

Катя отрицательно покачала головой, пока не совсем понимая, какое отношение все это имеет к ней.

– Уже в Норвегии у Зарецких родились сын Артур и дочка Ангелина… Кстати сказать, в Союзе тогда на ученых очень разозлились и много лет не давали им возможности приехать, посмотреть на родину. Как врагам народа или шпионам… Ты молодая, Катенька, не знаешь, какие тяжелые времена переживала наша страна… Теперь Зарецким, конечно же, разрешили вернуться, но Валентина Сергеевна скончалась, а Арнольду Александровичу в его весьма почтенном возрасте уже не до путешествий. Но дело не в том…

Вошла девушка-секретарь и поставила перед беседующими поднос.

– Ваш кофе!

– Спасибо, Машенька. Сын Зарецких, Артур Арнольдович, пошел по стопам родителей, стал физиком. Окончил университет в Англии, затем преподавал. Нынче он профессор, ученый с мировым именем. У него сотни патентов на изобретения, приглашения читать лекции во всех ведущих учебных заведениях мира. В соавторстве со своим коллегой в возрасте тридцати пяти лет получил Нобелевскую премию. Сейчас Артуру тридцать семь. Он один из богатейших людей Норвегии и завидный жених. Не случайно на него еще лет восемь назад обратила внимание знать Норвегии, в частности представительница королевской семьи, принцесса Эмилия, которой пророчат стать королевой. Следовательно, ее избранник станет королем. А Артур настолько хорош, что даже педантичные норвежцы с радостью готовы принять его в качестве жениха их любимой принцессы. Зарецкий образован, знает пять языков, богат, знаменит. И ничего, что он русский. Хотя, конечно, гражданство у него норвежское. Так что сейчас русские корни могут влиться в норвежское королевское гинеко… тьфу! – генеалогическое древо! – Подполковник отхлебнул кофе.

Катюша слушала, широко открыв глаза, с неподдельным интересом. Все, что касалось богатых женихов, автоматически касалось и ее тоже. Жалко, что на сей раз повезло какой-то Эмилии…

– Примерно год Артур и Эмилия в женихах-невестах ходят, – продолжал Меркулов, – вся Норвегия ждет грандиозного события – их бракосочетания. Народ очень доволен выбором Эмилии и хочет видеть выдающегося ученого в рядах своей знати. И уже стали поговаривать о том, что скоро объявят день свадьбы, как случилось непоправимое.

– Что? – оживилась Катя.

– Как у нас говорится, в семье не без урода. Так вот, в семье Зарецких уродом была сестра Артура Ангелина.

– Такая страшная? – удивилась Катя.

– Нет, не в этом смысле. По описанию очень даже ничего – высокая, стройная блондинка с длинными волосами… Но, в отличие от брата, она не училась, а только прожигала жизнь по ночным клубам, ресторанам…

– Тусила, в общем, – добавила Катя.

– Не знаю, как это называет нынешняя молодежь…

– Так и называет.

– Ну хорошо, тогда так скажем, – усмехнулся Павел Петрович. – Тусила она на полную катушку, благо брат-миллионер любил ее. Пытался, конечно, остановить, но, сама знаешь, не всегда подобное получается. Девочка болталась в компании таких же богатых лоботрясов, попробовала и наркотики, и спиртное. Несколько раз ее укладывали в клинику лечиться, но она оттуда сбегала и начинала все заново.

– Ужас! Ну и сестричка у брата-«ботаника». И, несмотря на ее поведение, семью ученых брали в королевскую?

– Удивительно, но факт, – кивнул подполковник. – Конечно, поведение Ангелины не афишировалось нигде, как дань уважения к ее отцу и брату. Но девочка заслуживала хорошей порки. Личная жизнь ее протекала тоже бурно и бестолково.

– Надо думать! – с некоторой завистью в голосе протянула Катя.

– Частая смена таких же беспутных молодых людей, членство в каком-то закрытом эротическом ночном клубе, где творились очень развратные действа… ну и все прочее… – Павел Петрович облизнул пересохшие губы и снова отхлебнул кофе. – Именно в ночном клубе Ангелина и познакомилась с одним мужчиной. Говорили, что он из России, и девушка охотно пошла с ним на контакт, так как дома говорили на русском, английском и норвежском языках. Это все позже выяснила норвежская полиция от ее подружек. И вдруг в «квартале красных фонарей» нашли расчлененное тело проститутки. Так как Норвегия – страна спокойная, где и кража-то редкость, то для всех зверское преступление явилось настоящим шоком. А Ангелина водилась со всякими асоциальными элементами, в подругах у нее имелись и «жрицы любви». Погибшая проститутка тоже была ее хорошей знакомой. Зарецкая на очередной вечеринке, уже изрядно набравшись, сказала, что видела какую-то безделушку погибшей у своего нового знакомого из России по имени Игорь. Мол, даже спросила у него, откуда эта вещица. А тот шутя ответил, что переспал с ней, вот она и подарила. А Ангелина точно знала, что безделушка была талисманом ее беспутной знакомой и что по доброй воле она никому и никогда бы ее не отдала. Тогда под шум льющихся коктейлей друзья спросили Зарецкую: «А не твой ли новый знакомый и зарезал твою подругу?» Все – со смехом. Ангелина набралась спиртного еще больше и заказала такси. Куда она поехала, никто не знает, потому что собутыльники и внимания не обратили на ее исчезновение. А утром нашли изувеченное тело Зарецкой, убитой таким же способом, как и ее подруга-проститутка.

– Ничего себе! – не удержалась от восклицания Катюша.

– Слушай дальше, – усмехнулся Меркулов. – Всех друзей мгновенно взяли и допросили. Перепуганные и протрезвевшие, они вспомнили об этом разговоре и, естественно, предположили, что Ангелина поехала к своему новому знакомому, весьма подозрительному типу, Игорю. Выяснили, что он поселился в гостинице на окраине города, но его и след уже простыл. В номере был найден ряд улик, указывающих на его причастность к преступлениям, в коих его и подозревали. Стали активно искать. Портье толком ничего не мог сказать. Игорь был из числа людей, про которых говорят – никакой: ни особых примет, совершенно не привлекающее внимания поведение. Жил очень тихо, никого к себе не приводил, а на ночь обычно уходил. Среднего роста, средней полноты, не блондин и не брюнет… Короче, какого цвета глаза – неизвестно. Все среднее. Даже друзья Ангелины, неоднократно видевшие его, ничем не могли помочь следствию. Игорь появлялся, когда все уже были хорошо навеселе, сидел в темном углу, а потом уводил Ангелину от их компании. Даже фоторобот внятный составить не удалось – у каждого человека он получался по-своему. В гостиничном номере только в одном месте обнаружили пальчики, вот по ним-то и был объявлен международный розыск. В конце концов выяснили, что отпечатки принадлежат гражданину России Игорю Семеновичу Лавруку по кличке Лавруша, ранее дважды судимому за преступления сексуального толка. В Норвегию он попал по чужим документам и, судя по всему, должен был вернуться в Россию.

– А вернулся? – поинтересовалась Катя.

– Дослушай. По старым делам была поднята его фотография. Вот, полюбуйся!

Павел Петрович выложил на журнальный столик увеличенную фотографию из личного дела преступника. С нее смотрело унылое серое лицо – действительно, никакое. Так вот его и описывали: никакой нос, никакие глаза, никакое все. Серая роба, номер, фас, профиль…

– Типичный маньяк… – прошептала Катя. – Правильно говорят об их неприметности.

– Сама знаешь, что делают с ними в тюрьмах. Во вторую отсидку Лавруше пришлось очень нелегко, психика у него, видимо, совсем сдвинулась, вот и начал не только насиловать, но и убивать, не оставляя свидетелей. Да еще с такой жестокостью! Как будто мстил кому-то и что-то доказывал своей ненормальной психике. Но в этом лучше разберутся психиатры.

– И норвежская полиция обратилась к нам с просьбой, если он здесь объявится, принять участие в его поимке и передать для суда в Норвегии? – догадалась Катя.

Подполковник вздохнул:

– Лавруша уже обнаружил себя. Догадываешься как?

– Неужели убил кого? – ахнула Катя.

– Да. Тут, в Москве, на юге в столицы, две проститутки были зарезаны с интервалом в неделю точно таким же способом, как и девушки в Норвегии. Вот, смотри! – положил на стол еще подборку фотографий Павел Петрович.

У Кати даже дыхание перехватило, когда она взяла в руки снимок.

– Ой… я не могу… Извините, понимаю, что должна посмотреть, но… Какой ужас! Я…

– Да уж, Катенька. При виде такого и взрослые бывалые мужчины не выдерживают. Но ты все-таки соберись. Вот здесь запечатлены трупы из Норвегии, а это – результат резни с юга Москвы. Разницы никакой. Мерзавец сейчас затаился, но он не остановится. Обе убитые девушки тусовались у ночного клуба «Рио». Вот мы и решили поймать его на живца. – Павел Петрович не смотрел в глаза молодой сотруднице.

Катя, особенно после увиденных фото, не нашлась даже, что и ответить, а только хлопала длинными ресницами.

– У этого урода очень хороший вкус. Он выбирает только очень красивых девушек. И все они – высокие, худые блондинки с длинными волосами. Ты понимаешь? Твой типаж. Ты у нас самая красивая и полностью подходишь… И хоть мне нелегко тебе это говорить, но мы на заседании приняли решение попросить тебя помочь в поимке маньяка. Я ни в коем случае не могу тебе приказывать, могу только просить. И очень пойму, если ты откажешься. Не каждый человек на такой риск пойдет… Собственно, поэтому и показал тебе фотографии, чтобы ты полностью понимала, на что идешь, если согласишься. Думай… Конечно, мы не допустим, чтобы с тобой случилось то же, что с другими несчастными девушками. Мы будем неотступно следить за тобой, оснастим тебя лучшей связью… Но риск всегда есть. С другой стороны, ты ведь не просто ничего не подозревающая жертва, а сотрудник милиции, настороже, – мягко подталкивал Катю к правильному решению Павел Петрович.

Катя сглотнула.

– Я, конечно, помогу… Я ведь уже действовала так два раза, и ребята меня хорошо подстраховали.

– Браво! Молодец, Катя! Я знал, что ты согласишься! И гарантирую: с тобой ничего не случится! – Подполковник вытер пот со лба.

– Рада, что оправдала ваше доверие.

– Я представлю тебя и к награде, и к повышению в звании. Ведь замешаны международные связи! – заулыбался Меркулов.

Катя зарделась, как красная девица. Внимание и почести, тем более заслуженные, она любила, как и любой другой нормальный человек, особенно. Но для того чтобы получить их, Кате еще надо было сильно потрудиться. И она решилась.

– Да. Я пойду.

– Операцию велено провести как можно быстрее – во избежание новых жертв и паники. Хорошо еще, что пресса пока молчит. Не в курсе еще…

– Я готова.

– Тогда планируем на завтра, на вечер. Клуб «Рио». Твоя задача – сегодня отдохнуть и хорошо выспаться, чтобы завтра быть бодрой. Завтра же получишь инструкции. Ты должна выглядеть очень ярко и привлекательно… Ну, ты понимаешь? Почти как…

– Как проститутка? – уточнила Катя.

– Именно это я и хотел сказать, – кивнул Павел Петрович.

– У меня есть такая одежда.

– Пойми, Катя, ты должна выглядеть не просто ярко и привлекательно, а быть самой яркой и привлекательной, чтобы Лавруша обратил внимание именно на тебя.

– Понятно.

– А сейчас о самом главном. – Подполковник закашлялся.

– Что может быть главнее поимки маньяка? – удивилась Екатерина.

– Дело в том, что я познакомлю тебя с господином Артуром Зарецким. Он лично прилетел в Россию, чтобы оказать посильную помощь в поимке убийцы его сестры. И теперь я сообщу очень приятную для тебя новость – человеку, который рискнет поймать маньяка, ученый готов выписать чек на миллион долларов. И этим человеком будешь ты. Конечно, ты заплатишь налоги и, может, что-то отпишешь родному отделению, но там хватит…

Глаза у Кати распахнулись дальше некуда.

– Миллион долларов?! Серьезно?!

– Да. Таково желание Зарецкого. Это его деньги, и Артур Арнольдович волен поступать с ними как сочтет нужным. Поиск убийцы сестры стал его частным делом. Он уже оплатил приобретение самой современной прослушки для его выслеживания. Кстати, Артур Арнольдович был против, чтобы какая-то девушка ловила маньяка, рискуя собой, но большинством голосов было решено проводить операцию именно таким способом.

На столе Павла Петровича зазвонил телефон.

– Алло? Да, да, конечно! Мы ждем!

Подполковник положил трубку и посмотрел на Екатерину.

– Сейчас прибудет Зарецкий, и я познакомлю тебя с человеком, от которого ты получишь миллион.

Сердце Кати усиленно забилось. И дело было даже не в столь щедром гонораре. Сама она не могла похвастаться энциклопедическими знаниями ни по какому предмету, поэтому человек, который получил Нобелевскую премию по физике, вызывал в ней священный трепет.

Дверь кабинета открылась, и вошел молодой мужчина. Выше среднего роста, спортивная фигура, темные, слегка растрепанные волосы. А на лице его сияла самая обаятельная улыбка на свете. Одет посетитель был в джинсы, кожаные мокасины, черную футболку и светлый, небрежно расстегнутый пиджак. Вещи были дорогими и стильными, и на чокнутого профессора-«ботаника» Зарецкий совсем не походил. Скорее на художника, человека из богемы. Его облик не портила даже палочка-трость – мужчина заметно прихрамывал на левую ногу. Он размашистым шагом подошел к подполковнику и пожал ему руку.

– Артур Арнольдович, это Катенька… наша сотрудница, которая исполнит в операции главную роль. На нее вся надежда. На такую красавицу этот урод не сможет не клюнуть, – представил ее заморскому гостю Павел Петрович.

Зарецкий подошел к Кате и поцеловал ей руку, взяв ее кисть в свою теплую ладонь. Девушка уловила запах дорогого парфюма.

– Я полагаю, все меры предосторожности будут приняты? И с этой милой девушкой ничего не случится? – с едва уловимым акцентом спросил Артур.

А Кате все никак не удавалось хоть слово произнести, она словно язык проглотила. Красавец норвежец был способен очаровать любого.

– Я могу чем-то еще помочь? – обратился к подполковнику Зарецкий.

– Только не мешать нам! Операция назначена на завтра. Сейчас расходимся. Инструкции Катенька получит тоже завтра. Нам понадобится удача, господа!

Глава 2

Яна Карловна Цветкова зевнула во весь рот и протерла глаза. За окном светило яркое солнце, на дворе стоял средний месяц лета, то есть, извините, июль. Настроение было приподнятое, впрочем, почти как всегда. Хотя иногда на Яну нападали приступы хандры и она обязательно влезала во что-то под красивым предлогом помощи ближнему. Вот тогда-то и начиналось самое страшное для людей, кому та «помощь» ею оказывалась. Зато настроение у Яны поднималось с каждым новым приключением на ее пятую точку.

Цветкова была женщина возраста за тридцать, высокая и худая, с большими голубыми глазами, упрямым подбородком и длинными, почти белыми волосами. Неуемный темперамент не давал ей спокойно жить, просто примагничивая к себе все неприятности на свете.

Замуж сбегала Яна четыре раза. Как она сама говорила, один раз – по ошибке детства, второй – по ошибке юности (причем ошибка была конкретная, ее второго мужа давно и надолго осудили за тяжкие преступления). В третий раз, по большой любви, ее мужем стал бизнесмен Ричард Алисов. Они провели вместе некоторое счастливое время, а затем случилась трагедия – Яна влюбилась в другого мужчину, в чешского князя Карла Штольберга, пока еще и не знала, что тот князь. Начались ее мотания и угрызения совести. Отношения с Ричардом нельзя было назвать гладкими, они даже расходились и потом снова женились. Но обманывать себя и других Яна, человек слишком честный и прямолинейный, не могла. Она призналась супругу, что любит другого, и ушла от Ричарда, несмотря на то, что у них был сын Вова.

Самым интересным во всей ситуации было то, что с Карлом Яна не стала жить вместе, поскольку не хотела переезжать в Чехию, а тот не мог жить в России. К тому же она не желала возлагать на себя обязанности жены князя, тем более чешского, поскольку понимала, что не справится (ее нельзя было загнать в человеческие-то рамки, не говоря уж об этикете знати) и испортит ему жизнь.

Ричард тоже очень тяжело переживал развод и несколько лет надеялся на воссоединение. Но Яна не возвращалась к нему. И вот спустя время он наконец-то нашел женщину, которую полюбил. Звали ее Алена, она обладала миловидной внешностью и добрым характером. А самое главное – очень любила Ричарда. Яна вздохнула спокойно, когда бывший муж нашел свое счастье, ведь всегда чувствовала свою вину, что так поступила с Ричардом.

За несколько лет романа с Карлом Штольбергом, в течение которых влюбленные встречались лишь изредка, их пути-дорожки разошлись, а чувства постепенно изжили себя. Не могут люди долго поддерживать огонь в очаге, если и домашнего очага как такового нет, а сами они все время порознь. Однако Карл и Яна сохранили дружеские отношения. Про личную жизнь князя мадам Цветкова ничего не знала, хотя иногда ее сердце и побаливало при воспоминаниях об их страсти и любви. Достаточно долго она существовала без мужчины рядом, в полной гармонии с собой. Искать никого не искала, так как найти кого-то лучше двух последних мужчин, что у нее были, вряд ли удалось бы, а на худшее Яна была не согласна. Своей подруге Асе она так и говорила:

– Знаешь, какой я вижу себя в старости? Этакая миленькая, сухонькая старушонка с костлявыми коленками и вечным брюзжанием, к которой бывшие мужья приводят своих детей, внуков, жен и которая их всех примет и напоит чаем…

Итак, сегодня Яна проснулась и приняла душ, оделась в тонкое платье изо льна, стянула волосы в высокий хвост на затылке и очень ярко накрасилась, что делала фактически всегда. Еще она, как всегда же, навесила на себя множество украшений.

Яна вышла на кухню и улыбнулась домоправительнице Агриппине Павловне, доставшейся ей в наследство от Ричарда. Вернее, женщина осталась с Яной из-за Вовы, который тоже остался с матерью.

– Доброе утро…

– Доброе… Садись к столу! Яичница, тосты с джемом и сок, – стала метать на стол продукты Агрипина Павловна. – И, конечно же, твой кофе. А вот плюшечек не будет, тесто что-то не поднялось.

– Хоть один день без плюшек… – потрогала себя за талию Яна. – Да шучу! Просто очень люблю твою выпечку!

– Ее все любят, – усмехнулась домоправительница.

Яна захрустела тостами, задумчиво глядя в окно.

– Чем займешься? – спросила Агриппина Павловна.

– Найду чем, – наслаждаясь вкуснейшим кофе, откликнулась мадам Цветкова.

Сейчас она находилась в заслуженном ежегодном отпуске (последнее время Яна работала по своей специальности – врачом-стоматологом). Ричард с Аленой и Вовой улетели на отдых. Отец каждое лето и зиму куда-нибудь увозил ребенка, и Яна всецело доверяла ему. Однако, когда сын уезжал с отцом, чувствовала, с одной стороны, тревогу и скуку по Вове, а с другой – чувство расслабления и какой-то внутренней свободы, ведь присутствие сына как-то держало ее в определенных рамках. Теперь можно было немного расслабиться, оторваться, и Яна уже подумывала, где бы ей отдохнуть и с кем… Ее подруге Асе дали отпуск совсем в другое время, обломав мечту женщины о совместном времяпрепровождении.

Раздался телефонный звонок, не предвещая ровным счетом ничего. То есть ни хорошего, ни плохого – ничего. Обычный будничный звонок.

– Алло? – бухнула в трубку Яна с набитым ртом. И услышала:

– Привет! Это Алексей Гусев, твой «корешок».

Голос звонившего был каким-то унылым, но сердце Яны тут же радостно забилось.

Дело в том, что с Лешей она дружила со студенческой скамьи. Тот учился сначала вместе с ней на стоматологическом факультете, затем перешел на лечебный, а на четвертом курсе вдруг бросил институт и перешел в другой, решив стать юристом. Много лет спустя случайно встретив бывшего однокашника, Яна узнала, что Алексей с успехом закончил юридический, все-таки вернулся в медицинский вуз, восстановился и закончил его тоже. Вообще-то, парень он был очень странный, несколько не от мира сего. Мало кто его принимал, скорее даже сторонились. А вот общительная и неординарная Яна нашла с ним общий язык, и теперь, живя в Москве, они поддерживали отношения. Правда, когда Гусев звонил, он обычно всегда чем-то озадачивал госпожу Цветкову, ему, как правило, что-то от нее требовалось. Вот и сейчас по интонации его голоса Яна поняла: что-то случилось.

– Да, Леха, рада тебя слышать.

– Приезжай ко мне… – с глубоким придыханием произнес тот.

– Чего так?

– Плохо мне…

– Что стряслось?! Леха, только не отключайся! Говори, где ты?

– Я на работе… ты была у меня…

– Я еду! – крикнула Яна, бросила трубку в сумку и пронеслась по квартире в поисках своих вещей, разбросанных с вечера по спирали.

– Ты куда? – спросила Агриппина Павловна.

– Человеку плохо, попросил о помощи! – был короткий ответ.

Для Яны это был приговор. На помощь человеку она могла сорваться с места и днем, и ночью, и в зной, и в стужу.

Уже через несколько минут мадам Цветкова мчалась на работу к Леше на своем красном «Пежо», слившись с машиной по цвету. То есть платье у нее тоже было красным, помада красной, лак на ногтях красным и туфли на полутораметровых каблуках тоже красными. Только огромных размеров сумка была выполнена из блестящей кожи яркими пятнами под леопарда. Ездила она быстро, уверенно, очень хорошо ориентируясь в Москве.

Яна старалась не думать о том, что ее снова несет в морг. Работал-то Гусев судебным медэкспертом, причем специалистом был высококлассным, зная и медицинскую, и юридическую подоплеку своей профессии. Была у него одна слабость – спиртное. Но ведь эта слабость присуща большей части населения, не так ли? А поскольку работать в данной области за не очень высокую зарплату особо желающих не было, за Леху держались, и очень даже сильно. Вообще-то Яну, как и большинство людей, передергивало при слове «морг». Но ради друга… Ради друга Цветкова вложила бы даже голову в пасть льву, а уж потом бы подумала, что, собственно, сделала.

Примчавшись по адресу, она припарковала машину и рванула к дверям морга. Те оказались плотно закрытыми, а на дверях красовалась табличка «Санитарный день». Яна впервые узнала, что в морге бывают санитарные дни, и ее удивлению не было предела. «А если помрет кто? Повезут в другой морг? – мелькнуло в голове. – Что же делать? Леха звонил отсюда…»

Она еще раз с грубым металлическим стуком подергала дверь.

– Кто? – раздался за дверью настороженный голос.

Яна даже подпрыгнула.

– Дед Пихто! Открывайте! Я к Алексею Гусеву, он звонил мне! Ему плохо!

– Кто? – повторил голос с неизменившейся интонацией через некий промежуток времени.

– Конь в пальто! – разозлилась Яна.

– Таких людей не бывает, – после паузы сообщили ей.

– Да вы там с ума посходили, что ли? Я сейчас милицию вызову! Где Леха? Я – Яна Цветкова, он меня знает!

Дверь наконец-то щелкнула замком и открылась. В кромешной тьме за нею замаячило бледным пятном лицо неизвестного ей мужчины.

– Где Гусев?

– Там… – последовал неопределенный ответ.

– Где?! – начала терять терпение мадам Цветкова, коим, честно говоря, никогда и не обладала.

– Идите за мной. – Лицо исчезло, потому что повернувшись к посетительнице затылком, незнакомец пошаркал прочь. Яна смело шагнула внутрь, хотя идти в темном морге, выставив вперед руки и не зная, на что или, еще хуже, на кого можно нарваться или натолкнуться в любой момент, было весьма неприятно.

Они продвинулись по коридору, опять щелкнул какой-то замок, и… органы чувств женщины подверглись ядерной атаке. В ушах раздался оглушительный звук, а по глазам ударил ослепляющий свет.

– Поздрав-ля-ем!! По-здрав-ля-ем!! – на разные голоса кричали ей нарядно одетые люди.

Яна на какое-то время окаменела, но несколько пришла в себя, разглядев знакомые лица. А в первую очередь, узнав подругу Асю, которая еще вчера ее предупредила, что будет весь день в суде, так как работала адвокатом. Тем не менее она, в красивом платье и с элегантной прической, приветствовала ее в морге.

– Господи… Что такое? – У Яны даже сердце заколотилось.

– С днем рождения! – завопила еще громче радостная толпа.

– Ой, я и забыла… – выдохнула Цветкова.

– Нисколько в том не сомневалась! – ответила ей Ася. – С твоей-то нелюбовью к дням рождения… Но я с этим не согласна. Разве ж можно не отмечать день рождения?!

Световые пятна наконец-то прекратили скачку в глазах Яны, и она смогла оценить праздничное убранство помещения. Столы для препарирования были сдвинуты в один длинный, общий стол, как на хороший юбилей или свадьбу. С потолка свешивались крупные разноцветные буквы, складывавшиеся в фразу «С днем рождения!». На каждую ручку секций морозильника на стене было привязано по воздушному шарику. Стол ломился от всевозможных яств. Собравшиеся на праздник неумело рассаживались на пластиковые стулья вокруг него. Все это умиляло… особенно если учесть, что действо происходило в морге.

Тут к ней подбежал Гусев, держа в руках большую коробку с бантом, по оформлению которой просто читалось, что это подарок.

– Здравствуй, дорогая моя! Хорошо я тебя обманул? – счастливо улыбаясь, заорал судмедэксперт.