Книга: Река (сборник) - Татьяна Толстая

Хорошо ему было в его одиночестве, в маленькой квартирке, с Верой Васильевной наедине

Он настолько погружен в себя, что не замечает, происходящую вокруг действительность. Он живет в своём мирке, где посвящает место своей любимице в музыкальных изысканиях. Семейный быт, как и любая социальная активность - губительны для него.

О блаженное одиночество! Одиночество ест со сковородки, выуживает холодную котлету из помутневшей литровой банки, заваривает чай в кружке – ну и что? Покой и воля!

Однако, Татьяна Толстая, берущая истоки из классической русской литературы, не оставляет роман без своего главного конфликта: противопоставления "рая" и "суровых реалий". Когда главный герой узнает адрес своей возлюбленной, то, запечатленный азартом и "похотью" (как бы сказал Набоков) - отправляется на её торжество. Но, увы, иллюзиям свойственно рушится:

Она не ждала его, худая, у стрельчатого окна, вглядываясь в даль, в стеклянные струи реки Оккервиль, она хохотала низким голосом над громоздящимся посудой столом, над салатами, огурцами, рыбой и бутылками, и лихо же пила, чаровница, и лихо же поворачивалась туда-сюда тучным телом. Она предала его. Или это он предал Веру Васильевну? Теперь поздно было разбираться.

Надуманное "чудо" исчезает, а главному герою остается лишь невеликий выбор: оставить свой "рай" на месте, или же присоединиться к миру вульгарных и пошлых поклонников (Снова аллюзии к Набоковским штукам, да).. И его выбор таков:

Вера Васильевна умерла, давным-давно умерла, убита, расчленена и съедена этой старухой, и косточки уже обсосаны,

Таким образом, главный герой уходит от своей надуманной реальности - темы, которую так активно затрагивала писательница. Ведь жить в "вечном" детстве и иллюзиях - не её прерогатива: она считает это лишь неким, колоритно описанным, "раем", но всё, рано или поздно, проходит. "Рай" когда-нибудь заканчивается и наступает настоящая и суровая жизнь.

В душеньку сразу же запала рифма из эссе "И сбоку бантик":

Жук ел траву, жука клевала птица, хорек пил мозг из птичьей головы, и страхом перекошенные лица ночных существ смотрели из травы

Такое ощущение, что Толстая может писать абсолютно обо всем, как говорится, что вижу, то и пишу. Может написать путеводитель по Греции или рассказать историю лаковой бирюзовой шкатулки, а потом резко перейти к раздумьям по поводу того, зачем люди украшают блюда. Но, как я уже сказала, она не просто пишет, она пришет так, что не оторваться; она описывает поход в кино, а читатель сам побывал в кино, когда прочитал. И не просто в кино, а в советском кинотеатре. И посмотрел человека-амфибию.

Не знаю, как она это делает, но очень сильно обожаю это.

Если бы мне пообещали, что я всю жизнь буду жить только в России и общаться только с русскими, я бы, наверное, повесилась.

А поймет ли меня кто-нибудь, если я скажу, что если бы мне пообещали, что я никогда не вернусь в Россию и не встречусь ни с одним русским, то я бы, наверное, повесилась?

Итак, передо мной собранье пёстрых глав, пардон, рассказов Татьяны Никитичны Толстой. Написаны богато, сочно, ярко. Родовая "толстовская" традиция, не? Как бы то ни было, тональность историй, никак не связанных сюжетом, героями и пр., не раз меняется. Сначала рассказы больше похожи на семейные байки о странных, смешных, полубезумных, но по-своему трогательных людях. Именно эта часть книги, выписанная на грани магического реализма, запоминается лучше всего. Политическая сатира (например, рассказ про двойников Ленина) даётся куда хуже, или просто этот жанр уже приелся и кажется мелким и несмешным. Одноимённый рассказ "Река Оккервиль" снова попадает в яблочко: одновременно смешная и грустная история о том, как реальность разрушает грёзы о прекрасном. А завершается всё искусствоведческим эссе "Квадрат", оставляющим читателя в философским раздумьях о прекрасном и о том, с чем его нынче едят.