Текст книги "Море и рыбки"

Терри Пратчетт
Море и рыбки

Как всегда, неприятности начались с яблока.

На чистом, без единого пятнышка, столе матушки Ветровоск лежал кулек тех самых яблок. Красных, с округлыми блестящими боками – знай яблоки, что именно с них все начнется, они бы тикали, как маленькие бомбы.

– Это тебе. А себе я еще наберу. Старый Гопкрафт сказал, я могу брать сколько захочу. – Нянюшка Ягг искоса глянула на свою старую подружку и добавила: – Хорошие яблочки уродились. Надо отдать должное, Гопкрафт знает свое дело. Старик, а еще хоть куда…

– Он правда назвал их в честь тебя? Что, вот за просто так? – переспросила матушка. Каждое ее слово так и сочилось ядом подозрений.

– Ага, так и сказал, мол, очень уж эти яблочки напоминают мои румяные щечки, – скромно откликнулась нянюшка. – А еще, помнишь, в прошлом году, когда он с лестницы сверзился, я ему ногу лечила? И то притирание от облысения, я ведь столько с ним возилась…

– Вот только оно ничуточки не помогло, – перебила матушка. – Тот парик, что Гопкрафт сейчас носит… Это ж стыд и позор живому человеку таскать такие волосья!

– Главное – внимание, а не результат.

Матушка Ветровоск не сводила глаз с кулька. Таков уж горный климат: зимой по-настоящему холодно, летом действительно жарко – в общем, овощи и фрукты родятся на славу.

Перси Гопкрафт слыл в этих краях известным огородником. Ни один другой садовод-любитель не додумается до того, чтобы устраивать растениям сексуальные забавы с помощью кисточки из верблюжьей шерсти.

– У него уже столько заказов на эти яблоньки… – продолжала нянюшка Ягг. – Представь себе, скоро тысячи людей смогут попробовать, какова я на вкус! Здорово, правда?

– Ты хотела сказать, еще тысячи, – съязвила матушка.

О похождениях нянюшки Ягг ходили легенды, на прослушивание которых дети до шестнадцати не допускались.

– Вот спасибо тебе, Эсме, – обиделась было нянюшка, но тут же ее губы искривились в насмешливой заботе. – Слушай, а ты часом не завидуешь ли? Неужели тебе завидно, что твоя давняя подруга наконец-то купается в тех лучах славы, которые честно заслужила?

– Я? Завидую? С чего бы? Это ж какие-то яблоки. Эка важность!

– Вот и я так подумала. Обычный галантный жест, чтобы польстить даме в летах, – кивнула нянюшка. – Ну а у тебя тут как?

– Все прекрасненько. Прекрасненько.

– Дрова на зиму уже заготовила?

– Почти.

– Вот и ладно, – откликнулась нянюшка. – Вот и славно.

Некоторое время они сидели в полной тишине. Лишь мотылек, разбуженный необычным для этого времени года теплом, тихо колотился об оконное стекло, стремясь вырваться на сентябрьское солнышко.

– А картошка… уже небось выкопала? – наконец прервала молчание нянюшка.

– Да.

– У нас в этом году столько ее уродилось.

– Повезло.

– Бобы тоже, наверное, засолила?

– Да.

– Как время-то летит… На следующей неделе уже Испытания. Ждешь?

– Да.

– Готовишься?

– Нет.

Несмотря на яркое солнце, в углах комнаты словно бы скопились тени. Или это нянюшке почудилось? Сам воздух как будто помрачнел. Ведьмин домик крайне чувствителен к настроению своей хозяйки. И тем не менее молчать нянюшка не могла. Глупцы обычно несутся вперед сломя голову, но они – сущие улитки по сравнению с маленькими старушками, которым уже нечего терять.

– Заглянешь в воскресенье на ужин?

– А что у тебя будет?

– Свинина.

– В яблочном соусе?

– Д…

– Нет.

За спиной нянюшки раздался пронзительный скрип. Дверь домика распахнулась настежь. Любой другой человек, чуждый ведьмовства, вполне логично предположил бы, что это все сквозняк. И нянюшка предположила бы то же самое, если бы не одна маленькая деталь: каким образом сквозняк умудрился справиться с щеколдой?

– Гм-м, что ж, – сказала она, быстро поднимаясь со стула, – не могу я тут целый день рассиживать… Такое время года, забот полон рот.

– Да.

– Ну, я пошла?

– Пока.

Нянюшка торопливо выскочила из дома, и тот же самый сквозняк захлопнул за ее спиной дверь.

Может, она все-таки слегка перегнула палку?

Ну, разве что совсем чуточку.

Основной минус в профессии ведьмы – по крайней мере, кое-кто считает это минусом – состоит в том, что всю жизнь приходится торчать в какой-нибудь глуши. Но нянюшка ни капельки против этого не возражала. Ей всего хватало. Правда, когда она была еще молода, пару раз случалось, что заканчивались мужчины, но и это она пережила. Всякие Заграницы – на них, конечно, интересно глянуть, но вы ж понимаете, все это несерьезно. Всякие диковинные кохтели да необычные кушанья – ну, попробовал их разок, и все. Заграницы – это те места, куда ездишь делать важные дела, но потом ты все равно возвращаешься сюда, туда, где тебя ждут.

Нянюшке Ягг нравились маленькие, тихие королевства.

Пересекая полянку, она аж залюбовалась тем видом, что открывался перед ней. Из окошка ее домика, который стоял посреди Ланкра, такого не увидишь, тогда как матушка могла вволю наслаждаться лесом, долинами и громадным округлым горизонтом Плоского мира.

«Подобный вид, – подумала нянюшка, – вполне способен пленить тебя, и назад дороги ты уже не найдешь…»

Еще в раннем детстве ей объяснили, что мир на самом деле круглый и плоский – вполне логичный вывод, если посмотреть по сторонам. А еще он покоится на спинах четырех слонов, которые стоят на панцире огромной черепахи – что совсем не логично. Но, поскольку все это происходило Где-то Там, Далеко, против подобного устройства вселенной нянюшка ничуточки не возражала. Пока у нее был ее маленький портативный мирок окружностью примерно в десять миль, все остальное нянюшку не интересовало.

Однако Эсме Ветровоск не желала довольствоваться тем, что предлагало ей родное королевство. Не из тех она была ведьм…

И основная задача нянюшки (по крайней мере, так она, нянюшка, считала) состояла в том, чтобы ни в коем случае не позволять матушке Ветровоск скучать.

Признаться честно, эти яблоки были просто мелкой шпилькой, маленьким триумфом нянюшки. Такими штуками матушку Ветровоск особо не проймешь – и тем не менее в ней проснулись легкая досада и ревность, а стало быть, она теперь будет думать, как отомстить нянюшке. Теперь ее очередь подстроить нянюшке мелкую пакость, такую, чтобы о ней знали только они двое. И вот тогда день Эсме Ветровоск будет прожит не зря.

Нянюшка легко справилась бы с гневом матушки. Но не со скукой. От заскучавшей ведьмы можно ожидать чего угодно.

Знаете, есть такое выражение: «Каждый развлекается в меру своих способностей» – причем обычно люди произносят эти слова так, будто этим можно гордиться. Но хуже нет, когда заскучавшая ведьма начинает развлекаться в меру своих способностей. Во-первых, ведьмы не знают, что такое мера, а во-вторых, у ведьм собственные, весьма превратные представления о том, как именно следует развлекаться. Кроме того, такой могущественной ведьмы, как Эсме Ветровоск, окружные горы не видели на протяжении уже многих поколений.

Однако близились Испытания. На несколько ближайших недель это отвлечет Эсме Ветровоск. На любой вызов она бросалась, как форель – на блесну.

И нянюшка Ягг с неменьшим нетерпением ждала Испытаний. Целый день веселишься на открытом воздухе, а вечером тебя ожидает большой костер. Испытания без доброго, жаркого костра – не Испытания вовсе.

А потом, когда костер прогорит, в золе можно печь картошку.

День плавно растворился в вечер. Из углов, из-под табуреток и столов радостно полезли тени.

Тьма окутала матушку, покачивающуюся в своем кресле. На лице матушки Ветровоск застыла глубокая сосредоточенность.

Поленья в камине прогорели и рассыпались на угольки, которые один за другим постепенно гасли.

* * *

Ночь спускалась на Плоский мир.

Старые каминные часы мерно отсчитывали секунды. Лишь их тиканье нарушало царящую в доме тишину.

А потом вдруг послышался тихий шорох. Бумажный кулек на столе зашевелился и сморщился, точно воздушный шарик, из которого выпустили воздух. По комнате распространился тяжелый аромат гнили.

Спустя еще пару минут из кулька выполз первый червяк.

Вернувшись домой, нянюшка Ягг только успела налить себе хорошую кружку пива, как внезапно раздался чей-то стук в дверь. Нянюшка со вздохом поставила кружку на стол и пошла открывать.

– Вот это да, и что вас занесло в наши края? Тем более вечера нынче холодные, уже не погуляешь…

Нянюшка, пятясь, вернулась в комнату. Следом за ней через порог переступили сразу три ведьмы – черные мантии и остроконечные шляпы весьма недвусмысленно указывали на основной род занятий ночных посетительниц. Правда, здесь надо отметить, что ни одна уважающая себя ведьма никогда не будет походить на другую, индивидуальность – прежде всего. Тут опустим, там подошьем – чем больше похожи наряды, тем больше возможностей для самовыражения.

К примеру, у шляпы мамаши Бивис были абсолютно плоские поля и столь острая верхушка, что ею впору было между зубов ковырять. Нянюшке мамаша Бивис нравилась. Порой, конечно, излишняя образованность так из нее и перла, зато мамаша сама чинила свои туфли и не прочь была нюхнуть табачку. В маленьком мирке, в котором обитала нянюшка Ягг, такие люди назывались Своими В Доску.

Одежда второй ведьмы говорила о некотором беспорядке, царящем в голове у хозяйки. И вправду, вследствие весьма странного расслоения сетчатки внутреннего ока старая мамаша Дипбаж жила в нескольких временах сразу. Умственное расстройство способно создать человеку целый ряд проблем, а представьте, если этот самый расстроенный ум еще и слегка повернут на сверхъестественном… Надевание нижнего белья поверх остальной одежды – это самое невинное, что можно ожидать от такого человека, вернее ведьмы.

А в последнее время старушка Дипбаж совсем сдала. К примеру, ее стук в дверь мог раздаться аж за несколько часов до прибытия самой мамаши Дипбаж, а следы на дорожке возникали лишь несколькими днями спустя.

При виде третьей ведьмы сердце нянюшки тревожно екнуло. Не то чтобы Летиция Увертка слыла дурной особой. Скорее наоборот. Она считалась дамой добропорядочной, благожелательной и даже доброй – если речь шла о миролюбивых животных и детях, умеющих себя вести. А еще Летиция всегда готова была оказать вам добрую услугу. Проблема заключалась лишь в том, что Летиция обычно сама судила, что для вас благо, а что – нет. В результате добрая услуга, как правило, оборачивалась медвежьей.

Кроме того, Летиция была замужем. Нянюшка не имела ничего против замужних ведьм, особых правил на этот счет не существовало. У нее самой было множество мужей, и за троими из них она даже была замужем, но господин Увертка был удалившимся от дел волшебником, причем богатым волшебником (гм, весьма необычный факт), и нянюшка подозревала, что Летиция занимается ведьмовством просто от нечего делать, примерно по тем же самым причинам, по которым другие женщины определенного социального статуса вышивают храмовые подушечки для преклонения колен или навещают бедняков.

В общем, у Летиции водились кое-какие деньжата. У нянюшки деньжат отродясь не водилось, поэтому, вполне естественно, она слегка недолюбливала тех, кто может жить как хочет.

А еще Летиция носила черную мантию, пошитую из такого дорогого и качественного вельвета, что казалось, будто в окружающем мире вдруг взяли и вырезали дыру. У нянюшки, разумеется, подобной мантии не было. Впрочем, ко всяким дорогим штучкам она никогда не испытывала стремления, поэтому не понимала, почему бы и другим людям не жить скромнее.

– Вечер добрый, Гита. Как ты тут без нас? – осведомилась мамаша Бивис.

– Живу не тужу, – ответила нянюшка, с неохотой вытаскивая изо рта курительную трубку. – Да вы заходите, заходите…

– Ужасный дождь, правда? – спросила старая мамаша Дипбаж.

Нянюшка поглядела в окно, на морозно-лиловое небо. Но, видимо, там, где сейчас пребывал разум старушки Дипбаж, шел проливной дождь.

– И ты заходи. Обсохни, – радушно пригласила она.

– Да осияют счастливые звезды наш сегодняшний шабаш, – провозгласила Летиция.

Нянюшка понимающе кивнула. Летиция всегда изъяснялась подобным образом, как будто училась ведьмовству по книжкам, авторы которых были напрочь лишены чувства меры.

– Воистину осияют, – согласилась она.

Пока нянюшка готовила чай и печенье, в комнате протекала вежливая беседа. Но наконец все расселись за столом, и началась официальная часть визита. Первой слово взяла мамаша Бивис:

– Мы, нянюшка, пришли сюда как члены Испытательного комитета.

– Неужели?

– Насколько я понимаю, ты ведь будешь участвовать в Испытаниях?

– Ну разумеется. Покажу пару фокусов.

Нянюшка искоса глянула на Летицию, на лице которой блуждала подозрительная улыбка.

– В этом году Испытания предстоят интересные, – продолжала мамаша Бивис – Столько девушек записалось…

– Знаем мы, зачем им это. Парням головы морочить, – фыркнула Летиция.

Нянюшка от комментариев воздержалась. Она всегда считала, что нет ничего зазорного в том, чтобы заморочить парню голову при помощи ведьмовства. По ее мнению, всякие привороты и любовные заговоры составляли саму основу ведьмовской науки.

– Вот и здорово, – сказала она вслух. – Чем больше народу, тем лучше. Но…

На некоторое время воцарилась тишина.

– Прошу прощения? Ты хотела продолжить? – осведомилась Летиция.

– Я сказала «но», – ответила нянюшка, – потому что кто-то ведь должен был это сказать. Вы же не просто так меня навестили. Насколько я понимаю, вся наша беседа ведется к какому-то большому «но».

Нянюшка прекрасно знала, что этой своей краткой речью она плюнула в лицо протоколу (если, разумеется, у него таковое имеется). Сначала полагалось поболтать на отвлеченные темы – минут этак семь, – а уж потом кто-нибудь перешел бы к сути дела, однако присутствие Летиции действовало ей на нервы.

– Это касается Эсме Ветровоск, – пожала плечами мамаша Бивис.

– Ну и? – кивнула нянюшка, совсем не удивленная таким поворотом дел.

– Она ведь тоже собирается участвовать?

– Насколько я помню, она еще ни одних Испытаний не пропустила.

– Вот-вот, – встряла в разговор Летиция и громко вздохнула. – И нам ничего не оставалось, кроме как обратиться к тебе. Может, ты как-нибудь… сможешь убедить ее… не принимать участия в Испытаниях?

Нянюшка была откровенно потрясена этим предложением.

– Например, при помощи топора? – уточнила она.

Три ведьмы одновременно, словно по команде, выпрямились на своих стульях.

– Понимаешь ли… – смущенным тоном произнесла мамаша Бивис.

– Честно говоря, нянюшка, – перебила ее Летиция, – основная причина заключается в том, что люди крайне неохотно соглашаются на участие в Испытаниях. А все потому, что соревноваться им предстоит с матушкой Ветровоск. Которая всегда побеждает.

– Ага, – согласилась нянюшка, – на то ведь оно и состязание.

– Но она побеждает всегда!

– И что?

– В других состязаниях есть очень разумные правила, – продолжала Летиция. – Человек, который побеждает три года подряд, на некоторое время отказывается от участия в них, чтобы, так сказать, дать дорогу молодым.

– Но мы-то ведьмы, – резонно возразила нянюшка. – И живем по иным правилам.

– И по каким же?

– Основное правило ведьм гласит: никаких правил не существует.

Летиция возмущенно зашуршала юбкой.

– В таком случае, возможно, настало время их придумать, – сказала она.

– Ага, – кивнула нянюшка. – То есть ты предлагаешь пойти и сообщить об этом Эсме? Мамаша, ты как, участвуешь?

Мамаша Бивис смущенно отвела взгляд. Ну а взгляд старушки Дипбаж вообще застрял где-то в середине прошлой недели.

– Насколько мне известно, матушка Ветровоск очень гордая женщина, – промолвила Летиция.

Нянюшка Ягг снова вытащила свою трубку и раскурила ее.

– Метко подмечено. А сейчас вы еще скажете, что море полным полно воды, – наконец отозвалась она.

На какое-то мгновение опять воцарилась тишина.

– Очевидно, нянюшка, таким образом ты выразила свое очень ценное для нас мнение, – осторожно проговорила Летиция. – Вот только мы его не совсем поняли.

– Если из моря вычерпать всю воду, никакого моря не будет, – пояснила нянюшка. – Останется огромная яма в земле. Так вот, Эсме… – Нянюшка снова со смаком затянулась. – Она вся гордость. А просто гордый много кто.

– Тогда, может, ей стоит поучиться скромности…

– А на что ей она, эта самая скромность? – довольно резко осведомилась нянюшка.

Однако Летиция была как раз из тех людей, о которых обычно говорят: «мягко стелет, жестко спать». Сдаваться просто так она не собиралась.

– Эта женщина поистине обладает великим даром, – возвестила она, – и ей следовало бы возблагодарить…

И вот тут нянюшка перестала ее слушать. «Эта женщина… – подумала она. – Так вот как все обернулось…»

Все развивалось так же, как и в других ремеслах. Рано или поздно находился какой-нибудь умник-разумник, который решал, что неплохо было бы все должным образом организовать. Причем к мастерам своего дела этот умник, как правило, не относился. У мастеров слишком много других дел, они трудятся. Впрочем, и нельзя сказать, что «организатор» происходил из полных неумех. У тех тоже куча работы. У них впереди долгий путь к совершенству.

Нет, «организация» осуществлялась теми, у кого еще оставалось свободное время на всякие сходки-сборки. Хотя надо признать честно: такие люди тоже нужны, просто не обязательно, чтобы они вам нравились.

По затянувшейся паузе нянюшка поняла, что Летиция наконец закончила свою речь.

– В самом деле? Ого, – отреагировала она. – Но я тоже обладаю кое-каким дарованием. У нас, Яггов, ведьмовство, можно сказать, в крови. Мне даже особо напрягаться не приходится, чтобы заклятие сотворить. Ну а Эсме… Да, у нее есть кое-какие способности, но не то чтобы сильно великие. Просто она… очень упорная. И вы собираетесь сообщить ей, что отныне она лишается возможности участвовать в Испытаниях?

– Вообще-то, мы надеялись, что ты сообщишь ей об этом, – пожала плечами Летиция.

Нянюшка было открыла рот, чтобы честно высказать свое мнение на сей счет, но передумала.

– Знаете что? – вместо этого произнесла она. – Давайте скажем ей об этом завтра. И я пойду с вами, буду ее держать.

Когда ведьмы появились на тропинке, матушка Ветровоск собирала Травы.

Те растения, что используются на кухнях или, допустим, в лечебных целях, – это самые обычные травы, а травы матушки были, мягко сказать, необычными. Никаких вам легкомысленных порханий по садику с декоративной корзинкой под мышкой и маникюрными ноженками. Матушка пользовалась большим кухонным ножом. А перед собой она держала стул. Кроме того, в комплект обмундирования (в качестве второй линии обороны) входили кожаная шляпа, перчатки и передник.

Даже она не знала, откуда родом некоторые из Трав. Кое-какие корешки и семена добрались сюда с самого Края Диска, а может, даже из куда более далеких мест. Одни цветы, мимо которых она проходила, поворачивались и смотрели ей вслед жадными лепестками, другие пулялись в пролетающих птиц острыми шипами, а третьим требовался надежный колышек – вовсе не затем, чтобы поддержать их, а чтобы на следующий день найти их на прежнем месте.

Нянюшка Ягг, которая интересовалась исключительно теми травами, которые можно курить или, предположим, добавить в суп, услышала, как матушка сквозь зубы поливает свой садик отборными ругательствами.

– Доброе утро, госпожа Ветровоск, – громко поздоровалась Летиция Увертка.

Матушка разом замолкла, осторожно опустила стул и медленно повернулась.

– Господина Ветровоска никогда не было, – буркнула она. – Так что просто матушка.

– Это неважно, – отмахнулась Летиция. – Надеюсь, у тебя тут все хорошо?

– До сих пор так и было, – хмыкнула матушка и еле заметным кивком поприветствовала трех остальных ведьм.

А затем наступила тишина, настолько звонкая, что нянюшка Ягг чуть было не зажала уши руками. Согласно неписаным правилам гостеприимства, матушка должна была пригласить их в дом, угостить чашечкой чая или чего покрепче. Держать людей на улице считалось верхом невоспитанности. Но, с другой стороны, называть ведьму госпожой…

– Вы пришли поговорить насчет Испытаний, – заявила матушка.

Летиция чуть в обморок не хлопнулась.

– Э-э, но как…

– Вы выглядите точь-в-точь как какой-нибудь коминтет. Догадаться было нетрудно, – объяснила матушка и стянула с рук перчатки. – Раньше нам, ведьмам, коминтеты не требовались. Собирались когда надо, расходились когда хотели. А теперь вдруг, откуда ни возьмись, – организаторы… – На мгновение матушка нахмурилась, как будто вела внутри себя некую серьезную борьбу. – Чайник уже стоит, – в конце концов сказала она. – Так что заходите, раз пришли.

Нянюшка облегченно вздохнула. Наверное, через некоторые обычаи даже матушка Ветровоск не способна переступить. Самого злейшего своего врага ты, ведьма, обязана пригласить в дом и угостить чаем с печеньем. По сути, чем злее враг, тем лучше должен быть чайный сервиз и тем вкуснее печенье. Это потом ты спустишь на него всех собак, но пока враг под твоим кровом, корми его, покуда он не лопнет.

Острые глазки нянюшки отметили неестественную чистоту стола. Похоже, что-то его заляпало, а потом стол долго отмывали.

Ведьмы расселись, налили себе чаю и обменялись любезностями. По крайней мере, любезности расточала Летиция, а матушка их молча принимала. Наконец, неловко поерзав на стуле, самопровозглашенный председатель ведьмовского комитета перешел к сути дела.

– Честно сказать, госпожа, э-э… матушка Ветровоск… в этом году к Испытаниям проявляется немалый интерес.

– Так.

– И вообще, надо отметить, ведьмовство в Овцепиках переживает нечто вроде ренессанса…

– Надеюсь, это не опасно?

– Так что нам следует подать юному поколению хороший пример, и…

Некоторые люди очень любят ходить вокруг да около, да только нянюшка знала, что матушка Ветровоск околичностей не потерпит. Эсме умела выставить говорящего полным дураком, просто слушая его и согласно кивая.

– А у тебя хорошая шляпа, – вдруг заметила матушка. – Настоящий вельвет, да? И пошива неместного…

Летиция невольно коснулась шляпы и вежливо улыбнулась.

– Это от Куччи. Из самого Анк-Морпорка, – ответила она.

– А, лавочный продукт…

Нянюшка Ягг бросила взгляд в угол комнаты, где на подставке высился изрядно пошарпанный деревянный конус. К нему были пришпилены ивовые веточки и куски черного коленкора, из которых должна была родиться матушкина весенняя шляпа.

– Индивидуальный пошив, – поправила Летиция.

– И булавки какие интересные, – продолжала матушка. – Все полумесяцы да кошечки. Симпатишно.

– По-моему, у тебя тоже где-то была брошка в виде полумесяца, а, Эсме? – встряла нянюшка, решившая, что настало время для предупредительного выстрела.

Будучи в дурном настроении, матушка могла много чего сказать по поводу побрякушек, которыми увешиваются с головы до ног отдельно взятые ведьмы.

– А и верно, Гита. У меня действительно есть брошка в виде полумесяца. Очень удобная и практичная штучка, отлично держит воротник. Лучше формы не придумаешь. И надеваю я ее ради удобства. Но ты, Гита, меня перебила. Я как раз хвалила булавки госпожи Увертки. Очень ведьмовские булавки. Сразу делаешься похожей на ведьму.

Резко повернув голову, словно провожая стремительно летящий мяч, нянюшка поглядела на Летицию: достиг ли удар цели? Но Летиция лишь улыбалась матушке. Бывают такие люди, удар кузнечным молотом для них – слишком тонкий намек.

– Так вот, касательно ведьмовства, – вновь заговорила Летиция, с мастерством прирожденного председателя возвращая разговор в нужное русло. – Я тут подумала и решила поднять вопрос касательно твоего участия в грядущих Испытаниях.

– Ого!

– Как ты сама считаешь… это справедливо, что каждый год побеждаешь именно ты?

Матушка Ветровоск посмотрела на пол, потом воззрилась на потолок.

– Вообще-то, да, – поразмыслив, ответила она. – Ведь я лучшая.

– А как же другие участники? Тебе не кажется, что твои постоянные победы отбивают у прочих ведьм всякую охоту участвовать в Испытаниях?

Матушка снова провела внимательный осмотр пола и потолка своей хижины.

– Не кажется, – наконец сказала она.

– Но представь себе, человек записывается на Испытания и с самого начала знает, что победы ему не видать как своих ушей.

– Я прихожу на Испытания ровно с тем же чувством.

– Э-э, но ты же…

– Я твердо знаю, что всем остальным этой самой победы не видать, – пояснила матушка. – А другим участникам следует являться на Испытания с чувством, что победы не видать мне. Тут все дело в должном настрое. Не удивительно, что каждый год я занимаю первое место, ведь я знаю, что такое правильно настроиться.

– По-моему, тут очень сложно настроиться…

Матушка, похоже, искренне удивилась словам Летиции.

– Тогда что им мешает бороться за второе место? – спросила она.

– И все-таки, Эсме, – упорствовала Летиция, – мы надеемся убедить тебя не участвовать в Испытаниях. Это, впрочем, не означает, что ты будешь совсем отстранена. Ты могла бы произнести небольшую напутственную речь, вручить награду победителю… даже войти, э-э, в судейский комитет…

– Ого, теперь уже и судьи объявились, – усмехнулась матушка. – Чего-чего нам никогда не требовалось, так это судей. Все и так знали, кто победил, а кто нет.

– Это верно, – кивнула нянюшка Ягг, прекрасно помнившая, чем закончились последние два Испытания.

Матушка Ветровоск побеждала, гм, крайне убедительно.

– Мы решили, что судейский комитет будет неплохим дополнением, придаст Испытаниям серьезности, – объяснила Летиция.

– Кто это «мы»?

– Ну… комитет… кое-кто из нас собрался вместе и решил… Должен же кто-то следить за порядком…

– Понятно, – протянула матушка. – Небось и флажки будут?

– Что-что?

– Ну, гирлянды из флажков. А еще вы запустите в публику продавцов, торгующих всякими яблоками на палочках.

– Ну, мы надеялись организовать продажу кое-каких сопутствующих товаров…

– И костер. Костер-то вы не отмените?

– Нет, но будут приняты соответствующие меры безопасности.

– Разумеется, безопасность превыше всего. Все нужно оговорить наперед. Это очень важно, – согласилась матушка.

– Что ж, – с явным облегчением вздохнула Летиция. – Я очень рада, что мы поняли друг друга и пришли к общему согласию.

– Неужели?

– Но мне показалось, что ты…

– Я? Когда? – Матушка подошла к камину, взяла в руки кочергу и принялась яростно шерудить в поленьях. – У меня по поводу происходящего имеется собственное мнение.

– Госпожа Ветровоск, можно я буду откровенной? – вдруг спросила Летиция.

Кочерга на секунду замерла.

– Да?

– Наступают новые времена. Кажется, теперь я понимаю, почему ты ведешь себя со всеми столь властно и сурово, но поверь мне, это честный, дружеский совет: если ты хоть чуточку изменишь свое отношение к людям, попробуешь быть с ними любезнее и добрее, жизнь твоя тоже переменится в лучшую сторону. Возьмем присутствующую здесь Гиту Ягг, нашу общую сестру, вот истинный пример современной ведьмы.

Улыбающееся лицо нянюшки Ягг превратилось в каменную маску, однако Летиция, похоже, ничего не заметила.

– Все ведьмы в округе пятидесяти миль трепещут перед тобой, – продолжала Летиция. – И осмелюсь сказать, ты в самом деле обладаешь некоторыми очень ценными умениями, однако в наши дни, чтобы прослыть могущественной ведьмой, вовсе не обязательно запугивать и стращать людей. Я говорю тебе это как подружка подружке и…

– Ну, будете в наших краях, заходите, – перебила ее матушка.

Нянюшка Ягг поняла намек. Она мигом подобрала юбки и вскочила со стула.

– Но я думала, мы еще обсудим… – запротестовала Летиция.

– Я вас провожу до дороги, – сказала нянюшка, поспешно выпроваживая ведьм за порог.

– Гита! – резко окликнула матушка вслед.

– Да, Эсме?

– Ты проводишь их и вернешься?

– Да, Эсме.

И нянюшка кинулась за троицей удаляющихся по тропинке ведьм.

Про себя нянюшка отметила, что шаг Летиции был широким и решительным. Не стоило судить о госпоже Увертке по ее пухлым щечкам, взбитым в большой пирог волосам и глупой привычке постоянно всплескивать руками во время разговора. Госпожа Увертка все-таки была ведьмой. А поскребите любую ведьму, и… столкнетесь лицом к лицу с ведьмой, которую вы по глупости своей только что поскребли.

– Крайне несимпатичная женщина, – проворковала Летиция. Однако то было воркование крупной хищной птицы.

– Тут ты права, – кивнула нянюшка. – Но…

– Пора ей указать на место!

– Гм-м…

– А тобой, госпожа Ягг, она как помыкает! Ты ведь солидная замужняя женщина! Преклонных лет!

Глаза нянюшки на миг сузились.

– Таков уж у нее характер, – ответила она.

– И должна отметить, отвратительный, склочный характер!

– Ну да, – пожала плечами нянюшка. – Характеры всякие встречаются. Но…

– Ты для праздничного стола что-нибудь принесешь, а, Гита? – вмешалась мамаша Бивис.

– Э-э… Парочку бутылок, пожалуй, я смогу пожертвовать… – откликнулась нянюшка. Пыл ее несколько утих.

– О-о, как это мило. Домашнее вино? – улыбнулась Летиция.

– Ага, вроде того. Ну, вот и дорога, – сказала нянюшка. – Вы идите, а я сбегаю попрощаюсь с матушкой и…

– Это крайне унизительно – то, как ты вокруг нее бегаешь! – нахмурилась Летиция.

– Что ж, такая уж я. Привыкаю к людям, потом не отвязаться. Вам тоже спокойной ночи.

Когда она вернулась в домик, матушка Ветровоск стояла посреди кухни, лицо ее напоминало незаправленную кровать, а руки были сложены на груди. Одной ногой матушка постукивала по полу.

– Она живет с волшебником, – сказала матушка, стоило нянюшке переступить через порог. – Это неправильно. И ты меня не переубедишь.

– Ну, волшебники имеют право жениться. Отказывайся от посоха и остроконечной шляпы – и женись сколько влезет. Законом это не запрещено. Одно условие: нужно отказаться от волшебства – наверное, это потому, что считается, будто бы они женаты на своей работе.

– Понимаю, – кисло хмыкнула матушка. – Быть женатым на ней – тяжкий труд.

– Как в этом году, много намариновала? – спросила нянюшка, переключаясь на другую тему. Кислое выражение лица матушки сразу наводило на мысли об уксусе.

– Лук весь мушка попортила.

– Жаль, жаль. Ты ведь любишь лук.

– Даже мушка должна что-то есть, – откликнулась матушка. И злобно посмотрела на дверь. – Как подружка подружке…

– У нее в нужнике на крышке вязаный коврик, – сообщила нянюшка.

– Небось, розового цвета?

– Ага.

– Симпатишно.

– Не такая уж она плохая, – возразила нянюшка. – Люди в Скрипачном Локте хорошо о ней отзываются.

Матушка фыркнула.

– А обо мне они как отзываются?

– Тоже хорошо. Только тихо.

– Я польщена. А ты обратила внимание на ее шляпные булавки?

– Честно говоря, Эсме, мне показалось, что они очень даже… симпатишные.

– Вот она, современная ведьма. На голове – побрякушки, в голове – книжки…

Нянюшка всегда считала, что это личное дело каждого, чем забивать собственную голову, но спорить не стала. Тем более что ей предстояло выстроить крепкую дамбу, которая сдержала бы мощную волну матушкиного гнева.