Текст книги "Сидни Шелдон. Узы памяти"

Глава 23

Люси Мейер села на край кровати и стала неторопливо распаковывать чемодан.

– Зачем ты это делаешь? – удивился Арни. – Я попрошу портье прислать горничную.

– И позволить какой-то неумехе из Восточной Европы замусолить грязными пальцами мое винтажное платье от «Алайя»? Нет, спасибо, я уж сама, – пропыхтела Люси.

Арни рассмеялся, забавляясь тем, что даже здесь, в лондонском супер-роскошном отеле «Дорчестер», где он снял один из двух королевских люксов (настоящие королевские особы, должно быть, жили во втором), его жена настолько не доверяет иностранцам, что даже не позволяет распаковывать свои вещи. Они были женаты давно, и Арни считал ее идиосинкразию скорее милой, чем раздражающей. Однако он, как международный финансист, проведший полжизни в чужих странах, находил не слишком приятным то, что жена столь решительно настроена против всего европейского. Он не понимал такой узколобости. Eto мнению Люси Мейер, сделать что-то правильно можно только в Америке.

Мейеры прилетели на летний праздник в Кингсмире, который должен был состояться на следующей неделе. Все соседи в Пилгрим-фарм знали, что Тедди и Алексия не собираются приезжать в Вайнъярд в этом году из-за некоего праздничного события в Англии. Но только оказавшись в Лондоне, Арии и Люси поняли, какое выдающееся событие их ожидает. Британский премьер и его жена Шарлотта прервали свой отпуск, чтобы приехать в Кингсмир. Все английские газеты публиковали снимки международных знаменитостей, приехавших по приглашению популярного британского министра внутренних дел. Крайне волнующим было узнать также, что немало указанных знаменитостей проводят ночь перед праздником именно в «Дорчестере», пытаясь справиться с последствиями быстрой смены часовых поясов и, главное, стараясь показать себя. Люси Мейер уже узнала князя Альберта Монакского, сидевшего в баре на первом этаже, и испанского премьер-министра с женой, заселившихся перед ней и Арни.

«Буквально перед нами, у стойки портье», – написала потрясенная Люси на своей страничке в Фейсбуке.

– Надеюсь, Саммер выбрала подходящий вечерний костюм, – тревожилась Люси, вешая в шкаф длинное серебряное платье. – Помнишь, на прошлое Рождество, на ужин для журналистов в Белом доме, она явилась в платьице до колен?

Она невольно вздрогнула при одном воспоминании.

– Саммер всегда прекрасно выглядит, – возразил преданный Арни. – И потом ведь это Майкл организовал праздник, верно? Уверена, он все объяснил ей про дресс-код.

– Надеюсь. – Люси заволновалась. – Все равно мне стоит заглянуть в «Харродс», прежде чем она доберется туда, и выбрать ей парочку запасных платьев? На всякий случай.

– Только парочку? – поддел Арни. – Не стоит ли купить весь этаж нарядов от кутюр? Не захочешь же ты зря рисковать?

– Можешь смеяться…

Люси схватила позолоченную сумочку от Шанель.

– Но для женщины очень важно выглядеть одетой соответственно случаю.

– Знаю, дорогая.

– В конце концов, Саммер придет туда как потенциальная невестка. И давай этого не забывать.

Арни закатил глаза. Забыть? Когда Люси так и бьет брачная лихорадка? Ни малейшего шанса!

Саммер Мейер ждала прибытия багажа у восьмой «карусели».

Ждала. Ждала.

Пришлось подойти к стойке и попросить помощи.

– Уверены, что весь самолет разгрузили?

– Боюсь, так, мисс. У вас есть багажная квитанция? Она должна быть вложена в билет.

Саммер пошарила в сумке, где, как всегда, царил ужасающий беспорядок: косметика, ручки, недоеденные шоколадные батончики, клочки бумаги с идеями для будущих статей… и никакой квитанции.

– Должно быть, оставила ее в самолете.

Мужчина за стойкой, посочувствовав ей, выслушал описание чемодана (большой и черный), даже не усмехнувшись. Оба знали, что произойдет чудо, если она снова увидит свой багаж. Уставшая и смирившаяся, она уселась в первый же экспресс из Хитроу до Лондона поближе к окну и залилась слезами.

«Да что, черт возьми, со мной такое? Нужно взять себя в руки».

Посторонний наблюдатель мог бы мгновенно ответить на вопрос. Темные тени под глазами и пожелтевшая кожа указывали на то, как мало спала Саммер за последний месяц. Программа университетских занятий по журналистике была насыщенной и требовала долгих ночных бдений и посещения лекций, а также изматывающей практики в «Пост». Но истинная причина бессонницы крылась в другом.

Майкл странно вел себя. Вот уже несколько месяцев. Все началось после Рождества. Саммер отнесла это за счет бесчисленных стрессов на работе. «Кингсмир ивентс» – фирма новая. И Майкл с Томми трудились, как галерные рабы, чтобы выйти на соответствующий уровень и получать прибыль. Очень часто это означало утомительные путешествия за границу с вечеринкой в Кейптауне в одну ночь, и немедленным отлетом в Париж, Лондон или Нью-Йорк – во вторую. Пока что они обходились минимумом служащих и существовали на адреналине и крепком эспрессо. Неудивительно, что у Майкла оставалось мало времени на романтику.

Кроме того, их разделяли огромные расстояния. Все амбиции, мечты и привязанности Саммер были в Нью-Йорке. Она не могла летать в Англию, чтобы разыгрывать женушку Майкла. И все же поведение Майкла не поддавалось объяснению – его отмененные поездки и неловкие паузы во время телефонных разговоров, нехарактерные приступы раздражительности, когда они были вместе, сопровождаемые покаянием и приступами угрызений совести. Назовите это женской интуицией или журналистским нюхом, но Саммер знала: происходит что-то неладное. Майкл что-то от нее утаивает. И не нужно быть провидицей, чтобы понять, что именно!

Майкл всегда был бабником. Даже в отрочестве у него всегда была куча девчонок. Саммер точно это знала. И все-таки пошла на связь с ним, получается, с открытыми глазами. Но она, как идиотка, думала, что все изменится.

«Хуже того, думала, что это я смогу его изменить. Банальная ситуация».

Он позвонил вчера, перед ее отъездом в аэропорт.

– Я тут подумал… почему бы тебе не остановиться на пару ночей в «Дорчестере» вместе с родителями. Я совсем замотался с последними приготовлениями. Ты развлечешься гораздо лучше, пользуясь картой «Американ экспресс» Арни на Бонд-стрит, чем изнывая от безделья в моей квартире в Оксфорде, пока я работаю…

Саммер согласилась: что еще она могла сделать без того, чтобы не выглядеть отчаявшейся дурочкой, – но сердце так и упало. Они не виделись несколько месяцев. Но вместо того чтобы считать часы до свидания, он постарался от нее отделаться.

«Если он передумал и отказался от меня, почему бы просто не порвать? Зачем продолжать пытку»?

Она ненавидела Майкла за это, но ненавидела себя еще больше за то, что не хватило храбрости потребовать объяснений. Но Саммер так сильно любила Майкла, что была беспомощна, как котенок, брошенный в озеро, где могла только барахтаться и мяукать, пока ее затягивало в глубину.

– Следующая остановка – вокзал «Виктория». Поезд дальше не пойдет.

Неужели и их отношения не зайдут дальше? И когда это случится? До праздника в Кингсмире? Или потом?

Невыносима сама мысль об этом…

Настроение у Майкла было хуже некуда.

– Плевать мне, Аджай, понял? Каркас должен был быть тут вчера!

Проорав последнюю фразу в уоки-токи, он стал метаться по газону Кингсмира, как голодный тигр в поисках обеда.

– Я сижу здесь с грудой цветов, по сотне за штуку, потраченных средств достаточно, чтобы снарядить королевский флот! Тающая ледяная скульптура доставлена два дня назад! А у меня нет проклятой палатки! Я не заплачу тебе ни пенни, если через час вас здесь не будет!

Сады и газоны Кингсмира выглядели просто сказочно: цветной взрыв яблоневого цвета, роз и душистой буддлеи. Сейчас, в шесть вечера, дом купался в медовом свете заходящего солнца, теплого и зовущего. Вышел Тедди, гордый мистер Жаба, наблюдающий за приготовлением к празднику и при этом совершенно не понимающий всего, что происходит. Он всего лишь видел достаточное количество проворных молодых людей, мечущихся туда-сюда со столовым серебром, фарфоровой посудой, воздушными шариками и так далее. Отец с большой неохотой позволил Майклу и Томми организовать столь престижное мероприятие, да еще такое, от которого зависела фамильная честь де Вира. Но мальчики оказались ловкими и умелыми и явились сегодня утром еще до рассвета, чтобы проверить доставку новомодных передвижных туалетов и завершить последние приготовления.

Майкл улыбнулся отцу и уверенно махнул рукой. Не знал Тедди, что это взмах утопающего. Менее чем за семьдесят два часа до прибытия именитых гостей Майкл стоял в саду, полном рабочих, еды и посуды, но без проклятой палатки. Тем временем Алексия, вернувшаяся из Парижа бледнее полотна, вообще удрала в самоволку, торчала в Лондоне и не отвечала на звонки Майкла. Рокси была раздражена сильнее обычного при мысли о том, что придется провести вечер на публике. И помимо всего прочего, Саммер сегодня прилетела в Лондон и, естественно, ожидала, что он станет проводить с ней время.

«Я трус. Следовало быть с ней откровенным или бросить без объяснений». Но это невозможно. Какое странное чувство, когда жаждешь видеть женщину и в то же время боишься встречи с ней. Только работа отвлекает!

Звякнул мобильник. Майкл прочел сообщение и широко улыбнулся, глянув на часы.

– Спешим? – процедил Томми Лайон, партнер и лучший друг Майкла. – Надеюсь, ты не подумываешь смыться?

– Дай мне хоть немного опомниться. Я здесь провел половину вчерашней ночи, – рассудительно заметил Майкл.

– Трудился над пагодой? Да, я видел. Похоже, ты провел под луной много часов, роя большую яму и наполняя ее бетоном. Кстати, выглядит сказочно.

– Ха-ха!

«Пагода», о которой упомянул Тони, должна была стать центральным украшением праздника. Тедди заказал постройку беседки с колоннами в стиле Возрождения на берегу озера, но при этом возникли бесчисленные проблемы от плохого дренажа до уходившего в грунт фундамента. Наконец за дело взялся Майкл. В конце дня он попытался исправить ущерб, налив бетон на незаконченный фундамент. Если повезет, бетон должен высохнуть до завтра. Тогда ландшафтные рабочие Майкла и Тони закроют его большими оливами в кадках, украсят цветными лампочками и, пожалуйста вам, – импровизированный флорентийский сад.

– Я ненадолго, – заверил Майкл. – Минут сорок. Самое большее – час.

– Это столько ты теперь отводишь девушке? – поддел Томми. – Бедняжка! Горячо сочувствую!

Майкл скорчил гримасу.

– Только прикрой меня, хорошо?

– Хорошо. А если появится твоя девчонка и спросит, куда ты смылся?

– Не появится. Она в Лондоне. Увлеклась шопингом.

Томми смотрел, как приятель прыгает на новый мотоцикл «дукати» и мчится по дорожке. Когда-нибудь судьба за все отплатит Майклу.

Томми не знал, как близок к истине.

Арии заказал в «Скалини» столик на троих. Здесь подавали лучшие в Лондоне спагетти с моллюсками, можно было заказать бутылку «Санджовезе» и получить вторую бесплатно, а кроме того, ресторан находится достаточно близко к «Харродз», чтобы Люси смогла переодеть вечернее платье от Марка Джакобса, не возвращаясь в отель. Зная, что Саммер устанет и проголодается после полета, Арии заказал столик на половину восьмого.

Люси была так занята шопингом и экскурсиями, что Арии почти не видел жены со времени приезда в Лондон. Он с нетерпением ждал сегодняшний обед. Присутствие Саммер будет дополнительным бонусом.

– Ваш обычный столик, сэр?

– Да, пожалуйста, Джакомо.

Арни улыбнулся. Он не был в «Скалини» больше четырех лет, но эти люди свое дело знают!

– И джин с тоником, пока я жду дам.

– Конечно, мистер Мейер.

Арни любил Англию и был рад, что приехал, рад, что Тедди де Вир уговорил его. Как только явятся две его любимые девушки, вечер будет почти идеальным.

Саммер проснулась от толчка останавливающегося поезда.

«Неужели прошел целый час»?

Каштановые волосы были жирными, спутанными и липли к щекам. На плече протянулась некрасивая влажная дорожка, очевидно, во сне у нее потекла слюнка. Она жаждала принять душ и переодеться, забраться под чистую простыню и проспать целый год. Но вместо этого придется через пятнадцать минут быть в модном итальянском ресторане. Багаж потерян, так что она даже не сможет переодеться в вокзальном туалете. В этот момент даже чистая футболка и капелька духов были бы как нельзя кстати.

Если бы только она могла пропустить чертов ужин!

Но Саммер знала, что скажет отец, если она смоется.

– Ты Мейер или мышь?

Вспомнив дурацкие выражения Арни, она словно услышала его голос и засмеялась, но тут же заплакала.

«Мне действительно нужно взять себя в руки».

Задыхавшаяся Люси Мейер прибыла в «Скалини», обремененная пакетами с дорогой одеждой.

– Прости, что опоздала, – промурлыкала она, целуя Арни в щеку.

– Очень опоздала.

– Знаю, солнышко. Боюсь, что немного увлеклась, – смущенно улыбнулась она.

Арни подавил раздражение. Он никогда не понимал, как может Тедди постоянно прыгать вокруг жены, играя вторую скрипку. Этот человек, должно быть, святой. С другой стороны, у Алексии куда больше причин для опозданий, чем бесконечные покупки в «Харродз».

– Где Саммер? – спросила Люси, явно не обращая внимания на дурное настроение мужа.

– Хотелось бы знать… но, по-моему, она унаследовала пунктуальность матери.

– Уверена, она через минуту будет здесь. Почему бы нам пока не заказать закуски? Я ужасно измотана этим шопингом!

«Да. Святой. Определенно святой».

Саммер опаздывала.

Служащий справочного бюро, объяснявший, как идти к ресторану, либо ошибся, либо намеренно сбил ее с толку, потому что ресторан ни в коем случае не мог быть слева от вокзала. И никто из прохожих не мог сказать точно, несмотря на уверения служащего, что «там большая вывеска».

Наконец, почти в девять вечера, она оказалась перед рестораном. Место выглядело скорее уютным, чем роскошным. Никакого электричества, одни свечи да вкусный запах чеснока и трюфельного масла, выплывающий на улицу через открытые окна. Сюда доносились негромкий смех и голоса. Атмосфера казалась теплой и успокаивающей.

«Если бы только мне было тепло и спокойно! Но я все равно здесь. Так нужно».

Нацепив улыбку и высоко держа голову, Саммер вошла и сразу увидела столик. Прошагала к нему и уселась.

– Саммер! О Господи… ч-что ты здесь делаешь?

Кровь отлила от лица Майкла де Вира, как вода из ванны.

– Думаю, нам нужно поговорить, Майкл. Не считаешь?

Арни повесил трубку.

– Что ж. По крайней мере с ней ничего не случилось. Она в Оксфорде, с Майклом.

– Оксфорд? – изумилась Люси. – Немного неожиданно, не находишь? Почему она не дала нам знать?

– Потому что ей двадцать три года, и она так же заботится о чувствах других людей, как глупая мушка дродофила.

– Полагаю, ты прав, – рассмеялась Люси. Она сказала… то есть как по-твоему, у них все в порядке?

Арни закатил глаза.

– Кто, черт возьми, знает? Она сказала, что они «выясняют отношения», что бы это ни значило. Хочешь тирамису?

Люси не стоило есть тирамису, если она намерена влезть в платье в субботу. Но тележка с десертами так соблазнительно выглядела!

– А, давай! – махнула она рукой. – Живем один раз!

Саммер лежала в объятиях Майкла, чувствуя себя жутко глупо. Когда секретарь Кингсмира Мара сказала, что Майкл заказал столик в «Бип» на восемь – столик на двоих, – Саммер была убеждена, что он назначил свидание другой. Повинуясь порыву, она вскочила в первый поезд, отходящий от Паддингтона, намереваясь уличить его. Но Майкл был один.

– Где твоя девушка? – саркастически осведомилась она.

– В туалете.

– Понятно. Не возражаешь, если я подожду? Умираю от желания ее увидеть?

– В самом деле?

Майкл казался скорее сконфуженным, чем испуганным. И скоро она поняла почему. «Девушкой» Майкла оказался очаровательный индийский джентльмен. Аджаю Сингху было чуть за пятьдесят, от него слегка пахло скипидаром. Это был один из главных поставщиков Майкла и Томми.

– По-моему, я сказал тебе, что работаю сегодня вечером, – пробурчал Майкл, когда они пробирались в его квартиру по темным улочкам. Ночь была волшебной: теплой и безоблачной. А звезды, как светлячки, мигали над рекой. Студенческие парочки пробирались мимо в темноте. А где-то вблизи колокола собора Крайстчерч били полночь, как каждую ночь последние восемьсот лет…

– Да, ты работал. – Саммер взяла Майкла за руку. – Но я действительно хотела тебя видеть. Не рад, что я приехала?

Он притянул ее к себе и грубо поцеловал в губы. Страсть, которой она не чувствовала все эти месяцы, вернулась. Вернулась, когда Саммер уже боялась, что она исчезла навсегда.

– Рад.

Позже, в постели, они занялись любовью, такой же восхитительной, безумной и пылкой, как в то лето, когда они встретились в Мартас-Вайнъярд. Стоило Майклу коснуться ее, как усталость и тоска последних часов куда-то испарились, как дождевые капли на солнце.

«Я все выдумала. Ничего не случилось. Он слишком много работал, и нас разделяли океаны. Теперь, когда мы снова вместе, все хорошо».

Она погладила голую спину Майкла.

– Нервничаешь насчет субботнего вечера?

– Нервничаю? Да я вне себя от страха. Вспоминаю потрясающее выражение Томми. Вчера он сказал, что срет дикобразами. Со мной примерно то же самое.

Саммер рассмеялась, потому что это действительно было смешно и потому что это такое облегчение – снова быть Саммер и Майклом, а не измученными взаимным подозрением чужими людьми, которыми они стали за последнее время.

– Нужно запомнить. Вставить в политическую статью в «Пост», «Сенатор Браунлоу срет дикобразами из-за предстоящих партийных выборов в Айове». Да, мне нравится. Думаю, это приживется. Как насчет твоих родителей? Они спокойны?

– Мама. Мама всегда спокойна.

Это игра воображения или в голосе Майкла прозвучало раздражение?

– А Тедди?

– По его мнению, праздник – символ фамильной чести. Триста лет де Виры жили в Кингсмире. Больше его ничто не заботит. Вряд ли он думает о том, сколько это значит для маминой карьеры. Все съезжаются только затем, чтобы увидеть маму. Никто не даст крысиного хвоста за фамильное древо де Виров.

– Я думала, ты сегодня с кем-то встречался, – неожиданно для себя выпалила Саммер. – С другой женщиной. Хотела застать тебя врасплох.

– Так ты поэтому приехала? – нахмурился Майкл.

Саммер кивнула, кусая губы и усилием воли сдерживая слезы.

– Прости, но у нас все было так плохо… я чувствовала, как ты отдаляешься и отдаляешься…

Майкл прижал палец к ее губам.

– Ш-ш… давай не будем об этом говорить. И ты меня прости. Я люблю тебя.

Они снова поцеловались. Саммер изнемогала от облегчения, словно последние полгода сдерживала дыхание, и наконец ей позволили выдохнуть. Когда наконец они отстранились друг от друга, она сказала:

– Не хочу, чтобы между нами были секреты. Хочу, чтобы мы полностью узнали друг друга.

– Не уверен, что это возможно.

Саммер подняла брови:

– Не считаешь честность возможной?

– До какой-то степени возможна. Но у всех есть секреты, не так ли?

– Разве?

Саммер становилось не по себе.

– Вероятнее всего, так. Но это не так плохо. Тайны и секреты могут быть бременем. Пойми, как только ты что-то узнаешь, нет способа отделаться от этого знания. Твое неведение уже не вернется. Не стоит перекладывать на другого такой груз, если это в твоих силах, особенно на того, кого любишь.

Саммер села.

– Теперь ты меня пугаешь. Ты что-то хочешь сказать мне, Майкл?

– Нет. В том-то и дело. Ничего.

– Хорошо, есть что-то, чего ты не хочешь мне сказать? Нечто особенное?

– Мне вообще не стоило втягиваться в этот разговор, – попытался он отшутиться, но непринужденность последних минут куда-то пропала. – Послушай, тебе действительно не из-за чего волноваться. Дело не в нас, понятно?

– Да? – насторожилась Саммер.

– Я просто рассуждаю. Скажем, ты узнала тайну другого человека, например, что он сделал что-то плохое.

– Предположим.

– Я имею в виду, действительно нечто скверное. Ты скажешь этому человеку, что знаешь? Попытаешься его уличить?

Саммер подумала.

– Зависит от человека. И от тайны.

– Это не ответ.

– Но и твой вопрос вопросом не был. А ответ таков: слушай свою совесть, поступай так, как чувствуешь, как считаешь правильным.

Майкл повернулся и посмотрел на нее. Тени под ее глазами были темнее и больше обычного. Она явно устала. «Из-за меня?» Но она так прекрасна! Он и забыл, как она прекрасна!

«Я идиот. Полный идиот».

– А знаешь, что я чувствую правильным?

– Что?

Ухмыльнувшись, он лег на нее.

– Вот это.

Майкл был рад, что Саммер приехала в Оксфорд, и просто счастлив, что она решила удивить его, придя в ресторан, а не на квартиру. Что было бы тогда?! Просто фильм ужасов!

Совесть мучила его недолго. Он постарался ее заглушить. Что сделано, то сделано. Как только этот безумный праздник закончится, он станет уделять Саммер больше внимания. Загладит свое идиотское поведение. И унесет тайну с собой в могилу.