Текст книги "Гордость Завоевателя"

– Они все еще загружают свой заправщик?

– Загружали, когда я шел мимо, – сказал Такара. – И, кроме того, с одной стороны заправщик затянули брезентом. Квинн ничего об этом не говорил, пока вы с ним беседовали?

– Квинн вообще был очень немногословен, – сказал Холлоуэй. – Может быть, они герметизируют какие-нибудь швы на корпусе.

Холлоуэй быстро просмотрел материалы, которые принес майор Такара… и замер в растерянности. Потом прочитал более внимательно…

– Ты сюда заглядывал? – спросил он у Такары.

– Как-то не додумался. Что-то интересное?

– Можно сказать и так… Папа Арика и Мелинды – лорд Стюарт Кавано, бывший парламинистр Севкоора от округа Грампиан на Эвоне. Это имя не вызывает у тебя никаких ассоциаций?

– Очень даже вызывает, – медленно ответил Такара. – Это ведь тот самый тип, кто несколько лет назад разгромил всю верхушку командования «Мокасиновых змей», верно? С помощью Парламента посадил их задницами в кипяток.

– Скорее, он пытался окунуть их в расплавленный свинец, – сказал Холлоуэй. – Этот Стюарт Кавано протащил через парламентские слушания заключение о том, что в «Мокасиновые змеи» набирают людей, которые по психоэмоциональным качествам совершенно не подходят для такой службы. – Холлоуэй приподнял бровь. – И хочешь угадать, кто был у него ключевым свидетелем в этом деле?

Такара сузил глаза:

– Можешь не подсказывать. Это был командир крыла Адам Квинн.

– Совершенно верно. – Холлоуэй кивнул. – Фуджи, мы с тобой можем прославиться.

– Ужасно, – мрачно сказал майор Такара. – Знаешь, Кае, я начинаю думать, что нам надо проверить и документы доктора Кавано.

– Полностью с тобой согласен, – сказал Холлоуэй. – К сожалению, у меня стойкое ощущение, что эта проверка ничего не даст. Ты только представь: восемнадцать часов курьер будет лететь до Земли, еще час или два уйдет на то, чтобы связаться с адмиралом Радзински и узнать, что он впервые в жизни слышит о Мелинде Кавано и какой-то сверхсекретной операции миротворцев, в которой доктор Кавано якобы участвует, потом еще восемнадцать часов – на перелет от Земли до Доркаса… – Подполковник махнул рукой в сторону космодрома. – Ты в самом деле думаешь, что ближайшие тридцать семь часов они будут загружать заправщик и дышать тут свежим воздухом?

– При таком темпе, в каком они работают сейчас, – вряд ли, – согласился Такара. – Но тогда я вообще не знаю, что с ними делать, – если только ты не арестуешь всю эту компанию по подозрению в незаконной деятельности. Ну а если они отсюда улетят – отвечать за их дальнейшие действия придется уже не тебе, а кому-то другому.

– Что ж, это тоже выход, – сказал Холлоуэй. – Правда, в таком случае нам не видать благодарности в приказе… Но лично я не усматриваю для себя никакой разумной альтернативы.

Он внезапно замолчал.

– Нет, усматриваю!

– И что именно ты усматриваешь?

Холлоуэй одарил подчиненного загадочной улыбкой:

– У Мелинды Кавано нет никаких документов, и, чтобы проверить ее слова, нам пришлось бы посылать курьера на Землю. Кавано наверняка подумали об этом заранее. Но о чем они, возможно, не подумали – это о том, что Мелинда больше не единственная фигура, которая участвует в игре. К ней прибавился командир крыла Квинн… у которого есть документы! Кодовый номер его служебного предписания и код ВКК миротворцев.

На лице майора Такары расплылась такая же загадочная улыбка, как у его командира:

– И эти коды должны быть в последних списках кодов операций, которые находятся во многих местах… Например, на базе миротворцев на Эдо.

– Каковой от нас всего в семнадцати часах полета в оба конца, – кивнул Холлоуэй. Он пододвинул клавиатуру компютера, и начал печатать приказ. – Этот шанс стоит испробовать. Поднимай команду курьера – я закончу писать приказ к тому времени, когда она будет готова к вылету.

– Хорошо. – Такара направился к двери.

– А потом пойди домой и выспись, – добавил Холлоуэй. – Завтра у нас будет трудный день.

– Что-то еще? – Такара задержался у двери. – Как ты думаешь, что они замышляют? Квинн и Кавано?

– Понятия не имею. – Холлоуэй указал на дисплей. – Но тут имеется еще один интересный момент, о котором я не упомянул. У Арика и Мелинды есть брат… то есть был брат по имени Фейлан. До недавнего времени он был командиром корабля миротворцев «Киншаса».

– Вот как? Командир «Киншасы»… – задумчиво сказал Такара. – Это может все объяснить. Холлоуэй нахмурил брови:

– Правда? И каким же образом?

– Понятия не имею, – Такара пожал плечами. – Я сказал «может объяснить».

– Спасибо, – сухо произнес Холлоуэй. – Временами тебе в голову приходят неоценимые идеи. Я очень надеюсь, что Кавано не замышляют ничего слишком масштабного. И что мы сможем просто удержать их здесь.

Такара улыбнулся:

– Я об этом не думал. Но ведь у нас здесь официально объявлено военное положение, разве нет?

– Объявлено. – Холлоуэй кивнул. – Военное положение со всеми вытекающими последствиями.

– Например, вместо обычного судебного разбирательства теперь действует военный трибунал.

– И в исполнение приговоры мы тоже будем приводить по-военному.

Такара шумно вздохнул:

– Да, ты прав. Но надеюсь, они все же не натворили ничего страшного и до трибунала не дойдет.

Глава 13

Н а следующий день после того, как Фейлана впервые вывели из тюрьмы на прогулку, трое дознавателей не пришли. Они не пришли и через день, и через два дня. Только на четвертый день они наконец появились снова.

Но главным теперь был не Свуоселик.

Фейлан понял это с первого взгляда. Раньше Свуоселик держался в центре группы, когда джирриш стояли или шли вместе. А Тиррджилаш и Низзунаж, как правило, находились по бокам от него и молчали, пока он говорил. На этот раз, когда трое джирриш остановились за стеклянной перегородкой, посередине стоял коротышка Тирр-джилаш.

И он же, Тиррджилаш, заговорил.

– Добрый день, Кавано, – сказал джирриш. – Ты хорошо?

– Сносно, – ответил Фейлан. Он подумал, не стоит ли высказаться насчет перемены статуса Тирр-джилаша, и решил сделать вид, будто ничего не произошло. – Впрочем, солнечный свет пошел мне на пользу. Я уже давно не бывал под открытым небом.

Несколько мгновений Тиррджилаш как будто изучал его, потом сказал'

– Твое дело такое: ты не должен идти туда, где запрещено.

– Я не буду намеренно делать ничего дурного, – заверил его Фейлан. Если ему и были нужны еще какие-то доказательства, то он их получил – маленькая белая пирамида очень важна для этого народа. Очевидно, Свуоселика сняли с должности как раз из-за этого обстоятельства. – Мы, люди, просто любопытны, вот и все.

– Значит, ты сказал, – сказал Тиррджилаш, – ты хочешь идти на открытый воздух?

Феилан посмотрел на Низзунажа. Тот стоял возле опускной заслонки в перегородке, и через его руку был переброшен комбинезон с магнитами.

– Да, хочу, – осторожно ответил Феилан. В том, как держались перед ним джирриш, была некая особенность, которую он раньше не замечал.

– У нас есть вопрос, – сказал Тиррджилаш. – Ты отвечать на вопрос – ты идти на открытый воздух.

Значит, они наконец начинают его допрашивать. Что ж, когда-то это должно было произойти.

– Сначала выпустите меня, а потом я отвечу на ваши вопросы, – предложил Феилан.

– Сначала вопрос, – упрямился Тиррджилаш. – Если не отвечать – не пойти на открытый воздух. Феилан насупился:

– Предлагаю компромисс: я буду отвечать на ваши вопросы, пока мы будем гулять на открытом воздухе.

Какое-то время Тирр-джилаш молчал – судя по всему, обдумывал предложение пленника. Феилан опустил взгляд и скрестил пальцы, желая себе удачи. Чем больше уступок он сейчас выторгует у джирриш (если, конечно, что-то выторгует), тем больше у него будет возможностей.

И, как ни странно, Тиррджилаш уступил:

– Ты отвечать вопросы на открытом воздухе. Если нет – не пойдешь на открытый воздух снова.

– Хорошо. – Феилан кивнул. – Но не забывайте: если вы не будете выпускать меня наружу, я умру.

– Ты не умрешь, – сказал Тиррджилаш. – Мы не позволим. – Он подал знак, Низзунаж опустил заслонку и просунул в отверстие комбинезон с магнитами.

Джирриш смотрели, как пленник переодевался.

– Делай, как мы говорим, – еще раз предупредил Тиррджилаш и открыл дверь камеры, – или снова будешь наказан.

На этот раз погода на улице была вовсе не такая приятная, как четыре дня назад. Небо полностью затянули скопища серых и грязно-белых облаков. И хотя теперь было немного теплее, чем раньше, зато на открытой взлетно-посадочной площадке гулял резкий, порывистый ветер, поднимавший тучи красноватой пыли.

– Это мне не сильно поможет, – сказал Фейлан Тирр-джилашу. – Сквозь тучи проходит слишком мало солнечного света.

– Завтра снова пойдешь наружу, – обещал Тиррджилаш. – Если не откажешься отвечать на вопросы.

– А-а… – Фейлан поморщился. Так вот почему Тиррджилаш так легко согласился провести допрос на открытом воздухе. Он знал, что погода снаружи отвратительная и что в такую погоду никому не захочется гулять. – Ну, хорошо, – проворчал Фейлан. – Задавайте свои вопросы.

– Вопрос только один, – сказал Тирр-джилаш. – Расскажи все об оружии под названием «Цирцея».

Фейлан внутренне подобрался. Чего бы только он ни отдал, лишь бы никогда в жизни не услышать такого вопроса от джирриш… Но он ждал этого вопроса с того момента, как понял, что джирриш захватили личный компьютер коммодора Дьями целым и невредимым.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду. – Фейлан надеялся ввести дознавателей в заблуждение.

– «Цирцея», – повторил Тиррджилаш. – Ты отказываешься говорить?

Фейлан посмотрел на маленькую белую пирамиду в окружении трех охранных призм. И что, спрашивается, ему теперь делать? Возможно, выживание человечества зависит от того, сможет ли Севкоор применить «Цирцею» против джирриш и их неуязвимых боевых кораблей. И чем больше джирриш будут знать об этом оружии, тем больше у них шансов найти какой-нибудь способ защиты от «Цирцеи».

Однако Фейлан заключил с Тиррджилашем соглашение. И если теперь он откажется отвечать на вопросы, то с надеждой на какие-то договоренности в будущем можно сразу распрощаться. Кроме того, он, наверное, и не сможет рассказать джирриш ничего нового – такого, чего они уже не вытянули из компьютера коммодора Дьями.

– Нет, я не это имел в виду, – сказал Фейлан. – Я просто спрашиваю, что именно вам хотелось бы узнать. На самом деле мне почти ничего не известно о «Цирцее». Только ее история.

Свуоселик что-то негромко сказал Тиррджилашу на языке джирриш.

– Ты командовал космическим кораблем людей, – обратился Тирр-джилаш к пленнику. – Ты знаешь оружие людей.

Фейлан пожал плечами:

– Командование кораблем не имеет никакого отношения к «Цирцее». – Он пошел к зарослям позади базы.

– Но «Цирцея» – оружие людей, – возразил Тиррджилаш. Джирриш припустил за Фейланом, быстро догнал его и зашагал рядом.

Фейлан посмотрел на него еще раз, повнимательнее. С близкого расстояния он впервые заметил небольшую шишку такого же цвета, как и кожа, расположенную сбоку от невысокого горизонтального гребня на голове Тирр-джилаша. И Фейлану показалось, будто из шишечки выходят четыре тонких отростка, чьи корни скрываются в четырех параллельных разрезах на коже.

– Что это такое? – Фейлан показал на заинтересовавшие его предметы.

– Это? – переспросил Тирр-джилаш и указал кончиком языка на шишку. Фейлан непроизвольно отдернул руку. Он успел позабыть, какие у джирриш длинные языки и что они умеют вытворять. – Это подключает меня к переводчику.

– К переводчику? – переспросил Фейлан. – Вы имеете в виду механический переводчик? Компьютер?

– Да.

– Но я думал… Впрочем, не важно.

– Объясни.

– Да нет, это не важно. – Фейлан отвернулся.

Тиррджилаш молниеносно выбросил руку и схватил Фейлана за предплечье. Фейлан посмотрел на кисть джирриш – с тремя обычными пальцами и двумя большими.

– Объясни! – потребовал Тиррджилаш.

Фейлан снова посмотрел на устройство подключения к переводчику, потом глянул через плечо Тиррджилаша на Низзунажа и Свуоселика. Теперь, зная, куда смотреть, Фейлан и у них заметил такие же шишечки.

Но какой цели служат шрамы у основания черепа, которые Фейлан видел у каждого из джирриш? Те шрамы, которые, как он сперва решил, остались после вживления имплантанта мыслесвязи – как у пилотов «Мокасиновых змей».

Тирр-джилаш ждал ответа.

– Я думал, вы соединены с компьютерным переводчиком постоянно, – сказал Фейлан. – У вас вот здесь, сзади, такие шрамы… – Фейлан потянулся рукой к затылку Тиррджилаша.

На этот раз он не ударился лицом о землю, но только потому, что стоял в более устойчивой позе, когда Низзунаж включил магниты смирительного комбинезона. И все-таки, когда руки с чудовищной силой притянуло к корпусу, Фейлан больно стукнул себя локтем по ребрам.

– Эй! – закричал он, неистово извиваясь всем туловищем, чтобы удержать равновесие. – Я просто хотел показать на шрам!

Тиррджилаш что-то проговорил, и магниты отключились.

– Объясни слово «шрам», – приказал Тиррджилаш.

– Шрамы – это следы хирургических операций. – Фейлан потер ушибленный локоть и метнул яростный взгляд на Низзунажа. – Следы разрезов на теле, сделанных для того, чтобы что-то убрать изнутри или что-то добавить. У вас у всех троих есть послеоперационные шрамы у основания черепа, – Фейлан потянулся было к шее инопланетянина, но спохватился и показал на себе. – Вот в этом месте.

Несколько мгновений трое джирриш молча смотрели на него, а разгадать выражение их нечеловеческих лиц Фейлан не мог. Низзунаж пробормотал что-то неразборчивое, обращаясь к Тиррджилашу. Тот ответил в той же манере. Свуоселик тоже вступил в беседу, и с минуту трое джирриш негромко обсуждали что-то между собой. Фейлан щурился, чтобы уберечь глаза от пыли и резкого ветра, и разглядывал окрестности базы джирриш. На предыдущей прогулке Фейлан заметил нечто вроде узкой тропинки, уходившей в заросли от угла здания, в котором находилась его камера. Сегодня он решил подобраться к этой тропинке поближе.

– У людей фсс-органа нет? Фейлан повернулся к Тиррджилашу:

– Что?

– Шрамы от фсс-органа? У людей есть такие? – Тирр-джилаш указал острым языком на правую половину нижней части живота Фейлана.

Фейлан нахмурился. На его животе не было ничего достойного внимания, кроме маленького шрама на коже – в том месте, где делали разрез, чтобы удалить аппендикс. Это случилось, когда Фейлану было десять лет.

Теперь, когда Фейлан об этом задумался, он вспомнил, что этому шрамику джирриш еще на первом медицинском обследовании уделили очень много внимания.

– Я не знаю, – ответил Фейлан. – У нас органы называются не так, как у вас. Что ваш фсс-орган делает?

Свуоселик что-то проворчал и несколько раз быстро высунул язык. Тиррджилаш ответил – как показалось Фейлану, неохотно, – а потом снова повернулся к пленнику.

– Неправильная тема, – сказал Тирр-джилаш. – Ты рассказывай о «Цирцее».

– Я могу рассказать не так уж много, – пожал плечами Фейлан.

Итак, Тирр-джилаш резко сменил тему разговора. Подозрительно резко. Может быть, этот фсс-орган как-то затабуирован? О нем не принято разговаривать в приличном обществе? Или это что-то такое, что джирриш хотят сохранить в тайне от людей? Как бы то ни было, это еще одна крупица важной информации, которая наверняка пригодится соответствующим инстанциям Содружества.

– «Цирцея» – это условное название, для краткости. А полное название – «Орудие, действующее на принципе кратковременно связанного ионного резонанса». Кроме этого, я знаю о «Цирцее» только историю, которая попала в средства массовой информации. Очень немногим у нас известно, что такое «Цирцея» на самом деле.

– Расскажи что знаешь.

Фейлан глубоко вздохнул и внезапно, сам того не ожидая, содрогнулся всем телом. В академии кадетам с полсотни раз показывали старую запись, сделанную дозорным кораблем… и в пятидесятый раз кадры произвели такое же жуткое впечатление, как и при первом просмотре.

– Это была засада, – начал рассказывать Фейлан. – Пять самых мощных паолийских кораблей прятались в тени ближайшей к звезде Келадон планеты. Они собирались напасть на три корабля Севкоора, каждый из которых был вдвое меньше любого из паолийских. Паолийцы выпустили свои истребители, мы – свои, вот тогда это и случилось.

– Ты видел?

Фейлан отрицательно покачал головой:

– Это было тридцать семь лет назад. Я тогда еще не родился. Я видел только фильм о том, что произошло.

– Расскажи еще.

– Осталось рассказывать не так уж много, – улыбнулся Фейлан. – Истребители сошлись между выстроившимися в боевые порядки кораблями, и завязалось сражение, – но внезапно строй паолийских кораблей полностью разрушился. Истребители паолийцев начали отступать, истребители Севкоора преследовали их… а фильм показывал, что линейные корабли паолийцев позади истребителей сломали строй и дрейфуют в случайном порядке. «Цирцея» уничтожила всех, кто был на кораблях.

Некоторое время все молчали, потом трое джирриш принялись оживленно обсуждать услышанное. Фейлан шел дальше и рассматривал заросли по левую сторону от базы. Нет, ему не показалось – в лесу действительно была тропинка. Более-менее прямая дорожка уходила в глубь леса позади комплекса зданий. Фейлан незаметно повернул в ту сторону, к началу тропинки.

Джирриш умолкли.

– Как? – спросил Тиррджилаш.

– Что – как? Как «Цирцея» их убила? – Фейлан развел руками. – Их сожгло какое-то излучение – вот и все, что я знаю. Все прочее – только туманные догадки.

Тиррджилаш как будто задумался над его словами. Или просто ждал, пока компьютер-переводчик найдет аналог слову «туманные».

– Почему «Цирцею» не использовали при нападении на джирриш? – спросил Тирр-джилаш.

Фейлан вскинул голову и вонзил в нечеловеческое лицо Тиррджилаша злой взгляд:

– Не искажай факты, джирриш! Мы не нападали на вас первыми. Это вы на нас напали.

– Неправда, – сказал Тирр-джилаш. – Командиры кораблей и старейшие сказали. Корабли людей начали стрелять первыми.

– Ты там был? – спросил Фейлан. – Лично ты? Был?

Тиррджилаш пару раз высунул и спрятал кончик языка.

– Нет. Старейшие клана Кейирр сказали…

– А я был там! – оборвал его Фейлан. – И мне плевать, что вам рассказывают ваши командиры, или старейшие, или еще кто. Ваши корабли начали стрелять первыми.

Он повернулся к джирриш спиной. В памяти всплыли лица погибших товарищей по команде: Рико, Ховер, Мейерс, Чен Ки…

– Ты не говори слов против старейших! – предостерег пленника Свуоселик. – Старейшие клана Туорр говорят так же.

– И старейшие клана Флийирр тоже, – добавил Низзунаж.

– Мне все равно, что рассказывают ваши старейшие…

– Хватит! – зарычал Свуоселик и шагнул к Фейлану. – Ты не говори больше слов против старейших. Или будешь наказан.

Фейлан криво усмехнулся. Так вот как тут делается политика… Джирриш официально объявили группу «Ютландия» агрессором – и ни для кого не имеет значения, как все произошло на самом деле. И, как видно, Свуоселик и Низзунаж, исполненные чувства долга, поддерживают официальную линию. Они не посмеют спросить правительство джирриш о том, как все было на самом деле. Они не хотят даже слышать ничего такого, что расходится с «единственно верной» трактовкой событий. Их мозги слишком основательно промыты пропагандой. Мыслить самостоятельно они уже не умеют.

Полный контроль в сочетании с абсолютным подчинением… В горле Фейлана клокотало презрение и негодование, но он вдруг понял, что нашел наконец слабое место в броне джирриш.

В истории человечества хватает наглядных и убедительных примеров внутренней нестабильности деспотий, которые бессовестно манипулировали информацией: нацистская Германия, империя Советов, китайская партократия, келадонский режим квадриархии. И нужно только вовремя и в нужном месте зажечь искру, чтобы авторитарный режим взорвался изнутри.

Такой искрой может стать знание о том, что правительство скрывает истину, что оно стремится развязать войну и ради этого обманывает своих граждан. Фейлан внезапно ощутил прилив энергии, глядя на Тиррджиллаша, – может быть, это он, сухой трут, который займется от брошенной человеком искры.

Тиррджилаш молчал, пока двое других джирриш осыпали пленника угрозами и упреками.

– Я был там, – повторил Фейлан, пристально глядя на Тиррджилаша. – И я знаю, что произошло на самом деле.

– Ты не говори против старейших. – Но Тиррджилаш сказал это не сразу, и его слова прозвучали не очень твердо. Как будто джирриш сомневался! – Неправильная тема! Расскажи, почему «Цирцею» не использовали против джирриш.

Фейлан отвернулся и снова пошел в сторону лесной тропинки.

– «Цирцея» не входит в стандартное вооружение наших боевых кораблей, – сказал он. – Несмотря на то что утверждают ваши правители, люди не убивают только ради того, чтобы убивать. Мы отнимаем жизнь только тогда, когда это необходимо.

– Вы использовали «Цирцею» против других.

– Ее использовали только против паолийцев. – Фейлан мрачно усмехнулся. – Однако паолийцы первыми начали против нас войну.

Они дошли до самой кромки леса, прежде чем Тиррджилаш заговорил снова:

– Как часто использовали «Цирцею»?

– Только один раз, – сказал Фейлан. – У паолийцев хватило ума капитулировать прежде, чем нам пришлось снова применить это оружие. – Он посмотрел прямо в диковинные, с тремя зрачками, глаза Тиррджилаша. – Другие нечеловеки, с которыми нам приходилось сталкиваться, были достаточно разумны, чтобы вообще не принуждать нас к применению «Цирцеи».

Он снова повернулся к лесу и указал на заросли:

– Похоже, здесь какая-то тропинка. Куда она ведет?

– Не иди туда, – сказал Тиррджилаш.

– Не пойду, – пообещал Фейлан и сделал еще шаг к дорожке. Середина ее была очищена от похожей на пушистую траву местной растительности. Фейлан разглядел там красноватую землю, смешанную с палыми листьями, обломками веток и прутьев.

А еще на дорожке лежали плоские серые камни размером с палец.

– Я просто хочу узнать, куда ведет эта дорожка. – Фейлан сделал еще шаг. Его познания в геологии были весьма скудными, но эти камни здорово смахивали на осколки кремня. С острыми краями…

– Не иди туда, – настойчиво повторил Тиррджилаш.

– В той стороне, наверное, есть еще какие-то постройки? – спросил Фейлан, не обратив внимания на приказ Тиррджилаша, и шагнул опять. Скоро Низ-унаж сообразит, что пленник не подчиняется, и включит магниты комбинезона. Фейлану нужно дойти до серых камней прежде, чем это случится. – А вы собираетесь проложить туда настоящую дорогу? – оглянулся он. Еще шаг… второй… третий…

– Казар! – скомандовал Тирр-джилаш.

Хотя Фейлан знал, что случится, и подготовился к этому, смирительные магниты все равно оказались сильней. Руки Фейлана прилипли к бокам, и он, совершенно беспомощный, упал ничком на землю.

– Эй, зачем вы это сделали? – возмущенно спросил он, повернув голову, чтобы видеть джирриш. – Я же не пошел на дорожку!

– Ты не остановился, – объяснил Тиррджилаш.

– А ты и не говорил мне, что нужно остановиться, – возразил Фейлан. Джирриш подошли к нему ближе, но сверху им не было видно левую руку Фейлана. Осторожно, чтобы не вызвать подозрений, Фейлан шарил ею по земле. – Ты сказал только, чтобы я не шел туда. А я и не шел.

Тиррджилаш задумался, выражение его лица изменилось – возможно, он был в замешательстве… И пока джирриш так стоял, Фейлан нащупал то, ради чего он все это затеял. Незаметно шевеля пальцами, пододвинул острый кремень поближе и накрыл его ладонью.

– Я сказал – не идти туда, – сказал Тирр-джилаш. – Это значит – остановиться.

– Постараюсь запомнить это на будущее, – проворчал Фейлан. – А теперь можно мне встать?

Тиррджилаш дал знак. Низзунаж поднял маленький черный пульт и направил на Фейлана. Магниты отключились.

– Спасибо. – Фейлан встал и потер локоть, которым снова больно ударился о ребра. Низзунаж целился в него – точно так же, как и при первом включении магнитов. Вероятно, это означает, что пульт дает узкий луч, вроде инфракрасного или ультразвукового. Спрашивается, почему не радиоволны?

– Хорошо бы, если бы в следующий раз вы меня как-нибудь предупредили, – ворчливо добавил Фейлан и дотронулся до подбородка, на котором появилась ссадина от удара о землю. Он стер налипшую красноватую грязь и травинки, потом раздвинул воротник комбинезона пошире. Все это Фейлан проделал для того, чтобы незаметно спрятать под воротник серый камень.

– Сейчас ты иди обратно внутрь, – распорядился Тиррджилаш.

Фейлан посмотрел на тропинку, которая вилась между зарослями кустарника и скрывалась среди деревьев. Куда бы она ни вела, отсюда не увидеть. Да скорее всего там и нет ничего особенного – разве что джирришское отхожее место.

– Хорошо, пойдем внутрь, – сказал он Тиррджилашу.

Фейлану пришлось очень постараться, чтобы незаметно выудить обломок кремня из комбинезона. Пока он раздевался, трое джирриш внимательно следили за ним, похожие на уродливых хищных птиц. Но Фейлан сумел-таки вынуть камень и спрятал его в левой руке. Он вытолкнул комбинезон из камеры через оконце и пошел мыться под душем.

Вентиляционная система камеры представляла собой череду попеременно открывающихся щелей в потолке, и действовала она на редкость эффективно. Фейлану так ни разу и не удалось добиться, чтобы запотела стеклянная стена. Но в душевой кабинке с открытым верхом все было по-другому. Фейлан пустил горячую воду… и под временным прикрытием пара рассмотрел свою находку.

Это было настоящее сокровище. Небольших размеров, как и все сокровища, – около пяти сантиметров в длину и трех в ширину. И не толще трех миллиметров по краям. Держать такой предмет в руке было не слишком удобно, но все же кремень был недостаточно острым, чтобы разрезать кожу джирриш или материал, из которого делали смирительные комбинезоны.

И все же это было уже что-то. Фейлан почувствовал себя гораздо увереннее, обзаведясь твердым и острым камнем, который при необходимости можно было использовать как оружие. Если удастся утаить камень от наблюдателей и заточить одну из кромок, то перед Фейланом откроется масса новых возможностей.

Правда, что это за возможности, Фейлан пока слабо себе представлял. Но, когда придет время, он обязательно что-нибудь придумает.

Фейлан вышел из душа и стал энергично расчесывать волосы пальцами, пряча кремень в другой ладони. Казалось странным, что ему так легко удалось подобрать и спрятать кремень. Но, поразмыслив, Фейлан понял, что при таком строении ладони, как у джирриш, наверное, просто невозможно незаметно держать что-то в руке. Сначала Фейлан собирался хранить камень в ботинке, под поджатыми пальцами ноги. Но оттуда камень было бы очень трудно доставать, поэтому он решил держать свою находку в другом месте. Надевая комбинезон, Фейлан присел на край койки, выдвинул на сантиметр самый крайний справа подкроватный ящик для вещей и опустил камень туда – между стенкой ящика и скомканным аварийным пакетом, который занимал большую часть пространства.

Оставшуюся часть дня Фейлан провел за привычными уже занятиями. Он производил в уме расчеты, запоминал детали наружной комнаты и придумывал новые планы побега. Несколько раз он ловил себя на желании открыть ящик и потрогать камень – убедиться, что он никуда не делся. Фейлану казалось, что прикосновение к твердой и гладкой поверхности кремня придаст ему решимости. Но Фейлан не поддался искушению. Он уже заметил, что ночью джирриш наблюдают за ним не так тщательно, как днем. Поэтому перепрятывать камень в более надежное место лучше всего ночью.

* * *

Перепрятывать камень не пришлось. Фейлан лежал на кровати и лениво наблюдал за техниками, которые возились в соседней комнате. И тут наружная дверь внезапно распахнулась, в помещение ворвались шестеро джирриш и устремились прямиком к камере. Двое держали в руках длинные серые палки, в точности как те, которые Фейлан видел у охранников пирамиды. Еще у двоих были увесистые, непривычной формы приборы размером со средний фонарик. Последние двое как будто не были вооружены.

– В чем дело? – спросил Фейлан, когда джирриш выстроились вокруг стеклянной стенки.

Двое безоружных направились к двери в камеру, остальные четверо прикрывали их с двух сторон. Все четыре предмета, которые, несомненно, являлись оружием, были нацелены в лицо Фейлану, прямо через стекло… И вблизи эти длинные палки показались Фейлану еще более опасными, чем издалека.

– В чем дело? – еще раз спросил Фейлан, на этот раз поспокойнее. У миротворцев на вооружении были реактивные снаряды и ракеты, а корабли джирриш стреляли из мощнейших лазерных пушек. Если эти «палки» и «фонарики», нацеленные на Фейлана, представляют собой портативные модели лазерного оружия, то они запросто испепелят его сквозь стенку камеры. Возможно, ее еще и поэтому сделали из стекла.

– Ты стой далеко, – сказали у Фейлана за спиной.

Он обернулся. Там стоял Тиррджилаш. Джирриш то и дело высовывал и прятал язык, а его закрученный штопором хвост вертелся вдвое быстрее обычного.

– Что делать? – переспросил Фейлан.

– Ты стой далеко, – повторил Тиррджилаш. Потом указал языком на место напротив душевой кабинки. – Стой там.

Не говоря ни слова, Фейлан прошел, куда велели. Охранники все время держали его на прицеле. Двое невооруженных открыли дверь и вошли в камеру. Один остался у двери, а второй направился к кровати Фейлана, открыл крайний ящик, отодвинул аварийный пакет и достал спрятанный камень.

Фейлан посмотрел на Тиррджилаша.

– Неправильно, – сказал джирриш. – Не хранить.

– Понятно… – ответил Фейлан. У него пересохло во рту. Значит, он дал маху. Все его хитрости, все уловки ни к чему не привели. Тюремщики знали о камне, возможно, с того самого момента, когда Фейлан его подобрал.

Нет. Что-то тут не так. Камень пролежал в ящике уже часов двенадцать, не меньше. Если бы джирриш с самого начала о нем знали, они наверняка забрали бы его гораздо раньше.

Фейлан проследил взглядом за двумя джирриш, которые вышли из камеры и заперли за собой дверь. И вот что еще странно: они знали, где именно лежит камень. Они не обыскивали комнату, не смотрели в других местах – просто подошли и взяли. А судя по тому, с какой поспешностью они ввалились в наблюдательный отсек… Фейлан готов был поклясться, что джирриш узнали о камне совсем недавно.

Но как?

Первый джирриш обошел вокруг стеклянной стенки, приблизился к Тиррджилашу, и несколько минут они о чем-то негромко разговаривали, вертя камешек в руках и рассматривая его со всех сторон. Фейлан глядел на них и перебирал в уме версии – но все они разлетались, как сухие листья в потоке воздуха за аэрокаром. Возможно, джирриш немного телепаты, они просто догадались, что у пленника есть камень. Или они очень сильные телепаты, но не все, а только некоторые, и такой телепат прибыл в комплекс только к ночи. Может быть, они только что произвели вечернее сканирование камеры, причем достаточно чувствительным прибором, способным обнаружить посторонний предмет объемом в пять кубических сантиметров и показать его точное местонахождение – в таком-то углу такого-то бельевого ящика. А может быть, у джирриш прямая связь с Господом Богом, и Богу угодно, чтобы Фейлан пробыл здесь подольше.