Текст книги "Империя смерти"

Глава 10

В совещательной комнате, спрятанной на нижнем этаже «Зеркальной пирамиды», было полутемно, несмотря на то, что наверху царил день. А за круглым столом сидели пятеро Наблюдателей, собравшихся третий раз за сутки.

Лица четверых из них отражали разную степень удивления, и лишь пятый, Борис Зорин, старший командор языка «чувствующих», был внешне спокоен, хотя сложенные в замок руки выдавали волнение.

– Я не посмел бы потревожить вас… сородичи, оторвать от дел, – заговорил он, медленно и тяжело роняя слова. – Но произошло нечто из ряда вон выходящее. Сегодня ночью… двое неизвестных проникли в хранилище информации и потревожили данные, относящиеся к нашему замыслу.

– Они похищены?! – воскликнул голубоглазый Наблюдатель с медными браслетами на запястьях.

– Нет. Все накопители на месте… – Борис слегка нахмурился, и перебивший его «бесцветный» испуганно сжался. – Скорее всего, они скопировали то, что хотели. Я сам узнал о незаконном проникновении пятнадцать минут… назад. Его зафиксировали лишь по результатам общего энергетического мониторинга. Более… никаких следов гости не оставили, охрана не подняла тревоги. Вот, смотрите…

И он подвинул к соратникам пару листов распечатки.

– Но кто на такое способен? – задумчиво спросил маленький толстенький Наблюдатель в синем халате.

– Кто-то из наших, – сказал «бесцветный» в темном костюме и с золотым зажимом на галстуке, внимательно разглядывая распечатку. – Хотя тут видно, что они прошли через Комнату Стражей?

– Верно, – кивнул Борис. – И это означает… что ночные гости были ловки, хитры и умелы. И, кем бы они ни были, они… поставили под угрозу наш план, – частота появления пауз в его речи возросла, давая понять, что старший командор языка «чувствующих» нервничает. – А угрозу нужно… ликвидировать как можно быстрее.

– Какие данные у нас есть? – спросил очень высокий Наблюдатель с острым носом. – Характеристики колебания энергетического поля по траектории их прохождения? Этого ведь недостаточно, чтобы построить «слепок»?

– Маловато. – «Бесцветный» с золотым зажимом прикусил губу. – Хотя если выяснить, какие модуляции использовал Стеклянный Мотылек из Комнаты Стражей, и снять параметры враждебной или нейтральной реакции других обитателей Комнаты… С этими данными я берусь создать рабочий «слепок».

– Юрий, займешься этим, – сказал Борис, и голубоглазый Наблюдатель торопливо кивнул.

– Но ведь мимо внешней охраны они пройти не могли, – заметил «бесцветный» в синем халате. – На каждом входе сидит по дежурному. Не пробивались же гости через стенку здания? Значит, нужно взять охранников ночной смены и устроить им сканирование тела Силы.

– Хорошая… мысль, – на лбу Бориса набухли складки. – Это будет на тебе.

– А я отправлюсь будить Белых Гончих, – сказал высокий Наблюдатель с острым носом. – Учитывая серьезность ситуации, именно их нужно отправить в погоню. Или есть другие мнения?

– Нет, все верно. – Старший командор языка «чувствующих» расцепил руки. – Гончие настигнут наглецов сегодня же и… уничтожат. За дело, сородичи. Собираемся здесь же… через полчаса.

Тридцать минут прошло, и пятеро «бесцветных» оказались на тех же местах.

– Юрий, Владислав, ваши данные, – скомандовал Борис, и на стол одновременно легли два информационных накопителя – черных и круглых, похожих на хоккейные шайбы из металла. Выросли два шара из бледно-красного свечения. Один заполнили переплетения разноцветных линий, сложные трехмерные диаграммы, перетекающие одна в другую. Во втором появились два наложенных друг на друга человекоподобных силуэта – бледных, безликих.

– Они прошли через заднюю дверь, – сказал маленький Наблюдатель в синем халате. – Охранника усыпили ядом из нашего арсенала, погружающим в сон, стирающим память.

– Этого достаточно! Вполне достаточно! – «Бесцветный» с золотым зажимом на галстуке нагнулся вперед, подвинул оба накопителя к себе так, чтобы один световой шар проник в другой.

Два изображения наложились друг на друга, размазались и поплыли, но обладателя зажима это не смутило. Он вытащил из внутреннего кармана пиджака большую ложку, вырезанную из хрусталя, и фарфоровую чашку, изрисованную символами удержания и сгущения. Взмах, и в ней загорелось желтое пламя, а ложка погрузилась в бледно-красное свечение.

Когда вынырнула, в ней обнаружилась капля розовой жидкости, похожая на крохотный драгоценный камень.

Наблюдатель с зажимом очень осторожно вылил ее в чашечку, прямо в пламя, и то зашипело, на миг изменило окраску, став густо-синим. А «бесцветный» вновь потянулся ложкой к переплетенным световым шарам, напоминая повара, извлекающего из варева ненужные более горошины черного перца.

Остальные наблюдали за ним в настороженном молчании.

Еще шесть капель, каждая своего цвета, упали в фарфоровую чашку, и после этого пламя погасло. Вместо него поднялось облако серого дыма, распалось на два, и каждое оформилось в небольшую, сантиметров тридцати высотой, фигурку.

У них не было лиц, не имелось каких-либо особенностей, только руки, ноги, голова и туловище. Но все же чувствовалось, что в этих объемных схемах горит искорка жизни, и что в каждой она – разная.

– Один – человек, другой… наш сородич, – сказал Борис. – Блестящая работа, «слепок» максимально четкий.

Наблюдатель с золотым зажимом кивнул, передвинул чашечку так, чтобы фигурки из серого дыма оказались над краем столешницы, после чего вытер пот со лба и устало откинулся на спинку стула.

– Петр? – старший командор языка «чувствующих» посмотрел на высокого.

– Сейчас, – ответил тот и издал горловой щелчок, неожиданно громкий, породивший в углах эхо.

Дверь комнаты открылась, и порог один за другим переступили два существа, более всего похожих на ходячие манекены: гладкая блестящая кожа, отсутствие глаз, волос и признаков пола.

Двигаясь мягко, без малейшего шума, они зашли за спину Петру.

Ауры «манекенов», бледные и маленькие, сказали бы любому, кто разглядел бы их, что перед ним не полноценные живые существа, а оживленные куски мертвой материи, называемые обычно «големами».

– Необходимые операции проделаны, – сказал Петр. – Энергетического ресурса хватит на двое суток. Тестирование боевых схем показало, что все в норме. Гончие легко одолеют любого мага средней силы, с двумя магами им придется постараться, но вероятность успеха – девяносто процентов.

– Нацеливай, – велел Борис, и Петр указал Гончим на «слепок».

Белые манекены задвигались, обходя стол, сидящих за ним «бесцветных». Одновременно нагнулись, чуть ли не уткнувшись безглазыми лицами в фигурки из серого дыма, и постояли так около минуты.

Когда распрямились, «слепок» рассеялся без следа.

– Взяли, – сказал Петр, и Гончие зашагали к двери, по пути изменяясь, трансформируя облик.

На головах возникли волосы, обозначились глаза, на торсе и ногах начало расти некое подобие одежды. К тому моменту, когда они выйдут из резиденции ордена Желтого Ока, отличить големов от людей сможет разве что маг.

– Вот и… все, – сказал Борис. – Нам остается только работать и… ждать. Очередная встреча – строго по плану.

Через пять минут комната для совещаний, скрытая на подвальном этаже «Зеркальной пирамиды», опустела.

При виде красного «Запорожца» завернувшийся в кокон тумана Глазастый недовольно присвистнул.

– И на этом мы поедем? – спросил он тоном аристократа, вынужденного передвигаться на телеге.

– Именно на этом, – кивнул Эрвинг. – Таксист, которого я использовал, удрал.

– А ты не боишься садиться за руль? Со своими приступами? – не пожелал успокаиваться провидец.

– Я – нет, – спокойно ответил Наблюдатель. – Это вам бояться надо, мне страшиться нечего.

Услышав такой ответ, Глазастый возмущенно закашлялся.

Слаш забрался на место рядом с водителем, и Олегу пришлось лезть на заднее сиденье. Машина заупрямилась и завелась только после того, как Дмитрий вылез и покопался в моторе.

– Ну и рыдван, – пробурчал альв, когда «Запорожец» все же сдвинулся с места. – Давно пора разобрать его на металлолом. Рыцарь, когда ты говорил о том, что погибнут многие тысячи, ты был абсолютно уверен в этом. Не просто головой, а сердцем, и я это почувствовал. Почему?

Олег немного поколебался и ответил:

– Я видел сны.

– Давай подробнее. А еще я хочу знать, в чем вынужден участвовать! – Голос Глазастого вновь стал капризным.

Рассказ занял довольно много времени, и в нем помимо Олега приняли участие и Эрвинг, и Дмитрий.

– Вот как, жутко, клянусь лунной радугой, – сказал альв, когда повествование было окончено. – Я чувствовал: что-то не так в городе в последнее время… тень… нечто темное покрывает его… ощущал отголоски безумия на кладбищах, но не мог понять, что это…

Защитный кокон на мгновение поредел, и стала видна маленькая фигурка внутри него: тонкие руки заломлены, синие глаза полны отчаяния, воинственно торчит острый подбородок.

– А откуда взялись эти сны, ты можешь сказать? – спросил Олег. – Или я тоже провидец, как и ты?

– Ну, это вряд ли. – Глазастый рассмеялся. Смех его оказался неожиданно мелодичным и звонким. – После чего ты их увидел? После того, как столкнулся с безумием «черного» на Бугровском кладбище, после того, как ошметки его заклинания, его разорванного в клочья тела Силы осели на твоей ауре и проникли в нее. Это не твои видения, это воспоминания-сны того слаш. Это то, что он получил от одного из дальних предков.

– Похоже на правду, – подтвердил Эрвинг. – Мы рождаемся с куда большим объемом генетической информации в сознании, чем люди, сатра или альвы. Всегда знаем, кто был нашим родителем, а иногда вспоминаем и конкретные обстоятельства из его жизни или из жизни кого-то из пращуров…

– Долго это не продлится, не бойся, и провидцем тебе не быть, – добавил альв.

Честно говоря, Олег испытал немалое облегчение – кошмарные сны смущали душу, от них оставалось тревожное послевкусие. Если они сгинут без следа, не о чем будет жалеть.

Пока разговаривали, оставили позади Автозавод и помчались через Ленинский район. Когда проезжали мимо остановки на Заречном бульваре, Олег обратил внимание, что из стоящих на ней людей пятеро или шестеро в белых медицинских масках, а один и вовсе в респираторе.

Судя по дрожащим, нервно мерцающим аурам, пытавшиеся защитить себя горожане были напуганы.

На следующей остановке попался Часовщик в маске, а затем Олег увидел за рулем тяжелого грузовика могучего дейвона, вокруг головы которого клубилось сиреневое облачко – защитное заклинание, призванное не пропустить внутрь вирусы.

– Ну и ну, – сказал Глазастый, заметивший то же самое. – Все боятся, все…

Проехали через мост, а когда оказались в «верхней» части, стало ясно, что тут людей и нелюдей, испуганных эпидемией «гриппа», еще больше.

– Зараженных много. Они излучают страх, – пробурчал Эрвинг. – Его чувствуют те, кто находится рядом. Тоже начинают бояться. И так возникает другая пандемия – эмоциональная.

Мелькнула площадь Горького с памятником великому писателю, давшему ей имя, Звездинка и резиденция «Золотой розы», у входа в которую стояли двое парней из «Аргуса». Проскочили Черный пруд, и Олег только вздохнул, глянув на вывеску «Комплайф».

Пока не до того, чтобы идти на работу… коммерческий должен справиться.

Остановился Дмитрий, не доезжая до Минина пятидесяти метров, напротив одного из входов на Мытный рынок.

– Прибыли, – сказал он, отпуская руль. – С какого места начнем?

– А где вы вообще собираетесь искать? – спросил Олег. – Что, в кремле много подземелий?

– Даже общеизвестных предостаточно, хотя они все неглубокие, хе-хе… – ответил Наблюдатель. – А уж те, что лежат ниже уровня грунтовых вод, а они в кремле стоят высоко, всего в трех метрах от поверхности, так обширны, что там полк бомжей можно поселить.

– Ты, – слаш обернулся и в упор посмотрел на Глазастого, – можешь что-нибудь посоветовать?

– Нет… я не знаю. Пойдемте, надо смотреть на месте.

– Тогда начнем с того входа, что в Дмитриевской башне, – предложил Наблюдатель. – Конечно, маловероятно, что нужная нам вещь спрятана там, но не оставлять же эту часть кремля без осмотра?

– Годится, – согласился Эрвинг.

Они выбрались из машины под мелкий холодный дождь, перемешанный с мокрым снегом. Перешли узкую полосу проезжей части и оказались на одной из дорожек небольшого сквера. Олег увидел, что в его центре, у чаши неработающего фонтана, стоят трое молодых сатра.

«Зеленые» располагались треугольником, каждый смотрел в свою сторону, и глаза их шарили по лицам прохожих.

– Не вздумай запаниковать, – сказал Дмитрий вполголоса, не поворачивая головы. – Заметят, обратят внимание.

– Понял, – Олег сжал кулаки, но тут же расслабил руки.

Трое парней из клана Фоон высматривали, несомненно, его, хотя только свихнувшийся беглец сунется на площадь Минина. Аристеас, отправивший своих сюда, похоже, от ярости впал в помрачение рассудка.

Один из сатра, черноволосый и низкорослый, посмотрел Олегу в лицо, нахмурился и глянул на что-то, зажатое в могучей лапище. Разочарованно засопел, и взгляд его побежал дальше – на альва, на шагающих следом двух девиц студенческого возраста…

– Тебя ищут? – спросил Эрвинг, когда фонтан и «зеленые» около него остались позади.

– Ну да, – ответил Олег. – Я вроде бы как в бегах.

Слаш издал насмешливый звук, напоминающий отрыжку, а альв тихонечко рассмеялся.

Одолели два пешеходных перехода и оказались у подножия Дмитриевской башни, у ведущего в Кремль сводчатого прохода.

– Скоро пятьсот лет ей будет, – проговорил Наблюдатель. – Точно, кто-то из наших приложил руку к ее строительству. Пожар, уничтожение предмостного укрепления, засыпка рва, реконструкция под музей – а внутри все так же, как и планировалось с самого начала.

К удивлению Олега, они не пошли внутрь крепости, а остановились у крохотной железной дверки в стене прохода. Эрвинг поднес руку к замочной скважине, его ладонь на мгновение окутало сиреневое пламя, и дверка с негромким щелчком распахнулась. Открылся узкий проход, уходящий вниз, в темноту, высокие каменные ступени.

– Никто фонаря не захватил? – спросил «черный». – А то мне свет без надобности.

Глазастый оскорбленно фыркнул, Дмитрий только головой покачал, а Олег вспомнил про заклинание ночного видения. Одной рукой дотронулся до затылка, другой прикоснулся ко лбу и нарисовал на нем кружок, обведя «третий глаз» – лобную чакру. Зрачки пронзила острая боль, тусклый дневной свет показался болезненно ярким.

Так что когда дверка закрылась за спиной, и вокруг сгустился мрак, он вздохнул с облегчением.

Благодаря заклинанию видел даже крохотные выбоины в ступенях и шагал уверенно, не спотыкаясь. Мимо плыли шершавые, неровные стены, воздух под башней был холодный и сырой.

Метров через пять лестница уперлась в еще одну дверь, на этот раз не запертую. Пройдя ее, оказались в помещении размером со школьный класс, в боковых стенах открылись темные проемы, а в полу обнаружилась дыра шириной метра два, небрежно прикрытая досками.

Прислушавшись, Олег уловил, что из нее доносится плеск воды.

– Такое впечатление, что тут никого не было много месяцев, – заметил присевший на корточки Дмитрий. – Пусто и мертво, даже крыс нет. Ну а ты, Глазастый, что скажешь?

Альв, в подземелье избавившийся от защитного кокона из тумана, ответил не сразу. Он покрутился из стороны в сторону, подошел к одной из стен и лизнул ее, точно пробуя на вкус.

– Никаких следов, – сказал провидец. – Тот предмет, что вы мне показывали… – он вздрогнул, – тут не бывал.

– Тогда идем назад. Нечего зря время терять, – в голосе Эрвинга не прозвучало особого разочарования. – В Алексеевской башне ничего быть не может, там ныне кабак, а вот под Никольскую стоит заглянуть…

Они поднялись на поверхность, и Олегу пришлось снимать заклинание ночного видения, чтобы не болели глаза. Когда прошли внутрь кремля и зашагали мимо выставки военной техники времен Великой Отечественной, Турнов нагнал Дмитрия и тихонько, чтобы никто больше не услышал, спросил:

– А что за Алексеевская башня? Я такой не знаю.

Наблюдатель улыбнулся краем рта:

– Сейчас ее называют Кладовой. Многие башни кремля не раз меняли имена и назначение. Были тут склады, архивы, а в Северной башне, тогда Ильинской, собирался поселиться император Николай Первый.

Прошли мимо входа в занимающий Кладовую башню бар и по узкому проходу между стеной крепости и забором воинской части добрались до Никольской. В ней тоже обнаружилась маленькая железная дверь, только с внутренней стороны, и Эрвинг открыл ее тем же заклинанием.

– Тут должно быть повеселее, – сказал он, первым ныряя в сырую, полную запаха камня темноту.

Очень крутая лестница привела в крошечную каморку, из которой начинались три прохода. Одинаковые туннели с высоким сводчатым потолком уходили вправо и влево, загибаясь вместе с оставшейся наверху стеной, а круглый и низкий проход, чей пол блестел от влаги, вел вперед и вниз.

– Я чувствую магию… Тут что-то есть… – проговорил Дмитрий.

– Направо смысла идти нет, там тупик… – Глаза альва в темноте горели двумя синими огнями, это было красиво и жутко. – Налево… да, что-то там действительно есть, клянусь лунной радугой.

Наблюдатель вытащил из сумки нечто похожее на двурогую сосульку из желто-зеленого стекла.

– Реагирует на враждебную магию, – пояснил он. – На случай ловушек.

– Всегда удивлялся, насколько вы, «бесцветные», доверяете всей этой требухе, – презрительно заявил Глазастый. – На себя надо полагаться, на собственное тело Силы, а не на…

– Замолкли. Вперед, – убил саму возможность спора Эрвинг.

Первая ниша в стене обнаружилась через десяток шагов, затем попалась вторая, с обрывком ржавой цепи внутри. Третья оказалась столь велика, что в ней убрался бы автомобиль, и Олег с трудом разглядел ее заднюю стенку, а вот при виде четвертой Дмитрий резко остановился.

– Там заклинание. Сторожевое, – сказал он и взмахнул «сосулькой», кончики рогов которой загорелись двумя изумрудными звездочками.

Полыхнуло так, что Олег вынужден был зажмуриться.

Когда под веками перестали плавать лиловые и белые пятна, он открыл глаза.

Над нишей, почти касаясь потолка, висел сотканный из серебристого свечения простой равноконечный крест. А в его центре, там, где пересекались перекладины, виднелся крохотный цветок розы.

– Розенкрейцеры? Их символ? – удивленно воскликнул Глазастый. – Откуда они тут?

– В двадцатые годы в Нижнем Новгороде действовали Орден Рыцарей Духа и Орден Тамплиеров, – сказал Дмитрий. – Так называемые мистики-анархисты. Возглавлял их некто Владимир Бэр, позже арестованный и сосланный в Туркестан. Похоже, тут побывали его последователи…

– А ОГПУ не смогло отыскать их тайник, – добавил Эрвинг. – Пойдем, поглядим, что там.

Ниша оказалась не особенно велика, не больше шкафа для одежды. На задней стенке висело растянутое бордовое знамя с тем же символом – крест, и роза внутри. А под ним стопкой лежали книги – старинные, толстые, покрытые слоем изжелта-черной плесени.

Дмитрий покачал головой.

– Сыро тут, место для хранения неудачное, – сказал он. – А заклинаниями не защитили. В спешке прятали, вот все и сгнило. Ладно, чужие тайны нам ни к чему, пошли дальше.

Ниши исчезли, коридор начал потихоньку сужаться, а на стенах появились потеки сырости. Через пару десятков шагов рога «сосульки» вновь засветились, на этот раз алым огнем.

– Что-то живое… – Наблюдатель остановился. – Гарпии?

– Нет… теневики, – сказал Глазастый. – Ну и гадость!

Мрак впереди задвигался, в нем проявились более темные участки. Олег разглядел вырастающие из пола лоснящиеся тела, похожие на змеиные, огромные пасти, уловил мерцание напоминавших паучьи глаз. Тонкое, на самой грани слуха, шипение поплыло по тоннелю.

Слаш сделал шаг вперед и бросил одно-единственное слово.

Стены выгнулись в стороны, потолок вздыбился, как спина разъяренного кота, пол под ногами качнулся. Нечто тяжелое врезалось в скопление теневиков, и змеиные тела вспыхнули, как промасленная бумага. Шипение перешло в визг, глаза полопались, а затем все исчезло.

Остался только пустой коридор.

– Дорога чиста, – сказал Эрвинг.

По тому месту, где только что торчали из пола странные создания, Олег прошел с опаской. Но не увидел и не почувствовал ничего особенного, разве что неприятный холодок под ложечкой.

А через десяток метров коридор закончился тупиком.

– Ничего, – разочарованно проговорил Глазастый. – Никаких пустот впереди, никаких тайников.

– Определил бы ты это раньше – цены бы тебе не было, – проворчал Дмитрий, и альв обиженно вскинулся, забормотал что-то о «надутых болванах, ничего не понимающих в тонкой сути провидения».

Вернулись в каморку, с которой началось путешествие, и отправились обследовать круглый проход. Тот вскоре стал целиком земляным, под ногами зачавкало, и, приглядевшись, Олег обнаружил на полу, стенах и потолке темно-зеленые нити почти угасшего заклинания.

Кто-то очень давно закрыл этот проход от подземных вод и вложил в это дело немало сил. Но с течением времени защита ослабела и в данный момент готова была рухнуть.

Поэтому Олег ничуть не удивился, когда они уперлись в завал.

– Идем назад, – спокойно проговорил Дмитрий. – Впереди еще много подземелий.

Первым выйдя из башни, Олег наткнулся на парочку топтавшихся рядом с дверцей пацанов лет двенадцати.

– Ух ты! – радостно завопил один из них, щекастый и веснушчатый, толкая приятеля локтем в бок. – А ты говорил – не открывается! Видишь – открывается! Надо ключ подобрать!

– Я вам подберу, – пообещал слаш, выступая из-за спины Олега. – А ну, кыш!

Пацаны выпучили глаза, словно увидели перед собой грозного завуча из собственной школы, и с тонким писком умчались. А поисковая команда побрела дальше, к Коромысловой башне и расположенной за ней Тайницкой, выделявшейся благодаря дозорной вышке.

– Да, тут придется повозиться, – сказал Дмитрий, когда они достигли буро-красной стены Тайницкой башни. – Не зря прижилось нынешнее название, хотя раньше ее именовали Мироносицкой.

И вновь запертая дверь, спуск по лестнице и плутания в темных, сырых и душных коридорах. Олег начал уставать, и восприятие потихоньку поплыло, упуская ненужные детали.

Наскоро осмотрели первый уровень коридоров, пустой и скучный, как келья отшельника. Глазастый отыскал в одной из стен тайную дверцу, а за ней проход вниз, в несколько связанных между собой каменных мешков. Но в них не обнаружилось ничего интересного, кроме многочисленных железных крюков, вбитых в стены на высоте примерно метр.

Пришлось отступать, идти ниже, туда, где проходы соединялись лесенками, а порой обрывались в колодцы, заглянуть на дно которых не помогало даже заклинание ночного зрения.

Вскоре Олег потерял направление и запутался, одежда его покрылась серой каменной пылью, а ботинки – жидкой грязью. Сам не заметил, как погрузился в апатию, навалилась усталость, на ногах словно повисли свинцовые гири, а спина сама собой сгорбилась.

В голове, точно пойманная муха, билась строчка из песни Цоя: «Я ходил по всем дорогам, и туда, и сюда. А вернулся и не смог разглядеть следы…»

Когда в одном из залов третьего, нижнего уровня подземелий их атаковала орда визжащих существ, похожих на летучих мышей с женскими головами, Олег не испытал ни страха, ни гнева. Он активировал простейший щит, заземлил его и сжег едва не вцепившуюся в лицо тварь.

В следующий момент Эрвинг пустил в ход заклинание, мгновенно умертвившее всех гарпий. Завоняло паленой шерстью, на пол посыпались изуродованные, высохшие трупики, и в зале стало тихо.

– Все целы? Никого не покусали? – спросил слаш, оглядывая спутников. Когда посмотрел на человека, темные глаза мрачно блеснули. – Пора делать перерыв. Еще немного, и наш «коричневый» спутник упадет без сил.

– Чего-то я устал, – с трудом шевеля губами, проговорил Олег и убрал щит.

Вроде бы не делал ничего особенного, ходил по коридорам, поднимался и опускался по лестницам, вглядывался в темные углы. Поддерживал заклинание ночного видения, не требующее особых затрат энергии, но чувствовал себя словно шахтер к концу восьмичасовой смены.

Хотя, может быть, сказалось то, что мало спал ночью?

– Ничего странного, – сказал Эрвинг. – Находясь рядом со мной, ты вынужден бороться со страхом. Пусть даже ты привык ко мне и его не осознаёшь, но силы все равно тратишь. Плюс это… – он показал куда-то вверх. – Давит.

– Что именно?

– Почти восемьсот лет истории, – пояснил Дмитрий. – Над нами не просто камни, сложенные в стены и башни, а громадная энергетическая масса. Воздействие ее может почувствовать не только маг, а вот закрыться от него способен лишь очень сильный чародей. Сейчас осмотрим тут все до конца и пойдем к «Жоржу», перекусим слегка, отдохнем. Еще пятнадцать минут выдержишь?

– Думаю, да, – ответил Олег.

Осмотрели три зала, маленьких и грязных, с изъеденными временем и гарпиями стенами. «И тут ничего», – с грустью констатировал Глазастый, и поисковая команда двинулась вверх, обратно к дневному свету и свежему воздуху.

Оказавшись на поверхности, Олег с наслаждением подставил лицо падающим с неба каплям дождя.

– К «Жоржу», значит? – мрачно пробормотал Эрвинг. – Ну что же, пойдем.

Бар «У Жоржа» располагался в Георгиевской башне кремля и был спрятан «за Пеленой».

Пока шагали до Дмитриевской башни, Олег немного пришел в себя. Когда оказались по другую сторону кремлевской стены, на площади Минина, заметил, что встречные смотрят на него с удивлением. Подумал, как выглядит со стороны – весь в грязи и пыли, устало передвигающий ноги и в компании трех откровенно странных типов.

Услышь Олег неделю назад, что окажется в одной команде со слаш, Наблюдателем и альвом, он бы долго смеялся.

Показалась Георгиевская башня, стоящая на самом краю откоса, на ее боку – очертания заложенных кирпичами ворот. Стала видна низкая и узкая дверь, а над ней – светящаяся вывеска.

Олег видел ее не первый раз и всегда подозревал, что сотворивший «шедевр» маг-художник был в большом подпитии. Могучий юноша, украшенный тараканьими усами, козлиными рожками, ушами Чебурашки и плащом, восседал на рогатом красном коне. В руке он держал пику, достойную героев Гомера, и этой пикой тыкал в идиотски ухмыляющегося динозавра неопределенной видовой принадлежности, из спины которого торчали крылья.

Зеленые с красной окантовкой буквы образовывали надпись: «У Жоржа».

Дмитрий толкнул дверь, и по лестнице, точно такой же, как в подземельях других башен, они спустились в бар. У входа гостей встретил вышибала – мускулистый оборотень с острыми ушами и густыми, будто каракуль, пегими волосами.

– Привет, – сказал он. – Выпить?

– Поесть, – ответил Эрвинг из-за плеча Олега, и вышибала нахмурился – вряд ли он когда видел тут слаш.

Уши маах’керу встали торчком, в глазах появился стальной блеск, но голос остался спокойным:

– Тогда вон туда, к дальней стене. Там пара столиков свободна.

Просторный зал с низким сводчатым потолком заполняли длинные столы из черного дерева. Слева виднелся еще один зал, поменьше, отделенный от первого рядом толстых квадратных колонн. Справа тянулась стойка, и всюду на стенах висело холодное оружие – алебарды, копья, топоры.

Посетителей было предостаточно, у стойки, несмотря на не такое уж позднее время, пьянствовала кучка дейвона, в углу сидели двое элохим – мужчина и женщина, но больше всего было Часовщиков.

Олег с запозданием подумал, что в столь оживленном месте его могут запросто опознать. Но этой мысли на смену пришла другая – что искать беглеца в «Жорже» никто не будет. И только потом он вспомнил, что выглядит сейчас совсем не так, как обычно.

Едва уселись, подошла официантка – невысокая, в белом фартуке, с огромным носом на желтом лице.

– Добрый день, – сказала она, положила на стол четыре картонные папки меню и нервно покосилась на Эрвинга. – Что-то закажете сразу?

– Ему, хе-хе, – Дмитрий показал на Олега, – пятьдесят грамм водки. Самой мерзкой, что у вас есть.

– Зачем, ерш твою меть? – возмутился Турнов.

– Тебе надо, поверь, – махнул рукой Наблюдатель. – Несите, девушка, несите.

Официантка кивнула и отошла, а Олег пожал плечами и принялся изучать меню. Но вскоре понял, что сочетания букв не несут для него никакого смысла, а глаза равнодушно скользят по строчкам.

Ненадолго отступившая усталость навалилась с новой силой.

На скатерть перед Олегом встала стопка с водкой, рядом разместилось крохотное блюдечко с бутербродом: черный хлеб и колбаса.

– Пей, – сказал, судя по тонкому голосу, Глазастый. – А мы пока закажем, и за тебя тоже.

Водки не хотелось, но Олег протянул руку и взялся за тонкую ножку. Собрался с силами и вылил водку в рот. Обожгло язык, в горло словно проскользнул растопыривший иглы морской еж. На глаза навернулись слезы, и захотелось немедленно выплюнуть проглоченную гадость.

Водка оказалась не просто мерзкой, а паленой, какую делали в начале девяностых.

– Сво… кхе-кхе… – Олег схватил бутерброд, принялся торопливо жевать, – ло… кхе… чи…

Отвратительный привкус пропал изо рта, и он понял, что вновь может ясно мыслить. Серая пелена, застилавшая взор, ушла, и мир вокруг заиграл новыми, свежими красками.

А еще зверски захотелось есть.

Поэтому когда Олегу принесли большую тарелку харчо, он накинулся на него, словно косатка – на раненого тюленя. Вслед за супом уничтожил порцию жареной свинины с гарниром из баклажанов и уже куда спокойнее потянулся к десерту – мороженому с фруктами.

Но едва не выронил ложку, подняв взгляд и обнаружив за одним из соседних столиков рыжебородого мужчину с большой черной птицей на плече.

Граф, одетый в этот раз как преуспевающий адвокат, осклабился и помахал рукой, а его «союзник» встопорщил перья и выпустил из клюва язык желтоватого пламени длиной полметра. А в следующий момент Игрок исчез, пропал бесследно, и направившаяся к его столику официантка удивленно выпучила и так большие глаза.

А Олегу вспомнились обстоятельства их последней встречи с Графом… схватка с Наблюдателями… «Яйцо Брахмы», наложенное с чудовищной скоростью… и фраза о Девяти Неизвестных…

Тогда Аристарх Сергеевич рассказал все, что известно о них людям, но ведь альвы, слаш или Наблюдатели могут иметь более подробные сведения.

– Кстати, – сказал Олег. – Недавно я услышал о Девяти Неизвестных и хотел бы узнать о них побольше.

– Я встречал упоминания об этом тайном объединении, но всегда считал его вымыслом, – ответил Дмитрий. – По крайней мере, в документах нашего ордена за последние триста лет сведений о нем не имеется.

– Мало ли чего там не имеется? – буркнул Эрвинг. – Девятеро существуют, и предок моего предка полтора тысячелетия назад сталкивался с одним из них. Тогда он едва унес ноги, а ведь был очень сильным магом.