Текст книги "Империя смерти"

– Это верно. Мы… – Дмитрий замолк, начал клониться вперед. Если бы не слаш, ухвативший Наблюдателя за плечо, тот бы упал лицом на руль. – Проклятая боль… Я подготовил еще… одно убежище. Неподалеку… Оно не очень комфортабельное, но зато там мы сможем продолжить работу.

– Я бы предложил отправиться ко мне, – сказал Глазастый. – Там и охрана, и места много, и никто чужой не сунется. Но это далеко, а сейчас вечер, пробки, часа два на дорогу потратим. А время дорого, так что двигаем в твое убежище.

– Я не против, – пожал плечами Эрвинг, а Олег просто кивнул.

Для того чтобы добраться до цели, пришлось проехать через находившуюся во власти затора Сенную площадь и одолеть большой кусок Белинки. С нее Дмитрий свернул напротив парка Пушкина. Нырнул в район из старых домов, сохранившийся в неприкосновенности чуть ли не с тех времен, когда по этим местам гулял Алеша Пешков.

Широкий и хорошо освещенный переулок сменился узким и темным, «Запорожец» несколько раз подпрыгнул на ухабах, а затем остановился.

– Приехали, – сказал Наблюдатель. – Вот тот, хе-хе, дом – наш.

Окна здания, чей возраст превышал век, были заколочены, над крышей поднималась покосившаяся труба. Одна из бревенчатых стен носила следы того, что в документах стыдливо именуется «самопроизвольным возгоранием». Крыша крылечка, к которому вела протоптанная в сугробе тропка, держалась не столько на столбах, сколько на честном слове.

– Да, это знатно… – протянул Глазастый. – Хотя после твоей машины всего можно было ожидать.

Дмитрий не ответил ничего.

Первым поднявшись на крыльцо, он извлек из кармана длинный ключ и вставил его в большой замок. Открылся тот на удивление бесшумно, и дверь распахнулась без скрипа петель. Изнутри потянуло запахом пыли и запустения, послышался протяжный шорох.

– Крысы, – сказал Эрвинг, во тьме видевший лучше, чем днем. – Ничего, сейчас разбегутся.

В руке Наблюдателя вспыхнул фонарь, луч света побежал по дощатому полу, по приоткрытой двери. Обнаружилась паутина в углу и старинный комод из светлого дерева, на удивление хорошо сохранившийся.

В старом доме не было грязно, он казался не брошенным, а всего лишь оставленным на время.

– Дверь закрывай, а то дует. – Дмитрий скинул с плеча сумку. – Вон туда, на кухню пойдем, там стол есть…

На кухне пахло не крысиным дерьмом и не пылью, а сухарями, сквозь щели проникали в окно тонкие лучики света. Серебристые нити лежали на полу, на столешнице, на громадной печи, занимавшей один из углов, пылинки танцевали в воздухе, словно крохотные альвы.

Наблюдатель чиркнул спичкой, и все волшебство мигом исчезло. Затрещала извлеченная из рюкзака свеча, черные изогнутые тени легли на стены, доски пола заскрипели под ногами.

– Дом под снос? – осведомился Глазастый, оглядываясь с таким видом, будто собрался приобрести ветхое строение.

– Да, – отозвался Дмитрий. – Должны были снести еще в прошлом году, но почему-то до сих пор медлят. Чего ждешь? Доставай.

Последние слова относились к Олегу.

Он поставил ящичек на стол, отодвинул крышку. Недоуменно нахмурился, обнаружив, что хрустальное яйцо заполнено не белым, и даже не розовым, а ярко-красным огнем. Алые блики упали на потолок, крошечные багровые огоньки отразились в глазах Эрвинга.

– Что с ним такое? – В голосе слаш прозвучало беспокойство.

– Вот уж не знаю. – Наблюдатель помог Олегу уложить яйцо в центр стола. – Глазастый, ты сможешь вернуть диаграмму?

– Легко, – ответил альв.

Провидец наклонился и покатал яйцо по столу. Оно мигнуло, словно огромный глаз, и тревожный багрянец исчез, сменился равнодушной белизной. А в следующий миг над столешницей развернулось то же самое изображение, что висело над полом в квартире на Фруктовой улице.

Хитрое пересечение кругов и овалов – в центре, и три картинки – на «лепестках»: Спасская башня, символ синей сферы, выходцы из которой сгинули две тысячи лет назад, и Пастырь Душ.

– И что дальше? – спросил Эрвинг.

– У нас есть схема энергетических потоков, и мы, соответственно, сможем подобрать под нее разрушительное заклинание, – объяснил Дмитрий. – Работа долгая, нудная, но без нее не обойтись.

– А почему бы просто его не разбить? – вмешался Олег.

– Да, и я о том же, – кивнул слаш. – Ведь ясно же, что все эти потоки держатся вместе только благодаря материальному вместилищу. Если раздолбить его на куски, то конструкция рассыплется. Подкачка энергии на телевышку прекратится, и заклинание исчезнет…

– Попробуйте, – Наблюдатель равнодушно пожал плечами. – Только, боюсь, у вас ничего не выйдет.

– Посмотрим, – буркнул Эрвинг. – Нам нужно что-нибудь тяжелое.

Он ушел, некоторое время бродил по дому, а когда вернулся, то притащил кувалду, старую, ржавую, но вроде бы крепкую. Замахнулся, и Олег невольно сощурился, ожидая грохота или вспышки…

Удар, и кувалда со звоном отскочила от хрустального яйца, не оставив на поверхности даже царапины. Эрвинг с большим трудом удержал инструмент. Матюкнулся и нахмурился.

– Видите? – сказал Дмитрий. – Так что я буду готовить заклинание…

– Готовь. – Слаш отбросил кувалду в угол, потер руки и положил ладони на гладкую поверхность яйца.

– Эй-эй, аккуратнее! – опасливо воскликнул Глазастый.

– Ничего. Последняя попытка… – Эрвинг напрягся, Олег увидел, как по его ауре пошли настоящие волны. Пальцы сжались, черная паутина опутала кусок хрусталя, пытаясь искрошить его, раздавить, разрезать на куски, и с шипением исчезла. – Нет, ничего не вышло.

И слаш, вытирая пот со лба, отошел от стола.

Наблюдатель хмыкнул и принялся доставать из рюкзака разные предметы – черную шайбу информационного накопителя, пачку фломастеров, свернутый в трубку лист белого картона.

– Ты хочешь зафиксировать диаграмму? – спросил Глазастый.

– Да, и работать с ней, а не с самим объектом. Это безопаснее во всех отношениях, – сказал Дмитрий.

Накопитель был положен на стол, рядом с яйцом, и после некоторых манипуляций цветок-диаграмма поплыл в сторону и повис над металлической шайбой. Затем найденный в тайнике под Георгиевской башней предмет вообще убрали со стола, а картинка осталась на месте.

Наблюдатель уложил под нее лист картона и принялся рисовать, то и дело меняя фломастеры.

Линии рисунка вспыхивали под его пальцами, превращались в полоски бледного свечения. Затем тухли, но загорались другие, и вскоре весь лист мерцал, подобно киноэкрану, перечеркнутому десятками елочных гирлянд.

– Теперь запускаем, – сказал Дмитрий, убирая фломастеры в упаковку. – Раз-два-три…

Он хлопнул рукой по листу, по тому месту, где семь кругов разного цвета были вложены друг в друга. Все линии вспыхнули разом, Олег зажмурился, а когда открыл глаза, то обнаружил, что рисунок потух, зато вокруг яйца закрутилась розовато-белая дымка.

– И на сколько это затянется? – осведомился Эрвинг.

– Я думаю, – Дмитрий посмотрел на наручные часы, – минут на триста, то есть до часу ночи.

– Мы тут с тоски помрем и с голоду, – пробормотал Глазастый. – Может, все же ко мне, в Гнилицы?

– Еще рано. Вот попозже – можно. – Наблюдатель потянулся. – А насчет еды – тут рядом есть продуктовый магазин. Можешь сходить. Деньги у тебя есть? А то у меня ничего не осталось.

– Найдутся. – Альв подскочил и вприпрыжку, точно ребенок, убежал из кухни.

– Пойду, осмотрю дом, – сказал Эрвинг и, тяжело ступая, удалился.

Дмитрий вытащил из угла за печкой три табурета, на один уселся сам. Олег опустился на другой, прислонился спиной к стене. Зевнул, думая о том, что неплохо бы поспать.

Но тут хрустальное яйцо вновь побагровело, и сонливость исчезла.

Что-то неправильное было в этой смене окраски, что-то тревожащее, внушающее беспокойство.

– Не догадываешься, что с ним? – спросил Олег. – Розовое появилось после того, как я его взял.

– Трудно сказать, – Дмитрий почесал кончик носа. – Может быть, это реакция на то, что мы ходим вокруг да около, долбим магией. Хотя аура вроде не меняется. Есть еще вариант. Эта… вещь связана с заклинанием на телевышке. Точнее, не связана, а они представляют собой две части единого целого. Если что-то происходит с одной, то это отражается и на другой.

– Заклинание начало работать по-иному? Активизировалось? Так надо взглянуть на него!

– Здравая мысль, – задумчиво кивнул Наблюдатель. – Вот придут остальные, и предложи. Одному идти на вышку рискованно, а я не хочу оставлять его без присмотра, – он показал на яйцо, вокруг которого продолжало кружиться радужное марево. – Мало ли что…

Эрвинг, обошедший заброшенный дом, вернулся довольно быстро.

– Это все, может быть, и так, – сказал он, выслушав Олега. – Но я особого желания тащиться туда еще раз не имею. Нужно уничтожить эту хреновину, – он глянул на артефакт почти с ненавистью, – как можно быстрее. Остальное – ерунда. Если альв согласится, то можете сходить с ним, я вас снизу подстрахую.

Через пять минут заявился Глазастый, приволок два плотно набитых пакета.

– Вот! – гордо объявил он, водружая их на стол. – Спас вас от голодной смерти! Крабовые палочки, при изготовлении которых не пострадал ни один краб! Минералка, печенье, хлеб и колбасная нарезка! Мне предлагали беляши, но такие, что при их виде кто угодно, даже не провидец, напророчит тяжелое отравление.

Желудок болезненно вздрогнул, напоминая о том, что с момента обеда в «Жорже» времени прошло достаточно. Олег решил, что сначала утолит голод, а затем поговорит с альвом.

Взял протянутый Глазастым пластиковый стаканчик с минералкой, ухватил кусок хлеба и кружок колбасы.

– Хорошо… очень хорошо, – Дмитрий очищал крабовые палочки, и обрывки упаковки летели на пол.

Эрвинг вскрыл пакет с печеньем и вдруг насторожился, склонил голову набок, словно прислушиваясь. Глаза альва вспыхнули, как два синих прожектора, закружились вокруг него обрывки белого тумана.

– Опасность… – забормотал провидец. – Она рядом… Рядом!

Затопали на крыльце, открылась дверь. Эрвинг метнулся в коридор, там заорали, грохнул выстрел. Вопль перешел в истошный визг и стих, а у Олега по спине побежал холодок, шевельнулись волосы на затылке.

Судя по всем признакам, слаш убил кого-то с помощью заклинания, и сделал это быстро и безжалостно.

– Тут толпа сатра, – донесся из коридора спокойный голос Эрвинга. – Никто им дорогу не переходил?

– Ерш твою меть… – пробормотал Олег. – Их еще не хватало.

– Ложись! – гаркнул альв, соскакивая с табурета.

Олег кинулся на пол ничком. Рядом упал Дмитрий. Отпрыгнул в сторону, во тьму завернувшийся в защитный кокон Глазастый. На улице раскатилась очередь, что-то, похожее на град, ударило в закрывавшие окно доски, засвистело над головами, застучало по полу.

– Из автомата садят, – пробормотал Олег, узнав хорошо знакомый по Афгану звук. – Клан Фоон?

– Похоже, – отозвался Наблюдатель и повысил голос: – Много их там?

– Десятка полтора, и маги имеются, – ответил вместо слаш Глазастый, совершенно невидимый в темном углу.

– Ты забери яйцо и сохрани его. – Наблюдатель сел на корточки, стащил со стола рюкзак. – А мы попробуем отбиться. Так, где-то у меня тут был… Где, интересно, хе-хе?

«Калаш» загрохотал ближе, на этот раз, похоже, стреляли по двери дома, пули с хрустом заколотили по бревнам. Провидец возник около стола, длинные руки с тонкими пальцами ухватили кусок хрусталя, унесли его в белый туман.

К удивлению Олега, Дмитрий вытащил из рюкзака настоящий австрийский «Глок» какой-то редкой, до сих пор не виданной Турновым модификации. Блеснул ствол, щелкнул передернутый затвор.

– Заряжай, – сказал Наблюдатель, вручая Олегу картонную коробку с патронами. – Разберешься, что тут и как?

– Обязательно.

Пистолет оказался тяжелым, но лежал в руке удобно, и Олег быстренько вставил заправленный магазин на место. Глазастый вновь исчез из виду, скрылся в темноте, а Дмитрий вооружился длинным витым жезлом, похожим на рог архара, только из прозрачного, как стекло, материала.

– Эй, вы! – заорали снаружи. – Мы не хотим лишней крови! Нам нужны только двое! Олег Турнов и тот, кто помог ему бежать! Остальных мы не тронем, клянемся сотней тайных имен Праотца!

– А ты кто такой? – недружелюбно спросил Эрвинг.

– Аристеас из клана Фоон! – назвал себя кричавший, и только после этого Олег узнал голос. – Турнов, ты изгнан из ордена! Сдайся сам, и мы всего лишь вернем тебя на место!

Последнее утверждение было ложью – старейшина «зеленых» планировал что-то еще сделать с пленником, а не просто заново поместить его под замок в комнату на цокольном этаже.

Но, может быть, и на самом деле сдаться? Пусть сатра набьют Олегу морду, продержат его на хлебе и воде оставшиеся дни «изоляции». Главное, чтобы соратники довели до конца начатое дело.

– Я готов выйти один! – прокричал Олег. – Тот, кто помог мне, останется на свободе!

Если бы он умел врать, он бы обманул, сказал, что бежал в одиночку, а напарник «зеленым» просто померещился.

– Не годится! – рявкнул Аристеас. – Выходите оба! Тот, кто пошел против клана Фоон, должен быть готов к возмездию!

– На эти условия мы пойти не можем, – проговорил Дмитрий достаточно громко, чтобы его услышали на улице. – Предлагаем вам забыть про того, кого вы упустили, и поскорее убраться отсюда. В этом случае лишней крови не будет. На силу мы ответим силой.

– А если подумать?! – Аристеас с трудом сдерживал ярость. – Мы перебьем вас всех!

– Попробуй, козлоногий, – насмешливо бросил слаш.

Старейшина издал полузадушенный всхлип, и снова затрещал автомат. В окне возникло несколько новых дырок. Одну из досок сорвало с гвоздей, и она упала на пол. Покатилась сбитая пулей свечка, пламя зашипело и погасло, когда фитиль зацепил недоеденный бутерброд.

Завоняло паленым мясом.

Олег торопливо пополз вперед, чтобы занять позицию сбоку от окна, под прикрытием стены.

– Заклинания в ход пошли, – сообщил из угла Глазастый.

За окном полыхнуло, дом зашатался, словно на крышу приземлилось нечто тяжелое. Дмитрий махнул жезлом, с него сорвались несколько голубоватых огоньков, один за другим врезались в потолок и исчезли.

Сатра торжествующе завопили, но их голоса перекрыл тонкий свист, за несколько мгновений усилившийся до такой степени, что в ушах возникла боль. Раздался грохот, точно в землю врезался небольшой метеорит, и из коридора донесся самодовольный голос Эрвинга:

– Рано радуетесь, козлоногие.

Олег локтем вышиб остатки досок из оконного проема и выглянул наружу.

В сугробе чернела воронка, из нее поднимался дымок, а рядом лежали то ли два, то ли три тела. На фоне темных соседних домов перебежками перемещались сатра, укрывшийся за джипом Аристеас выкрикивал приказы.

– Ну, получи… – Олег прицелился и нажал на спусковой крючок.

Необычайно сильная отдача ударила в руки, в плечи. Лобовое стекло разлетелось вдребезги, а старейшина клана Фоон подавился собственным воплем. Загрохотал «калаш», но очередь прошла сильно в стороне.

– Этот Аристеас сейчас в штаны наложит! – хихикнул Глазастый, наблюдавший за боем не при помощи обычного зрения.

– Хотелось бы… – Олег выстрелил еще, судя по воплю, подранил кого-то из врагов и поспешно укрылся за стеной.

И вовремя – в подоконник угодило сразу несколько пуль, с десяток залетело в комнату.

Он дождался, когда пальба затихнет, и спросил:

– Что делать будем? Ждать, пока милиция явится? Фоон словно с ума сошли – затеяли бой в центре города.

– Неплохо бы прорваться, но… – Дмитрий запнулся, словно его одолел очередной приступ боли. – Проклятие, «трясучка»!

Сатра оказались не так глупы, как хотелось. Их маги оценили, насколько враги сильны в чародействе, поняли, что им в открытом бою мало чего светит, и быстренько наложили на дом мощное заклинание объемного действия, лишающее возможности колдовать всех, кто угодил в область его влияния.

Очертания кухни поплыли перед глазами у Олега, руки с «Глоком» затряслись, словно через них пропустили электрический ток.

– Суки… – прошептал он, пытаясь справиться с непокорными конечностями.

На какой-то момент это удалось, и он выглянул в окно. Аристеас кричать перестал, а его бойцы решительно, хотя и без особой спешки, двинулись к дому. Олег понял, что еще немного – и сатра возьмут их голыми руками.

Глава 13

Кафешка, называвшаяся «Атлант», хотя и располагалась рядом с Большой Покровской, нижегородским Бродвеем, была маленькой и грязной. Выглядела типичной забегаловкой, куда заходят работяги после тяжелого дня, чтобы опрокинуть по стопке водки.

Переступив порог и ощутив запах прокисшего салата, Сергей Жарков брезгливо поморщился.

Будь его воля – он бы ни за что сюда не пришел. Но на встрече именно в этом месте настоял информатор, на которого репортер газеты «Нижегородский городовой» вышел после неимоверных усилий. Он обзвонил чуть ли не три десятка людей, льстил, обманывал, напоминал о старых долгах и влезал в новые, и все же добился успеха.

Нашел человека, знающего все о Ярославе Шишкине, одном из учредителей фирмы «Аргус».

Оглядевшись, Сергей заметил информатора около окошка, за угловым столиком, и поспешил туда.

– Добрый день, – сказал он, опускаясь на стул и внимательно оглядывая собеседника.

Виктор Семенович Марей, тридцать девять лет, ныне – мелкий чиновник в одном из департаментов городской администрации, в прошлом же – бизнесмен, вел дела вместе с Шишкиным. Выглядит на все пятьдесят: обрюзгшее лицо, лысина, неопрятная щетина, маленькие свинячьи глазки.

И, что самое главное – нуждается в деньгах ради удовлетворения страсти к молодым девчонкам.

– Привет, – буркнул информатор. – Ты, что ли, этот, Жирков?

– Жарков, – поправил Сергей.

– Да мне без разницы, хоть Шариков. – Марей улыбнулся, махнул рукой, на которой не хватало среднего пальца.

Подошла официантка, костлявая и сутулая, с толстым слоем «штукатурки» на лице и пергидрольными волосами. Немного поколебавшись, Сергей заказал двести граммов коньяка, хотя пить не собирался.

Пригодится – информатору язык развязывать.

– Толян сказал, что тебе нужны сведения, – проговорил Марей, и глазки его стали вдруг острыми, колючими, – о Яре Шишкине. Так вот – пятьсот баксов и ни центом меньше.

– Много, – покачал головой Жарков. – Сто.

– Ты знаешь, чем я рискую? – информатор вновь улыбнулся, но на этот раз тяжело, почти угрожающе. – Если собратья по «Золотой розе» узнают, что я нарушил клятву, они меня не просто убьют, а казнят, и казнь растянут на полгода. В назидание, так сказать. Ну?

– Двести сразу, – Сергей не привык сдаваться без боя, – и еще триста потом, если я сочту, что сведения ваши меня заинтересовали.

Марей расхохотался, вытер заслезившиеся глаза и откинулся на спинку стула.

– Ладно, твоя взяла, – пробурчал он. – Сейчас эта мымра крашеная выпить притащит, и начнем… Нет, диктофончик ты убери, я не такой дурак, чтобы свой голос на пленке оставлять.

Жарков поморщился, но спрятал аппарат обратно в сумку, вытащил ручку и блокнот, а также передал собеседнику две бумажки с портретом Франклина.

«Мымра крашеная» принесла графинчик с коньяком, две рюмки и блюдце с кружками лимона, высохшими, словно мумии из египетской гробницы. Марей, не дожидаясь приглашения, налил себе и выпил, точно водку, одним махом. Деловито крякнул и проглотил кружок лимона.

– Слушаю твои вопросы, – сказал он. – Что ты хочешь знать о Яре?

– Все. Чем занимается, что за контора такая «Аргус», и что такое… «Золотая роза», о которой вы упомянули?

– Выскочка он поганый, засранец зазнавшийся… – с первых же слов стало ясно, что информатор завидует бывшему деловому партнеру самой черной из всех возможных видов зависти: как же, преуспел, остался наверху, в то время как он, Владимир Марей, куда более умный и талантливый, вынужден сидеть на нищенской зарплате, перекладывая никому не нужные бумажки.

А затем собеседник понес такое, что Сергей решил – перед ним сумасшедший.

– Но это все детали, – проговорил информатор, выпив вторую рюмку коньяка. – Самое главное что? Яр у нас маг, и не простой, а первого ряда, то есть фактически глава «Золотой розы»… А что такое «Золотая роза»? Тайный орден, один из сильнейших в Нижнем…

– То есть как – маг? – уточнил Жарков. – Это… заклинания, обряды, вуду?

– Не веришь, журналюга? Я бы тоже не поверил… Но ничего, сейчас я тебе кое-что покажу.

Марей положил руку на стол, глубоко вздохнул, и на его ладони заплясал язычок фиолетового пламени.

– Как… что? Вот так номер… – пробормотал Сергей. – Это что, фокус какой?

– Не будь дураком.

Жарков потянулся к огненному лепестку пальцем и ощутил самое настоящее тепло. Потряс головой, несколько раз закрыл и открыл глаза, даже ущипнул себя, но это не помогло.

– Вы меня загипнотизировали? – спросил он.

– Даже и не думал. Могу еще что-нибудь изобразить… Вот, например… – Пламя исчезло, Марей поежился, сделал движение руками, точно оборачивая что-то вокруг себя, и… исчез.

У Сергея возникло подозрение, что он стал жертвой изощренного розыгрыша. Он огляделся, пытаясь отыскать скрытые камеры, направленные на его ошарашенную физиономию. Но не увидел ничего, помимо двух забулдыг за столиком у входа и «мымры крашеной» за стойкой.

– Уф, хватит пока… – Марей вновь появился на том же месте. – Силы нынче пополнить нельзя, приходится экономить. Ну что, убедился, журналюга? – и он потянулся к графину.

– Не знаю, – осторожно ответил Жарков. – То есть вы утверждаете, что это магия и что Шишкин может так же?

– Он может такое, о чем я даже представления не имею. Ведь он маг первого ряда, а я – пятого.

Сергей ощутил сильное желание наполнить собственную рюмку.

Имелась вероятность, что перед ним и вправду сумасшедший. Но тогда как объяснить все эти трюки? Вторая возможность заключалась в том, что Марей – фокусник и гипнотизер. Но почему тогда никто об этом не знает? И какой смысл ему демонстрировать свои умения тут, в мерзкой кафешке? Третий вариант нравился Жаркову меньше всего – информатор говорит правду…

– Хорошо, – Сергей решил действовать так, будто верит каждому слову собеседника. – Расскажите мне про «Золотую розу» и про то, чем занимается ваш «друг» Яр Шишкин.

Марей прокашлялся и заговорил, а ручка заскользила по бумаге.

Жарков просто записывал, не особенно вдумываясь в смысл слов, отмечал только ключевые моменты. Но по спине бежали мурашки, а сердце сладко замирало – о, из этого можно будет сделать такой материал, что читать будет весь город. Читать и требовать добавки…

Как же – известный бизнесмен возглавляет тайную оккультную организацию, чуть ли не масонскую ложу! И совершенно неважно, обладает он магическими способностями или нет, существует ли колдовство на самом деле или является мечтой обделенных умом неудачников.

Понятное дело, что строить материал на показаниях одного свидетеля, к тому же откровенно пристрастного, сложно. Но ничего, Сергей хорошо умел выжимать информационную «воду» из сухого песка обрывочных недостоверных сведений.

Самое главное – теперь он знал, в каком направлении копать.

– Вот такие дела, – сказал Марей, закончив рассказ, и вылил в рюмку остатки коньяка. – Ну что, триста «зеленых» мои?

– Вне всякого сомнения.

Денег было не жалко, Жарков знал, что заработает на сегодняшнем интервью не одну тысячу.

– Благодарю за помощь, – он взмахом руки подозвал официантку и расплатился по счету. Кивнул информатору, поднялся из-за стола и заторопился к выходу. Злобно-торжествующей гримасы, исказившей лицо Марея, Сергей не увидел. А если бы и увидел, его это ничуть не взволновало бы.

Ведь главное – это дело, а эмоции не в счет.

Двери лифта открылись, и Борис Зорин, старший командор языка «чувствующих», вышел на лестничную площадку. Окинул ее беглым взглядом, сморщил лоб и поинтересовался:

– О соседях… позаботились?

– Да, конечно, – ответил шагавший следом Юрий, один из лейтенантов того же языка. – Дремотный порошок был распылен сразу, едва мы проникли в дом, так что обитатели верхних этажей видят сладкие сны.

Борис кивнул, прошагал к квартире, дверь в которую отсутствовала, а из косяка торчала наполовину выдранная петля. Двое Наблюдателей, сидевших на корточках в прихожей и изучавших стену, торопливо вскочили. Старший командор повел рукой, и они вернулись к своему занятию.

– Эй, Владислав, Петр! – позвал Юрий.

Маленький Наблюдатель, сменивший сиреневый халат на коричневое пальто, появился с кухни, а Петр, лейтенант языка «действующих», выглянул из двери, ведущей в зал.

– Ну… что? – спросил Борис.

– Они заметали следы, – сказал Владислав. – Делали это умело и качественно, да только спешили. Поэтому кое-что осталось. Через пять минут я буду готов предоставить результаты.

– Хорошо. – Старший командор посмотрел на Петра: – Что с Гончими?

– Уничтожены, – высокий Наблюдатель, наводивший боевых големов на цель, выглядел расстроенным и удивленным одновременно. – Один – «зеленой пылью» и огнем, второй – я еще не разобрал чем, но там заклинание не из нашего арсенала и не из человеческого.

– А вообще тут пахнет «черными», – добавил Владислав.

– Слаш? – Борис наморщил лоб. – Это невозможно. Они все сейчас безумны, а чтобы справиться… даже с одной Белой Гончей, нужен здравый рассудок и… полный самоконтроль.

Маленький Наблюдатель, носивший высокий титул младшего командора, развернулся и ушел на кухню.

– Пойдем посмотрим, – сказал Борис.

Комната выглядела нежилой – голые стены, старый шкаф в углу, надувной матрас и спальник. Сильно пахло горелым, и на полу лежали две кучки керамических деталей псевдоскелетов – все, что осталось от Белых Гончих.

И еще имелись признаки того, что недавно здесь проводили магический обряд – большой и сложный.

Причем не только те признаки, что видны обычным взглядом – вроде дырок в исцарапанном линолеуме или подпалин на грязных занавесках, а такие, какие в состоянии заметить только маг.

– Невероятно, – сказал Борис, изо всех сил пытаясь сдержать поднявшуюся в душе ярость. – Ублюдки… Но как? Как им это удалось? Чтоб они сдохли, поганцы! Черт подери!

Юрий и Петр удивленно смотрели на старшего командора, впервые за многие годы потерявшего самообладание.

– Проклятье! – рыкнул он, сжимая кулаки, тяжело дыша и постепенно успокаиваясь. – Докладывайте… по порядку.

– Э… да, хорошо. – Петр прокашлялся. – Сигнал о разрушении Белых Гончих я получил в восемнадцать тридцать пять. В восемнадцать пятьдесят восемь он был локализован, и в девятнадцать тридцать мы с группой захвата оказались тут. В квартире обнаружили трех магов из «Алой звезды». Они попытались оказать сопротивление, но нам удалось перейти к диалогу…

– От них что-то получилось узнать? – спросил Борис.

– Ничего, – буркнул Юрий. – Ни на один вопрос не ответили, талдычили только: вон с нашей территории, вон с нашей территории. Едва уговорил их дать нам время до девяти вечера.

Борис заскрипел зубами. Да, можно было оглушить троицу, допросить каждого с пристрастием, но тогда «Алая звезда» непременно объявила бы войну. А любой конфликт может дорого обойтись, особенно сейчас.

– Ладно, – сказал он. – Владислав, ты готов?

– Иду, – отозвался с кухни маленький Наблюдатель и вернулся в комнату.

Доклад его не занял много времени: в квартире несколько дней обитал один из «бесцветных» Желтого Ока; в последние сутки тут побывало еще трое обладателей магических способностей из разных сфер, в том числе один «коричневый»; ушли они вместе, пытались замести следы, но не преуспели.

– Вот тут все данные, – сказал Владислав в завершение и продемонстрировал информационный накопитель.

– Петр, это на тебе, – распорядился Борис. – Выследите их… и убейте. Действуй немедленно и… не забывай держать меня в курсе. Понял?

– Так точно, – по-военному ответил высокий Наблюдатель, взял накопитель с ладони Владислава и поспешил к выходу.

Затихли его шаги, клацнули сошедшиеся двери, и загудел поползший вниз лифт.

– Теперь ты… – старший командор посмотрел на Юрия. – Забирайте останки… Гончих и везите в лабораторию. Нужно… разобраться, что и как их сломало, чтобы новые модели стали лучше.

– Будет исполнено.

– А нас с тобой, – Борис перевел взгляд на Владислава, – ждет… очень серьезная работа.

Маленький Наблюдатель нахмурился:

– Какая?

– Узнаешь по дороге. Пошли, – старший командор вышел из квартиры.

Полчаса назад информационный отдел языка «чувствующих» перехватил электронное письмо, отправленное с виртуального ящика и предназначенное лидерам многих орденов и кланов Нижнего Новгорода. В прицепленном к письму файле обнаружилась база данных, предыдущей ночью украденная из информационного хранилища «Зеркальной пирамиды».

Запись обряда, проведенного на телевышке, статистика наблюдения за слаш, выводы относительно того, что с ними творится. И неопровержимые доказательства того, что орден Желтого Ока знал о том, что происходит в городе, в чем причины «эпидемии», но и не думал с ними бороться.

А это означало, что проект использовать вспышку размножения «черных» в интересах Желтого Ока, инициированный лично им, Борисом Зориным, был близок к тому, чтобы не просто развалиться, а еще и погрести под обломками и собственного творца, и весь орден.

И все из-за двух наглецов, передавших в чужие руки не просто секретную, а сверхсекретную информацию.

– Ну, что? – спросил Владислав, когда они вышли из подъезда и зашагали к белому «Мерседесу» старшего командора.

– Дела обстоят… отвратительно, – проговорил Борис. – Слушай.

Рассказ закончил в тот момент, когда автомобиль встал на светофоре у Сенной площади.

– Это ты еще мягко выразился, – круглое лицо Владислава сделалось озабоченным. – Мы станем врагами номер один не только для «Золотой розы», но и для остальных. Сражаться со всем городом – безумие. Что ты предлагаешь?

– Во-первых, настаивать, что эти… данные – фальшивка, – ответил старший командор. – Сфабриковать… еще кое-какие материалы, выбросить в Сеть некоторое количество подделок. И, во-вторых, – он нахмурился, – приложить все усилия… чтобы отомстить тем, кто нас подставил.

Олег поднял «Глок» и попытался прицелиться, но не смог – слишком сильно тряслись руки. До боли, до крови закусил губу, пытаясь смирить дрожь, но это не помогло.

Выстрелил, но пуля ушла много выше, а кто-то из сатра издевательски расхохотался.

– Сейчас, я сейчас… – забормотал Глазастый, проявляясь из мглы.

Что он собрался сделать, осталось непонятным, поскольку дверь дома распахнулась, и на крыльцо выскочил Эрвинг. Заорал Аристеас, застрекотали два автомата, хлопнул пистолет.

Слаш пошатнулся, но остановиться и не подумал. Стремительно бросился к ближайшему «зеленому». Легко ушел от удара ножом и одним движением сломал сатра шею.

Прогремели еще несколько выстрелов, и тут Олег увидел, что по крайней мере один попал в цель – фонтанчик крови выплеснулся из плеча Эрвинга. Но рана не помешала ему швырнуть труп в сторону продолжавшего голосить старейшины и поймать брошенную одним из магов «зеленых» шаровую молнию.